Продолжение. Начало см. в №13[43] РЭГ

На подступах

Об условиях отмены крепостного права в России в 1861 г. каждому школьнику известно в общих чертах достаточно хорошо: крестьяне получали личную свободу, т.е. их труд переставал быть предметом собственности помещика, и обеспечивались землей из барских наделов. Все это было хорошо (если не обращать внимания на некоторые детали, например, на размер душевого надела). Плохо было то, что земли крестьяне должны были выкупить - либо сами, либо с помощью государства. А до того времени, пока земля не выкуплена, крестьяне обязаны были нести определенные повинности в пользу барина, и потому из разряда крепостных они переходили в категорию временнообязанных.
По сути идея реформы состояла в том, чтобы отменить узаконенное право помещика на присвоение труда крестьян и ввести новую форму отношений между мужиком и помещиком - договорную, вроде той, что существовала на Руси еще до закабаления крестьян, которое началось с конца ХV в. (1497 г.) и завершилось в середине ХVII в. (по Соборному Уложению 1649 г.), пройдя через отмену в конце ХVI в. правила Юрьева дня, породившую пословицу: "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!".
До этого, т.е. до крепостничества, землевладелец-феодал и крестьянин состояли между собой в отношениях найма, беря на себя определенные обязательства: крестьянин - отработать оговоренный период или выполнить какую-либо работу, а феодал обещал за данный труд условленную плату. Но поскольку труд крестьян на Руси, как правило, ценился дешево, плата за него была такой, что мужику часто не хватало средств на прожитье и он брал у землевладельца ссуду, или, как тогда говорили, "купу" (купа = купля) - с обязательством отработать долг в будущем; вследствие этого долги накапливались и мужик попадал в постоянную зависимость. Появилась категория крестьян-должников,- закупов, т.е. работающих "за купу". Это вполне устраивало феодала, но не могло удовлетворять закупа, который, осознавая всю безысходность своего положения, пытался вырваться из этого заколдованного круга бегством. Правительство, защищая интересы помещика, принимало насильственные меры к возвращению беглых должников, что в конце концов и завершилось упомянутым юридическим закрепощением крестьян. Крестьяне закреплялись (уже по закону) на земле помещика, получали от него земельный надел и должны были нести обязательные трудовые повинности в пользу барина и государства. Таким образом, труд мужика стал подневольным, а такой труд никогда не был эффективным.
Нельзя, сказать, чтобы этого в России не понимали. Больше того, даже предпринимались некоторые попытки реформировать крепостничество. Например, при Павле I в 1797 г. был введен закон, согласно которому помещик имел право присваивать не более половины крестьянского труда (3 дня в неделю). В 1803 г. Александр I издает закон о вольных хлебопашцах, по которому разрешалось отпускать на волю целые селения крепостных с обязательным наделением крестьян землею - на условиях, определяемых взаимным соглашением между барином и мужиками. Наконец, в 1842 г. Николай I издает указ, по которому помещик, сохраняя право собственности на землю, мог наделять ею крестьян, освободив их от крепостной зависимости, а те должны были за зто нести в пользу помещика условленные заключенным между ними соглашением повинности.
Однако эти попытки реформировать крепостное право в масштабах страны не дали практически никаких ощутимых результатов, ибо они не носили обязательного характера: все решал помещик, который мог отпустить, а мог и не отпустить на волю, не определялось также, каким количеством земли должны были быть наделены крестьяне, и т.п.
Лишь Манифест 19 февраля 1861 г. объявлял отмену крепостного права безусловной. Крепостное право отменялось раз и навсегда.

