Для начала…

Для начала – что-то вроде объяснительной записки...

Говорят, что каждый образованный человек может в жизни написать хотя бы одну книгу – книгу о себе. Наверное, это правда, как и то, что любая художественная вещь (будь то рассказ или стихотворение, повесть или даже живописная картина) – это всегда явный или неявный рассказ об авторе. Поэтому уважаемый читатель вправе считать все написанное ниже своеобразным автопортретом, поскольку эссеист, представляя в новом свете привычные понятия, явления, книги, фильмы  и т.д. (от А до Я), опирался прежде всего на личную историю, описывал свои субъективные представления и переживания.

И еще: эта книга вышла из устных выступлений на радио «Губерния», где автору в свое время было предложено вести персональную еженедельную рубрику. Сразу вспомнилась «Азбуку», с которой многие из нас начинали осознанно постигать мир.

Итак, пляшем от печки? А это значит – от буквы «А».

А

Анекдот

   Перефразируя классика, скажу, что анекдот в России больше чем анекдот… Хотя вполне возможно, что он так же популярен и в других странах: ведь этимология этого понятия восходит к французскому слову, обозначающему краткий рассказ об интересном случае, а еще – к греческому, буквально означающему «не изданное», «не опубликованное». Собственно, в этом суть анекдота – фольклорного (т.е. народного) жанра, короткой (обязательно смешной) истории, обычно передаваемой из уст в уста. Есть и старинное русское название анекдота – байка (хотя у нас она, скорее, разновидность анекдота). Интересно, что сегодня анекдоты и байки вместе с их рисованными аналогами – карикатурами охотно публикуют газеты в качестве оперативных  остроумных откликов на актуальные события дня. Некоторые относят к анекдотам даже стихотворные формы, но мне все же ближе классический вариант этого жанра – маленького рассказика с неожиданным смысловым разрешением в самом конце, доставляющим эстетическое удовольствие. Приемы могут быть самые разные – главное, чтобы их применение вызывало смех. Очистительный смех!

 А ученые выделяют такие приемы создания комического: ложное противопоставление; доведение до абсурда, нелепость, намек, ирония, парадокс... Что же касается проблематики, то анекдоту доступно все: он охватывают практически все сферы человеческой деятельности – от быта до политики.

   В начале девяностых годов прошлого века мы с моим товарищем Вадимом Георгиевичем Кулиничевым решили подготовить серьезную книгу об этом несерьезном жанре, то есть написать историю анекдота, представить его типологию и классификации, привести образцы качественных анекдотов… Но, как заметил позже Вадим в одной из своих статей,  «сработал эффект открытого шлюза – хлынул поток. Торопливость, конечно, объясняется не только условиями рынка, но и подспудным, неискоренимым пока чувством: а вдруг, пройдет время и снова запретят…». В общем, вскоре сборники анекдотов буквально заполонили книжные прилавки, эффект неожиданности пропал, а подборки анекдотов стали вызывать много претензий с точки зрения вкуса. Да, оказывается, вкус в искусстве анекдота очень важен. Я регулярно просматриваю колонку анекдотов в «Комсомольской правде» и отмечаю для себя: сегодня выпускающий редактор с чувством юмора, а вот вчера (позавчера, третьего дня…) – просто ужас: пошлость на пошлости…

   Поскольку чувство юмора может развиваться, некоторые анекдоты со временем начинают казаться несмешными и даже пошлыми. По анекдоту даже можно судить (и судят!) о человеке. Телевизионный ведущий Борис Ноткин каждую передачу о герое заканчивает просьбой рассказать любимый анекдот. Это неслучайно. Ведь если, например, вы смеетесь над шутками о поручике Ржевском, то считайте, что определенная репутация вами заработана… Уже не модно рассказывать анекдоты о Чапаеве, о Штирлице, о Вовочке, хотя и среди них встречаются остроумные и не обидные. В некоторых компаниях до сих пор популярны анекдоты, в которых фигурируют политические деятели. Например, такой:

Старичка, который родился при Ленине и жил при Сталине, Хрущеве, Брежневе, Горбачеве, Путине, журналист спросил, когда ему лучше всего жилось?

- При Сталине, – твердо ответил дедушка.

- Ну, как же, – удивился корреспондент, – ведь при нем крестьянина давили, раскулачивали… Подумайте хорошенько.

- При Сталине.

- Ну, погодите, а как же 37-й год, репрессии?..

- При Сталине.

- Но послушайте, и после войны – лагеря, борьба с космополитами и прочее, прочее… Ну, почему, почему вы на этом времени так настаиваете?

- Девки моложе были, – вздохнув, признался старичок.

   Почти ушли в прошлое анекдоты про армянское радио, а вот грузинские, еврейские по-прежнему популярны.

Приехал Брежнев в Грузию. Идет по селу и видит, что ему навстречу грузин несет арбуз.

 - Какой красивый, какой крупный арбуз!

 - Вибирай!

 - Да чего же выбирать, у тебя всего один арбуз…

 - Ти же у нас тоже адин, а ми тебя все равно вибираем.

Или:

Поймал Рабинович Золотую Рыбку. Рыбка, как обычно, предлагает три желания.

 Рабинович задумался, почесал лысину:

 - Хочу дом на Средиземноморском побережье, три миллиона долларов на счету в банке и молодую жену. Это – раз…

Не так давно появились анекдоты о «новых русских» и блондинках, театральные байки становятся основой многих телевизионных передач, студенты придумывают и разыгрывают анекдотические ситуации в Клубе веселых и находчивых… В общем, все говорит за то, что анекдот жив, и он нам, как и песня, строить и жить помогает.

 

Б

Белая ворона 

   Белая ворона – существует ли она в природе? Оказывается, вороны с белым оперением редко, но встречаются. Ученые называют это явление альбинизмом, и отмечают, что такие птицы из-за своей заметности более уязвимы для хищников. Но мы, конечно же, не о птицах, а – о людях, которых называют белыми воронами, о самом явлении инаковости, часто сопряженной со страданием, непониманием и отчуждением со стороны окружающих. Итак – белая ворона, противоречивый символ необычности. Кстати, в некоторых европейских языках есть аналог – «черная овца» Но если белая ворона – это символ некой избранности, чистоты, беззащитности, то «черная овечка», «черный барашек» (по-английски black sheep) – это символ своенравия, и вообще что-то такое отрицательное, негативное…

   Как же живется белым воронам в современном обществе? Нужны ли они? Много их или мало? Стали мы терпимее к тем, кто выбивается из общего ряда, или по-прежнему отторгаем их? Непростые вопросы. Есть мнение, что белые вороны характерны для табуированного, нормативного общества, а там, где много свобод, это понятие исчезает. Ведь когда выделено все – не выделено ничего. Когда белых ворон много – их перестают замечать, а когда их становится очень много – начинают выделяться черные вороны. Вот такой парадокс. По сути, это разговор об ограничениях и стереотипах, о моде и традиции. И о том, что все движется по спирали, многое повторяется, меняясь лишь по форме. Например, те, у кого материальные ценности были на первом плане, раньше были белыми воронами, а сегодня так называют тех, кто ставит выше ценности нравственные.

