 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
По неоднократному свидетельству М. Зощенко, одно из любимых выражений советского мещанина: «Не в театре!». «Иду в предбанник. Выдают на номер белье. Гляжу - все мое, штаны не мои. - Граждане, - говорю. - На моих тут дырка была. А на этих эвон где. - А банщик говорит: - Мы, говорит, за дырками не приставлены. Не в театре, говорит». Коротенькое это выражение содержит бездну социальных смыслов: не выпендривайся, мол! Не до хорошего! Лопай, что дают! Скажи спасибо, что живой! А «в театре» - это как у буржуев недорезанных. Там все красиво и по правилам. Нам так не жить! Ну, мы и привыкаем - если красиво и здорово, то – как в театре. А вот что делать, если мы недавно побывали в театре, где всё – не «как в театре»? Нет помпезного занавеса, натертого паркета, билетерш у входа. Да и входа в архитектурном понимании – тоже нет! Калитка в деревянном заборе, распахнутая днем и ночью, лавки, вкопанные в землю, сцена, резная и нарядная, служащая парадным крыльцом дому, загадочно расположившемуся на лесной поляне, точно избушка Бабы-Яги – это что, естественные ассоциации со словом «театр»? Я вас умоляю!.. Тем не менее, это самый настоящий театр. В помещении которого каждое лето проходят незабываемые гастроли.
В этом году мне посчастливилось стать гостем и зрителем этого во всех отношениях нестандартного фестиваля. Но, прежде, чем поделиться впечатлениями, как современный театр показан лицом, то есть ЛИКом, обращусь к истории фестиваля. Пушкинские Горы - название современное; исторически же – это Михайловское, Тригорское, Петровское, Савкино… места, связанные с именем А.С. Пушкина. Легендарное Лукоморье ищут именно здесь. И «приют спокойствия, трудов и вдохновенья», «обитель дальняя трудов и чистых нег» для Пушкина расположены были тоже здесь, где же еще? Но со времен Поэта многое изменилось. В прежние годы, утверждают старожилы Пушкиногорья, когда был жив первый директор Пушкинского музея Семен Гейченко (1903 – 1993; стал директором Пушкинского музея-заповедника в 1945 году, когда все здесь было разорено войной), в усадьбе Михайловское существовал «Зеленый зал» под открытым небом. Это было место встреч С. Гейченко с гостями заповедника, а также поэтических чтений и неформального общения. Сегодня этот «зал» не действует. Но общения и приобщения к искусству людям по-прежнему хочется! Всякому мемориальному месту необходима «интерактивность». Художники, краеведы, сотрудники музея-заповедника, помогавшие С. Гейченко, создали в 2003 году Общественную некоммерческую организацию – Лабораторию Искусств «Кордон-2», как место встреч творческих людей и «стыковки» различных видов и жанров искусства. ЛИК, - это некоммерческое партнерство Петра Быстрова (художника, скульптора, актера) и Григория Кофмана (артиста, режиссера Русского Берлинского театра). Некоммерческой организации принадлежит территория около 100 кв.м., изба на ней и сопутствующие постройки хозяйственного назначения. Но в этом хозяйстве всё идет на пользу искусству! Центральная изба, например, - это театрально-выставочный зал, а пространство перед нею – прообраз «Зеленого зала», со сценой и лавками для зрителей. Началось функционирование Лаборатории Искусств с выставки картин под девизом «Наивные художники – чистые сердца»; за ней состоялась выставка книжной графики. Выставки картин проходили не только в Пушкинских Горах, но и в других городах. А с 2005 года на поляне Лабораторией Искусств «Кордон-2» проводится Международный Театральный Фестиваль «ЛИК». Он проходит в первую неделю августа. Формат фестиваля: днем занятия и мастер-классы, вечером – спектакли и встречи с артистами у костра, общение публики и исполнителей. В первом же фестивале (2005 г.) приняли участие зарубежные театры – из Берлина и Парижа. С тех пор фестиваль «ЛИК» проводится ежегодно. Наиболее значительным событием в их ряду был, пожалуй, фестиваль 2007 года, на который съехалось множество блестящих трупп, в том числе и заграничных. Но никто не «зарекается», каждый новый фестиваль может «побить рекорд». С лета 2007 года на «ЛИКе» проходят практику студенты творческих вузов. 2007 год был объявлен годом русского языка в Михайловском. С этого же времени на «Кордоне-2» организуются праздники поэзии – строго в день рождения Пушкина, 6 июня. Летом Лаборатория Искусств работает на постоянный прием гостей: по определенным дням проводятся экскурсии на «Кордон-2» с посещением художественных выставок и организацией различного рода творческих вечеров. С сентября по июль руководители ЛИКа-2 предлагают различным культурным организациям площади комплекса под проведение культурных мероприятий малых форм: выездные мастер-классы театральных или художественных школ, литературные семинары, лектории. Этим летом я своими глазами увидела, как претворяется в жизнь намерение объединять на «Кордоне-2» различные искусства.
