15.

Не та свеча, чтоб ей такой подсвечник
в ночи единой предложил союз...
И ночь не та. И вместо танго – блюз
о том, что март с бессонницей повенчан...

Но ты – не Рим у ног, а я – не Русь,
твердящая канон «еще не вечер»:
во времени, где ты увековечен,
по бронзовому склону не прольюсь!..

Распахивает полы ностальгия:
не та весна, подсвечники другие
пророчит мне – четырежды не те...

К чему бы сны? – В них бронза то и дело,
а в ней трепещет восковое тело
во всей своей плакучей наготе.

1.

Не та свеча, чтоб ей Такой Подсвечник.
Попроще бы, поплоще, поскромней...
Коварствует весна – и черт бы с ней,
когда бы сердцу не нанес увечья

Амур шкодливый (или Амадей?..)
Но выдохнули губы шепот вешний –
и жизни вдох почувствовали вещи,
и лысины вспотели у камней!

Очнись и ты, мой неприступный бонза,
соприкоснись одеждой, кожей, бронзой
и обалдей от щебетанья муз:

"Взгляни, когда подобное бывало?–
Фонарный фаллос лунному овалу
в ночи единой предложил союз!"

2.

В ночи единой предложил союз
не мне отнюдь – породистой толстухе,
у коей три карата в каждом ухе
и царственная сыпь жемчужных бус...

Не слишком-то купец, но все же ухарь,
хоть не Брюс Ли и не Уиллис Брюс,
я за тебя, возможно, поборюсь,–
что, впрочем, как борьба с липучкой мухи.

На те же грабли наступать на кой?
Заманчиво махнуть на все рукой
и створками открытья душу стиснуть:

коль не любил – уже не разлюблюсь...
Опять как на заезженной пластинке:
и ночь не та, и вместо танго – блюз.

3.

И ночь не та. И вместо танго блюз,
которому надсадно вторят стены,
коты, менты, сирены... И не с теми
вселенской обнаженностью делюсь...

Вот если бы осилить школу стервы,
купюрами заткнув сердечный шлюз!–
В любви к себе единственной продлюсь
не только принадлежностью постельной.

Всегда есть выбор: можно и овцой
на жертвенный алтарь ли, в торт лицом…
Не сбыться мне ни стервой, ни овечкой,–

ты видишь, на свечу светлее ночь?..
Жаль, догадаться бронзовым невмочь
о том, что март с бессонницей повенчан.

4.

О том, что март с бессонницей повенчан,
наслышан каждый психотерапевт.
Но как необъяснимое воспеть
на языке инстинктов человечьих?

Как эту суть не обесценить впредь,
дары предчувствий обменяв на вечность?..
Занудливая проза в теле ветхом
советует в две дырочки сопеть,

блюсти, поститься, соблюдать, беречься,
желательно не путать части речи,
в итоге не растаю, не сотрусь...

Тогда все будет – в параллельном мире –
и ты, и я, и в черепушках мирра....
Но ты не Рим у ног, а я – не Русь.

5.

Но ты – не Рим у ног, а я не Русь,
мы просто ограничены телами,
углами и т.д. И в этой драме
отстреливать виновных не берусь:

бессмысленно! Я поклоняюсь Ламе,
ты плавишься от пламенных марусь...
На членство ли, на член не обопрусь,
обласкан будешь ты или облаян.

Ну – бронза. Ну, карьера из карьер.
А дальше что? Воткнешься в интерьер
себе подобных, к роскоши доверчив...

Я не ребро, а ты не мой Адам.
Авось, тебе обломится мадам,
твердящая канон "еще не вечер".

6.

Твердящая канон "еще не вечер"
прозрела вдруг, а в небесах темно,
у винной бочки обнажилось дно,
у Купидона пообтерся венчик,

насильники и жертвы заодно,
вращаются в гробах Бизе и Верди,
"иди ты на фуй" – как "ариведерчи",
и в душах вечер беспросветный, но

остались тараканы и поэты –
поэтам бы ценителей при этом,
чтоб не метали бисер в пятаки

на фоне хлева или чебуречной...
Остались пузыри и пузырьки
во времени, где ты увековечен.

7.

