 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Как и многих его сверстников, сына расстрелянного комкора Павловского не ставили под ружье – он сам рвался воевать. Сколько их, таких вот «вражеских» детей, пробирались через всю страну к линии фронта? И сколько их осталось на полях сражений… 1937 год. Из Наркомата обороны в штаб Дальневосточной армии поступил приказ перевести командира корпуса Андрея Павловского из Хабаровска в Куйбышев. Рядовой, вроде, приказ: обычная жизнь любого военного и заключается в том, чтобы периодически менять место службы, поэтому комкор вместе с семьей без тени сомнения отбыл на новое место службы. Но здесь его ждали не любимая работа, которой было отдано столько лет и сил, и не повышение в звании, а люди из НКВД. Причина ареста и расстрела могла быть только одна – дружба с командующим Дальневосточной армией Блюхером, обвиненным в военном заговоре против Сталина, в котором, по мнению чекистов, состоял и комкор Павловский. – Мы сразу же лишились квартиры, всей обстановки, – вспоминает Феликс Андреевич. – Мать мою забрали, она два года на выселении была. А мы с братом попали в специальный интернат для детей врагов народа. Когда маму отпустили, она нас забрала, и мы стали жить в бараке. Это было перед войной, в 1940 году. В предвоенные годы, вопреки известному сталинскому лозунгу, жизнь становилась все хуже и тяжелее. А тут еще началась Финская кампания, которая показала реальную готовность, – точнее, неготовность Красной армии к длительным военным операциям. Да и с продуктами начались проблемы: и хлеб, и сахар, и соль стали дефицитом. Все продовольствие шло на нужды армии. Но люди понимали, что война с Финляндией – это только начало. Атмосфера же нагнеталась слухами о предстоящей долгой и кровопролитной войне. Когда по радио звучало страшное известие, у 16-летнего Феликса была только одна мысль: во что бы то ни стало – на фронт, защищать Родину. Тем более что старший брат сразу ушел добровольцем. Но желание его осуществилось не сразу. Препятствий было два: непризывной возраст и учеба в ремесленном училище. А в тылу рабочие руки были нужны не меньше, чем фронту бойцы. После училища Феликс пошел на 4-й Куйбышевский подшипниковый завод шлифовщиком. – Во время войны голодали страшно, – вспоминает он. – Хлеба, который давали по карточкам, естественно, не хватало, а тот, что продавался на рынке, был воистину золотым. Приходилось даже казеиновый клей разводить водой, получалась лепешка – красота! А если остаешься на вторую смену, давали суп: крапива, вода и еще чего-нибудь «для жирности». Тарелку супа съешь – и к станку. Но все его мысли были на полях сражений. И через полгода все же рискнул: подкрался к составу с танками, спрятался на платформе под брезентом, а когда в Минске обнаружили совсем еще «зеленого» паренька, полного решимости драться с фашистами, – у бойцов рука не поднялась отправить Феликса обратно домой. Да и как отправишь через полстраны? Решили сделать из беглеца молодого бойца. На курсах дали автомат, 360 патронов, – и знай стреляй по мишеням. После двухнедельных курсов молодого бойца попал Феликс в Люберцы. Распределили его в 73-й автополк в резерве Главнокомандующего. А поскольку полк этот был прикреплен ко 2-й танковой армии, судьба рядового Павловского была решена: пройти войну десантником на борту «Т-34». На Первом Белорусском фронте под командованием Рокоссовского Феликс оказался в разведроте. Единственная женщина из 24 разведчиков – Ольга Звягинцева – выбрала шустрого мальчишку себе в напарники. Не сосчитать, сколько раз побывали с ней в переделках. – Однажды, уже недалеко от Варшавы, послали нас в соседнее село узнать, кто соседи. Оказалось, пусто: ни наших, ни поляков. А возвращаясь, напоролись на немецкую засаду. Меня ранило: пуля прошила грудную клетку, но я ничего не чувствовал, бежал, пока не потерял сознание. Так вот, оставшиеся до нашей части три километра Ольга меня на себе несла. Вот такая была женщина. Я ее все «мамкой» звал. Напрасно говорят, в одну реку дважды не входят – Павловскому пришлось дважды форсировать Вислу. Первый раз – в сентябре 1944 года, когда советские войска пришли на помощь восставшим варшавянам: не дождавшись помощи Красной Армии, поляки капитулировали, и немцы так «встряхнули» наших солдат, что пришлось «откатиться» на прежние позиции. «Второй раз Вислу форсировали быстрее, чем в первый, когда в Варшаву шли», – с улыбкой вспоминает Феликс Андреевич. Но это было уже в январе 1945-го. За эту операцию Павловский получил медаль «За боевые заслуги». – Я ничего такого не сделал – как все воевал, – скромно замечает Феликс Андреевич. – Просто ворвался на берег, нас человек 13 было, там мы закрепились и держались, пока остальные не перейдут. А немцы хитро действовали – по льду били. Представляете, ледяная вода, понтоны, бревна, доски. Столько людей утонуло, страшно вспомнить. Потом саперы навели переправу. Вот они самые труженики были: безразлично, холодная вода или нет, а переправу надо ставить, и под огнем, и под бомбежками…