Сама по себе лесная усадьба – произведение искусства. У входа стоит «Лавка лесного художника»: из дома «растут» прихотливо изогнутые ветки, на одной из них спелым плодом висит фонарь. Это строение, как и центральная изба усадьбы, используется по мере надобности под демонстрацию художественных экспонатов. Деревянные анималистические композиции попадаются везде; особенно впечатляя там, где их не ожидаешь – если, допустим, трон для Лесного Царя посреди поляны не заметить невозможно, то рожицу лесовичка, высунутую из несущей опоры летней кухни, видишь, только оказавшись к ним нос к носу. Также на кухне прижились плоская фанерная российская императрица – собирательный образ с андреевской лентой через плечо. И воплощение идеальной женщины: великолепная фигура из папье-маше, и никаких признаков головы (а значит, и рта – на радость сексистам!). Все это – реквизит когда-то отыгранных спектаклей. Но можно сказать и изысканнее: декорации, как люди, нашли свое место, остались там, где ощущают собственную нужность! В центральной избе висит волшебная картина Петра Быстрова, которую можно увидеть во всей красе только ночью – днем она не привлекает такого внимания. Возможно, ее секрет – в фосфоресцирующих красках, что светятся в темноте, пугая и завораживая. А возможно – в доступной художнику магии. На картине – огромном, почти панорамном полотне – Пушкин шагает впереди группы единомышленников (в которых, говорят, узнаются лучшие друзья фестиваля) по ночному жуткому лесу. В руке у него светильник (вроде сердца Данко), которым он освещает путь своим соратникам. «Пушкин ведет за собой всех – тебя, меня, наших друзей! Всех!» - с экспрессией объяснял художник, пока мы обалдело созерцали картину. Из дупла на процессию лукаво смотрит Леший, немного похожий на самого Петра… По периметру поляны расставлены скульптуры работы Петра Быстрова, изготовленные из подручного лесного материала: бревен, сучьев и кореньев. К сцене вечно шагает Пушкин (кажется, такая скульптура «в движении» называется кинетической) - энергичный, стремительный, гигантский. Бессмертный! Такого Пушкина вы еще не видели!.. Неподалеку от него - фигурка, вырезанная из цельного куска дерева, маленькая, живая, добродушная. Провалиться мне на месте, если это не прославленная няня Пушкина!.. Но самый главный скульптурный «персонаж» поляны – «Человек-скворечник», статуя, держащая в деревянных руках скворчиный домик (а в «складках» фигуры прячутся другие звери и птицы). Таким Петр Быстров изобразил Семена Гейченко. Когда-то Семен Степанович принял молодого художника на работу, поселил его в заповеднике… Наверное, гостеприимство и огромное сердце Семена Степановича и символизирует скворечник!
История усадьбы «Кордон-2» начинается с Петра Быстрова, как истории рыцарских замков начинались с каких-нибудь сэров Питеров. Хочется верить, что «Кордон-2» ждет столь же протяженная и насыщенная история, какой блещут рыцарские поместья и дворянские гнезда. Но, несмотря на то, что летопись «Кордона-2» исчисляется пока годами, а не сто- и даже не десятилетиями, тут уже сложились собственные традиции и накопились приятные воспоминания. И действуют священные заветы. Главный, наверное, тот, что культурная информация не может быть доступной лишь узкому кругу потребителей. Если речь идет о спектакле, не снятом на телевидение, то непосредственные потребители – его зрители. Если же речь о системных знаниях – то это учащиеся творческих вузов, студий, слушатели курсов. Часто культурные знания и принципы «хранятся» в разрозненных «хранилищах» (к коим относятся и светлые головы мастеров), не имея выхода на общество. Мягко говоря, это неправильно. Культурной информации в нашем социуме острый дефицит. Команда «ЛИКа» старается в меру сил исправить эту диспропорцию. Выражаясь современным деловым языком, прилагает усилия, чтобы «упростить выход творческого продукта на рынок обмена», чему порой мешают «специфические особенности культурной конкуренции в крупных городах». Один из путей культурного обмена, конечно же, фестивали. Международный театральный фестиваль «ЛИК» предназначен отечественным и зарубежным театральным труппам, интернациональным группам, работающим в направлении интеграции культур, их руководителям – режиссерам, директорам театров, экспертам театрального процесса, творческим «одиночкам», от исследователей до писателей, студентам, в том числе и зарубежным… В общем, всем, кому не безразлична новая жизнь русской классики, специфического «русского текста». Именно отечественная литературная и театральная классика является духовной опорой и «точкой отсчета» фестиваля. На ее незыблемом ядре зиждется весь «поиск ее новых форм», которым задавался еще достопамятный Треплев. Всю официальную информацию о «ЛИКе» и Кордоне-2, включая ответы на возможные вопросы – например, почему местом проведения выбрано именно Пушкиногорье, каких успехов творческая лаборатория уже добилась, куда планируется развитие - можно прочитать на его сайте (http://www.lik-masterklass.com/index.php ). Но скромные организаторы там не написали главного – как здорово проходят фестивали «ЛИК» уже седьмой год. За них это от всей души делают гости фестивалей.
