 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Окончание. Начало см. В №№ 284 и 285 журнала Relga
СИСТЕМНЫЙ ИНСТРУМЕНТАРИЙ ТРАНСФОРМАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ СИСТЕМ Есть правило С. Бира, в соответствии с которым управляющая система должна иметь не меньшее разнообразие, чем объект ее управления. Отсюда следует два вывода. Либо мы должны усиливать разнообразие субъекта управления, переводя его на все более тонкие механизмы, либо, наоборот, единообразить объект управления. Советский Союз несомненно шел по второму пути, порождая, к примеру, единый советский народ. Из множества религий не хотели оставить ни одной, из множества национальностей одну политическую – советский народ. Все это было призвано гомогенизировать население. Нечто сходное происходит сегодня в глобализующемся мире, где мы также усиленно потребляем одинаковые типы продуктов, и многое в этом мире обусловлено как раз технологиями этого массового производства. Давайте послушаем не производителей материальных объектов, с ними все понятно, а производителей нематериальных объектов для этого глобального мира [1, р. 222]: «Одним из парадоксов глобализации является то, что она смогла предоставить небывалое количество предметов запредельному количеству людей, но законы экономики, особенно логика масштабности, означает, что мультинациональные компании сконцентрировали вкусы потребителей на узком меню продуктов и услуг. Люди едят, носят и делают намного больше того же самого, чем это было когда-либо раньше. Глобализация гомогенизировала потребителя. Скорее всего. она делает то же самое с избирателем». О чем говорит эта цитата? Нам представляется, что она констатирует тот факт, что технологии побеждают содержание. Вкусы потребителя/избирателя подводятся под то. что можно произвести в многомилионном количестве. Это может быть фильм о Гарри Поттере, это могут быть джинсы, это может быть политическая система, именуемая демократией. Причем если посмотреть на это процесс с точки зрения захвата новой территории, то сначала идет масовая культура, за ней – массовое производство, потом то, что можно сегодня обозначить как массовая политика.
Как выработку единой идентиности видят этот процесс и другие исследователи. Например, В. Мартемьянов пишет в журнале «Пронозис» [2]: «Необходимо отметить, что сам концепт «общества потребления» не предлагает очередной унтиверсальный экономический код для описания состояния пост-Модерна, характерного для постиндустриальных обществ с размытыми социальными границами. Его суть вовсе не в удовлетворении потребностей, но в обозначении идентичности потребляющего». То есть технология создала ту площадку, от которой легче двигаться как в сторону экономики, так и в сторону политики. Единый человек мыслит и мечтает одинаково. Его мечты также управляемы, чему способствуют долгосрочные механизмы типа кино, литературы и искусства. Это стратегические механизмы управления целями, которые есть в каждом обществе. Когда Украина сегодня потеряла массовую культуру, оставив ее только в виде эстрады, то это отражается в потере ориентиров. Социальная система должна видеть перед собой новые цели, иначе она уходит со сцены. Развитие ее является важной составляющей нормального. Но для развития нужен субъект развития, который сможет активизировать социальную систему. С. Кургинян видит множество сложностей по отношению к современной России [3]: «Я не понимаю, какая структура сейчас может стать актором развития на территории России. Но если этот актор нужен, то инициаторам развития придется ездить по стране и собирать новый “актив развития” буквально поштучно. И не под себя, не под властную или политическую конъюнктуру, не под идеологию, а исходя из того, на что способны люди. По моим оценкам, до момента консолидации внешних и внутренних вызовов у нас осталось лет шесть… Значит, где-нибудь через четыре года (а может быть, и раньше) нас “разбудят” удары извне. “Застоя” длиной в 20 или 30 лет уже не будет, на это нет ресурса. Я не буду говорить, хорошая или плохая создана у нас система, но то, что она не рассчитана на избыточные нагрузки, – это факт. Система не выдержит сильных толчков. Только минимальные и средние – масштаба Беслана или “Норд-Оста”, не более». Потеря целей или их замена в ходе движения является приметой стратегической войны, когда удается заменить один вариант выстраивания будущего другим. Как «никто не заметил потер и бойца», так и здесь замену целей замечает только часть населения, которое признается регрессивно ориентированной, а все остальные движутся к новой цели. Америка сегодня переживает переоценку ценностей, что началось задолго до прихода Б. Обамы. Главным в этом переходе является обращение от акцента на материальнгой составляющей жизни к аспектам нематериального порядка. Дж. Зогби подчеркивает [4, p. 132]: «Люди жаждут прикоснуться к нематериальной стороне их жизни. Они устали получать и платить, в некоторых случаях они погорели на