Лет десять назад мы с товарищем написали беллетризованную биографию пророка и законодателя Моисея. Прочитав ее, один умный человек сказал, что Господь предстает существом мстительным и взбалмошным, эдаким самодуром. Если действительно создалось такое впечатление, это лежит целиком на совести поверхностных авторов. Значит, огромной ошибкой было решение не перегружать книгу разъяснениями и не отходить слишком далеко от текста Пятикнижия Моисеева, или Торы, дабы сохранить живость повествования и не превысить установленный объем книги.
Нам казалось, что нет смысла лезть в дебри. И это было непростительной ошибкой. Ибо нам-то было известно, что все (ну, почти все) темные места в Торе Письменной прояснены Торой Устной, а также авторитетными комментариями, дополненийями к комментариям и множеством исследований, развивающих дополнения к комментариям.
И всюду убедительно доказывается, что мстительность и взбалмошность Господа ТОЛЬКО КАЖУЩИЕСЯ, на самом же деле Он поступал в каждом отдельном случае чрезвычайно логично и последовательно, при этом проявлял снисходительность и
терпение и карал виновных, только когда нельзя было оставить их безнаказанными.

Один знаток иврита утверждал, что самый распространенный (синодальный) перевод Библии не очень хорош. Перевод Кирилла и Мефодия – лучше. И лютеровский перевод на немецкий – лучше.
Очень известный в Ростове лектор-антирелигиозник поведал нам по секрету, что в синодальном переводе Библия была несколько «оглуплена». Например, первые стихи можно перевести и так, что вначале Бог создал ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ. А «день» на библейском языке означал не сутки, не 24 часа, а просто «некий период времени». Еву Бог создал, как известно, из ребра Адама, но «ребро» здесь надо понимать не как «часть грудной клетки». Ребро Адама – это как бы его сторона (ребро куба), аспект прежней сущности. Иначе совсем непонятен стих: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их». Другими словами, в первочеловеке наличествовали обе сущности,
В Библии смешно называются супружеские отношения: «И познал он жену свою…». В оригинале эти фразы совсем не забавны, ибо «познавать» означает не столько «получить информацию», «приобретать знания», сколько устанавливать контакт, сближаться или объединяться с объектом познания.
Читал я один из новых «научных» переводов Библии – с нескрываемым разочарованием. Где величие? Где поэзия? Нет, что ни говори, сакральные тексты должны звучать на языке необычном, приподнятом, надбытовом, архаичном. Стилевой отрыв от языка повседневности становится очень важным элементом, влияющим на наше восприятие. Ведь стиль - это больше, чем окраска, тембр смысла: это почти другой смысл.
Как мелодия, исполненная на флейте, - это не вполне та же самая мелодия, сыгранная на контрабасе. И не всякую мелодию для флейты можно сыграть на контрабасе.
«Суета сует» - попробуйте перевести на современный русский! В древнееврейском оригинале «гевел геволим» - нечто бесполезное, бесплодное, тщетное. Погоня за ветром. Перескажем «по-современному»: пустые, бесполезные хлопоты? Совсем не то.
В романе Фенимора Купера «Последний из могикан» один из персонажей – чудаковатый проповедник гнусавым голосом распевает:

«Какое наслаждение
Жить в братстве и труде!
Как будто благовония
Текут по бороде!»

Только спустя много лет я понял, откуда эти строчки. Двойного перевода - с библейского иврита на староанглийский, а с него на современный русский - достаточно, чтобы до нелепости, до безобразия извратить Песнь восхождения Давида (Псалом 132) Здесь и далее нумерация псалмов приводится по применяемой практически во всех русских переводах Псалтири так наз. греческой редакции, которая несколько отличается от масоретской, принятой в иудаизме). Вот как звучит это место в наиболее распространенном переводе: «Как хорошо и приятно жить братьям вместе! Это - как драгоценный елей на голове, стекающий на бороду, бороду Авраамову».
Люди моего поколения, т.е. выросшие и дожившие до зрелых лет при Советской власти, знали Псалмы только по переложениям. К счастью, это были прекрасные, истинно поэтические произведения, занимающие почетное место в антологиях (достаточно назвать имена Державина и Языкова).
Возьмем самый первый стих Псалтири: «Блажен муж, который не идет на совет нечестивых». В синодальном переводе, значительно осовременившем церковнославянский, все же сохранен аромат архаики. Перескажем: «Хорошо тому, кто не поддерживает отношений с плохими людьми...» - банально до смешного!
Или вот еще: «Восстань, Господи!.. ибо Ты поражаешь в ланиту врагов моих, сокрушаешь зубы нечестивых» (3:8). Попробуем заменить «поражаешь» на «ударяешь», «ланиту» - на «щеку», «сокрушаешь» на «разбиваешь». И вместо поэтической и величественной картины получим нечто непристойно-хулиганское.
Кстати, знаменитый немецкий поэт и философ И.Г. Гердер считал, что не жаль потратить десять лет на изучение иврита для того, чтобы в подлиннике прочитать 104-й псалом.

