Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
Образование
Высшая школа Германии против зарубежного влияния
(№8 [264] 15.06.2013)
Автор: Татьяна Коваль
Татьяна Коваль

   Отслеживая преимущественную тематику мировых и национальных средств массовой информации, можно заметить, что одной из черт описания образовательной сферы начала XXI века стала своеобразная мода на „университеты мирового класса” (пример - публикации [2; 3; 6; 8-10] и др.). По нашему мнению, главными причинами этого явления стали образовательные изменения в Китае, основа которых - успешный и продолжительный рост экономического потенциала, а также чрезмерно некритическое заимствование все большим количеством стран мира американских критериев определения рейтинга университетов и качества высшего образования. В данной статье сконцентрируемся на том, как именно отвечают немецкие ученые и профессора на такие «вызовы современности».

    Именно на рубеж второго и третьего тысячелетий пришлась интенсификация процесса «восстановления исторической справедливости» - попытка Китая и Индии возвратить себе те ведущие места в мировой экономике, которое занимали обе страны к началу «индустриальной революции». Все чаще поступают сообщения на манер «Китай опередил Японию по объему своего валового национального продукта» (весна 2010 p.), «Объем экспорта Китая в страны Европейского Союза превысил соответствующий показатель США» и др. По данным, направленным руководителями Китая к ЮНЕСКО, страна 1999 году имела 6,3 млн. студентов в высших учебных заведениях, а в 2005-2006 учебном году - уже 23,4 млн. [5]. 

  Руководство Китая начало думать также над тем, чтобы соединить это количественное расширение с обеспечением признанного миром качества подготовки и дипломов. По его поручению китайские ученые из шанхайского университета Jiao Tong исследовали положение в мире относительно оценивания и сравнения университетов с целью выработки собственных подходов и методов.

  Как известно, первым коммерчески и научно успешным проектом по составлению перечней лучших и худших университетов был созданный в 1983 г. сотрудниками американской газеты «US News and World Report» рейтинг американских колледжей и университетов. Среди критериев оценивания их качества - высказанная экспертами субъективная оценка репутации учебного заведения; количественные данные о «качестве» поступающих и преподавательских кадров, соотношение количества студентов и преподавателей, а также материальное обеспечение учреждения.

  На несколько лет от американцев отстали англичане. Рейтинг вузов Великобритании создается в «Times» по американским образцом, используется «весовой» коэффициент и учитываются восемь показателей: характеристики поступающих и преподавателей, качество преподавания, удовлетворенность студентов, исследовательская деятельность, материальное обеспечение, качество выпуска.

  Совершенно оригинально и позже других за дело взялись немцы. В этой стране рейтинговые оценки рассчитываются не для всего учебного заведения, а отдельно для разных специальностей подготовки. Довольно тактичным оказалось отношение к коллективам вузов, поскольку аналогичные по миссии делятся лишь на три группы: лучшие, средние и худшие, а вот в пределах каждой группы заведения... упорядочиваются по алфавиту.


  Правительство Китая более всего озаботилось местом своих вузов в мировом рейтинге, а этих измерений не делали ни в США, ни в других странах. Для составления такого рейтинга ученые из Шанхая избрали лишь те показатели, которые имели количественное значение и присутствовали в мировых базах данных и в публичных библиотеках. Это заставило акцентировать результаты исследований в точных науках, высоко ценить изобретательство, участие в международных конкурсах, объемы финансирования и т.п. Без внимания остались все субъективные высказывания и оценки, а также такое нечеткое понятие, как «качество учебного процесса». Получили значительное преимущество университеты англоязычных государств и те заведения, которые публиковали работы преподавателей на английском языке в мировых високорейтинговых научных журналах.

  В еще большем выигрыше оказались заведения государств, в которых вообще отсутствуют академии наук - ведь в этом случае университеты оказываются единственными создателями научной продукции. Как известно, в группе этих стран не присутствуют не только Россия и Украина, но и Германия. При таком подходе и подсчетах оказалось, что по данным «шанхайского» рейтинга университетов мирового класса в 2004 году вузов Украины вообще не было среди 500 наилучших. В этой группе топ-500 Россия имела лишь 2 университета, а Германия - 43 (правда - ни одного в группе 20 наилучших, где доминировали США). Учитывая вузы Тайваня и Гонконга, Китай имел в списке 2004 года 16 университетов (почти все - в его конце) [1].