Первые хлопоты

Бывает, что усердие превозмогает рассудок.
Козьма Прутков

Интерес к крестьянскому вопросу резко усилился после поражения России в 1856 г. в Крымской войне. И уже в 1857-1858 гг. в стране активно обсуждались различные проекты отмены крепостного права, появлялись такие проекты и на местах.
В губернском городе Екатеринославе, к примеру, был опубликован проект губернского предводителя дворян А.Миклашевского, в котором обсуждалась по этому предмету записка крупного здешнего землевладельца Ивана Шабельского. Эти проекты не отличались радикальностью и были пронизаны мыслью о всесторонней защите дворян, в частности в вопросе землевладения (П.,11. Буквой "П" здесь и далее обозначена работа: Писарев В.И. Ликвидация крепостного права в Приазовье. М.; Ростов н/Д, 1924).
Помимо проектов предпринимались и конкретные организационные шаги. 12 марта 1858 г. в Екатеринославе состоялось торжественное собрание уездных предводителей дворянства, был создан губернский комитет по освобождению крестьян. 20 мая дворяне Ростовского уезда избрали в члены губернского комитета помещиков К.П.Иванова и К.А.Холяру, кандидатами в члены комитета стали Е.Б.Палама и М.Г.Ковалинский (все из зоны бывшего Таганрогского градоначальства). Однако избранники, кроме Иванова, в комитете работать отказались, сославшись на болезнь. Освобождать крестьян помещикам, похоже, не очень хотелось: деньги на содержание комитета сдавали неохотно, некоторые, как, например, Ковалинские, совсем отказывались, другие, вроде М.Сарандинаки, затевали споры по поводу причитавшихся к взносу сумм. Комитет, так ничего и не сделавший, в феврале 1859 г. был упразднен (П., 21). Таким образом, благие намерения инициаторов реформы закончились безрезультатно, вылившись лишь в некую имитацию дела.
Однако с обнародованием Манифеста 19 февраля 1861 г. ситуация резко менялась. Теперь требовались конкретные, четкие и решительные действия, прежде всего организационного характера.
Уездные дворянские собрания в марте 1861 г. получили следующие предписания: распределить помещичьи земли на мировые участки, выбрать мировых посредников, провести реорганизацию местного самоуправления, т.е. создать новые волости. Состоявшееся 5 апреля дворянское собрание Ростовского уезда постановило образовать в уезде четыре мировых участка: первый и второй включали зону бывшего Таганрогского градоначальства, третий и чатвертый - задонскую сторону, т.е. помещичьи владения на Кагальнике, Ее и в Приморье - южном побережье Таганрогского залива. Мировыми посредниками были избраны: в первом участке - Константин Афанасьевич Холяра, во втором - Константин Павлович Иванов, в третьем - Павел Михайлович Хоментовский, в четвертом - Ипполит Павлович Сарандинаки.
Кажется, рассуждая о крестьянской реформе 1861 г., у нас как-то не придают должного значения мировым посредникам, а между тем фигура мирового посредника в этом важном деле была центральной. Именно мировым посредникам отводилась главная роль в претворении идей реформы в жизнь. Посредники наделялись широкими полномочиями, они обладали судебно-полицейской властью на местах, призваны были урегулировать отношения между крестьянами и помещиками, придавая этим отношениям новое направление, новые ориентиры, что было далеко не так просто, если учесть, что ломались не только устоявшиеся экономические связи, уклад жизни, но и привычки, психология людей.
В бумаге, присланной из губернского правления, так разъяснялась роль мировых посредников: "Посредники должны на местах делать распоряжения по введению в действие крестьянских положений и следить за правильным их исполнением.