Театральный фестиваль, конечно, сам по себе не новость, однако у «ЛИКа» есть свое неповторимое лицо – прошу прощения за каламбур! Уже само по себе проведение театрального фестиваля в формате бардовского слета, под открытым небом и среди природы, впечатляет. Мне кажется, то, что годится в «постановочных» декорациях, в ограниченном жесткими рамками зала и сцены пространстве чистой «игры», не состоится на лоне природы. Возможно, это наивно, однако я решила, что естественное обрамление деревьев и неба не дает играющим сфальшивить. Сам фестиваль «ЛИК» будет ошибкой считать чисто театральным действом. В этом году в его программе был вечер авторской песни исполнителя Яны Анизвер, несколько литературных программ – Виктора Никитина и Дали Руст (Литва), литературная игра Григория Кофмана и Яны Анизвер и множество импровизаций. Это – что касается восприятия фестиваля глазами зрителей. Разнообразие предложенных мероприятий не давало расслабиться, привыкнуть к одному формату; зритель все время был в напряжении и ожидании очередного «номера» - по-моему, это помогало ему выполнить без усилия главную задачу. Ведь созерцать и осмысливать – тяжелый труд!.. Для непосредственных участников фестиваля мероприятий было закономерно больше: за счет мастер-классов. Ну, и репетиции не будем сбрасывать со счетов – что одним приятный просмотр, то другим – напряженная работа. Мастер-классы, на мой взгляд – наиболее живая форма обмена культурной информацией. «Стараясь не отсвечивать», прячась на последних лавочках в «зрительном зале», мы с мужем наблюдали за мастер-классом на тему импровизации. На взгляд непосвященного, это суета сует и всяческая суета – акробатические этюды, пластические композиции, игры подсознания и, в итоге, демонстрация одного из важнейших искусств артиста – умения пребывать в воображаемом мире, не отвлекаясь на реальный. На небольшом пятачке сцены творилось примерно то же, что в Вавилоне в первые минуты после обрушения Башни. Запомнился пример Григория Кофмана, сначала изображавшего самолет Гагарина, и тут же ведущего по рации переговоры… с Гагариным, ушедшим в последний полет: «Юра, ответь! Гагарин, ответь, блин!». Не ответил… Какая скорбь осенила чело режиссера – даже из последнего ряда ее видно было! Потом, как я поняла, задачу оконкретили, предложив для изображения ключевые слова – «красное и черное». Молодежь упоенно ставила пластические этюды, на руках перемещая по сцене девушек. «Отлично!» - сказал Кофман. «У вас осталось 4 минуты, попробуйте выйти на тему «красное и черное»!». «Я божья коровка!» - закричала одна девушка. Был и такой номер – простоять минуту на сцене, не привлекая к себе внимания. Это важно уметь, так как в «многолюдных» пьесах герой вполне может, исполнив свою функцию, не уйти за кулисы, а отойти в сторону и замереть, сравнявшись с реквизитом. До нового своего звездного часа. В профессиональном театре, сказал Григорий Кофман, на исполнение этого задания отводят до трех минут. Но здесь, ввиду большого числа людей в очереди… в общем, минуты хватит, чтобы продемонстрировать умение, если оно есть. Молодые люди добросовестно простаивали по минуте. Вроде, не шевелились, разве что ногу меняли или дух переводили. «Мне было интересно наблюдать за вами всеми, а это значит, что правильно не сделал никто», - подвел итоги режиссер. И показал с ходу, как не привлекать к себе внимания, а как изображать неживой объект. Понимаю, что в моем пересказе работа участников на поляне может показаться несерьезной – мол, что это за шуточки? Не более, чем игра! Но позвольте! Ведь игра – прообраз всей человеческой жизни! А некоторые весьма авторитетные и не склонные к лишним шуткам психологи считают даже, что жизнь – это и есть игра! Не зря же американский психолог и психиатр Эрик Берн написал в пандан две книги «Люди, которые играют в игры» и «Игры, в которые играют люди» - которые отражают, ни много ни мало, психологию человеческой судьбы и психологию человеческих взаимоотношений. Кстати, именно этот психолог предположил, что человеку дано природой три эго-состояния: Взрослый, Родитель и Ребёнок. Вступая в контакт с окружающей средой, человек, по мнению Берна, всегда находится в одном из этих состояний. Теперь этими понятиями как обозначениями социальных функций индивида пользуется большинство психологов. Что означает – не стоит недооценивать феномен Игры и его значение в жизни каждого из нас. А театр – место, где Игре отдано первое, лидирующее место. Как часто умение Играть сказывается на внесценической жизни человека!.. И как часто о соотношении Игры и Жизни пишут серьезные книги (С. Моэм, «Театр», первая, что