   Значит, белые вороны – это своего рода «подсказки» обществу, «указатели движения». Это – двигатели прогресса.  Это – люди вертикали, совершающие прорыв. А есть люди горизонтали, которые этот прорыв развивают и укрепляют. Но – заметьте – обществу нужны и те, и другие. Если, например, взять литературу, то в ней есть классики и литераторы второго, третьего ряда… Произведения первых не всегда однозначно принимаются публикой, их критикуют, порой нещадно, но они – всегда на слуху. Беллетристы второго и третьего рядов подхватывают тему, метод, приемы, развивая их, и тем самым – развивая аудиторию. Мне кажется, по-настоящему читающей страна может стать, лишь имея много крепких профессиональных писателей. Спрос рождает предложение – и наоборот. Но есть произведения, а есть проекты. Когда появились первые романы Бориса Акунина, я их читал с огромным удовольствием. Потому что за ними была целая жизнь автора, который неслучайно посвятил первые, кажется, шесть книг великой литературе XIX века. Романы о Фандорине – и увлекательные детективы, и великолепные характеры, и, как говорят литературоведы, литературные реминисценции, стилизации, масса исторических, культурологических, этнографических сведений… Когда же написание книг стало проектом, частью тщательно продуманной и организованной маркетинговой кампании – пошли повторы, искусственные коллизии и т.д. и т.п. Да, пришли деньги, но ушла глубина, ушла настоящая литература. Сегодня прочитал – завтра не вспомнишь что и о чем…

   Но вернемся к белым воронам. Почему общество чаще всего нетерпимо к ним? Может быть, их неприятие – это неприятие перемен, которые за ними стоят? Ведь люди в основной массе своей не любят резких изменений. А белые вороны, хотя и не всегда революционеры, всегда революционны по своей сути. Наверное, поэтому белых ворон не должно быть много, желание сохранить стутус кво – это в порядке вещей. Потому что есть базовые вещи, которые нужно сохранять. Ведь белая ворона, нацеленная на отрицание всего и вся, при этом обладающая свехэнергетикой, – это скорее страшно, чем хорошо. История знает тому много примеров: Наполеон, Гитлер…  Есть известная притча. Учитель ведет своих учеников, а навстречу им идет путана, женщина свободных нравов. И она говорит мудрецу: «Ты окружен учениками, они почитают тебя, но стоит мне поманить пальчиком, как они бросят тебя и пойдут за мной». «Да, – ответил учитель, – ведь я веду их в гору, а ты с горы».И все же белые вороны как оригинальные явления (феномены, по-научному) крайне необходимы развивающемуся обществу. Вот и русские – очень молодая нация. Мы еще бурлим, как молодое вино, и среди нас огромное количество уникальных людей. Мы должны искать новое – и мы его ищем. Мы ищем этих белых ворон, которые и возникают потому, что мы их ищем, иначе они незамеченными пролетали бы мимо…

 

В

Время

   Известен такой забавный случай: Самуил Яковлевич Маршак, прогуливаясь по набережной Темзы, поинтересовался у полисмена, который теперь час… Наш замечательный поэт, прекрасно знавший английский язык, вдруг ошибся, произнеся слово time («время») без артикля… Служитель порядка, видимо, не лишенный юмора, ответил: «О, это очень философский вопрос». Действительно, время, по словам Аристотеля, – это «самое неизвестное среди неизвестного в окружающей нас природе». Что ж, мудрецы мыслят глобально, но нам, простым смертным, осознающим, что ход времени нельзя не замедлить и не остановить, все же (и именно потому!), необходимо научиться хотя бы чуть-чуть управлять им. И это вполне реально, если даже в теории и практике менеджмента появилось целое новое направление – тайм-менеджмент. Отсюда и новое понятие – самоменеджмент, означающее «планирование, организацию, распределение и контроль за использованием рабочего времени в организации и собственного времени руководителя с целью повышения эффективности работы отдельных подразделений и организации в целом».

    Всем известна крылатая, но почти затертая фраза «Время – деньги». Но не все, возможно, понимают, что ее глубинный смысл связан не cтолько с финансами как таковыми, сколько с актуальнейшей проблемой производительности труда. Речь о той самой научной организации труда (НОТ!), которая начинается с поиска причин дефицита времени. Есть масса внешних причин (нагромождение работ, неэффективный информационный обмен, слабая мотивация труда), но есть и причины внутренние: постоянная спешка, домашние доработки, суетливость, бесплановость работы, уход от проблемы и др. В общем, ученым пришлось сформулировать простые, но очень действенные правила управления временем. Вот они: Начни с главного – Отклоняй помехи – Своевременно делай паузы –  Соблюдай размеренный темп – Используй временные промежутки – Придерживайся ритуала.

   Последнее особенно важно применительно к началу и концу рабочего дня, который можно, например, начинать и завершать просмотром писем и документов, подготовкой рабочего места и т.п. Казалось бы, все это рутина, но ведь именно такой подход к делу высвобождает время для творчества или для философствования... Даже у такого повесы, как Онегин, была своя система дня:

«Онегин жил анахоретом;

 В седьмом часу вставал он летом

 И отправлялся налегке

 К бегущей под горой реке;

 Певцу Гюльнары подражая,

 Сей Геллеспонт переплывал,

 Потом свой кофе выпивал,

 Плохой журнал перебирая,

 И одевался...»

Это – летом, а зимой:

«Со сна садится в ванну со льдом,

 И после, дома целый день,

 Один, в расчеты погруженный,

 Тупым кием вооруженный,

 Он на бильярде в два шара

 Играет с самого утра».

Любое расписание ведет к порядку. Вот автор, например, не пожалел как-то времени на то, чтобы переписать все адреса их своих записных книжек в один электронный файл, который постоянно уточняется и пополняется. Знали бы вы, сколько времени экономится на этом! А еще можно и нужно составлять подробнейший план на полгода вперед, в котором сначала записываются всё обязательное и повторяющееся (у автора это – расписание занятий, даты и время проведения заседаний кафедры, ученых советов факультета и университета и т.д.). Любой звонок о приглашении на конференцию или на защиту диссертации уже не застает врасплох, ставит в тупик: ведь перед глазами лежат месячный и еженедельный планы, а также план дня, которые можно скорректировать с учетом приоритета событий и дел.

В общем, надо помнить, что Время непобедимо, но все же договориться с ним по мелочам, кажется, можно, о чем я попытался сказать в таких стихах:

Время-времечко – что за материя?

