Традиционной является точка зрения о том, что формирование основных черт национального фольклора произошло в дохристианскую эпоху, и потому большинство сюжетов и персонажей носят языческий характер. При их расшифровке проявляются чрезвычайно архаичные представления о мироустройстве, одушевление природных сил, наделение животных магической силой и разумом, превосходящим человеческий. Это отчетливые следы древних культов природы и поклонения тотемным божествам. В этом контексте «Сказка про колобка», когда все животные откусывают по кусочку от круглого диска, пока не съедают его полностью, расшифровывается как рассказ о фазах лунного месяца. Причем выбор зверей не случаен, их имена носили созвездия, через которые проходил по небу месяц.

Возникнув действительно очень давно, фольклор, продолжал развиваться всегда, будучи устной формой творчества. В русском фольклоре мы можем найти персонажей из сказок и мифов других народов. Например, Баба-Яга заимствована из польских сказок; Кощей Бессмертный, вероятно, из балканских; магическое число семь имеет несомненно месопотамское происхождение. Постепенно герои сказок меняли языческие имена на христианские. Происходило это тогда же, когда и сами люди начали в повседневной жизни использовать имена, даваемые им при крещении, т.е. в XVI – XVIII вв. Главный герой становится Иваном ( от Йоханан – дарованный Богом), а его невесты – Мариями или Василисами (одно имя еврейское, другое – греческое). Да и появление царей, царевичей и царевен в сказках стало возможным не ранее второй половины XVI в.
В силу всего вышеперечисленного возможность заимствования устным народным творчеством некоторых мотивов Библии не является чем-то нереальным. Тем более, что многие параллели довольно очевидны.

1. В сказочной стране текут молочные реки с кисельными берегами (сказка «Гуси-лебеди»), а во Второзаконии (6:3) Моисей описывает землю обетованную как землю, где течет молоко и мед. В соответствии со старыми рецептами кисель на Руси варили с патокой в качестве сгустителя.

2. Герой русских народных сказок чаще всего младший или неудавшийся ребенок, короче, Иванушка-дурачок. Это не типично для фольклора, т.к. героем национального эпоса народ изображал храбреца, умницу и красавца – таким, каким он хотел видеть себя. Греческие мифы вообще не знают убогих персонажей, там только боги, титаны и герои. Нартские эпосы народов Кавказа, персидский цикл о Джамшите, древне-шумерские сказания о Гильгамеше – все, что ни вспомним, будет сказанием о подвигах богатыря.
Похожие мотивы, когда человек низкого происхождения, не богатырь становится во главе народа и побеждает, содержатся разве что еще в Книге Судей, охватывающей период завоевания Ханаана. Список персонажей содержит имена отверженных, грешников, полукриминальных личностей, которые избираются божественным Проведением для особой миссии. Не право рождения, а харизма делает их ключевыми фигурами сюжета.
Бедняк и левша (в древности это серьезный физический недостаток!) Аод изготовляет (оружие ему не положено по положению) себе меч и хладнокровно убивает царя угнетателей (гл. 3). Женщина Дебора (а времена матриархата уже прошли) собирает коалиционное войско и побеждает в решающей битве (гл.4,5). Иеффай, изгнанный из дома сын блудницы, возглавивший шайку разбойников, оказывается единственным, кого старейшины могут поставить во главе войска для борьбы с аммонитянами (гл. 11). И самый яркий и известный из героев Книги Судей – Самсон, он обладает феноменальной физической силой и явным умственным отставанием, параноидальной тягой к насилию и распущенности (гл. 14-16). Кроме того, он – назареец, член секты, которая добровольно исключила себя из традиционного общества (ее члены ходили практически без одежды, жили в диких местах, не стригли волос, устраивали убийства отступников и коллективные оргии).
Преодоление собственной серости, низости происхождения, выдвижение в герои благодаря собственной энергии в сочетании с покровительством высших сил, объединяет Самсона, Иеффая и нашего Иванушку.

Вот цитаты из глав 1-ой книги Царств, посвященные молодым годам Давида. «Давид же был сын Ефрафянина… по имени Иессея, у которого было восемь сыновей… Три старших сына Иессеевы пошли с Саулом на войну… Давид же был меньший… [он] возвратился от Саула, чтобы пасти овец отца своего… И сказал Иессей Давиду, сыну своему: возьми для братьев своих ефу сущенных зерен и десять этих хлебов, и отнеси поскорее в стан к твоим братьям… И встал Давид рано утром… и, взяв ношу, пошел… и пришел к обозу… оставил свою ношу обозному сторожу, и побежал в ряды… спросил братьев своих о здоровье. И вот, когда он разговаривал с ними, единоборец, по имени Голиаф… выступает из рядов Филистимских, и говорит те слова, и Давид услышал их. И все Израильтяне, увидев этого человека, убегали от него, и весьма боялись. И говорили Израильтяне: …Он выступает, чтобы поносить Израиля. Если бы кто убил его, одарил бы того царь великим богатством, и дочь свою выдал бы за него… И сказал Давид людям… что сделают тому, кто убьет этого Филистимлянина… И сказал народ ему те же слова… И услышал Елиав, старший брат Давида, что говорил он с людьми, и рассердился Елиав на Давида, и сказал: зачем ты сюда пришел, и на кого оставил немногих овец тех в пустыне?.. И услышали слова, которые говорил Давид, и пересказали Саулу, и тот призвал его… И сказал Давид: Господь, который избавлял меня от льва и медведя, избавит меня и от руки этого Филистимлянина. И сказал Саул Давиду: иди, и да будет Господь с тобою…».
Возможно, что судьбы Иванушек и Емель сочинялись русскими крестьянами после проповедей сельских попиков в деревянных церквушках. Как же иначе неграмотные творцы фольклора могли узнать о драмах и трагедиях древнееврейской истории!