Но главное назначение мировых посредников - быть примирителем и судьею интересов двух сословий - помещичьего и крестьянского" (235, 1, 1, 1).
Важное значение придавалось личным качествам посредников. "Личные достоинства посредников, - подчеркивалось в документе, - должны утверждать за ними то высокое значение и общее доверие, которые представлены им верховною законодательною властью" (235, 1, 1, 1об.). Другими словами, к посредникам предъявлялись довольно высокие морально-этические требования, и, видимо, все избранники этим требованиям вполне удовлетворяли, во всяком случае, в той мере, какой мы вправе ожидать от благовоспитанных дворян, к числу которых принадлежали и наши посредники.
Если же говорить о личных достоинствах, определяемых политическими убеждениями, то следует заметить, что мировые посредники Ростовского уезда, насколько об этом можно судить по имеющимся материалам, в подходе к реформе единодушием не отличались. Здесь мы наблюдаем спектр настроений - от прогрессивно-либеральных у Хоментовского до откровенно реакционных у Холяры. Взгляды давнего энтузиаста преобразований крестьянского быта К.Иванова были близки взглядам Хоментовского, но проявлялись более сдержанно, а позиция И.Сарандинаки выглядит скорее нейтральной, быть может, в силу того, что он был членом семейства наиболее крупных землевладельцев в уезде, а его ближайшие родственники - отец Павел Федорович и дядя Маргарит Федорович - реформу явно не одобряли и конфликтовали к тому же со своими крестьянами.
Мировые посредники находились в прямом подчинении у предводителя уездного дворянства, который по положению одновременно был и председателем мирового съезда - органа, призванного рассматривать наиболее сложные вопросы или конфликты, возникавшие в ходе реформы. Предводитель мог требовать от посредника отчета о его действиях, о состоянии дел, мог давать ему отдельные поручения и. распоряжения, мог перебрасывать его в случае необходимости на работу в другой участок, а при стечении особьгх обстоятельств мог даже отстранить на время от дел; не мог предводитель одного - уволить посредника от занимаемой должности; этот вопрос находился в компетенции только Правительствующего Сената.
Избранный на должность предводителя ростовского уездного дворянства 38-летний штабс-ротмистр Егор Михайлович Ковалинский принадлежал к многочисленному и хорошо известному в уезде семейству богатых и влиятельных помещиков. Как предводитель; Ковалинский формально выказывал приверженность букве закона, однако, похоже, он отличался крайне слабым здоровьем: то и дело он уклонялся от дел, ссылаясь на болезнь... В документах зафиксирован даже такой любопытный факт: однажды за несколько недель до намечавшегося мирового съезда с губернским начальством согласовывали вопрос - кто должен будет замещать на съезде председателя Ковалинского, если он вдруг заболеет? - В принципе этот вопрос не требовал согласования с вышестоящей инстанцией: по положению отсутствующего председателя замещал один из мировьгх посредников - по очереди. Однако в этом факте проявилась скрытая интрига, обусловленная различием политических симпатий и стремлением "не пущать" неугодных. Волею обстоятельств в центре той коллизии оказался Павел Хоментовский...
Но это - потом. А пока что - только начало работы - важной, небывалой, ответственной. Как сказал бы один наш незабвенный политик, - цели ясны, задачи определены - за работу, господа посредники!

