СЛОВО К БОГУ, ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (из главы I)   

I.

О, горький стон души незрячей –
К Тебе, бесстыдной наготою.
Огнём разорены ковчеги
Рассудка, веры и сомненья.
Алтарь высок, и большей жертвы
Душа моя не превозможет. 
Всю боль мою, весь дым и пепел
Ты не отвергнешь в милосердьи!
Причти мой дар,  хоть малой мерой,
Талант, припрятанный лукаво,
Убьёшь раба, но не отринешь. 
С благоволеньем, а не с гневом 
Прими любовь мою и слово.

И что мне делать! грешным телом, 
Душой, хранящей тайны блуда, 
Очищусь ли в Твоей любови,
В Твоем огне, Твоим терпеньем, 
И добровольность при закланьи
Не входит ли в расчёт рассудка?
Чем оправдаюсь на суде?
Ужель мольбы мои лукавы?
Я весь принадлежу Тебе –
Иаков проклятым Исайей,
Преступный храм вавилонян – я весь разрушен,
Весь в сомненьи,
Отринешь ли моё моленье
Или причтёшь к Твоим Дарам? 
Воздвигни скинию Завета
В моей душе, как царь Давид 
Для возвращённого кивота 
Не храм, но скинию воздвиг!

Но нет, звучит в ущельи страха
Глас Серафических отмщений,
И вновь во прах грехов повержен,
И вновь борьба в душе отпавшей,
И снова свет в бореньи с тьмою в тенётах смерти,
Нет спасенья,
Внемли мольбе моей как прежде,
Вмени любовь душе заблудшей! 

СЛОВО К БОГУ, ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (глава XXIII)   

I.  

Един для всех, един – повсюду, 

Непобедим,
Непостижим,
Неисповедим,
Как свет – невидим,
Как свет даруешь зренье нам.
0, Боже, дай моим сединам,
Бог утешенья – утешенье, 
Бог милосердья – милосердье, 
И исцели неисцелимое, 
Предел величья, глас призыва, 
Как недоступно Ты далёк, 
Как близок Ты неразделимо, 
Услышь стенанья, 
Утишь несчастья, 
Устави отчаянье!  

II. 

Как я скорблю в губительных страстях, 
С которыми предстал я пред Тобою, 
Как пред судьей, и жертвою любою 
Не откуплюсь, врачующий сердца!

0, исцели! мучительны сомненья, 
И велика опасность отпаденья: 

Когда греховно тело, и душа
Причастна злу привычного порока,
И чувства лгут в мучительных страстях;

Когда душа изранена упрёком,
И уповать я больше не могу,
И разум не спасет от скотской доли;

Когда всё естество мое в неволе, 
В грязи и скверне, в прахе, в суете;

Когда весь ужас всех воспоминаний 
И всех грехов отчаянье растит,–
Не обойди врачующим вниманьем 
Талант, что в землю, как стерво, зарыт;

Когда и прежняя и эта жизнь в тенётах,
И чистота мольбы замутнена,
И совесть растравляет язвы сердца;

Когда пашу не на своей земле;

Когда я каждый миг с Тобой лукавлю, 
И, зная истину, обманываюсь снова;

Когда принадлежит мне не моё, 
И покоряет самое дурное;

Когда стенанье сердца, как набат,
Неслышимый во тьме моих предательств,
Врата гортани пламенем горят,
И иссушённым горлом не могу
Я на суде оспаривать возмездье,
И лишь Иовом принимаю гнев;

Когда мне свет опасней взгляда ночи;
Когда Твой свет, как вскрывшийся нарыв, 
Приносит муки и терзает тело;

Когда величье вечное Твоё 
Напоминает о тщете рассудка, 
Отринутого с гневом;

И когда
Я недостоин даже быстрой смерти,
И камни справедливости летят
В меня, и справедливость торжествует;

Когда Твои плоды трудов моих 
Я растерял во мгле сердечной лени;

Когда во мгле – один, и – на коленях, 
И онемел язык, и стих молчит, 
Надменные уста сковала горечь;

Когда мой разум не принадлежит 
Тебе, но скверне, и влечёт к соблазну, 
И безрассуден я, и безутешен;

Когда нет выхода из лабиринта тьмы,
В лампаде масла нет, в ней гной и пепел,
И в Книгу Жизни вписаны не мы.  

III. 

Мне каждый воин послан смертью, 
И каждый вестник – на изгнанье, 
Любой священник – сонм проклятий,
Любой христианин – презренье, 
И каждый прав, и каждый призван 
На Суд свидетелем опасным,

Благочестивый отвернётся 
Пред неискупною виною, 
И каждый грешник ужаснётся 
Души моей кавернам гноя,

И каждый раз, когда испытан 
Водою буду, не спасусь 
И каждый раз, испытан зельем, 
Погибну, корчась в страшных муках,

И каждый раз, увидев благо,
Я убегу и обозлюсь,
И, видя поднятую руку,
Я каждый раз сгибаюсь в страхе,

При виде ада – содрогаюсь, 
И шум любой пугает душу, 
Зовут на пиршество – боюсь, 
Перед Тобою –  онемею, 
И на допросе – что отвечу! –
Когда закон – мне нет спасенья:
Так душу мучат опасенья,
В глубинах сердца – запах тленья,
И язвы боли и сомненья,
И в каждом вздохе – оскверненье,
Но из глубин к Тебе молюсь.