Говорят, оно мчится быстрей…

Понимая умом, все же не верю я,

Что почти шестьдесят, хоть убей…

Ах, ты, времечко-время, обманчивое,

Вызываешь и трепет, и страх:

Ведь себя ощущаю я мальчиком,

Хоть другим предстаю в зеркалах…

Время сильное, времечко мудрое,

Расставляешь ты все по местам:

Тень ночную смахнув светлым утром,

Вновь ты  судишь людей по делам…

 

Г

Газета

   Мы все привыкли, что газета – это бумажное печатное периодическое издание, выходящее под постоянным названием несколько раз или один раз в неделю. Но газеты не всегда были такими: еще до изобретения бумаги ими считались глиняные дощечки с хроникой событий и даже белые стены, на которых записывалась разнообразная информация. Газету называли акта диурна урбис или акта диурна попули, если информация представляла собой ежедневную хронику, дневник сообщений коммерческого и светского характера; газету называли акта сенатус или акта патрум, если это были официальные протоколы совещаний римского сената.

Но вообще, сам  термин «газета»  возник позднее и произошел от гасеты – мелкой итальянской монеты, которую в XVI веке платили за прочтение ежедневного публичного листка с информацией (сообщениями о придворной жизни, торговыми новостями из других городов). А название самой монеты произошло от гасы (итал. gazza) – по-нашему сороки, изображенной на ней. И неслучайно один из конкурсов журналистского мастерства журфака ВГУ, располагающегося по адресу Хользунова, 40-а, мы назвали «Сорока»…

В России предшественниками печатных газет были периодические рукописные обзоры немецкой и голландской прессы, которые составлялись в Посольском приказе для царя и бояр. Их называли курантами. Первый же сохранившийся выпуск печатной газеты «Ведомости» датируется 13-м января 1703 года.

С тех пор многое изменилось: параллельно газета развивались журналы, затем, через три века, изобрели радио, телевидение, потом наступила пора интернета… Сегодня вовсю говорят о кризисе бумажной прессы – недавно даже книга вышла под названием «Когда умрут газеты»… Но не стоит спешить: когда изобрели фотографию, некоторые горячие головы стали хоронить живопись, когда изобрели кино – отпевать театр, но жизнь оказалась мудрее псевдооракулов: сегодня музеи живописи полны посетителей, театры – зрителей… Газете также найдется место в огромном информационном пространстве. Конечно, она будет иной, ведь технологии стремительно развиваются, но суть газетной работы не изменится.

Приведу отрывок из стихотворения «Газетный день», написанного Владимиром Маяковским почти сто лет назад. Наш гениальный поэт был еще и журналистом и по-своему описал один день редакции:

«Рабочий

утром

глазеет в газету.

Думает:

“Нам бы работешку эту!

Дело тихое, и нету чище.

Не то что по кузницам отмахивать ручища.

Сиди себе в редакции в беленькой сорочке – 

и гони строчки.

Нагнал,

расставил запятые да точки,

подписался,

под подпись закорючку,

и готово:

строчки растут как цветочки.

Ручки в брючки,

в стол ручку,

получил построчные – 

и, ленивой ивой

склоняясь над кружкой,

                             дуй пиво».

В искоренение вредного убежденья

вынужден описать газетный день я».

Современные газеты, несмотря на своих мощных конкурентов в лице электронных средств массовой информации, сохранили массу достоинств. Например, одну страничку текста сложно дослушать до конца по радио или по телевизору, а в газете мы легко прочитываем многостраничные статьи и очерки. Причем можем делать это многократно в любое время и в любом месте.

Медиаэксперты ищут и находят аргументы в пользу бессмертия газет, и вот некоторые из них: доверие к печатному слову по-прежнему высоко; каждый газетный номер – это отдельное подготовленное профессионалами произведение, это иерархия новостей, это сжатая панорама мира. Ведь вовсе неслучайно крупные и дальновидные инвесторы продолжают покупать газеты: так магнат Джефф Безос недавно приобрел за $250 млн The Washington Post, а другой богач Джон Генри купил The Boston Globe…

Писатель Оноре де Бальзак еще в 1850 году выпустил «Монографию о парижской прессе», в которой образно классифицировал работников прессы. Сначала великий француз выделил два вида журналиста – публициста и критика, затем – более десятка их подвидов: памфлетиста фельетониста, публициста с портфелем, критика старого закала, юного белокурого критика и т.д. Эта классификация продолжает действовать и сегодня, когда среди газетчиков мы выделяем информационщиков, аналитиков, пропагандистов, развлекателей. Есть и журналисты-гуманисты, специалисты, творцы, а еще – корреспонденты и редакторы. Первые по преимуществу добывают, обрабатывают и транслируют информацию, а вторые – в основном редактируют и компонуют информацию. Так что актуальными остаются стихотворные строки  Маяковского:

«Если встретите человека белее мела,

худющего,

худей, чем газетный лист, –

умозаключайте смело:

или редактор,

или журналист».

  

Д

Демагог и дилетант

   А знаете ли вы, что демагогами в Древней Греции называли демократических лидеров, «народных» политиков, защитников интересов масс? То есть первоначально это слово вовсе не имело негативного оттенка и только с годами приобрело совершенно иной смысл. Сегодняшний демагог – это лицо, «старающееся создать себе популярность среди народных масс недостойными средствами (извращением фактов, лестью и т. д.)». В общем, популист. Таков, кстати, герой комедии Аристофана «Всадники» Пафлагонец, таков Фома Фомич Опискин из повести Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели», таков Глеб Капустин из рассказа Шукшина «Срезал».

  Демагогу не нужна правда, ему лишь хочется доказать, что прав ОН, а никто другой. И для достижения этой главной цели демагог применяет массу запретных приемов: скрытие истинного положения вещей, недомолвки, отказ от рациональной аргументации, «подколки», цепляние к отдельным словам и т.д. Алогичность умозаключений демагога может поставить в тупик. Ну как ответить, например, на такое восклицание: «Что может сказать об архитектуре мужчина без прописки?» Это – замечательный остроумец Жванецкий… К нашему несчастью, демагоги стремятся в политику, и им это нередко удается сделать: вон они мелькают на экране, бросая лживые и безответственные обещания, извращая факты, обманывая, льстя, манипулируя сознанием людей, спекулируя на чувствах и стремлениях масс, вводя их в заблуждение. Самое печальное, что массы охотно «ведутся» на такой, как говорится, «развод», и политики-демагоги безбедно существуют десятилетиями.

  А кто такой дилетант? Это – любитель. Журналистов, знающих немногое о многом, тоже нередко называют дилетантами, и хороший журналист этого не стыдится, потому что не скрывает и даже говорит интервьюируемому, что ничего не знает о его предмете, но если ему расскажут о нем так, чтобы он понял, то и он расскажет об этом массовой аудитории так, что она обязательно все поймет. Такое вот информационное посредничество... Конечно, и в журналистике ценится специализация. Наш земляк Василий Песков стал, по сути, экспертом в проблемах экологии, он со знанием дела рассказывал о природе, о растениях и животных. Его коллега Ярослав Голованов великолепно проявил себя в научной журналистике. А очерк о картошке Юрия Черниченко вообще привел к изменению научных планов целого НИИ… Можно назвать еще десятки имен выдающихся политических, экономических, спортивных публицистов.