приходит на память, но, конечно, не единственная). Помимо теории и практики импровизаций, в «обучающей» программе были и читки-постановки – например, «с колес» подготовленная инсценировка двух ключевых сцен из «Мастера и Маргариты» М. Булгакова, в исполнении Григория Кофмана, Александра Удинцева (Екатеринбург), Анны Райчевой (Краснознаменск). Программа любого творческого фестиваля, если вдуматься, - это огромное поле для различных импровизаций; ибо, как тщательно ни продумывай порядок действий, но от случайностей никто не застрахован. Куда важнее быстро сориентироваться. В любой ситуации. Даже при экспресс-подготовке сцен из спектакля. Мне, влюбленной в роман Булгакова, понравилось, как артисты, помимо героев, исполняли роль… текста. Специалисты говорят, что сегодня экспансия игры, вовлечение в нее на правах, равных с персонажами и характерами, текста и фона, - актуальное направление театральной деятельности. Новые формы театра, услышала я на «ЛИКе», выражаются в том, что в большом ходу «театр контекста». Вместе с тем заслуженно реабилитируется старая добрая манера «Назад, к Островскому!». А в странах Балтии ведущие режиссеры помещают классические пьесы в радикальные декорации – например, «Ромео и Джульетту» - на две воюющие кухни. Такое многообразие театральных подходов говорит, на мой взгляд, о том, что театр жив, несмотря на все опасения – что его, мол, вытеснит кино, победит интернет, забьют реалити-шоу…
7-й Международный театральный фестиваль «ЛИК» был интернациональным – в жюри были приглашены режиссеры Сергиус Пацюкас (Литва) и Лора Леонардова (Латвия), «на огонек» завернул театральный педагог Антон Патлин (Рига). Это дало повод в очередной раз убедиться, что при культурном взаимодействии представители разных стран говорят на одном языке, ничего не «деля» и не обмениваясь претензиями. В программе 7-го фестиваля «ЛИК» были представлены следующие пьесы: «Моцарт и Сальери» (классическая «маленькая трагедия» А.С.Пушкина), театр «Галерея», пос. Бугрово Пушкиногорского района; «Все зло от баб» по рассказам М. М. Зощенко, театр «Поневоле», Нарва, Эстония; «Колею... В колее... С колеей...», композиция по стихам и прозе авторов 20 века (А. Володин, А.Ахматова, М. Волошин, Г. Плисецкий, В. Высоцкий и др.), театральная студия «Академия Хухры-Мухры», г. Краснознаменск Московской области; «Последние дни. Пушкин», пьеса М. А. Булгакова, читка-презентация (совместная с иными участниками лабораторная работа в рамках фестиваля) будущей постановки Григория Кофмана по пьесе М.А.Булгакова; «Гранатовый браслет» (по повести А.И. Куприна), студенческий театр «АПрель» Уральского Госуниверситета им. Горького (Екатеринбург); Открытый Проект «Живой Хазарский Словарь» – сон наизнанку, перформанс по мотивам романа Милорада Павича «Хазарский Словарь», инсценировка Алёны Михайловой (при активном участии всей труппы - творческого объединения InPorta); «Поэзия. Серебряный век. Век ХХ», театр-студия «Камертон» (СПб), педагог Ольга Гордийчук; «Серенада» С. Мрожека, театр «Театроль» (Москва). И еще несколько номеров, интегрирующих разные направления в искусстве: читка-презентация новелл Витаутаса Мачерниса (1921 - 1941), литовского поэта и прозаика, перевод Георгия Ефремова и Дали Руст, представленная кинорежиссером Дали Руст, открывающей для непосвященного российского зрителя этого незаурядного автора; программа народного артиста России Виктора Никитина «Николай Рубцов. Поэзия» (к 75-летию со дня рождения и 40-летию со дня убийства поэта); фильм-интервью Дали Руст с народным артистом СССР Донатасом Банионисом (молодой актер был другом Витаутаса Мачерниса и фактически спас три его тетради при побеге из Литвы, где туда-сюда катался фронт Великой Отечественной, а Мачернис погиб); видеозапись спектакля Григория Кофмана в санкт-петербургском театре «Гофф-Компани» по стихам И. А. Бродского «Представление» и «Портрет трагедии». Пьесы разделились по примененной эстетике примерно поровну: часть была поставлена в классической манере («Моцарт и Сальери», «Все зло от баб»), часть – в новаторской (поборником «театра контекста» является Григорий Кофман, и все его спектакли носили отпечаток высокого сюра). Особенно показательна была пьеса «Последние дни. Пушкин». Постановка ее готовится в Берлинском Русском театре, где Григорий Кофман – главный режиссер. Предыдущая постановка этой пьесы имела место, по словам Кофмана, во МХАТЕ в 1975 году. Но даже если я не увижу тот спектакль, я уже «в теме». Огромная, многоплановая пьеса играется в стилистике комедии дель-арте (в Берлинском Русском театре в спектакле будут использоваться знаменитые