этом. Они хотят видеть Америку, которая обращает внимание на дух, а не только на кошелек, они хотят уйти далее конкретного религиозного способа, включая конкретный христианский». В качестве последствий к такой смене приоритетов возникает новый типаж: для каждого третьего американца цели духовного порядка сегодня важнее, чем приобретение, владение или потребление. Они не являются большими тратчиками, даже когда имеют такую возможность. Когда счет достигает ста долларов, они чувствуют свою вину. Особый интерес в этом плане представляет встреча социальной системы с неизвестной ситуацией. Н. Талеб, автор книги «Черный лебедь» обозначил такое событие заголовком, поскольку до открытия Австралии считалось, что лебедь может быть только белым [5]. Такое событие с его точки зрения имеет три характеристики: − вероятность его мала, исходя из прошлого опыта, − если же оно происходит, оно имеет сильное влияние, − постфактум все видят это событие, но до его появления оно незаметно. Кстати, в футуристических прогнозах и анализах давно изучали такие события, которые именуются там «wild cards», как раз и определяя его как событие малой вероятности, но большого влияния. Так что черный лебедь является метафорическим обозначением явления, которое уже давно изучается. Дж. Девор из РЭНД посвятил сценариям, опирающимся на такие неожиданные события отдельное исследование [6] Это было сдедано в рамках подготовки результирующего доклада Национального совета по разведке США по анализу 2020 года [7]. Именно выработка инструментария представляет в этом случае больший интерес, чем его результат, поскольку сегодня этот результат уже сменился на следующий, описывающий мир в 2025 г. [8]. А инструментарий должен остваться в основном тем же. 11 сентября и было таким неожиданным событием. Ж. Бодрийар говорит в контексте терроризма следующее [9]: «Когда государства уже не в состоянии атаковать и уничтожать друг друга, они почти автоматически берутся за свои народы, свои собственные территории; начинается нечто вроде разновидности гражданской войны или междоусобного конфликта между Государством и его естественным референтом. Не это ли, на самом деле, есть предназначение всякого знака, всякого означения и всякого репрезентативного агента – отменить свой естественный референт?». Н. Клейн цитирует Ж. Бодрийара, которые говорит в случае 11 сентября об «избытке реальности» [10]. Реальность оказывается настолько новой, что не имеет адекватной интерпретации. Она ничему не соответствует из прошлого опыта, поэтому не может быть понятой и понятной. Любое социальное действие вызывает соответствующее противодействие, поэтому достаточно часто такие действия маскируются под естественное развитие событий, если изменения вводятся медленно, либо под народный гнев, если изменения вводятся в интенсивном режиме В качестве примера можно остановиться на стратегической программе «Переход» («Stepping stones»), подготовленной для М. Тэтчер Дж. Хоскинсом в 1977 г. [11]. Когда в 1979 г. М. Тэтчер пришла к власти, Дж. Хоскинс возглавил политическое подразделение правительства. Главным «врагом» в исходной программе Хоскинса были признаны профсоюзы, которые своими требованиями об увеличении зарплаты заставляют печать деньги, что создает инфляцию и т.д. Когда М. Тэтчер увидела диаграмму со всеми этими выкладками, она сказала, что это напоминает ей химический завод. М. Тэтчер в свое время преподавала химию в Оксфорде. В результате она согласилась с каждым словом предложенной ей программы [12]. Кстати. программа создавалась не в исследовательской группе самой консервативной партии, а в созданной параллельно с ней группе во главе с на тот момент бизнесменом Дж. Хоскинсом [13]. Эти документы архив Тэтчер именует сверхсекретными [14]. В подводящем итоге документе, излагающем программу действий предложен целый ряд такого ряда стратегических инициатив, «ломающих» текущее положение страны [15]. Профсоюзы, по точке зрения, изложенной в этом документе, являются центральными не потому, что они являются единственной причиной проблем, а потому, что они являются единственной группой, которая может выступить против правительственных действий. Программа базировалась на пяти ключевых темах: − Британия на повороте, − социализм и профсоюзы, − больное общество, − здоровое общество, − проведение изменений. В программе очень качественно, как нам представляется, были разработаны требования к набору событий, которые должны были вести к нужной цели. Приведем некоторые из них: − каковы цели события с точки зрения ментальных изменений (например. просветить, испугать, разъярить, мотивировать, уверить), − в центре должны были моменты перехода, которые могут эмоционально соединиться с как можно большей аудиторией, − нужно возвращаться или двигаться вперед к темам или подтемам, чтобы возник резонанс, − как будет достигаться необходимый уровень внимания: в момент получения, в последюущем освещении в прессе, какими могут быть заголовки, − как отражается