 Но вернемся к дилетантам. Какая-то мода на них пошла... Кто-то посчитал, что руководить армией может и должен не военный, системой здравоохранения – не медик… Так в советское время на ту или иную отрасль «бросали» партийных деятелей или чиновников. Помните товарища Огурцова из «Карнавальной ночи» в исполнении народного артиста Игоря Ильинского? Одни его фразы чего стоят: «В то время, как нашей задачей является охват трудящихся культурными мероприятиями, отдельные работники дома превращают его в балаган. Зная мое желание придать вечеру сурьезный характер, вышеназванные товарищи позволили себе подорвать мой авторитет, для чего сунули мне в карман птицу…». Или: «Ну, что ж, заслушаем клоунов... Ну и что, что квартет? Добавьте сюда еще людей – будет большой, массовый квартет!»

 С премьеры «Карнавальной ночи» прошло уже более 50 лет, а век Огурцовых все не проходит и не проходит. Они руководят газетами, театрами, вузами…То же и в спорте. Недавно прочитал интервью с экс-президентом «Локомотива» Николаем Наумовым, который сетовал: «Человек без категории Pro тренировать команду премьер-лиги не имеет права. Почему же должность спортивного директора или руководителя селекционной службы может занимать кто угодно? И для них надо ввести лицензирование». Но чем страшен дилетант? А вот чем: стремясь доказать свою состоятельность, он вынужден лебезить перед начальством и, обладая недюжинной энергией (иначе бы зачем ему принимать новую должность?!), действует как слон в посудной лавке. Все рушит, унижая подчиненных и постепенно скатываясь в хамство, о котором писатель Дмитрий Мережковский сказал так: «Одного бойтесь – рабства и худшего из всех мещанств – хамства, ибо воцарившийся хам и есть черт – уже не старый, фантастический, а новый, реальный черт, действительно страшный, страшнее, чем его малюют, – грядущий Князь мира сего, Грядущий Хам».

   Конечно, не просто противостоять заурядным, но самодовольным и толстокожим, привносящим дух коммунальной кухни в любое сообщество, где они намерены воцариться. Но надо! По мере сил надо противостоять демагогам и дилетантам с их комплексами неполноценности. Иначе они, ощущая полную безнаказанность, будут активно размножаться…

 

Е

Елец

   Елец  – это городок в соседней Липецкой области. Всего в 133 км от Воронежа, час сорок пути. Расположен на берегах реки Быстрой Сосны, которую не след путать с Тихой Сосной – рекой, которая объединяет Воронежскую и Белгородскую области, рекой, на которой раскинулись города Бирюч, Алексеевка и Острогожск. Но почему именно Елец? Да, например, потому, что с ним многое связывает наш город. Так, в середине XVIII века до административной реформы 1779 г. Елец вообще был центром провинции Воронежской губернии, объединяющей уезды Чернавы, Ливен, Лебедяни, Скопина, Данкова и Ефремова. Как за право называться родиной Гомера боролись семь городов, так и Бунина считают своим и Воронеж, и Елец, а еще Орел, Ефремов, Москва, Одесса, а также Париж и Граас. Действительно, Бунин родился у нас, в Воронеже, и три года младенчества провел в небольшом домике на улице Дворянской.  А затем Бунины переехали на хутор Бутырки, в последнее поместье семьи, расположенное в Елецком уезде Орловской губернии. Вот такие загадки и разгадки административно-территориального деления России… Есть еще одна ниточка, связывающая Елец с Воронежем: оказывается, самый маленький в России заповедник Галичья Гора, расположенный между Ельцом и Липецком, лишь в 1934 г. был передан Воронежскому государственному университету. Теперь этот ботанический феномен –  гордость ВГУ, крупный региональный научно-исследовательский центр.

Я довольно часто бываю в Ельце – читаю лекции, возглавляю государственную аттестационную комиссию студентов-журналистов. В часы отдыха мне нравится гулять по этому небольшому городку, бережно сохраняющему все, что является исторически ценным. А сохранять и охранять есть что: ведь Елец основан аж в середине седьмого века. Люблю бывать на главной площади Ельца, которая называется (догадайтесь сразу!), конечно же, – Красная. Пусть она маленькая, но – с великолепным видом на настоящее чудо архитектуры – Вознесенский собор с его изумительной мозаикой из итальянского мрамора, с огромнейшей люстрой под куполом (говорят, что в старые времена в ней горело так много свечей, что их зажигали более получаса!) 

  Памятников Бунину в городе – целых три. Есть и дом-музей писателя, ведь в Елецком уезде Иван Алексеевич прожил 20 с лишним лет. Мне нравится памятник Тихону Хренникову, мелодии которого до сих пор у нас на слуху. Бюст композитора установлен на фоне серебряного рояля с нотами   романса «Светлана», ставшего знаменитым после премьеры рязановского фильма «Гусарская баллада».  Нельзя не упомянуть и знаменитые елецкие кружева, которыми сегодня можно привлечь и самого дальнего путешественник: ведь  Елец внесен в каталог ЮНЕСКО, как город с богатым историческим наследием. Он также внесен в число 115 древнейших городов России. Не каждый населенный пункт со стотысячным населением может похвастаться 226 памятниками истории и культуры, из которых 90 имеют региональное и федеральное значения.

  На один из юбилеев факультета журналистики Елецкого государственного университета имени И. Бунина я написал такие строки:

Древний город Елец, город воинской славы,

что у Быстрой Сосны развернул свою стать,

что ельчанам отец – в куполах златоглавых

его храмов семья, из Москвы аж видать.

Здесь и Пимен бывал, Тамерлан красовался,

Сагайдачный сжигал город древний дотла,

немец атаковал, да вконец надорвался –

было это давно, вы не помните зла.

Древний город Елец, город чести и славы,

Бунин нас повенчал – мы давно уж родня.

Пришвин, Хренников, Жуков – это ж целые главы,

главы русской культуры, главы нашего дня.

  

Ж

ЖЕНЩИНА

   Говорят, для того чтобы понять женщину, нужно ею быть. Но почему же тогда – и с этим не поспорят даже представители слабого пола – самые проникновенные, самые глубокие книги о них написали мужчины: Уильям Шекспир, Гюстав Флобер, Лопе де Вега, Лев Толстой?.. Может, потому, что почти все женщины сами и прежде всего ждут поклонения? И тысячи мужчин – замечательных литераторов, художников, скульпторов, отвечая на такой гендерный запрос, веками пытаются не просто понять непредсказуемых женщин – они желают прежде всего воспеть их. Как, например, Валерий Брюсов:

Ты – женщина, ты – книга между книг,

 Ты – свернутый, запечатленный свиток;

 В его строках и дум и слов избыток,

 В его листах безумен каждый миг.