Молюсь слезами, скорбно, скорбна
Моя душа в рыданьи позднем. 
Из глубины моей венозной, 
Вкупе с молящимися розно, 
Услышана ль мольба моя?
 
Прими её из чадолюбья, 
На ниве нищеты и блуда 
И жалкий пахарь бытия.

Даруй от Твоего покоя, 
Храни незримою рукою, 
Хоть жалости Твоей не стою, 
Будь Врач мне, но не будь Судья!

СЛОВО К БОГОМАТЕРИ, ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (Глава XXVI)   

I.  

Итак, я вместе о теми, кто поёт  
Соотнесёно слёзным плачам песни,  
Кто слово подбирает на полёт,  
И в нём живёт, и плачет, и воскреснет,  
Поскольку под созвучием строки  
Рубцуются и заживают раны,  
И сердце разрывается с тоски  
Больней, острее, гибельней, упрямей.  
Душа ещё не умерла для мира,  
Воистину, для Бога не жила,  
Но ей уже не сотворить кумира,  
И слёзы обращаются в слова,  
Душа не горяча, не холодна,  
Что трижды ненавистно Триединству,  
Она ещё покоится у дна  
И ходит и тоскует под сурдинку… 

Есть лучший способ выразить тоску,  
Закончив каждую строку созвучьем  
Одним и тем же, и себя измучить  
И вымолить прощенье на веку.  *)

II.  

Воистину я подл и одинок,   

Лукавый вор и нерадивый инок,  
Тобою данный, преступил зарок,   

И луч спасенья оборвался – тонок, 
И я смотрю с надеждой на восток  

От гибели своей на волосок, 
Я не собрал положенный оброк,  

Душа пуста, как пуст мой кошелёк, 
Я заслужил бесчестящий плевок,  

И отвернётся от меня заступник. 
Всемилостивый, будешь ли жесток,  

Как это заслужил клятвопреступник?  

Оковами невидимыми рук 
Я скован жалких дней моих остаток,  

Пусть каждую строку венчает звук, 
Обозначающий второй десяток.  *)

Пылают стены, пол и потолок, 
Мне душу не спасти напевом строк, 
Как скорбно сердце; мой выходит срок, 
Я суетный и слабый человечек, 
Поймал меня Нечистый в свой силок, 
Я пал во прах, я возлюбил порок, 
О гибели моей твердит пророк, 
И тянет вниз цепь золотых колечек; 

Уже теперь глаза мне застит мрак, 
И страшный приговор мне Суд изрёк, 
И сердце продувает мне сквозняк, 
Которому я сам себя обрёк, 
Я Богом данный позабыл урок, 
В моей руке увял любви цветок, 
Остановился вод моих поток, 
Я не могу назваться – человек: 
Подла рука, и замутнён мой зрак, 
Я под Господнею ногой – слизняк, 
Я – мусор, скверна, гной, земля и шлак, 
Я в лености сердечной прожил век… 

Но и во мгле сердечной, напрямик, 
Мне светит Светлый, Добрый, Чистый Блик, 
О, Матерь Божья, обрати Свой лик 
К тому, кто в заблуждениях поник, 
Всади в меня живительный росток, 
Ведь путь к Твоей обители высок, 
Не то душа водой уйдёт в песок, 
И отведи губительный упрёк, 
От скверны язв очисти мой язык, 
Что вечно богохульствовать привык, 
Дай вознести служенье, а не крик, 
Ты, жажду утоляющий, родник! 

III.  

Рискну ещё коснуться, сколь ни робок 

Мой плач, к тебе, всемилостивый рок, 
Обильными слезами стон мой горек, 
И сердце обжигает слёз поток. 
Измерить моего паденья ток 
Я не смогу, настолько он глубок, 
И разум погружается, как в сток, 
И смертный хлад впивается в висок, 
Я принял чашу гнева, как пустяк, 
И вот, теперь спасенья нет от мук, 
И горестный подсчёт моих улик 
Прервет лишь только страшный трубный звук, 
Мне сердце обжигает кипяток, 
И горестный душа пускает сок, 
Но слёзы ядовиты, в них порок, 
Терновый, не по святости, венок 
Мне будет впору,чтобы я ни рёк, 
Посмев возвысить жалкий голосок, 
Мне тело раздирают роды строк, 
В которых слёзы, стоны и упрёк, 
Но чрево моё заперто в замок, 
Не будет разрешенья в данный срок, 
Глаз кровью наливается белок, 
И желчь копится в горле, как комок, 
Я чую, что конец мой недалёк, 
И он не будет благостен и лёгок, 
Моя душа, как в жертву Исаак, 
Принесена, но не отступит мрак, 
Не будет заклан за меня ягнёнок. 