- Кто убил Голиафа?
- Детский вопрос. Да это все знают!
- А вот и нет! Читаем Вторую Книгу Царств, глава 21, стих 19 – там черным по белому сказано, что Голиафа убил некто Елханан. Как же это так получается?
Подобные вопросы атеист задает верующему с торжествующим видом, с ехидной улыбочкой: "Вот как я его срезал!»
Вот еще из той же серии ехидных вопросов: почему во Второй Книге Моисея (20:5) Господь говорит, что Он наказывает за грехи отцов детей до третьего и четвертого рода, а в Пятой Книге того же Моисея (24:16) утверждается, что дети не должны отвечать за отцов? (Хотя, если почитать повнимательнее, обнаруживается, что отцы за детей не наказываются СМЕРТЬЮ, о полной безответственности родителей речи нет).
В Евангелии от Луки сказано: «Кто не против вас, тот за вас». (9, 50).
А на следующей странице читаем нечто прямо противоположное: «Кто не со мною, тот против меня». (11, 23).
Почему принципы сменились столь быстро и радикально? Не вполне понятно.
У богословов (христианских, мусульманских и иудейских) есть достойный ответ на любую подначку. Они, в отличие от лекторов бывшего общества «Знание», не смущаются и не впадают в растерянность от коварных и неожиданных вопросов, они умеют убедительно доказать, почему все противоречия в Священном Писании – только кажущиеся и все непонятные места на самом деле вполне доступны нашему разумению. Надо только приложить усилия мысли, а не торопиться объявить нелепыми сказками всё, что сложнее таблицы умножения. Просвещенные богословы не каким-нибудь наглецам-полузнайкам, а Вольтеру и Давиду Штраусу, Николаю Чернышевскому и Льву Толстому давали отповедь, ставили их на место, ловили на незнании и нежелании узнать, нарочитом буквализме в толковании иносказаний, придирках к неточностям перевода.
«Забавная Библия» Лео Таксиля и «Библия для верующих и неверующих» Емельяна Ярославского - произведения не честные, не порядочные. Не потому, что нельзя смеяться над святыми вещами. А потому, что нельзя смеяться над нелепостями и противоречиями так, словно не существует множества богословских трудов, доказывающих, что нелепости и противоречия – мнимые. Хотите оспорить эти доказательства? Пожалуйста! Но нельзя делать вид, будто служители культа боятся обсуждения, уклоняются от дискуссий и впадают в растерянность от «убийственных» аргументов атеистов.
Все или почти все «ехидные» вопросы были уже заданы давным-давно, и все или почти все недоумения давным-давно прояснены. Изучайте комментарии мудрецов, штудируйте отцов церкви.