 Ты – женщина, ты – ведьмовский напиток!

 Он жжет огнем, едва в уста проник;

 Но пьющий пламя подавляет крик

 И славословит бешено средь пыток. 

 Ты – женщина, и этим ты права.

 От века убрана короной звездной,

 Ты – в наших безднах образ божества!

  Мы для тебя влечем ярем железный,

 Тебе мы служим, тверди гор дробя,

 И молимся – от века – на тебя!

Итак, женщина – вечная тайна, которую вряд ли кто разгадает, и наиболее дальновидные мужчины давно поняли это.

Мы принимаем как должное то, что женщина всегда живет по правилам, которые сама же создает и которые сама же изменяет; что женщина и мужчина – совершенно разные планеты. Правда, они находятся на одной орбите и постоянно притягивают друг друга. И именно поэтому на земле продолжается Жизнь.

Мы признали как очевидный факт то, что женщина – особый человек. Поэтому спокойно воспринимаем такой феномен, как женская логика, близкая софизму; не удивляемся женским крайностям, при которых достоинства могут преуменьшаться до нуля, а недостатки преувеличиваться до сотен единиц; принимаем как должное женскую истерику в качестве способа общения, а также женский талант помнить, казалось бы, самые незначительные детали… На одной из телевизионных передач женщина-режиссер и мужчина-сценарист вспоминали год их знакомства. «Это было на крестинах моей дочки» – сказал мужчина. «Да? – удивилась женщина и добавила. – Я почему-то это забыла, но точно помню, что на мне было сиреневое платье».

  Мужчины считают женщину великим – интуитивным или сознательным – манипулятором, называя самым первым из приемов использование обиды или чувства вины, и только затем – манипуляции гневом или молчанием, любовью или надеждой… Искусно создавая образ несчастной жертвы или незаслуженно обиженной женщины, наши половинки приобретают немало негласных полномочий. Положение, при котором женщина предстает как слабое, беззащитное существо, от которого невозможно спастись, успешно обыгрывал известный дуэт Миронова – Менакер, сегодня эту традицию продолжает дуэт Егорова – Борисов; на взаимоотношениях между женой и мужем строятся многие уморительно смешные миниатюры современных кавээнщиков, а также авторов таких телепрограмм, как «6 кадров», «Уральские пельмени», «Камеди клаб», «Камеди вумен» и др.

  Но, как бы иронично мужчины не думали о женщинах, они о них думают, думают, думают... А многие и пишут. Нередко и стихи:

Что ценим в вас? Конечно, нежность,

конечно, женственность и шарм,

таинственности бесконечность,

секрет улыбки, божий дар

манить к себе… Обожествляем

природы вашей магнетизм

и тайно ль, явно, но желаем

ответить на любой каприз…

 

З

ЗАГРАНИЦА

   В пору моей туманной студенческой юности гулял юмористический стишок, приписываемый Владлену Бахнову, одному из любимых сценаристов Леонида Гайдая («Двенадцать стульев», «Иван Васильевич меняет профессию», «Не может быть!», «Инкогнито из Петербурга» и др.):

Впервые я брожу по загранице,

И в империалистическом краю,

В империалистической столице

Не притупляю бдительность свою.

Старушка улыбнулась слишком мило:

«Не купите ли, мсье, цветов?»

В ответ я шел неумолимо мимо –

И вылазку старушкину присёк.

Агенты Пентагона, не старайтесь,

А вы, мои друзья в родном краю,

Спокойно спите и не сомневайтесь:

Граница на замке – я бдю! Адью!

   В перестройку многое стремительно менялось, и уже не было прежних строгостей, хотя и нас кураторы в Посольстве постоянно накачивали: по одному не ходите, ночами на улице задерживайтесь… Итак, мне 31 год, и я впервые за границей. Да не где-нибудь, а в далеком таинственном Китае: с сентября 1985-го по июль 1986-го года мне посчастливилось преподавать русскую и советскую литературу в Пекинском институте иностранных языков. Кроме меня, в КНР были командированы еще 12 вузовских преподавателей, и наша делешация оказалась «первой ласточкой» в налаживании культурных отношений между СССР и КНР после более чем двадцати лет политического и даже военного противостояния. Не скажу, что я мечтал о загранице – вызвали в ректорат и, как говорится, поставили перед фактом… Кстати, поначалу я вообще отказывался от Китая, будучи уверенным, что там все еще хозяйничают хунвейбины, а я давал согласие на выезд обязательно с семьей: женой, девятилетним сынишкой и двухлетней дочкой… Но функционерша в Минвузе, снизив голос до шепота, была убедительна: «Если бы меня туда направляли, я бы даже пешком пошла…». Справедливости ради замечу: жертвами пропаганды оказались и китайцы, искренне удивлявшиеся после просмотра, например, фильма «Служебный роман», что у нас, оказывается, ходят троллейбусы, ездят такси, что наши люди модно одеваются, шутят, влюбляются, ревнуют…

  Кажется, все члены нашей делегации пережили определенный шок: во-первых, Китай с его древнейшей культурой (все иное!); во-вторых, преподаватели со всех континентов, с которыми запросто и каждый день общаешься; в-третьих, более чем внимательное отношение к иностранным специалистам. Мы проживали в гостинице, в которой раньше размещалось советское посольство и в которой все, как говорится, было на самом высоком уровне. А еще в каникулы нам дали возможность посмотреть страну: Тянцзинь,  Шанхай, Нанкин, Сучжоу, Ханчжоу, Уси... Иногда очень важно посмотреть со стороны не только на себя, но и на общество, на страну, которую представляешь.

  Конечно, это лишь внешние проявления национальных особенностей. За границей важнее перенимать то значительное, что поможет тебе измениться в лучшую сторону. Ведь русские – народ переимчивый, и много чего хорошего взяли от чужеземцев. При этом мне крайне симпатична позиция «нашего всё», т.е. Александра Сергеевича Пушкина, который в письме к Чаадаеву высказался так: «…Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя. Как литератора – меня раздражают, как человек с предрассудками – я оскорблен, – но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал». Неслучайно и наш философ и религиозный мыслитель Семен Франк писал, что Пушкин, глубоко воспринявший западную культуру, не перестал от этого не только быть, но и чувствовать себя русским человеком. «В его душе, – писал Франк, – утонченнейшие влияния западной культуры мирно уживались с наивным русским духом, жившим в нем и питавшимся народными сказками няни Арины Родионовны. Он любил Россию Петра, стихию Петербурга, но он любил и Москву и древнюю Русь, и никогда у него не возникал вопрос о несовместимости того и другого».

   Люди по-разному относятся к пребыванию за рубежами родины. Кто-то днями и ночами мечтает о продлении срока пребывания, а кто-то –  о скорейшем возвращении к домашнему очагу. Вряд ли стоит осуждать первых, но мне лично ближе живущие согласно пословице «Где родился – там и пригодился».

