Более полувека прошло с тех пор, как в 1940-х – начале 1950-х годов я учился в мужской средней школе № 6 города Калинина (сейчас он, как и в пушкинские времена, называется Тверь). Надо сказать, некоторые из выпускников этой школы вошли в число известных писателей (Борис Полевой, автор «Повести о настоящем человеке») и поэтов (Андрей Дементьев). Но мне хочется рассказать не о них, а о том, как нам преподавал творчество Пушкина наш учитель русского языка и литературы А. Д. Баранцев.

В нашем классе Арсений Дмитриевич вел уроки словесности с 1950-го года. К тому времени у него, уже пожилого человека был за плечами немалый опыт: он ещё до первой мировой войны получил педагогическое образование и работал учителем. В 1914-м году был призван на фронт, воевал, попал в немецкий плен. Их лагерь военнопленных находился на территории нынешней Австрии. Арсений Дмитриевич рассказывал, что в плену было много свободного времени, и он организовал самодельный театральный коллектив. С этим коллективом он ставил для военнопленных пьесы А.Н. Островского, проводил литературные концерты, в которых читал стихи русских поэтов, чаще всего – Александра Сергеевича Пушкина. Наш учитель знал наизусть «Евгения Онегина» и многие другие произведения поэта.
В школе Арсений Дмитриевич создал литературно-краеведческий кружок. С Тверью тесно связаны имена многих известных русских мастеров слова – А. Н. Радищева, И. А. Крылова, А. С. Пушкина, М. Е. Салтыкова-Щедрина. Арсений Дмитриевич нередко проводил занятия вне стен школы: приходил с учениками к какому-нибудь историческому месту и рассказывал, кто из писателей здесь бывал. Нам нравились его рассказы, и в выходные дни или во время летних каникул мы, члены литературного кружка, отправлялись с ним на длительные экскурсии по Калининской области.
Арсений Дмитриевич особенно любил Пушкина, и большинство походов по родному краю были посвящены этому поэту. В те годы население не так уж много знало о Пушкине, хотя в 1949-м году было 150-летие со дня его рождения.
Только-только закончилась Великая Отечественная война, лишь недавно отменили продовольственные карточки; в тот год всё внимание было обращено на И. В. Сталина, на 70-летие со дня его рождения. Газеты печатали бесконечные списки организаций и отдельных лиц, приславших поздравление великому вождю.

Тогда не было ни туристических агентств, ни разработанных экскурсоводами маршрутов по памятным местам, в том числе по пушкинским. Те экскурсии, на которые ездили члены нашего кружка, были целиком придуманы самим Арсением Дмитриевичем. Фактически он был не только учителем, но и серьёзным исследователем, литературоведом. Ему были знакомы многие старейшие краеведы Тверской земли. Кто-то из них (сейчас мне трудно вспомнить фамилию) в конце девятнадцатого столетия разговаривал с людьми, лично встречавшимися с А. С. Пушкиным.
Во время посещения Тверской губернии Пушкин дольше всего гостил в Старицком уезде – в сёлах Берново, Малинники и Павловское. Здесь располагались усадьбы помещиков Вульфов, с которыми у Пушкина были дружеские отношения. На летних каникулах Арсений Дмитриевич повёз нас в эти сёла. Дорога была трудной. Вернее, её практически не было. Маршрут мы прошли в основном пешком, иногда нас подвозили на телеге, никаких литературных или мемориальных музеев здесь не существовало – единственным источником информации был наш учитель. Он сказал, что после смерти Арины Родионовны, няни поэта, Пушкина не тянуло посещать Михайловское, и он стал часто ездить к Вульфам в деревню для отдыха от столичной светской суеты. При этих словах учитель процитировал:

Я был рожден для жизни мирной,
Для деревенской тишины:
В глуши звучнее голос лирный,
Живее творческие сны.

Вульфы были гостеприимными, у них всегда были припасены ягоды клюква и брусника, которые Пушкин любил есть с сахаром. Арсений Дмитриевич заметил, что поэт не случайно написал в «Евгении Онегине» про дом Лариных:

Обряд известный угощенья:
Несут на блюдечках варенье,
На столик ставят вощаной
Кувшин с брусничною водой.

