В конце 1980-х годов в украинской прессе, преимущественно националистического характера, начали появляться лексические и орфографические нововведения, призванные подчеркнуть принадлежность авторов к кругам «национально свидомых» («национально сознательных») противников советского режима. Слова, имеющие формально похожие аналоги в русском, заменялись ими на архаизмы, диалектизмы или неологизмы типа следующих, звучащих несколько необычно для носителей русского:
«самопер» вместо «велосипед»,
«мордóпис» вместо «фотограф»,
«гвинтокрил» вместо «вертолiт»,
«кошеківка» вместо «баскетбол»,
«копаний м’яч» вместо «футбол»,
«відбиванка» вместо «волейбол»,
«пупорізка» вместо «акушерка»,
«Вужик Вогнепальний» вместо «Змій
Горинич»,
«пороховсмоктувач» вместо «пилосос»,
«коркотяг» вместо «штопор»,
«хробакоподібний хвісток»
вместо «апендицит»,
«міжповерховий дрототяг» вместо «ліфт» и т.д.

Некоторые из нововведений уже прижились («вiдсоток» вместо «процент»), другие остаются лингвистическими курьёзами («стук-пук» вместо «пінґ-понґ»), хотя вводились они на полном серьёзе, со ссылками на старые словари типа «Правописний словник» Г.К. Голоскевича (1914); ещё одна группа пополнила сленг («мордопис» стал употребляться в новом значении 'фотоаппарат', «самопер» – в значении 'автомобиль'). Со временем подобные попытки украинизации лексики получили поддержку государства и западных фондов, благодаря чему в последние годы были изданы сотни словарей, в которых украинские слова, имеющие более-менее похожие эквиваленты в русском, заменяются на интернационализмы или забытые регионализмы из преимущественно украинского, польского и немецкого языкового материала.

Дерусификация украинского языка сопровождается систематическим вытеснением русского языка из системы образования, СМИ и политической жизни. Необходимость подобных мер аргументируется националистическими кругами следующим образом (мы приводим аргументы Б. Матияш):
•     уже в конце 1989 года Верховный совет УССР придал статус государственного языка только украинскому, в конституции Украины государственным языком называется также только украинский;
•     русификация Украины продолжается и после распада СССР ускоренными темпами из-за доминирования России в сфере шоу-бизнеса, а также из-за доминирования русских изданий на книжном рынке;
•     борьба против русского языка – это борьба против экономической, информационной и политической зависимости от России, против приписываемого Москве стремления к «неоколониализму» (популярный термин в среде украинских националистов) [1].
Примечательно, что Б. Матияш всё же признаёт, что «на большей части Украины доминирует русский язык», что «русскоязычное население составляет свыше 50% населения Украины», а украинский остаётся государственным только на бумаге [1]. Обычно националистически настроенные авторы приводят другую статистику, из которой следует, что русских на Украине практически не осталось, что большинство их уже сейчас говорит на украинском или собирается перейти на него, и потому проблема второго государственного языка надумана.

Например, член международной организации «Конгресс защиты украинского языка» Владимир Пасько приводит данные, согласно которым на Украине русские составляют всего 17% населения, а украинский является родным для 68% [2]. Тарас Кияк и вовсе утверждает, что украинский является родным для ок. 50 млн. человек [3], хотя население Украины составляет всего 47 млн. [4], из которых половина неизменно голосует за прорусских кандидатов, говорит на русском, читает русские книги и предпочитает русские телеканалы. В разрыве между приведёнными статистическими данными и реальностью можно также убедиться, если воспользоваться не результатами опросов, а чисто техническими подсчётами, касающимися характеристик украинских интернет-пользователей. Подсчёты проводятся автоматически компанией Google с помощью одноимённого поисковика. Так, если ввести в поиск программы Google Trends (www.google.com/trends) украинское слово и его русский эквивалент, обычно можно заметить, что украинцы чаще вводят в поиск русские слова, причём с русского, а не украинского портала Google. Более того, однозначная склонность к использованию русских слов проявляется и у пользователей украиноязычного портала. Рассмотрим это утверждение на примере пары «бизнес / бізнес»:

Красная линия обозначает частотность введения в поиск слова «бізнес», синяя – частотность введения слова «бизнес». Украинский вариант вводят преимущественно в Черниговской области и в Киеве. Повторение того же эксперимента с другими парами слов показало, что соотношение отдельных областей может меняться, но общий результат всегда остаётся прежним – по всем областям, включая западные, украинцы посещают, в основном, русский портал и ищут информацию на русском языке (исключением являются лишь слова, относящиеся к каким-то местным явлениям: например, с помощью украинской формулировки запроса чаще ищут поющую на украинском львовскую поп-группу «Океан Ельзи»). Даже если предположить, что поиск русскоязычной информации обусловлен малочисленностью украинских сайтов, это не объясняет, почему украиноязычные украинцы, составляющие якобы абсолютное большинство в Украине, предпочитают производить сам поиск на русскоязычном сайте (www.google.ru). Очевидно, русское оформление результатов запроса и критериев поиска облегчает им понимание, что было бы невозможно, если бы их родным или доминирующим языком был украинский.
Такой разрыв между статистическими данными, приводимыми националистами, и реальностью объясняется тем, что многие русские официально сменили свою национальность в течение 1990-х годов, опасаясь репрессий, подобных тем, которые стали реальностью в государствах Прибалтики. По той же причине при опросах они указывают в качестве родного языка украинский, хотя украинскую речь в большинстве городов Восточной Украины по-прежнему можно услышать только в рекламе, на официальных собраниях, в учебных заведениях (русскоязычные вынуждены обучаться на украинском, т.к. альтернативы у них нет), в СМИ и в сёлах (впрочем, сельский вариант украинского правильнее было бы назвать суржиком, равноудалённым от обоих языков). Граждан Украины, не говорящих на русском, практически не существует, т.е. даже в самом антирусски настроенном городе Украины – Львове – все или почти все могут при желании говорить и часто говорят по-русски, причём зачастую на уровне второго родного языка.

Как нам кажется, ближе к действительности могут быть следующие данные: согласно результатам опросов Киевского международного института социологии, в 2006 году украинский народ состоял на 39% из украиноязычных украинцев, на 28% – из русскоязычных украинцев, на 17% – из русскоязычных россиян, на 11% – из украиноязычных россиян плюс говорящих на смеси обоих языков, остальные являются представителями других этнических групп [5]. Т.е. как на русском, так и на украинском говорит почти половина населения, если учитывать, что в упомянутые 11% входит неопределённое число говорящих на смеси обоих языков. В 2003 году 43-м процентам опрошенных легче было изъясняться на русском, 41% – на украинском; «более удобным» русский назвали 53% опрошенных, украинский – 47%; русскоязычными себя назвали 45% взрослых, украиноязычными – 39%, говорящими на смеси (суржике) – 11% [6]. Родной язык разделяет украинское общество не только лингвистически, но и мировоззренчески. Известно, что русские и украинцы дают, в частности, разные ответы на одни и те же стимулы в ассоциативных тестах. Так, русские на стимул «родина» отвечают «Россия», «СССР», «мать», в то время как в ответах украинцев такие ответы не зарегистрированы; типичные ответы украинцев – это «дом», «гордость», «мой город» [7]. Т.е. Россия и СССР у украинцев с родиной не ассоциируются, как, впрочем, и Украина в целом. Результаты опроса были опубликованы в 2004 году.

Если принимать во внимание, какие надежды националистические круги возлагали и до сих пор возлагают на украинский язык в деле становления государственности, ситуация в стране складывается на данном этапе не в их пользу. Хотя едва ли можно ставить под сомнение, что повсеместное навязывание украинского рано или поздно принесёт плоды (дети восточных украинцев уже сейчас знают украинский несоизмеримо лучше своих родителей), быстрого и безболезненного отрыва нового этноса от российского не получилось. Националистические круги продолжают, однако, следовать стратегии, избранной в конце 1980-х и заключающейся в а) вытеснении русского из всех сфер общения, б) вытеснении заимствованных из русского слов, морфем и грамматических конструкций из украинского языка, в) насыщении украинского заимствованиями из немецкого, английского, польского; г) постепенном введении латинского шрифта (этот пункт остаётся под вопросом из-за опасности социальной напряжённости). Ниже мы остановимся подробней на третьем пункте, т.е. дерусификации украинского, на примере научной терминологии.

Дерусификация украинской научной терминологии после 1991 года неразрывно связана с Украинским Терминологическим Центром Америки, тесно сотрудничающим с университетом «Львовская политехника» в выпуске новых словарей и вестника «Проблемы украинской терминологии». Примечательно, что до 1992 года Украинский Терминологический Центр возглавлял человек, работавший до конца Второй мировой войны на фашистскую Германию – химик Анатоль Вовк. В 1945 году ему посчастливилось избежать встречи с советскими войсками, в 1947 году он выехал в США, где продолжал работать химиком на различные американские фирмы. Мотивация А. Вовка в создании терминологии описывается им самим следующим образом: а) половина словарного фонда любого «цивилизованного» языка состоит из технических и научных терминов, потому через искусственное введение таких терминов можно серьёзно изменить облик языка и способствовать культурному возрождению народа; б) в УССР «прислужники Москвы» создают неправильную терминологию в рамках осуществления «языкового геноцида»; в) формирование языка – это и формирование менталитета, т.к. «Язык – это душа народа, его сердце, разум, мысль. По её развитию, её распространению, её употреблению определяются и оцениваются ... его культура, достоинство как народа, его право на существование. Вот почему тех, кто избегает своего языка ... нельзя считать людьми. Они хуже червяков, т.к. сами кладут в могилу свой народ, уничтожая свой родной язык» (Вовк цитирует здесь «смелого защитника нашего языка» Василия Лобко, инженера); г) именно диаспора «в свободном от советских лап мире» должна всячески помогать Украине «в её смертельной борьбе за сохранение своей души и сердца – родного языка»; д) кальки с русского языка вредны, т.к. в русской терминологии царит «шизофрения относительно народных и международных названий» [8].