  

И

ИГРА

  Кто-то замечательно сформулировал: «Игра – дело серьезное». Конечно – серьезное, если еще Платон говорил о существовании «игрового космоса», а Кант размышлял об «эстетическом состоянии игры»; если поэт Шиллер утверждал, что «путь к свободе ведет только через красоту, суть же последней заключена в игре», а философ Ганс-Георг Гадамер доказывал, что история и культура проявляются «как своеобразная игра в стихии языка». Да что там говорить, если существует целая теория игр и даже написана книга под названием «Человек играющий» («Homo ludens», 1938). Кстати, ее автор – очень серьезный нидерландский философ, историк и культуролог Йохан Хёйзинга.

  Посмотрите, как серьезны дети, строящие замки на песке! Пусть не каждый из них станет архитектором, но, возможно, «конструкторское» и «художническое» начала будут заложены в них именно в этой песочнице. Послушайте, как весело смеются дети, играющие в «прятки» или в «догонялки»! Ловкость, умение выйти из трудного положения в честной (по правилам!) игре обязательно пригодятся им во взрослой жизни.

  Игра имеет четкие цели: во-первых, это развитие тех или иных качеств человека (обучаемся и воспитываемся одновременно!); во-вторых, это получение удовольствия от самого процесса игры; наконец, в-третьих, это снятие напряжения, что объясняет постоянную тягу к игре и вполне взрослых людей.

   В общем, человек нуждается в праздниках – он ждет и даже жаждет игры. И она к нему приходит – в воскресные или в рождественские дни, в дни свадеб или в дни юбилеев!.. Мы создаем семейные легенды, мы охотно облекаем обряды в ритуальные действа, как это делали наши пращуры, стремившиеся понять окружающий мир, укорениться в нем, сделать его для себя приемлемым и безопасным. Для большинства игра – это «сфера любительства» и, значит, зона свободы, в которой ты действуешь не по принуждению, а по своей воле (во многом от тебя и от твоих партнеров зависит, получится ли игра нескучной). Но для кого-то, как, например, для спортсменов, игра становится профессией и приносит деньги. А еще игра – суть искусства (игра словами, цветом, голосом, мимикой и т.д. и т.д.), она немаловажна и в экономике (биржевые игры), и в дипломатии (дипломатический этикет), и в политике («политические игры»)…

  А сегодня, в эпоху компьютеров и интернета, игра вообще становится важной повседневностью.Благо – когда компьютерные игры, используются как тренажеры и способствуют «развитию эффективного восприятия пространственных отношений, более экономному распределению внимания; развитию гибкости, креативности, критичности; быстрому накоплению знаний о технических устройствах, что создает благоприятную почву для развития конструкторских навыков у юных пользователей; увеличению частоты вступления в социальные контакты, что формирует коммуникативные навыки». Вред – когда компьютеры, интернет, «игра всегда, во всем и во что бы то ни стало» уводят человека в виртуальную реальность, лишая его контактов с настоящей природой, с живыми людьми.

   Не заиграться бы, не переиграть бы! И это замечание относится не только и не столько к детям, сколько в нашему – взрослому? – миру…

 

К

КИНО

  Ленинская фраза «Из всех искусств для нас важнейшим является кино» поистине стала крылатой. Кто-то произносит ее с иронией, а кто-то – с уважением к истории произнесения. Ведь 100 лет назад, когда большинство россиян было неграмотным, при помощи кино, как и при помощи тех же плакатов, простым людям объяснялись сложные вещи. Так что кино стало едва ли не лучшим средством ЛИКБЕЗа – кампании по ликвидации безграмотности. И вообще, изобретение братьев Люмьер дало огромный толчок интеллектуальному развитию всего и вся, и в этом заключается гениальность их изобретения, ставшего известным миру 28 декабря 1895 года. А еще – в доступности: ведь уже малыш, не умеющий ходить, подползает к экрану, чтобы лучше разглядеть «движущиеся картинки». А еще – в синтетичности: кинематограф добровольно объединяет таланты литераторов, художников, фотографов, музыкантов, актеров ради одного произведения, называемого фильмом. Причем самых разных жанров – от серьезной драмы до эксцентричной комедии. У каждого из нас есть своя история любви к кино. Моя – началась с фильма «Бродяга», с великого Радж Капура, теперь всем известного как «индийский Чарли Чаплин», «отец индийского кино» и знаменитый «голубоглазый король Востока». Кстати, в нашей стране Радж Капур получил звание «товарищ Бродяга», а в Европе – «индийский Пётр I».

   Я помню письмо доярок из Татарии, опубликованное в «Советском экране». Они писали примерно следующее: «…Вы все время насмехаетесь на индийским кино, а у нас, когда знаем, что вечером в клубе будет идти «Есения» или «Цветок в пыли», знаете, как увеличиваются надои?..» В связи с этим вспоминается такой забавный случай. Университетские студенты из Индии решили посмотреть индийский фильм, дублированный на русский язык. В процессе просмотра они стали хихикать, на что им наши зрительницы тут же сделали замечание: «Если ничего не понимаете в индийском кино, то сидите тихо!..»

  Но продолжу о своих детских киновпечатлениях. В середине 60-х пришло время «Парижских тайн», «Скарамуша», «Фантомаса» и, конечно же, «Неуловимых мстителей» и гайдаевских фильмов со знаменитой троицей – Бывалым, Балбесом и Трусом… Билетов, как и денег, всегда не хватало, и мы, мальчишки, изобретали массу вариантов незаметных проходов-проскоков мимо контролеров. Какое же счастье, было смотреть «Белое солнце пустыни» в маленьком ДК «Строитель»! Какое же удовольствие было идти гурьбой, вспоминая и пересказывая только что просмотренные эпизоды!

  Мои сестры собирали фотографии актеров, которые бережно и с любовью помещались в альбомы, и такие альбомы были почти в каждой семье – гостям, перед тем как пригласить за стол, обязательно показывали это богатство… Помню, как в пионерском лагере, где я проходил студенческую практику, мы десятки раз просматривали «Бриллиантовую руку» в будке киномеханика, который по окончании сеанса еще и дарил нам маленькие кадрики, отрезанные от пленки… Конечно, со временем пристрастия изменились – мы росли вместе с кинематографом ХХ века.

   Вместе с великими итальянцами Федерико Феллини, Микеланджело Антониони, Бернардо Бертолуччи, Джульеттой Мазина, Анной Маньяни, Софи Лорен, Адриано Челентано, Марчелло Мастроянни. Вместе с великими французами Люком Бессоном, Роже Вадимом, Клодом Лелюшем, а также с Бельмондо, Габеном, Марэ, Жирардо, Делоном. А потом пришло время Дастина Хоффмана, Аль Пачино, Роберта де Ниро и наших замечательных режиссеров Шукшина, Тарковского, братьев Михалковых, Данелии, Рязанова, время наших актрис Мордюковой, Гурченко, Гундаревой, время наших актеров Смоктуновского, Евстигнеева, Леонова, Ульянова, Янковского… Да разве всех перечислить!..