Поэт гулял по окрестностям сёл. На реке Тьме была запруда и глубокий омут. Местные жители рассказывали, что в нём утонула дочь мельника. Пушкин знал это. И тверские краеведы предполагали, что данная история вдохновила поэта сочинить «Русалку».
Пушкин любил играть в шахматы и карты с кем-нибудь из семейства Вульфов. Среди родственников этих помещиков были молодые Екатерина Вельяшева, Анна Керн, Александра Осипова и другие красавицы Старицкого уезда. Александре Осиповой Пушкин посвятил известное стихотворение «Признание» («Я вас люблю, – хоть я бешусь…»). Находясь в Старицком уезде, поэт написал стихотворение «Подъезжая под Ижоры», посвятив его Вельяшевой. Рассказывая об этом, наш учитель по памяти прочитал данное стихотворение.
Здесь же Пушкин сочинил «Зимнее утро» («Мороз и солнце; день чудесный!»), «Анчар», седьмую главу «Евгения Онегина» и другие произведения.
Находясь в Берново и слушая рассказ учителя о Пушкине, я испытывал глубокое волнение и как бы переносился в пушкинскую эпоху. Через много лет я узнал, что в Берново в братской могиле похоронен мой двоюродный брат, погибший в этих местах в годы Великой Отечественной войны. Так биография моей семьи соприкоснулась с биографией А. С. Пушкина, бывавшего в этом тверском селе.
Памятно мне также посещение с членами литературно-краеведческого кружка пушкинских мест в городе Торжке и его окрестностях (мы были в селениях Митино, Прутня, Прямухино, Грузины). В эту поездку наш учитель пригласил своего друга, старейшего краеведа, фамилию которого я, к сожалению, забыл. Мы побывали в здании, в котором в девятнадцатом веке располагалась гостиница Пожарской с трактиром (в 1940–1950-х годах здесь был какой-то клуб, кажется, железнодорожников). Гостиница была основана дочерью одного из ямщиков Торжка, их фамилия – Пожарские. Она придумала рецепт особых котлет, которые понравились царю и с тех пор стали называться пожарскими. Пушкин тоже любил есть эти котлеты. Наш учитель прочитал по этому поводу стихи:

У Гальяни иль Кольони
Закажи себе в Твери
С пармазаном макарони,
Да яичницу свари.

На досуге отобедай
У Пожарского в Торжке,
Жареных котлет отведай
И отправься налегке.

Упомянутая гостиница известна также тем, что в ней всегда в одной и той же комнате останавливался Пушкин. Когда поэта не было в городе, его комната сдавалась для проживания любому желающему, но за более высокую цену, чем другие гостиничные номера. Это нам рассказал краевед, друг учителя. Он же сообщил, что однажды Пушкин, не имея бумаги, написал стихотворение на стене гостиничной комнаты. Длительное время строчки сохранялись на стене, но позже были, видимо, уничтожены при ремонте. Краевед считал, что это стихотворение не было опубликовано.

Мы посетили золотошвейную мастерскую в Торжке, которая работала и в пушкинские времена. Поэт купил здесь какую-то вещь в подарок своей жене Натали (кажется, пояс, шитый золотом).
Неподалёку от Торжка, в селении Прутня, расположено старинное кладбище, на котором находится могила Анны Петровны Керн. Когда мы пришли к могиле, учитель попросил одного из учеников прочитать известное стихотворение, посвящённое этой женщине.
Арсений Дмитриевич вёл нас просёлочной дорогой, рядом с которой мы увидели в поле огромный каменный валун, притащенный в далёкую геологическую эпоху ледником из Скандинавии. На валуне была выбита надпись, сообщавшая, что здесь должна была состояться дуэль, но дело закончилось миром. Учитель сказал, что Пушкин неоднократно ездил этой дорогой и наверняка видел камень. Краеведы не исключали возможности, что поэт решил включить в свой роман в стихах описание дуэли Онегина и Ленского после прочтения этой надписи.
Мы продолжали идти дальше. За поворотом открылся чудесный вид: на берегу реки Тверцы стояла старинная дворянская усадьба. Арсений Дмитриевич остановился и прочитал из «Евгения Онегина»:

Господский дом уединенный,
Горой от ветров огражденный,
Стоял над речкою. Вдали
Пред ним пестрели и цвели
Луга и нивы золотые…

«Пушкин здесь бывал, видел этот пейзаж. Возможно, эти строки сложились именно здесь», – сказал учитель.
Из пушкинских мест в городе Твери упомяну дубовую рощу на берегу Волги. Вскоре после свадьбы Пушкин вместе с женой Натали приехал в Тверь. Они прогуливались по этой роще и любовались видом на Волгу. В 1960-х годах я повторил маршрут Пушкина. Мы с женой приехали в Тверь и направились в дубовую рощу. Я сказал жене: «Эти деревья видели Пушкина и его Натали. Теперь они видят и нас».
В цитированном выше стихотворении о Твери и Торжке названа фамилия Гальяни. Итальянец Гальяни в пушкинские времена имел лучшую в Твери гостиницу, в которой останавливался Пушкин при каждом посещении этого волжского города. Гостиница не сохранилась. Сейчас на её месте стоит другое здание. Арсений Дмитриевич приводил сюда учеников и рассказывал им о Пушкине и Гальяни.
У А. Н. Радищева есть известное многим произведение «Путешествие из Петербурга в Москву». Арсений Дмитриевич организовал для своих кружковцев автобусную экскурсию по радищевским местам на отрезке Тверь – Москва. В этой поездке мы узнали, что и у Пушкина есть аналогичное произведение с похожим названием – «Путешествие из Москвы в Петербург».

