Продолжение. Начало см.: В №398 от 1.08.2022 и №399 от 5.09.2022

А говорят, чудес не бывает. Всё ищут какой-то полтергейст и параллельные миры. Но сегодня, когда Степаныч возвращался из магазина походкой возвращающегося в море краба, ему снова попалась Светка из 35-й квартиры, которой он так и не написал заметку в школьную стенгазету.

Рядом с девочкой шла невысокая, поджарая старушенция, так, по крайней мере, мужчине показалось против солнца. Что-то в ней было от попавшей в пустыню Сахару селедки – кожа и кости. Если Суламифь можно было объехать на велосипеде за 15 секунд, то вокруг Светкиной попутчицы за это самое время можно было совершить пять кругов.

– Дедушка Степаныч, знакомьтесь, – обрадовалась девчонка. – Это моя прабабушка. У неё не совсем обычное имя – Женя – но все её зовут Джейн.

– Как мисс Эйр? – улыбнулся Степаныч.

– Берите выше – как мисс Марпл, – рассмеялась Светка. – Бабушка говорит о ней: «Моя мамаша такая заноза, что без мыла под ноготь влезет…»

– Света, – такие вещи нельзя рассказывать посторонним людям, – впервые подала голос приезжая.

– Ну какой же нам дедушка Степаныч чужой? – удивилась девчонка. – Он же можно сказать твой несостоявшийся зять. Бабушка на него всю жизнь глаз точит, ждала, пока овдовеет, а он, выясняется, не мычит – не телится…

– О взрослых так говорить нельзя! – все так же бесстрастно произнесла гостья. – Вы простите её, ради Бога, ничего не соображает…

– Да ну вас, – рванула с места школьница и оставила их с глазу на глаз.

А поскольку разговор происходил возле лавочки, Степаныч поставил на неё свою тяжелую поклажу и уселся передохнуть. Гостья же посчитала невежливым уйти сразу. Она поудобнее примстилась между мужчиной и его кульками и, не откладывая дела в долгий ящик, тут же спросила:

– Правда, что моя дочь строила в отношении вас какие-то планы?

Степаныч тяжко вздохнул:

– Мне-то почём знать? В глаза не заглядывала и в губы не целовала. Может быть, долгими зимними ночами о чём-то и мечтала, но мне не сообщала. А мне какой резон навязываться? Я себя уважаю…

– Мда, – произнесла с некоторым вызовом старушка, внимательно осмотрев его со стороны. – Своего мнения вы никогда не имели, слушались во всем свою супругу, не перечили, чем обеспечивали себе относительный уют. Заставить вас принять решительные меры так же трудно, как научить соловья куковать…

– Что? – привскочил с лавочки Алексей Степанович. – С чего вы решили сегодня рентгеном поработать? Вам-то какая разница, слушался я во всём жену или сам диктовал условия?!

– Нет, на диктатора вы не похожи, – ничуть не смутившись этого порыва, продолжила собеседница. – Вы мягкий, слегка подслеповатый человек, у которого в ванной лампочка висит с правой стороны…

– Это уже переходит всякие границы, – не сдержался мужчина. – Повторяю: вам-то какое дело до моей ванной…

– Не кипятитесь, молодой человек, – попросила старушка, – я вам в матери гожусь. Я знала, что Зойка на кого-то западает, но никак не думала, что это именно вы. Что вы могли ей дать в жизни, если у вас самого не всё получается?

Так, слово за слово, они и втянулись в беседу. И Степаныч, сам не ведая почему, выложил абсолютно всю свою историю, не забыв упомянуть о биткойнах, Ирке и Святосветове. 

Собеседница слушала внимательно, не перебивая, и даже не меняя выражения лица. Но как только мужчина завершил свой рассказ, не удержалась.

– Сочувствую вам. Но не понимаю, почему вы столько времени провели в бездействии? Найдете ли вы подобную книгу, не найдете, но в первую очередь нужно искать друзей и коллег вашего сына. Информация, как грязь – всегда прилипает к чьим-то рукам. С кем-то он контактировал, не сидел, словно барсук в норе…

Я пробовал было расспросить об этом Ирку, но она тоже ничего не знает, – пожал плечами пенсионер.