полумаски), потому что… в первоисточнике Булгакова сорок два (!) разных персонажа. Выход найден, хоть и напрашивающийся, но дерзкий – каждый артист исполняет по несколько ролей, что заставляет его менять «личины» каждые три-четыре минуты. Отчего утрированная театральность среды, окружавшей Пушкина в последние дни, предстает словно под лупой – но гротеск воспринимается естественно, как отражение условности и неестественности всего происходящего. В читке-презентации было задействовано семь актеров. А задачу масок исполняли листы с текстами ролей, которыми артисты порой заслонялись. Не только затем, чтобы читать текст. Постоянная читка с листа была не естественным следствием всего двух репетиций, а «фишкой» постановки. Булгаков и сам знал толк в мистификациях, ломке канонов и нарушении неписаных правил. В его пьесе о последних днях Пушкина нет только одного героя. Догадываетесь, кого? – правильно. Самого поэта. Он появляется лишь один раз, и то бездействует и безмолвствует – на заднем плане от дверей в кабинет имитируют переноску чьего-то тела… Идея спектакля, как и самой драмы: подобно тому, как короля играет свита, поэта играет его окружение. Так задано Булгаковым; он умел смотреть гораздо шире «ключевой фигуры» - видел всю панораму будничной жизни николаевской России. Русскую историю в лицах: светский лев интригует, повеса ухлестывает за чужой женой, ростовщик заботится, как бы не потерять проценты с заклада, ротмистр командует жандармами, женщина ненавидит стихи мужа и никогда их не читает, титулованные старики решают ход истории за дружеским ужином, станционный смотритель лебезит перед властями, смотрительница смотрит в окно, что за тайный груз везут мимо них, хотя ей это строго запрещено. Это и играли актеры. А не классическую драму «поэт и царь», и не проекцию отношений Пушкина с Николаем Палкиным на (нескладывающиеся) отношения Булгакова с Иосифом Сталиным. Задача архисложная! Но, по-моему, импровизированная труппа с нею справилась отлично. Я спрашивала у многих зрителей, что им более всего запомнилось на фестивале – почти всем назвали пьесу «Последние дни».
Творческое объединение InPorta продемонстрировало целое шоу, состоящее из ряда номеров, в манере «Театральный джем» - если грубо, то это «сочетание несочетаемого», которое, однако, дает интересные «гибриды». Из проекта по роману Павича больше всего поражал воображение «танец с огненными вервиями» в исполнении Виты Адлерберг. Этот перфоманс - открытый проект, который постоянно меняется, пополняясь новыми номерами. А большинство коллективов, пожалуй, балансировали, ища компромисс между театральной классикой и театральным же авангардом (спектакли «Колею… В колее… С колеей», «Серенада», поэтическая панорама театра «Камертон», где к стихам великих поэтов подбирали сценические интермедии и несколько раз весьма тонко угадали). В постановке студенческого театра «Гранатовый браслет» тоже огромную роль исполнял текст А. Куприна – возможно, потому он слегка доминировал над действием. Некоторые мероприятия, помимо эстетического наслаждения игрой, доставляли зрителям еще и редкие любопытные сведения – скажем, из интервью Д. Баниониса стало известно, что он, будучи 17-летним артистом, хотел «сбежать» вместе с другом из родной Литвы на Запад – сначала к третьему товарищу в Литве, затем во Францию или Швейцарию. Однако германский фронт преградил ему путь. В дороге и погиб спутник Баниониса Витаутас Мачернис, нелепо и страшно. Мачернис поехал забирать третьего друга, оставив Баниониса ожидать его в лесу, чтобы всем вместе пробиться из Литвы. И не вернулся – попал в эпицентр сражения. Он был старше Баниониса на три года. Оставшись один, будущий народный артист повернул в советскую сторону, где довольно скоро попался «нашим» войскам, которые его чуть не расстреляли, как диверсанта и шпиона. Он кричал: «Я артист!» - ему деловито отвечали: «К нам ваше гестапо каждый день таких артистов засылает, «шлепать» замучились…». К счастью, чаша сия миновала Донатаса Баниониса. Кто знает, не отразился ли тот факт, что в юности его сочли шпионом, неожиданным образом на кинематографической карьере народного артиста – речь о фильме «Мертвый сезон», где он великолепно сыграл шпиона! Ирония судьбы тут в полный рост. Будь иной расстановка сил на фронтах Второй мировой, может быть, Банионис стал бы великим французским актером… Григорий Кофман на закрытии читал стихи выдающихся американских поэтов ХХ века. Яна Анизвер показала исторический очерк в песнях на стихи известных российских бардов (А. Галича, Б. Окуджавы, В. Высоцкого, А. Дулова, Ю. Кима) и поэтов (Н. Агнивцева, А. Твардовского, И. Эренбурга) прошлого