Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
История
Речка Кагальник
(№12 [114] 15.08.2005)
Автор: Виктор Литвиненко
Виктор Литвиненко
Речка Кагальник однажды, с легкой руки Н.М.Карамзина, стала исторически знаменитой: именно он в «Истории государства Российского» еще в начале XIX века сказал, что битва русского князя Игоря Новгород-Северского с половцами, в конце XII века, в которой русское войско было разгромлено, а сам князь попал в плен, произошла на речке Кагальник. Это печальное для русских событие нашло яркое поэтическое отражение в шедевре древнерусской словесности – «Слове о полку Игореве». Правда, справедливости ради надо отметить, что Карамзин имел в виду не нашу речку, а другой Кагальник, тот, который впадает в Дон вблизи Константиновска. В самом «Слове о полку Игореве», речь, как известно, идет о речке под названием Каяла. Однако в наше время речки с таким названием нигде нет, и ученые вот уже двести лет пытаются найти, так сказать, подходящую кандидатуру на роль древнерусской Каялы. Высказывались самые разные мнения, перечислять которые здесь, очевидно, не стоит, но мысль Н.М.Карамзина нашла своих сторонников, которые, пытаясь внести свою лепту в разгадку этой тайны, считали, что именно наш Кагальник и есть та самая Каяла. Особенно возрос интерес к проблеме в 80-е годы XIX века, когда отмечалось 700-летие битвы. Именно в те годы появилось название станции Каяла и отмечены попытки называть Кагальник Каялой… И хотя сейчас ученые склонны считать, что наша речка никакого отношения к той битве не имела, сам по себе этот вопрос, как мне представляется, заслуживает того, чтобы знать о нем подробнее. Но – сначала о самой речке, о том, что она собой представляла прежде и представляет сейчас, что с ней происходит.

1. Немного истории с географией, экологией и этимологией

Речка Кагальник – типичный представитель малых степных рек. В Приазовье, в низовьях Дона, на правобережье к числу малых рек относятся Кальмиус, Миус, Самбек, Сухой Чалтырь, Морской Чулек, Донской Чулек, Тузлов, Аксай, Кизитеринка, Каменка, Темерник и др. На левом берегу малых рек меньше. Здесь к пойме Дона компактно примыкают ерики Чмутов, Щучий (он же Посольский), речушки Койсуг, Мокрый Батай, Азовка (которую в прежние времена называли также Скопинкой), Чертановка, служившая когда-то границей койсугских земель с севера. Конечно, эти речки вряд ли можно назвать степными – слишком тесно связаны они с поймой Дона. Степные – это те, что текут по степи. В наших краях это Мечетка, Россошь, Эльбузд (по-местному Ёлбус), Кагальник. Эти речки составляют бассейн Кагальника.
Южнее, за водоразделом, находится система степных балок и речек – балки Водяная, Гусарова, Сухая Чубурка, Средняя Чубурка, сходящиеся в одно русло – Мокрую Чубурку, текущую в сторону Таганрогского залива. (Кстати сказать, в разных бумагах и даже на географических картах можно встретить различные варианты написания этого названия: Чумбурка, Чибуры, Чебур и т.п. Объясняется это, видимо, иноязычным для нас происхождением слóва. Мною выбран наиболее распространенный вариант.) В степи, прилегающей к Таганрогскому заливу, есть еще одна маленькая речка, исконное название которой Сазанлык издавна переиначено на русский манер и звучит как Сазальник.
Самой крупной из степных речек, впадающих в Таганрогский залив с юго-востока, вернее, в Ейский лиман, является речка Ея, имеющая протяженность 311 км. В прежние времена земли по правому берегу Еи входили в состав Ростовского уезда, включая такие селения, как Совдар, Григорьевка, Сонино, Машино, Отрада, Елизаветовка, Екатериновка, Ейское Укрепление, Николаевка, Глафировка, Шабельское и др.
Такова общая картина с системой степных рек в нашем краю.
Кагальник берет свое начало километрах в двадцати юго-западнее Веселовского водохранилища, течет с востока на запад, вначале слегка отклоняясь к югу, а в нижнем течении, наоборот, чуть к северу и впадает в Таганрогский залив. Русло его протяженностью около 150 км в целом идет параллельно Дону. В Кагальник впадают два его наиболее крупных левых притока – Мечетка и Эльбузд, у Эльбузда есть свой приток – речка Россошь. Устья Мечетки и Эльбузда делят Кагальник на три примерно равных участка. В среднем и особенно в нижнем течении русло Кагальника становится более извилистым, долина здесь расширяется, а ниже впадения Эльбузда, точнее, ниже Новониколаевки Кагальник распадается на два русла: основное – новое – идет южнее, а старое – севернее, образуя многочисленные мелкие озерца и ерики. Наиболее известны из них ерики Широкий, Малый, озёра Долгое, Татарка (Коминтерка), Калмыцкое. Ниже Платоно-Петровки русла сливаются в одно, чтобы затем, ниже Пешкова, вновь разделиться на два – Сухой Кагальник и Мокрый Кагальник. А вблизи Платоно-Петровки есть небольшое озерцо с соленой водой, которое так и называется – Солёное. Оно издавна славится своими целебными свойствами, и в летнюю пору сюда, на лечение водой и грязью, всегда съезжается множество страждущих…
Степь в районе Кагальника изрезана многочисленными балками и оврагами. Первые землемеры, занимавшиеся здесь межеванием земель, часто указывали на безымянность этих балок и оврагов, т.е. эти балки и овраги не имели названий, а, возможно, у них и были какие-нибудь татарские или калмыцкие наименования, да нам, русским, о них не было известно. По мере заселения этих мест русскими, стали появляться названия и у балок и оврагов, причем довольно бесхитростные. Давались они, например, по какому-нибудь характерному признаку. Если были у оврага склоны крутые да извилистые, значит, и овраг Крутой или Крученый, рос камыш – значит, балка Камышеваха, если имелись заросли терна – Терновая (так называлась балка Крутая, что вблизи Высочино). Если в соседнем овраге таких зарослей не было, – овраг Чистой (это та балочка, что за Крутой, не доезжая до газопровода). Поэтому нередко у разных балок и оврагов имелись одинаковые названия: овраги Крутой, Крученый (у Еремеевки и близ Платоно-Петровки), балка Крутая, (она же Глубокая, она же Терновая – вблизи Высочино), Балка Камышеваха (у с. Самарского и вблизи Ростова). Можно было встретить несколько балок с названием Бирючья (расположенная, как правило, в диком, глухом месте; бирюком раньше называли волка, бирючья – значит, волчья, такая, где водятся или могут жить только волки) и т.п.