– В общем, так, – поставила точку в обсуждении незнакомка. – Я вижу, что вы нуждаетесь в моей помощи. Вот вам моя рука.

И тут же она пожала руку оторопевшему Степанычу.

– Меня зовут Евгения Михайловна, но можете звать меня тётушка Джейн. Мне это привычнее. Я вижу – вы попали в затруднительное положение и с удовольствием помогу из него выпутаться.

– Интересно узнать, чем?

– Мне несколько раз удавалось разрешить такие ситуации, в которых представители правоохранительных органов зашли в тупик.

– Боюсь, что здесь ничего сделать нельзя. Даже ниточки нет, потянуть не за что – клубок не размотать…

– Так рассуждали практически все. Меня это никогда не останавливало. Итак, с чего начнем?

– Я хочу узнать цену, которую вы запросите за своё, хм-м, расследование…

– Вы с ума сошли! Я не возьму с вас ни копейки. Не забывайте, что моя дочь влюблена…

– Так говорит Света, откуда ей знать о чувствах?

– Я сама почувствовала, что Жанночка находится в каком-то приподнятом состоянии. Так было в первый раз, когда она влюбилась.

Я всё-таки не теряю надежды на то, что вы когда-нибудь сойдетесь с Жанной. Вы оставляете впечатление трудолюбивого и доброго человека…

– А можно каким-то образом обойтись без этого …сводничества? – последнее слово Степаныч произнес с явной заминкой.

– Ладно, шутки в сторону, пора приступать к сбору фактов. Вы не откажете в любезности пригласить меня к себе. Чтобы любопытные соседи не строили догадки, о чём мы с вами беседуем…

Как ни был недоволен такой назойливостью пенсионер, но пришлось смириться. По концентрации языкатых бабок их подъезд мог дать фору целому микрорайону. Зачем дразнить гусей?    

*   *   *

И зачем он это сделал?!

Если раньше Алексей Степаныч считал, что он живёт чистенько и добропорядочно, то первое же нарушение его личностно-квартирного пространства за последние несколько недель чуть не завершилось поражением под Мукденом.

Эта старая клюка Евгения Михайловна без всякого бинокля как-то умудрилась рассмотреть и миллиметровый слой пыли по флангам коридорного коврика, и темные «меха» паутины, которая раскачивалась в такт открываемой двери, и даже крошку от бутерброда размером три на три миллиметра, ту, что Степаныч потерял, даже не заметив, месяца два назад.

– А что ещё можно было ожидать от мужика?! – надо отдать должное деликатности тётушки Джейн, которая даже не попыталась ткнуть хозяина во все эти безобразия. – Помню, в каменоломнях Аджимушкая было ещё хуже.

Про Аджимушкай Степаныч решительно ничего не знал. Но на всякий случай развёл руками – а что вы хотите?

Пока в кухне набухал, посвистывая, электрочайник, гостья каким-то образом успела тряпкой прокатиться по всем полированным поверхностям холостяцкой квартиры, наполнить водой две бутылки из-под минералки и полить цветы, а также привести в белоснежно-сияющий вид цвета слоновой кости унитаз.

– Вы родились в год Козы? – невинно спросила тётушка Джейн хозяина. – Чистенько, аккуратненько, сразу чувствуется – вся квартира была на вас.

С этими словами она раскрыла свой древний, как штурм Смольного, ридикюль, вытащила из него бордовый передник с надписью: «Поздравляю с тридцатипятилетием у плиты» – и по-хозяйски устроилась у плиты.

А через пять минут Степаныч, как годовалый теленок, нырнувший с головой в фиолетовый клевер, не мог удержаться от восторга, поедая второй кусок пирожного «рыжик», который Евгения Михайловна заботливо к нему пододвинула.

– Вы – феерия, вы… – поперхнулся хозяин квартиры: похоже, кусок попал не в то горло. 

Тетушка Джейн звонко хлопнула страдальца по спине.