О, Матерь Божья, я и Твой ребёнок, 
Душа моя не вышла из пелёнок, 
Мой путь не прям: тернист, извилист, тонок, 
Но в час, когда я сердцем одинок, 
И в сердце моем властвует чертёнок, 
Ты сердце изыми из зла потёмок, 
Слезам благодаренья дай поток.   

______________________________________

*)  Поскольку Г. Нарекаци в последующих строках использует монорим на "i", и поскольку в армянском языке "i" обозначает  число 20, переводчик использует аналог в русском языке – букву "к", также обозначающую  число 20.

СЛОВО К БОГУ, ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (глава XXХ)   

I.

Во лжи пред Богом обретаюсь, 

И каюсь, трепеща:
Есть соучастник, что скрывается
От взгляда Твоего луча,
Он вечный лжец, и лжец лукавый,
И мне потворствует во всём,
Но к вечной, но к Господней славе
Моим он телом приращён.

Бог  снисходительный, Бог милосердный,
Тебе угоден грешник, обращённый
К Тебе, в последнем вздохе, на одре́,
И, даже в час, когда творит он злое, 
К Тебе взывает, плача, всё живое, 
Что в нём осталось – память о Тебе.

Мой соучастник, он того же чина, 
Он моего падения причина. 
Сколь грешен я! И так же грешен он. 
Но ведь грехам сопутствуют рыданья, 
Бог всепрощения, Боже состраданья,
Ведь Ты же Милосердия Закон.

Его слезами писаные строки,
В них жалобы, и стоны, и упрёки –
Да, он источник всех моих падений, 
Но мы же пред Тобою на коленях! –
Прости его, как я других простил,
Господь Благих Бесплотных Вышних Сил.

II.

Ты суесловьем стон мой не сочтёшь,
Чтоб мне не стало от мольбы плачевней,
И, может быть, подашь мне облегченье.
Я не достоин царства Твоего,
И к избранным мне доступа не будет. 

Казни меня, но только не его.
Смотри, душой, коснеющей во блуде, 
Он жив среди запаханных могил, 
Он с теми, кто влачится в преисподней, 
В пиру, печалью сердца истомлённый, 
Он улыбается, он слёзы пережил. 
Как внешне тщится он спокойный быть, 
Не пред толпой, но пред Тобой скорбящим, 
Но слёзы выдают его всё чаще. 
И, значит, милость есть явить на ком…

Смотри, в его худых руках по чаше, 
Одна в крови, другая с молоком;

Смотри, в его больных руках кадила,
То ладаном курится, это – жиром;

Два блюда на беспомощных руках,
В одном из них еда, в другой объедки; 
И кубок для вина, и кубок с желчью,
И в оба всыпан человечий прах;

Есть два сосуда с разным содержимым,
В одном слезы кровавые рубины, 
И серный пламень жжёт другой сосуд;
 
И двое врат в виденьи предо мною, 
И выбор может стать моей виною, 
Одни врата во смерть, другие в Суд;

Два взгляда, и один из них безгневен,
Тем боле беспощаднее другой;

И правая рука, что ударяет,
И левая рука, что отвергает,
И не дано припасть мне ни к одной,
Вот какова душа моя нагая;

Два выраженья на лице одном, 
И грустное сменяет маска гнева;

И два укора совести во мне,
Один – тому, что есть, другой – чем буду, 
Ведь снова попаду в тенёта блуду, 
И упования мои во тьме;

И даже вопль скорби не един,
В нём слышен отголосок святотатства;

И сердце, – поводырь и господин, – 
То смутная надежда, то утрата;

И туча надо мной в два ливня льёт: 
Два страшных грома – стрелы и огонь, 
Камения и град, и кровь, и сера;

И скорбна ночь, и два несчастья в ней, 
И скорбно утро траура и гнева,
И страх, и смерть,
Угроза, укоризна;

Два солнца с двух концов сжигают мир,
Одно во тьме, другое в страшном свете…
 
О, Господи, что я могу ответить,
Я надвое расколот, как кумир!

III.

Перед рукой, подъятой для удара,
Склонит он осквернённое чело;

Он не вкусит Божественного дара
В плену грехов у тела моего;

Пред гордым он склонится со стыдом,
Перед пророком упадёт во прах;

При памяти грехов восплачет он,
Ему молится не позволит страх;

Загробной жизни ждёт он восскорбя;

И, если кто его благословит,
Он втайне тут же проклянёт себя;
И малым воздаянием сочтёт
Хулу и гнев и множество обид;

И смерти для него отраден вид.

Он книгу прав своих закрыл давно,
Надежду и смиренье потерял,
Его душа – на гно́ище Иов,
Которому ничто уж не поможет;

И лишь последнего не совершил греха:
Не держит нож, дрожит его рука,
И стать самоубийцей он не может.

IV. 

И снова, восскорбя, Тебя зову, 

Зачем же Ты, не отвечая, медлишь,
Ты обещал спасение по вере,
Спаси меня по слову Твоему.

