Мне хотелось бы сказать об одной важной функции демократического совещания. Формат совещания весьма подходит для того, чтобы оно стало трибуной для публичного диалога с властью, для проведения публичного анализа актуальных проблем и для внесения конструктивных предложений. Думаю, здесь может найтись эффективная трибуна в тех случаях, когда другого шанса быть услышанными просто не существует из-за того, что у аппарата властных структур отсутствует систематический интерес к независимым мнениям, а также из-за слабости и нефункциональности средств массовой информации.

Несколько слов о власти. Я полагаю, что наша власть ничем особенно не хуже любой другой европейской или американской власти, как, впрочем, и не лучше. Сегодняшний период отличается высокой степенью бюрократизации властных кругов, что делает их малоспособными рассматривать и решать проблемы по существу. Повсеместно, к сожалению, власть понимает только язык личных взаимодействий бюрократов и кругооборота бумаг.

Существенная разница в политической атмосфере между нами и странами Запада состоит не в различных свойствах властных бюрократий, а в том, что на Западе незыблемой ценностью стало открытое гражданское общество, в котором люди в личном качестве и объединяясь в независимые общественные структуры могут постоянно влиять на решение проблем всего общества. Именно это позволяет западным странам поддерживать благоприятный климат для экономического развития и высокий уровень социальной защищенности людей. Но, впрочем, большинство везде и всегда остается большинством и везде и всегда готово санкционировать власть на совершение самых грубых и трагических ошибок

Избиратель выбирает каких-то конкретных людей во власть потому, что видит в них такие черты, которые считает признаками и атрибутами, присущими власти. Для нашего избирателя, к огромному сожалению, во многом естественно, чтобы власть стояла над ним и была ему не подотчетна. Это связано как с очень длительной традицией, так и с разочарованием в циничном характере реформ последнего десятилетия. Президенты и правительства, возможно, будут не раз на наших глазах меняться. Но приоритеты большинства избирателей, раз за разом определяющие их выбор, будут при этом сдвигаться медленно. И куда будут сдвигаться - большой вопрос. Нам жить вместе с таким большинством наших граждан и с такими приоритетами этого большинства. Нам предстоит действовать в этих условиях и пытаться в этих условиях стараться добиваться того, что мы считаем правильным для нашей страны. Нам в этих условиях предстоит создавать основы гражданского общества, вступать в трудный диалог и с большинством, и с властью.

Итак, я попробую обратить внимание на ряд тем, стараясь не повторять того, что здесь говорят другие участники.

Первое. Чечня. Федеральный центр сам поставил себя в такое положение, что с политической Чечней в массовом сознании повсюду ассоциируется исключительно воюющая сторона. Сейчас уже совершенно очевидно, что путь назначения чиновников федеральной администрации, в силу разных причин, не позволил этим людям стать лидерами народа. Результат - трагедия мирного населения, трагедия армии, милиции и всех военнослужащих, успехи криминала, нарастание по всей стране межнациональной нетерпимости, множественные и распространяющиеся проявления элементарного расизма. Костер затяжной партизанской войны служит очагом всему этому и разбрасывает свои последствия так, как мы даже не можем предвидеть. Полагаю, в Чечне нужны новые независимые политические силы, лояльные не кому-то лично, а базовым нормам законов Российской Федерации и европейским правовым ценностям. Это не должны быть экстремисты, претендующие на немедленное завоевание власти и передел сфер влияния. Это должны быть люди, которые могли бы наладить диалог со всеми и восстановить в самой Чечне элементарное гражданское согласие. Возможно, в качестве переходного политического органа была бы полезна ассамблея граждан Чеченской республики. Такая ассамблея не претендовала бы на властные полномочия ни с какой из сторон, но, если удастся добиться широкомасштабного прекращения огня, она могла бы по прошествии времени взять на себя проведение выборов с учреждением новой конституции Чеченской республики и выработкой новых подходов к вопросу о ее статусе.

Второе. Я не знаю, насколько реалистично вести борьбу за референдум против ввоза ядерных отходов. По правде сказать, пусть меня поймут правильно, лично для меня это вопрос не главный. На чем совершенно необходимо настаивать, это на категорическом неприменении принципа секретности к экологии. Сокрытие сведений о загрязнении окружающей среды, о состоянии здоровья людей в зонах поражения и загрязнения, о состоянии здоровья тех, кто там работал, должно влечь за собой суровую уголовную ответственность. Должно быть абсолютно все известно про Чернобыль, про "Маяк", оставшимся в живых ликвидаторам должен быть оказан полный государственный почет, а уголовные статьи должны применяться не против экологических экспертов, а против тех, кто им мешает выполнять осуществлять свой мандат. За это стоит бороться самым решительным образом, при чем не только внутри страны, но и по отношению к бюрократизированным международным организациям. В условиях открытости многие вопросы экологической безопасности будут сами собой решаться рациональным образом.

К слову, хотелось бы увидеть продуктивную работу над антикоррупционным законодательством, над уточнением уголовного кодекса в этой сфере. Например, ситуация, когда чиновник устанавливает, что нельзя приобретать медикаменты у различных производителей продукции, а можно только у каких-то определенных посредников и с безусловным приоритетом для каких-то определенных производителей, на мой взгляд, требует рассмотрения в уголовном суде.

