Институт исследования труда (ФРГ) недавно опубликовал доклад признанного эксперта в области исследования теневой экономики Фридриха Шнайдера. Он приводит убийственные для «образа Латвии» данные: 41,3 % годового латвийского ВВП производится в «серой зоне». По объему нелегальной экономической деятельности ЛР занимает 99-е место среди 145 стран мира. По сути, теневая экономика в ЛР догоняет экономику легальную. По масштабам явления Латвия, самая западная и развитая в свое время республика СССР, а ныне свежеиспеченный член ЕС, лидирует среди стран Евросоюза и находится сегодня на одном уровне с Мадагаскаром, Руандой и Колумбией. Даже в Папуа-Новой Гвинее (38,6 % ВВП, 88-е место в мире) теневой сектор меньше, чем в Латвии. Причем его уровень в ЛР стабильно растет: (38,9 % ВВП – в 1999/2000 гг., 39,2 % – 2001/2002гг., 41,3 % – 2002/2003гг.).

Местные политики и экономисты склонны оценивать масштаб явления скромнее – в пределах 20 %. Однако в начале мая в латвийской прессе разорвалась еще одна «бомба» – Бюро по предотвращению коррупции сделало сенсационное признание: «Жители Латвии прячут в “тени” 1,33 миллиарда латов». В переводе на долю от ВВП это примерно и составляет 40–45 %.

Как известно, теневая экономика и коррупция идут рука об руку. Уже в 2002 году Всемирный банк опубликовал анализ разворовывания государств. По этому индексу «экономически успешная» Латвия (за ее успехи ее постоянно хвалят западные лидеры и международные эксперты) из всех постсоветских стран уступает только Молдавии и Азербайджану, в 3–4 раза обогнав по воровству Белоруссию, Казахстан и Узбекистан.

Обыватель для определения порока чаще использует отечественные синонимы: взяточничество, казнокрадство, кумовство, мздоимство; официальные власти предпочитают выдуманный недавно эвфемизм «конфликт интересов». Смысл термина «коррупция» и сегодня для нас неясен: вроде, когда дают одному – это взятка, а когда многим и много – коррупция.

– Это примитивное представление, – утверждает майор МВД Леонид Владимирович Тесс, латвийский криминолог с 25-летним стажем, автор многотомной монографии под общим названием «Воры “в законе” и прочие...».

Леонид Владимирович проследил эволюцию преступности в Латвийской.ССР и независимой Латвии. Вообще-то его работы рассчитаны на специалистов-законников, но выводы претендуют на философский уровень осмысления проблемы. Автор признался, что сам был ошеломлен картиной, открывшейся ему в ходе исследования явления. Попробуем с помощью профессионала-законника понять, откуда наплыла на страну «тень», что ее питает и как она влияет на государство и его законы, общество и его мораль, личность и ее нравственный кодекс. Собственно, умозаключения Леонида Тесса вполне приложимы и ко всем «осколкам» великой державы – СССР, от маленькой Эстонии до великой России.

– Леонид Владимирович, по некоторым подсчетам, маленькая Латвия потеряла за последнее десятилетие не менее 5 миллиардов (!) латов. Вернее, они были так или иначе украдены и значительная часть вывезена из страны. И если не считать президента банка «Балтия» Лавента и его «правой руки» Стендзениекса, за решеткой нет ни одного из тех лиц, кто был причастен к неслыханному в истории разграблению нации. Такое впечатление, что государство давно приватизировано. И правоохранительная система тоже.

– Она парализована. Это полная импотенция законодательной и исполнительной власти. Почему? Власть – это надстройка над экономикой. Чем сильнее экономика, тем сильнее власть. Какова сегодня наша экономика – такова и наша власть. Бессилие политической элиты СССР тоже было вызвано истощением всей народнохозяйственной системы. А вот почему она была обескровлена – интересный вопрос.

– Ну, это все знают: плановая экономика не выдержала соревнования с западной рыночной.

А с точки зрения криминалиста, причина иная, – рассказывает Леонид Владимирович. – Страну погубила профессионально организованная преступность, которая создала мощную теневую экономику.