В каждой экскурсии, на каждом уроке мы всегда узнавали что-нибудь новое для нас о Пушкине. То, что нам рассказывал Арсений Дмитриевич, нельзя было найти ни в одном учебнике. Для его учеников Пушкин не был поэтом-иконой, он был живым человеком со своими достоинствами и слабостями.
Арсений Дмитриевич обращал наше внимание на многогранность таланта Пушкина. Очень многие строки из произведений поэта стали крылатыми фразами. Кто не знает, например, «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь…»?! Тексты Пушкина точны в деталях, по ним можно изучать жизнь России начала девятнадцатого века. Язык его работ столь красочен, что содержание фраз становится как бы зримым и слышимым для читателя.
Я бы мог перечислять и перечислять достоинства творчества Пушкина, о которых нам подробно рассказывал Арсений Дмитриевич и которые он всегда иллюстрировал цитированием. В отличие от Онегина, мы благодаря учителю умели отличать ямб не только от хорея, но и от амфибрахия. И знали многое другое – например, что такое аллитерация. Арсений Дмитриевич старался, чтобы мы понимали все слова, использованные Пушкиным. Объяснял, кто такой анахорет, что такое раёк, ветрило, штофные обои и т. д. Помню, как он читал из «Евгения Онегина»:

Бренчат кавалергарда шпоры;
Летают ножки милых дам;
По их пленительным следам
Летают пламенные взоры…

Первую строку он произносил энергично, акцентируя звук «р», а последующие строки читал легко, не форсируя голос, подчёркивая мягкость звука «л». Арсений Дмитриевич говорил: «Пушкин специально использовал такие буквы, чтобы сделать выразительным описание бала, чтобы читатель как бы наяву все увидел и услышал: и шпоры бравого кавалергарда, и бальные туфельки изящных молодых женщин в танце».

На первый формальный взгляд произведения Пушкина почти фотографически реалистичны и, казалось бы, лишены истинной поэтичности. Пушкин, в отличие от поэта Ленского из «Евгения Онегина», не «пел разлуку и печаль, и нечто, и туманну даль, и романтические розы…». Однако мне неизвестны претензии к Пушкину со стороны критиков в связи с отсутствием поэтичности. А я бы сказал: наоборот, Пушкин сумел увидеть в прозе реальной жизни светлые поэтические стороны и с помощью точно подобранных слов и необыкновенной музыкальности стихосложения передать читателю своё оптимистическое видение мира.
Произведения любого автора (писателя, композитора, художника, учёного) всегда носят отпечаток его личности – наподобие отпечатков пальцев, – как бы этот автор не пытался замаскировать себя. Читатель работ Пушкина не может не чувствовать высоко позитивную личность поэта: его интеллект, образованность, доброту, юмор, оптимизм. Произведения Пушкина не надоедают, хочется перечитывать и перечитывать их. Они питают читателя светлой энергией, надеждой на лучшую жизнь.
Однако Пушкин в своём творчестве не был стандартным бодрячком. Тягостные раздумья и сомненья нередко посещали его, и он делился ими со своими читателями. 26 мая 1828 года, в свой день рождения, поэт написал:

Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?

Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозначный жизни шум.

Психологическое воздействие произведений Пушкина на читателей усиливается изящностью и мелодичностью его стихов, которые рождают в человеке соответствующее настроение. Композиторы старались передать такие настроения музыкой.
Арсений Дмитриевич возил учеников в Москву в Большой театр на оперу М. И. Глинки «Руслан и Людмила», приносил в класс патефон и проигрывал пластинки с романсами на стихи Пушкина. Пушкин и музыка – тема отдельной работы. Здесь я упомяну лишь композитора Георгия Свиридова. Ему, по-моему, удалось уловить настроения поэта в моменты сочинения им своих произведений и передать их музыкой.

