Выдающийся русский поэт Осип Эмильевич Мандельштам родился 125 лет тому назад (в 1891 году) на окраине Российской империи (в Варшаве). Отец его, Эмилий Вениаминович, был кожевенных дел мастером, отличавшимся однако пытливым умом и любознательностью. На бытовом уровне он овладел несколькими языками и привил стремление к знаниям своим сыновьям – Осипу и Саше. Они оказались очень восприимчивыми к ним. Много читали, всем интересовались.          

   Скопив небольшую сумму, Эмилий отвёз их в Санкт-Петербург, где они были приняты в Тенишевское училище, славившееся широтой прививаемого своим питомцам гуманитарного образования. Особенно преуспел в его усвоении Осип, выучившийся на скромном отцовском «базисе» французскому, немецкому и английскому языкам. Он читал произведения европейских классиков в подлинниках, но особенно близки ему по духу были Пушкин и его окружение, Достоевский и «сладчайший» поэт Надсон.

    Стремясь к дальнейшему пополнению своих знаний, 16-летний Осип отправился в Париж, где слушал лекции в Сорбонне. Время от времени он возвращался в Петербург, где стал  завсегдатаем  «Ивановских сред» в «доме-башне» мэтра русского символизма Вячеслава Иванова. Здесь 19-летний Осип Эмильевич постиг разработанную Ивановым систему стихосложения. Мандельштам стал поэтом, пополнившим блестящую плеяду  стихотворцев-акмеистов (Н.Гумилёв, А.Ахматова, М.Кузмин, С.Городецкий и др.).

   В возрасте 20 лет Мандельштам поступил на историко-филологический факультет столичного университета. Но вскоре вынужден был завершить своё студенчество из-за вспыхнувшей Мировой войны, переросшей впоследствии в революционные катаклизмы и гражданскую бойню, голод, холод и прочие лишения и опасности. В отличие от Александра Блока, приветствовавшего революцию, Осип Мандельштам отнёсся к ней безучастно. 

      В 1920 году неискушённого в политике Осипа Эмильевича потянуло на юг, к теплу и относительному достатку. Конкретно же - в Крым, к собрату из «цеха поэтов» Максимилиану Волошину. Преодолев немало трудностей и приключений, Осип Эмильевич в сопровождении Александра Эмильевича (брата) очутился в Ялте.

     Крым в тот период находился под властью «белого» генерала Врангеля. Его офицерам, ведавшим разведкой, оба Мандельштама почему-то показались агентами большевиков.  Осип и Александр были немедленно помещены за решётку. Им чудом удалось избежать расстрела, и они покинули негостеприимный полуостров на грузовой барже, следовавшей в Батуми. 

      По прибытии в Грузию, Мандельштамам опять (правда – только на первых порах) не повезло. Не успели они сойти с баржи и ступить на берег обретшей суверенитет Грузии, как их тут же препроводили в каталажку – то ли под предлогом карантина, то ли по подозрению в связях с врангелевцами.

      Но в дело вмешались грузинские поэты Тициан Табидзе и Паоло Яшвили, отлично знавшие Осипа Эмильевича по его стихам. Пользуясь непреложным авторитетом во властных структурах, грузинские поэты очень быстро добились освобождения своих российских собратьев по перу и с почётом доставили их в Тбилиси (по-русски этот город в ту пору именовался Тифлисом). Здесь русский поэт был окружён заботой, неподдельным вниманием и огромным уважением.

     Тициан Табидзе был одним из крупнейших деятелей грузинской культуры. Поэт, прозаик, литературовед и переводчик, выпускник филологического факультета Московского университета, он прекрасно знал русскую литературу. Более того, сам слагал и публиковал стихи не только на родном, но и русском языке. Мало в чём уступал Тициану и Паоло, также окончивший Московский университет.

    Следует особо отметить, что Тициан и Паоло, хотя и были всем известными (в Грузии) поэтами, но лишних денег у них не водилось. И несмотря на это, они устраивали в честь Мандельштамов щедрые застолья, организовывали публичные поэтические вечера. На одном из них с докладом о творчестве Осипа Эмильевича выступил соратник Паоло и Тициана по литературному объединению «Голубые роги» выдающийся грузинский писатель Григол Робакидзе. 

