В глубине России, на Брянщине, вблизи старинного города Почепа, есть место, куда редко заглядывают приезжие. Не поражая особенной красотой, имеет оно, тем не менее, большую литературную известность: здесь прожил счастливейшие свои годы поэт и драматург Алексей Константинович Толстой.
     Зовётся это место усадьбой Красный Рог. В её истории граф Алексей Константинович и его жена Софья Андреевна представляют завершающее звено. До Толстых владели усадьбой люди не менее для истории значительные.
     Первоначально Красный Рог принадлежал гетману Украины Кириллу Разумовскому; после его смерти имение перешло к сыну Алексею Кирилловичу. Министр народного просвещения граф Разумовский сделал немало полезного для образования в России; в частности, участвовал в организации и управлении Царскосельского лицея (Пушкин, будучи лицейским воспитанником, не обошёл вниманием графа: написал на него эпиграмму). Разумовский владел многими имениями; особенно известна его подмосковная усадьба Горенки, где он развёл богатейший ботанический сад с оранжереями и теплицами. На манер Горенок позже обновлялись усадьбы в Красном Роге и в Почепе, где у Разумовского был дворец. Почеп стал последней привязанностью графа; там он и окончил свои дни.

     А Красный Рог нашёл нового хозяина – им стал внебрачный сын Разумовского Алексей Алексеевич Перовский. Популярный в своё время писатель, выступавший в печати под именем Антоний Погорельский, в брянской усадьбе Перовский поселился после смерти отца в 1822 году; здесь он сочинил первую русскую фантастическую повесть в рассказах «Двойник, или мои вечера в Малороссии». К слову, один из этих рассказов Пушкин, по собственному признанию, «перечёл два раза и одним духом». Надо думать, с неменьшим удовольствием читал Александр Сергеевич и две критические статьи Перовского, написанные в защиту поэмы «Руслан и Людмила», на которую нападал поэт и критик А.Ф. Воейков... С Пушкиным Перовский познакомился в Обществе любителей словесности, впоследствии подружился, и нет ни одного свидетельства тому, что на их дружбу хоть раз легла тень.
     Спустя время к Алексею Алексеевичу переехала (после разрыва с мужем) его сестра Анна Алексеевна с ребёнком, которому не исполнилось и года, - будущим поэтом Алексеем Константиновичем Толстым.
     Перовский полюбил племянника, заменил ему отца и стал его первым учителем. До сей поры близ усадьбы можно видеть выращенные дядей травы, – он увлекался ботаникой и привил это увлечение своему воспитаннику (вместе с ним посадил и берёзовую рощицу). Однажды, чтобы особо порадовать мальчика, Алексей Алексеевич даже завёз в Красный Рог вольеры для животных.
Скончался Перовский в 1836 году. Всё своё состояние он завещал сестре и племяннику.
     …Часто приезжая на лето сюда, в тишину лесов и полей, Толстой с радостью отрешался от столичного света, в котором блистал благодаря матери, занимавшей высокое положение в обществе. Барыней Анна Алексеевна была властной и суровой, что вызывало протест в душе сына.
В 1868 году Алексей Константинович распростился с тяготившей его службой в императорской канцелярии и окончательно поселился в Красном Роге вместе с любимой женой Софьей Андреевной, с которой, по причине препятствий со стороны её первого мужа и своей матери, шесть лет не мог обвенчаться (бракоразводный процесс между Софьей Андреевной и Л.Ф. Миллером был завершён в 1863 году). Настало время, говоря словами Толстого, «вкушать наедине отраду и покой»…

     Литературная деятельность Алексея Константиновича началась ещё в 40-е годы (есть сведения, что он встречался с Пушкиным у своего дяди в 1836 году, и поэт одобрил его «первые робкие стихотворные опыты»). С годами популярность Толстого росла. Появлялись стихи, былины, поэмы, драмы, роман «Князь Серебряный»; в творческом содружестве с двоюродными братьями Жемчужниковыми родились творения Козьмы Пруткова... Последние семь лет мирной усадебной жизни (омрачённой лишь сильными головными болями) Алексей Константинович отдавал сочинительству, прогулкам, коневодству, охоте, ботанике; принимал гостей – Н. Костомарова, Я. Полонского, И. Тургенева, А. Фета, – последний возмущался легкомыслием доброго барина, друга крестьян, равнодушного к ведению хозяйства... В 1874 году, незадолго до смерти, Алексей Константинович написал стихотворение, которое проникновенно передаёт состояние окружающей природы и, конечно, самого поэта:

Прозрачных облаков спокойное движенье,
Как дымкой солнечный перенимая свет,
То бледным золотом, то мягкой синей тенью
Окрашивает даль. Нам тихий свой привет
Шлёт осень мирная. Ни резких очертаний,
Ни ярких красок нет. Землёй пережита
Пора роскошных сил и мощных трепетаний;
Стремленья улеглись; иная красота
Сменила прежнюю; ликующего лета
Лучами сильными уж больше не согрета…