Заботы Павла Хоментовского

Бросая в воду камешки, следи за кругами,
которые оными образуются, - иначе
такое бросание будет пустою забавою.
Козьма Прутков

Мировой посредник 3-го участка гвардии штабс-капитан Павел Михайлович Хоментовский среди здешних землевладельцев на Кагальнике 6ыл человеком новым: совсем недавно, в 1859 г., он приобрел здесь, по соседству с Верой Яковлевной Новодворской 500 десятин земли и поселился в хуторе Захарьевске - бывшем владении Пшенецких. Следовательно, он был человеком, никак не связанным с местными помещиками, - ни родством, ни дружбою, ни традициями добрососедства, т.е. он был человеком здесь во всех отношениях свободным, независимым. Но не только этим отличался Хоментовский от местных землевладельцев - у него по сути не было крепостных. За ним, правда, числились один дворовый мужик и четверо полевых крестьян, но на 500 десятин земли, согласитесь, это не сила. Поэтому Хоментовский использовал труд наемных работников - крестьян из окрестных селений: государственных, живших на правобережье Кагальника, или крепостных соседей-помещиков; постоянно в найме у него находились 6-7 оброчных мужиков Анны Пшенецкой из хутора Песчаного; нанимались к нему и мещане из Азова. Такая практика не нравилась соседке Новодворской. "Поселился тут на мою голову, помещик называется - своих крестьян нет, так чужих сманивает, развращает мужиков более выгодными условиями, они и так работать не хотят, а тут еще он со своими пятьюстами десятинами... врет, небось, - откуда там 500? Хорошо, если 400 наберется", - так с неприязнью рассуждала Новодворская. (Новодворская полагала, что Хоментовский стал посредником путем обмана, заявив в дворянском собрании, будто у него 500 десятин, каковых в действительности, мол, нет, а 500 десятин - минимальный размер земельного надела, позволявший владельцу выдвигать свою кандидатуру на должность посредника.) А Хоментовский действительно предлагал более выгодные условия и, кроме того, охотно выплачивал аванс - до 50 % условленной по соглашению суммы.
Как видим, Хоментовский еще до отмены крепостного права перешел на новые отношения с крестьянами. Следовательно, можно полагать, что над ним мало тяготели, а может, и вовсе не тяготели узы помещичьей солидарности или крепостнические предрассудки, что не могло не сказываться на его действиях как мирового посредника.
Теперь, после избрания на эту должность, перед Хоментовским стоял вопрос сугубо практический - осуществлять на деле положения Манифеста.
Реформа, как проводимая сверху, предполагала опору на активное участие в ней самих господ помещиков. По замыслу авторов реформы, ее успех во многом зависел от тех, кто по своему социальному, имущественному, культурному, образовательному уровню находился на более высокой ступени, т.е. от господ землевладельцев. Эта мысль постоянно присутствует во многих материалах того времени. Именно помещик должен был составить и согласовать с посредником, а затем обсудить с крестьянами основной документ переходного периода - уставную грамоту.
Поэтому одна из основных задач, стоявших перед мировыми посредниками, заключалась в том, чтобы побудить помещиков как можно быстрее приступить к составлению документов по переводу крестьян из разряда крепостных в категорию временнообязанных.
Кроме того, надо было срочно заняться реорганизацией местного самоуправления,т.е. открыть новые волости.