Ещё через четверть часа они устроились в гостиной, в креслах. Хозяин невольно залюбовался гостьей: прямая спина, расправленные плечи – и не скажешь, что новая знакомая еще некоторое время назад «сватала» за него дочь…

– Однако пора и дело знать, будто карася из-под ивовой коряги, выудила Евгения Михайловна Алексея Степаныча из полудрёмы. – Расскажите более подробно, что у вас произошло, и будем принимать решение.

И хотя рот бухгалтера время от времени «разрывала» неумолимая зевота (давно он не ощущал себя в таком комфорте), он более-менее связно поведал о событиях, подкосивших его недавно.

– Примите мои сочувствия – произнесла дежурную фразу пожилая женщина таким тоном, что сомнений  не оставалось – все её мысли сейчас далеко-далеко.

Повисла небольшая пауза.

– Итак, – Евгения Михайловна, похоже, уже запрягла любимого конька,– перед нами сложная задача – выяснить два момента. Во-первых, кто убийцы вашего сына, а, во-вторых, каким образом вернуть ваши деньги. Я правильно вас поняла?

– В целом, да, – пожал плечами хозяин квартиры, показывая всем своим видом, что ни первую, ни вторую задачу решить практически невозможно.

Кажется, свет в комнате можно было выключать, так как глаза тётушки Джейн блестели в полумраке словно две Луны сразу – растущая и убывающая.

Гостья хлопнула в ладоши и закричала: 

– Внимание! Сейчас мы постараемся сосредоточиться по максимуму и обдумаем в каком направлении нам двигаться. Я предлагаю запалить фитиль с двух концов…

– Мне кажется, такое не удавалось еще никому – у фитиля один конец.

– Не отвлекайтесь. Нас же двое, а потому каждый будет тянуть свой кончик ниточки. Я займусь просеиванием друзей вашего сына: его контакты, врагов, друзей, словом попытаюсь узнать, кому он успел сообщить информацию о том, что заработал 100 биткойнов.

А вы будете играть роль подсадной утки…

– В каком смысле? – удивился экс-бухгалтер.

– В самом прямом. Мы сейчас с вами составим текст объявления, который разместим на интернет-ресурсе, и будем ожидать, кто на него клюнет. Те, кто лишил жизни вашего сына, обязательно объявятся.

– Вам ничего делать не придется, – заверил хозяин квартиры. – Он сказал об этом Ирке, а она растрезвонила по всей ивановской. У неё слова лились, как вода в открытом кране. Наверняка, кому-то сболтнула лишнего, вот ее дружки и пришли пытать Сёмку.

– С Иркой мы еще разберёмся, – заверила Евгения Михайловна. – А пока давайте восстановим некоторые детали того рокового вечера. Когда вы пришли домой, сын сидел в кухне?

– Да, и был совсем тёпленький, хватил лишку.

– Вам в глаза не бросилось что-то необычное в самой обстановке? Лишние столовые приборы, рюмки, стаканы?

– Подозрительно было только одно: раньше Сёмка пил водку из рюмки, а в тот раз перед ним стоял целый стакан, видно заливал пожар радости.

– Стакан был один?

– Да. Это я помню хорошо.

– Значит, в последние часы своей жизни убиенный пил в одиночку?

– Скорее всего.

– Вы не уверены? Вас что-то насторожило? Что именно?

– Погодите, не трещите, дайте собраться с мыслями. Была одна маленькая деталь, которая показалась мне неправдоподобной.

Он вспоминал три минуты, потом пять, морщил лоб, что-то бессвязно шептал. Наконец, умоляюще взглянул на свою мучительницу:

– Не получается. 

Тётушка Джейн взяла инициативу в свои руки.

– А давайте проведем небольшой следственный эксперимент. Вы меня определите на то место, где восседал Семён, расставите бутылки, стакан и тарелки на те места, где они находились. Таким образом нам и удастся обнаружить ускользающую от вас деталь.

– Отцепитесь от меня, аж голова начала болеть…

– Я предлагаю не откладывать дело в долгий ящик. Несите бутылки.

Поняв, что от такой прилипалы ему ни за что не освободиться, Алексей Степаныч, привел её в кухню, усадил на диванчик и послушно достал из «горки» три бутылки водки. Потом вспомнив что-то, добавил еще одну.