В словах, делах, во сне и наяву
Я согрешаю, я упрям в паденьи,
Но согрешениям моим – Твоё прощенье,
Падениям – опора и стопа,
И в горечь осквернившейся гортани
Влей сладость первородного стиха,
И злу, что сотворил я, отвечают
Терпение Твоё и доброта,
Потерян я – Твой свет горит средь мрака,
Я дерзок в заблуждениях своих,
Но милосердие Твоё сильнее,
Жестокости ответом будет кротость,
Для ран незаживающих – Твой перст,
Я устрашён – Твой Дух моя защита,
Неблагодарному – долготерпенье в дар,
И крови причащающий напиток –
Прощенье жесточайшего греха,
И для меня, бегущего опоры  – Твоя рука,
И для меня, лишённого защиты – Твоя ладонь,
И для меня, заблудшего во мраке – лишь Твой огонь,
В сомненьи – Твоей мудростью утешен,
В отчаяньи – Тобою ободрён,
Мне, про́клятому, вчетверо нужней
Обетованье и Твоё благословенье,
В духовной жажде причасти меня,
Освобожденье дай Своим воленьем
И ненависть развей при свете дня,
Всади в меня любовь Твою и слово
Во плоть моей израненной души,
И внутреннему моему Иову
Своею кровью узы разреши.
О, Боже, извлеки меня из скверны
И к избранным Тобой меня причти,
И, если в испытание отвергнут,
От гибели последней защити!
Блеск Твоей жизни – в сумраке моей,
Для усмирения смятенного – Твой мир;
Дай поучиться словесам Твоим
И в тягостных сомнениях прости,
Заблудшего по голосу веди
К обетованиям, что впереди.

Ты милосердья истинный закон,
Ты свет, и нет в Тебе частицы тьмы,
Тобой мы к новой жизни рождены,
Живущего Тобою не отринь,
Нет вне Тебя ни правды, ни добра,
Тебя достойна вечная хвала,
И горечь уст моих твердит:  "Аминь!"

СЛОВО К БОГУ, ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (из главы LIV)  

 I.

Я уповаю на Тебя, Христос,

Вчера, сегодня, завтра – уповаю:
Для зренья Ты – первоначальный свет,
Для сердца – мудрость, для ума – смиренье,
И жизнь в Тебе становится нетленна.
Я обновлюсь ли волей Твоей
И вознесу Тебе ли ликованье,
Причтён ли буду, или же отвергнут
И осуждённый смерти не спасусь?
Открой стезю, ведущую к Тебе,
От страшной бездны упаси, Господь!
Всё волею Твоей, Твоим веленьем… 

II.

Я заслужил укор и поношенье, –
Что смысла спорить, плакать, отрицать,
Безмолвствовать, осмеянным толпою,
Гордиться, важничать, упрямиться, хвалиться! –
Я нечестив, и оправданья нет,
Я жалок, скверен, нерадив, покинут;
Конь не пойдёт без опытной руки,
Без кормчего корабль не отчалит,
Без твёрдых рук соха не вспашет землю,
Без пахаря волы пойдут неверно,
Без ветра облако не поплывёт,
Без времени – планеты недвижимы,
Так и зари бесценные рубины
Без воздуха не станут в оборот,–
Так я бессилен без Тебя, Спаситель,
Лишь Ты один даруешь жизнь и свет,
Один даруешь разум и спасенье,
Рассееваешь ложь и опасенья,
Один даешь и пищу и совет
На каждый день, Ты с нами каждый час,
Ты руки простираешь к нам: "Придите,
Прии́дите, и я утешу вас! "
Что пользы в очищении Твоём,
Когда я снова покорюсь бесчестью,
Какая польза от того, что рано
Вкусил дары небесные, я проклят
Геенне буду в вечные века,
Я плод отпавший древа Авраама...
Рука немеет и дрожит строка. 

III.

 Здесь Иезекииль вещает обо мне,

И праведны слова его пророчеств:
Я, порожденный мерзостью и скверной,
Я не очищусь, но умру скорее –
Плод блуда хеттеянки с амореем,
Не Сарры сын, я – сын рабы Агари,
Я – раб, я брат Самарии с Гоморрой,
Я – неомытый плод гнилого чрева,
Я – иссушённое проклятьем древо,
Оголы сын, племянник Оголивы,
Я, ввергнутый в бушующий прибой,
Барахтаюсь, глотаю пену с тиной,
Отчаявшись, влекомый чуждой силой,
Я у черты спасения тону!

Я – жалок:
Говорят – не разумею,
Кричат – не слышу,
Будят – не проснусь,
Зовут – не двигаюсь,
Трубят – не откликаюсь;

И язвы не несут страданий мне;

Я жив, но сердцем мёртв, как мерзкий идол,
Я так далёк от добрых вечных дел,
И я, рискнувший выступить с призывом,
Теряю даже то, что я имел! 

IV.

