 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Никаса Сафронова можно занести в книгу рекордов Гиннеса по количеству портретов великих людей. Иметь в своей коллекции его полотно – показатель престижа. Никас самодостаточен, работает в доме с видом на Кремль и иногда выезжает в Великобританию – в собственный замок неподалеку от Глазго. Художник нашел для нас время и рассказал о причудах сильных мира сего.
- Во-первых, надо быть знаковой и интересной для меня личностью, но я могу просто написать портрет, а позже его подарить. К таким фигурам может относиться, например, Фидель Кастро или Джек Николсон, или Наполеон. А во-вторых, это, несомненно, деньги. И вопрос денег на первом месте, как вы понимаете. Например, король Брунея, которого я никогда в жизни не видел, и мне совершенно не интересно, как он выглядит… Но когда мне сказали, что он хочет заказать мне портрет, я приехал и написал. И мне заплатили машиной Ferrari. «Путин позировал только мне» - Я не ищу специально знаменитостей, этот процесс проходит обычно без моего ведома. Например, эквадорский президент рекомендовал меня перуанскому, а тот бразильскому. Роберт Де Ниро рекомендовал меня Спилбергу. А Софи Лорен рекомендовала меня своей подруге богатой. Один банкир рекомендовал другому банкиру. И так далее. Вот и сейчас, например, у меня очередь из девяти человек. И все известные люди. - Наверное не только знаменитости к Вам обращаются… - Много богатых людей. Сейчас после нашего интервью я еду в ресторан. Там будет ужин с одним состоятельным человеком. Олигархом, скажем так… А потом едем к нему домой – договоримся о работе над портретом его и жены. Для меня это обычное событие в жизни. И главное, безусловно, конечный результат. Всё за что ты берешься, ты должен делать на пять с плюсом. Президенты и короли могут выбирать среди сотен художников. Гейдара Алиева писало 350 тысяч художников и только мою работу он взял домой. Путин, единственно кому позировал, так это мне. «Я не мог отказать этому человеку…» - У известных людей, конечно, нет времени позировать долго …Кто самый усидчивый? - Не надо мне усидчивости. Я делаю легкие наброски и из них составляю образ. Здесь же важно уловить характер… Портрет – это собирательный образ. У меня не бывает лиц некрасивых. Есть плохие художники и фотографы. Рафаэль говорил: «Чтобы написать красивую женщину, надо перебрать сотни тысяч интересных». И конечно, когда делаешь наброски, у тебя включается в голове как бы компьютер: бородавку убрать, подбородок уменьшить, морщины разгладить, родинку оставить… Ты как Микеланджело отсекаешь всё лишнее и создаёшь образ. - Приходилось ли отказываться от работы? Если клиент недоволен…
- Редко, но было. Ну, вот не так давно одна мадам была в Лондоне. Она не известная, но очень богатая. Сошлась с мужчиной, который имеет жену в Москве. А ей он купил дом и поселил в Лондоне. В довершение всего хотел устроить ещё маленький сюрприз – подарить портрет моей работы. Я собрался и полетел в Лондон. А там оказалось, что заказчица хочет в картине отразить и туфли с жемчугом, и кровать антикварную, и три платья, и камин, и сад. Я попробовал вначале что-то сделать. Возникли трения и я все-таки отказался. Другая мадам приходила с журналами, где она на обложке, притом сильно измененная компьютерной графикой. Я предложил попозировать, а она предложила срисовать ее с обложки. Несмотря на большие деньги, я отказался. - Может ли вас что-то заставить переделывать одну работу по несколько раз? - Редко, но бывает. Была история с одним казахом. У него погиб сын и он хотел, чтобы я написал портрет сына по фотографиям. Я взялся за работу. И хотя выполнял всё с фотографической точностью, ни один вариант заказчику не нравился. Несколько месяцев я работал над портретом. И хотя у меня было много других заказов, я