Из оврагов, примыкающих к Кагальнику, самым крупным и известным является Сухой Кагальник. Он тянется на многие километры, имеет множество ответвлений – отвершков, т.е. балок, впадающих в него. Это своего рода русло высохшей речки, а может – не состоявшейся речки. После весенних паводков или после сильных летних дождей русло наполняется водой, которая стекает в речку Кагальник. В сухое время года воды здесь нет, и по руслу или вдоль него с давних времен часто ездили, используя Сухой Кагальник как естественную степную дорогу. Так ездили из Койсуга на наши хутора, и на старых планах земель можно увидеть обозначение этой дороги: «Из хуторов в Койсуг» или: «Из Койсуга в хутора». И в наши дни, правда, в то уже далекое время, когда еще не было железнодорожного пути Ростов– Сароминская, по Кагальнику была хорошо наезженная дорога, по которой я, бывало, любил гонять мотоцикл…
Интересно, что Кагальником местные жители называют именно овраг, а не саму речку. Применительно к речке используют местные названия отдельных ее объектов (по-научному – микротопонимы): Кочеванский мост, озеро Долгое, ерики Широкий, Малый, Сарма, озера Калмыцкое, Соленое, Коминтерка (она же Татарка), речные «улочки»: Песчаная, Грузская, Гунявая и др. Имеют свои названия и прилегающие к речке места суши: Капусты́, Рассадник, Кут, Лу́ки, Гребля, Старая Гребля и др. Поясню некоторые названия, поскольку, возможно, не всем читателям они понятны.
Нажмите, чтобы увеличить.
Ерик Широкий вблизи Высочино. Грузская улочка.
Время лакомиться чаканом…
Вид со стороны Кута на восток. (Май 1966 г.)

Кочеванский мост находится между Кочеванчиком и Новониколаевкой, служит для переезда на левый берег, в прежние годы высочинские дети любили ходить туда летом купаться, поскольку место глубокое, с моста можно было нырять; после создания в 50-х годах на Озёрах (т.е. в низине в двух-трёх километрах от Кулешовки в сторону Высочино) Донской оросительной системы купаться стали ходить на канал, и мост перестал быть популярным. Озеро Долгое, ерики названы по характерным признакам – размерам: длине, ширине. Улочка Песчаная – единственное, пожалуй, место вблизи Высочино на ерике Широком, где берег и дно речки были песчаными. Здесь же находилось Глинище, в котором брали и глину, и песок для построек. Сюда дети любили ходить купаться: место хотя и неглубокое (воды невысокому подростку всего было по грудь), но твердое дно и возможность поваляться на песке в Глинище, позагорать влекли сюда как магнитом. Правда, дно было песчаным не по всей улочке – метрах в 20-30 от берега оно становилось илистым, там было много «кали» – грязи, которой резвящиеся пацаны любили обляпывать друг друга… Но уже в 50-е годы песчаное дно постепенно заилилось и испортилось так, что купаться здесь совсем стало невозможно. А в Грузской дно всегда было сплошь вязким, болотистым, ноги здесь глубоко вязли – «грузли» в иле, потому и название такое – Грузская. Гунявая улочка находилась вблизи нашего села, напротив усадьбы одного высочинца, у которого было прозвище такое – Гунявый (Гундосый). Деда давно нет, да и улочка давно изменилась, заросла камышом, а вот название все еще на слуху. Лу́ками называют у нас места между излучинами ериков, их изгибами, напоминающими лук, отсюда и название; в Луках пасут скот. Кут у нас – это пространство за ериком Широким, треугольник между Мило-Яковлевкой, Зеленым и Высочино. Это по сути большой луг, который служил пастбищем. А вообще на Дону кутами называют островки суши между протоками речек.
В прежние времена Кут принадлежал мило-яковлевцам, в советское время стал общим, а во времена Хрущева был частично распахан. Здесь сеяли хлеб – ячмень и пшеницу. Сейчас это место заброшенное…
Капусты́ находятся между Высочино и Новониколаевкой. Когда-то, до начала 50-х годов ушедшего века, здесь были колхозные огороды для выращивания овощей – помидоров, огурцов, капусты, перца и т.п. Отсюда и название «Капусты» – место, где выращивают капусту. Огороды поливались: воду качали из речки с помощью дизельного мотора. Здесь имелись хозяйственные постройки. Такие же огороды были и у мило-яковлевцев у озера Калмыцкого. После создания Донской оросительной системы овощи стали выращивать на Озерах, а это место служило теперь для выпаса скота.
Название озера Калмыцкое – отголосок той давней эпохи, когда в здешних местах обитали кочевые племена калмыков, татар, ногайцев. Об этом свидетельствует и название запруды – Татарка, находившейся на Кагальнике по дороге в хут. Зеленый. Существует трогательное предание, что здесь когда-то из-за несчастной любви утопилась татарская девушка. Запруда образовалась после сооружения новой гребли, но место это издавна было глубокое. Гребля, высота которой была всего около метра и сама возвышалась над водой сантиметров на 50, строилась на отмели (такие отмели, по Далю, называются сармами), в Татарке же воды было, как говорится, «с ручками, с ножками» – глубиной более двух метров, в то время как по другую сторону дамбы, на отмели, летом воды было по щиколотку. В советское время, видимо, под влиянием моды 20-30-х годов на Коммунистический Интернационал (Коминтерн) Татарку стали иронично называть Коминтеркой. Коминтерка-Татарка, в отличие от Калмыцкого, была небольшим озерцом – всего метров 20-30 в поперечнике (представление о размерах у меня основано на детских впечатлениях: некоторые пацаны, нырнув с дамбы, ухитрялись проплывать под водой почти до другого края, т.е. до камыша, который глухой стеной со всех сторон обступал этот омут; правда, удавалось это далеко не каждому, обычно редко кто доплывал под водой до середины). Как и глинище (а у мило-яковлевцев Калмыцкое), Коминтерка была у высочинцев популярным местом купания.
