Лес  таит в себе ещё неразгаданную Тайну жизни – форм и сущностей, которых до недавнего времени я считал мифическими. Лешие, кикиморы, духи болот и чащоб вполне материальны и существуют рядом с нами. Невидимые для нас потому, что мы не способны их видеть. Они или могут «отводить» нам глаза, или вибрируют в частотах невосприимчивых нашими глазами. Но мы можем воспринимать их присутствие другими органами чувств, почти атрофировавшимися в процессе эволюции.  Беспричинный страх и неведомо откуда возникшее чувство ужаса гонит нас из мест обитания лесовиков, оберегая наши цивилизации от прямого контакта. Кто из нас сильнее, а кто слабее, вопрос, на который не надо искать ответа. Если они смогли просуществовать тысячелетия, возможно и до появления человека, то стоит ли удивляться тому, что они не идут на контакт с нами? Во времена, когда человек был частью природы, эти сущности были нашими богами и духами, почитаемыми нами и обитающими в священных местах, считавшимися запретными для смертных. Шестое, утраченное чувство, позволяло определять границы обитания богов, а здравый смысл подсказывал обходить эти места стороной.

В конце второго тысячелетия нашей эры, после весенне-полевых работ, отправился я в лес побродить просто так. Просто так я подпитывался энергией леса. Эту энергию я ощущал всегда, погружаясь в пучину леса, уходя в его глубины. Кто-то ныряет в океан у берега, кто-то опускается в километровую впадину на дне моря. Я же ухожу в глубины леса не тропинками и дорогами, а в места нехоженые, нетоптаные. Там особая энергетика первобытного Леса, в которой обостряются все чувства, и проясняется сознание. Часами бредешь, не глядя ни на компас, ни на карту, а зачастую их и вовсе не берёшь с собой. Ибо твой путь не к какому-то месту, а к определённому состоянию. Достигнув этого состояния, восстановив гармонию в себе и в восприятии внешнего мира, возвращаешься обратно, интуитивно зная, куда надо идти.

Двигаясь вполне гиблым местом – полусухим болотом, без признаков ягод, сквозь частокол тонких сосёнок, чахлых и низкорослых, я вдруг наткнулся на островок, метра на два возвышавшийся надо мхом. Окружностью не более дюжины метров, этот остров имел в центре огромную необхватную ель. Её лапы накрывали островок весь полностью, местами даже с избытком. Сама ель не росла из островка – она стояла на нём, на своих ногах-корневищах. Мощные, толстые как ядрёное дерево, они опрокинутой пятернёй опирались на макушку острова. Между большим и указательным «пальцами» этой гигантской пятерни чернел вход в пещеру. У самого входа мох и трава были слегка вытоптаны. Решив, что передо мной заброшенная медвежья берлога, мне захотелось забраться в неё и посмотреть, как у них там всё устроено. Мне в лесу всё было любопытно, запретного я ещё не знал. Принюхавшись и не учуяв запаха зверя, я двинулся прямо на чёрный овал входа. Характерных следов медведя на мху я не заметил, и без страха и опаски приближался к острову. Страха перед лесом и его обитателями у меня не было. Было чувство понимания, как себя вести при встрече с его сильными обитателями. Если встретил медведя – веди себя как медведь, с волком будь волком. И никогда никого не бойся – звери чувствуют чужой страх и нападают. А с равными себе по силе предпочитают разойтись по мирному. Просто ты всегда на чужой территории, и поэтому достойно уступи хозяину его территорию, не выказывай агрессию и не покажись ему захватчиком. И тогда вы может быть мирно разойдётесь. Звери не убивают себе подобных. Чтобы не сильно от них отличаться я в лесу не курю и не жгу без большой нужды костров: это чтобы не продымиться дымом. Обнюхивая подозрительных, немцы в войну по запаху дыма вычисляли партизан, особенно зимой. Так и в лесу именно запах дыма выдаёт в тебе нелесовика. 

И вот когда до входа в нору оставались считанные шаги, я вдруг ощутил не просто страх, а УЖАС. Что-то ужасное было за моей спиной. Не в силах оглянуться, я спиной ощущал нечто прошивающее меня насквозь, это чувство испытывают, наверно во время расстрела, когда ждут неминуемого выстрела в спину. Вот такие были мои ощущения, когда я вступил на запретную территорию. Я не закричал, не бросился, не разбирая дороги, прочь из страшного места. Не от того, что ноги вдруг стали ватными. Не было немочи. Просто вновь автоматически сработал инстинкт: нельзя показывать страх. Чуть изменив направление движения, как бы по касательной, я прошёл в пяти метрах от острова, делая вид, что я его просто не заметил. Даже голову не повернул в его сторону. Но, скосив глаза, внимательно его рассмотрел. Если любопытство порок, то это мой самый главный порок. Даже находясь в смертельно опасной ситуации, я продолжал внимательно всё рассматривать, как будто от этого зависела моя жизнь. В скором времени обещают конец света, это конечно страшно, но так хочется дожить до него, не помереть раньше. Ведь конец света случается только раз, и обидно было бы его не увидеть. 