Эти выводы стали основанием для решения руководства Китая сконцентрировать человеческие и финансовые ресурсы в Пекине, Шанхае и нескольких наибольших университетах с целью максимально интенсифицировать фундаментально-научные исследования и печатать их результаты на английском языке. Усилия не оказались напрасными: в перечне ARWU 2011 года список «500 лучших» содержал уже 34 китайских университета, а три из них попали в перечень-200.

   Немцев довольно неприятно поразил тот факт, что «шанхайский рейтинг» ARWU не выделил в группе 50 лучших ни одного университета Германии, а наилучшим среди континентально-европейских оказался Цюрихский университет. Это побудило СМИ страны обратить внимание на тему «университеты мирового класса» и, наконец, заставило немецких ученых вспомнить об изобретении их дедами-прадедами модели «исследовательского университета», которая продолжительное время была образцом для всей планеты. Задача перед учеными возникала непростая - искать ответ на вопрос о том, следует ли оценивать свою высшую школу по нормам США и Китая.

Хорошо известен тот факт, что с 1810 года высшая школа Германии ориентировалась прежде всего на идеи академической свободы и объединение учебного процесса с высококачественными научными исследованиями, считая идеалом «исследовательские университеты». Такие университеты оказываются возможными только при наличии тандема «талантливый профессор - способный и мотивированный студент». Такие студенты получили продолжительную подготовку в специализированных учреждениях - гимназиях, лицеях или их аналогах - и были фактически продуктом отбора системы среднего образования.


   Эта модель элитарного высшего университетского образования начала быстро терять пригодность во второй половине XX века, когда все больший процент молодежи стал получать аттестаты о полном среднем образовании и искать возможность продолжать обучение в высшей школе. Образованные новые университеты приняли большинство из этого потока, но, очевидно, не были способны обеспечить то качество, которое было характерно для исследовательских университетов. Высшее образование стало массовым не только в США или других англоязычных государствах, но и в Германии.

Из США, ставшим в XX ст. мировым «инновационным центром», начала быстро распространяться тенденция ориентации «массового студента» не на высокоинтеллектуальную деятельность, а на выполнение практических функций в высокотехнологических производственных и сервисных учреждениях. Высшее образование стало трехстепенным с дипломами низшего, среднего и высшего уровня (равные 4-й, 5-й и 6-й степени МСКО-97).

   В Германии фактически обычным был лишь 6-й уровень - очень хорошо подготовленный профессионал, способный к самостоятельной творческой деятельности. Поэтому участие в Болонском процессе - в частности обязательство внедрить непривычные дипломы бакалавра и магистра - вызвало продолжительные споры среди научных и образовательных кругов с активным участием союзов работодателей.      Прибавились еще и сложные требования будущего общества к тем кадрам, которые будут способны его построить и успешно действовать в условиях все более интенсивной глобализации и межгосударственной конкуренции.

Ниже мы осветим не весь ход только что упомянутых дискуссий, а лишь главные научные выводы из них, важные и для современной украинской высшей школы.

    Прежде всего, используя зарубежные источники ([4; 7] и др.), приведем данные относительно направления дипломированных лиц после завершения программы бакалаврской подготовки:

                                                                                               

Распределение бакалавров по разным видам деятельности

после получения степени МСКО-5


 

Страна

Работа,

%

Работа+ обучение 

%

Дальнейшее обучение,

%

Ирландия

46,0

 

46,0

Великобритания

46,0

6,7

34,5

Италия

33,8

11,1

40,6

Дания

8,2

 

91,8

Франція

15,6

 

74,4

Германия

4,4

 

95,0

 

   Отличия между континентальным и англоязычным высшим образованием очень существенные: в Германии бакалавров просто не ждут на рынке труда, считая их подготовку недостаточной для успешной деятельности, а вот в Ирландии и Великобритании бакалавры без проблем начинают трудовую жизнь, не стараясь предварительно стать магистрами или специалистами. Это можно объяснить многими факторами, в частности, высокой профилизацией старшей средней школы в англоязычных странах (именно это дает возможность довольно быстро предоставить студентам 1-2-го курсов сложные профессиональные дисциплины) и значительной экономией времени в аспекте иностранных языков (не нужно совершенствовать английский язык в лицеях и вузах).