Я, отягчённый памятью грехов,

В пути, откуда нету возвращенья,
Вам оставляю это завещанье
Отчаянья, молитвы, упованья,
Боль, жизнь дающую моим словам.
Молитесь, как в преддверьи Гефсимани,
По этой книге горестных скорбей,
По книге моего исповеданья,
Ибо у Бога под разящей дланью
И эллин осуждён и иудей.

Я оставляю книгу, словно тело,
И слово по прообразу души –
Молитвой вечной, к Твоему пределу
Вознёсшейся в молитвенной тиши.

Твою любовь я снова призываю,
Прости всё злое, все мои грехи,
И боль мою слезами разреши,
Приди на помощь – жизнь моя у края,
Всё чуждое и хульное отринь,
Я на Твоё терпенье уповаю,
Спаси и сохрани меня! Аминь!

СЛОВО К БОГУ, ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (из главы LV)   

I.   

Смерть без причины явной – худшее из зол,
Что со времён язычества известно,
Мы умираем так же бессловесно, как рождены;
Не ужасаясь и не удивляясь,
Погребены бываем, не смиряясь,
Отлучены бываем, не терзаясь,
И истлеваем, но не вразумляясь;
Прощенья грешной жизни не прося,
Мы не готовимся к кончине скорой,
Уходим, не оглянемся назад,
Жизнь праздную проводим на просторе,
Где нас по кругу водит Сатана,
И мы свободу чувствуем, доколе
Его верёвка не напряжена.

Иов смерть человека звал покоем,
И мне б  покойно умирать как жить,
Когда бы на себя не возложить
Весь тяжкий груз смертельных прегрешений!
 
Пока верёвка не напряжена,
И мы гуляем, будто бы, на воле,
И козни скрыты, и невидим враг,
И наше настоящее – ничтожно,
И прошлое сокрыто темнотой,
А будущее гибельно и ложно,
Нет благодати, нет – в груди пустой:
Я нетерпим,
Душа моя в соблазне,
Не твёрды ноги, мысль не тверда,
Жестоки страсти, нрав – прелюбодея,
Погрязло тело в суетных грехах,
Упрямы от рождения желанья,
Рассудок мой, как глина под дождём,
Бесчисленна нужда, всечасны беды,
Озлобленней мечтанья с каждым днём,
Мои желанья ненавидят благо,
Жизнь – преходяща, заблужденья – глупы,
Заботы – по-младенчески ничтожны,
Усилья – тщетны, наслажденья ложны,
Из ветра снедь, запасы – Божья влага,
И упованья – призрачны, смешны.

И заповедь, мне данная для жизни,
Лишь смерти послужила и грехам,
Когда всю мудрость сердца моего,
Как это и предсказано в Писаньи,
Похитили пришельцы – дети Ада,
Меня в ночи оставив одного,
И тотчас же желания восстали,
И я не устремил стопы к Христу,
И зрение души мне отказало,
Спешил вперёд – сильнее увязал,
Стремясь к безмерному – я малого лишился,
Врата небес закрыты предо мной,
И я низвергнут в пропасть, как страшился,
Остерегаясь, я вредил себе,
Я цельным себя мнил, но был расколот,
Соблюл обет, и изменил основам,
Я спотыкался левою ногой,
А выровнявшись, спотыкался правой,
Искал второе, первое теряя,
Взамен дурных привычек приобрёл
Я смертные грехи без искупленья,
Я каялся, сменив порок пороком,
Всё это над собой я сделал сам,
И больше нет грехам
Моим прощенья!

СЛОВО К БОГУ, ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (из главы LVI)  

I.

Не к древу Жизни я, взалкав, тянусь,

Я горькие плоды ем древа Ада.
Мои грехи, суть у меня в дому
И сродники мои и  сыновья –
Предатели.
Всё, что содеял я,
В исповедальне духа помяну…

II.

Вот – моё сердце – преданное злу,

Вот – злоречивые мои уста,
Глаза – глядящие и нагло и бесстыдно,
Вот – уши, слышащие только лесть,
Вот – смерть несущая рука,
Вот – скверны полные порывы,
Вот – тщетный разум в суете своей,
Сомнения, не знающие страха,
Дыханье смрадное гнилого праха,
Тропа кривая в шествии ночном,
Мои окаменившиеся чувства,
Вот – мысли прерванные суетой,
И вот – моя младенческая воля,
Пустое счастье, чуждая душа;
И всё живущее во мне – мне на погибель:
Что заложил, я продал уж давно!

Я – зверь, я – ранен, и теперь вдвойне опасен,
Я – пойманный преступник в день Суда,
Я – беглый раб, бегущий в никуда,
И бешеною кровью взор мой красен,
Вооружённый для преступной цели
Засадный воин – слаб в прямом бою,
Я – пахарь вдалеке от земледелий,
Я – псалмопевец, путающий стих,
Служитель Бога я, – служитель праха,
Священник непригодный для священства,
Пристрастный суд, безграмотный писец,
Бесстыдный жалобщик, преступный лжец,
И – на лице – мои несовершенства:

Я ликом непристоен – взгляд бесстыж,
Растерян, жалок, зол одновременно,
Я образ человека не являю,
Я – не творенье Божье, тварь от твари,
Я виноградник не принесший плод,
Лоза червивая, достойная сожженья,
Я – мёд, доставшийся мышам,
Но это не конец для униженья.