  Поэт Юрий Левитанский написал в свое время стихотворение «Кинематограф», ставшее словами песни, которую потрясающее исполнил еще один великий русский актер Андрей Миронов. Вот всего лишь несколько строк оттуда:

«Это город. Еще рано. Полусумрак, полусвет.

А потом на крышах солнце, а на стенах еще нет.

А потом в стене внезапно загорается окно.

Возникает звук рояля. Начинается кино.

И очнулся, и качнулся, завертелся шар земной.

Ах, механик, ради бога, что ты делаешь со мной!

Этот луч, прямой и резкий, эта света полоса

заставляет меня плакать и смеяться два часа,

быть участником событий, пить, любить, идти на дно...

Жизнь моя, кинематограф, чёрно-белое кино!»

 

Л

ЛАГЕРЬ

   Если спросить: какие ассоциации вызывает у вас слово «лагерь», то наверняка большинство ответит что-то вроде: «Тури, тура, туристы…». Но были времена, когда на ум приходили другие значения: трудовой лагерь, концентрационный лагерь, лагерь капитализма, лагерь социализма. Представители же поколения, чье детство выпало на счастливые шестидесятые годы прошлого столетия, уверен, ответят однозначно: «Пионеры… Пионерский лагерь». И это действительно так: ведь каждое лето один или два месяца мы отдавали пионерским лагерям. Путевки по льготным ценам родители получали на производстве, и поэтому из года в год дети могли отдыхать в одном и том же месте, и поэтому дружба, возникавшая в лагере, нередко продолжалась годами. Я обожал свой пионерлагерь «Спутник». Конечно, как и все, не любил тихий час и линейки, но ведь это мелочь по сравнению с новыми знакомствами, юношеской влюбленностью, членством в сборной лагеря по футболу, капитанством в кавээновской команде… Конечно, наш скромный лагерь не мог сравниться по комфорту с «Артеком» или «Орленком», но уж по теплоте общения точно им не уступал.

   Лагерь многому учил. Во-первых, коллективизму. Эгоисту туго приходилось в отряде, и, надо сказать, многие маменькины сыночки перевоспитывались. Во-вторых, лагерь учил коммуникации. Умение общаться, умение найти свою ноту в общем хоре – это приходило как бы само собой. В-третьих, лагерь учил проявлению того или иного таланта. Каждый мог выбрать из множества кружков и секций то, к чему лежала его душа. Особой популярностью пользовался фотокинокружок. Наиболее способным киномеханик позволял крутить вечером кино, демонстрировавшееся на огромной простыне, на открытом воздухе в окружении темного леса… В-четвертых, лагерь учил проявлению организаторских способностей: ведь почти каждый за что отвечал. Помимо командира отряда, выбирались звеньевые, редакторы и художники отрядной стенгазеты, спортсектор и т.д. Эти качества особенно ярко проявлялись в турпоходах, а старшие отряды ежегодно уходили в трехдневные походы – и это, конечно же, было суперсобытие!

  Для меня не менее интересной страницей жизни стала и работа в пионерских лагерях. До сих пор помню их названия: «Золотой колос», «Энергетик», «Водник», «Североморец». Удалось поработать и старшим пионерским вожатым, и воспитателем, и физруком, и художником. Вот почему я сам с легким сердцем отправлял и своих детишек (а их у меня трое) в пионерские лагеря, откуда они возвращались и окрепшими, и повзрослевшими, и много чему научившимися. И вообще, с годами яснее понимаешь: дети – лучшие люди, и очень благодарные человечки. Их энергия помогала и помогает нам, взрослым, строить и жить.

  

М

МЕНТАЛИТЕТ

  Это слово, как и слова «ментальность», «ментальный», прочно вошли в современный лексикон – даром что имеют латинскую основу: mentalis – значит, умственный. Конечно, слово «характер» привычнее для нашего уха, но оно все же имеет более узкое значение, а сложнейшее явление менталитет по-научному означает совокупность умственных навыков и духовных установок, присущих человеку или общественной группе. То есть – не только характер, но и склад ума, образ мыслей, умонастроение, мироощущение, мировосприятие. Если считать ментальность составной частью национальной культуры, то интересно узнать: что же нас, жителей многонациональной России, объединяет? По каким чертам нас почти безошибочно узнают даже на краю света? Помню, как в многомиллионном Пекине обгоняем с женой парочку соотечественников и слышим сзади: «О, наши пошли!..»

  Кто только не пытался разобраться в русском характере – философы и писатели, политики и обыватели, друзья и недруги. К единому мнению, кажется, так и не пришли. Может, потому что очень текуча эта субстанция – «менталитет»?.. И то, о чём писали в свое время Николай Бердяев, Сергей Булгаков, Иван Гончаров, Федор Достоевский, Иван Ильин, Василий Ключевский, Николай Лесков, а позднее Лев Гумилев, относится лишь к прошлому?.. А сегодняшний россиянин совсем иной, далеко ушедший от наших книжных представлений?..

  И все-таки, мне кажется, что существует некое «ядро», которое формировалось на протяжении столетий, если не тысячелетий. И потому глубоко ошибаются те, кто мгновенно пытаются изменить, развернуть, а то и разрушить тот или иной менталитет. С большими народами это уже точно не получится. А сами народы тем более интересны, чем больше прилагают усилий для сохранения своей национальной идентичности, национальной специфики, чем более стремятся развить свои лучшие качества.

  Вот и в русском характере, считают многие, на первом стоит противоречивость. Она, мол, обнаруживается самым различным образом – как  «наличие ангельского и демонического», «жажда свободы и раба», «жертвенность и жестокость в любви», «боязнь и потребность страдания», «религиозность и атеизм». Некоторые отмечают особую святость русского человека, который в глубине души «поклоняется не потому, что благоговеет перед святым, а потому, что в тайне ждет прощения, если ему вдруг случиться согрешить»…

  Мы сами любим себя покритиковать, а тут еще и ученые научно обосновывают такие отрицательные народные черты, как ведомость и пассивность, незнание меры, проявляющееся в русской удали и размахе, покорность, вера в доброго царя или в судьбу, отсутствие самодисциплины и самоограничения. Но при этом, оставаясь объективными, называют и – огромную силу воли, упорство, преклонение перед красотой неприхотливость, практическую направленность ума, ловкость и рациональность, оптимизм, чувство мощного единения друг с другом, примирительное отношение к народам-соседям.

  Конечно, в каждом народе есть и яркие представители, по которым судят о национальном характере, и отщепенцы, которые – как капля дёгтя в бочке с медом… Увы, иногда их удельный вес начинает зашкаливать. Возможно, это позволило писателю сказать следующее:

«Мы агрессивны. Мы раздражительны. Мы куда-то спешим и не даем никому времени на размышления.Мы грубо нетерпеливы.