Для начала Хоментовский письменно обратился ко всем помещикам своего участка, а он включал около двадцати помещичьих селений (в некоторых из них числилось по нескольку землевладений). "Вступая в должность, - писал он 20 мая 1861 г. в своем первом послании, - считаю приятньм долгом заявить желание мое исполнять возложенные на меня обязанности с беспристрастием и нелицеприятием, в границах Высочайше утвержденного 19 февраля Положения" (235,1,1,4). Далее посредник обещал наблюдать за тем, чтобы временнообязанные крестьяне "действительно воспользовались высочайше дарованными им правами и облегчением в ныне отбываемых повинностях" (235, 1, 1, 4об.), говорил о том, сколь велика в успехе реформы роль самих помещиков, и подчеркивал, что "...положение землевладельцев в будущем, возможная польза и спокойствие требуют доброжелательных и миролюбивых отношений", что помещики должны сами разъяснить крестьянам их права и обязанности и что, исходя из таких добрых установок, владельцы должны тщательно составить списки работников и работниц (235, 1, 1, 4об.).
При этом Хоментовский обращал особое внимание господ землевладельцев на конкретные вопросы, например на то, в каком возрасте работники считаются трудоспособными и какое время они должны отрабатывать на издельщине (до реформы это называлось барщиной). Трудоспособными считались мужчины в возрасте от 18 до 55 лет, женщины - от 17 до 50 лет, мужчины должны были работать на барина три дня в неделю, женщины - два, но не в течение всего года, а сезонно, так, чтобы мужчина за год отработал всего 40 дней, женщина - 30. Число членов семьи, привлекаемых на издельщину, определялось числом трудоспособных мужчин, т.е. получалось, что если в семье имелся только один трудоспособный мужчина и несколько трудоспособных женщин, к обязательным работам привлекалась лишь одна из них!
Призывая помещиков серьезно и тщательно отнестись к составлению списков крестьян и дворовых, Хоментовский в заключение корректно предупреждал: "Ошибка писаря, обнаруженная по жалобе крестьян, поставит меня в крайне неприятную обязанность исправить ее на основании Положения, хотя бы с прискорбньм сознанием, что возродившееся в крестьянах сомнение может безвинно поколебать доверие их к владельцам..." (235, 1, 1, 5).
К этому письму предусмотрительно был приложен список "господ землевладельцев" с просьбой к каждому из них письменно, собственноручной подписью, подтвердить, что с посланием мирового посредника ознакомлен. Так, быть может, несколько прозаично, было положено начало фактическому "преобразованию крестьянского быта" в одном из мировых участков Приазовья.
Однако реакция помещиков на побудительные действия посредника, вернее, на его призыв к активным делам по переустройству уклада жизни, оказалась далеко не такой, на какую тот рассчитывал. Впрочем, это было характерно не только в мировом участке Хоментовского - такая картина наблюдалась во всем Ростовском уезде. Возможно, организаторы реформы несколько опоздали: уже были в разгаре весенне-летние полевые работы, помещикам было не до уставных грамот или, по крайней мере, они очень старались показать, что им не до этого: их больше всего беспокоило изменившееся поведение крестьян, в которых с какого-то времени вселился "дух своеволия" и непослушания, они нерадиво относились к работе или вовсе от нее норовили отлынивать. Помещики слали и мировым посредникам, и предводителю дворянства бесконечные жалобы с требованием "разобраться и наказать по всей строгости закона...". На разбор жалоб и выяснение отношений ушел весь 1861 год, а уставных грамот появилась всего одна, да и та составлена была самим посредником К.П.Ивановым по своему имению...
В текущем году посредникам удалось зато открыть новые волости