Но падший, беззащитный, я – в гордыне,
Анафеме я предан, как изгой,
И не ищу пути для примиренья,
Я во вражде, о Господи, с Тобой!

Гордец глупейший, празднейший хвастун,
Коварен я как зверь, как дьявол алчен,
Неистовство моё неукротимо:
Убожество, распутство и безбожность,
К убийству тянется моя рука.
Я угождаю тем, кто сеет плевел,
До жатвы – благочестие моё;

Когда величие, и то бесславно,
Во мне обезображен труд Господень,
Могущество бессильное подняться,
Униженная высота,
Великолепье, попранное стоном, –
Я  в вечном нарушении закона,
И добровольны все мои грехи:
Упрямство, воровство, навет коварный,
Я – друг враждующий, я – враг неблагодарный,
Я – скряга-родственник,
Я – праздный расточитель,
Я – алчный ростовщик, глухой учитель, –
В душе сочувствий нет,
В желаньях нет любви;
Я – ненавистник злой, что жалости не знает,
И неразумно то, что на виду,
А то, что сокровенно – то растленно,
На тайниках души печать проклятья,
И обстоятельства ко мне враждебны,
И стыд души не укрывают платья;

Прикинувшийся нищим ростовщик,
Я – пьяный служка, злобствующий странник,
Надменный нищий,
Спящий страж сокровищ,
Неправедный законоуправитель,
Предатель я, и предал сам себя,
Я – клевета, я – злоба, я – погибель,
Пришедший не ко времени гонец,
Я, ду́ши погубляющий, провидец,
Владыка, обесчестивший венец,
Царь суетный, и низкий, и растленный,
Князь, изменивший долгу своему,
Воитель-мародёр, судья надменный,
Упрямый – в суете – простолюдин.

В своих грехах повинен я один,
И худшее творил я временами,
Одними я растлился как глупец,
Другими  – в слабости, и всеми от гордыни;
Посмешище хулителей теперь,
Позор для любящих – потерянное чадо;

Когда весь список всех моих потерь
Я возложу, как есть, на пламя Ада,
Узнаю сколь горька моя награда
И сам себе назначу приговор!

III.

Итак, что здесь преступнее всего,

Что для меня, загубленного, страшно?
Я – скверна – весь! Что поднесу Тебе,
В каком из названных грехов я меньший грешник?
С чем я смогу перед Тобой предстать?

Как велико Твоё долготерпенье!
Доколе будешь Ты меня прощать,
Ни смерти не придашь, ни избиенью?
Доколе будешь Ты настолько добр,
Чтоб попускать моим грехам вершиться,
Чтоб мог я образумиться и чтоб
Мог от своих деяний отрешиться?

И в адской тьме бессмертных моих душ,
Во всех моих бесчисленных обличьях,
Ты светом милосердия разрушь
Двусердие моё; и двоеличье
Исправи, искупи и исцели.
Всё по́лно милосердием Твоим,
Могущество Твоё непреходяще,
И я в слезах твержу Тебе:  "Аминь!" –
И верую, что ищущий обрящет!

СЛОВО К БОГУ, ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (из главы LXIX)   

I.

Ты тщетно хочешь сделать серебро,
И тщетно горн, Всевышний, накаляешь,
Я, скверный, очищенью не подвержен,
Меня проклясть бы надо, но любовь
Старается меня найти повсюду.

Как праведно сказал Иеремия:
Мех обгорел, свинец истлел от жара,
Но среброделатель трудился даром;
Не вышел грех, и зло не отделилось;
И назовут поганым серебром
То, от чего отверглась Божья милость.

И злостно заблуждаясь, и греша,
Подобно одержимому безумцу,
Хулою прогневляю небеса,
Усугубляю и грехи и муки,
За гробом уготованные мне;
И, дабы были мне они не внове
По соразмерности грехов моих,
Моя земная жизнь таит проклятье,
И тело, начиная с малых мук,
К великим привыкает постепенно.

II.

Рождая пред посмертной долей страх,
Меня ещё при жизни гложут черви,
И, размножаясь, корчатся в кишках;
Всё тело в язвах, ранах и нарывах
Горит неугасающим огнём;
Потливостью размноженные гниды
Рождают легионы мерзких вшей,
И непереносимы зуд и жженье.

И в одр страданий превратив постель,
Как злые духи, полчища вампиров
Коварных – блохи не дают уснуть,
Как лютый волк пустыни аравийской,
В ночи устроив свой кровавый пир;
Высасывают жизнь мою по каплям,
Боль принося, как жало скорпиона,
Пронзают мою кожу, как шипы,
И успевают скрыться от отмщенья
Так, словно дал им силу тёмных крыл
Тот,  по чьему приходят наущенью
В ночных кошмарах стоны из могил.

Ничтожны, но увёртливы и вечны,
И, нанося ничтожные увечья,
Они всем скопом истязают плоть
Не только нищих, но царей могучих
Они ночами гонят из дворцов.