и усиливается характеристики и имидж партии – честный, толерантный, относящийся к людям по-взрослому, − как соотносится правильный мессидж с каналом доставки, например, это статья для тех, кто думает или телевизионный фрагмент для тех, кто чувствует, По поводу социализма и профсоюзов одной из тем было доказательство того, что для социализма индивид является врагом. В здоровом же обществе индивид находится на первом месте В результате была развернута беспрецедентная атака и на профсоюзы, позволяющая убрать их с арены, и на население, уводящие его от стремления к социализму. С точки зрения борьбы с профсоюзами, был сознательно достигнут высокий уровень безработицы, чтобы подорвать силу профсоюзов [16]. Статус профсоюзов был также понижен за счет изменений, внесенных в законодательство [17]. То есть в данном случае социальная система подверглась изменения стратегического характера, поскольку один из ключевых параметров (роль профсоюзов) был изменен, что позволило снять блокировку с его стороны дальнейших действий правительства. Другой вариант трансформации социальной системы С. Кургинян увидел в деятельности Ю. Андропова [18]: «Ю.Андропов реформировал КГБ СССР, сделав его инструментом гибкого политического управления, управления не через страх, а через влияние. И.Андропов указывает на роль 5-го управления КГБ СССР и лично Ф.Д.Бобкова в осуществлении «управления через влияние» в сфере теневой политики — разнообразного диссидентства. Такова же была роль 6-го управления КГБ СССР в осуществлении подобного «управления через влияние» в сфере теневой экономики — крупных мафиозных образований, цеховых и иных сфер бизнеса, торговых кланов и всего прочего». Здесь также в социальную систему вносится трансформация одной из его составляющих, что в результате должно вести к усилению управленческих функций. Социальные системы динамично меняются либо под влиянием внешних воздействий, либо, перестраиваясь, под новые внутренние задачи. Динамика социальных система обеспечивает их адаптацию, в то же время удерживая их ключевые параметры, которые сохраняют идентичность системы. Даже этнические стереотипы направлены на оптимальную плотность этнических границ, которая, с одной стороны, должна сохранять этническую группу, но с другой стороны, обеспечивать взаимодействие и взаимообмен между народами [19, С. 85]. То есть один и тот же механизм выполняет разнонаправленные функции. Социальные системы на самом деле находятся в динамике, хотя это и не соответствует ощущениям населения. Приостановка этой динамики ведет к определенным деградирующим последствиям. Отсутствие радикализма в США объясняют наличием высокой социальной мобильности. Развал СССР объясняют обратными процессами. Например, нынешний коллектив Левада-Центра в 1993 году получил следующие результаты вертикальной мобильности элит в советском обществе. Данные отражают среднее число лет до занятия первой номенклатурной должности [20]: До 1953 года 8 лет 1954–1961 9 лет 1962–1968 11 лет 1969–1973 14 лет 1974–1984 18 лет 1985–1988 23 года 1989–1991 22 года То есть налицо явное замедление роста, идущее снизу. То есть известное правление стариков в Кремле имело своим следствием и замедление роста на всех уровнях. В систему смены элит оказываются встроены и сталинские репрессии: «Система мобильности советского образца не содержала внутренних механизмов регуляции: продвижение определялось решением «вышестоящих и контролирующих инстанций». Для обеспечения социального движения требовалось внешнее напряжение – ситуации кризиса, слома, перетасовывавшие высокостатусные группы и освобождавшие места для новых выдвиженцев. В этом смысле репрессии являлись необходимым элементом функционирования всей системы мобильности в целом: без них система не могла работать. Нормализация жизни советского общества – отказ от регулярного физического уничтожения элит – привела к практически полной остановке восходящей мобильности». Могут ставиться задачи дестабилизационного порядка и задачи стабилизационного порядка. Пассионарность Л. Гумилева, которая привязана к определенным поколениям или этническим сообществам, А. Назаретян связывает с идеями, а не с людьми [21]. Он подчеркивает, что пассионарной может быть идея, которая поведет население на активные действия. Кстати, С. Переслегин справедливо подметил наличие обратной связи между толерантностью и пассионарностью [22]. Высокая толерантность будет означать низкую пассионарность. Соответственно, воспитание политкорректного населения будет тормозить процессы развития. Развитие носит управляемый характер, как показывает история человечества. Наиболее сильные игроки управляют не только своими странами, но и странами другого эшелона. Потенциал возможностей такого управления резко выше, чем это представляется на первый взгляд, поскольку долгосрочный инструментарий вообще не попадает в сферу внимания объекта управления. Литература:
______________________ © Почепцов Георгий Георгиевич |
       
|