Приведу кусок из Четвертой главы Книги Бытия с самыми краткими комментариями - для самого общего представления о том, как комментируется текст.
1. Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина.
Грамматическая конструкция фразы «Адам познал Еву» на библейском иврите говорит о том, что речь идет о давнем событии, результат которого проявляется позже (нечто вроде немецкого «плюсквамперфекта»). Адам познал» Еву еще до грехопадения (змий соблазнил первых людей еще и потому, что позавидовал их отношениям). Что вполне соответствует указанию свыше: «плодитесь и
размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею».
2 И еще родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец, а
Каин был земледелец.
Каин и Авель – близнецы, плоды одной беременности. Но Каин – первенец, он пользуется некоторыми привилегиями и несет некоторые дополнительные обязанности.
3 Спустя несколько времени, Каин принес от плодов земли дар
Господу,
4 и Авель также принес от первородных стада своего и от тука
их. И призрел Господь на Авеля и на дар его,
5 а на Каина и на дар его не призрел…
«Спустя несколько времени» более точно переводится так: «В конце дней», то есть по окончании сельскохозяйственного года. Почему Господь одного дарителя и дары его «призрел» (буквально «охотно принял»), а другого не призрел? В православной «Детской Библии» дается ответ: Авель возносил жертву со смирением и благоговением, а Каин – без оных.
Еврейские же комментаторы объясняют, что Каин принес к жертвеннику первые попавшиеся плоды земли, не разбирая. Авель же исходил из того, что дарить надо лучшее, и выбрал не случайных овец, а первенцев и самых жирных.
… Каин сильно огорчился, и поникло лице его.
Досада Каина связана с тем, что он, первенец, имел основания рассчитывать на особую благосклонность Бога.
…8 И сказал Каин Авелю, брату своему: [пойдем в поле]. И когда
они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его.
В комментариях та же история обрастает подробностями и становится связной, логичной и психологически достоверной. Оказывается, Каин решил, что жертва Авеля была принята благожелательно потому, что брат выбрал более удачное место для жертвенника, из-за этого и вспыхнула ссора. По другой версии, Каин решил, что если жертва животными принимается лучше, чем злаками и плодами, то человеческая жертва – еще лучше. Таким образом, убийство Авеля было первой ритуальной жертвой.
Авель был сильнее и, отразив нападение брата, повалил его на землю. Каин же сказал: «Если убьешь меня, как оправдаешься перед отцом?» (Классический прием демагога – воззвать к лучшим чувствам более совестливого противника). Авель пожалел Каина и отпустил его…
По-моему, это более драматично, чем в трагедии Байрона «Каин», где все сводится к идейному конфликту революционера-богоборца с набожным консерватором.
Существуют толкования на значительно более глубоком уровне – пытающиеся изъяснить метафизический и тайный смыслы каждого стиха Торы.

Из 32-й главы Книги Бытия:
«24 И остался Иаков один. И боролся Некто (другой перевод: некий человек – А.Х.) с ним до появления зари;
25 и, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его
и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним.
26 И сказал [ему]: отпусти Меня, ибо взошла заря. Иаков сказал:
не отпущу Тебя, пока не благословишь меня.
27 И сказал: как имя твое? Он сказал: Иаков.
28 И сказал [ему]: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль,
ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь.
29 Спросил и Иаков, говоря: скажи [мне] имя Твое. И Он сказал:
на что ты спрашиваешь о имени Моем? И благословил
его там».
История действительно загадочная. Почему сказано, что Иаков был один, если там находился еще какой-то человек? Если соперник был так силен, что сделал Иакова хромым, почему он не смог вырваться и вынужден был просить Иакова отпустить его, притом именно до рассвета?
Иаков состязался с Богом? Оставим это предположение дикарям-язычникам, чьи боги дерутся и вступают в интимные отношения со смертными.
Согласно одному иудаистскому комментарию, Иаков боролся с ангелом-хранителем Исава, брата своего.
А есть комментарий неожиданный и остроумный, как развязка в хорошем детективе: Иаков боролся С САМИМ СОБОЙ - со своим прошлым, со своими страхами, пороками, грехами.
Естественно, это объяснение тут же рождает массу новых вопросов. Ну, и прекрасно. Попробуйте поискать свое собственное объяснение. Такие поиски вере не помеха, скорее наоборот. Надо только иметь в виду, что даже самое глубокое и сложное толкование не должно противоречить элементарному, буквальному смыслу текста.

Еврейские мудрецы заспорили по какому-то не слишком важному вопросу. Кажется, речь шла о том, какая печь должна считаться ритуально чистой.
Все мудрецы, кроме Элиэзера Бен Хурканоса, пришли к единому мнению. В отчаянии Элиэзер обратился к Небу:
- Если я прав, пусть Небеса скажут!
И тут раздался Глас Небесный:
- К чему споры? Законоучение повсюду на стороне Элиэзера.
Председательствующий Иешуа бен Ханания не растерялся и возразил:
- Сказано в Писании, что Закон не на небесах, а в устах наших и сердцах наших. Значит, никакой Небесный Глас не имеет силы при толковании Закона. А еще сказано в Писании, что спорные вопросы должны решаться мудрецами и старейшинами по большинству. А большинство – это мы.
На что Глас Небесный отозвался:
- Надо же, мои чада меня победили!
Притча содержит в себе комический элемент и высмеивалась в атеистической литературе, но ярко показывает иудейский подход к богословским дискуссиям.
Кстати, римская пословица «Пусть мир погибнет, лишь бы справедливость восторжествовала» - разве она демонстрирует не тот же подход?