И нет героя, чтобы устоял
Пред страшным, пред могуществом блошиным:
Они посланцы Страшного Суда,
И им принадлежали города,
Которые теперь лежат в руинах.

III.

Но, может быть, не стоило труда
Писать о гнусных и смешных созданьях?
Но нет! Они орудие суда,
Глашатаи немилости Господней,
И приговор их неопровержим,
Напоминаньем о загробных муках,
Что я взрастил, как горькие плоды,
В моём тлетворном и неправом теле.

Бесчинствует жестокая орда блошиных армий –
Не дано укрыться!
Дано постичь грядущие страданья
Неправедного тела и души,
Ибо без воли Вышней состраданья
В грехе рождённый, так же согрешит.

Напрасны все усилия людей,
Но Ты, Всемилосердный, пожелаешь –
Спасёшь, и обновишь, и исцелишь,
Очистишь, и простишь, и обнадёжишь,
Дашь жизнь, и непорочну соблюдёшь,
И в будущем обережёшь от скверны
И снова снизойдёшь к словам моим,
Благи Твои дела и непомерны
Труды Твои, о Господи!
Аминь.

СЛОВО К БОГОМАТЕРИ, ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (из главы LXXX)  

I.

И ныне, испытав всю горечь яда отчаянья
Тщетности людской
Пред лютостью Божественного гнева,
С душой измученной и телом изнурённым,
Тебя молю, благая Матерь-Дева,
Заступница скорбящим и пленённым,

Ты – ангел кротости, телесный Херувим,
Небесная Царица благодати,
Как воздух, чистая, прозрачная, как свет,
И ясная, как утренние звёзды,
Святей моей обители святой,
Живой Эдем,
В Эдеме – древо жизни, защищено пылающим мечом.

Укреплена Отцовскою порукой,
Принявшая в себя Святого Духа,
Чревата Сыном, Им освящена, –

Достойные найду ли имена,
Достойные найду ли песнопенья, –
Он сын Тебе и Бог по сотворенью,
Так заступись, тяжка моя вина!
Так бескорыстна доброта святая
При непорочной святости Твоей, –
Наказанного Богом пожалей
И, сострадание к нему питая,
Прими молитвы слёзные его,
И, к ним прибавив сказанное прежде,
Мой тщетный зов возвысь до Своего,
И место дай смиренью и надежде.
О, Древо Жизни, внемли мне всегда,
Хранимый и Тобой благотворимый
Чтоб смог я пред иконой без стыда
Через Тебя мольбы направить к Сыну!

II.

Так при конце моей земной юдоли

От всех грехов, бесчестящих меня,
От сквернодейств, гордынь и беззаконий,
При свете чистого, мне явленного, дня,
Очисти и впусти в Свою обитель,
Крылатыми мольбами отжени
Ты, признанная Матерь всех живущих,
Мои, паскудством прожитые, дни,
Цепь сатанинскую на мне разрушив.

День моего унынья обрати в день радости,
Целительница Евы.

И на Суде прикрой меня от гнева
Заступничеством Вящей Чистоты.

О дай  душе слезами изойти,
Сама полей слезу, прощенья ради,
И место дай в Твоей святой ограде,
О, Матерь Божья, всё на свете – Ты!

Подай мне руку, падшему во тьме,
И охрани меня от непотребства,

И Божья Сына в суетном уме
Прославь, Твоё великое наследство.

Чтоб Он был милосерден и ко мне
И даровал  единственное чудо
Спасенья Своего в моей тюрьме
Душевной тьмы и внутреннего блуда, –
Отцом рождённый прежде всех веков
Во посрамленье силы преисподней…

О, Матерь Божья и раба Господня,
Тобой лишь очищение грехов!

III.

Молитвой надо мною воспари,
Владычица и Неба и Земли,
Да смилуется надо мной Святая
И обретёт заблудшего меня,
Так непорочна благость, пролитая,
Спасающая вечного огня,

О мне отвергнутом Твоя забота,
Блаженная, блаженством осени,
Стезёю покаяния верни
На путь, ведущий в райские ворота,

Ты – Благодать, отчаянье смиришь,
Присноблаженная, Присносвятая Дева,
Утишишь пламена  гордыни, гнева,
Простишь и сохранишь и исцелишь,

Прославленная Богом,
Ты ко мне проявишь милосердье состраданья,
Заклятье снимешь, укрепишь меня,
И в суетных сомненьях успокоишь,
Не знавшая сомнения Сама,

Ты, Миротворица, не дашь мне совратиться,
Ради меня в Судилище войдёшь,
И вечной смерти я не буду предан,

Ты, Сладостная, горечь мне смягчишь
Скорбей меж коих жизнь моя проходит,

Разрушишь сатанинскую преграду
Меж мной и Богом и смиришь меня
Всепримиряющим Вечноживущим Светом,

О, Утешающая, Ты прервёшь рыданья,

Исполненная Пресвятого Духа,
Во тьме призришь  погибшего средь тлена
И выведешь ослепшего на свет,

С Тобой Завет священный, нерушимый,

В моей душе останется Твой след,
Хотя бы здесь всего меня лишили,
Лишь каплей девственного молока
И непорочных губ обетованьем
Благословенной Матерью Христа
Я выкуплен из рабства и закланья.