Кагальник издавна славился своими рыбными и охотничьими угодьями. Рыбу ловили везде и разными способами: вентерями, удочками, бреднем, подсакой. После войны, когда речка стала заметно мелеть, самым распространенным способом ловли были вентеря, удочки или бредень. Удочками чаще ходили ловить на Калмыцкое или на Сармý. Само слово «сармá» означает отмель, перекат на речке, обычно с твердым дном; как правило по соседству бывает омут, который нередко также называют сармóй. У нас этим словом обозначали как именем собственным часть речки от Старой гребли в сторону Платоно-Петровки, до места, где у Пеленкиных был Рассадник (почти то же, что у высочинцев Капусты́). Старой греблей называли место, где когда-то речку пересекала дорога из Мило-Яковлевки в Зеленый Мыс; ее забросили, когда построили новую греблю по дороге из Высочино в этот хутор, т.е. мимо Татарки-Коминтерки. Новая гребля от старой находилась на расстоянии чуть меньше километра вверх по течению. На Сарме можно было найти, продравшись сквозь заросли камыша, тихие укромные места для рыбалки (отнюдь не отмели – неширокое, всего в несколько метров, петляющее русло Кагальника здесь было стеснено плотной стеной крупного камыша, который переплетением своих корней создавал резкую границу между водой и сушей: с берега можно было запросто «ухнуть» в воду на глубину до двух метров). Ловить рыбу здесь можно было удочкой с очень коротким удилищем.
Однако вернемся к разговору о речке. Как видим, на речке Кагальник есть много разных мест, получивших у местных жителей свои наименования, а потому Кагальником называют не собственно речку, а овраг Сухой Кагальник.
Обычно, говоря о какой-либо реке, принято давать ее так называемую гидрологическую характеристику: длину и ширину русла, площадь водосбора, скорость течения, объем водотока и т.п. Дать точную гидрологическую характеристику Кагальника не представляется возможным, так как постоянных наблюдений за состоянием речки давно не ведется. В 1949 году был ликвидирован единственный пункт наблюдений Гидрометеослужбы на Кагальнике ввиду «утраты речкой водохозяйственного значения».
Между тем на протяжении второй половины XX века мы являемся свидетелями весьма бурных изменений в жизни реки. К концу 50-х и особенно в начале 60-х годов Кагальник в летнюю межень в наших краях пересыхал почти полностью. Если прежде строили дамбы и гребли для переправы через ерики и речку, то теперь надобность в подобных сооружениях отпала, и преодолеть речку в некоторых местах на телеге, не намочив колес, стало делом обычным. Появились даже хорошо наезженные летние дороги, сокращавшие путь из села в село или из Кута в село. Процесс высыхания речки был настолько быстрым, что даже у местных властей это вызывало беспокойство и предпринимались меры по расчистке и углублению русла с помощью экскаваторов.
И уже тогда такое состояние речки объясняли непомерным вмешательством человека в жизнь природы. Именно в те годы активизировалось обсуждение проблемы взаимодействия человека и природной среды, в которой он обитает. И делался упор на отрицательные последствия антропогенного, т.е. порожденного человеком, воздействия на природу. Мы гордились до этого тем, что мы мичуринцы – покорители природы и действуем в соответствии с его завещанием: «Нам нечего ждать милостей от природы: взять их у нее – наша задача». Но природа мстит за непочтительное к ней отношение, и мичуринская цитата была переиначена: «Нам нечего ждать милостей от природы после того, что мы с ней сделали!» К сожалению, проблема эта все больше усугубляется, ибо масштабы человеческой деятельности непрестанно расширяются, становятся глобальными, что находит свое отражение в горестно-ироничной реплике защитников природы – экологов: «Все меньше окружающей природы, все больше окружающей среды»…
Однако не все так просто, однозначно, особенно с состоянием нашей речки, поскольку в последние десятилетия наблюдается картина, совершенно противоположная описанной выше: уровень грунтовых вод повысился, вода в Кагальнике давно не высыхает, отмечен буйный рост камыша, куги, осоки и другой болотной растительности, замедляющей сток воды. Село Высочино и другие селения, расположенные в низменной местности, оказались в зоне подтопления. Этому, несомненно, способствовала и переброска Донского оросительного канала в долину Кагальника, что не сопровождалось созданием эффективной дренажной системы, которая должна была предотвратить или существенно снизить фильтрацию воды из канала в огороды жителей с. Высочино. Но не исключено (хотя и маловероятно), что мы здесь столкнулись с более сложным проявлением естественных процессов, влияющих на колебания уровня вод в природе. Вспомним, что в те же годы, когда пересыхал Кагальник, общественность била тревогу по поводу быстрого высыхания Каспийского моря, видя в этом следствие зарегулирования стока рек, впадающих в Каспий, в частности Волги (созданием Волгоградской ГЭС). С 1929 по 1970 год уровень воды в Каспийском море снизился почти на 2,5 метра (за 160 лет наблюдений колебания уровня моря не превышали 30-50 см). На государственном уровне всерьез стали разрабатывать проект переброски вод из северных рек, а частью и из Дона – через Кумо-Манычскую впадину, в Каспий, а также перекрывать пролив, соединяющий море с заливом Кара-Богаз-Гол, полагая, что на огромной площади Кара-Богаз-Гола вследствие его мелководья и жары вода испаряется в неимоверных количествах, превращая залив в мощный насос по выкачиванию воды из Каспия. А сейчас тревогу вызывает совсем другая картина – резкий подъем уровня воды в море, хотя из северных рек ее сюда не перебрасывали, гидростанции на Волге как работали, так и работают, а дамбу в проливе в 1992 году полностью разрушили: Кара-Богаз все равно не в состоянии «высосать» столько воды из моря, сколько ее прибывает. Всего за 15 лет – с 1977 по 1993 год – уровень воды в Каспии поднялся почти на 2,2 метра (что очень много!) и продолжает повышаться. Вода наступает на сушу, угрожая населенным пунктам и городам… Подлинных причин этого ученые не знают, высказываются лишь предположения, что это, возможно, результат проявления известных в истории циклов колебания уровня вод: и прежде отмечались случаи трансгрессии и регрессии моря (наступления на сушу и отступления). Возможно, сказывается влияние каких-то геологических, геоклиматических, вулканогенных процессов, определяющих водный режим Каспия, а также общее потепление климата на Земле…[1]
Интересно было бы узнать, имеются ли какие-либо исторические сведения относительно колебаний уровня воды в нашем маленьком Кагальнике? Достоверных фактов мне найти не удалось, но имеются на этот счет некоторые любопытные свидетельства.
Самые древние сведения о Кагальнике нам оставили греки. Они, как известно, с незапамятных времен проникали в наши края и даже создавали здесь поселения, например легендарный Танаис и др. Полагают, что первым, кто описал речку Кагальник, был древнегреческий ученый, хорошо известный каждому школьнику географ и астроном Клавдий Птолемей. Во II веке н.э. он посетил наши края и оставил описание двух греческих поселений – Паниардиса и Патарвы (располагавшихся на месте нынешнего Азова) и речки под названием Марубий с точным (для своего времени) указанием координат. Ученые сходятся в том, что Марубий – это наш Кагальник. Кроме координат и названия, Птолемей никаких сведений о речке не приводит.
