Существует много определений менталитета, и большинство из авторов, связывая этот феномен прежде всего с умственной сферой (склад ума, образ мыслей, умонастроение, совокупность умственных навыков), указывает также на психологический, поведенческий аспекты, присущие человеку или общественной группе (мироощущение, характер, мировосприятие, совокупность духовных установок). 

Для чего необходимо изучать менталитет? [1] 

Из множества причин выделим ведущие. Во-первых,  ментальность есть составная часть национальной культуры, и для любой нации, для любого человека как представителя нации важны самоидентификация и самооценка (крайне важно представлять особенности менталитета как коллективной черты, определяющей умонастроение и жизненную позицию каждого индивидуума). Во-вторых, познание сильных и слабых сторон феномена с последующей коррекцией поведения субъектов-носителей – один из факторов социального прогресса. 

В чем трудность изучения менталитета? 

Прежде всего – в сложности самого явления, исследуемого не только в рамках различных направлений антропологии (философская, религиозная, физическая, социально-культурная антропология), но также в рамках исторического, социологического, психологического и др. знания.

Какова, например, структура менталитета? Можно предположить, что существует некое его ядро и ряд внешних оболочек (колец). Ядро – это некая мировоззренческая матрица, сложившаяся на базе общечеловеческой идентичности на протяжении тысячелетий и вобравшая в себя наиболее существенные интеллектуальные и эмоциональные особенности определенной общности, сформировавшейся на определенной территории. Оболочки, к которым отнесем, например, опыт исторического и этнического развития, воздействуют на ядро, но этот процесс хаотичен и по времени может занимать века. Наиболее подвижна и переменчива внешняя оболочка, подвергающаяся постоянному воздействию окружающей среды и реагирующая на современные процессы, – именно на периферии структуры происходят начальные процессы интерференции.

В свете этой идеи задача скорого изменения менталитета, на наш взгляд, утопична. 

Автор курса «Историческая психология личности», заведующий кафедрой психологии личности психологического факультета МГУ А. Асмолов дал интервью, в котором охарактеризовал человека, «которого оставил после себя Советский Союз» (Новоселова Е. Придумают вожди // Российская газета, Федеральный выпуск № 5448, 06.04.2011). Говоря о Великой Отечественной войне, Асмолов делает вывод, что народы СССР, выстояв в ней, создали уникальную идентичность. То есть глобальное событие (мировая война) и его итоги оказали воздействие на периферию ментального сознания складывавшейся новой общности – советских людей. Именно – складывавшейся, поскольку в послевоенное время были еще свежо в памяти жестокое отношение властей к некоторым этносам и социальным слоям. Далее, оценивая понятия «советский человек», «совок», «гомо советикус», ученый говорит следующее: «Вопрос о скорости ментальных изменений – очень сложный. Я хочу вам напомнить, как буквально за несколько лет изменился менталитет одной из стран, которая славилась своей интеллигенцией, своими учеными, образом мышления перед всем миром. И вдруг – Третий рейх. Быстро все изменилось и в России. Вспомните Бунина с "Окаянными днями" и Блока с его статьей "Интеллигенция и революция", которая начиналась словами "Россия гибнет, России больше нет". Оба говорят об уникальном ускорении изменений. Наиболее точно эти ментальные сдвиги передаются стихами. Тихонов писал в 1923 году: "Мы разучились нищим подавать. Дышать над морем влагою соленой. Встречать закат. И в лавках покупать за медный мусор золото лимонов". Казалось бы, строки, далекие от реальности, но они показывали, как с огромной скоростью меняется мировосприятие, мироощущение, подход к жизни. Очень важно, какую задачу ставит в это время идеология. Советские лидеры поставили главную: выплавить нового человека, сверхчеловека. Аналогичные формулировки мы находим и у автора книги "Миф XX века" Альфреда Розенберга, который является идеологом нацистского движения».

Видеть в ситуативных изменениях кардинальное изменение менталитета – значит, допускать методологическую ошибку. Думается, именно благодаря тому, что ядро менталитета немцев (а к основным их добродетелям относят повышенное чувство долга и ответственности, дисциплинированность, патриотизм, коллективизм, педантичность и пунктуальность, рационализм и экономность, добродушие и открытость [2] было сохранено, нация оперативно разобралась со своим недавним прошлым, отвергнув фашизм как античеловеческую идеологию. 