Ярко антирусский характер работ Вовка не является исключением среди националистически настроенных украинских лингвистов. Напротив, довольно трудно найти научные статьи подобных авторов без выпадов против России, обвинений в геноциде, языковом и/или физическом, без оскорбительной лексики, которая в других странах обычно не употребляется в работах, претендующих на научность. Едва ли имеет смысл подробно комментировать доводы Вовка, т.к. они основаны не на фактах, а на идейных, идеологических соображениях; скажем только, что если бы советские власти действительно хотели уничтожить украинский язык, они едва ли издавали бы десятки новых словарей (включая самый большой словарь украинского в мире – в 11 томах), развивали его терминологию, вводили в школьную программу изучение украинского в тех областях, где на нём практически никто не говорит; издавали огромными по меркам постсоветской Украины тиражами художественную литературу на украинском языке, переводили на украинский язык мировую классику, финансировали производство фильмов и мультфильмов на украинском и т.д., и т.п.

Любопытно взглянуть на тексты А. Вовка – хотя они созданы частично ещё несколько десятилетий назад в США, их орфография напоминает «неоукраинскую», т.е. насаждаемую сверху с 1991 года, что и не удивительно, поскольку все нововведения «национально свидомых» слоёв общества – это, по сути, искусственно отчуждённый, максимально дерусифицированный вариант украинского языка, созданный в США и Канаде на основе западных диалектов 19-го века. Вот отрывок из его автобиографии:

Від приїзду до Америки на весні 1947 р. досі я працюю як дослідник у дослідницьких хемічних лябораторіях декількох хемічних фірм. (...)
Під час студій зацікавився справою нашої технічної термінології і до спілки з іншим студентом укладав німецько-українського технічного словника з допомогою матеріялів у бібліотеці НТШ у Львові. Продовжував цю працю у Німеччині (Після закінчення війни опрацював термінологію до «Підручника шофера» інж. М.Домбровського (Реґенсбурґ, 1946)). З приїздом до ЗСА [= З’єднані Стейти Америки, т.е. США] став звичайним членом НТШ в 1963 році. (...)
У 1966 р. був одним із ініціяторів Українського Термінологічного Центру Америки, що є, згідно із статутом, автономною клітиною НТШ та УВАН [8].

Все необычные для среднестатистического украинца орфографические особенности текста мы выделили жирным шрифтом. Правила орфографии, на которые ориентируется Вовк, можно проследить до 1920-х гг., когда группа националистов при потворстве коммунистической партии (в рамках политики «коренизации») создала максимально удалённый от русского вариант украинского правописания, так называемый «харківський правопис», не нашедший, однако, много сторонников и позже заменённый на более близкий русскому языку. Националистов в этом «правопысе» привлекает именно его удалённость от русского и максимальная насыщенность диалектальной и иностранной лексикой, непонятной ни русским, ни жителям восточных регионов Украины, но зачастую понятной полякам и немцам. Ещё одно издание, на которое ориентируются националистические круги – это «Правописний словник» Григория Голоскевича, впервые изданный в 1914 году и переизданный в Нью-Йорке в 1952-м. Мотивация та же – удалённость от русского правописания, включая использование отсутствующей в русском алфавите буквы ґ. Кроме того, автор словаря состоял в контрреволюционной организации и был сослан, что обычно особенно импонирует представителям националистических кругов. В Америке словарь Голоскевича является нормативным не только для Научного Общества им. Т.Г. Шевченко, в которое входит Украинский Терминологический Центр, но и для местных газет, выходящих там книг и, соответственно, для большинства литераторов. Представители диаспоры, оказывающие давление на украинское правительство с целью продвижения своего варианта правописания, мотивируют это лучшей сохранностью «истинного» украинского языка за океаном. Вот, например, отрывок из статьи председателя Научного Общества им. Т.Г. Шевченко в США Ореста Поповича «Українська хемічна термінологія на роздоріжжі» (перевод с укр.):

Во времена, когда под большевистским режимом язык в Украине целенаправленно русифицировали, мы в заокеанской диаспоре сознательного сберегали сокровище чистого украинского языка, чтобы однажды передать его независимой Украине. Так и случилось – заокеанская диаспора выполнила свою историческую обязанность. (...) С началом независимости Украины до нас стали долетать многообещающие вести касательно возрождения традиционной украинской научной терминологии. Первой такой ласточкой была весть о Международной научной конференции по вопросам украинской терминологии, организованной в 1992 году Национальным университетом «Львовская политехника». В докладах этой конференции нам были приятны призывы возродить традиционную украинскую химическую терминологию, начиная с самого слова «хемія» вместо навязанного «хімія», использовать названия украинских химических элементов там, где они существуют, а где они отсутствуют, применять международные термины вместо российских. Особенно нас порадовали предложения правильно транслитерировать иностранные слова согласно с духом украинского языка, а не русского правописания. В первую очередь это обозначает реабилитировать в транслитерациях букву Ґ, западноевропейскую букву Н передавать как Г, а не Х, а в словах греческого происхождения букву «тета» передавать как Т, а не Ф. Всё – согласно «харьковскому» правописанию [9].

Примечательно, что О. Попович при описании средств давления на украинское правительство называет последнее и, очевидно, самое весомое в его глазах средство – копии требований изменить терминологические нормы идут в посольство США в Украине. Действительно, американское правительство оказывает активную помощь тем лингвистам, которые пишут свои работы в духе более-менее радикального «украинизма». Так, при сборе материалов для данной статьи нельзя было не заметить, что на многих интернет-страницах, публикующих откровенно антироссийские работы, стоит лого «U.S. Department of State» с дополнительным пояснением «This web page is hosted free of charge through IATP, the Internet Access and Training Program. IATP is a program of the Bureau of Educational & Cultural Affairs (ECA), US Department of State, funded under the Freedom Support Act (FSA)», т.е. страницы с этим лого размещаются в интернете за счёт американских налогоплательщиков. Это касается, например, одного из самых крупных порталов «национально свидомых» лингвистов – «Нова мова» (www.novamova.iatp.org.ua). Любопытен также сайт «Я розмовляю українською!» (www.arkas-proswita.iatp.org.ua), где – опять же за деньги американских налогоплательщиков – украинские националисты убеждают русскоязычных перейти на украинский из-за его превосходства над русским по ряду грамматических характеристик, сводимых к большей синтетичности украинского языка. Примечательно, что в странах Западной Европы весь 20 век прошёл в дискуссиях о превосходстве аналитического типа над синтетическим, и Америка не была в этом отношении исключением, здесь же доказывается обратный тезис – о превосходстве одного языка над другими соразмерно росту степени его синтетичности.
Несколько слов скажем об истории Научного общество им. Тараса Шевченко, занимающегося, как мы уже сказали, дерусификацией терминологии. В 1939 году оно было запрещено в СССР за антисоветскую националистическую деятельность, вскоре перебралось в США и Канаду, затем открыло ещё несколько отделений в странах Запада, а в 1989 году вновь стало открывать филиалы на Украине. Хотя Общество занимается и чисто научной работой, далёкой от политики, именно в нём после Второй мировой войны сконцентрировались самые радикальные антисоветские деятели, часто из среды пособников фашистов, и именно ему принадлежит «заслуга» героизации ОУН-УПА и прочих борцов с русскими властями, дореволюционными, советскими или постсоветскими, на любом фронте и под любым командованием. Проводимая Обществом пропаганда находит отклик в западных областях Украины, где широко распространены антироссийские настроения (например, желающих принять русских в члены своей семьи на западе Украины в три раза меньше, чем на востоке; данные 2003 года [10]). Идеология Общества заключается в «украинизме», доведённом до абсурда. Например, на официальной интернет-странице HTШ (= Наукове Товариство Шевченка) местоимение «он» по отношению к украинскому поэту Т.Г. Шевченко пишется с большой буквы, чего в иных случаях удостаивается только Всевышний (http://ntsh.org/ntshhistory).

Первый съезд Общества вне СССР состоялся в Баварии в 1947 году, т.е. там же, где работал вскоре перебравшийся в США А. Вовк. Место съезда было выбрано не случайно – некоторые члены Общества до окончания войны занимались различными работами на территории Германии, а позже перебрались в США (1947) и Канаду (1949), не пожелав вернуться на родину. В 1977-1990 гг. Общество возглавлял Ярослав Падох, известный тем, что выступал обвинителем со стороны семьи Степана Бандеры в деле о его убийстве. В 1990-2000 гг. ему на смену пришёл Михаил Рудницкий. Его родители бежали от советских войск вместе с фашистами из Львова в 1944 году. Примечательно, как сам Рудницкий называет советскую армию – «московська навала», т.е. «московское нашествие» [11]. Его отец в Первую мировую войну работал на австрийскую армию, дослужился до полковника, затем пополнил ряды радикальных украинских националистов, поддерживал тесные отношения с митрополитом Андреем Шептицким (один из активных помощников фашистских оккупационных властей и автор письма-просьбы о сотрудничестве лично Гитлеру). Сейчас Рудницкий работает в Украинском Свободном Университете в Мюнхене (открытом там, кстати, в 1945 году усилиями бежавших от советских войск националистов). Как и практически все другие члены Общества, является сторонником «оранжевых» сил. Канадское отделение Общества в 1949-1973 гг. возглавлял Евгений Вертипорох. Известно, что в Первую мировую он воевал на стороне Австрии, т.е. против России, во Вторую мировую во время фашистской оккупации Львова работал профессором в местном университете, затем бежал вместе с фашистами в Мюнхен (Бавария), а в 1949 году переехал в Канаду. На смену ему пришёл в 1974-1994 гг. Богдан Стебельский – бандеровец, также оказавшийся в конце войны в Баварии; по официальной версии он выехал туда в 1944 году, чтобы присоединиться к диаспоре украинских деятелей искусства [12]. Лингвисты, работавшие в обществе, также отличались лояльностью фашистским властям. В частности, фонолог Василий Симович в Первую мировую работал на австрийскую армию, во время Второй мировой преподавал в Львовском университете, занимался националистической пропагандой, в 1943 даже выпустил сборник своих работ (фашисты всячески потворствовали украинскому национализму, хотя довольно быстро дали понять, что полностью независимой Украины не будет). В Германию бежать не успел – умер от сердечного приступа в 1944 году прямо перед приходом советских войск. Этот учёный, как и многие другие представители Общества, отстаивал необходимость использования буквы ґ в украинском алфавите. При просмотре биографий других членов Общества складывается впечатление, что для зачисления в его ряды обычно были необходимы три условия: а) жизнь и/или работа во Львове, б) вооружённая борьба против русских (до или после революции – не столь важно), желательно на стороне немцев, в) радикальные националистические взгляды.