Первые официальные замеры на местных речках, насколько известно, проводились в начале XIX века составителями «Экономического описания Ростовского уезда». Замеры делались на Койсуге, Кагальнике, Чубурке, Ее и других речках. Результаты измерений вызывают некоторое недоумение и даже улыбку, – в подозрении, что эти данные весьма далеки от действительных. Тем не менее, это документ, в котором официально записано буквально следующее: «…Речки в жаркое летнее время бывают: Койсюга [2] шириною 15 сажень, глубиною 4 вершка… Мокрой Кагальник шириною 20 сажень, глубиною 8 вершков, Чертановка и Чмутов ерик шириною каждый 10 сажень глубиною до 4 вершков… Ельбузда шириною 15 сажень, глубиною 4 вершка… В речках… рыба судаки, сазаны, лещи, лини, чехонь, окуни, караси, стерлядь и тарань».
Замеры на речке Койсуг проводились у села Койсуг, на Кагальнике – у Новониколаевки и Платоно-Петровки, а на Ее – у нескольких селений. Река Ея, по этим замерам, в те времена у Екатериновки летом имела ширину 12 саженей, глубину 8 вершков, возле Ейского Укрепления – 10 саженей и 8 вершков, а возле Елизаветовки глубина Еи достигала полутора аршин… Речка Чубурка возле Александровки была шириною 10 саженей, глубиною 4 вершка.
Трудно поверить, что двести лет назад воды в Кагальнике возле Новониколаевки было всего лишь по колено! Несомненно одно: и двести лет назад степные речки Приазовья не отличались обилием воды, а возможно, замеры проводились как раз в период спада уровня воды, какой мы наблюдали здесь сорок с лишним лет назад.
Более ста лет назад, в 1884 году, вышли в свет две книги: «Статистическое описание Области войска Донского» С. Номикосова и «Сборник статистических сведений по Екатеринославской губернии», изданный екатеринославским губернским земством. В этих книгах можно найти краткую характеристику водных ресурсов Приазовья. Номикосов (который был председателем областного статкомитета) писал: «Во всех речках задонской стороны вода солоноватая или горькая, и постоянное течение имеет только один Кагальник… во всех других реках вода содержится плесами. Некоторые же из них, как, например, Сухая Чубурка, Ельбузда и Кужная, в жаркое лето остаются вовсе без воды… Вообще задонская сторона принадлежит к самым безводным местностям Донской территории» (с. 91). Авторы другой книги отмечают, в частности, что «Мокрой Кагальник – самая значительная река в южной части уезда» (с. 11) и что река Ея «у Екатериновки и Елизаветовки летом… почти пересыхает», и добавляют, что «до 1883 г. у Елизаветовки этого не наблюдалось (с. 11).
А вот еще один пример, свидетельствующий об изменениях в облике речки. Когда наши места начали заселяться, проводилось генеральное межевание земель, и границей, разделявшей земельные владения на правом и левом берегах Кагальника, служила середина русла речки. Например, по правому берегу до середины речки находились владения койсужан, а на левом до середины речки – владения помещика Змиева. Так записано в межевых книгах рубежа XVIII – XIX веков. (Примерно в то время и проводились упомянутые выше замеры, приведенные в «Экономическом описании Ростовского уезда».) Спустя 100 с лишним лет, в 1915 году, из-за споров между владельцами земли возникла необходимость в новом межевании. В связи с этим землемер И.Вансбуттер писал в своем протоколе: «При возобновлении межевых признаков по речке Кагальник, служащей срединою своею живою межою, выяснилось, что… речка Кагальник течение свое изменила, притом в некоторых местах водоток как таковой совсем утратился. По обе стороны от бывшего водотока речки Кагальник в настоящее время существует болото с камышом, имеющим свои ясные определенные берега» (ф. 229, оп. 1, д. 2023, л. 85).
Такие сообщения по сути свидетельствуют о наблюдавшихся и прежде колебаниях уровня воды в степных речках и что их состояние уже давно вызывало интерес к себе.
Уже в конце XIX века начали бить тревогу по поводу губительного воздействия человека на малые степные реки. Заселив эти места, люди стали строить на речках плотины для мельниц, при обустройстве дорог – дамбы и гати, перекрывавшие нередко русла водяных балок и речушек полностью. При этом широко использовался навоз, что приводило к сильному загрязнению воды. Впрочем, С.Номикосов писал, в частности, что при строительстве дамб и гатей использование навоза вместо земли даже предпочтительнее, поскольку в период половодий он вымывается не так сильно, как в тех случаях, когда насыпали землю, которая легко уносилась водой и заиливала русло. И вообще, считал Номикосов, строительство дамб в какой-то мере спасает малые реки, ибо позволяет накапливать в них воду, продлевая тем самым им жизнь. (Нелишне заметить, что подобная точка зрения и сейчас бытует среди части специалистов, исследующих взаимодействие человека и природной среды.) Таковы вкратце сведения о наших степных речках, имеющиеся в исторических источниках.

Нередко об особенностях речки можно судить по ее названию, поскольку в нем зачастую бывает отражен какой-либо характерный её признак. Для нас это наглядно видно по русским названиям рек – Быстрая, Белая, Сосновка, Песчаная, Плоская и т.д. Однако в наших краях, в степной зоне, большинству рек названия дали некогда обитавшие здесь кочевые племена, и смысл названий, которые большей частью восходят к тюркским или ираноязычным корням или основам, ясен далеко не каждому из нас. Например, название реки Дон дано обитавшими здесь в начале нашей эры аланами – предками нынешних осетин, и в переводе это слово означает просто «вода» или «река». Мы ведь и сами, живя вблизи речки, не употребляем ее названия, а говорим: «был на речке», «гуси на речке» или «вода в речке замерзла» и т.п. Так и аланы, говоря о реке, употребляли слово «дон», а теми, кто не знал аланского, это воспринималось как имя собственное, т.е. как название. Неслучайно на Кавказе в названиях некоторых рек присутствует это «дон»: Фиагдон, Удон, Кармадон и др.
