В статье рассматриваются результаты корпусного анализа русской художественной литературы 20-го века, разделенной на две выборки одинакового размера по гендерному признаку. Объем каждой выборки составил 16.140.000 словоформ, что примерно соответствует 106-и мегабайтам текстовых файлов (txt). Выборка авторов-мужчин содержит произведения Александра Волкова, Эдуарда Геворкяна, Александра Грина, Сергея Довлатова, Ивана Ефремова, Ильи Ильфа и Евгения Петрова, Фазиля Искандера, Виктора Конецкого, Леонида Леонова, Владимира Набокова, Николая Носова, Валентина Пикуля и т.д., выборка авторов-женщин – произведения Анны Ахматовой, Татьяны Бек, Нины Габриэлян, Юлии Латыниной, Дины Рубиной, Татьяны Толстой, Александры Марининой, Василины Орловой и т.д. (все произведения взяты со страницы "Библиотека Максима Мошкова", http://www.lib.ru). Подсчеты проводились программами Wordsmith Tools и SearchInform Desktop. Лингвистические критерии нелогичного, "феноменалистического" мышления мы взяли из книги Анны Вежбицкой «Язык. Культура. Познание» [1]: а) многочисленность безличных конструкций, б) склонность к употреблению лексем, отражающих надежду на судьбу, неспособность к влиянию на свою жизнь и предрешенность грядущих событий.

Для поиска безличных конструкций мы использовали формулы типа следующей: "меня ^^*ило/тебя ^^*ило/его ^^*ило/ее ^^*ило/нас ^^*ило/вас ^^*ило/их ^^*ило", где знак ^ обозначает одну букву, * – любое количество букв, / – логический оператор ИЛИ. Написание с большой или маленькой буквы не учитывалось, т.е. программа находила все формы: вас ранило/Вас ранило. Подчеркнем, что мы проверяли далеко не все типы безличных конструкций, существующие в русском языке, поскольку многие из них омонимичны с другими оборотами (напр., инфинитив + датив: Как подать ей помощь? vs. Я хочу подать ей помощь). Все омонимичные формы в проверенных случаях были тщательно отсортированы вручную благодаря их относительной немногочисленности. Ниже приводятся результаты:

Безличные конструкции в русской художественной литературе

	Мужчины	Женщины
Мне (не) [каже]тся/[казал]ось + тебе, ему и т.д.	9744	12.119
Меня [рани]ло + тебя, его и т.д.	857	647
Мне (не) [оторва]ло + тебе, ему и т.д.	1052	1314
(Не) [закус]ить бы [мне, тебе и т.д.] + -ать, -уть и т.д.	440	375
Мне не [ж]ить + тебе, ему и т.д.	186	202
Мне (было/есть/стало/будет) (не) [совес]тно + тебе, ему и т.д.	1491	1565
Не [убега]ть же	112	168
Только бы/если бы/хоть бы/как бы [отправи]ть[ся]	193	155
Жаль/пора/охота/неволя/досада/стыд/грех/позор/лень + [поднима]ть[ся]	575	587

Например, первая формулировка обозначает, что проверялись все конструкции с личным местоимением в дативе и с глаголом на -тся/-ось (с отрицанием или без него): Мне мерещится, Мне писалось, Вам покажется и т.д. Во всех случаях учитывались предложения с инверсией, напр. Поспешить бы мне/Мне бы поспешить. По шести из девяти конструкций лидирует женский гендерлект, особенно велик разрыв в случае имперсонала с возвратными глаголами. Добавим, однако, что подсчет всех возвратных глаголов (употребляющихся преимущественно с дативом: Мне думается, Мне привиделось), включая императивы, инфинитивы и деепричастия, показал, что в женском гендерлекте они встречаются реже, чем в мужском (552.877 против 557.100). Если не учитывать инфинитивы и деепричастия, то соотношение будет все равно в пользу мужчин: 450.383 против 460.159. Обусловлено это, вероятно, тем, что мужчины более склонны к употреблению возвратных глаголов в личных конструкциях (напр., Он казался).