Риторику Научного общество им. Тараса Шевченко относительно необходимости скорейшего отрыва от России и интеграции в западную цивилизацию хорошо иллюстрирует статья Игоря Тодорова «Европейська перспектива – українське покликання» [13]. Автор, член донецкого отделения Общества, считает Украину неотделимой частью евроатлантической цивилизации, украинцев – одним из древнейших народов возрастом минимум 5000 лет, Россию – древним врагом Украины, грубых, агрессивных, жестоких, аморальных и раболепных русских – противоположностью украинцев. Украина разделяет с Западом общую систему ценностей, евроинтеграция неизбежна, помощь Америке в Ираке должна быть продолжена. Более радикальные круги националистов идут ещё дальше – своею целью они ставят объединение всех восточноевропейских народов под предводительством украинцев, тотальную ассимиляцию русских, т.е. превращение русских в украинцев, под предлогом, что у русских и так нет национальной идентичности [14]. Специалист по «нациеобразованию» П. Колстё при описании идеологии украинских националистов называет её «бесстыдно расистской», а самих националистов – «в высшей степени милитаризированными» [14]. Об уровне лингвистических изысканий в данных кругах свидетельствует следующий приводимый им пример: западноукраинские националисты, с которыми общался Колстё, обратили его внимание, что в украинском в значении 'председатель' используется слово «голова», потому украинские председатели думают головой, а русские председатели – тем местом, на котором сидят (корень «сед» в «председатель» действительно связан со словом «сидеть»). Но на самом деле «председатель» – это калька с того же латинского слова, которое перешло и в украинский в более точном виде – «президент». Следует ли из этого, что украинские президенты думают тем же местом, что и русские председатели? Выпады русоненавистничества со стороны политиков и в СМИ тот же Колстё считает продуманной тактикой, которая должна усилить самосознание украинцев по принципу «Украинцы – это не русские». В книге «Political construction sites: nation building in Russia and the Post-Soviet states» он пишет: «The sharp verbal battles with Russia served to rally the Ukrainian nation against an outside enemy and helped to give the Ukrainian state an identity of its own» [14], причём и Колстё отмечает, что украинские политики в своих выпадах против России представляют украинцев в качестве противоположности русских по принципу «европейцы vs. азиаты», т.е. используют тот же аргумент, что и Тодоров.
В этой статье мы остановимся на двух аспектах деятельности Общества, а именно на украинизации терминологии и отдалении украинского от русского на уровне орфографии. Тот факт, что украинские лингвисты искусственно пытаются изгнать заимствования из русского языка, хорошо известен и описан в соответствующей литературе:

Характерным процессом современного русско-украинского взаимодействия является все возрастающая дифференциация этих языков. Языковеды по-разному квалифицируют этот процесс – отталкивание национальных языков от русского; вытеснение на периферию варианта, общего с русским языком; языковое размежевание и т. п. Сущность же этого процесса заключается в намеренном, часто очень нерациональном изъятии из украинского языка русизмов, или, чаще, заимствований, пришедших в украинский язык через русское посредничество. Иными словами, очевидна тенденция дифференцирования восточнославянской языковой общности. (...) Таким образом, языковая политика на Украине характеризуется подчеркнуто радикальным курсом на дерусификацию, отторжение от русского языка [15].

Тот же автор, правда, подчёркивает, что существует и противоположная тенденция – сближение языков из-за заимствования одних и тех же англицизмов и интернационализмов, но, как мы покажем ниже, украинские лингвисты пытаются избавиться от всех слов, имеющих формально похожие эквиваленты в русском, в т.ч. и от новых заимствований. Сознательное вытеснение русицизмов наблюдается и в некоторых СМИ, о чём также уже неоднократно писалось в лингвистических работах:

Рост национального самосознания среди онтологически двуязычных украинцев даёт им ощущение субъектов речетворчества. Часть из них присоединяется к рядам борцов за качество языка. При этом они могут оказаться по разные стороны лингвистических баррикад. Одним ближе стереотипы литературного стандарта, установившиеся в советские времена, другие настаивают на необходимости радикально пересмотреть норму по принципу «прочь от Москвы». Их приоритеты оказывают влияние на диффузные процессы в сфере давно заимствованных слов: в практике многих СМИ заметна тенденция употреблять одни иностранные слова и не употреблять другие, чтобы избегать схожести с российскими формами. Вместо «вертольот» предлагается «гелікоптер», вместо «покоління» – «генерація», вместо «аеропорт» – «летовище» [16].

Примечательно, что пока одни националисты вводят иностранные слова в украинский, чтобы отдалить его от русского, другие обвиняют русский язык (и, следовательно, его носителей) в уничтожении посредством русицизмов «семиологического иммунитета» украинского языка к заимствованиям [17]. Подразумевается, что русские слова так исказили «истинные» значения украинских слов и так заполонили украинскую речь, что уничтожили психологические барьеры для новых заимствований.
Сначала скажем вкратце о некоторых предложениях националистических кругов касательно изменения правил правописания украинского языка. Например, немецкие сочетания «еі» и «еu» следует передавать украинскими «ай/яй» и «ой»: «Айнштайн», «Ойлер», «Кляйн»; сочетание «au» в заимствованиях из латинского и греческого следует передавать украинским «ав»: «автентичний», «авдіо»; необходимо ввести старое написание слов «літер» (вместо нынешнего «лiтр»), «метер» (< «метр»), «діяметер» (< «діaметр»), «дозиметер» (< «дозиметр»), «центер» (< «центр»), «циліндер» (< «циліндр»), «фільтер» (< «фільтр»), «проєкт» (< «проeкт»), «проєкція» (< «проeкція»), «йон» (< «iон»); «хімія» заменить на «хемія»; вместо «магнiт» писать «магнет»; сочетание «ia» передавать украинским «ія»: «потенціял» (< «потенціaл»), «радіяція» (< «радіaція»), «якобіян» (< «якобіaн»); ввести букву ґ; греческую букву θ (= лат. th) передавать украинской буквой т: «аритметика» (< «арифметика»), «логаритм» (< «логарифм»), «апотема» (< «апофема») [18]. Во всех случаях написание отдаляется от русского.