– Стакан стоял тут, – добавил он стекляшку на стол. – Здесь тарелка. Из-под нее торчали зубчики «спрятавшейся» вилки.

Он нахмурился.

– Что за чертовщина? Одна вилка лежала под краем тарелки и её практически не было видно. Вторую Сёмка держал в руках и попытался ею располовинить голубец, я накануне приготовил их достаточно много.

– Теплее-теплее, – обрадовалась старушка. – Вы хотите сказать, что Сёмка напивался не в одиночку? Вспомните, был ли ещё стакан.

– Нет, его точно на столе не было.

– А почему вилок было две?

– Это объяснить достаточно легко. Одна закатилась под тарелку, вот он и схватил вторую.

– Допустим, тот второй человек, который присутствовал на трапезе вовсе не пил…

– У Сёмки не было дружков, которые хотя бы раз в жизни отказались от халявной водки.

– Может быть, это человек, который не так давно перенёс язву и ему врачи категорически запретили употреблять алкоголь?

– Этого я вам сказать не могу. Сын такой информацией со мной не делился.

– И всё же, не припомните ли вы что-то такое, что выбивалось бы из общего ряда? Дополнительная закуска, например.

– Стоп, – хлопнул себя по лбу Степаныч. – Кажется, я припоминаю: на столе стояла пустая упаковка от морепродуктов в масле. – Я её на следующий день в мусорное ведро выкидывал, когда порядок на столе наводил. Я ещё тогда не знал, что Сёмка убит.

– Почему эта упаковка вам запомнилась?

– Во-первых, наши белорусские друзья добавляют в это блюдо чересчур много масла, экономя на мидиях, кальмарах и креветках. А, во-вторых, Сёмка этого под страхом смерти есть не стал бы. У него в детстве от морепродуктов была страшная сыпь.

– Значит, будем искать в кругу знакомых человека, предположительно недавно залечившего язву желудка и любящего морепродукты…

*   *   *

– Хотел бы я это видеть! – буркнул Алексей Степанович.

– Что именно? – встрепенулась Евгения Михайловна.

– Как вы будете искать в кругу знакомых человека, залечившего язву?

– Доверьтесь мне, – начала «заводиться» гостья. – Вы хотите сказать, что в друзьях у Семёна было полгорода?

– Не думаю. Но мой сын был очень скрытным, боюсь, я даже трёх самых близких вспомнить не смогу.

– Вот для этого я и должна, в первую очередь, найти эту самую подружку. Кажется, её Ира зовут? Где она живёт?

– Господи, да откуда мне знать? Вроде бы три квартала отсюда.

– А фамилия? Должна же быть у нее фамилия!

– Её мне Сёмка никогда не называл. Ирка и Ирка.

– При каких обстоятельствах они познакомились?

– При школьных, – сердито отозвался пенсионер. Ему уже порядком поднадоел этот импровизированный допрос. – Как в первом классе их учительница вместе за парту посадила, так, почитай, и до выпускного не расставались.

– Это меняет дело, – обрадовалась «тётушка Джейн». – Наверняка должен остаться выпускной альбом. Там фамилию и посмотрим.

– Где-то есть, – кивнул Алексей Степаныч. – Вы отвернитесь, а я в серванте посмотрю, где у нас альбомы хранятся.

– Я лучше в ванную комнату выйду, посмотрю, как вы холостякуете. Вещи в доме могут все рассказать об их владельце.

– Сидите на месте, – взмолился хозяин. – Еще не хватало, чтобы вы по квартире шастали. Просто смотрите в стену…

Через две минуты он, покопавшись в ящике секретера, выудил на свет невзрачную папку, присел в кресло, развернул её и горько вздохнул:

– Эх, Сёмка, Сёмка! Каким ты был недотёпой, таким и остался. Что мне теперь на старости лет одному делать? Даже чаю сделать и то некому…

Гостья развернулась. Достала из ридикюля футляр с очками, раскрыла его, водрузила окуляры на нос. 

– Не показывайте. Я сейчас сама своим дедуктивным методом постараюсь определить, какая именно эта фифа… 

Продолжение следует.

____________________

© Москаленко Юрий Николаевич