 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Бабай В шкафу у Бессонова жил Бабай. Выходил он оттуда редко, только когда родителей не было дома. Бессонов любил тот момент, когда мама, рассеянно целуя его в макушку, говорила: «будем поздно, ложись спать», а папа нетерпеливо сигналил со двора из машины. Мамины каблучки выбивали дробь на ступеньках, все затихая. Одновременно с этим прихожая начинала наполняться душистым травяным запахом, хлопала дверца шкафа, и тяжелые лапы Бабая шаркали по полу когтями. Позже он стал надевать папины тапки, чтобы не царапать паркет. Бессонов входил в комнату, и видел большую волосатую спину, которая заслоняла весь стол. Сдвинув учебники на угол, Бабай дул в блюдце с чаем и аккуратно брал огромными пальцами крохотную сушку. Бессонов садился напротив, наливал из заварника в чашку с красным петухом мятно-смородиновый чай и молчал. Разговаривали они редко, просто вот так уютно сидели и молчали, грызли сушки и смотрели в окно. Иногда Бессонов рассказывал Бабаю о школьных делах, а тот понимающе кивал и говорил: «ну и ну…». Иногда они не произносили за целый вечер ни слова, а просто играли в шахматы или в крестики-нолики. К приходу родителей Бабай уже успевал спрятаться в шкаф, а Бессонов – сделать вид, что спит. Однажды родители пришли раньше: мама была заплаканной, а папа злым и раздраженным. Пока папа грохотал на кухне кастрюлями и хлопал холодильником, мама ругала Бессонова. - Зачем ты достал из шкафа эту шубу! – сердилась она. – Ее давно пора на помойку выбросить. Вон, вся в дырках от моли! - Не дам! – испугался Бессонов. – Не трожь! Бабай удивленно смотрел то на маму, которая тыкала его в лохматые бока, то на Бессонова, который плакал, как детсадовец, хотя был уже взрослым девятилетним мужиком. - Игорь, ты чего? Перестань! Не хочешь, не надо. С кухни донесся звон посуды. Мама махнула рукой, повесила Бабая на вешалку и ушла подметать разбитую папой тарелку. Шли годы. Бабай все реже выходил из шкафа. У Бессонова появились новые друзья, и теперь по вечерам они играли на компьютере, скакали на диванах и обсуждали девчонок. А потом Бессонов вырос и влюбился. Однажды, когда Бабай собирался вылезти из шкафа и уже достал из запасов мешочек с сушеными смородиновыми листьями, в комнату вошла Она. Следом появился Игорь, они стали о чем-то шептаться, а потом сдавленно захихикали. Из замочной скважины было видно, как Ее темные кудряшки шекочут бессоновскую шею. Она была очень симпатичной и, наверное, хорошей, раз Бессонов ее выбрал. Бабай вздохнул и вышел. - Ой! – взвизнула девушка. – Игорь, что это за кошмар? - Это? А, так… Шуба выпала, – предал друга Бессонов. - Фу, нафталином воняет! – чернокудрая брезгливо наморщила нос. - Да старье, от деда осталась, все не соберусь на помойку утащить… Бессонов тащил Бабая по лестнице за пятки, а тот, пересчитывая затылком ступени, уговаривал: - Игорь, ты чего? С ума сошел, что ли? Но Бессонов ничего не слышал. Он выбросил ненужную шубу в контейнер, отряхнул руки и убежал в подъезд. Бабай лежал среди консервных банок и яблочных огрызков, потирал ушибленные бока и думал. Вспоминал веселого солдата Тольку Бессонова, как тот обрадовался, когда ему подарили новую шубу и сказали: «Носи, Толька, на здоровье!». Как он грел Тольку на посту в мороз мохнатыми лапами, а тот говорил: «Эх, не шуба – сокровище!». Как пенсионер Бессонов до старости носил шубу, не снимая, в любые морозы, и собственноручно латал дыры, а летом заботливо убирал в шкаф. Как играл на шубе маленький внук Тольки – Игорь, а после засыпал, уткнувшись носом в мягкую шерсть, а Бабай тихонько пел ему колыбельную. Луна была похожа на склеенную тарелку в буфете.
