 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
https://www.aup.com.ua/ataka-na-virtualnuyu-kartinu-mira/ 3 ноября 2021 Каждая страна, являясь близкой по многим характеристикам физического пространства другим странам, на самом деле совершенно различна в пространстве виртуальном. Религия или идеология, например, заставляют человека видеть мир таким, каким они его программируют. Еще более приближена к “операциям на мозгах” текущая политика. Во всех этих инструментах воздействия открыто или скрыто присутствует ориентация не только на “друзей”, но и на “врагов”. “Враги” остались такими же важными для современного мира, как это было в далекие времена тому назад, особенно в кризисных и конфликтных ситуациях. Атака на виртуальность – это по сути атака на то, что хранят наши мозги. Это атака на карту мира, которая там спрятана. Все культурные войны, или Black Lives Matter, имеют своей конечной целью не столько сбрасывание памятников, как изменение онтологии нашего мира (см. из истории “критической расовой теории” [11-12; 14-15]). По сути, постсоветское пространство тоже проходило этап сбрасывания памятников после 1991 года. Сбрасывание памятников всегда автоматически дополняется появлением новых, что также отражает изменение картины мира. Всё это работа на изменение коллективного поведения. Британские военные, из структур которых появилась и Cambridge Analytica, громко заявившая о себе в период президентских выборов в США, считали, что для изменения индивидуального поведения надо ввести новые образцы коллективного поведения. Сегодня для этого открылись большие возможности с помощью соцмедиа. В основе их подхода лежит качественный анализ целевой аудитории. Он нацелен на “эмпирическую диагностику точных групп, существующих в целевой популяции. Знание этих групп позволяет их ранжировать по степени влияния, отражающем их способность продвигать или смягчать конструктивное поведение. Эта методология включает обстоятельное изучение социальных групп людей. Она анализирует эти группы людей по набору психосоциальных параметров, чтобы определить, как лучше можно изменить групповое поведение” [17]. И в таком изучении аудитории военные видят залог успеха. На это их подталкивает переход к новым типам войн, включая гибридные, где конфликт переходит из пространства физического в пространства информационное и виртуальное. Чисто физическая война при таком подходе может стать вообще анахронизмом, что делает актуальными слова Сунь Цзы: „Сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь”, или: „Незачем уничтожать врага; достаточно лишить его решимости вступить в бой”. Если даже военные требуют детального знания своей аудитории, то тем более это нужно в коммерческих целях. Военные также считают, что и уроки коммерческого сектора и политических кампаний для них весьма важны, поскольку здесь работает тот же инструментарий убеждения, эмоций и доверия ([16], см. также [7-8]). Соцмедиа сегодня стали информационной ареной, облегчающей воздействие, так как новые поколения “живут” там, проводя все больше времени вне физического пространства. В свое время Запад стал бороться за распространение Интернета, поскольку он дал возможность говорить и быть услышанным для тех, кому не мешала этого делать власть. Устройство интернет-говорения не требовало постороннего редактирования: здесь каждый мог стать автором. М. Шилина говорит: “Интернет дал возможность горизонтального общения. Теперь нет четкого деления на автора и аудиторию. Каждый может создавать контент, и каждый – главный герой” [2]. Такой массовый поток полностью разрушил старые способы определения достоверности информации, что выводит на первое место не только саму информацию, но и доверие к ней. М. Шилина пишет: “Внедрение любых инновационных программ создает условия для турбулентности, неопределенности, а значит, повышает уровень недоверия в экономике и обществе, то есть востребованы антикризисные коммуникации по восстановлению и формированию доверия” ([3], см. также [4]). Соцмедиа отражают принципиально новый уровень демократичности коммуникаций, что порождает борьбу со стороны государств по внедрению туда если не контроля, то любого квази-контроля за контентом. Китай добился даже элемента контроля над сценариями фильмов Голливуда, поскольку огромная страна является важным с точки зрения финансов покупателем. Интернет в Китае также закрыт firewall’ом [9-10, 18]. При этом на его политические дивиденды накладываются экономические потери, поскольку “разнообразие” является лучшим контекстом для развития экономики, чем “единообразие”. Сохранение политической власти мешает росту экономики. А. Чумиков видит базу сегодняшних социальных изменений в медиа: “Медийный сегмент претерпел за последние тридцать лет такие количественно-качественные изменения, которые вполне сопоставимы с тремя прошедшими столетиями. Эти изменения столь глобальны, что привели к возникновению термина медиатизация общественной жизни. В синтезированном виде он определяется как процесс создания виртуальной политики и экономики с помощью средств массовой информации (СМИ); преобразования социально-политической и социально-экономической сфер при их переплетении с медийным полем и последующей публичной презентацией актуальных смыслов” ([5], см. также [1]). И еще: “потребитель во многих случаях спонтанно «выхватывает» из информационного поля источник информации, её фрагмент и интерпретацию, что и влечёт за собой непрерывно возрастающую конфликтность между восприятиями потребителей. Исследователи отмечают, что непрерывно формируемый дискурс (в нашей трактовке это и есть актуальная смысловая интерпретация) становится фактором коммуникационной управляемости в Интернете в эпоху медиатизации, которую многие называют «постправдой»”. Медиа легко трансформировались под влиянием интернета, что повлекло за собой массу социальных изменений. Это связано также и с тем, что сегодня медиа заняли более центральное место в жизни общества. Изменения прошли по “формуле”: Интернет трансформировал Медиа, которые изменили Общество. Техгиганты своей неконтролируемой деятельностью также привели к вмешательству в выборы, экстремизму, расизму, войнам [6]. Сюда же можно добавить поляризацию общества, создаваемую соцмедиа. Мир явно стал другим. Фейки пришли к нам по двум причинам, вытекающим из того, что информационная среда потеряла управляемость, которая создавалась веками. С одной стороны, исчез контроль достоверности, присущий традиционным печатным медиа. С другой, многократно возрос объем циркулирующей информации, затрудняющий возможности индивида по их оценке. Коллективное поведение – это общее поведение в отсутствие лидера. Произошли слишком быстрые изменения, к которым человечество еще не успело адаптироваться. Возник единый информационный океан вне любых ограничений: “Даже языковые барьеры растворились с глобальной интернет-связностью и эффективным машинным переводом. Культурные продукты, новости и информация распространяются далеко от места своего происхождения. Эти значительные изменения размеров и структуры нашей социальной сети и наших институтов возникла за короткий временной промежуток” [13]. Мы стали знать все, практически ничего не зная углубленно. И это пока не принесло счастья. Ибо, как гласит мудрость Соломона: умножающий знание умножает печаль. Сегодняшний мир стал информационным в гораздо более сильной степени, чем это было в другие эпохи. Переиначив слова советской песни, можно сказать “нам информация строить и жить помогает”. Именно поэтому созданы мощные инфраструктурные инструменты для продвижения нужной информации в массовое сознание. Литература
___________________________ © Почепцов Георгий Георгиевич |
       
|