"Крестины" Василе-Петровки

При подготовке реорганизации местного самоуправления где-то в недрах дворянского собрания родился проект о создании на территории третьего мирового участка трех волостей: Победо-Алексанровской, Павловской и Семибалковской. В первую должны были войти все поселения на земле, некогда принадлежавшей Д.В.Змиеву (Анастасиевка, Задонская, Веселая, Победа, Александровка), а также те, что возникли на земле, отведенной в 1796 г. майору Ф.С.Беляеву (Валериевский, Андреевка (Семеновка), Песчаный и Захарьевск). Павловская включала собственно Павловку (Кохановку), Петрогоровку и все селения из владений Пеленкиных (Платоно-Петровку, Павлово-Петровскую, Верную, Зеленый Мыс, Милую Яковленку и недавно возникшую Васильевку Садомцева). Третья - Семибалковская - объединяла Семибалки, хутор Страшный, Лизетино и Стефанидинодар. Таким образом, предполагалось создать на Кагальнике две волости и на побережье залива одну. (Речь идет, конечно, только о частновладельческих поселениях; помимо них на Кагальнике были и поселения государственных крестьян, получивших свое волостное деление - Новониколаевскую и Кагальницкую волости).
Посредник Хоментовский, ознакоминшись с проектом, 15 июля 1861 г. обратился к вышестоящему начальству с предложением объединить Победо-Александровскую и Павловскую волости в одну, с центром в дерене Васильевке. Выбор этой деревни, видимо, определялся тем, что она была равно удалена от крайних частновладельческих селений на Кагальнике - и от Анастасиевки, и от Петрогоровки (примерно на 12 км). Его идея была одобрена, но при этом случился небольшой курьез, о котором стоит сказать, ибо он связан с историей названия села - историей, мало кому известной.
Дело в том, что, как известно, некоторые населенные пункты имеют традиционно сложившиеся не одно, а два или даже больше названий: хутор Высочина, он же - Средний, деревня Анастасиевка, она же - Антоновка, Павловка, она же - Кохановка и т.п. Васильевка еще не имела устоявшегося официального названия: ее называли и Васильевкой, и Петровской Садомцева (поскольку - на земле, генерально обмежеванной сельцу Петровскому), а в просторечьи она хорошо была известна как Спичаковка - происхождение этого названия выяснить не удалось, но употребляется оно и поныне. Было это название на слуху, очевидно, и у Хоментовского, и как человек новый в здешних местах, он и посчитал это название основным и так и предложил вновь открываемую волость назвать Спичаковской, или Спичаково-Петровской. В ответном письме от 3 августа 1861 г. на имя мирового посредника о его предложении от 15 июля №35 соединить две волости в одну - Спичаково-Петровскую - сообщалось, что губернское по крестьянским делам присутствие "...нашло выставленные Вами основания заслуживающими уважения и признало возможным утвердить ходатайство Ваше с тем, чтобы Вы немедленно приступили к открытию волостей по подведомому Вам участку" (235, 1, 1, л.45). Об этом было уведомлено и уездное дворянское собрание: "...Волость Спичаковская (она же Петровская), - говорилось в письме из Екатеринослава, - утверждена губернским присутствием под названием Спичаково-Петровская 6 августа 1861 г." (99, 1, 9, л.1).
Теперь мировой посредник, как ему рекомендовалось, должен был поторопиться с открытием этой волости. 10 августа Хоментовский собрал сельский сход, на котором и было объявлено об открытии Спичаково-Петровской волости с центром в Спичаковке. Но тут Хоментовского ожидал сюрприз: крестьяне этой деревни неожиданно выразили ему несогласие с таким названием: свою деревню они называли Васильевкой - по имени барина Василия Садомцева, отсюда и волость должна называться не Спичаково-, а Васильево-Петровской! Хоментовский учел просьбу крестьян, и в тот же день в письме предводителю уездного дворянства он писал: "...Что касается открытия волостей, имею честь сообщить, что сего числа, то есть 10-го августа в 12 часов пополудни открыта выбором волостного старшины и других лиц волость Спичаково-Петровская, или, нак временнообязанные крестьяне просили именовать, Васильево-Петровская" (99, 1, 9, 20-20об.). Вследствие этого уточнения документы об открытии волости снова рассматривались губернским начальством, ибо любое изменение в названии или статусе населенного пункта должно было быть утверждено губернатором или соответствующим присутственным органом. И вот 8 сентября 1861 г. председатель губернского по крестьянским делам присутствия уведомил лично Хоментовского, что "на переименование Спичаково-Петровской волости в Васильево-Петровскую согласно желанию крестьян, заявленному на мирском сходе, губернское присутствие препятствий не встречает", и предписал Спичаково-Петровскую волость именовать впредь Васильево-Петровской (99, 1, 9, 78).
Так дотоле безвестная и неприметная деревня Васильевка, насчитывавшая всего полторы сотни жителей, благодаря мировому посреднику Хоментовскому обрела статус волостного центра и с этого времени стала упоминаться в уездных документах. Положение центра волости обязывало заботиться о культурно-просветительном развитии села. Усилиями мирового посредника в октябре того же года была открыта здесь первая среди частновладельческих селений на Кагальнике школа для крестьянских детей. Занятия проводились два раза в неделю в волостной избе, грамоте обучал волостной писарь Иван Чернышов, который, если судить по бумагам, исходившим из волости и написанным его рукой, был довольно грамотным человеком. Детей из отдаленных селений, желавших учиться, Хоментовский устраивал здесь на квартиру к крестьянам и оплачивал им их проживание из штрафных денег, имевшихся в его распоряжении.

(Продолжение следует)

__________________________
© Литвиненко Виктор Исидорович