Слово «дон» иранского происхождения. В тюркских языках ему соответствует слово «су» – вода, река. Оно тоже присутствует в названиях некоторых рек. Например, в переводе на русский язык Аксай (ак-су) – «белая вода», названа по цвету воды; протекая по меловым отложениям, она приобрела определенный оттенок цвета. Койсуг (кой-су) – овечья речка (т.е. мелководная, как сказал бы украинец, «горобцю по пiдруки»); Сал (от су-лы) – водообильная, многоводная (правда, по другой версии Сал означает «левый» – левый приток Дона). Название Маныч происходит от тюркского глагола «манчумак» – «окунать, погружать в жидкость», что отображает топкие, болотистые места этой реки. А река Егорлык получила свое название от татарского «игор» = седло; «игорлык» (егорлык) – седловидный, изгибающийся, т.е. здесь в названии отразился извилистый характер русла [3]. Существует и другое толкование этого слова: оно якобы происходит от тюркского «ягрилык», которое переводится как «кривой, извилистый», т.е. смысл по сути тот же.
Что же скрывается за названием нашей речки? Название «Марубий», данное Птолемеем, переводят на русский как «красный», «бурый» или «рыжий» (наши слова «марево», «маревый» того же корня). Видимо, мотивом для обозначения реки таким словом послужил цвет воды. Высказывалось предположение, что рыжеватый оттенок воде в Кагальнике придавали глинистые отложения, по которым пролегало русло, однако это маловероятно, поскольку от глины вода становится белесовато-желтой, а не рыжей. Рыжий, или бурый, оттенок вода приобретает в болотистых местах, в болотистых речках. Если Птолемей действительно имел в виду цвет воды, то, похоже, что и две тысячи лет назад, во времена Птолемея, наша речка была такой же мелководной и болотистой, как и сегодня.
Анализ слова «Кагальник» приводит к такому же выводу. Правда однозначного ответа в попавшейся мне литературе найти не удалось, но из имеющихся толкований вывод напрашивается один и тот же.
Существует, по крайней мере, два мнения о происхождении слова «Кагальник» и толковании его смысла (не считая бездоказательных утверждений, что оно представляет собой название растения – какого? – неизвестно). Но оба эти мнения отображают (в разной степени конкретизации) по существу одну и ту же характерную особенность реки. Согласно одной точке зрения, слово «Кагальник» происходит от тюркского «кёгёлён» – «трава, растение», точнее, в переводе с ногайского, – «молодая травка». Видимо, много травы росло здесь, вот и назвали так. Однако, на мой взгляд, гораздо больше здесь подходит другая версия, а именно, что «кагальник» – это обрусевшее огузо-половецкое слово «кога-лы» (koγa-ly) – «изобилующая кугой, осокой», т.е. в данном случае название приобретает конкретность: не вообще трава, а куга, осока, кияк – вся болотная растительность. Таким образом, в названии речки Кагальник содержится характеристика реки, на которой обильно произрастает болотная растительность…

Несомненно, что на состояние нашей речки оказывают влияние все те сложные процессы, которые происходят в природе как под воздействием человеческой деятельности, так и вследствие естественных геофизических явлений, обусловленных далеко не всегда ясными механизмами саморегуляции. Так, в природе издавна существует циклическое чередование многоводных и маловодных лет, когда подъем уровня воды сменяется ее спадом. Циклы эти длятся от нескольких лет до нескольких десятилетий, и ученые далеко не всегда могут сказать, что нам известны все причины, их вызывающие. Такие изменения наблюдались с незапамятных времен, и они никак не были связаны с деятельностью человека.
Но по мере роста численности населения и расширения масштабов нашего воздействия на природу умные люди стали задумываться: а насколько хорошо все то, что мы делаем в этом мире? Например, распахиваем все больше земель, на реках строим дамбы, мельницы (а потом и крупные гидростанции)? – Все это, безусловно, отрицательно сказывается на жизни малых рек. Так, высыхание Кагальника в 50-е годы, видимо, не случайно совпало с сооружением Цимлянской плотины, нарушившей водный режим не только в пойме Дона, но и в Азовском море, и в малых реках: уменьшение стока Дона привело к тому, что понизился уровень Азовского моря, и вода из малых рек скатилась туда., вызвав их обмеление и высыхание. Потом уровень Азовского моря выровнялся в основном благодаря поступлению воды из Черного моря, а тем временем в долину Кагальника перебросили Донской оросительный канал, который повысил уровень и усилил фильтрацию грунтовых вод, выдавливая их на низины, в частности, в огороды высочинцев. Думается, в том, что происходит с нашей речкой, во многом виноваты люди…
Кстати сказать, эта мысль приобретает всё больше сторонников среди специалистов-гидрологов. Недавно на одном из совещаний, посвященных проблеме подтопления огромных территорий на юге Ростовской области и в Краснодарском крае, было отмечено, что все эти негативные процессы обусловлены неразумной хозяйственной деятельностью человека, в частности строительством гидросооружений и использованием оросительных систем, нарушающих природный водный режим грунтов и почв.
Долина Кагальника.
Село Высочино, за ним, на другой стороне речки – Еремеевка, Верочкино…
За линией электропередачи справа – заросший камышом ерик Широкий
Фото 2005 года.


2. Загадка Каялы

В конце XIX – начале XX века в некоторых документах и книгах стали появляться утверждения, что наша речка Кагальник имеет и другое название – Каяла, или, по крайней мере, имела его в прошлом. Вот некоторые примеры. В материалах Х.И.Попова (которые он собирал к археологическим съездам) пешковский староста сообщает, что село Пешково расположено на речке Каяле. С.Номикосов, характеризуя степные реки Задонья, пишет, что из них «…постоянное течение имеет один только Кагальник», и уточняет: «древний Каял, или Каяла» (с. 91). В книге В.П.Семенова-Тян-Шанского «Полное географическое описание нашего Отечества. Т. 14: Крым и Новороссия» также утверждается, что Кагальник в древности назывался Каялой и что именно на этой речке произошло знаменитое сражение князя Игоря с половцами (и даже подробно описывается история этого похода и битвы, закончившейся разгромом русского войска и пленением князя Игоря). Да вот и село Самарское и железнодорожную станцию при нем в народе тоже именуют Каялой, или Каяловой… Возникает вопрос: откуда взялось это переименование речки? Почему наш Кагальник вдруг стали называть Каялой? И действительно ли в далеком прошлом эта речка называлась Каялой?
Все это – следствие попыток решить одну из занимательных загадок истории – о месте битвы и местонахождении легендарной Каялы, воспетой в «Слове о полку Игореве». Речки с названием «Каяла» сейчас нигде нет, а если бы мы знали, какую речку в старину называли Каялой, нам бы нетрудно было определить и то место, где произошла битва князя Игоря с половцами. Путаница, возможно, обусловлена еще и тем, что рек с названием Кагальник не одна, а, по крайней мере, две – есть еще одна речка Кагальник – правый приток Дона, впадающий в него выше Северского Донца. (Есть, говорят, еще один Кагальник где-то в Одесской области: он впадает в озеро Сасык, отделенное от Черного моря косой [4].)