  Участников дискуссии неприятно поражает то обстоятельство, что применением дипломов бакалавра и магистра к континентальной Европе стараются перенести «американские ценности», превратив весь учебный процесс на сплошную продажу «образовательной услуги». Вместо формирования более широких представлений и способности к самостоятельному мышлению планируется сразу же готовить молодого человека к конкретным требованиям работодателя. Вместе с тем, через предложение создания рыночных рейтингов вузов приверженцы «маркетизации» всего высшего образования стараются втянуть учреждения в поп-конкуренцию, в пределах которой неминуемой будет эскалация желания руководителей и коллективов высших школ выделиться не качеством деятельности и общественной полезностью, а маркетинговым блеском и рыночной привлекательностью.


  Умеренные немецкие аналитики являются сторонниками того, что не следует отказываться от продолжительной истории и традиций европейского классического университетско-академического высшего образования и полностью ориентировать миссию и средства высшей школы на удовлетворение нужд «рынка» (который следует понимать в самом широком смысле). Мировая практика последних декад свидетельствует о том, что условия на этом «рынке» зависят от весьма большого количества факторов разнообразнейшей природы. Поэтому почти полностью неправильными оказываются те прогнозы и предсказания, которые провозглашаются «точными, математизированными и научно обоснованными», на том основании, что их авторы - в этом нет никаких сомнений - используют проверенные уравнения во время вычисления конечных результатов. Беда в том, что в план закладываются характеристики не всех возможных, а только отдельных факторов влияния. На реальном мировом рынке быстро возникают и начинают действовать новые факторы, которые полностью изменяют действительность и обесценивают математически совершенные вычисления.

  Здесь целесообразно вспомнить новую книгу немецкого социолога Рихарда Мюнха с названием «Глобальные элиты, локальные авторитеты» [11]. Он выступает против того, чтобы в его Отчизне и даже на территориях всей Европы характер и направления изменений в образовании на 100 % определялись заимствованными от США или других адептов «свободного рынка» экономическими критериями и печальноизвестными теориями «человеческого капитала».

  В «глобальной элите» он видит приверженцев направления глобализации на полнейшую свободу от национально-государственных влияний, в «локальной элите» - близких ему по духу себе «националистов» и умеренных консерваторов. На территориях Германии и других западноевропейских государств развернулось соревнование за влияние на высшее образование этих двух «элит». Приверженцы взглядов Р. Мюнха признают, что ныне берет гору «первая элита», ведь «все решает» транснациональная коалиция менеджеров, консультантов по вопросам хозяйственной деятельности предприятия, аналитиков, аудиторов, руководителей разнообразнейших предпринимательских структур, которые выдают себя за поборников свободного рынка и демократии. Они являются особой транснациональной элитой, а фактически – «глобальным научно-техническим правительством экспертов». 

     В этой перспективе роль фундаментальных исследований определяется только через учет их пользы для экономической модернизации «базирующейся на науке экономики», а научное знание рассматривается как экономический ресурс. В таком случае государственная политика в области образования и науки в значительной мере должна ориентироваться лишь на создание и регулирование рынков образования и научных исследований, где в результате постоянной конкурентной борьбы любой спрос и соответствующая ему предложение сами собой найдут свое место и приведут к расцвету системы образования и роста научного знания на благо общества [4,41].

  Г. Мюнх и другие ученые подчеркивают, что уже начался процесс постепенной трансформации исследовательских университетов в учреждения «предпринимательские». Нивелируется научное реноме и теряют свои индивидуальные особенности профессора университетов, ведь они просто обязаны в новых условиях выполнять непривычную для себя роль торговых агентов. Ректоры вынуждены стать менеджерами явно коммерческих предприятий, а Ученые советы - в лучшем варианте - выполняют функции надзирательных органов при обычнейших фирмах. Университет с богатой историей в этом случае неизбежно превращается в корявый гибрид, неспособный ни к успешному выполнению своей традиционной миссии, ни к большим достижениям на быстроизменяемом «свободном рынке образовательных услуг».

Изменение миссии университета и преобразование его на торговое агентство полностью трансформирует и весь комплекс критериев, которые столетиями связывали с понятием «отличный университет». Не может быть и речи о свободе выбора тематики научных исследований и выделении средств на те дела, которые не гарантируют достаточно высокого процента прибылей за короткие сроки. «Предпринимательской университет» вынужден рекламировать себя «по всем азимутам» и разыскивать богатых спонсоров. Неминуемым окажется введение по возможности высокой платы за обучение, расширение маркетинговой активности на зарубежных территориях, привлечение студентов-иностранцев в наибольшем количестве и без контроля их обученности и способностей и т.п., и т.д.


  Особенно интересным и богатым на выводы для просвещенцев не только Германии, но и Украины, оказался социально-экономический анализ Р. Мюнха, направленный на выявление глубинных оснований выдающейся успешности Гарвардского университета. В мировых рейтингах от самого начала их появления и по сей день этот университет северо-востока США занимает первое место отдельно и по совокупности всех важнейших показателей (правда, он не претендует на лидерство в инженерии и нескольких других специализированных секторах). Г. Мюнх отмечает, что многолетняя политика этого университета, направленная именно на рыночную успешность, привела к аккумуляции в нем не только символического капитала (там студенты готовы платить за год бакалаврской программы до 50 тыс. долларов - втрое дороже, чем в подавляющем большинстве других известных американских университетских колледжей), но и вполне реального (лишь в недвижимость этот университет недавно успешно вложил почти 40 млрд. долларов).

  Гарвардский университет стал просто очень успешным брендом, где руководство и преподаватели отнюдь не считают своей главной обязанностью сделать учебный процесс «втрое лучше» и предоставить выпускникам «втрое больше знаний». Г. Мюнх делает ударение на том, что получение гарвардского диплома подобно приобретению невероятно дорогого автомобиля, который изготовляется в микроскопических сериях. Это яркий признак престижа и индивидуального успеха, поэтому гарвардский диплом так часто удается успешно конвертировать в реальный финансовый успех - ускоренную карьеру и высшие заработки.

  Откуда же получает Гарвард свои миллиарды? Г. Мюнх говорит об индивидуальных пожертвованиях и средствах на деятельность медицинских исследовательских подразделений. Дополним его другим вариантом высказывания: благодаря особенностям американского законодательства такое меценатство нередко оказывается довольно цивилизованным и удачным средством «отмывания долларов». Любой тайный «большой миллионер» направлением в Гарвардский университет тех сумм, которые он для избежания тюрьмы должен был бы уплатить налоговым учреждениям, вообще освобождается от налогов. И не только избавляется от возможных неприятностей, но еще и становится общественной знаменитостью. Если сумма гигантская, руководство Гарварда находит кафедру или другой подразделение (если очень нужно - то просто создает их), которой присуждается почетное название - имя и фамилия дарителя.

  К соображениям Р. Мюнха нужно прибавить еще один важный факт: в США отсутствует специализированная на научных исследованиях академия наук, а поэтому все фундаментальные исследования осуществляются в университетах. Эффективность поисков зависит больше от уникальных способностей отдельных лиц, чем от объема средств, которые на них собираются израсходовать. Поэтому соответствующие службы Гарвардского университета «сканируют» все мировое «научное поле», стараясь опередить всех в своевременности выявления молодого будущего Нобелевского лауреата и, не жалея никаких средств, пригласить его к себе. Это учреждение опережает все другие по качеству научных работников-исследователей, а не по качеству учебного процесса. Его преимущество будет сохраняться и в будущем, если финансовые ресурсы будут давать возможность и в дальнейшем аккумулировать у себя большое количество наилучших ученых мира.


