Свой век физик Казачковский почти что выровнял с календарным – прожил долгие 98 лет. И в той же степени соотнёс его с веком событийным: война гражданская, нужда послевоенная, всевобуч, ленинский завет, патриотический подъем, индустриализация, ранние побудки по заводскому гудку, рывок к знаниям, университет, комсомол, первые научные труды, аспирантура, военные сборы, война… Последняя – «от звонка до звонка». И даже – дольше. Не многие будущие научные светила отметились столь героическими и бурными мытарствами по передовым полкового разведчика-артиллериста, коим в звании гвардии-капитана при трёх боевых орденах и нескольких медалях завершил свой суровый фронтовой путь будущий основоположник первого российского атомграда.
В Обнинске его называли просто – человек-легенда. Или ещё проще – патриарх. В прежние времена ещё и – отец города. Это, когда Олегу Дмитриевичу пришлось возглавить в середине 70-х Физико-энергетический институт (ФЭИ) – градообразующее обнинское ядро. Тот самый ФЭИ, что выносил внутри себя первую в мире АЭС. И – не только её. Но с лёгкой руки Александра Лейпунского вышел ещё и на такие уникальные направления, как разработка ядерных реакторов со свинцово-висмутовым теплоносителем для подводных лодок, космических аппаратов с опять же ядерными энергоустановками, наконец – реализация фундаментального направления ядерной энергетики – реакторов на быстрых нейтронах…
Мы поднимаемся с Казачковским по лестнице в актовый зал Обнинского дома учёных. Олег Дмитриевич осторожно, но вполне уверенно для своих девяти почти десятков лет преодолевает подъём, опираясь на разветвленную внизу на четыре опоры для пущей устойчивости особенную трость. На дворе – 2003 год. ФЭИ отмечает 30-летие пуска первого, по сути, промышленного реактора на быстрых нейтронах, что соорудили в пустынном казахском Мангышлаке. Встречающаяся по пути в зал почтенная публика уважительно раскланивается с моим собеседником. Чувствуется, что рядом с тобой тот, без которого заседание не начнут…
«Реактор БН-350 по решению Славского (глава Минсредмаша – прим. авт.) начали строить там, где была потребность в источнике энергии, – вспоминает на ходу патриарх обнинских атомщиков, – на полуострове Мангышлак, на пустынном берегу Каспийского моря. В пустыне казалось менее рискованно. Там как раз начиналась разработка богатых месторождений полезных ископаемых. В энергетическом отношении Мангышлак должен был длительное время оставаться автономным. В качестве ядерного горючего было решено применить уран, а не плутоний. БН-350 исправно работал длительное время…» Собственно, ему, первому промышленному быстрому ректору и был обязан приютивший его город Шевченко (теперь Актау) своим бурным расцветом: электричеством, пресной водой, новыми жилыми кварталами, парками, садами…
Чувствовалось, что столь отдаленный адрес во многом пионерского научно-промышленного объекта недолго радовал обнинских атомщиков. И Казачковского – в том числе. Безопасность безопасностью, её, слава богу, удалось реализовать, а вот с политическими препонами разобраться не получилось: рухнувший Советский Союз придавил своими обломками надежду на функционирование уникального ядерного объекта. Оказавшееся в одночасье за границей детище обнинских физиков сразу же почувствовало острый дефицит квалифицированных кадров и вскоре БН-350 пришлось остановить.
О быстрых реакторах Казачковский вообще мог говорить часами: с датами, цифрами, фамилиями, именами и отчествами. Даром, что посвятил им почти 65 лет жизни. Часть из них – на пару с великим основоположником темы – Александром Лейпунским; часть – в товариществе с другими могучими соратниками не только по Физико-энергетическому институту в Обнинске, но и близкого ему по духу Институту атомных реакторов в Дмитровграде. В обоих Олег Дмитриевич успешно директорствовал и продвигал решение проблем реакторов на быстрых нейтронах по десятку и более лет.
А началось всё в далёком 1950-м, когда только что взявший Казачковского к себе в Обнинск, в Лабораторию «В» Лейпунский довёл до руководства страны доклад о перспективах реакторов на быстрых нейтронах, где в отличие от традиционной технологии с использованием тепловых нейтронов удаётся осуществить воспроизводство ядерного горючего. То есть использовать в качестве топлива не только крайне редко встречающийся в природе изотоп урана-235, но и находящийся в достаточном количестве уран-238.
«Нам повезло, что во главе Проблемы стоял Лейпунский, – вспоминал подробности грандиозной научной эпопеи профессор Казачковский. – Это был учёный, обладавший глубокими всесторонними знаниями в области не только науки, но и техники. В успешном развитии работ по быстрым реакторам и, прежде всего, в начальный, самый ответственный период, когда требовались весьма неординарные решения, его неоценимая заслуга. И ещё нам повезло, что руководителем отрасли многие годы был выдающийся организатор Славский. Ефим Павлович, будучи по образованию инженером, неплохо разбирался и в основных принципах атомной науки. Он всегда доброжелательно и с пониманием относился к Александру Ильичу и был убежденным сторонником Проблемы РБН».
Судьба сводила Казачковского со многими выдающимися людьми: И.В.Курчатов, А.И.Лейпунский, Е.П.Славский, А.И.Алиханов, А.П.Александров, Д.И.Блохинцев, Г.И.Марчук, А.Б.Мигдал, Д.Ф.Устинов, Б.Н.Ельцин… Столь представительный арсенал визави не мог, естественно, не искушать их обладателя на написание подробных и глубоких мемуаров. И Олег Дмитриевич, не оставляя чисто научных изысканий и работу в родном ФЭИ, однажды (уже в преклонном возрасте) взял и засел за написание этих самых мемуаров. Пришлось начинать с самого начала – екатеринославского детства, учёбы в ФЗУ, Днепропетровском университете, комсомольской работы… Длинная жизнь вполне тянула на внушительную эпос о судьбе простого советского физика, шагнувшего из провинциальной постреволюционной нужды, из грохочущих машинстроительных цехов сквозь окопное военное лихолетье в настоящую большую науку. В ней физик Казачковский плодотворно и честно проработал три четверти века, будучи отмеченным однажды главной Премией, так почитаемого им Владимира Ильича.
Но только лишь кабинетной наукой неукротимый темперамент выдающегося патриарха обнинских ядерщиков никак не ограничивался. Казачковский постоянно балансировал между наукой и администрированием. Первая тянула, второе оттягивало. Долгие годы профессор Казачковский смотрел на любимую им ядерную физику сквозь призму ассигнований на оборудование, строительство жилья и детских садов для сотрудников ФЭИ или НИИАР, сквозь проблемы отопления жилфонда, газификации, докладов в обком и выделения автобусов для поездки своих сотрудников в подшефный хвастовичский колхоз на картошку…
И, тем не менее, каждую из пяти своих книг мемуаров Олег Дмитриевич озаглавливал всякий раз начиная с одного и того же, священного для него, слова – «Физик»: «Физик на войне», «Физик за границей», «Физик в нашей жизни», «Физик о войне и мире», «Физик на службе атома». Последняя лежит сейчас передо мною на столе с автографом автора…
___________________________
© Мельников Алексей Александрович