Прима - Поаккуратнее можно?! Розалинда сердито клюнула гримершу, которая, пудря ей спину, случайно зацепила булавкой гребешок. Обращаться так с заслуженными артистками было форменным безобразием! Вот уже десять лет Розалинда играла в театре роль жареной курицы. Она весь спектакль лежала на подносе, задрав лапу с растопыренными пальцами. Вы когда-нибудь пробовали полтора часа лежать с поднятой ногой? Вдобавок к этому, Розалинде приходилось играть абсолютно голой, потому что неощипанная жареная курица выглядела бы, по меньшей мере, странно. Она аккуратно складывала перышки на табуретку возле рояля, ложилась на поднос, грациозно пряча голову под крыло, и лакей вносил ее на сцену. На первой репетиции она так вошла в роль, что актер Иванцов, приняв ее за настоящего жареного цыпленка, с размаху впился вилкой в розовый бок. - Ко-ко-ко! – взвилась Розалинда и захлопала крыльями. Юная актриса Леночка Петрова от неожиданности упала в обморок, и пришла в себя только после того, как ей под нос сунули ватку с нашатырем. Актеры и сейчас смеялись, вспоминая тот случай на капустниках. Словом, Розалинда была самой театральной и самой знаменитой курицей в городе и его окрестностях. Но тут появилась Цыпа. Она была совсем юной, местами еще покрытой желтым пушком. Сначала Цыпу никто не принял всерьез, ее взяли в массовку на роль четвертого плана. По сценарию, в деревне загорался сарай, и Цыпа выбегала из него с выпученными глазами и уносилась за кулисы. Вскоре талант новенькой заметили, и взяли ее запасной актрисой во второй состав спектакля Розалинды. Сначала Цыпа просто репетировала, но однажды Розалинда подхватила кашель и не смогла играть. В этот прекрасный (для Цыпы) и ужасный (для Розалинды) день юная актриса впервые полноправно возлегла на поднос. И произвела фурор! - Посмотрите, как изящно лежит эта курица, – сказал господин в пенсне на первом ряду. – Какой изгиб бедра, какие чистые линии! - Да-да, - подтвердила пожилая дама с маленькой собачкой. - Она изумительно тянет пальцы, чистая Анна Павлова. В тот же вечер в газете «Театральная жизнь» появилась заметка о восходящей звезде. На публикацию живо откликнулись критики, и вскоре имя Цыпы вовсю обсуждалось в театральном мире. Мало того, юная актриса добавила в роль экспрессии, придумав задирать еще и вторую лапу. - Черт знает что! – Розалинда в бешенстве отшвырнула газету с фотографией курицы на обложке. – Какой-то желторотик, какой-то неощипанный цыпленок, да как… Как она смеет?! Прима раздраженно поправила боа и посмотрела в зеркало. Грим уже не мог скрыть следы усталости, под глазами появились синяки, в уголках глаз пролегли гусиные лапки. - Я этого так не оставлю! – заявила своему отражению Розалинда. С той поры в театре началась великая куриная война. Сперва Розалинда подложила Цыпе в суп несвежих червей, и у той случилось несварение желудка. Восходящая звезда не осталась в долгу, «случайно» подставив приме подножку на лестнице, отчего та сломала ногу. Розалинда отомстила, пробравшись на костылях в гримерку к Цыпе и опрокинув на нее целый флакон зеленки. - Мда… - задумался режиссер, переводя взляд с одной пострадавшей на другую. В конце концов он решил, что курица со сломанной ногой выглядит чуть аппетитнее, чем зеленая тушка, и отдал предпочтение Розалинде. После этого целую неделю с подноса на сцене победоносно торчала загипсованная лапа. Цыпа, отмывшись в семи ваннах со скипидаром, вернулась в театр с новыми силами. Месть ее была страшна – после очередного спектакля Розалинда не нашла на привычном месте своих перьев! Приме пришлось добираться домой под проливным дождем, завернувшись в старую занавеску. Продавщица мороженных тушек на углу чуть не приняла ее за свой товар, случайно упавший с прилавка. - Какой позор! – причитала Розалинда, добравшись, наконец, до дома. На следующий день, во время спектакля Цыпы, она намазала поднос лакея подсолнечным маслом. Цыпа не сразу заметила неладное, но когда ее понесли на сцену, начала соскальзывать. Бедной актрисе пришлось судорожно цепляться когтями и клювом за края подноса, и лишь очутившись на столе, она наконец-то перевела дух. - Уф, пронесло,- Цыпа вытерла крылом вспотевший лоб, и в ту же секунду свалилась с подноса в оркестровую яму, прямо на голову дирижера. Тот, от неожиданности, махнул палочкой не в ту сторону, и во время любовного признания героев вместо нежной скрипки вдруг завопила волынка. Это был полный провал! Режиссер вызвал артисток на ковер, рассчитал их и выгнал вон из театра. В спектакле их отныне заменяла бутафорская курица из папье-маше. * * * - Вы только посмотрите на нее! – шепнула Розалинда Цыпе. – Лежит, как бревно, никакой экспрессии! - Согласна с вами, подруга, - подтвердила Цыпа. – Это не игра, а позор! - Бездарность, – хором заключили бывшие актрисы, и отправились в буфет выпить с горя по бокальчику лимонада.