Но вначале несколько слов о самом событии. Поход новгород-северского князя Игоря против половцев состоялся более восьмисот лет назад, в 1185 году. Это был разгар междоусобной, порой братоубийственной борьбы между русскими князьями, которые после того как Ярослав Мудрый разделил единую Киевскую Русь между сыновьями на удельные княжества, никак не могли смириться с доставшейся им долей (уделом). По нынешним понятиям, они вели борьбу за передел собственности и за киевский престол. Потомки Ярослава Мудрого разделились на две враждовавшие между собой группы, которые назывались по именам внуков Ярослава – Олега Святославича (Гориславича [5]) и Владимира Мономаха – соответственно «Олеговичами» (или, по-древнерусски, «Ольговичами») и «Мономаховичами». «Мономаховичей» по нынешним меркам можно считать «западниками»: они поддерживали тесные связи с варягами (шведами) и вообще с Западной Европой. С варягами князей связывали часто и родственные узы. Мономах, например, первым браком был женат на шведской королевне Христине, а вторым браком – на английской принцессе Анне. С точки зрения государственных интересов историческая правда была на стороне «Мономаховичей».
«Ольговичей», наоборот, интересовала прежде всего личная нажива. Они отличались беззастенчивым своекорыстием, стяжательством, нередко совершали клятвопреступления. «Ольговичи» тяготели к половцам, вступая с ними в брачные отношения, и нередко участвовали в их набегах на другие княжества или призывали их к себе на помощь в борьбе с противостоявшими им «Мономаховичами». Так, за несколько лет до описываемых событий наш герой князь Игорь участвовал в походе половецкого хана Кончака на Киев. Половцев тогда разбили, а Игорю с Кончаком чудом удалось спастись на лодке.
Была и чисто географическая причина подобного размежевания: княжества «Ольговичей» большей частью находились в пограничной с половцами зоне, и можно считать вполне естественным стремление князей поддерживать добрососедские отношения со степняками. Точно так же удаленные от половецкой земли княжества «Мономаховичей» больше тяготели к установлению хороших отношений с западными странами. Однако такое противопоставление не было абсолютным: Мономах, долго княживший в своем уделе – Переяславле, находившемся на границе с половцами, – вел с ними непримиримую борьбу. Но его сын Юрий Долгорукий (основатель Москвы) был женат на дочери половецкого хана Аепы…
Не надо, конечно, забывать, что все они – и «Мономаховичи», и «Ольговичи» – между собой родственники. Например, Олег и Мономах были двоюродными братьями, а князь Игорь по матери был внуком Юрия Долгорукого и, следовательно, правнуком хана Аепы, а по отцу – внуком Олега «Гориславича» и правнуком хана Осулука (дочь Осулука была замужем за Олегом). То есть «Мономахович» Долгорукий отдал свою дочь от половчанки за родственника «Ольговича» Святослава. Так что в жилах Игоря добрая половина крови была половецкой – и по матери, и по отцу.
Половцы в те времена занимали обширные степные пространства от Волги до Дуная. Они имели хорошо обученное конное войско. У русских князей такого войска не было, если не считать небольших вооруженных отрядов при каждом князе – дружины. Пользуясь разобщенностью русских удельных княжеств, половцы часто совершали опустошительные набеги на русские земли. Русские князья понимали необходимость объединения для совместного отпора врагу, но постоянные распри мешали им объединиться. Все же за год до описываемых событий киевский князь Святослав сумел уговорить нескольких князей совершить совместный поход в половецкие земли. Русские одержали крупную победу и вернулись домой с добычей и пленными. Князь Игорь Северский в том походе не участвовал. Говорят, ранней весной, когда начинался поход, был сильный гололед, и отряд Игоря не смог прибыть вовремя. По другой версии Игорь прислал гонца сказать, что ему сообщили о походе слишком поздно и он не смог к назначенному сроку собрать войско. (Для походов мобилизовали крестьян, вооруженных в основном копьями и топорами.)
Опасаясь упреков в предательстве и одержимый желанием прославиться в борьбе с «погаными» половцами, молодой Игорь (ему в тот год исполнилось 35 лет) решает, сговорившись со своим братом Всеволодом, втайне от других князей и от великого киевского князя Святослава (который доводился им обоим двоюродным братом, но был значительно старше по возрасту, да и по положению) весной совершить поход против половцев, чтобы добыть «дружине чести, а себе славы». Заодно Игорь мечтал пробиться на юг, в Тьмуторакань – бывшее владение черниговских князей. Собрав многотысячное войско, Игорь в конце апреля отправляется в поход. Первого мая ближе к вечеру (в «год вечерний», т.е. час вечерний), когда они были в пути, случилось затмение солнца – по тем временам для суеверных людей – весьма дурное предзнаменование. Хотели вернуться, но Игорь сказал, что возвращаться из похода, не сразившись с врагом, – великий позор, и поход был продолжен.
Брат «буй-тур» Всеволод из Трубчевска шел другим, более северным путем. Они встретились у берегов Оскола и отправились к Дону (Доном в то время русские называли Северский Донец), а девятого мая, переправившись через Донец, попали, наконец, в половецкие степи, где им и предстояло вступить в битву с половцами.

Первая встреча с врагом была успешной: Игорь разбил половцев, многих взял в плен и захватил неплохую добычу. Успех окрылил наших воинов, и они решили закрепить его дальнейшим преследованием противника. Однако, похоже, половцы проявили военную уловку. На самом деле они к тому времени собрали неисчислимое войско и, заманив Игоря в глубь степей, окружили его, отрезав пути к воде, а затем оттеснили к обрывистым берегам Каялы, где и разбили наголову. Русское войско состояло, как известно, из пеших и конных. Конники могли прорвать окружение и частью спастись. Но не в традициях русского воинства было бросать слабых, т.е. пеших воинов, и Игорь велел конным спешиться и сражаться наравне с пешими. Силы были слишком неравными. Оба князя и 15-летний сын Игоря Владимир, участвовавший в битве, были взяты в плен. Всего в плен попало свыше 5000 наших воинов.
Надо сказать, что в те давние времена в военных столкновениях с половцами русские, как правило, побеждали, хотя бывали и неудачи. Однако такого страшного поражения русские до этого не знали. Мало того что половцы разбили войско Игоря, они в тот год фактически безнаказанно совершили ряд опустошительных набегов на русские земли, так как им некому было оказывать сопротивление [6].