Примечательно также, что при употреблении конструкции Мне думается мужчины менее склонны заменять ее личной (Я думаю) : соотношение первого и второго варианта составляет в мужском гендерлекте 43 к 1082 (4% к 96%), в женском – 32 к 1418 (2% к 98%). То же относится и к конструкции Мне хочется по сравнению с Я хочу: безличный вариант встречается в произведениях женщин 177 раз (8,9% от общего числа личных и безличных), в произведениях мужчин – 149 (11,8%), личный вариант встречается в произведениях женщин 1818 раз (91,1%), в произведениях мужчин – 1119 (88,2%). Соотношение конструкций У меня есть и Я имею (во всех временах и со всеми местоимениями) составило в мужском гендерлекте 2171 к 1021 (68% к 32%), в женском – 3283 к 1171 (74% к 26%), т.е. мужчины чаще говорят Я имею. Сам процесс обладания чаще тематизируется в женском гендерлекте.

Общее количество наиболее распространенных модальных предикативов, требующих употребления "реальных субъектов" в дативе ([мне, тебе, ему] можно, надо, нужно, надобно, нельзя, необходимо, невозможно), составило 45.222 единицы в мужском гендерлекте и 45.648 в женском, т.е. и в этом случае с незначительным перевесом лидирует женский гендерлект. Под "реальными субъектами" мы понимаем дополнения в дативе, которые в аналитических языках обычно передаются подлежащим, ср. Мне надо – I need, Мне можно – I am allowed.

Наречия некого, не на кого, нечего, не на что, некуда, негде, незачем, не о чем, не у кого, не из чего, некем, не с кем, нечем, не с чем и не о ком, употребляющиеся почти без исключения в безличных конструкциях, встретились в произведениях женщин 3560 раз, в произведениях мужчин – 3237 раз. Речь идет о предложениях типа Негде и остановиться, Не о чем мне с ней разговаривать, А жить-то будет тебе не на что, Нечем было укрыться.
Таким образом, в произведениях авторов-женщин чаще встречаются безличные конструкции типа Мне кажется, Ему взрывом оторвало ногу, Мне не увидеть ее никогда, Мне можно, У меня есть, Мне совестно, Некуда мне податься; в произведениях авторов-мужчин – Только бы выйти!, Меня ранило и Покурить бы [мне]. Конструкции типа Пора идти употребляются примерно одинаково в обеих выборках. Если предположить, что объем имперсонала отражает степень иррациональности мировоззрения, то приходится констатировать, что данный признак более характерен для женщин, чем для мужчин. Альтернативным объяснением могла бы послужить консервативность женского языкового стиля, более склонного к унаследованным из индоевропейского праязыка остаткам эргативного строя.

Еще одним критерием, якобы отражающим иррациональность мировоззрения говорящего, является частое употребление лексики, представляющей его объектом судьбы и высших сил. Слова
случиться, статься, сделаться, приключиться, стрястись, посчастливиться, авось, роковой, фатальный, фатализм, вдруг, внезапно, неожиданно, судьб* (т.е. все слова, начинающиеся таким образом), удел, жребий, участь, случай*, предопределен*, предначертан*, предрешен* (во всех формах) и произошло, повезло, суждено (только в этой форме, чтобы отсортировать употребления тех же слов в других значениях: Он происходит из знаменитой семьи и т.п.) встречаются в общей сложности 34.318 раз в мужском гендерлекте и 34.883 раза в женском. Формула поиска "на роду написано/выпал* на долю/удар* судьбы/превратност* судьбы" выдала 51 единицы в произведениях, написанных женщинами, и 40 единиц – в произведениях, написанных мужчинами (знак * заменяет окончания). В произведениях женщин чаще фигурируют высшие силы, определяющие судьбу: слова бог, дьявол, ангел, сатана, провидение, божество во всех формах встречаются в мужском гендерлекте 8910 раз, в женском – 9791 (здесь возможна и большая склонность женщин к религиозной тематике). Женщины чаще пишут о предопределении судьбы звездами: слова
гороскоп, астролог и астрология встречаются у мужчин в общей сложности 41 раз, у женщин – 87. Очевидно, о той же тенденции свидетельствует и более частая тематизация предсказания будущего в произведениях авторов-женщин: слова гадалка, гадать, предсказание, предсказатель, пророк, пророчество (во всех формах) встречаются у женщин 1228 раз, у мужчин – 787. Таким образом, женщины явно лидируют по всем параметрам. Несомненно, каждый ряд проверенных лексем можно значительно расширить, что, однако, вышло бы за рамки данной статьи.