Про звезды, луну и ОГРОООМНОЕ желание. Часы пробили полночь, сон не шёл. Мэри устала считать барашков, которые прыгали через воображаемую изгородь, поэтому просто лежала и смотрела в окно - на яблони в саду, на небо, на звёзды. Говорят, если упадет звезда, можно загадать желание. Хоть бы одна упала... Но нет, висят. Висят, словно кто-то их гвоздями прибил. А может, и правда – гвоздями? Мэри встала, на цыпочках прошла мимо родительской спальни и поднялась на чердак. С чердачного окна девочка вылезла на крышу. Звезды висели над самой головой, рукой можно было достать. Потрогала – точно, на болтиках держатся! Она взяла отвертку, отвинтила одну звездочку, и та со звоном покатилась по крыше. Ура! Мэри загадала одно желание, второе… триста пятнадцатое… А звезды все падали, и падали, и светились на крыше тусклыми огоньками. К утру на небе не осталось ни одной, и девочка перевела дух. Теперь все будет хорошо: кукла как у Риты, и выздоровеет бабушка, и жираф будет собирать яблоки в саду, и приедет фокусник с кроликом в шляпе, и на обед дадут земляничный пудинг вместо супа... Было еще темно. Мэри подняла глаза и увидела над головой луну. Большую, белую, сияющую луну. Интересно, что будет, если упадет луна? Наверно, исполнится такое заветное желание, ОГРОООМНОЕ, выше неба, больше слона! До луны с крыши было не достать. Пришлось принести из мастерской лестницу-стремянку, а сверху поставить еще маленькую табуретку. Боязно. Но луна так манила и звала! Мэри вздохнула и полезла. Как высоко, не достать! Девочка встала на цыпочки - ну вот же луна, совсем близко, еще немного, чуть-чуть дотянуться… Ба-бах! Стул полетел вниз! Мэри поймали большие руки отца. Папа отшлепал дочку и поставил в угол. Как обидно, до слёз... За что? - Ишь, чего учудила, - ворчал отец, - звезды пооткручивала, ты смотри! Что я людям скажу, когда проснутся? Мол, извините, звезд нет, потому что моей Мэри вздумалось пошалить? Несколько часов бедный папа прикручивал на место звезды. Хорошо, что успел до рассвета, лишь привинтил последнюю – и показалось солнце. Папа вытер пот со лба, тяжело вздохнул и взглянул наверх. Над головой висела-таяла луна. «Наверное, если упадет луна, то можно загадать такое ОГРОООМНОЕ желание! Выше горы Эверест, больше Тихого океана, – вдруг подумал папа. – И будет ночью темно. И волки не смогут выть и будут удивленно смотреть в небо. И астрономы будут крутить свои телескопы и пожимать плечами... А меня могут поймать и будут судить за хулиганство ». - Пусть моя маленькая Мэри будет самой счастливой девочкой на свете! - шепнул папа, откручивая болтики…
Креветка с синими глазами Креветки плавали в кастрюльке,
Последний птеродактиль на Земле В сыром, пропахшем плесенью подвале,
Сторож детского сада Сторож детского сада притопал под вечер,
Один день из жизни люстры Кусок ковра с оленями, два кресла, стол, ромашки,
Когда крысы танцуют танго Солнце спрячется за кулисы,
________________________ © Глянченко Анна |
       
|