Один из авторов, пропагандирующих эти нововведения, Александра Захаркив («маскулинизация» фамилии выдаёт пребывание автора в одной из стран Западной Европы), аргументирует их необходимость тем, что украинский язык был в последние десятилетия исковеркан колонизационными русскими властями, ставившими своей целью высмеивание и унижение «одного из самых богатых языков мира» [19]. Современные правила орфографии являются, по её мнению, удавкой на шее украинской нации (другие эпитеты – «путы, цепи, звон которых глушит живой голос [украинского] языка»). Новые правила должны дать украинцам чувство национальной полноценности и окончательно отделить их от русских, «чтобы они перестали чувствовать себя хохлами или малороссами, чтобы вернулись к своим этнокультурным корням». Захаркив отвергает мнение, что нововведения представляют собой популяризацию особенностей «канадско-галицкого диалекта», на том основании, что они входят в харьковский, а не в галицкий учебник правописания. При этом автор не принимает во внимание, что написание работы в Харькове отнюдь не свидетельствует о том, что харьковчане когда-то пользовались этими правилами охотно и по собственному желанию. Напротив, правила потому и не прижились, что оказались совершенно чуждыми украинцам, если не считать самых западных регионов. То же касается второго аргумента Захаркив – что некоторые нововведения имеют параллели в языке некоторых классиков. Опять же, тот факт, что какими-то особыми формами пользовались классики в 19-м веке, ещё не свидетельствует, что кто-то ими пользовался в 20-м или пользуется в 21-м (кроме выехавших в конце 19 века в США и Канаду западных украинцев, сохранивших украинский язык в «законсервированном» виде). Захаркив защищает также популяризацию забытых иностранных слов типа «кшталт», «шпальта», «шпиталь» на основании их наличия в самом большом словаре украинского языка – более чем странный аргумент, если учитывать, что крупные словари тем и отличаются от небольших, что в них перечислены и архаизмы, и диалектизмы, и прочие мало- или неупотребительные лексемы. Сам А. Вовк говорит о возрождаемой научной лексике, что речь идёт о галицких диалектизмах, не распространённых в других регионах Украины [8]. Захаркив также настаивает на повторном введении вымершего окончания существительных ед. ч. 3 склонения -и вместо -i, хотя признаёт, что эта форма «будет многим резать слух». Аргументация та же – форма употребляется у классиков, включая самого Т.Г. Шевченко, и противостоит «обрусевшей» форме -i. Добавим ещё один аргумент – окончание -и используется в диаспоре. Пожалуй, самым удивительным требованием является передача звука [h] буквой г: «ноу-хау» > «нов-гав», «хот-дог» > «гот-доґ», «хокей» > «гокей». Тот факт, что при этом возникают такие омографы, как «гол» (рус. «гол») и «гол» (рус. «холл»), явно произносимые по-разному, но пишущиеся теперь одинаково, Захаркив считает неизбежной ценой за научно правильное отражение украинских звуков на письме. Возможно, в США «goal» > «гол» и «hall» > «гол» действительно произносят одинаково, но в Украине – нет, потому непонятно, почему новое правило должно быть научнее старого. Далее, по мнению Захаркив, сочетание «au» должны передаваться в виде «ав» в соответствии с произношением в живой речи: «авра» (< «аура»), «лавреат» (< «лауреат»), «фавна» (< «фауна»), «інавгурація» (< «інаугурація»). Но на самом деле в живой речи Украины «au» передаётся, как «ау» (за несколькими исключениями, имеющими эквиваленты в русском: «автор», «лавр», «автомобiль»). Очевидно, имеется в виду живая речь диаспоры и, может, некоторых западных регионов. Не выдерживают критики нововведения типа «Нірнберґ» вместо «Нюрнберг» или «Нюрнберґ», якобы лучше отражающие произношение в оригинале. Немецкая буква ü всё-таки больше всего похожа по произношению на ю, а не і; кроме того, если уж быть точным, то при желании максимально приблизить написание к произношению надо было бы в первую очередь заменить последнюю букву с ґ на к, т.к. звонкие согласные в конце слов в немецком оглушаются. Таким образом, нововведения действительно не отражают особенностей (современного) галицкого диалекта, но отражают особенности американского, сохранившего архаичные черты западных диалектов из-за отрезанности от своей родины и нежелания принимать правила, введённые позже 1920-х годов.
Введение новой терминологии националистично настроенные авторы мотивируют обычно тем, что настоящая украинская терминология была «репрессирована» в 1930-е годы, когда советская власть перешла от политики коренизации к политике постепенного сближения языков путём создания похожих терминов [18; 20]. Примеры, приводимые авторами, показывают, однако, что во многих случаях речь идёт отнюдь не об украинских словах, а о немецких, исковерканных в большей или меньшей степени: рус. «броня» – укр. «панцер» (cp. нем. «Panzer») (приводятся только «репрессированные» термины), «мышьяк» – «арсен» («Arsen»), «кормило» – «стерно» («Stern»), «станок» – «верстат» («Werkstatt»), «насос» – «помпа» («Pumpe»), «олово» – «цина» («Zinn»), «ток» – «струм» («Strom»), «скипидар» – «терпентина» («Terpentin»); «картон» – «тектура» («Tektur») [20], «прокатка» – «вальцювання» («Walzen»), «гайка» – «мутра» («Mutter»), «катушка» – «шпуля» («Spule»), «химия» – «хемія» («Chemie»), «магнит» – «маґнет» («Magnet») [21].

Причина близости данной лексики её немецким эквивалентам объясняется просто – немцы и австрийцы в последние века угнетали поляков, а поляки в свою очередь угнетали украинцев, преимущественно западных. Через посредство польского в украинский перешли германизмы, теперь выдаваемые за «репрессированные» украинские слова. Замена заимствований из немецкого на неологизмы из славянского языкового материала или интернационализмы в советские времена вызывает у националистических авторов негативную реакцию, хотя многие современные украинские лингвисты занимаются тем же – заменяют иностранные слова, причём часто уже устоявшиеся и общеупотребительные, на неологизмы (плюс архаизмы, диалектизмы) из славянского языкового материала. Очевидно, дело здесь не в самих иностранных словах, а в периоде возникновения неугодных новым терминологам слов – 1930-1980-е гг., т.е. периоде «знеросійщення» [21]. Примечательно, что украинские националисты отказываются называть заимствования из русского языка «русизмами» на том основании, что слово «русизм» одного корня со словом «Русь», т.е. с «истинным» названием Украины; в их работах фигурирует термин «росіянізм» от слова «Росія» [21]. Истинная мотивация в данном вопросе угадывается, если сравнить термин «росіянізм» с русскими словами типа «россиянство», «Россияния», употребляющимися, как и в украинском, с негативными, презрительными коннотациями.
Следующие примеры дерусификации терминологии взяты из второго издания «Русско-украинского медицинского словаря с иностранными эквивалентами» [22]. Приводимые ниже примеры должны продемонстрировать вытеснение иностранных слов, имеющих формально похожие эквиваленты в русском, посредством нововведений из украинского материала (включая неологизмы, возрождённые диалектизмы и архаизмы). На этот раз мы приводим украинские лексемы в транслитерации, чтобы облегчить чтение русскому читателю: «азот» – «душець»; «акушер-гинеколог» – «пологожинкивнык»; «аллотрансплантат» – «иншопэрэсадок», «иншопэрэсадэць»; «амбулатория» – «прыхидня»; «аммиак» – «смородэць»; «анабиоз» – «знэживлэння», «видживлэння»; «анальгетики» – «протыбильныкы», «знэбильныкы»; «аналептики» – «оживныкы», «пиднэсныкы»; «анализатор» – «розслиднык»; «аптека» – «комора», «сховище»; «аптекарь» – «ликивнык»; «аритмия» – «нэлад», «нэривномиръя»; «бактериальный» – «тойижковый», «дрибъянковый»; «бактерии анаэробные» – «бэзкысенци», «безкиснивци», «бэзкиснэживци»; «бактерициды» – «палычковбивныкы»; «бактериология» – «палычкивство», «палычкивныцтво»; «бактериолог» – «палычкивэць», «палычкивнык», «паличкознавэць», «дрыбъянкознавэць»; «библиотека» – «кныгозбырня»; «билирубин» – «жовчочервонобарвэнь»; «биология» – «живныцтво», «живознавство»; «биолог» – «живнык», «живознавэць»; «бинт» – «повий»; «биопотенциал» – «життезарядоспроможень», «життезарядоспроможець»; «биопрепарат» – «живопрыготовэнь»; «биопсия» – «живовзяття»; «биосинтез» – «животворэння», «живостворэння»; «бюллетень» – «обижнык», «повидомнык»; «вакцина» – «щепа», «щепына»; «ванная» – «купильнык», «купильныця»; «вегетарианство» – «рослынойидство»; «рослинойиддя», «мъясоутрыманство»; «вегетарианец» – «рослынойид», «рослыноспоживач», «мъясоутриманэць»; «ветеринар» – «тварыноликар»; «вибратор» – «двыгтяр», «дрыжар», «трэмтяр»; «вибрион» – «звывэнь», «звывчык», «пившрубэнь», «пивпалычка»; «вирус» – «дрибэнь», «дрибэць»; «витамин» – «життедай», «життедаэць», «житивнык»; «виварий» – «тварыльня»; «газообразный» – «газуватый»; «гематолог» – «кровнык», «кровознавэць»; «ген» – «творэць»; «геном» – «спадкосукуп»; «генератор» – «породжувач»; «гинекология» – «жинкивныцтво», «жиночныцтво», «жиночивныцтво»; «геронтолог» – «старэчивнык», «старэчознавэць»; «гигиена» – «хворобозапобыжныцтво», «хворобозапобигознавство»; «гигиенист» – «здоровнивэць»; «гидроцефал» – «водоголовэць»; «гимнастика» – «руханка»; «госпитализация» – «уликарнэння», «ушпыталэння»; «грипп» – «хрыпэнь», «хрыпка»; «дегазатор» – «газознэшкиднык»; «дезинсекция» – «комаховыгуб»; «дезодоратор» – «высмориднык»; «дерматолог» – «шкирнык», «шкирянык», «шкиривнык»; «диабет сахарный» – «солодыця», «цукрыця»; «диабетик» – «сечовыснажець»; «диагноз» – «розпизнава»; «диагност» – «розпизнавэць»; «диагональ» – «навкисся», «косына»; «диаметр» – «пэрэтыннык», «пэрэсичнык»; «диетолог» – «харчивнык», «харчознавэць»; «диск» – «круглэць», «круглэнь»; «диссертация» – «миркування», «ступэнэпраця»; «душ» – «прыскалэць», «дощивэць»; «зигзаг» – «крывуля»; «зоофилия» – «тварынолюбство», «тварыноперелюб»; «изолятор» – «выдокрэмнык», «видокрэмня»; «иммунитет» – «видпорнисть»; «иммуноглобулины» – «опорокульци»; «иммунология» – «опирныцтво», «опирнивныцтво»; «иммунолог» – «опирнык», «опирнивнык»; «ингаляторий» – «вдыхальня», «пародышня»; «инструкция» – «настава», «поука»; «инфаркт миокарда» – «знэкровозмэртвиння серцемъязу»; «инфекционист» – «заразнивэць», «заразлывэць»; «ионизатор» – «зарядорухивнык», «зарядоурухивлювач»; «ипохондрик» – «нудьговык», «прыгничэнэць»; «иридодиагностика» – «вэсэлкорозпызнава»; «каверна» – «пэчэра», «дуплына»; «канализация» – «проточення», «каналэння»; «кандидоз» – «билогрыбъя», «билогрыбчатисть»; «канцер» – «пистряк»; «канцерогенез» – «пистряковытвир»; «карантин» – «заразострым», «заразозатрым»; «кардиология» – «сэрцивныцтво», «сэрцэзнавство»; «кардиолог» – «сэрцивнык», «серцэзнавэць»; «клиницист» – «ликарнык», «ликарнивэць»; «коллектив» – «збир»; «комплекс» – «сукуп», «звъяз»; «консультант» – «радця», «дораднык», «пораднык»; «концентрат» – «згуст», «зосереда»; «кофермент» – «спивбродыло», «спивквасыло»; «курортология» – «оздоровныцивныцтво», «здоровщинознавство»; «лабиринт» – «плутанка»; «лаборант» – «дослидовэць»; «лаборатория» – «дослидня», «робитня»; «лазарет» – «личныця», «вийськоличныця»; «лейкоз» – «билокривцеопух», «билокривцезлоопух»; «лесбиянство» – «жинколюбство», «жинкопэрэлюб»; «магнетизм» – «прытягацтво»; «магнит» – «прытягач», «прытягальнык»; «маммолог» – «грудивнык», «грудознавэць»; «минипуляция» – «оруда»; «медицина» – «личныцтво»; «медицинский» – «личный», «личнычый»; «микроб» – «дрибноживэць»; «микробиология» – «дрибноживныцтво», «дрибноживознавство»; «моллюск» – «мъякуш»; «невропатолог» – «нэрвохворобовык», «нэрвохворобивнык»; «невролог» – «нэрвнык», «нэрвовык», «нэрвивнык», «нэрвознавэць»; «нематоды» – «кругли хробакы»; «нозология» – «хворобныцтво», «хворобивныцтво»; «номенклатура» – «назвопэрэлик»; «норма» – «звыча», «звычня»; «онкология» – «пухлынныцтво», «опухивныцтво», «опухознавство»; «операция» – «оруда», «орудування», «втрута»; «организм» – «истота», «тило», «устрий»; «ортопед» – «выпрямнык»; «парадокс» – «дывовыжа»; «паразит» – «чужойид», «галапас»; «паразитология» – «чужойидознавство», «галапасознавство»; «паталогический» – «хворный», «хворывный»; «педерастия» – «чоловиколюбство», «чоловикопэрэлюб»; «педиатр» – «дитоликар»; «презерватив» – «запобижнык», «убэригач», «чепчик»; «препарат» – «выготовэнь», «прыготовэнь»; «психиатрия» – «душоликарство»; «психоанализ» – «душорозклад»; «пульс» – «гопъяк», «живэць», «бийнык»; «радиоактивность» – «выпроминнисть»; «радиолог» – «проминнык», «промэнивэць», «промэнивнык», «промэнэзнавэць»; «рахит» – «крывуха»; «реаниматолог» – «оживливнык», «оживливнычнык», «оживлознавэць»; «рентген» – «промэнэобраз», «промэнэзнимок», «промэнэвидбыток»; «рецептура» – «прыпысныцтво»; «садизм» – «знущальныцтво»; «санитар» – «здоровнык»; «санобработка» – «здоровообробка», «здоровнычообробка»; «симулянт» – «удавач», «удавальнык»; «спирт метиловый» – «дэрэвовынэць»; «спирт этиловый» – «вынэць»; «стоматология» – «зубарство», «зубивныцтво»; «стоматолог» – «зубар», «зубывник», «ротознавэць»; «стоматолог-хирург» – «зубар-ризальнык», «зубивнык-ризальнык», «ротознавэць-ризальнык»; «терминология медицинская» – «ликарськэ позначныцтво (назывныцтво)»; «термометр» – «тэпломир»; «тест» – «выпроба»; «токсикоз» – «труя», «трутызна»; «токсикология» – «отруйнивныцтво», «отрутознавство»; «токсин» – «труя», «отрута»; «тонометр» – «тыскомир»; «травматолог» – «ушкодивнык», «ушкодознавэць»; «тремор» – «дрыжакы», «дрожи», «дрыжачка»; «тугоплавкий» – «важкотопкый»; «уролог» – «сэчивнычнык», «сэчознавэць»; «фантом» – «лялька»; «фармакология» – «ликодиэзнавство»; «фармакопея» – «ликоопыс»; «фармакотерапия» – «ликоликування»; «фармацевт» – «ликивнык», «ликознавэць»; «феномен» – «зъявысько»; «фермент» – «шумыло», «бродыло», квасыло»; «физиотерапевт» – «прыродоликувач»; «фото» – «свитлына»; «фрагмент» – «зламок»; «фтизиатрия» – «сухотивныцтво», «сухотознавство»; «фтор» – «свитэнь»; «футляр» – «сагайдак», «шабатурка»; «хаос» – «бэзладдя»; «химия» – «рэчовынозмина»; «хирургический» – «ризальный»; «хлор» – «зэлэнэць»; «центр» – «осэрэддя»; «центрифуга» – «видосэрэдкивка», «видцэнтривка»; «цинга» – «гнылэць»; «цистерна» – «вмистыще»; «шлиф» – «тонкоспыл»; «шприц» – «впорснык», «порскавка», «штрыкавка»; «шприц-тюбик» – «штрыкалочка», «порскавочка»; «экскрет» – «выдилэнь», «выдилок»; «эксгумация» – «труповыкоп»; «экспертиза» – «выслид», «выслидження»; «электрический» – «зарядный», «зарядовый»; «электричество» – «заряднисть»; «электрокардиограмма» – «зарядосэрцезапыс»; «электротравма» – «зарядопошкода»; «элементарный» – «пэрвнэвый»; «эмульсия» – «бовтанка», «бовтачка»; «эндокринология» – «внутришнёзалозныцтво», «внуртришнёзалозивныцтво»; «эрекция» – «розпукання», «розпуклэння», «набубнявиння»; «эритема» – «червонивка»; «эхоэнцефалограмма» – «луномозкозапис».