столетия. Очерк прозвучал как приговор двойственной идеологии прошлого, показав, что человек должен быть мерой всех вещей, а не разменной монетой в политической игре (уж коль скоро революция его «освободила», а последующее становление советского строя «осчастливило», не худо и глас народа заслушать!..). Виктор Никитин своей сольной программой раскрыл отражение русской идеи в творчестве Н. Рубцова. Спектакли «Представление» повернули неожиданной стороной поэзию Бродского. Не говорю уж о том, как информативно для всех участников фестиваля было обсуждение показанных спектаклей. Во время «разбора полетов» выяснилось, что публика лучше всего отреагировала на спектакль, который самому Кофману не понравился – на постановку по Зощенко «Все зло от баб». Зощенко часто выбирают для сцены, так как его – обманчивое впечатление! – ставить легче всего: убористый текст, много диалогов, беспроигрышный грубоватый юмор (из той же серии «Не в театре!»). Тогда как просто посмеяться над чудаками с другой буквы - это ни о чем. Важнее победить этого неправильного чудака в себе. Показать борьбу с внутренним мещанином. Выйти через образы минувшего на общечеловеческую «точку зрения». А не дублировать дословно обстановку коммунальной кухни, давно вышедшую из быта россиян, но оставившую непобедимое наследство в головах (где, согласно словам другого классика, и зарождается разруха). Желательно играть тоньше, брать во внимание не текст, а контекст… Это же победительное «Не в театре!» - на самом деле, реплика из драмы, которую Михаил Зощенко, болезненный, угрюмый, кем только ни пуганый человек разыгрывал всю свою жизнь, надевая маску ненавистного ему, должно быть, краснощекого туповатого обывателя. А мы ржем, не замечая за ширмой комедии гигантского пласта трагедии… Современный театр на фестивале демонстрировал многие из своих переменчивых «ЛИКов» (конечно, не все, ибо никто не обнимет необъятного). Но и того, что было, оказалось предостаточно, дабы под давлением усвоенной живейшей информации поднималась планка культурной эрудиции. Порой я почти физически ощущала, как взламывается лед моего рассудка. И обсуждение просмотренного сыграло в этом процессе важную роль. Казалось бы, все, о чем говорилось на обсуждении, - прописные истины. Однако кто сказал, что прописные истины неправильны, несправедливы? В конце концов, фестиваль – это не только удовольствие чистого творчества, но и «учеба», пусть и в игровой форме. В ходе фестиваля я не раз восхитилась умением Григория Кофмана находить добрые, ободряющие, притом неизбитые слова для каждого, будь то участник фестиваля, член жюри, гость, зритель, юный актер или маститый коллега. Причем на сей раз при подведении итогов фестиваля не раздавались призовые места, что лишило процесс нездоровой соревновательности и ее несимпатичных «спутников». Было решено, что все молодцы, кто принял участие в фестивале – ибо без них не состоялся бы этот «пир духа». Лучший – каждый, а нужны – все! В дальнейшем Григорий Кофман намерен пойти еще дальше и формировать на фестивале только зрительское жюри. Пусть судят те, кому и предназначен, по гамбургскому счету, Театр! Вообще, на поляне сложилась позитивная дружественная обстановка. Петр Быстров, на правах хозяина, довольного удавшимся мероприятием, все порывался уподобить фестиваль – семье. Он уверял, что так происходит из года в год – приходящие и приезжающие на поляну становятся родными. Можно было бы предположить, что руководители фестиваля преувеличивают из понятной гордости. Но люди не дадут солгать! Те самые зрители, которые каждый вечер сходились и съезжались на поляну, поодиночке и группами, рассаживались по лавкам перед сценой и терпеливо ожидали начала действа … трогательное зрелище! Что-то в нем было от паломничества. Причем состав зрителей географически очень широк – это и жители Пушкинских Гор и окрестных деревень (группа молодых ребят даже поставила на поляне палатку, чтобы все время наблюдать за ходом фестиваля!), и приезжие. Для большинства приезжать летом в Пушкиногорье, чтобы присутствовать на фестивале, уже стало привычкой. Я познакомилась с учительницей Людмилой Николаевной и врачом Галиной Дмитриевной. Обе они из Подмосковья, но частые гостьи Пушкинских Гор, в частности, фестиваля «ЛИК». Людмила Николаевна сказала, что уже 15 лет привозит школьников в Пушкиногорье, и советует делать то же самое всем коллегам. Теперь в Пушкинских горах два праздника поэзии – в музее и в Лаборатории искусств «Кордон», и педагоги со школьниками стараются посетить оба. По мнению этих милых женщин, «Кордон» притягивает хороших людей и