Это событие потрясло всю Русь. Оно нашло отражение в летописях, а главное – в удивительной по художественным достоинствам повести «Слово о полку Игореве». Повесть эта в древности переписывалась, и один из рукописных экземпляров, сделанный в XVI веке, был случайно обнаружен коллекционером А.И.Мусинным-Пушкиным в конце XVIII века, и с него сделали копию для Екатерины II. Эта копия сохранилась, а найденный экземпляр XVI века сгорел во время пожара 1812 года в Москве.

С момента своего обнаружения и по настоящее время «Слово» вызывает к себе неизменный интерес – и литераторов, и языковедов, и историков. Много дискуссий вызывал вопрос о месте самого события, о том, где находится эта самая речка Каяла. Высказано немало всевозможных гипотез, в обоснование которых положены разнообразные критерии – военно-исторические, географические, топонимические, языковые… Но однозначного вывода, признанного за безусловно достоверный, пока не получено. Вот некоторые из этих мнений.
Впервые, как я уже упомянул выше, речку Каялу, о которой речь идет в «Слове о полку Игореве», еще в 1816 году отождествил с Кагальником историк и писатель Н.М.Карамзин. Говоря об итогах сражения, Карамзин пишет: «Почти никто не мог спастися: все легли на месте или с князьями были отведены в неволю. В России узнали о сем бедствии, случившемся на бере- гах Каялы (ныне Кагальника), от некоторых купцов, там бывших» [7]. Здесь имелся в виду Кагальник – правый приток Дона и подразумевалась такая трансформация названия: Каяла – Каяльник – Кагальник. Однако версия Карамзина почти в то же время – в 1821 году – была отвергнута историком Г.Бутковым, который высказал предположение, что Каяла – это Кальмиус, и предпринял попытку идентифицировать название «Кальмиус» с названиями: Калец – Калка – Каялка. Получалось, по его мнению, что Кальмиус – это и есть древняя Каяла, она же и Калка, на которой в 1223 году произошла битва русских с татарами. Со временем эта точка зрения учеными была отклонена как неубедительная, а мнение Карамзина получило своих сторонников, пытавшихся, как и в упомянутой книге Семенова-Тян-Шанского, под Каялой подразумевать наш Кагальник. И в советское время высказывались сходные точки зрения, например, что битва с половцами была на Маныче или же на нашем Кагальнике. В.М.Глухов, исходя из упоминания в «Слове» некоего озера, находившегося примерно в 10 верстах от Каялы и в 20 – от моря, полагал даже, что это было озеро Лебяжье, возле которого ныне расположено село Кулешовка. Ибо отсюда до Азовского моря 20 верст, а до Кагальника – 10. Но эта версия не выдерживает критики, поскольку в «Слове» говорится, что по пути к этому озеру дружина Игоря в течение нескольких дней страдала от отсутствия воды, а ведь поход Игоря состоялся в конце апреля – начале мая, когда Дон широко разливается, и войско скорее должно было испытывать трудности в преодолении водных преград, а не с поиском воды.
Предлагалась и другие речки на роль Каялы. Например, речка Калалы – приток Егорлыка. Это места, близкие к нам, но не на Кагальнике. Некоторые полагали, что это речка Калитва – приток Северского Донца; вблизи этой речки на Караул-горе даже воздвигнут памятник воинам Игорева войска…
Во многих из этих версий ученые пытались определить реку, беря за основу сходство в названии, в созвучии названий рек, предполагая возможное на протяжении веков изменение в звучании слова (вроде отмеченного выше Каяла – Каяльник – Кагальник или Каяла– Каялка – Калка – Кальмиус; есть основания полагать, что в древности Кальмиус назывался Каял-Миус).
В других версиях пытались исходить из значения слова Каяла, – полагали, что, быть может, в этом слове отразились особенности реки, ее характер, и речка давно уже имеет соответствующее русское название. Это тюркское слово можно перевести на русский язык как «Скалистая» (от «кайа» – скала). Поэтому некоторые отождествляли ее и с речкой Каменкой, протекающей вблизи города Славянска на Украине. Другие возражали, что Каменка в тюркском языке звучала бы как «Ташлы» (камень – «таш»), а не Каяла – Скалистая. А известный историк Б.А.Рыбаков поддерживал и такую любопытную версию, что название Каяла – вовсе не истинное название реки, а поэтический образ печали, «жаль-реки» – от русского глагола каяти – каяться, печалиться. Но это утверждение никак не вяжется с тем, как описывается речка в «Слове». Там не раз подчеркивается, что речка Каяла имеет быстрое течение: «На быстрой речке на Каяле», – рефреном звучит в повести. А образ горя, печали в нашем сознании не соотносится с представлением о быстротечности, стремительности.
Все эти версии должны, безусловно, учитывать те факты, о которых речь идет в «Слове». Вдумчивое чтение текста повести убеждает в том, что наш Кагальник никакого отношения к битве с половцами не имел. Так, там сказано, что сражение произошло вскоре после того, как войско Игоря переправилось через Дон вблизи впадения в него реки Оскол. А известно, что в древности Доном на Руси называли Северский Донец и нижнее течение Дона. Значит, сражение произошло не за Доном в нашем понимании, а к югу от Северского Донца, причем неподалеку от впадения в него Оскола, т.е. на территории нынешней Украины. Там имеются Торские озера. Предполагают, что в районе этих озер, вблизи рек Сухой Торец, Орель, Голая Долина, все и случилось (одно из этих озер автор «Слова» и мог назвать морем). В этих местах протекает совсем небольшая речка – всего в 7 километров длиной – под названием Макатиха. Именно ее многие современные исследователи склонны считать древней Каялой.
Учет других факторов, например сопоставление пройденного войском пути и длительности похода подтверждает справедливость этого предположения. Так, известно, что поход Игоря длился двадцать дней и что было пройдено войском примерно 650 км. Именно такое расстояние отделяет Новгород-Северский от района Торских озер. Здесь, конечно, надо учитывать путь, по которому двигалось войско Игоря (существует, по крайней мере, три варианта маршрута, но расстояние примерно одинаковое). Поэтому большинство исследователей сейчас склоняются к мысли, что сражение Игоря с половцами могло в действительности произойти именно в районе Торских озер.