Тобой рождён Творец и Господин
Всего земного, Царь Небесным Силам,
Кто в сущности Своей был Триедин,
Облёкся плотью, став спасеньем мира,
Его Держава, слава и порфира
Здесь, и в раю, и на Суде.
Аминь.

СЛОВО К БОГУ, ИДУЩЕЕ ИЗ ГЛУБИН СЕРДЦА (из главы LXXXII)  

I.

Кто видел розу без шипов,
И в сладостях пикантна горечь,
Лик чистый оттенит уродство,
За жемчугом ныряют в ил,
Грязь с золотом неразделимы
И с истиною отрицанье, –
В молениях Твоих святых
Я так же возвышаю голос.
Но все примеры неверны:
Песком скриплю я на зубах
Хлеб благости Твоей жующих.
О Всемогучий, Всемогущий,
Внемли́ речам их в благость мне,
И речь мою вмени им в благо:
Душа разбужена от сна,
Она черна, она грязна,
Но в ней живёт Твоя отвага.
Благословенный, Долготерпеливый,
Всесильный, Непостижный и Нетленный,
Единосущный и Несотворенный,
И Снисходительный, и Справедливый,
Ты милосердьем умножаешь славу,
Начало и Причина добрых дел,
Ты не караешь, хоть имеешь право
Проклясть мой грешный суетный надел.
Не заточаешь, но освобождаешь,
И не теряешь Ты, но обретаешь,
Не умерщвляешь Ты, но оживляешь,
Не изгоняешь Ты, но собираешь,
Не предаёшь Геенне, но спасаешь,
Перед Тобою падших поднимаешь,
Не проклинаешь, но благословляешь,
И грешных неразумных, нас прощаешь,
Преткнувшихся, надеждой одобряешь,
Из книги жизни Ты не удаляешь
Покрытых прегрешеньями имён,
И не колеблешь Ты, но утверждаешь,
Ты свет нам проливаешь испокон.
Как Утешитель – Ты нас утешаешь,
Как Охранитель – Ты нас охраняешь,
Пришедший как Спаситель – всех спасаешь,
Освободитель – Ты освобождаешь,
Ты любишь нас, и нас в Себя влюбляешь,
 Дела Твои не вызовут вражды;
И милости Твои не оклевещут,
И за дары Тебя не укорят,
Не осуждают за долготерпенье,
И не смеются доброте Твоей,
И мягкости Твоей не порицают,
И кротости Твоей не презирают,
И благости Твоей не оскорбляют,
Ты наш Господь от чрева матерей.

Так отпусти грехи, Благословенный,
Прости мои долги, Благоутробный,
Избави от проклятий, Милосердный,
И преступлений, истинно Свободный,
Своим перстом возвысь до совершенства,
Что может легче быть Тебе, Господь,
Что может быть мне грешному нужнее?
Вдохни Свой Дух в истерзанную плоть,
В которой, грешный, Образ Твой имею,
Пролей мне в сердце благодать любви
Всеочистительным Твоим дыханьем,
И в эту душу грешную войди,
Нестойкую к телесным испытаньям.

Не ускоряй последний час земной,
Чтоб в дальний путь не довелось пуститься
С душой нечистой и пустой сумой,
И в час духовной жажды дай напиться,
Свет благодати прорасти во мне;
Когда, устав от суетных влечений,
Пренебрегу молитвою вечерней,
Пусть не настигнет смерть меня во сне;

Не удержаться мне на льду грехов моих,
Стремительны потоки жизни плотской
Снесут меня, но я оставлю стих
Моих молений скорбных и сиротских;
И пусть безумье обойдёт меня
Перед концом моей земной юдоли,
Пусть не восторжествует Сатана
Над выкупленным каплей чистой крови,
И дух мой, возносясь, не упадёт,
Столкнувшись с непредвиденным заслоном.

Пусть из келейной глубины дойдёт
К Тебе молитва, смешана со стоном! 

Александр Геннадьевич Иванников (1955-2013, Ростов-на-Дону) — российский поэт. Публиковался во многих сборниках и антологиях поэзии, в коллективном трёхтомнике «Ростовская Лира», в книге верлибров трех авторов «Фрески смутного времени» (2005), в журналах «Дети РА», "Дон", «Ковчег», «Футурум-арт», альманахе «45-я параллель». Автор книг: «Прообраз», «Обратная перспектива» (Ростов-на-Дону, 1998); «Освобождение слова» (Ростов-на-Дону, 2002). Посмертно: «Ареал Кириллик» (Ростов-на-Дону, 2013); «AD HONORES» (Ростов-на-Дону, 2014); «Избранное» (проза, переводы, переложения, письма) (Ростов-на-Дону, 2014); «Живые заметки» (Ростов-на-Дону, 2015).