творческие силы. Или эти силы открываются в посетителях и жителях Пушкиногорья сами, помимо воли. Истории потрясающие – один человек поселился в Пушкинских горах, потеряв детей и жену, нашел утешение в стихах Пушкина, поет их, как песни, под баян, наизусть читает одну из немногих «веселых» поэм – «Графа Нулина». Другая женщина, художница, несколько лет назад в этих краях затеяла делать фигурки из красной псковской глины. Третий, Дмитрий, работник рекламной сферы, приехал на ЛИК впервые в 2009 году и стал его верным другом и помощником –производил кружки и майки с рекламой фестиваля и распространял среди молодежи, чтобы обеспечить численный перевес молодых зрителей и тем самым - продолжение культурных традиций. Четвертая, Наталья Лаврецова, давний друг «ЛИКа», автор познавательного детектива «Трость Пушкина». По идее, это оригинальный путеводитель по Пушкинскому музею-заповеднику, с авантюрным сюжетом – герои ищут пропавшую трость Пушкина, а их сопровождает загадочная тень, в которой узнается сам поэт, – и богатой информацией обо всех «вехах» поисков. Детектив этот предназначен и детям, и взрослым. Секрет его появления на свет – в том, что после книг Семена Гейченко не возникло других популярных пособий об этом уникальном месте. Наталья Лаврецова за книгу «Трость Пушкина» она удостоена премии губернатора Псковской области в литературе за 2010 год. Пятая, Светлана, обладает особенным талантом – зрителя; в этом качестве и приезжает из Санкт-Петербурга. Шестой, нежданный гость нынешнего фестиваля – путешественник Игорь Кольцов, находящийся в пешем путешествии Санкт-Петербург – Камчатка в рамках проекта «Россия за 365 дней». Смысл этого путешествия, судя по всему, – в созерцании и запечатлении современной «непарадной» России. Аналогичные проекты планируются и в отношении других частей света – Европы, русской Америки – минуя достопримечательности, посмотреть, «как люди живут». Игорь Кольцов завернул на фестивальную поляну ненадолго, видимо, решив осмотреть ее наряду с другими памятными пушкинскими местами. А остался на всю неделю – вон как зацепило!.. Вот и получается, что к фестивалю «ЛИК» тянутся самые разные люди, и здесь образуется энергетическое «место силы». В общем, я была готова пустить слезы умиления и восторга над прекрасным начинанием Лаборатории искусств. Но день закрытия фестиваля добавил ложку дегтя в бочку меда. Накануне вечером оказалось, что не предоставят обещанный зал под заключительную церемонию «ЛИКа». Зрителей пригласили вновь на поляну, к которой они уже так прикипели душой, что никто не расстроился. С утра мы поговорили «за жизнь» с Петром Быстровым, и узнали, неожиданно для себя, что фестиваль и проект «ЛИК» испытывают необъяснимые трудности взаимодействия с Пушкинским заповедником. На федеральном уровне просьбы о поддержке театрального фестиваля предлагают адресовать руководству музея-заповедника. Да и прочую деятельность с ним корректировать: мол, «Лаборатория искусств» расположена на пушкинской земле, заповеднику тут и карты в руки. Дальше начинается совершенно уже юридическая казуистика относительно права и возможности пользоваться землей, прилегающей к дому (частной собственности) и находящейся в долгосрочной аренде, как площадкой для фестиваля. Какой пункт которой инструкции нарушает «ЛИК»? Ведь что не запрещено, то разрешено!.. Но в нашей ментальности священнее другой принцип – что не разрешено, запрещено. В вопросах собственности и использования должны разбираться юристы. Очень надеюсь, что решение будет найдено. А пока… у фестиваля «ЛИК» возникают некоторые организационные трудности, банально основанные на недостатке средств. Несколько лет назад, поведал Петр с ностальгическими нотками, «ЛИК» переживал звездные часы: министр культуры РФ Михаил Швыдкой помогал фестивалю дотациями, которые позволяли приглашать интересные коллективы со всей России и из-за рубежа. Ведь, что греха таить, иные коллективы «отпугивает» от чудесного действа под соснами недостаток средств на дорогу!.. Кто-то изыскивает возможность приехать (как Сергиус Пацюкас, сам себе оплативший проезд, чтобы повидать старого друга Кофмана и поддержать его мероприятие), а кому-то и жаль, но – не получается… После смены команды, управляющей российской культурой, дотации прекратились. И получается, что организаторы, некоммерческое партнерство «ЛИК» в лице Петра Быстрова и Григория Кофмана, сами обеспечивают ежелетнее мероприятие. Чтобы поддерживать дом-сцену в порядке, Петр Быстров всю зиму живет и работает в Москве. Помогает, чем может, Григорий Кофман. Беззаветность организаторов «Лаборатории Искусств Кордон-2» дает