Вообще абсолютно вся преступность – от алкоголика и вора-карманника до вора «в законе» – это и есть теневая экономика. Она пользуется какой-то частью валового национального продукта, ничего не производя. Но когда она начинает всерьез угрожать государству? Чтобы ответить на этот вопрос, надо обратиться к его истории. С царских времен королями уголовного мира, его аристократами были профессионалы-одиночки – карманники и медвежатники. Последних в СССР довольно быстро извели – техническими методами (сейфы стали делать надежнее). С помощью оперативных мероприятий было покончено в основном и с грабежами и разбоем. Но профессиональная преступность искала выходы. И нашла их. Она стала создавать преступно-коммерческие структуры. В пятидесятые годы в Союзе гремело дело бутылочников. На пустых бутылках, которые «списывали» на тарных пунктах, одна шустрая компания сделала миллионы. В 53-м их осудили, отправили на Дальний Восток. Пока они туда доехали, Сталин умер, всех амнистировали, и они все приехали назад.

В Латвии тоже были свои громкие дела – по артелям «Гололит» и «Дзиркстеле». В Латвийском государственном университете на лекциях по уголовному праву их проходили как хрестоматийные образцы организованной преступности. К хозяевам таких подпольных цехов поплыли крупные деньги. Обращались они в основном в среде антикваров и валютчиков: купить дом, пароход, самолет в СССР частное лицо ведь не могло.

Государство боролось с преступностью как и во всем мире – закручиванием гаек. Ввели 88-ю статью – 25 лет. Цеховики попадали в тюрьмы, оттуда в колонии. Имея большие деньги, дельцы искали защиту. И находили ее в лице сокамерников-рецидивистов. Выходя на свободу, те и другие объединялись в подпольные консорциумы и раскручивали припрятанные капиталы.

Как? Например, через картежные игры. Так появляются первые подпольные притоны-казино. Их игрокам иногда срочно требовались крупные суммы денег, чтобы расплатиться за проигрыш. У нас в Латвии сидел один мужик, который проиграл деньги своего предприятия, собственные сбережения, квартиру и жену. Таким азартным товарищам нужно было иногда перехватить где-то денежку – появились ростовщики. Вот вам и первые подпольные банки.

Так зарождалась и крепла система теневой экономики при социализме. Ей становилось тесно, она нуждалась в защите капиталов уже не только от воров, но и от УГРО. Вот тогда-то «денежные тузы» начали «договариваться» с органами правопорядка. Это был первый канал коррупции, который расширил базу жизнеобеспечения теневой экономики.

А с чего началась перестройка? С беспрецедентных расследований Генпрокуратуры СССР. У всех на слуху тогда были имена следователей Гдляна и Иванова. Они вели дела крупнейших коррупционеров того времени. Ими были уже не держатели подпольных мануфактурных цехов, не проворовавшиеся директора универмагов, не рецидивисты. Это был уровень секретарей обкомов и ЦК компартии!

– Да, любимое народное выражение еще с тех лет: рыба гниет с головы.

– Теневая экономика паразитирует на экономике государственной. Чем сильнее теневая, тем слабее государственная. Когда теневая экономика начинает конкурировать с легальной, то, как любой базис, она получает свою политическую надстройку. В СССР она начиналась с воров «в законе». Имея общак, они стали обрастать своими структурами власти. А финансовые ресурсы были тем инструментом, который позволил «теневой» надстройке проникнуть в действующую власть. Так что коррупция – это не состав преступления, как пытается изобразить наша элита. Коррупция – это состояние государственного аппарата.

– Но ведь подпольные казино, нелегальная торговля алкоголем и прочие предприятия теневого сектора благополучно существовали, например, в США. Но там удалось как-то обуздать «вампира»?

– Да, там тоже была профессиональная преступность. Аль Капоне начинает свой алкогольный бизнес в тридцатые годы. И только в шестидесятые годы сенатская комиссия приходит к выводу, что в стране существует бандитское предпринимательство. Или предприимчивый бандитизм. Никто ничего не может сделать. Караул! Начинают бороться – но по-другому. Сначала пытаются поймать мафиози на административных нарушениях. Не помогает. Ведь Аль Капоне уже развернул легальную предпринимательскую структуру. Его алкогольная империя являет собой тоже профессионально организованный преступный синдикат. Но предпринимательская деятельность в США разрешена. И в отличие от советских следователей, американские не могут проверить финансовые потоки этого «гуся». Коммерческая тайна! Аль Капоне смогли взять только за неуплату налогов. Но созданная им империя не была уничтожена. Потому что профессионально организованная преступность находится выше юрисдикции государства. Чтобы ударить по ней, нужно полностью изменить подход государства к банковской системе – то есть взять на учет и поставить под контроль финансовые потоки всех и каждого в стране, включая председателя банка. Но если государство это сделает, то оно становится... социалистическим.

– Выходит, коррупция непобедима? Ведь и при жестком учете и контроле социализма с ней не смогли справиться.