3. Когда Иеффай отправлялся на битву с аммонитянами, он дал Богу неординарный обет, что если Бог отдаст ему победу, он принесет в жертву всесожжения того, кто первый выйдет ему навстречу по его возвращении (Судьи, гл. 11). И тут «дочь его выходит навстречу ему с тимпанами и ликами: она у него была только одна, и не было у него еще ни сына, ни дочери» (Судьи, 11:34). Он «разодрал одежду свою» в горе, но дочь смиренно приняла судьбу, сказав, что победа над врагами стоит ее жизни.
В русской «Сказке о Владыке Подземного царства» рука, высунувшаяся из воды, хватает некоего царька за бороду и соглашается отпустить только после клятвы отдать то, что этот царь не знает в своем доме, т.е. как и в случае с Иеффаем царь не знает, что или кого он включил в свой обет. В нашей сказке это оказывается сын царя, родившийся во время его отсутствия.

Эта странная и ужасная ветхозаветная история производила впечатление не только на Руси, так, французы сложили похожую сказку «О принце-жабе». Возвращаясь с войны (как и Иеффай), король сошел с коня попить воды из колодца. Но на лицо ему прыгнула огромная жаба, которая согласилась отстать только, если король отдаст то, что он не видел в своем доме. Это оказалась новорожденная принцесса. Когда та подросла, король привел ее к колодцу и столкнул вниз. Впрочем, в отличие от Библии в сказках все заканчиваются хорошо и все остаются живы и счастливы.

4. Во многих сказках есть обстоятельства, когда герою нужно сказать некое заветное слово, чтобы попасть в недоступное место, или преодолеть некую преграду, которую иначе как с помощью волшебства не осилить. Как правило, такие сюжеты связывают с верой в заговоры и магические заклинания, с приданием слову сакрального смысла и волшебной силы.
Но бывают сказочные ситуации, когда это волшебное слово необходимо знать герою для того, чтобы быть опознанным как свой. Есть большой соблазн расценивать их как созданные под влиянием другого библейского сюжета о слове «шибболет». В той же Книге Судей (гл. 12) есть рассказ о вражде между двумя коленами, т.е. племенами. Одно из них, стоя у переправы через Иордан, приказывало всем проходящим говорить слово «шибболет». Так они узнавали своих врагов, потому что те могли произнести его лишь как «сибболет» (по-видимому, между израильских племен существовали диалектные различия). Эта казалось бы излишняя, но реалистичная деталь так поразила современников, что они включили ее в хроники.

5. Популярным ветхозаветным сюжетом является рассказ о Валаамовой ослице (Числа, гл. 22-24). Царь Моавитский – враг израильтян – позвал из Месопотамии Валаама, известного силой своих заклинаний, для того, чтобы проклясть израильтян. Бог не хотел этого и явил ангела остановить Валаама. Но увидела божьего посланца только ослица, на которой ехал старик. Она остановилась и легла на землю. Валаам сильно бил ее, пока, в конце концов, бедное животное не заговорило человеческим голосом и не спросило хозяина: было ли когда-нибудь что-либо подобное за долгие годы службы. Валаам признал, что нет. Тогда и ему открылся ангел, который сказал, что если бы не ослица, не ее самоотверженное поведение, если бы она продолжала идти, то он бы поразил Валаама смертью, а сама же ослица осталась бы жива.
Эта библейская история сильно отличается от других тем, что животных, наделенных разумом и речью, в Библии практически нет. Исключения два, это – змей-искуситель и Валаамова ослица. Зверей, выступающих как партнеры человека, тоже нет. Сказано в гл. 1 Бытия, что человек был создан «владычествовать над рыбами… и над птицами… и над скотом… и над всеми гадами», и эта иерархия не нарушалась. А тут ослица оказывается прозорливее своего хозяина и спасает ему жизнь. Поэтому данный отрывок привлекал внимание читателей, а имя ослицы стало нарицательным.
Комплекс черт, присущих этому персонажу: верность хозяину, способность говорить по-человечески, а также чувство предвидения более сильное, чем у хозяина, напоминает другого персонажа русских сказок – Сивку-Бурку. Маленький конек также выполнял ряд служб у своего хозяина: возил его за тридевять земель, давал советы, предсказывал события, спасал жизнь, безропотно сносил обиды. И у него были длинные ослиные уши, каких у настоящих лошадей никогда не было.

Три из изложенных тут сюжетов заимствованы из Книги Судей и, как кажется, не случайно. По всеобщему мнению, Книга Судей является самым сильным с литературной точки зрения разделом Библии. Она всегда были излюбленным местом для цитирования в проповедях, и знакомство с ее сюжетами у широких слоев верующих было всегда.
Кроме того, еще в XIX в. филологи отмечали влияние на формирование древнерусского языка прямых переводов Ветхого Завета. «Первый лепет этого новорожденного письменного языка состоял в переложении на свои звуки слов и оборотов библейской речи. …Особый склад русской речи… находит себе самое полное отражение, самое верное объяснение в складах речи библейского контекста», – писал в 1878 г. О.Н.Штейнберг, автор «Еврейского и халдейского этимологического словаря к книгам Ветхого Завета». Чисто филологические заимствования никак не могло происходить без заимствований сюжетов и образов.

Первая публикация: Морозова О.М. Библейские сюжеты и русский фольклор // Путь в науку: Молодые ученые об актуальных проблемах социальных и гуманитарных наук. Ростов н/Д, 2003.

_____________________________
© Морозова Ольга Михайловна