В 2008 году я имел возможность читать на английском языке сборник произведений А. С. Пушкина, изданный в США к столетию со дня гибели поэта. Хотя я знаю английский язык не достаточно хорошо, я не мог оторваться от этой книги. Переводчики сохранили музыкальность, мелодику пушкинских стихов. Я провёл эксперимент: прочитал вслух на английском языке два стихотворения из этого сборника в кругу моих знакомых, знающих английский язык далеко не в совершенстве. Попросил сказать, что за стихотворения. Мои друзья безошибочно их назвали. Это были «Я вас любил; любовь ещё быть может…» и отрывок «Осень» («Унылая пора! очей очарованье…»). Этот эксперимент показал, что авторы бережно отнеслись к творчеству Пушкина при переводе его работ на английский язык. Он подтвердил также, что поэзия Пушкина аналогична красивой мелодичной музыке, которую публика любит и запоминает. И третий вывод: мои знакомые, в основном люди старшего поколения, не филологи, не пушкинисты, узнали произведения Пушкина на чужом языке; это значит, что Пушкин – истинно народный поэт в России.
Кстати, приведенный выше отрывок из «Евгения Онегина» о кавалергарде и милых дамах в упомянутом сборнике переведен следующим образом:

The Horse Guard`s spurs clank as he dances;
And hand meets hand, and hearts beat high;
The ladies` little feet fly by
Pursued in flight by flaming glances…
(перевод Babette Deutsch)

Как и в русском оригинале, в первой строке несколько раз встречается звук «r», а в последующих строках «l».
Арсений Дмитриевич выражал сожаление, что московские и ленинградские пушкинисты не интересуются темой «А. С. Пушкин и Тверская земля», а чиновники от культуры не планируют создание пушкинских музеев и туристических маршрутов по пушкинским местам Калининской области.
Летом 1951 года в Москве проводился Всесоюзный слёт юных краеведов. Калининская делегация состояла в основном из членов нашего кружка. Арсений Дмитриевич поручил мне выступить с сообщением. Я рассказал о пребывании в Тверской губернии знаменитых писателей и поэтов, более всего – о Пушкине, и высказал мечту калининских краеведов сохранить его память, создать необходимые для этого музеи в Калининской области.
Теперь все это далекие годы. Вскоре, в 1953-м, я уехал из Калинина. Насколько мне известно, Калининская (ныне Тверская) власть начиная с 1970-х годов стала уделять внимание пушкинской теме. Жаль, что Арсений Дмитриевич не дожил до того, как на берегу Волги в Твери воздвигли памятник великому поэту, как были созданы пушкинские музеи в Берново, в Торжке.

Ежегодно в день рождения А. С. Пушкина, 6 июня по новому стилю, в Берново проводится большой пушкинский праздник, аналогичный тому, который бывает в Михайловском. Построены дороги, разработаны туристические маршруты. Кстати, о дорогах. Некоторые журналисты считают, что в России первым о плохих дорогах высказался Н. В. Гоголь. Не знаю, кто действительно первым из писателей отметил неважное качество российских дорог. Зато мне известно, что в седьмой главе «Евгения Онегина» есть строки: «Теперь у нас дороги плохи, / Мосты забытые гниют…» И – с оптимистическим взглядом в будущее:

Когда благому просвещенью
Отдвинем более границ,
Со временем (по расчисленью
Философических таблиц,
Лет чрез пятьсот) дороги верно
У нас изменятся безмерно:
Шоссе Россию здесь и тут,
Соединив, пересекут…

Пушкин закончил писать седьмую главу в селе Малинники Тверской губернии в 1828 году. Вряд ли Гоголь высказался о дорогах ранее Пушкина, он был ровно на 10 лет моложе поэта.
В заключение я, как житель Кубани, немного пофантазирую: что делал бы А. Д. Баранцев, если бы жил в Краснодаре? Я уверен, он и в Краснодаре создал бы литературно-краеведческий кружок школьников. В столице Кубани не сохранилось домов, под крышей которых бывал Пушкин, зато пушкинские места имеются сравнительно недалеко от Краснодарского края. Это Крым, Одесса, Молдавия, с одной стороны, и Кавказ – с другой. Арсений Дмитриевич проехал бы и прошёл бы пешком со своими учениками от Ставрополья по Военно-Грузинской дороге до Тбилиси и далее через Грузию и Армению до турецкой границы, – с наиболее возможной точностью повторил бы путешествие в Арзрум, состоявшееся в 1829 году. Учитель посетил бы с учениками и пушкинские места Украины, Молдавии.

Во времена СССР такие литературно-краеведческие походы были вполне реальными. В 2009 году, когда отмечается 210-летие со дня рождения А. С. Пушкина, такого рода экскурсии для российских школьников и учителей затруднительны из-за политических и экономических сложностей в странах Причерноморского региона. Но все ж не стоит забывать лучший педагогический и культурный опыт. Люди вернутся к нему, «когда благому просвещенью отдвинем более границ…»
_____________________
© Громин Вадим Иванович