не мог отказать этому человеку, потому что речь шла о потери любимого сына. «Я себя видел однажды на полустанке Рузаевка в Мордовии» - О вашей загадочности ходят легенды. Иногда вас называют художником-мистиком. И действительно в ваших полотнах всегда есть тайна. Кто может ее разгадать? - Полотна оживают. Начинаешь писать, и сюжет ведет тебя за собой, так что «загадки», о которых вы говорите, являются загадками иногда и для меня. Вот я, например, вам завидую, что вам удалось, несмотря на мою бесконечную занятость, со мной встретиться. Я же всю жизнь пытаюсь встретиться с самим собой, взглянуть на Никаса Сафронова со стороны. (Задумывается на минуту и вдруг меняет тему разговора). Хотя говорят, что когда видишь свой двойник, фантом, это предчувствие смерти. Но я себя видел однажды на полустанке Рузаевка в Мордовии, когда наш поезд остановился, напротив стоял поезд и в окно смотрел на меня человек с точно таким же лицом. Мы долго смотрели друг на друга, пока поезд ни тронулся. Помню, как испугался я в тот момент. Приехав в Москву, сразу пошел в церковь, много молился. И Бог миловал, как видите. - Вы говорите о Боге, но при этом верите в мистику… - Я много раз убеждался в существовании мистических сил. Например, были картины, которые сливались с холста. То есть на утро ты встаешь, подходишь к мольберту и видишь холст, на котором стерлось изображение, хотя всю ночь ты упорно вырисовывал сюжет. Или другой пример. Как-то я нарисовал цветными карандашами портрет Николая Еременко. Но мне работа в какой-то момент не понравилась, и я ее смыл, но что-то незаметное осталось на бумаге. Я положил этот лист на шкаф, и только через восемь лет он вернулся мне в руки. Я что-то искал, перебирал бумаги и вдруг этот лист упал со шкафа и на нем – Колино изображение. Было 10 часов вечера. Наутро я решил позвонить ему, чтобы эту работу закончить. А мне ответили: «Вчера в 10 вечера он скончался». В другой раз мне приснился Ростропович в образе молодого художника, который пишет полотно, а за его спиной на скрипке играет смерть. Мы с Ростроповичем не были близко знакомы, и все же я сел и перенес этот сюжет на холст, прошло шесть месяцев, я никому не рассказывал об этом сне. И вдруг мне кто-то сказал, что полгода назад у Ростроповича обнаружили рак, но семья держала это в тайне ото всех.
- То есть сон в вашей жизни играет творческую роль? - Я и не скрываю, что многие сюжеты моих картин приходят из снов. Например, когда я работал над портретом Лужкова, мне приснился сон, где еще на недописанной картине рядом с Лужковым на заднем плане прозрачный шар. А в картине мне надо было на подоконник ввести какой-то предмет, и я ввел этот шар. Когда Юрий Михайлович увидел портрет, то спросил, для чего я это сделал, я стал витиевато объяснять, что вот, мол, маги брали хрусталь, обрабатывали в виде шара, смотрели в него и видели, что творится во Вселенной. Он заулыбался, открыл шкаф, и я увидел в нем много-много разных каменных и хрустальных шаров. Оказывается, Лужков даже был инициатором развития и восстановления каменного производства в России, и в его кабинете хранится целая коллекция шаров. - Аналогичные истории происходили в жизни Сальвадора Дали… - Потому что он тоже не боялся фантазировать и обращать внимание на мелочи, о которых другой человек и не подумает. Я в юности с упоением читал его дневники. Нам в Советском союзе, когда я был еще студентом, запрещали писать иллюзорно в технике, фантазии, и тем более писать сны. Дескать, это всё заблуждения и утопия. А Дали говорил: «Фантазируй». И мне это позже помогло, я научился быть творчески свободным. А те, кто работал в цехах и комбинатах, делал на заказ портреты Ленина, так и не смогли после перестройки выжить как художники. Они привыкли получить заказы и выполнять их, а меня это всегда