Если бы авторы словаря прибегали только к замене слов с неславянскими корнями, можно было бы предположить, что их целью является очищение языка от западноевропейских влияний. Но более подробное рассмотрение словаря показывает, что заменялись только те слова, которые имеют формально похожие эквиваленты в русском языке. Соответственно, при наличии похожих слов в русском и украинском авторы заменяли украинское слово на новое, чтобы отдалить украинский язык от русского: рус. «гайка» – новоукр. «шрубка», «нашрубок» (вместо укр. «гайка»); «глина» – «мула» (вместо «глына»); «грибок» – «плиснявка» (вместо «грыбок»); «жир» – «товщ» (вместо «жир»); «заряд» – «наснага» (вместо «заряд»); «карлик» – «нызькоросток», «малоросток» (вместо «карлык»); «кислота» – «кыслына» (вместо «кыслота»); «кишечник» – «кышкивнык», «кышковык» (вместо «кышечнык»); «клей» – «глэй», «липыло» (вместо «клэй»); «мозг головной» – «головомозок» (вместо «мозок головный»); «мозг задний» – «задомозок» (вместо «мозок задний»); «мозг передний» – «пэрэдомозок» (вместо «мозок пэрэдний»); «палец указательный» – «вказивнык», «вказивэць» (вместо «палэць вказивный»), «щитовидный» – «щитуватый» (вместо «щитовыдный»).

Таким образом, единственным критерием целесообразности введения новой лексемы являлось, очевидно, отсутствие похожего слова в русском языке. Является ли заменяемое слово калькой с какого-то иностранного термина, интернационализмом или построено из славянского языкового материала, не играет никакой роли – старый термин должен быть удалён, а на его место должен быть введён новый. Таким образом украинский язык совершенно сознательно и последовательно отдаляется от русского, что, очевидно, в далёкой перспективе должно обеспечить ту самую «информационную независимость» Украины от России, о которой говорилось выше. Впрочем, «креативность» автора данного словаря вызвала негативную реакцию даже в среде националистически настроенных авторов:

В частности, в словаре РУМСИН [= Російсько-український медичний словник з іншомовними назвами] отразилось желание авторов-медиков максимально украинизировать современную медицинскую терминологию. Так, в названном словаре к иноязычной лексеме «термин» подобран ряд эквивалентов: «позначення», «позначник», «назва», «назвень», «називень». Нельзя отнести к нормативным также термины, штучно созданные путём соединения украинских морфем, нередко архаизированных или диалектальных, по образцу тех, что существуют в качестве международных, например: «щелепонадрозапал» (как эквивалент термина «гайморит»), «шлункокишківник» (норм. «гастроентеролог»). К термину «гемоглобін» автор предлагает такие соответствия: «кровокулець», «кровозалізокулець», «кровочервень», «кровочервінь», «червонокровобарвень», «червонокровобарвник», «кровогалінчак», «кровозалізогалінчак», игнорируя то, что 'перед тем, как вводить новый термин или возрождать старый, необходимо чётко взвесить его языковые характеристики, которые могут как способствовать, так и препятствовать нормативному функционированию термина' [23].

Массовый, резкий и насильственный переход на новую терминологию, часто расплывчатую в своём значении, неуклюжую и непрозрачную семантически, значительно затрудняет написание научных работ и понимание текста, приводит к разночтениям и размыванию смысла. Термины типа «задомозок» вызывают скорее ироническую реакцию в научных (и не только научных) кругах. В результате учёные предпочитают публиковаться в российских изданиях или игнорировать нововведения, насколько это возможно. Едва ли это способствует развитию украинской науки, и так уже находящейся в плачевном состоянии после почти 20 лет «реформирования». Публикация терминологических словарей, однако, продолжается форсированными темпами, превратившись в своего рода бизнес, спонсируемый различными западными фондами. Так, в 1990-2001 гг. в Украине было издано свыше 550 терминологических словарей по различным отраслям знаний [24].
Навязывание американского варианта украинского языка ведёт к распространению слов и выражений типа следующих: «апробата» (вместо «схвалення»), «аплікація» (вместо «заява», «прохання»), «репрезентант» (вместо «представник», «уповноважений», «вповноважений»), «панель» (вместо «секція наукової конференції»), «десалінізувати» воду (вместо «опріснювати»), «джет» (вместо «реактивний літак»), «ейрмейл» (вместо «авіапошта»), «імпакт» (вместо «вплив»), «іншуренс» (вместо «страхування»), «виелімінувати» (вместо «вилучити»), «компетиція» (вместо «змагання»), «едукаційний» (вместо «виховний»), «елімінувати» (вместо «виключити»), «нуклеарний» (вместо «ядровий»), «децизії» (вместо «ухвали»), «протектор» (вместо «захисник», «оборонець»), «гльорифікований» (вместо «прославлений»), «Літургія» (вместо «Богослуження», «Служба Божа»), «кіпер» (вместо «воротар»), «колаборація» (вместо «співпраця») [25]. Данные слова, однако, не навязываются специально, а переходят из американского варианта украинского в основной незаметно для носителей.