Неслучайно сегодня актуализировались дискуссии о европейских событиях 1930-1940-х гг. Да, «идеологическая советская машина работала на выплавку новой реальности», но СССР победил фашизм именно потому, что его народы объединила гуманистическая идея. Поэтому следует говорить не о рождении новой ментальности, которую «зафиксировали лучшие произведения литературы и фильмы тех лет», а, о возобладавшем общечеловеческом подходе и о традиции, соответствовавшей глубинным и основным чертам русской ментальности (огромная сила воли, упорство, неприхотливость, практическая направленность ума, ловкость и рациональность, оптимизм, чувство мощного единения друг с другом, примирительное отношение к народам-соседям).

Последующие выводы А. Асмолова также связаны с периферийными процессами, а не теми, что напрямую влияют на менталитет, приводя к его стремительной эволюции. Интервьюируемый говорит о том, что «культ центра» «меняет в тоталитарных государствах менталитет народа, как это происходило в Румынии, в Китае, в Северной Корее, в Польше и в ГДР»; что одни из существеннейших черт советской идентичности – вера в существование врага и бегство от принятия решений («Формулы: "Сиди и жди – придумают вожди", "Я человек маленький", "Сверху виднее" так или иначе существовали в нашем с вами сознании»). Если «бегство от принятия решений» еще можно отнести к ментальной характеристике, то всё предыдущее, думается, является отражением идеологических и политических пристрастий психолога и историка. И права журналист Елена Новоселова, замечающая, что «все эти качества "хомо советикуса" в той или иной степени можно найти и у народов, не прошедших коммунистического перевоспитания».

Таким образом, проблема изучения менталитета является актуальной как в теоретическом, так и в практическом плане (процессы этногенеза; соотношение ментальных и личностных характеристик, влияние культурных стереотипов/мифов на процессы  формирования и эволюции нации и т.д.). 

При этом следует учесть, что ментальность как составную часть национальной культуры особенно сложно изучать в такой многонациональной стране, как Россия. И возникает сразу несколько проблемных вопросов:

- Действительно ли Россия – это особая цивилизация, базирующаяся на незыблемых постулатах («Духовное выше материального», «Общее выше индивидуального», «Справедливость выше закона», «Будущее важнее настоящего и прошлого»), которые продолжают оказывать огромное влияние на развитие нашей страны как национального государства? 

- Не связано ли сопротивление глобализации с опасением, что она помешает развиваться нации по своим стандартам и приведет к «абсорбированию» (поглощению и растворению)?

- Продолжают ли реально влиять на менталитет современного россиянина качества «русского характера», описанные в произведениях отечественной классической литературы, историко-философских исследованиях Н. Бердяева, С. Булгакова, И. Гончарова, Л. Гумилева, Ф. Достоевского, И. Ильина, В. Ключевского, Н. Лескова и др., или они уже факт ушедшей культуры? 

- Не видоизменились ли сами эти качества или же изменилось их соотношение, иерархия ценностей? 

 Продолжает ли объединять народы России русская история и русская культура? 

Примечания:

1. См. предыдущие работы автора на эту тему: Менеджмент: ориентация на менталитет? // Коммуникация в современном мире. Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы массовой коммуникации», Воронеж, 2007, с. 68-69; Менталитет в системе маркетинга и менеджмента журналистики // Медийные стратегии современного мира. Материалы второй международной научно-практической конференции, Краснодар, 2008, с. 149-160; Менталитет и журналистика // Акценты. Новое в массовой коммуникации, 2008, № 5-6, с. 3-6; Менталитет и менеджмент в журналистике // Коммуникация в современном мире. – Воронеж, 2011, с. 62-63; Моделирование в журналистике / учебное пособие. Воронеж, 2010. – 144 с.

2. При этом любая черта не может быть оценена однозначно как отрицательная или положительная. Например, медлительность, с одной стороны, вредит в ситуации, когда необходимо принимать оперативные решения, с другой стороны, позволяет не торопить события, способствует неспешному детальному анализу ситуации, принятию продуманного решения. Коллективизм хорош при работе в команде, но излишняя робость в случае, когда от исполнителя требуется личная инициатива и личная ответственность, расчёт лишь на коллективные решения может стопорить ход дела. 

_________________________

© Тулупов Владимир Васильевич