– Просто не пытались этого делать. Точнее, с коррупцией боролись как с определенным числом нехороших людей, которые не хотят честно трудиться. Когда я в 70-е годы вводил термин «уголовный мир» – меня одергивали: «У нас нет уголовного мира!» Никто не хотел понять, что мы имеем дело не с одиночками и не с группами, а с социальным организмом, который функционирует по своим законам и являетcя оппонентом государственной власти при всех режимах. И этот организм – зеркальное отражение самого государства. У него есть своя юстиция – это террор, свои силовые структуры и службы безопасности – рэкет, свои судьи – боссы-заказчики преступлений, свои исполнители судебных решений – киллеры и т.п. И чем сильнее теневая экономика, тем крепче эти теневые институции.

– Вот-вот, у меня давно уже сложилось ощущение, что теневое государство у нас потихоньку становится определяющим, ведущим и главенствующим...

– Потому-то мы и не можем раскрыть ни одного серьезного преступления. Разросшаяся, как раковая опухоль, теневая экономика – это уже не только та часть населения, которая занимается открытой преступностью, но та часть, которая прячет свои доходы и не платит налогов.

– Ну да, существует даже такая профессия – консультант по уменьшению, а фактически по сокрытию налогов от фискальных органов.

– При развитой коррупции граждане не доверяют государству и не уважают его. И, понятное дело, уклоняются от его содержания и защиты. Если государство не защищает бизнес, он нанимает собственные охранные структуры. Если родитель не согласен с реформой школы – он нанимает детям частных репетиторов. Низкий порог отзывчивости государства создает предпосылки для морального оправдания «серой экономики» – если власть обо мне не заботиться, я позабочусь о себе сам, но уж свои доходы от государева ока спрячу подальше.

И в принципе государство такая ситуация вполне устраивает. Ведь если бы оно было заинтересовано в защите легального бизнеса, то оно бы в первую очередь использовало службы безопасности коммерческих структур для подтягивания их к полиции и совместной борьбы с преступностью. А сейчас наши спецслужбы даже между собой не ладят. Нынешнее руководство совершенно не заинтересовано в укреплении роли государства. Это понятно, если иметь в виду, что эти люди так или иначе задействованы в теневой системе.

– Если приглядеться, то «зеркальная экономика» пронизала все сферы. Смотрите, что творится в здравоохранении. Доступ к государственной бесплатной медицине сужен – и пациент платит доктору напрямую, минуя госкассу. На казенном оборудовании в государственной клинике врачи по сути занимаются частной практикой. Бизнесмену, чтобы получить госзаказ, необходимо отстегнуть 10 % чиновникам, проводящим конкурс. Контрабанда вольно течет через границы, а рядовые таможенники открыто возводят особняки. Маклерские фирмы-посредники абсолютно легально занимаются фиктивными услугами в сфере трудоустройства, найма или торговли квартирами. Вузы торгуют липовыми дипломами, лесоторговцы – ворованным лесом, дорожные полицейские – штрафами (полсуммы без квитанции) и т.д. и т. п. Везде и всюду неофициальные доходы.

– По сути, теневая экономика уже легализовалась. И диктует обществу новую мораль. Чего не коснешься – искусство, литература – везде царит так называемый андерграунд. Андерграунд – это то, что находится «под поверхностью». А это дно. Или тень истинной культуры. А кто главный герой в продуктах масс-культуры? Люди дна, еще недавно прятавшиеся в тени: обаятельные мошенники, умные киллеры, отважные бандиты, ловкие шулеры, сентиментальные нувориши... Таков социальный заказ «королевства кривых зеркал».

– Да, я заметила, что сюжеты даже очень симпатичных мелодрам и комедий крутятся вокруг одной тривиальной темы: как скромная девушка влюбила в себя миллионера или сына миллионера и стала богатой и счастливой, а у бедного студента вдруг объявился любящий папа-мафиози, и вдвоем они делают крутой бизнес.

– Вы правы – все ориентиры смещаются в сторону денег. С помощью искусства внушается мысль: делай деньги любым способом! С деньгами ты – личность, без денег – полный ноль! Если ты украл миллион – ты неприкасаем, если мешок картошки на пропитание – будешь сидеть. Не случайно и из системы образования вымывается воспитание, а вместе с ним и базовые нравственные ценности. Потому что в теневом государстве они не востребованы.

Так мы и подходим к извечному противостоянию, которое всегда отражалось в идеологии, культуре, религии: деньги и мораль, Добро и Зло. Победят деньги – пропал человек, торжествует Зло. Пока побеждают деньги. Но точка в этой борьбе никогда не будет поставлена.

___________________________
© Севидова Наталья Александровна