Согласно завещанию Толстого, всё его имущество перешло к жене. После смерти мужа Софья Андреевна переехала в Санкт-Петербург. С её позволения приусадебный лес пошёл под топор, распродавались библиотека, картины, другие художественные ценности… «Охранять нечего, когда всё разграблено», – горько сообщал брату в 1892 году Н. Жемчужников – ему, по воле покойного хозяина Красного Рога, должна была перейти усадьба в случае смерти Софьи Андреевны. Согласно духовному завещанию Толстой, права собственности на литературное наследие поэта принадлежали её племяннице Софье Петровне Хитрово. Последняя воспользовалась этими правами с большой для себя выгодой…
     Усадебный парк и поныне зеленеет среди полей между Брянском и Почепом, спрятавшись на почтительном расстоянии от длинного одноимённого села, тяготеющего к открытой небу автотрассе. Собираясь в Красный Рог, я порешил не спешить первым делом в усадьбу, а погулять сначала по одному из любопытных городков России – Почепу: он всё-таки имеет с Красным Рогом историческую связь.
     В Почепе поражает Вознесенский собор – лёгкий, изящный, округлый; для Петербурга и пригородов, где творил его автор Антонио Ринальди, первоклассные образцы позднего барокко не редкость; но для провинции!.. В Россию знаменитого архитектора пригласил в Россию Кирилл Разумовский – вот и объяснение, почему в городе стоит самый красивый архитектурный памятник на брянской земле. В соборе сохранились старый иконостас, деревянные скульптуры и предметы церковной утвари.
     От собора спускается небольшой парк – ели, клёны, сосны, берёзы – к уютной, поэтичной, как пасторальные рисунки, речке Судость с пучками водорослей, с жёлтыми цветочками водяных лилий и с семейством белых уток, мирно отдыхающим на берегу среди вереска. Парк живописен, деревья расставлены, как на выставке, но вряд ли он повторяет планировку графского парка, или Нижнего сада, который так же спускался от собора и несуществующего уже дворца к ласковой Судости...

     Есть в Почепе уголок, дающий возможность заглянуть в более далёкое прошлое, чем времена Разумовского. Это Верхний сад – часть имения, принадлежавшего последовательно князьям Меншикову, Разумовскому, Репнину и, наконец, в конце XIX века, графу Клейнмихелю, при котором, видимо, сад (или, лучше сказать, парк) перепланировали. Чтобы попасть туда, нужно покинуть центр с собором, подняться пыльной Мглинской улицей, свернуть направо, в переулок. С переулка в глубокую балку с ручьём Немига круто сбегает тропинка; на ручей наваливается обрыв, а на обрыве и начинается заброшенный парк, напоминающий сказочные дебри, – прекрасный густыми овальными рядами лакированных лип, дрожащими серебристыми осинами, расслабленными берёзами, аристократичными клёнами, доверчивой сиренью. Какие неповторимые уголки есть на Руси, о которых никто не подозревает! С горы просматриваются городские крыши, далёкие поля и романтический пробор лесов... Обидно только – поредел парк; разве прежде хозяйничали здесь вовсю эти картофельные огороды, покрытые, словно сорняками, притворно-беззащитными бледными цветками – на фоне громадных, но действительно незащищённых лип...
     …От окраинного почепского автовокзала дорога, сопровождаемая берёзовыми цепочками, сразу уходит в поля. Село Красный Рог вместе с шоссе клонится в ложбину; там от скромной деревянной церкви Успения с колокольней (постройка 1777 года) в глубь села направляется тихая улица.
     Путь растягивается на два километра. Уже и село позади, и дорога дугой устремляется в поля на подъём; и тут только – бок о бок с лесом – за оградой приоткрывается Дом отдыха, спрятанный прямо в усадьбе. Можно представить себе онемевшего от изумления Алексея Константиновича, появись он здесь сейчас... Архитектура домиков-коробков, потеснивших парковые угодья, показалась бы ему более чем сомнительной; бельё на верёвках он расценил бы как верх бестактности; ансамбль казённых скамеек вступил бы в противоречие с его представлениями о добром домашнем уюте... И, наконец, при гуляющих в шлёпанцах отдыхающих, да под нарочито-бессмысленные стуки домино – вкушать наедине прохладу и покой? Увольте…
     К счастью, парк частично сохранился – похожий на лес, слегка окультуренный (согласно замыслу Алексея Константиновича). Он крепко пропах свежей сыростью. Исчезли лучевые аллеи, липовая беседка, цветники. И теперь остаётся лишь пройти кольцевой аллеей в вечной тени высоких лип, воображая себя в прошлом веке, с бредущим поблизости – в романтических, как и его стихи, думах, – графом Толстым...
     Остался и яблоневый сад, посаженный при Алексее Константиновиче; чудом выжил флигель, напоминающий обычный сельский домик, – а было флигелей четыре; и, кроме того, были служебные и хозяйственные постройки, конюшни, каменный дом за речкой Рожок, где хозяева жили зимой… Летом 1993 года восстановили деревянный, обложенный кирпичом «Охотничий замок» – представительное строение с башенкой-бельведером, возведённое ещё при Разумовских предположительно по проекту В. Расстрелли (зимой 1942 года его сожгли немцы). В нём теперь музей с уникальными предметами усадебного быта, когда-то вывезенными последним управляющим Красного Рога и осевшими впоследствии в Брянске, Новозыбкове, Одессе и Москве...

     …Из усадьбы в село я возвращался коротким путём: просёлком мимо леса, кустарников, болотца, оставшегося от пруда, и речки Рожок в луговых зарослях. Солнце давно зашло, стало пасмурно, как перед дождём, и как-то особенно, по-деревенски тихо, мирно и просто. Отворил калитку церковной ограды, постоял у могилок графа и графини – Алексея Константиновича и Софьи Константиновны...
     И покидая село, немножко жалел о том, что не довелось побывать на празднике поэзии, - толстовские торжества устраиваются в Красном Роге ежегодно… Ведь нечасто теперь звучит имя поэта, на чьи стихи так охотно писали романсы Чайковский, Мусоргский, Римский-Корсаков, Рахманинов (особенно известны «Средь шумного бала», «То было раннею весной», «Серенада Дон Жуана»)... Но, должен признаться, положенные на музыку, стихи эти мне кажутся намного лучше, живее, напевнее, нежели сами по себе...
________________
© Сокольский Эмиль