Во времени, где ты увековечен,
пространство плотно плотью обросло:
древнейшее на взлете ремесло,
и пенисы указывают вектор,

кому куда, во благо или зло...
А Эрос перегрузкой искалечен –
он действует, как мастер дел заплечных,
оп-ля! – и сексом голову снесло!..

Ты популярен, ласковый мерзавец,
любитель рандеву и пышных задниц,
секс-символ девяностых, полный плюс...

То время, унесенное в авоське,
доныне здесь. Увы, безвольным воском
по бронзовому склону не прольюсь.

8.

По бронзовому склону не прольюсь, –
предпочитаю возлежать на склоне
античном, розмарином окаймленном,
и чтобы все чужие – мимо луз!

Какой-нибудь разносчик "пепероне"
раскроет створки рта – почти моллюск, –
пусть думает, что облаку молюсь
( к тому же, сэкономит на кондоме).

Лист фиговый, повязка, шкура, пять,
три, две, одна, как будто время вспять,
и снова лист, и вот опять нагие,

потом дубина. И умрет Парнас.
В какие дали посылая нас,
распахивает полы Ностальгия?

9.

Распахивает полы Ностальгия –
а там сукно, вельвет и секса нет.
Там не казался фаллосом кларнет,
и женской грудью не казались гири.

Там б... одевались в партбилет,
а прочие вкушали аллергию,
и за вагину диссиденты гибли
(а вам слабо?). Зато какой балет!

(сбегал по одному и всем составом)
Зато какой портвейн владел устами!
(Муж и жена? – Герасим и Муму!)

Вы где, воспоминанья дорогие?
Ни там, ни тут. Нет "как" и "почему".
Не та весна. Подсвечники другие.

10.

Не та весна. Подсвечники другие
подсовывает снова и опять,
и хочется порой не устоять
под натиском. О, Гименея гимны! –

доколь в ночи сонетами стенать,
не покоряясь вешней литургии?
Поверить бы в намеренья благие,
чтоб в бога, душу и природу-мать,

пардон, короче, попросту отдаться
лицу с пропиской франко-шведско-датской
и ощутить ладони на хребте

с железными когтями хэппи-энда...
А тут весна сплошные секонд хэнды
пророчит мне – четырежды не те.

11.

Пророчит мне четырежды не те
фонтаны страсти некая колдунья...
На подступах к себе, однако, дули;
все больше "от винта", чем "на винте".

Проигрывая даже вечной дуре,
приобретаешь опыт каратэ:
не утони по копчик в красоте,
не жди, свеча, когда тебя задует

банальнейшее откровенье губ...
Кто он? – не пуп земли, а просто пуп,
однажды перевязанный умело,

а потому не стерся до сих пор.
(А может, стерся, и сменился пол)...
К чему бы сны? В них бронза то и дело...

12.

К чему бы сны? – В них бронза то и дело,
а может, это просто сплава цвет,
натянутый на кожаный корсет
до стона, до оргазма, до предела?

А может, это просто Марса свет,
упавший на плечо осиротело,
придав герою бронзовый оттенок,
неопалимый суетой сует...

А может, это цвет сухой листвы,
которую спиной подмяли вы,
чтоб тайну разглашать не улетела...

Лукавствую, иллюзии верша:
мерещится залетная душа,
а в ней трепещет восковое тело.

13.

"А в ней трепещет восковое тело",–
сказал Амур и, как последний штрих
к безумному роману для двоих,
свечу доверил бронзе скороспелой...

Не то Амур попался - полный псих,
не то двоим молва осточертела,
но в тот момент, когда сгустились тени,
из-под венца как ветром сдуло их.

Вы видели когда-нибудь понурых,
сопливых и зареванных амуров?–
Мишени облажались тет-а-тет,

прозрели, охладели, разбежались...
А надо было надавить на жалость
во всей своей плакучей наготе!


14.

Во всей своей плакучей наготе
на обозренье окон сквозняковых
я предрассудков сбросила оковы
и разлеглась – наброском на холсте.

Но взмыленный эффектом парниковым
не оживил одну из Галатей!
От перспективы дальней оголтев,
он впредь к холсту другому припаркован.

Не важно, что не стоит свеч игра,–
зато шедевры капают с пера,
пока разлука двигателем вечным

вращает миксер с дискотекой тел...
Кому-то снова март прошелестел:
"Не та свеча, чтоб ей такой подсвечник".