– Нет, я не боялся, что меня убьют, – вспоминает Феликс Андреевич жуткие бомбежки, когда отличавшиеся «богатой фантазией» немцы вместе с бомбами сбрасывали рельсу – вой стоял такой, что все внутри выворачивалось. – Не мог себе этого даже представить, как это так – меня и убьют?! Я молодой был, как-то не думалось об этом… После взятия Варшавы танковая бригада, в которой служил Павловский, получила новое боевое задание – прорваться и освободить Майданек. Советские солдаты сделали это, прежде чем немцы успели выполнить приказ Гитлера – заминировать лагерь. Феликс Андреевич до сих пор не может без содрогания вспоминать увиденное: огромные бараки, забитые обувью, тюками женских волос и жестяными банками, наполненными человеческим жиром, еще не остывшие печи крематория… Ужасы концлагеря потрясли солдата куда больше, чем все пережитое на войне, – в свои неполные 20 лет он начал седеть. В Польше пришлось немного задержаться – шли тяжелые бои в Познани. Взяв город, еще три месяца не могли взять крепость. И не только из-за упорства немцев: вместе с ними за крепостными стенами засели власовцы, понимавшие, что от победителей пощады им не дождаться. В начале весны 1945 года Польша была освобождена и советские войска вышли на границу с Германией. Танковая бригада, в которой служил Павловский, ринулась на плацдарм Кюстель. Лозунг «Кюстель за Сталинград» был выдвинут недаром: после жесточайшего танкового сражения от города остался лишь трехметровый слой кирпичной пыли. Здесь, в Кюстеле, наши солдаты впервые увидели в действии знаменитые ракеты ФАУ-2. Следующей «высотой» был Потсдам, где их подразделение встретило 9 мая 1945-го. В День Победы молодой боец впервые в жизни попробовал боевые 100 грамм. – Меня потом долго откачивали, засунув под кран с холодной водой, – смеется Феликс Андреевич. – Да и что взять с пацана, который всю войну свои положенные 100 грамм менял на сахар да на конфеты? Впрочем, 9 мая война для него не закончилась. Пришлось на время стать морским десантником – участвовать в операции по освобождению Палдиски от финских фашистов. Палдиски – огромная, почти 700-метровая скала со специальными туннелями под 320-миллиметровые орудия – была базой финнов. Плотный огонь не позволял подойти к ней с моря. С боями высадившись на берег, советские солдаты смогли поставить «жирную точку» на финском фашизме. Случайно это или нет, размышляет Павловский, но наши бойцы оказались там аккурат под выборы президента Финляндии. В день выборов, будучи в 18 километрах от Хельсинки, наши войска устроили такой «салют» из всех орудий, что финны проголосовали за кандидата-коммуниста – несмотря на то, что многие симпатизировали нацистам. Военная карьера у Феликса Андреевича не сложилась, несмотря на все предпосылки к тому: его старший брат, как и отец, был кадровым офицером. В 1947 году вчерашнего фронтовика направили в военное училище, которое буквально через полмесяца расформировали за ненадобностью. Бывший танкист и десантник оказался в пехоте, откуда демобилизовался в 1950 году, отдав армии в общей сложности семь долгих лет. Обзавелся семьей, мало-помалу стала налаживаться послевоенная жизнь. Но не так уж легко отпускает война: пришлось Павловскому поработать геодезистом в Военпроекте – устанавливать локаторы и пеленгаторы на границах СССР. Поездив по стране, насмотрелся, как живет народ, прошедший через лишения и утраты войны. До середины 1960-х Павловский работал на заводе «Автотрактордеталь», как говорится, прошел путь от ученика токаря до механика завода. Оттуда и приехал по направлению обкома партии в Тольятти, на строящийся Волжский автозавод. На долю начальника участка механосборочного производства выпала приемка оборудования для будущего автогиганта. Пришлось Феликсу Андреевичу поездить в загранкомандировки – в Италию, Голландию, Бельгию. Был он и в Германии, и поездка эта вновь всколыхнула в памяти все пережитое – от растерянности первых дней войны до великой радости долгожданной Победы. ___________________ © Юлия Дубровина |
       
|