«Жесткое деление мира на своих и врагов, причем враги не подлежат никакому перевоспитанию и переубеждению – только ликвидации» - эти черты современной либеральной культуры, оказывается, идут от Ветхого Завета. «Абсолютная вражда, война на уничтожение, и потом еще сплясать на костях». Так считает авторитетнейший экономист и политолог Михаил Делягин.
Ну, конечно, кровавый либерализм – оттуда, из Ветхого Завета. А консерватизм – не оттуда же? А социализм?
В Ветхом Завете легко найти «абсолютную вражду», но не составит большого труда подыскать и проповедь мира и братской дружбы между народами. Что ищешь, то и найдешь!
Обратимся к Корану.
«Всевышний не любит обидчиков».
«Терпите и будьте терпимы, будьте стойки и бойтесь Всевышнего, может быть, вы будете счастливы».
«Ты не усовершенствуешь людей, пока сам не усовершенствуешься».
«Кто убил одну душу, тот как будто убил всех людей. А кто оживил ее, тот как будто оживил всех людей».
«Если нет денег для просящего о благодеянии (в другом переводе – «просящего милостыни»), то хотя бы улыбнись, улыбка – тоже благодеяние».
Все это цитаты из пророка Мухаммада. Недаром говорят, что ислам – религия кротости и человеколюбия!
«Вору или воровке отсекайте руку».
«Правоверный не должен дружить с евреями и христианами. Они - друзья один другому», «Всевышний сожжет неверующих в огне, и как только сгорит их кожа, заменит ее другой, чтобы вкусили наказание» (т.е. чтобы боль не ослабевала, ведь в коже находятся нервные окончания).
Это тоже из Корана. Недаром говорят, что ислам – религия суровая.
Вообще-то, всякий учебник жизни, если он достаточно объемист, противоречив и дает разные ответы на похожие вопросы. Помню, мне нужно было для курсовой работы сослаться на Ленина – одобрял он или осуждал повторение общеизвестного. Оказалось, в одном месте он писал, что коммунистической печати нечего бояться повторений и правильные идеи надо вбивать в сознание, как гвоздь. А в другом месте вождь и учитель негодовал по поводу того, что советские газеты жуют жвачку и бубнят давно надоевшее. Преподаватель разъяснил, что противоречие ТОЛЬКО КАЖУЩЕЕСЯ и что истина конкретна: в одних случаях надо повторять, а в других не надо.

Новый Завет прямо ссылается на свою вторичность по отношении к Ветхому, хотя иногда вступает с ним в скрытую полемику. Коран же утверждает не только неполноту и недостаточность, но и неточность Ветхого Завета.
Вполне закономерно, что наша культура называется иудео-христианской: она основана на единой Книге. Иудео-исламской культуры, как и исламо-христианской, быть не может: единая Идея (монотеизм) в данном случае не может быть фундаментом.

Самоограничение, самопожертвование, самосовершенствование - все религии предъявляют эти требования, а проще всего обосновать их идеей загробной жизни. Отказываю себе, страдаю, жертвую собой - на грешной земле, чтобы получить компенсацию на небесах. Нет будущей жизни – получается, нет и стимула лишать себя актуальных радостей бытия.
Но есть в Библии места, оспаривающие или даже прямо отрицающие вечную жизнь и бессмертие души. Ну, например: «Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву. Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают. И любовь их, и ненависть, и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем. В могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (Еккл., 9: 4 – 10)
Высказывания, начисто отрицающие будущую жизнь, есть и в Псалтири, и в Книге Иова. Тогда как целый ряд других библейских авторов, всем известно, утверждают идею вечной жизни и посмертного воздаяния.
Совершенно ясно, что нет (и быть не может!!) ни малейшего противоречия между различными разделами Священного Писания. Возможно, в каких-то случаях или в каких-то отношениях душа смертна, а в каких-то других – вечна? Возможно, во времена Иова, царя Давида и его сына Соломона душа была смертна, а во времена Иисуса обрела бессмертие?
За ответом я обратился в Православный апологетический центр. И получил готовый типографский текст с разоблачением католических и сектантских ересей и с библейскими цитатами (известными мне и ранее), утверждающими идею вечной жизни и посмертного воздаяния.
Обижаться не приходится: почему, собственно, православные богословы должны были тратить на меня свое время?