Относительно планов перевода украинского языка на латиницу сведения поступают скудные и противоречивые. Напомним, что такие попытки уже были предприняты несколько раз националистической украинской интеллигенцией, преимущественно при содействии колониальных властей (потому алфавиты походили на польский и чешский), но отклика в народе не нашли. Известно также, что на латинице писали некоторые эмигранты в США, но и там её использование постепенно сошло на нет. Некоторые лингвисты предлагали введение латиницы в УССР в период коренизации, но советское правительство воспротивилось этому предложению. Фашисты намеревались ввести латиницу в 1944 году, но не успели. Современные апологеты латинизации украинского языка исходят из аргумента необходимости отрыва Украины от России на пути в европейскую цивилизацию:

Для наполнения сутью заявлений Украины о желании стать полноценной составляющей Западной Европы всего-то и нужно, кроме прочего, осуществить две простые вещи. Первая – перевести украинский язык на латинский шрифт. (...) Знаете, совковое мышление, советский образ жизни вовсе не являются необходимой составляющей нашего менталитета, но подавляющее большинство населения им почему-то до сих пор, на двенадцатом году независимости, пользуется. Поэтому вхождение Украины в европейский дом состоит не столько в согласовании законодательства или улучшении экономических показателей (об этом бумагомарании пусть беспокоятся чиновники в Брюсселе), сколько – это действительно первостепенная задача – в искоренении «совецкоподданности» в нас самих. Не в нынешнем поколении, а в последующих. Потому что уже с пеленок, еще не понимая, что эти закорючки означают, ребенок будет привыкать к латинице [26].

Образец статьи на латинице: Šohodni v nikoho z kvalifikovanyx sociolohiv ne vyklykaje sumnivu, ščo same duxovnisť vyznačaje butťa suspiľstva. Vlasne kyrylyća je odnijeju z osnovnyx pidstav sučasnoji ukrajinśkoji kuľtury, jaka vpevneno zabezpečuje jij misce u prostori rosijśkoji pravoslavnoji (čó postpravoslavnoji) cyvilizaciji. Zvidsy – fenomenaľnyj uspix produkciji na zrazok «Нашего радио» і hazety «Факты» naviť u stolyci «Ukrajinśkoho Pjemontu». Tomu vprovadženńa latynky garantuvalo b pevniše majbutńe ne lyše ukrajinśkij nacionaľnij identyčnosti, a j zminylo «bahatovektornisť” sučasnoji ukrajinśkoji mentaľnosti na odyn «vektor»: EVROPEJŚKYJ [27].
Перевод: Сегодня ни у кого из квалифицированных социологов не вызывает сомнений, что духовность определяет существование общества. Именно кириллица является одной из главных основ современной украинской культуры, которая уверенно обеспечивает ей место на просторе российской православной (или постправославной) цивилизации. Отсюда – феноменальный успех продукции типа «Нашего радио» или газеты «Факты» даже в столице «Украинского Пьемонта». Потому введение латиницы не только гарантировало бы более уверенное будущее украинской национальной идентичности, но и сменило бы «многовекторность» современной украинской ментальности на один «вектор» – ЕВРОПЕЙСКИЙ.

Чорновол ссылается на опыт Азербайджана, Татарстана и Казахстана, которые уже ввели латиницу, не упоминая о том, сколько это вызвало протестов (в Татарстане, кстати, латиницу только пытались ввести, но не ввели). Автор предлагает прививать идеалы латинизации всей патриотической интеллигенции и в первую очередь президенту Украины. Позитивным фактором он считает несклонность украинского народа к гражданскому сопротивлению, т.е. он надеется, что протестовать украинцы не будут, особенно если ввести латиницу поначалу только в школах.

     Идеи Чорновола пока остаются только на бумаге. В последнее время, однако, в узких националистических кругах пытаются популяризировать так называемый «евро-украинский», созданный неким Максимом Лагодой. На интернет-странице Omniglot, представляющей обзор существующих алфавитов мира, мотивация автора «евро-украинского» обозначена следующим образом: «Этот алфавит был создан, чтобы показать схожесть [украинского] с другими славянскими языками, использующими латинский алфавит; чтобы сделать украинский более европейским, чтобы сделать разницу между русским и украинским заметной» (www.omniglot.com/writing/ukrainian_latin.htm; пер. с англ.), т.е. речь идёт всё о том же отрыве украинского от русского. Как и «абецадлы» 19-го века, данная версия латиницы основана на польском и чешском алфавитах. «Евро-украинский» выглядит следующим образом:



О планах украинского правительства относительно введения латиницы можно сказать только следующее. В 2006 году появилась неподтверждённая информация о том, что при МИД Украины функционирует комиссия по переводу украинского языка с кириллицы на латиницу, и возглавляет ее бывший министр иностранных дел Борис Тарасюк [28]. МИД Украины опроверг эту информацию. Насколько нам известно, американская диаспора на латинизации не настаивает.

Нельзя не упомянуть и о стратегии мифотворчества в современной украинской лингвистике. Целью создания псевдонаучных мифов является историческое обоснование украинской государственности, находящейся в состоянии перманентного кризиса вот уже почти 20 лет. Не является секретом, что националистически ориентированные круги украинского правительства выделяют значительные средства на новые «открытия» в области истории и археологии, подкрепляющие теорию о происхождении древних укров. Речь идёт об утверждениях, будто все религии пошли от украинской, все письменности – от украинской, все великие древние культуры – от культуры могучего, свободолюбивого и демократичного племени укров. Данная теория, поначалу воспринимавшаяся на уровне анекдота, теперь открыто излагается даже в правительственных изданиях. Так, в 2007 году в официальном органе Верховного Совета «Голос Украины» появилась статья доктора политических наук, проректора Университета «Украина» Валерия Бебика «Глобальная украинская цивилизация» [29]. В статье излагаются якобы скрывавшиеся русскими и недавно открытые факты о происхождении украинской нации. Вот выводы автора:

Таким образом, учитывая украинскую принадлежность:
а) самого древнего религиозно-научного комплекса Шу-Нун (Каменная Могила), который сформировал зародыши ведущих религий мира;
б) самого древнего протогосударственного образования планеты Аратты, под влиянием которого формировались первые государства планеты (Шумер, Троя, Египет, Греция, Рим и др.);
в) самого древнего (лелего-пеласгийского) письменного языка планеты, у нас есть все основания для положительных выводов относительно глобальности и историчности украинской цивилизации и ее форм государственности;
И эти достояния и достижения нужно возвратить украинскому народу, от которого эту информацию столетиями скрывали [29].

Заметим, что данная работа изобилует грамматическими ошибками и не содержит ни одного источника. Упомянутая автором Каменная Могила – это система пещер в Запорожской области, где можно найти надписи 14-тысячелетней давности, если верить тому же В. Бебику – возраст совершенно нереальный и выходящий далеко за пределы возникновения письменности, установленные официальной наукой. Так, по данным «Атласа языков мира», самые древние известные надписи датируются 3400 г. до н.э. (Месопотамия, г. Урук), причём и в этом случае речь идёт скорее о картинках-логограммах, т.е. чтобы написать слово «рыба», изображалась рыба, чтобы написать слово «пальма», рисовали пальму и т.п. [30]. Открытие ещё более древней письменности, к тому же расшифрованной, как утверждает Бебик, стало бы всемирной лингвистической сенсацией и дало бы повод к переизданию справочных изданий от Оксфорда до Гарварда, но годы идут (о «древнейшей в мире» письменности в Каменной Могиле украинская пресса сообщает ещё с начала 1990-х), а уникальное открытие украинских лингвистов остаётся известным только «национально свидомым» кругам. Заметим, что цитировавшийся выше сторонник латиницы Чорткивский называет совсем другой период появления надписей Каменной Могилы – 6000-4000 лет до н.э. [26] – более умеренно, но всё равно старше всех «официально» существующих надписей и алфавитов. В. Шевчук и вовсе говорит о 7-м веке до н.э.: «Yet the most impressive evidence is the archaeological findings in the Kamiana Mohyla (Stone Barrow) on the river Molochna (left-bank, the Dnipro lowlands) dated from the 7th century B.C. The clay tablets with pre-Sumerian characters that were discovered there point to a historical connection between epochs and peoples» [38]. Непонятно, правда, почему данные надписи называются дошумерскими, если шумерские были созданы почти на 3000 лет раньше (ошибка в переводе на английский?).

Как нам кажется, значительно ближе к истине версия тех учёных, которые связывают возникновение украинского не с мифической цивилизацией укров, а с ополячиванием русскоязычных регионов во время 300-летней оккупации преимущественно западных территорий Украины. Процитируем для примера работу А.И. Железного «Происхождение русско-украинского двуязычия в Украине» (Киев, 1998). Автор считает, что «появление и развитие украинского языка нельзя датировать ранее начала действия механизма (процесса) ополячивания славянорусского языка. Несколько столетий польского господства не могли не оставить ощутимого следа в языке покоренного народа. Если бы украинские языковеды не испытывали ложного стыда перед этой объективной исторической реальностью, они легко могли бы установить этапы и темпы украинизации славянорусского языка» [31]. Ещё один исследователь вопроса, А.Я. Ефименко, пишет в книге «История Украины и ее народа» (Киев, 1992): «Русская народность сразу же попала в тяжкую зависимость от польской народности... Эта Русь подчинилась польским законам, а следовательно, и влиянию польской культуры. Объединение с Польшей вызвало глубокие изменения в жизненном укладе южнорусского общества. Южнорусское население края почти полностью превратилось в зависимых, крепостных земледельцев... Самым характерным было то, что из Польши на Украину настежь распахнулись двери и сюда хлынула шляхта, как и два столетия тому назад она хлынула на Галичину... На начало XVII столетия заселение Украины так усилилось, что польские писатели называют ее 'добычей польского плуга'» [31]. Андрей Мельков, приводящий эти цитаты и более подробно останавливающийся на проблеме ополячивания, отмечает, среди прочего, следующее: «...сразу обращает на себя внимание то, что почти все специфически 'украинские' слова, то есть те, которые принципиально отличают украинский язык от русского, имеют польское происхождение. (...) Все вышесказанное подтверждает, что существующее сейчас на Украине двуязычие имеет глубокие исторические корни. Возникло оно не в результате 'русификации', как упорно твердят фальсификаторы и вульгаризаторы нашей общей истории, а как следствие длительного польского господства и сопротивления образованной части русского общества польской культурной и языковой экспансии» [31].