раздражало… Кстати, однажды в начале 80-х годов прошлого века, я видел Сальвадора Дали. И по сей день жалею, что не подошёл к нему. Это было в Париже. Я увидел его на другой стороне улицы. Он приехал обедать в кафе, я направился к нему, но моя тогдашняя жена, француженка, сказала: «Этот прохвост всегда здесь обедает, а мой папа ради тебя собрал очень важных людей». «Продаю всё, что покупают…» - Вы перепробовали множество художественных техник. А отчего загораются глаза? И загораются ли они по-прежнему, как в юные годы? - Женщина вдохновляет. Если делают выгодный заказ. Но и это не всегда. Сегодня я сам вправе выбирать, кого писать, а кого нет. Пейзаж красивый вдохновляет, интересный человек, с которым приятно беседовать, особенно если он священник, даже если и неизвестный… - Вы бывали в одних из самых богатых домов мира. А какой стиль домашнего интерьера наиболее близок вам? - Я всеяден, как в понятии женской красоты, так и в интерьерах. В этом доме у меня наверху три этажа. Один в стиле эклектики, другой – в японском стиле, потому что там часть низких потолков, следующий – в стиле котики, а верхний выполняется в хай-теке. Готический зал сейчас оформляют два дизайнера: русский и француженка. Стилем хай-тек занимается немец. То есть и в стилях интерьера мне нравится многое. И у королей разные интерьеры, и очень богатые. У короля Омана один интерьер, у Саркози (с которым я недавно в Париже обедал) пятый интерьер… - Наверное, и владельцы этих интерьеров люди невероятно исключительные?..
- Миллионеры всегда очень своеобразны, а порой чудаковаты. У меня есть один клиент американец, который ходит в фуфайке. Но он ездит на самом дорогом Ferrari, а открывает дверь ему девушка-водитель, которая одета от французского дизайнера Готье. Она открывает ее в белоснежных перчатках. А он в фуфайке и ему все по-фигу… и от него еще воняет. Другой ездит на старой машине за тысячу долларов. Это американский миллиардер. Лет пятьдесят этой машине, и она старая и разбитая. Зато кольцо он носит за 1,5 миллиона долларов, а за 800 тысяч часы. Мы живем по принципу: мы не настолько богаты, чтобы носить дешевые вещи. И наоборот, богатый человек, может позволить себе всё, но часто одевается очень просто. - Как я понимаю, Никас Сафронов никогда не ограничивает себя в творческих методах… - А зачем ограничивать? Всегда есть возможность узнать что-то новое в своей профессии и поработать в этом стиле. Если ты не профессионал, например, боксер, то можешь себе позволить не боксировать завтра с Тайсоном. Но если ты профессионал в любой области, ты встаёшь и делаешь то, что тебе по программе нужно. Я помогаю своим братьям и сестре. Вот им можно не работать. А я не имею права не работать. Я встаю рано утром, улетаю, прилетаю, зарабатываю деньги, и поэтому продаю из картин всё, что покупают, независимо от того, жалко мне их продавать или нет. Ведь нужно подумать и о детях, и об их мамах, и о Храме, который я строю и собираюсь еще много построить.
_____________________________ © Борзенко Виктор Витальевич Фото из архива героя публикации Титулы Никаса Сафронова: - академик Международной академии искусств - профессор Ульяновского университета - действительный член Российской академии естественный наук - почетный доктор Азербайджанского государственного университета искусств - действительный член Королевской академии культуры, образования и искусства при ООН Награды: - золотая медаль Американской академии наук и искусств (1996), международный орден Святого Константина Великого - орден Святого Станислава и орден Святой Анны II степени - медаль «Во имя России» - орден Русской православной церкви Преподобного Серафима Саровского III степени - золотой орден «Служение искусству» - золотые часы от Президента РФ - алмаз «Да Винчи» - почетный титул «Человек-легенда» |
       
|