« И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по
подобию Нашему».
Почему «сотворим», а не «сотворю»? К кому обращается Бог с глаголом во множественном числе?
- К коллегам по Святой Троице – Сыну и Духу Святому,- ответят христианские теологи.
Разумеется, это единственно правильное объяснение.
Все-таки любопытно, как изворачиваются еврейские мудрецы, лишь бы избежать Света Истины. Один из них истолковал этот библейский стих следующим образом:
- Господь предлагает Адаму то же самое, что сегодня предлагает лично каждому из нас: «Если хочешь, мы с тобой вместе сделаем из тебя человека». После того, как Бог создал Адама, у него, как и у каждого из нас была возможность довести самого себя до совершенства.
Одного этого примера достаточно, чтобы убедиться, насколько христианское богословие стоит выше иудейского, не правда ли?
Подкреплю это мнение авторитетными цитатами из Ивана Аксакова – национально ориентированного мыслителя и большого любителя славянства:
«Христианство есть венец иудаизма – конечная цель, к которой иудаизм стремился, которая осмыслила все его историческое бытие… Иудаизм… только в христианстве нашел свое объяснение и оправдание».
«Евреи в наше время – застывший, упраздненный момент общечеловеческого сознания.
Еврей есть анахронизм, но анахронизм, не мирящийся с своей участью, а претендующий на значение современное… застывший, упраздненный момент общечеловеческого сознания!»
Надо полагать, Иван Аксаков хорошо знал иврит, изучил массу старых и новых еврейских источников, следил за исследованиями современных ему иудейских авторов? Неужели он мог с таким апломбом судить о вещах, в которых плохо разбирался? Поистине, незнание – лучший друг самоуверенности!
В науке новая теория не отменяет старую, а развивает ее, включает в себя как частный случай, показывает, в какое время и при каких условиях старая теория сохраняет свое значение. Последователь теории Птолемея в эпоху Коперника, Кеплера и Ньютона выглядит анахронизмом, «застывшим, упраздненным моментом общечеловеческого сознания», засохшей веткой. Но действует ли это правило применительно к вероучениям?
Христиане убеждают верующих евреев (среди которых встречаются ведь и вполне разумные и порядочные люди) в том, что христианство стоит выше иудаизма, ибо Благодать выше Закона и Новый Завет новее и прогрессивнее Ветхого, а главное, точнее и полнее отражает волю Бога.
Мусульмане удивляются, как это христиане (среди которых встречаются ведь и умные и порядочные люди) не понимают, что Коран новее и прогрессивнее Нового Завета, а главное, более авторитетен, точнее и полнее отражает волю Бога. Неужели не ясно, что ислам есть венец христианства – конечная цель, к которой христианство стремилось, которая осмыслила все его историческое бытие… Христианство только в исламе нашло свое объяснение и оправдание.

Десять заповедей - основа нравственности, не так ли? Основа общечеловеческой и христианской морали… Среди этих заповедей есть и такая: «Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой - суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела».
Иисус и апостолы Четвертую заповедь соблюдали, а если и нарушали, то в крайних случаях и отнюдь не бросая вызов иудейской традиции. Никаких указаний на то, что заповедь насчет субботы уже не обязательна, в Новом Завете не содержится.
Почему же христиане не святят день субботний? Потому что некий римский император приказал заменить субботу воскресеньем, привычным для римлян днем отдыха. Вот и всё.
Слово Божие, Заповедь Божия – против приказа императора. Судите сами, что для христиан важнее.
Спросите православных богословов (я спрашивал!) – вам приведут слова Иисуса: «Не человек для субботы, а суббота для человека».
Хорошо, суббота для человека. Но – суббота, а не воскресенье! Если нет особой разницы между днями недели, почему бы не сделать днем отдыха День седьмой, как в Писании? Не дают ответа.
Итак, все христиане, кроме адвентистов седьмого дня, молча договорились не замечать явного, неоспоримого, безнаказанного, повсеместного и регулярного попрания одного из фундаментальных законов общечеловеческой и христианской нравственности!
Грех, который повторяется на протяжении многих веков, становится доброй традицией.