       В качестве сюрприза грузинские поэты очень оперативно перевели ряд стихов Мандельштама на грузинский язык, «сходу» опубликовали их в редактируемых ими журналах и зачитали их Осипу Эмильевичу как в подлиннике, так и в переводах.

       Не остался в долгу перед грузинскими собратьями и Осип Эмильевич. Он не менее оперативно, притом – мастерски, перевёл несколько стихотворений Тициана Табидзе, Валериана Гаприндашвили, Георгия Леонидзе, Иосифа Гришашвили и других поэтов Грузии (по подготовленным ими подстрочникам), а также состоящую из пяти частей поэму классика грузинской литературы Важа-Пшавела  «Гоготур и Абшила» . 

    Мандельштам успел кроме того написать целый цикл поэтических и прозаических произведений, посвящённых Грузии. Среди них – статья «Кое-что о грузинском искусстве». В ней он утверждал, что для русских поэтов Грузия давно стала «страной обетованной», несмотря на то, что в прошлом она для них бывала и «страной изгнания, но изгнания приветливого, гостеприимного и даже желанного». 

        Григолу Робакидзе Осип Эмильевич посвятил специально для него написанную статью. Но с особой симпатией он сложил стихотворение о столице Грузии:

      Мне Тифлис горбатый снится,

     Сазандарей стон звенит,

     На мосту народ толпится,

     Вся ковровая столица,

     А внизу Кура шумит.

     Над Курою есть духаны, 

     Где вино и милый плов,

     И духанщик там румяный 

     Подаёт гостям стаканы

     И служить тебе готов…

      Не лишним будет дать небольшие пояснения к этому стиху: Тифлис он называет горбатым в связи с тем, что в старой (исторической) части города немало действительно «горбатеньких», но очень любовно ухоженных домиков с нависающими с них над улицей балконами и балкончиками. По давнишней традиции в праздничные дни и по случаю приезда почётных гостей, хозяева этих домиков вывешивают на перила своих балконов ковры с восточным орнаментом. И заказывают бродячим музыкантам – сазандарям, исполнять протяжные мелодии на струнных народных инструментах (сазе, тари и кяманче под  аккомпанемент бубна; эти инструменты распространены на всём Закавказье).

      Кура – название не очень спокойной реки, протекающей  через Тбилиси. Духан – разновидность винно-питейного заведения, в котором традиционно подают к вину либо плов, либо хинкали – сильно наперченные крупные пельмени.

       Музыкально одарённый Осип Мандельштам с удовольствием подпевал, когда друзья-поэты пели для него грузинские песни. Ещё более по душе пришлись ему искромётные грузинские танцы.

       Старейшина грузинских поэтов той поры Колау Надирадзе в своих воспоминаниях о встречах с Осипом Эмильевичем писал: «Мандельштам слушал грузинские стихи как музыку, просил читать их помедленнее, выделяя мелодию и не всегда расспрашивая об их содержании. Звучание некоторых из них так его зачаровывало, что он старался заучить их в подлиннике. Больше других восторгался он стихами Бараташвили и Важа-Пшавела».

       В следующем, 1921-м, году Мандельштам вторично приехал в Грузию, уже советскую, на сей раз  с супругой – писательницей Надеждой Яковлевной Мандельштам. Окружённая теплом и вниманием грузинских поэтов, чета Мандельштамов прожила у них почти полгода.

     Через 10 лет, весной 1931 года, Осип Эмильевич и Надежда Яковлевна в третий (к сожалению, последний) раз посетили Грузию. В предшествующие несколько лет Мандельштам испытывал кризис в своём творчестве. Ему далеко не по душе был утвердившийся в стране культ личности «отца народов». Власть прекрасно знала об  этом и препятствовала публикации его произведений. Чтобы как-то сводить концы с концами, Мандельштам занялся переводческой деятельностью, чему благоприятствовало знание им европейских языков.