С другой стороны, женщины чаще пользуются инструментарием логики как науки: слова аналогия, антиномия, антитеза, антитезис, апостериори, апостериорность, априори, априористический, априорность, апостериорный, априорный, дедуктивный, дедукция, дедуцировать, дискурсивный, индуктивность, индуктивный, индукция, паралогический, силлогизм, умозаключение встречаются в общей сложности 255 раз в произведениях женщин и 156 раз – в произведениях мужчин (список лексем был взят из Словаря русского языка под редакцией А.П. Евгеньевой [2]).

Если предположить, что обратным полюсом логичности и рациональности является сопровождающая иррациональность эмоциональность, то в женском гендерлекте должны были бы чаще встречаться прилагательные чрезвычайной оценки: огромный, гигантский, колоссальный, громадный, необъятный, неописуемый, невероятный, непостижимый, чрезмерный, потрясающий, чудовищный, ужасающий, ужасный, кошмарный, прекрасный, чудесный, удивительный, великолепный, отличный, совершенный, идеальный, чрезвычайный, сногсшибательный, душераздирающий.
Однако, это не так: все эти слова встречаются в общей сложности 26.535 раз в произведениях мужчин и только 21.149 раз – в произведениях женщин. Если расширить этот ряд за счет менее явных его членов очень, самый, наиболее и такой, то и в этом случае будет лидировать мужской гендерлект (109.655 против 108.751; в обоих случаях проверялись все формы слов). Мужчины чаще используют восклицательный знак (163.233 у мужчин против 155.607 у женщин), чаще прибегают к междометиям ах, ох, ух, эх, ой (5845 против 5678 единиц), чаще употребляют эмоционально коннотированное существительное мириады (33 против 15 единиц). Правда, "суперлативизм" женщин выражается по-другому: они чаще прибегают к таким "всеохватывающим" словам, как абсолютно, каждый, все, никто, вечно, всегда, никогда, полностью, стопроцентно, бесконечно, безгранично (118.071 против 99.103 единиц; поиск точной формы). Редупликация также более характерна для женщин: 154 против 93 единиц по формуле поиска "^^*ой-^^*ой/^^*ый-^^*ый/^^*ий-^^*ий" (напр., белый-белый или белый-пребелый, но не серпастый-молоткастый, синькой-зеленкой, постой-постой, незванный-непрошенный или суженый-ряженый, т.е. допускалось использование только одной основы и только у прилагательных). По употреблению усиливающих значение приставок разница практически равна нулю: формула "супер*ый, гипер*ый, сверх*ый, мега*ый" обнаружила 33 прилагательных у женщин и 32 у мужчин.

Таким образом, если предположить, что выбранные нами критерии действительно свидетельствуют об иррациональности говорящего, приходится признать, что признаки нелогичного мышления несколько чаще встречаются в текстах авторов-женщин. Разница эта не всегда велика, а по отдельным параметрам лидируют мужчины, но общая тенденция все же прослеживается достаточно четко. Нельзя, однако, исключать, что проверка большего числа безличных конструкций и лексем, предположительно имеющих отношение к иррациональному мировоззрению, привела бы к противоположному результату. Кроме того, можно поставить под вопрос и сами критерии, по которым производились подсчеты. Например, насколько нам известно, ни А. Вежбицкая, ни ее последователи не описывали конструкцию Мне совестно в качестве проявления нелогичности (хотя она также является дативной, а именно в дативных конструкциях этнолингвисты обычно усматривают различные негативные характеристики русского менталитета), однако, даже если удалить ее из списка, все равно будет лидировать женский гендерлект. Несколько необычными нам кажутся два обстоятельства: во-первых, склонность женщин к терминологии логики как науки (поскольку общее число найденных слов было невелико, вполне возможно, что на общий результат повлияло одно произведение с соответствующей тематикой); во-вторых, явная склонность мужчин к эмоционально окрашенным прилагательным. В данном случае речь не может идти о случайности, т.к. разрыв в числах слишком велик. Объяснения здесь может быть два: либо логичность и эмоциональность не представляют собою два полюса, либо неверны сами критерии логичности и эмоциональности.


Литература:
1.     Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. – М.: Русские словари, 1996.
2.     Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. – 4-е изд., стер. – М.: Рус. яз., 1999.
______________________________
© Зарецкий Евгений Владимирович