В Книге Исход есть много мест, которые должны радовать сердца антисемитов.
Например, из главы 11:
1 И сказал Господь Моисею: (…) когда же он (фараон) будет
отпускать [вас], с поспешностью будет гнать вас отсюда;
2 внуши народу [тайно], чтобы каждый у ближнего своего и каждая
женщина у ближней своей выпросили вещей серебряных и вещей
золотых [и одежд].
И из главы 12:
35 И сделали сыны Израилевы по слову Моисея и просили у Египтян
вещей серебряных и вещей золотых и одежд.
36 Господь же дал милость народу [Своему] в глазах Египтян: и
они давали ему, и обобрал он Египтян.
Православный богослов Андрей Кураев по этому поводу язвительно спрашивает: «Может ли иудей сказать, что…повеление Моисея (кстати, почему Моисея? Это же было повеление самого Господа, а Моисей только передал его! – А.Х.) ограбить дома соседних египтян для него утратило свою буквальную нормативность»?
Предполагается, что иудеи, если у них сохранились хоть остатки совести, должны смущенно потупиться и отвечать, что, мол, повеление Моисея до сих пор понимается ими таки да буквально: грабить и обирать коренное население есть обычная еврейская практика.
Если бы на месте ученого богослова Кураева был «просто» ученый, он не стал бы риторически спрашивать, «может ли иудей сказать?..», а первым делом узнал бы, отвечали ли иудейские коллеги-богословы на этот вопрос. Оказывается, отвечали! По разъяснениям комментаторов Торы, древние евреи рассматривали драгоценные украшения и одежду соседей-египтян как некую - далеко не полную! - компенсацию за десятилетия и века тяжелого рабского труда (строили пирамиды и дома, рыли оросительные каналы). Таким образом, к современности это событие никакого отношения не имеет.
Оставим в стороне вопрос о том, насколько этот комментарий убедителен и морален. Ответ на вопрос, заданный Андреем Кураевым, БЫЛ ДАН давным-давно. Иудей таки может сказать, что повеление Моисея утратило для него свою буквальную нормативность. Пишущий эти строки лично знает многих иудеев, которые отнюдь не считают своим религиозным долгом обманывать и грабить коренное население.
Но чего стоит ученый православный богослов с его риторическими вопросами?

Запрет произносить имя Бога всуе древними евреями был понят расширительно: собственное, заветное «настоящее» имя Бога, которое обозначается четырьмя буквами, разрешалось произносить только первосвященнику, только в Святая святых Храма и только раз в году. Все остальное время вместо «истинного» имени (условно "Иегова", как в действительности звучало это слово, можно только строить более или менее основательные догадки) полагается употреблять описательные звания (Господь, Всевышний, Святой Дух) либо просто «Ашем», что означает «имя».
Христианство, претендуя на право очистить Учение от всего «формального», «устаревшего», «мертвого», как ни странно, эту иудейскую традицию продолжило. Хотя ничто, казалось бы, не мешало сохранить в переводе имя собственное всюду, где оно стоит в оригинале.
Секта иеговистов издевательски указывает другим христианским конфессиям на то, к каким нелепостям приводит замена «Иеговы» из первоисточника на привычное «Господь». Как прикажете понимать, например, этот стих: «Сказал Господь Господу моему…»( Псалом 109, ст.1) ?
Наверное, и на этот вопрос могут ответить ученые богословы.

В Книге притчей Соломоновых содержатся призывы проявлять мудрость, слушаться мудрых. Казалось бы, надо бы здесь же дать совет, как отличить нечестивого от богобоязненного, как сделать правильный выбор. Но нет: вместо конкретных рекомендаций на этот счет – предостережения неразумным и угрозы нечестивым.
Можно предположить, в те далекие времена различие между мудростью и глупостью, добром и злом было совершенно ясным. Соломону не приходило в голову, что само разграничение этих понятий может стать проблемой - понадобятся особые правила, руководства, рецепты.