Предпринимались попытки и экспериментально проверить эту версию, т.е. пройти на лошадях тот путь, по которому шло войско Игоря. Первая такая попытка организовать поход была предпринята в 1939 году, но начавшаяся вторая мировая война помешала ее осуществлению. В 70-е годы ушедшего века харьковский ученый М.Ф.Гетманец осуществил-таки конную экспедицию, которая прошла по маршруту предполагаемого пути Игорева войска. Итоги этого эксперимента, предварительное обследование речки Макатихи сделали участников похода сторонниками этой идеи. За многие века речка, конечно, сильно изменилась. Но по преданиям, сохранившимся в памяти тамошних старожилов, в давние времена на Макатихе были каменоломни – здесь в больших количествах добывали строительный камень, что не могло не сказаться на облике местности. Русло речки, сейчас большей частью заиленное, пролегает в глубоком каньоне, имеющем выходы скальных пород, когда-то речка имела быстрое течение и скалистые берега, оправдывая название Каяла – Скалистая. Она вполне могла стать непреодолимой преградой для русского войска.

Однажды ростовский историк Б.В.Чеботарев, специалист по истории Приазовья, рассказывал мне, что в молодости он сам был заинтригован идеей о том, является ли наш Кагальник «той самой Каялой». Тогда-то он, будучи ещё очень молодым, задался целью собирать факты, которые бы могли подтвердить, что да, действительно, наша речка реально могла быть Каялой, местом гибели Игорева войска. Он прошел пешком весь Кагальник – от верховий до впадения его в Таганрогский залив, изучая его течение, его берега, и убедился, что нет здесь ни быстрого течения, ни каких-либо признаков скалистых пород и что не может наш Кагальник претендовать на роль легендарной быстрой Каялы…
Тогда возникает вопрос, почему немногим более ста лет тому назад появились утверждения, что наша речка имела в древности название Каяла? Связывают это с тем, что в 1885 году отмечалось 700-летие битвы, а в это время строилась Владикавказская (ныне Северо-Кавказская) железная дорога, вот и назвали вновь открытую станцию у села Самарского Каялой. Это, конечно так. Но кому и как пришла в голову эта идея? На эту деталь исследователи внимания не обращают. А между тем на этот счет имеется одно весьма любопытное объяснение. Как рассказывал мне упомянутый выше Б.В.Чеботарев, главный инженер строившейся железной дороги был страстным почитателем древнерусской литературы и особенно «Слова о полку Игореве». Он разделял мнение некоторых ученых, утверждавших, что легендарной Каялой и был наш Кагальник. Именно он и предложил назвать станцию по имени этой речки. Название оказалось настолько популярным, что в народе и село переименовали из Самарского в Каялову (что неудивительно: возле наших сел указатели с названием в те годы обычно не ставили, а на железнодорожной станции всегда висела вывеска с указанием пункта, вот и произошел непроизвольный перенос названия).
Видимо, следует упомянуть и ещё одну деталь, в какой-то мере способствовавшую выдвижению нашего Кагальника на роль древней Каялы. Князь Игорь, собираясь в поход, надеялся не только разбить половцев, но и пробиться в Тьмуторокань – бывшее владение черниговских князей, находившееся в то время в руках у половцев. А путь в Тьмуторокань, т.е. в район нынешней станицы Таманской в Краснодарском крае, лежал через наши края, через Кагальник.
Наконец, нелишне отметить один языковой, или словесный казус. Оказывается, слова «Каяла» и «Кагальник» – родственники по происхождению. Они восходят к основе тюркского глагола qyj, означающего “срезать”, “косить”, “идти наискось”, “идти по косогору” “скользить” и др. и легшего в основу многих слов, выражающих понятия чего-то острого, колющего, режущего, скользящего: это и названия скалы, и названия трав с острыми, косыми или режущими листьями (кийяк, куга, камыш, осока). От этой основы происходит и название вида нашей лодки – «каюк», и речек Каяла и Кагальник. Только вот доказательств того, что Кагальник в старину назывался Каялой, никаких нет. Споры ученых о легендарной речке здесь ни при чем, они никак не способствовали переименованию речки Кагальник в Каялу, да и не могли этому способствовать. Появилось это слово в наших краях только в конце XIX века и, как мы теперь знаем, по прихоти главного инженера Владикавказской железной дороги…

В заключение, видимо, стоит вспомнить еще и о том, что «Слово» переводилось с древнерусского на современный язык многими русскими поэтами. Наиболее известные и удачные два из них – переложения Аполлона Майкова и советского поэта Николая Заболоцкого – обычно предлагаются школьникам для изучения. Но «Слово» переводил и наш земляк – житель Азова писатель Александр Николаевич Скрипов. Подарочное, т.е. красочно оформленное издание его перевода вышло в 1971 году в Ростиздате. В этой книге наряду с переводом был дан и древнерусский текст, нарисованный художником В.Силкиным (известным в то время в Ростове художником-оформителем книг). Спустя 11 лет улучшенный вариант перевода был издан в издательстве Ростовского университета, где я работал [8]. Это тоже было подарочное издание, также оформленное В.Силкиным, но без древнерусского текста.



Литература и примечания:

1.     Судьбе Каспия посвящены специальные исследования ученых, разрабатываются программы по стабилизации уровня моря и по защите суши от обводнения. См., например, статью В.Е.Закруткина и др. в журнале «Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Естеств. науки», 2002, № 3.
2.     В старых документах название речки писалось так, как его произносят у нас, а именно через «ю» – Койсюг.
3. Баскаков Н.А. Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве». М., 1985. С. 111–112.
4. Об этом сказано в упомянутой книге В.П.Семенова-Тян-Шанского «Полное географическое описание нашего Отечества. Т. 14: Крым и Новороссия». СПб., 1910. С. 10.
5. Игорь пробыл в плену у Кончака почти год. Жилось ему там неплохо: он имел в своем распоряжении два десятка слуг, ездил на охоту и т.п., а потом бежал. А его сына Владимира в неволе женили на дочери Кончака… И после двух лет пленения он вернулся домой с женой и маленьким ребенком.
6. Сын Ярослава Мудрого князь Святослав II, по прозвищу Тщеславный, как известно, прославился дурным княжением, принес русским много горя, поэтому получил еще и прозвище Горислав.
7. Карамзин Н.М. История государства Российского. Кн. 1, т. 3. Ростов н/Д., 1989. С. 411.
8. За Землю Русскую. Древнерусские воинские повести. Издательство Ростовского университета. – Ростов н/Д, 1982.

______________________________________
© Литвиненко Виктор Исидорович (текст и фото)
Почти невидимый мир природы – 10
Продолжение серии зарисовок автора с наблюдениями из мира природы, предыдущие опубликованы в №№395-403 Relga.r...
Белая ворона. Сонеты и октавы
Подборка из девяти сонетов. сочиненных автором с декабря 2022 по январь 2023 г.
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum