 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Мечтатель Не все живут эпохе на потребу... Он в синее безветренное небо Художник приобщался к оригами: За стенками журавликов берёг — Он знал: судьба расправится и с ними, А небо так искрилось тёмно-синим, — Становление Не в рассказе, не в романе, Не в пустыне, не в раю — Рос мальчишка-горожанин Он читал про обезьяну, А сосед, угрюмо-пьяный, Не силач и не калека, В небо юноша глядел. Он не верил в человека Постарел, читая с лупой Сделал жизнь настолько глупой, Музыкант Он на сцене сегодня бог, Он любим и почти всесилен — Если были бы крылья, мог Но раздвоенность ни к чему, И в овациях звукам тесно. Он — забывший себя Амур У него на душе мираж: Если к музыке приглядеться, На пюпитре стоит пейзаж — Горизонт, что утих во ржи, Пара ласточек в небе диком. И сливается слово «жизнь» С петушиным наивным криком. Всё прожил, да не всё сказал — Не найдя для судьбы закона, На пюпитре стоит икона. А смычок замедляет шаг, И маэстро мечту возносит — На пюпитре его душа, Как на паперти, счастья просит. Одиночество Вычеркнуты ночи Лифт семиэтажки Как же это много — Выбито два слова — Снова ты, родная, Ты живёшь навзрыд. Бросить бы вам Россошь, К морю на недельку Ниточку в петельку Вытянуть удачу Только незадача — Море далеко. Близится ненастье Две потери счастья — Много на двоих.
* * * О добре мечтал, А нашёл — «Столичную». Опрокинешь в рот, Широко разинутый, — И по небу — вброд — В сапогах резиновых. А споткнёшься — пусть, Не подумай каяться, Ты обнимешь Русь, Совершая таинство. Все твои года Как роса, — звезда Не вини людей, Эта боль не лечится. Назови детей
Искатель счастья ...напивался с ним в одном шинке. Н. В. Гоголь Когда ты шёл в спасительный шинок, Как будто в нераскрытую эпоху, Тогда ещё ты не был одинок: Повсюду раздавался пьяный хохот. Ты говорил о сути бытия, Припоминая совесть и расплату. А во дворе горбатая скамья Ты выгнал ночь, об истине крича. А время сухо скрипнуло калиткой, И первый снег, как первая свеча, Зажёгся перед утренней молитвой. На землю опускался ранний свет, О крыши спотыкаясь неумело. И пригоршня услужливых монет
Старый гвоздь Снова осень в прихожей замешкалась, На плаще — пережитки дождя. Ни театра в округе, ни вешалок — Начинается хата с гвоздя. И войдёт в обветшалую хижину Заскрипят половицы пристыжено, Шумный чайник, кряхтя, постарается А промокшая шляпа останется Пусть бродяга ночлегом утешится, Разбавляя усталость вином. Наше счастье надеждою держится, Будто шляпа — угрюмым гвоздём. Неприметный, забытый поэтами, Гвоздь сутулится, как старожил. Гнулся он под чужими портретами Слышен говор сомнения дошлого, Снова стала судьба на ребро. Гвоздь — непризнанный памятник прошлого —
Ивану В безысходно больной тишине Для чего тебе прозвище «Грозный»?! Для чего тебе эта метла Где князья зачерпнули беды Где под плетью жестокой Орды Ты не знаешь, как в завтрашнем дне В пресловутой тюремной стене Чтобы после — в краю нищеты — И скелетом сожжённой мечты Не умея построить Эдем, Воспоют каторжане свободу… И без них сиротливо народу…
* * * Буду делать хорошо, От крика нервного до вздоха Я научился делать плохо, Я научился жить как все: Припоминать друзьям обиды, Считать соседа подлецом, Молчать с надменностью Фемиды, Смеяться истине в лицо. По вечерам точа балясы, Клеймя огнём кого-нибудь, Я стал врагов делить на классы Так жизнь плетётся: крестик, нолик — В моём архиве вместо лиц. Подай бутылку, братец Кролик! За Ваше счастье, братец Лис!
* * * На пиратском корабле Озираясь, наши души Всюду признаки тоски. В облаках клокочет бездна. Море. Ветер. Бесполезно На пиратском корабле Понимаешь, будет лучше
* * * Человек — не звание, а должность. Нежатся в кювете придорожном Им, наверно, хочется обняться. Лают вдохновенно невпопад: Под навесом яблонь и акаций Будто на младенческом наречьи Как они живут по-человечьи! Нам с тобою так не довелось. Разве что в заснеженном начале В сумерки из детства убежали
Возвращение
Непогодою строчки взъерошены, Холодает — куда я пришёл? Ни души. И у церкви заброшенной Пробираясь чужими подворьями, Я не видел покинутых мест, А за тонкими частыми кольями Покосились добро и доверие — Я не смог удержаться на них. Что мне нужно в богатой империи, Если сердце ещё откликается, Надо хлеб раскрошить снегирям —
* * * Чернеет крыша, будто мыс. Поёт цыган в пустом квартале. И голубь, севший на карниз, Добавил к музыке печали. Судьба — как хижина под слом. И всхлипнет эхом неизбежность, Что жизнь — всего лишь ремесло,
* * * Когда уходит солнце с пьедестала Так хочется, забыв про идеалы, Полазить по заброшенным сусекам Войти в сюжет хорошим человеком,
* * * Эпоха рассекретит забытые архивы, Осмотрится угрюмо с нейтральной высоты, Но людям не расскажет, зачем шумели взрывы |
       
|