результаты – проект существует, слава Богу, уже восемь лет и строит планы на будущее. Театральный фестиваль «ЛИК» весьма популярен среди профессионалов, почему и не испытывает недостатка в актерских коллективах, несмотря на «заминку» на оплате проезда. Как водится, организаторы фестиваля ищут спонсоров – и, к счастью, находят. Одна из них, Людмила Павловна Манюкова, обладательница многих талантов, врач и меценатка, приезжала на закрытие. Естественно, свет не без добрых людей, но странно, что культурное мероприятие не может удостоиться официальной помощи Министерства Культуры! Согласно Уставу, Лаборатория искусств действует на некоммерческой основе в целях сохранения и расширения (!) культурных традиций Пушкинского заповедника – так что же в этой деятельности «нецелевого»?.. Значительную часть организационной работы берет на себя Иосиф Будылин, живущий в Пушкинских Горах, бывший работник музея-заповедника (заведующий музеем-усадьбой Тригорское с 1995-по 2000-й год), музеевед, кандидат педагогических наук, автор ряда книг о Поэте и его родине (в частности, «Пушкинский заповедник. Музей и жизнь»). С Иосифом Теодоровичем мы познакомились вечером того же дня. Успели обменяться мнениями о заповеднике и о «Заповеднике» - сатирической повести С. Довлатова (июнь 1983 года). «Заповедник» прославил эти места не менее «Лукоморья». В деревне Березино реставрируется под музей дом, который снимал Довлатов у местного мужика. Мне удалось понаблюдать за реставрационными работами – работы непочатый край, дом в плачевном состоянии. Предыдущая хозяйка, врач из Москвы, Вера Хализева, специально никак не переделывала дом, узнав о его культурно-историческом прошлом. Музей откроется 3 сентября, в день рождения писателя.
О Пушкинском музее нередко судят по этой повести. Не понимая, что она состоит из гипербол, иронизирующих не над конкретной территорией с ее наивными легендами, а над советской официальной культурой и ее кураторами «в погонах». Но Иосифа Будылина простодушие читателей сильно раздражает, а сама повесть Довлатова не радует, мягко говоря. К идее создать музей Довлатова он относится критически, как музейный работник, полагая, что музей такого рода должен быть комплексом, включающим всех авторов, кто посвящал книги Пушкиногорью: Паустовского, Куранова, и, конечно, самого Гейченко. С такой позицией трудно не согласиться. Но кто возьмется прогнозировать, выполнима ли эта задумка? Какое будущее ждет музей? Иосиф Будылин не раз писал о своих опасениях насчет коммерциализации Пушкинского заповедника (http://www.lik-masterklass.com/index.php?option=com_...;task=view&id=35&Itemid=47 ). Да, претенциозный отель «Арина» в поселке Бугрово и стоянку дорогущих машин перед ним мы видели… «Порше-кайенны» вписываются теперь в пейзаж заповедника вместо возка, в котором «первый друг, друг бесценный» приехал к ссыльному товарищу; или вместо крестьянских саней, на которых Пушкин пробирался в Петербург к декабристам. Делилась также тревогами и сомнениями относительно взаимного непонимания музея-заповедника и «Кордона-2» и театровед Александра Никитина, постоянный член профессионального жюри фестиваля: зачем, мол, эта «война культур»? (http://www.lik-masterklass.com/index.php?option=com_...;task=view&id=22&Itemid=47). Ответа на ее главный вопрос – зачем? – до сих пор нет. Ответа на невысказанный вопрос – почему? – тоже. Как и ответа на третий вопрос, напрашивающийся следом: кому и с чего вдруг будет лучше, если прекратить (или даже видоизменить) деятельность «Кордона-2»? Россия на девяносто процентов – провинция, глубинка, пребывающая в культурной изоляции той или иной степени. Сама живя в провинции, я понимаю, что для Псковской земли интерактивный театральный фестиваль с дерзкими современными заявками – серьезный культурный прорыв. Одновременно и приятный досуг, и просвещение. Не зря же столько зрителей каждый вечер держали путь на поляну и хлопали от души! Не хочется представлять себе, что такое объединяющее действо может перестать быть. Или, в силу какой-либо реорганизации, утратить часть своего искрометного обаяния… Мне вообще кажется, что каждому энтузиасту от культуры в нашей стране следует воздвигать памятник при жизни. На первых порах обойдемся рукотворным. За то, что работают не «благодаря» - а «вопреки». Под девизом: «Кто мы такие, не-статуи, не-полотна, чтоб не дать свою жизнь изуродовать бесповоротно?» (И. Бродский) Если бы не редкие энтузиасты, пожалуй, мы бы так и говорили (с чувством собственного достоинства и довольства своим бытованием): «Не в театре!»... _________________________ © Сафронова Елена Валентиновна |
       
|