Мельков обращает внимание, что украинизаторы обычно не ставят вопрос удаления из украинского польских слов, всегда акцентируя только вредность заимствований из русского. Действительно, после подробного просмотра литературы по терминологии и общему языкознанию мы не нашли ни одного призыва избавляться от полонизмов. Вероятно, как раз потому, что такой призыв был бы равносилен призыву избавиться от украинского. Р.А. Додонов пишет в монографии «Этническая ментальность: опыт социально-философского исследования», что «[о]кончательно фоpмиpования укpаинской наpодности датиpуется концом XVI – началом XVII веков» – довольно поздно для народа с якобы самой древней письменностью в мире [32]. О теориях украинизаторов он говорит следующее:

Hо все это отнюдь не дает основания для популяpного ныне отождествления дpевних этносов, живших на теppитоpии совpеменной Укpаины, с самими укpаинцами, искусственно удpевнять этногенез укpаинцев до вpемен, пpедшествующих «pождеству Хpистову», выводя pодословную от «могучего племени укpов» или доказывая, что Атилла – это пpаукpаинец Гатило, легендарная Троя – село Троещина близ Днепра, что вся индоевропейская культура – это наша культура и т.д. Подобные тpюки коньюнктуpны и лестны для национального самолюбия, но полностью антиистоpичны [32].

Само слово «Украина», по самой распространённой теории, происходит не от мифического названия племени укров, а от древнерусского «оукраина» (от корня «край») в значении 'пограничная местность' [37].
Таким образом, теории о древнем происхождении украинцев и украинского языка, озвучиваемые на самым высоком уровне (западно)украинскими учёными, не выходят за пределы Украины, полностью игнорируются западными научными кругами и вызывают скепсис у тех украинских учёных, которые не поддались искушению переписывать историю за вознаграждение государства и различных фондов.

Вытеснение русского является не единственным методом отрыва Украины от России. Нельзя не заметить, например, что на украинском телевидении практически не осталось российских передач, мультфильмов и фильмов (не говоря уже о советских); что даже изредка пробивающиеся в телеэфир новинки даются в переводе, будто украинцы не понимают русского языка; что старые профессиональные переводы классических западных фильмов заменяются новыми, часто непрофессиональными, единственным достоинством которых является «державна мова», т.е. государственный язык. И. Пенчук описывает конкретные методы развития национального самосознания в русскоязычных регионах: в СМИ популяризируются национальные мифологемы, которые должны привить украинцам «иммунитет против антиукраинских, антигосударственных идей», а также избавить школьников от чувства национальной неполноценности и отсталости; для той же цели, по мнению Пинчук, необходимо далее представлять СССР в негативных тонах, давать слово националистам, постепенно вводить новые украинские слова через СМИ [33]. В статье при обсуждении средств максимально эффективного влияния на массовое сознание обговариваются даже такие мелочи, как правильный ритм речи, мягкость интонаций (чтобы вызвать доверие у слушателя), информационная плотность передач и т.д.
Особое внимание именно к языковым вопросам со стороны украинских националистов Юрий Смольников объясняет следующим образом: в отличие от националистов Западной Европы, восточноевропейские националисты проявляют наибольший интерес не к теме экономики и денег, а к истории и языку, потому и активисты националистических движений обычно появляются не среди бизнесменов, а в кругах гуманитариев [34]. Украина второй половины 1980-х гг. не была исключением. Ставка в создании украинской нации с самого начала делалась на постоянное акцентирование отдельных исторических эпизодов типа голода в УССР в начале 1930-х годов, а также на идеологемы колониальной порабощённости Украины, разного происхождения русских и украинцев, героического прошлого украинского народа, сражавшегося против советских войск во Второй мировой войне; демократизма и индивидуализма казаков в противовес раболепию и коллективизму русских; необходимости «деколонизации» через дерусификацию. Смольников отмечает, однако, что перечисленные западноукраинские мифологемы не имели большого успеха на востоке страны. Украинские националисты действуют не только по собственной инициативе – в процессе украинизации их подгоняют и различные европейские структуры, заинтересованные, очевидно, в дальнейшем ослаблении позиций России. Так, например, ещё во времена Л. Кучмы Верховных комиссар ОБСЕ Макс ван дер Стул во время своего визита в Украину спросил президента, почему до сих пор так мало украинцев говорит на украинском. Л. Кучма заверил его, что развитие украинского будет «идти эволюционным путём» во всех сферах общественной жизни [1].
Наконец, существует и материальная заинтересованность определённых структур выполнять ту работу, высказывать те мнения, за которые западные фонды или государственные структуры готовы регулярно осуществлять финансовые вливания. Стоит ли, например, удивляться, что во время «оранжевой революции» в западных СМИ цитировали представителей тех украинских общественных организаций, которые получают финансирование с Запада? Например, речь идёт об Украинском центре экономических и политических исследований им. О. Разумкова, который, согласно своей же информации (www.uceps.org/ua/show/Partners_and_support/), финансировался многочисленными немецкими, американскими и прочими западными организациями, включая НАТО и американское посольство в Украине. Генеральный директор этого центра Александр Рачок подвёл культурологическую базу под «оранжевую революцию» в немецкой газете «Die Zeit» следующим образом: коллективистский Восток ещё не достиг уровня развития индивидуалистического Запада Украины, застрял в сфере влияния русских, которые готовы голосовать за кого угодно, если им поставить ящик водки, в то время как жители западных областей, побывав гастарбайтерами в странах Европы, принесли новую культуру и стали, наконец, свободными индивидами [35]. Американские журналисты объясняли механизмы «оранжевой революции» точно таким же образом.(*) Подобные объяснения удовлетворяют, очевидно, западного читателя, вписываются в систему его мировоззрения, а украинские институты, фонды и прочие организации получают за такие ответы дальнейшее финансирование. В лингвистике дела обстоят примерно таким же образом – например, терминологи из университета «Львовская политехника» (расположенного, кстати, на улице С. Бандеры) получали финансирование от фонда Карла Поппера, а позже – от фонда «Возрождение», принадлежащего Джорджу Соросу (данные со страницы университета: www.lp.edu.ua/tc.terminology/TK_structure.htm). Именно этот университет, как мы отмечали выше, активно сотрудничает с американским Украинским Терминологическим Центром в очищении украинской терминологии от русских или русскообразных слов. Доктор физико-математических наук Георгий Сулим открыто заявляет, что новые терминологические словари, призванные «очистить» украинский, выходят с финансовой помощью Украинского Терминологического Центра [8]. Тот факт, что за дерусификацию платят, причём платят из-за рубежа, хорошо известен в лингвистических кругах и, естественно, вызывает критику учёных:

Необходимым атрибутом нации является язык – это прекрасно знают те, кто всегда хотел оторвать Украину от России. Поэтому на изобретение «украинского языка» они положили сил не меньше, чем на физическое и духовное уничтожение русского народа. (...) Если мы обратим взоры в сторону научного разрешения проблемы двуязычия, то увидим, что современные украинские историко-филологические изыскания буквально узурпированы псевдоучеными, которые именно сейчас, отрабатывая свои «тридцать заокеанских сребреников», заняты «научным» обоснованием необходимости срочного возведения глухой стены между украинским и русским народами. Эти паны пишут целые трактаты, в которых доказывают на полном серьезе древнейшее происхождение украинского языка, ставшего будто бы прародителем всех европейских языков, а украинской нации отводится исключительная роль в развитии всей мировой цивилизации [31].

Процессы, наблюдаемые в Украине с конца 1980-х, можно проиллюстрировать неологизмами «націєбудівництво», «роздержавлення», «громадянотворення», «державобудування», «україноментальний», «громадянізація», «етнополітика», «етнотворення», «соборизація», «європейськість». Значительную роль в процессах, описываемых этими неологизмами, играет украинская диаспора Северной Америки. Как к этому относятся сами украинцы, сказать трудно – соответствующие опросы не проводились. Но сам факт иностранного влияния украинцам, очевидно, хорошо известен. Так, в 1996 году в опросе «Десять стран, с которыми ассоциируется Украина» обнаружилось, что у 37% жителей Запорожья Украина ассоциируется с Канадой [32]. Чаще называли только Россию, Польшу и Белоруссию; можно было выбрать одновременно несколько ответов. Значительным влиянием в украинской лингвистике пользуется Украинский Терминологический Центр Америки. Возможно, в каких-то других аспектах влияние диаспоры можно назвать положительным, но в языковом плане речь идёт преимущественно об откровенном насаждении ополяченных и к тому же архаических норм западных диалектов, единственным «достоинством» которых является их резкое отличие от норм русского языка и восточных диалектов украинского, т.е. о влиянии, которое никак нельзя назвать позитивным в каком бы то ни было отношении. Не исключено, что именно дальнейшее отчуждение украинского от русского оттолкнёт многих русскоязычных украинцев от перехода на украинский, всё более непонятный им из-за постоянного увеличения числа семантически непрозрачных нововведений. Мы закончим эту статью словами профессора Гарвардского университета (США), этнического украинца Романа Шпорлюка:

Миллионы людей, которые считают родным русский язык, 1 декабря 1991 г. проголосовали за независимость. Исходя из этого, граждане, для которых украинский язык родной, имеют перед ними определенные политические и моральные обязательства. Если мы не будем с этим считаться, если будем делить население на 'основное' и 'национальные меньшинства', то очень скоро столкнемся с перспективой территориального и этнического распада Украины... Таким образом, строя государство, необходимо принимать во внимание тот факт, что народ Украины, по сути, двуязычен... Легчайший способ уничтожить Украину – это начать украинизировать неукраинцев. Наибольшую опасность для независимой Украины представляют языковые фанатики [31].