От Луки 16, 8: «Сыны века сего догадливее сынов света в своем роде».
Мысль поразительна: «современные» люди, со всеми своими пороками и именно потому, что порочны! - по-своему проницательнее, умнее, изощреннее обитателей небес, созданий безгрешных, чисто духовных!

В Евангелиях апостолы показаны людьми не очень большого ума. Что, впрочем, совсем не удивительно: простые рыбаки, ремесленники, которые отбирались не по конкурсу дипломов, не по коэффициенту интеллектуального развития.
В 21-й главе от Иоанна Иисус говорит Петру: «Если я хочу, чтобы он (Иоанн) пребыл, пока я прииду, что тебе до того?»
Апостолы ошибочно решили, что Иоанн вообще не умрет. Евангелист отмечает недостаточную сообразительность, дает пояснение и через несколько стихов повторяет те же слова. То есть предполагается, что читатели такие же несообразительные.
Ну что ж, если даже апостолы из первых рук чего-то недопоняли, нам тем более простительно.

Послание к Римлянам, гл.12, ст. 20: «Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его...»
Прекрасно, чисто по-христиански, так ясно видно различие между идеей милосердия, пронизывающей Новый Завет, и суровостью Завета Ветхого.
Но продолжение несколько обескураживает: «... ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья». То есть благодеяние врагу - способ мести, только более утонченный. Отвечай добром на зло не потому, что не хочешь умножать зло, но за тем, чтобы наказать обидчика самым изощренным образом.
Кстати, этот стих апостола Павла - цитата из Ветхого Завета (Притчи, гл.25, ст. 21 - 22).

По Матфею (27:46) и Марку (15: 34) Иисус перед смертью возопил: «Боже мой, Боже мой, для чего Ты меня оставил?»
Евангелисты цитируют стих 2 Псалма 21 не только с переводом, но и с транслитерацией древнееврейского подлинника. Транслитерация не вполне совпадает. Сравним:
«Или, Или! лама савахфани?»
и
«Элои! Элои! ламма савахфани?»
Такие мелкие разночтения только укрепляют доверие к источнику.

Иисус изгнал менял из храма. Хотя менялы выполняли практически важную функцию, непосредственно связанную с отправлением культа: без них как могли бы паломники из других стран купить жертвенных животных? (Другой вопрос, как Иисусу удалось осуществить такое правонарушение, при наличии-то сотен храмовых стражей? Да и сами менялы могли бы при желании противостоять).
Было сказано: храм для молитв, а не для торговли.
Загляните в наши дни в католический храм – не торгуют ли там иконками, четками, брошюрками, брелочками и прочими предметами религиозной атрибутики?
В православном храме - торгуют ли? Не обращал внимания…

Давид-псалмопевец настойчиво утверждает, что у Бога есть определенные обязательства перед ним, а иногда даже как бы упрекает Его в неисполнении обещаний. Диалог с Всевышним он ведет не как раб, а скорее, как блудный сын со своенравным, суровым, но любящим отцом. Он требует, предъявляет претензии, порой довольно дерзкие. Он делает упор как бы на защиту семейной чести: да не постыдятся ВО МНЕ все, надеющиеся на ТЕБЯ. Да не посрамятся ВО МНЕ ищущие ТЕБЯ, ибо ради ТЕБЯ я несу поношение (43:7-8).
«Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу ради милости Твоей, ради истины Твоей». Это не просьба, не молитва, не требование (просить Бога, чтобы Он восславил Свое имя – не странно ли?). Можно понять как сложный ход в диалоге: воздействовать не прямой просьбой, а через пароксизм самоунижения.
Давид просит у Бога крутой расправы с врагами и выражает далеко не христианские чувства. Желает, чтобы сама молитва вменилась врагу в грех, чтобы его дети стали сиротами, а жена - вдовою и чтобы никто им не сострадал, когда будут скитаться и нищенствовать (108:6 - 15).
И это тот самый автор, который провозгласил: «Кроткие наследуют землю и насладятся множеством мира (36:11).
Впрочем, это противоречие психологически как раз очень понятно и естественно...
__________________________
© Хавчин Александр Викторович