Претерпевая дикую боль в позвоночнике, проходя мимо, я внимательно рассматривал островок. Пещера под корнями дерева была не менее девяти квадратных метров. По всему периметру вокруг кореньев ели валом лежал мох. Он был явно туда принесен и уложен вокруг валом, так как под елью не было никакой растительности.  Возможно, зимой этот мох лежал на корнях ели, утепляя и закрывая зазоры между корневищами, а теперь его отвернули и сложили валом для просушки и проветривания  помещения под елью. Обращало внимание на себя отсутствие посторонних, неестественных в данном месте предметов, веток и строительного мусора, который бы был, устраивай эту нору человек. Только притоптанность грунта у входа и всё. Место было идеальным, слишком идеальным. Таких высоких островков среди болот я не встречал ни разу. Слишком маленьких и почти идеально круглых. С единственной на всю округу столетней елью ровно в центре острова. Мне кажется, что этот остров с елью был принесён в это болото и искусно замаскирован. Но это не факт, а мой домысел. А правда была в том, что испытывая ранее неведомое чувство ужаса ночного кошмара, я прошёл мимо острова и двигался, не меняя курса в одном направлении, удаляясь от острова и не оглядываясь назад.

Мой ужас следовал за мной. Он не отпускал своих цепких объятий ни на минуту. Возможно, надеялся, что я запаникую, побегу и меня удастся загнать в трясину. Идти под таким конвоем и выдерживать направление тяжело. Если не следишь за курсом, то обязательно начинаешь двигаться по кругу. Так и я, описав дугу, вновь начал приближаться к острову. Сущность за моей спиной была не одна или могла разделяться на несколько. Давление за спиной уменьшилось, но возникло с правой и с левой стороны. Меня взяли в «коробочку». Если я уклонялся влево – сразу слышался хруст ветки слева и я брал вправо. Забирая слишком в правую сторону, я тут же слышал хруст ветки справа – и тогда забирал левее. Иногда обогнув куст багульника, я видел перед собой распрямляющийся мох. Это был свежий след тех, кто меня провожал. Но, несмотря на прозрачность леса, я не заметил даже их тени, хотя их присутствие было вполне ощутимо. Чем дальше я уходил от острова, тем слабее становилось давление, и вскоре я почувствовал, что я в лесу один.

Испытав удовлетворение и удивление от того, что остался жив, и прикинув, в каком направлении двигаться дальше, я вскоре вышел на берег реки прямо на добротную избушку рыбаков, пустующую по причине слишком высокой воды в реке.

Переночевав, и истратив последний провиант, после обеда я отправился в обратный путь. От избушки шла заброшенная дорога в направлении моей деревни. Поскольку цель моя была достигнута, выходить я решил дорогой, проверив попутно её состояние и перспективу ее использования в дальнейшем. Ближе к вечеру дорога подошла к краю болота, на котором я видел остров. То, что это был край именно этого болота, я почувствовал через присутствие вчерашних провожатых. О них поведало вновь возникшее чувство ужаса. Невидимое присутствие великого и ужасного на заброшенной лесной дороге разозлило меня. Если не убили вчера, не убьют и сегодня. А вот взять меня голыми руками в лесу не просто, а очень просто. Ибо не хожу я в лесу с ружьём, не люблю убивать лесную живность. В сумерках зарождающихся белых ночей наломал  пучок мелких еловых веток и, взяв в левую руку зажигалку, для мгновенного зажигания микро костра (защита в принципе бесполезная, но успокаивает), я решительно зашагал дорогой ночного ужаса. Преодолев первые приступы страха, упрямо и зло следовал извилинами дороги. В какой-то момент дорога начала удаляться от болота, и снова, как и вчера, мои провожатые оставили меня, забрав с собой страх и ужас. Но в этом поединке нервы были утомлены перенапряжением, и едва ощутив отсутствие присутствия, я завалился под ближайшую раскидистую ель немного вздремнуть. После непродолжительного забытья, уже без приключений продолжил свой путь, и утром был на пороге своего дома. 

Это моё путешествие привнесло в мою жизнь массу вопросов, на которые нет прямых ответов, но последствия их возникновения сказываются и сейчас. Что это было? В равной степени это может быть, как и снежный человек, так и лешие с кикиморами и даже база инопланетян. Одно время у меня была идея организовать экспедицию для захвата этой базы с её обитателями, благо дорогу знаю. Но по размышлению пришел к выводу о том, что не надо в это вмешиваться и вмешивать других. Если это последние неандертальцы (снежный человек), то места им жить почти не осталось и пусть они доживают свой век спокойно, за то, что оставили меня живым. Если же это лешие (забытые боги и духи) то ссориться с ними не советует опыт народа, а уж если это вдруг инопланетяне (что маловероятно), то к этим инопланетным и вовсе приближаться не стоит. Но, и мне знак дали, чтобы не совался к ним больше и не бродил шатуном по лесу, не заходил без понятия в места запретные: вначале обострились хронические воспаления суставов ног, а потом всё сильнее и сильнее стала болеть спина. Так вот теперь я не ходок на длинные дистанции – добредешь на опушку леса и всё. Но и на опушке леса всегда найду небольшую полянку с необходимой мне ягодой или грибом. Всё же, наверное, лешего берлогу нашел, вот он мне и ягоду у дома растит, чтобы далеко не бродил и его не тревожил. Одно плохо: на опушке леса энергетика не та, места человеком истоптаны, слишком много грязи и не только в виде просто мусора.

_________________________

© Тищенко Сергей Николаевич