Литература

1.     Матіяш Б. «Проблеми функціонування та розвитку державної мови в Україні: 90-ті роки ХХ століття» // Державність української мови і мовний досвід світу. Матеріали міжнародної конференції / Под ред. М. Жулинского, И. Драча и др. – К.: ІНВіП, 2000. – С. 261-277.
2.     Пасько Володимир. «Мова і нація» // Дзеркало тижня, № 45 (2004), http://www.dt.ua/3000/3050/48238/.
3.     Кияк Тарас. «Як позбутися 'паперового' статусу мови» // Нова мова, 07.08.2004, http://www.novamova.iatp.org.ua/htm/04/78.htm.
4.     «The number of the population as of January 1, 2006». Государственный комитет статистики Украины, 2006, http://www.ukrcensus.gov.ua/eng/news/article;226/.
5.     Горбач Володимир. «Реальна Україна, або соборність та новий патріотизм» // Українська правда, 24.01.2006, http://www.pravda.com.ua/news/2006/1/24/37953.htm.
6.     Хмелько В.Є. «Лінгво-етнічна структура України: регіональні особливості й тенденції змін за роки незалежності» // Наукові записки НаУКМА. Соціологічні науки. Том 32. – Київ, 2004. – С. 3-15.
7.     Матюхина М.О. «Ментальная лексика в языковой компетенции молодёжи» // Культура народов Причерноморья. Том 49 (1), 2004. – C. 36-40.
8.     Анатоль Вовк / Под ред. Б. Рыцарa, М. Комовой. – Львів: Ліга-Прес, 2002.
9.     Попович Орест. «Українська хемічна термінологія на роздоріжжі» // Вісник Нац. ун-ту «Львів. політ.», № 453 (2002). – С. 244-247.
10.     Погоріла Н. «Ксенофобія в Україні: статистика взаємної неприязні» // Диалог, 09.09.2003, http://www.dialogs.org.ua/ru/material/full/2/226.
11.     Рудницький Леонід. «Я непоправний оптиміст і вірю, що Україна буде багатою державою» // Універсум, 9 (2002), http://www.universum.org.ua/journal/2002/rudn_9.html...
12.     Головчанська Ольга. «Богдан Стебельський – мистецтвознавець з діаспори» // Вісник Прикарпатського університету. Мистецтвознавство. Випуск V. – Ивано-Франкoвск, 2003. – C. 177-186.
13.     Тодоров Iгор. «Європейська перспектива – українське покликання» // Донецький вісник наукового товариства ім. Шевченка. Том 5. – Донецьк, 2004. – C. 59-75.
14.     Kolstø Pål. Political construction sites: nation building in Russia and the Post-Soviet states. – Boulder: Westview Press, 2000.
15.     Алексеенко М. «Русский язык в оппозиции 'языковая политика – языковая действительность' на Украине». Русский язык: исторические судьбы и современность. Международный конгресс русистов-исследователей. 13-16 марта 2001 года, Москва, МГУ, http://www.philol.msu.ru/~rlc2001/abstract/files/soc...
16.     Ажнюк Богдан. «Лінгвістичні аспекти глобалізації в Україні» // Мовні конфлікти і гармонізація суспільства: Матеріали наукової конференції: 28-29 травня 2001 року / Под ред. Владимира Куевды, Ларисы Масенко, Виталия Радчука. – К.: Київський університет, 2002. – C. 125-129.
17.     Пирогова В.І. «Зміни і нововведення в медичній термінології» // Вiсник АПУ, дек. 2002, http://www.uta.org.ua/uta/pages/frame_pages/ukr/fram...
18.     Кочерга Ольга. «Деякі міркування про шляхи і манівці розвитку української наукової термінології» // Сучасність, № 7-8 (1994). – C. 173-182.
19.     Захарків Олександра. «Чи потребує реформи чинний Український правопис?» // Мовні конфлікти і гармонізація суспільства: Матеріали наукової конференції: 28-29 травня 2001 року / Под ред. Владимира Куевды, Ларисы Масенко, Виталия Радчука. – К.: Київський університет, 2002. – C. 194-206.
20.     Рицар Богдан, Рожанківський Роман. «Порівняльний аналіз термінів з нормативних документів і словників» // Вісник Нац. ун-ту «Львів.політ.» № 402 (2000). – С. 31-39.
21.     Пілецький В. «Мовна специфіка українського терміна» // Вісник Нац. ун-ту «Львів. політ.» № 538 (2005). – С. 25-32.
22.     Нечай С. Російсько-український медичний словник з іншомовними назвами: Більше 20 000 слів. – Вид. 2-е, випр. та доп. - К.: УЛТК, 2001.
23.     Місник Наталія, Симоненко Людмила. «Про 'стан здоров'я' мови медицини» // Вісник Нац. ун-ту «Львів. політ.», № 453 (2002). – С. 262-269.
24.     Солоиденко Г.И. «Проблемы и перспективы развития библиотечной терминологии в Украине» // Библиотеки национальных академий наук: Проблемы функционирования, тенденции развития. Научно-практический и теоретический сборник. – К., 2005. – Вып. 3. http://nbuv.gov.ua/articles/2005/05sgibtu.html.
25.     Зорiвчак Роксолана. «Болiти болем слова нашого...» // Кримська Свiтлиця, № 12 (2006), http://svitlytsia.crimea.ua/index.php?section=articl...
26.     Чорткивский Руслан. «Укрлатиница: просто и со вкусом» // Зеркалo недели, №28 (2003), http://www.zn.ua/3000/3300/40288/.
27.     Чорновол Ігор. «Латинка в українському правописі: ретроспектива й perspektyva» // Незалежний культурологічний часопис «Ї», № 23 (2001), http://www.ji.lviv.ua/n23texts/chornovol.htm.
28.     Бердник Мирослава. «'Абецадло'. Как это по-европейски... » // 2000, 19.01.2007, http://2000.net.ua/print/svobodaslova/abecadlokaketo...
29.     Бебик Валерий. «Глобальная украинская цивилизация» // Голос України, 07.06.2007, http://www.golos.com.ua/rus/article/1182868017.html.
30.     Атлас языков мира / Под ред. Комри Бернардa, Мэттьюсa Стивенa, Полински Марии. Москва: Лик Пресс, 1998.
31.     Мельков Андрей. «Проблема двуязычия на Украине. Историко-филологический аспект» // Политический класс, № 4 (2006), http://www.mamif.org/ukrjaz.htm.
32.     Додонов Р.А. Этническая ментальность: опыт социально-философского исследования. – Запорожье: Тандем-У, 1998.
33.     Пенчук I. «Історико-культурологічні передачі регіонального телерадіомовлення як фактор формування національної свідомості молоді (на матеріалах програм м. Запоріжжя)» // Культура народов Причерноморья. Том 37, 2003. – С. 304-308.
34.     Смольніков Юрій. Проблема відродження української мови та історичної пам'яті в Україні (др. пол. 80-х – поч. 90-х рр. ХХ ст.). Теоретичний аналіз. – Київ, 2005. Автореферат диссертации.
35.     Voswinkel Johannes. «Exportschlager Orange» // Die Zeit, № 51 (2004), http://www.zeit.de/2004/51/Ukraine?page=all.
36.     Kaminski Matthew. «The Birth of Ukraine» // The Wall Street Journal, 13.12.2004, http://online.wsj.com/article/0,,SB11028905539929777...
37.     Фасмер Макс. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. – М.: АСТ, 2003.
38.     Shevchuk Vasyl, Bilyavsky Georgiy, Navrotsky Vasyl et al. Preserving the Dnipro River: Harmony, History, and Rehabilitation. – Oakville: Mosaic Press, 2005.
_______________________
Все переводы с украинского выполнены автором статьи.
_______________________

*Cp. «'More akin to the Poles … the Ukrainians are characterized by individualism, the Russians by collectivism,' Mykola Kostomarov wrote in 1861 in St. Petersburg, countering the conventional wisdom in Czarist (and today's) Russia. That analysis was, at last, borne out by the events of the past three weeks [подразумевается 'оранжевая революция']» [36]. Мы, впрочем, не ставим под сомнение развитие индивидуализма в Украине, имеющее, однако, однозначные параллели и в России. Вот что, например, пишет об индивидуализации украинцев луганский исследователь В.А. Литвиненко: «заметно ослабли буквально генетически присущие нашему народу доброта, бескорыстие, порядочность, честность, способствовавшие нормализации межличностных отношений. Народ начал обретать характеристики, несвойственные его историческому менталитету, меняется его культурный облик, отношение к жизни, друг к другу. Содержание отношений между людьми ныне все больше определяют индивидуализм, недоверие, подозрительность, обман, враждебность, насилие и другие пороки. Размывается одна из гуманнейших черт народа – знаменитое украинское гостеприимство: люди теперь общаются главным образом в сфере коммерции – продают, покупают, меняют. Здесь не до душевной щедрости, нет места бескорыстию, действует психология торгашества, наживы» [32].
________________________________
© Зарецкий Евгений Владимирович

Продолжение следует