      Общение со старыми друзьями – поэтами Тицианом и Паоло, разделявшими взгляды Осипа Эмильевича, пробудило в Мандельштаме творческую энергию. После пяти лет молчания он снова взялся за перо и создал целую книгу новых стихов-раздумий. 

       Очень интересные высказывания о личности Тициана Табидзе содержатся в мемуарах Корнея Ивановича Чуковского. В них он среди прочего написал, что  в сентябре 1933 года ему довелось побывать в Тбилиси, где в это время находился русский поэт Борис Пильняк. В редакции газеты «Заря Востока» Чуковскому сообщили, что Пильняк остановился в пяти минутах ходьбы от редакции – в гостинице «Ориант». 

       Отправившись туда, Чуковский нежданно-негаданно попал на грузинское застолье, которым виртуозно руководил Тициан Табидзе. Тамада сразу узнал Корнея Ивановича и тут же провозгласил здравицу в его честь. Стиль его речи, - отмечает Чуковский, - был очень высокий и включал в себя целые фрагменты из Блока, Брюсова  и других поэтов-символистов.     

        Тициан, к немалому удивлению Корнея Ивановича, обнаружил знакомство с публикациями Чуковского  – статьёй о Шевченко и книгой «От Чехова до наших дней».   

      Тициан Иустинович конечно же пригласил Корнея Ивановича к себе в гости. Чуковский охотно принял приглашение. Супруга Тициана - Нина Александровна, была безмерно рада высокому гостю. 

    На следующий год их встреча повторилась – на этот раз в Ленинграде. Корней Иванович устроил чете Табидзе встречу с выдающимися деятелями русской культуры Тыняновым и Эйхенбаумом. Чуковский утверждает в своих воспоминаниях, что «Тициан являл собой подлинный осколок великой поэтической эпохи символизма».

    Таким представал не только Чуковскому, но и многим другим деятелям русской культуры лидер литературного объединения грузинских поэтов «Голубые роги» Тициан  Табидзе.

       Дальнейшая судьба «голуборожцев» (как и Осипа Эмильевича) была незавидной.

 Григолу Робакидзе чудом удалось эмигрировать в Европу. Георгий Леонидзе склонился к сервильности и написал увесистый панегирик в честь «вождя народов». Галактион Табидзе углубился в молчание и позже самолично свёл счёты с жизнью. Тициан Табидзе и Паоло Яшвили подверглись репрессиям в 1937 году и бесследно исчезли. На три года лишь пережил их Валериан Иванович Гаприндашвили. Его сердце не вынесло гибели друзей и остановилось.   

      Осип Мандельштам за дерзкое стихотворение, бичевавшее Сталина, был в 1934 году арестован. Заступничество Николая Ивановича Бухарина (он, участник всех трёх русских революций, сподвижник Ленина, академик и редактор газеты «Известия», ещё пользовался немалым влиянием на власть) позволило смягчить наказание неустрашимому поэту. Он был всего лишь сослан на три года в далёкую Чердынь. Освобождение пришло  в 1937 году (правда, без права проживания в Москве и Ленинграде). Оно было, увы, недолгим. 

      В 1938 году Осип Эмильевич был снова арестован. Заступиться за него уже никто не мог (Бухарин сам подвергся репрессиям). Поэт вскоре скончался в пересыльном лагере близ Владивостока. Его имя (как и опальных грузинских поэтов) долгое время запрещалось произносить вслух.

      Надежда Яковлевна Мандельштам совершила подлинный подвиг – ей с риском для собственной жизни удалось сохранить всё творческое наследие своего выдающегося супруга и опубликовать всё им написанное, когда для этого, немало лет спустя, возникли благоприятные условия.

      Знаменательно, что одними из первых возвращением творческого наследия Осипа Мандельштама народу занялись грузинские писатели. В самом начале 1967 года  литературовед Георгий Маргвелашвили опубликовал в центральной печати на русском языке большую статью о творчестве Мандельштама.

    Старейший русский поэт Павел Антокольский немедленно откликнулся на эту статью и написал Георгию Маргвелашвили: «Ваша статья – лучшее из всего написанного до сих пор о Мандельштаме. Она никогда не забудется!».  

_____________________________

© Цверианишвили Герман Константинович