Страна берется за амбициозные, дорогостоящие проекты. При этом всегда есть вопрос "зачем". Но это происходит и будет происходить, несмотря на все такие вопросы. Проблема в том, чтобы всем нам, гражданам, была от этого хоть какая-то польза. И этого можно добиваться.

Например, сообщают, что Европейский банк намерен финансировать восстановление останкинской телебашни. Так пускай удалось бы не только железо довести до кондиции, но и само российское телевидение, и прежде всего государственное, хоть немного развить и сделать лучше. Один из способов стимулировать такое развитие - конкуренция новостных программ. Сейчас новости из Великобритании, Германии, или же общеевропейскую программу "Евроньюз" можно смотреть только через спутниковую "тарелку". Думаю, было бы полезно всем, если бы эти программы хотя бы по разу в сутки транслировали общероссийские каналы. И, наоборот, чтобы наши новости стали общедоступны во всех европейских странах. Вовсе не факт, что за границей новости делают намного лучше, чем у нас. Порой напротив, подача материала у нас отличается своеобразной, но довольно высокой культурой внешнего стиля. Но, чтобы наполнить эту культуру более ответственной этикой и более глубоким содержанием, нужно выйти "поверх барьеров". Нужно, чтобы все мы, и зрители, и сами тележурналисты постоянно ощущали многообразие углов зрения, чтобы мы выходили из изоляции, которую нам навязывают правящие и у нас, и за рубежом чиновники, чтобы и мы, наши зарубежные соседи могли преодолевать замкнутость и провинциализм.

Еще кое-что по международным темам.

Высшие должностные лица России и Америки могут сколько угодно раз еще повторить, когда им это будет необходимо, что закончилась холодная война. Но ничего всерьез не изменится, опасность будет оставаться, пока все конкретные рода войск не найдут почву для постоянного сотрудничества, по крайней мере - не договорятся о правилах безопасного сосуществования в любых нештатных условиях. И обязанность демократических политиков добиваться, чтобы, например, подводные лодки перестали, наконец, повсюду бегать друг за другом, а также чтобы подводные флоты выработали эффективные сигналы предупреждения о возможном столкновении. Сама возможность того, что кто-то кому-то навредил под водой, должна быть начисто исключена, прежде всего путем политических усилий.

Следующий частный, но существенный вопрос. Сотрудничество между народами невозможно без свободы передвижения. Сейчас свободой передвижения пользуются лишь официальные лица, а также очень известные лица. Для остальных граждан создался очень прочный занавес визовых процедур, который служит показателем того, как на самом деле, невзирая на все разговоры о партнерстве, смотрят друг на друга государства и их лидеры. Все дело в том, что Россия и Запад не доверяют друг другу, процесс установления доверия будет долгим. Сказать об этом один другому в глаза они не считают правильным. Свою взаимную недружественность и недоверие они проявляют в том, что заставляют сотни тысяч людей выстаивать в очередях возле посольств и консулатов, заполнять безумные анкеты, а потом на границе, уже при наличии визы, объяснять цель поездки и показывать обратный билет. И западные разговоры о криминале или о потенциальной эмиграции здесь, в общем-то, ни при чем, как ни при чем и российские разговоры о шпионаже. Пока начальники думают, будут они лет через десять дружить, или же, наоборот, враждовать, у граждан уже, на всякий случай, при каждой международной поездке в полной мере испытывается нервная система.

Российская демократическая общественность обязана сделать все, от нее зависящее, для укрепления Совета Европы. Это одна из базовых позиций для нашей правовой реформы. И категорически нельзя допустить возвращения в нашу страну смертной казни. Стратегия борьбы с преступностью должна предполагать неотвратимость уголовного наказания виновного в нем лица, а не жестокую и необратимую месть в чей-то адрес в ответ на жестокость и необратимость самого преступления.

Шпиономания, манипулирование обществом, отказ от европейских ценностей делаются политической линией большинства стран СНГ. Этому надо активно сопротивляться, совместно с гражданскими активистами и политиками всех этих ближайших к нам государств. Это будет способствовать реальной, демократической интеграции наших обществ. Разумеется, демократическая интеграция не может иметь ничего общего с такими вещами, как присоединение Белоруссии или кого-то еще к Российской Федерации.

На Украину приехал папа Римский. Дело российских иерархов самим определять, как строить их отношения с римскими иерархами. Но для нас это сигнал в том смысле, что надо, если не менять, то исправлять Закон о свободе совести. Согласимся, при всех имеющихся сложностях, странной и, кстати, в чем-то опасной, выглядит ситуация, когда католичество в России приравнено к так называемым "нетрадиционным исповеданиям".

Мы стоим перед лицом очень многообразных угроз техногенного характера. И хорошо, если о них нам напоминают не трагические события, а люди. Поэтому заслуживают поддержки сотрудники "Аэрофлота", которые решились на забастовку, несмотря на все возможные при этом для них неприятности.

И последнее. В условиях нарастающей опасности национализма мы придаем особое значение символам интернациональной солидарности. Поэтому я хочу повторить наше давнее предложение: поставить в Москве памятник Раулю Валленбергу. Думаю, как раз сейчас для этого настало время.

________________________________
© Коган-Ясный Виктор