  Из всего указанного проистекает довольно четкий вывод, который Р. Мюнх и другие немецкие ученые стараются донести до образовательных администраторов и политиков: не следует распространять на территории Германии ту уникальную и очень приспособленную к американским условиям практику, которая противоречит и законодательству (в Германии даритель освобождается не от 100, а от... 10 % налога) и реальным характеристикам всего образовательно-научного комплекса государства.

  В Германии исследовательские университеты выполняют приблизительно половину научных и технологических поисков, а другу половину - несколько специализированных научных объединений, которые можно назвать «минами-академиями наук». Специальные исследования выявили, что эти объединения часто имеют высочайшую в мире эффективность использования финансов и других ресурсов для накопления научных знаний и преобразование их на патенты и производственные технологии.

Возможно, Германии не следует искать что-то «объявленное в СМИ идеальным», имея довольно успешный образовательно-научный комплекс. Г. Мюнх напоминает всем согражданам о том, что Гарвард и другие американские университеты мирового уровня уже много десятков лет формируют свою научно-исследовательскую элиту через привлечение иностранцев на старшие курсы и к аспирантуре, через прямое рекрутирование преподавателей из Европы, России, Индии и других стран. США до сих пор не имеют весомых аргументов, которые бы свидетельствовали о рекордном мировом качестве высшего образования в этой стране. Поэтому нет потребности бездумно «маркетизировать» все высшее образование и нарушать нормальный ритм его постепенного согласования с изменениями технологий и инновациями на собственном и мировом рынках труда.

 

Литература


1. Нян Кай Лю. Академический рейтинг университетов мира / Нян Кай Лю, Инь Чень // Высшая школа. -2006. -№ 56. - С 67-77. (на укр. языке)

2. Салми Дж. Рейтинги и ранжирование как инструмент политики / Дж. Салми, Е. Сароян // Высшая школа. - 2010. - № 2. - С. 76-103. (на укр. языке)

3. Ямковый В. Ранжирование университетов — шаг к открытости и прозрачности высшего образования / В. Ямковый // Высшая школа. - 2007. - № 3. - С 31-66. (на укр. языке)

4. Бехманн Г. Изменения в научно-исследовательском ландшафте Германии: новая роль исследовательских университетов / Г. Бехманн, В. Г. Горохов//Высшее образование сегодня. -2010. -№ 1. -С. 34-42.

5. Всемирный доклад по мониторингу ОДВ 2008 (Образование для всех к 2015 году. Добьемся ли мы успеха?). - Париж : ЮНЕСКО, 2008. - 492 с.

6. Карпенко О. М. Международные рейтинги университетов как показатель качества высшего образования / О. М. Карпенко, М. Д. Бершадская, Ю. А. Вознесенская // Инновации в образовании. - 2007. -№ 6. - С. 29-42.

7. Лунин В. В. Проблемы подготовки кадров для химического образования и науки в России/В. В. Лунин // Вестник высшей школы (Alma mater). - 2011. - № 4. - С. 15-19.

8. Салми Дж. Ошибки стратегии создания университетов мирового класса / Дж. Салми // Экономика образования. -2011.- № 3. -С. 107-109.

9. Салми Дж. Российские вузы в конкуренции университетов мирового класса /Дж. Салми, И. Д. Фрузин // Вопросы образования. - 2007. - № 3. - С. 5-45.

10. Салми Дж. Создание университетов мирового класса / Дж. Салми; пер. с англ. - М.: Издательство «Весь Мир», 2009. - 132 с.

11. Munch, R. Globale Eliten, lokale Autoritaten. Bildung und Wissenschaft unter dem Regime von PISA / R. Munch. McKinsey &Co. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 2009.

____________________________

© Коваль Татьяна Васильевна 

Почти невидимый мир природы – 10
Продолжение серии зарисовок автора с наблюдениями из мира природы, предыдущие опубликованы в №№395-403 Relga.r...
Белая ворона. Сонеты и октавы
Подборка из девяти сонетов. сочиненных автором с декабря 2022 по январь 2023 г.
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum