 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
(рассказ о творчестве ростовского художника Владимира Карначёва)
Владимир Андреевич Карначев родился 12 марта 1953 года в грузинском городе Рустави. Окончил Ростовское художественное училище им. М.Б. Грекова в 1980 году.
Живет и работает в г. Ростове-на-Дону. E-mail: vak1953@mail.ru «Сияющие сердолики» – так называлась самая первая публикация о творчестве художника Владимира Карначёва, написанная автором настоящей статьи для Ростовской электронной газеты осенью 2000 года. В ноябре 2004 года художник был приглашен в Англию. Выставка его работ имела там большой успех. В конце ноября наш корреспондент Наталья Боровская встретилась с художником и взяла у него интервью. «Фантастика», – сказал владелец Артгалереи-9 в г. Бирмингеме Ли Бенсон, когда в первые дни после открытия выставки ростовского художника Владимира Карначёва было продано сразу шесть его работ и по очень высоким ценам. Музей изобразительных искусств в родном Ростове как-то собирался приобрести одну из этих картин, но цена, в двадцать раз меньшая, показалась слишком высокой.
– Открылась новая дорога, – говорит Карначёв. – Все, что не востребовано в России, будет уходить туда. К сожалению, дорога эта не нова. В ноябре 2004-го на аукционе «Кристи» русские покупали за миллионы долларов картины своих соотечественников. То же происходит и в науке, когда за бешеные деньги возвращаются домой отечественные открытия и изобретения. На аукционе «Кристи» продавались полотна реалистов XIX века. Карначёв работает в манере, которую называют авангардом. Правда, поэт В. Брюсов еще в начале ХХ века заметил, что всех художников можно считать реалистами, потому что к правдивому изображению действительности стремятся все, только действительность представляют по-разному. Тем не менее, понимание авангарда для неискушенного зрителя часто оказывается более сложным. Признание в России таких художников, как, например, Шагал или Шемякин, произошло только после их отъезда и успеха за рубежом. – Как Вы относитесь к успеху, известности, деньгам? – спросила я Карначёва. – На улице Бирмингема прохожий дружески хлопнул меня по плечу: «Привет, Володя! Как дела?» – такое узнавание приятно, но стремление к успеху как самоцель – тупиковый путь. Ли Бенсон включил меня не просто в список художников галереи, а в список самых любимых и дорогих. Это льстит, но успех, деньги… – я не думаю об этом, когда работаю. Пишу картины просто потому, что не могу не писать, и если потом тобой сотворенное в чьих-то сердцах находит отклик, радуюсь. Когда за свою работу получаю деньги – хорошо. И чем больше, тем лучше. Во-первых, это оценка моего труда, во-вторых, деньги – возможность быть свободным от быта и множества проблем, мешающих творчеству, возможность спокойно работать дальше. – А кто посещал Вашу выставку? – Самая разнообразная публика: от высокопоставленных представителей администрации, культуры, бизнеса до обыкновенных жителей города, молодежи.
Выcокопоставленный чиновник торговой палаты предложил поездку во Францию. Были и другие предложения. Студенты и преподаватели художественного колледжа просили провести мастер-класс, но, поскольку это было в последние дни, договорились отложить до моего следующего приезда в 2005 году. Успех Карначёва в Англии, конечно, не случаен. Путь к нему начал он очень давно: выпускник замечательного художественного училища им. М.Б. Грекова в Ростове, Владимир постоянно развивал все, что было заложено в нем природой и учителями, учился у великих, но всегда шел своим путем. Владимир – профессионал высокого класса со своей философией, со своим почерком, узнаваемым в столь непохожих друг на друга картинах. Он никогда не повторяется. «А что такое оригинальность, “новизна” – это правдивость чувств», – говорил норвежский композитор Эдвард Григ. Честность и в искусстве, и в жизни – вот что такое Карначёв. В его работах – гармонический сплав сердца и разума. Его страстные монологи о творчестве (когда он раскрывается) так же интересны, как и его картины, и очень близки некоторым размышлениям об искусстве великого поэта Марины Цветаевой. В. Карначёв: – Когда хочется работать, ты как во сне. Стараешься удержать это состояние, которое звучит и вибрирует в тебе и поскорее выплеснуть, пока оно не ушло. Маленькую картину, этюд написать легче, потому что быстрее можно это состояние воплотить. К большой картине подбираешься с помощью маленьких. Над большой уже размышляешь, как сделать… Язык современного искусства лаконичен: минимум средств, максимум выразительности. Отсюда и абстракция, то есть отвлечение от всего случайного. Простота без упрощенчества. Простота, к которой идешь всю жизнь. Искусство – это душа, а душа не кричит и не размахивает руками… Я хочу уйти от всего заученного. Человек должен искать, трепетать, быть разнообразным. Зритель, обладающий разумом сердца, помогает глубже понять, что ты сделал. То, что делалось безотчетно, облекается в слова, и иногда это получается настолько точно, что удивляешься и понимаешь: именно это я и хотел сказать, а иногда больше и глубже помогает самому понять, что же я сделал…
– А как Вы попали в Англию, в эту супергалерею, о которой мечтают многие художники? – В Ростов приехали англичане. Случайно, как и Вы когда-то, увидели мои работы, заинтересовались и пригласили приехать вместе с женой. Я безмерно благодарен Ирене Ивегбу, которая проявила огромную заботу о том, чтобы эта поездка состоялась. – А непроданные картины Вы привезли в Ростов? – Нет, они остались в галерее. Ли Бенсон повезет их передвижной выставкой в Лондон и в другие города. По просьбе Бенсона высылаю ему диск с остальными моими работами для создания полного каталога моих картин. Он был бы готов во время выставки, если бы я взял диск с собой. – Как относятся в Англии к русским? – Многие русские просто позорят нашу страну за рубежом. Я объяснял, что не все русские такие. Меня уважали. «Вы можете мне сказать, что такое русское лицо?» – спросил представитель торговой палаты. «Попробуйте понять лицо России, посмотрев мою выставку», – сказал я. И он сам ответил: «Йес, душа». Я благодарен Англии: она вывела меня на мировой уровень и дала ощущение свободы во всех отношениях. В Лондоне мы были на заседании парламента. Зайти туда и выступить может каждый.
Администрация города ежегодно выделяет 5 млн фунтов стерлингов (около 10 млн долларов) на поддержание искусства. Администрация болеет душой за состояние культуры в этом промышленном городе с идеальной чистотой на улицах, рынках, в общественных туалетах (повсюду бесплатных); в городе, где полицейский на любой вопрос ответит так, будто только ты для него и существуешь. В любом супермаркете – небольшая картинная галерея, чтобы посидеть и отдохнуть. Владельцы галерей сотрудничают с торговыми и рекламными фирмами. На фоне моей картины и вместе с ней будет продаваться очень дорогой автомобиль. Слушая взволнованный рассказ Карначёва, я думала о том, как естественно в таких условиях происходит приобщение людей к искусству, а еще о том, насколько мы не знаем своей выгоды. Изнанка этого – дурновкусие. Наша публика в огромном большинстве своем не в состоянии отличить дешевые поделки от подлинного искусства. У среднего зрителя и слушателя (в музыке то же самое) не развит вкус, потому что он зависит от той пищи, которой ты вскормлен. Сколько кулинарных передач на ТВ – невероятная забота о желудке (кстати, нищее население может только глотать слюну). А кто заботится о пище духовной? Никто. Канал «Культура» смотрят те немногие, кто знает радость высокого искусства. Большинство же воспитывается на дешевой эстраде, дешевых боевиках, мордобое, пошлостях, убийствах, которые стали привычным делом. Наш среднестатистический зритель и слушатель напоминает того аборигена, который, впервые попав в город, ошеломляется внешним блеском побрякушек и без меры начинает цеплять их на себя, не понимая, как он смешон. Так и мы, не замечая своих истинных ценностей, заимствуем у Запада худшее. И проигрывая духовно, в конечном счете проигрываем и экономически. – В Ростове по сравнению с Бирмингемом все наоборот, – продолжал рассказывать Карначёв. – У художников отобрали все, что могли. Интересно, кому будет принадлежать бывший выставочный зал на Береговой? Последняя акция – ликвидация салона, что находился на углу Большой Садовой и Крепостного. Ведь отнимают у жителей Ростова. Сейчас нет ни одного приличного выставочного зала.
Как-то приехали в Ростов немцы. Понравилась им живопись Шагинова. Пошли к нему. А он жил в заливаемом подвале без электричества. Один из немцев вышел и заплакал. Только благодаря им Шагинову дали другую жилплощадь – старенькую, но, по крайней мере, не подвал. Душа болит за Ростов. Неужели наши миллионеры (по последним данным – более трехсот человек) не могут выделить хотя бы небольшую сумму из своих доходов на развитие культуры в родном городе? Ведь это же их дом! Многие из моих знакомых англичан хотят приехать в Ростов, собирается и Ли Бенсон. А мне стыдно. Что они увидят, если придут на мою Азовскую улицу? – Канализационные потоки по всему Кировскому району? Или хамское обслуживание в каком-нибудь учреждении? Мне недавно в одном офисе бумажку в лицо швырнули: не так заполнил. – Владимир Андреевич, а Вам не предлагали там остаться? – Предлагали. Приехать жить и работать. – Вы согласились? – Конечно, нет. Во-первых, возраст уже не тот. Но самое главное – душу не порвешь. А душа здесь, в России, несмотря ни на что. ____________________________ © Боровская Наталья Ивановна
_________________________________________ С другими работами Владимира Карначева вы можете познакомиться на персональном сайте художника: www.karnachev.ru
|
       
|