Нас видно. Нас слышно… Наш диагноз – мы пока нецивилизованны.

У нас очень низкий процент попадания в унитаз, в плевательницу, в урну.

 Язык, которым мы говорим, груб.

 Мы переводим с мата.

 Мы хорошо понимаем и любим силу, от этого покоряемся диктатуре и криминалу. И в тюрьме и в жизни»

   Как не хочется во все это верить, и как хочется думать, что это всего лишь субъективный взгляд пожилого человека… Говорят, русский менталитет находится где-то между американским индивидуализмом  и японским группизмом. А может, не надо сравнивать, может, следует идти своим путем? Чтобы мы оставались по-прежнему хлебосольными,  гостеприимными, чтобы не исчезали коллективизм и чувство локтя, наша мечтательность, наблюдательность и вдумчивость, чему так способствуют в том числе климат, ландшафт, огромные просторы и замечательная природа нашей любимой родины.

 

Н

НАЦИЯ

   Слово серьезное, как необыкновенно серьезны и проблемы, имеющие прилагательное «национальные»… Кстати, не помню, чтобы в детских компаниях мы делились по национальному признаку. Думаю, потому, что наши родители, только что пережившие войну, знали истинную цену дружбе народов, которая и помогла одолеть такого страшного врага, как фашизм. И на нашей улице мирно соседствовали русские, украинцы, башкиры, татары, немцы, евреи, мордва. Некоторые, несмотря на то, что со временем переселились из частных домов в современные «многоэтажки», до сих пор  дружат семьями. Но в последние годы что-то «неспокойно стало в датском королевстве»: все чаще мы становимся свидетелями межнациональных конфликтов и даже войн. Тому есть несколько причин, и первая все-таки – экономическая: мировой кризис продолжается; конкуренция между людьми, как и безработица, растёт… Вторую причину я бы назвал социально-психологической. Мы действительно пережили время исторического слома, время перманентной конфронтации, и та же молодежь привыкла к состоянию борьбы, воспринимая его как нормальное. А к продолжающемуся росту эмиграции в Россию оказались не готовы ни население, ни власть, ни средства массовой информации (тем более что после распада страны, как после семейного развода, остаются взаимные обиды, возникают новые проблемы и т.д.). Третья причина – идеологическая. Прошло не так много времени со дня подписания президентом России Указа «О Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года», и пока рано подводить какие-то итоги. А вот факт, что до этого в нашей стране, совершившей крутой общественно-политический разворот, отсутствовала продуманная государственная национальная политика, признать следует. Как и то, что у СМИ по-прежнему в приоритете – негативные факты, криминал, скандалы и т.п. Наконец четвертая – культурная – причина. Имеются в виду различия в менталитете, в традициях и обычаях народов, которые важно, с одной стороны, бережно сохранять, с другой стороны, – делать это без ущемления интересов других наций. На глазах падает уровень общей культуры: резко снизилась грамотность населения; заметно упал уровень литературных, кино- и театральных произведений. Снизился и уровень публицистики: если процент доверия к СМИ в конце 1980-х – начале 1990-х гг. прошлого века порой превышал порог 90, то сегодня, по разным данным, он не дотягивает и до 10-20 %.

   Культура и язык образуют нацию, и если российская нация является гражданской общностью людей, то русский язык – это одновременно и родной язык русского народа, и государственный язык Российской Федерации, и один из мировых языков общения, который необходимо не только развивать, но и защищать. Между тем плодятся фильмы, книги, песни, отмеченные тюремной романтикой, в моде – специфические татуировки, блатной жаргон и т.д. Увлечение жаргонизмами, криминальным арго приводит к формированию устойчивого противоправного поведения (негативное отношение к честному каждодневному труду; детабуизация категорий преступления, насилия, унижения человеческой личности; размывание норм нравственности). Агрессия во взаимоотношениях становится нормой, а эгоцентризм – доминантой: я – все остальные; моя семья – все остальные; мои родные – все остальные; моя нация – все остальные и т.п.

  Конечно, СМИ должны показывать и резко осуждать все случаи проявления межэтнической неприязни и шовинизма, но при этом рассказывать не только о криминале, но и о социальных трудностях мигрантов, о людях разных национальностей, об их деятельности и позитивном вкладе в культурную и социальную жизнь Воронежа, Воронежской области и страны. Но вот заголовки некоторых публикаций: «Стоит ли русским распускать “слюни толерантности”», «Дети гор и наше право жить на равнине», «Следствие: гастарбайтер в Воронеже устроил кровавую резню из-за денег», «Чужие в городе», «Лица бандитской национальности дружнее Коминтерна». Как видим, уже в «шапках» заложена определенная конфронтационность и стрессогенность. Появился даже специальный термин – «язык вражды», и «слова вражды» не обязательно звучат в содержании статьи или передачи: они могут угадываться в тональности, стиле заголовков, подборе фотографий, отсутствии редакционного комментария. Стороны противостояния могут описываться этническими категориями (например, «евреи» и «русские») или категориями миграционного статуса («местные жители» и «приезжие»). При этом правилом является то, что одна из сторон («Мы») изначально и во всем права, а другая («Они») – не такая, как надо, и все делает не так… Одно из исследований центральных СМИ показало, что лидерами среди объектов «языка вражды» стали кавказцы (84 примера), евреи (60), американцы (57), китайцы 53). Некорректные высказывания встречались и в отношении русских (58), и в отношении украинцев (46). При этом выяснилось, что большинство журналистов использует «лексику вражды» ненамеренно, без расистского умысла, не имея профессиональных ориентиров, либо не владея специфическими навыками освещения таких деликатных тем, как расовая, этническая и религиозная. Толерантность вовсе не означает терпимости к социальной несправедливости или суть отказ от своих убеждений, уступки чужим убеждениям. Она опирается на взаимоуважение. Поэтому необходимо воспитывать терпимость, сделав толерантность и взаимоуважение принципами деятельности СМИ. Но только внедрять их следует талантливо, избегая общих слов и избитых лозунгов. И хорошо бы вспомнить о принципе интернационализма, без которого, если думаешь об интеграции – политической, экономической и культурной, цивилизованному государству не обойтись.

  Да, необходимы обучающие программы, семинары, конференции, но начинать стоит с простого – с употребления в позитивном контексте таких слов и выражений, как гуманизм, взаимопонимание, уважение, милосердие, великодушие, дружба народов, взаимопомощь, сотрудничество и т.п. Пока же лидируют «конфликтогенные» лексемы – агрессия, бандитские разборки, ссоры, криминал, нападение и др., вызывающие и нагнетающие у читателя и зрителя тревожность и обеспокоенность.

А закончить я бы хотел стихами, которые написал давно и которые называются «У книжного шкафа»:

Стоят на полках книги, стоят спокойно в ряд,

под кожею обложек так многое таят…

Впитав в страницы время и личности творцов,

несут в себе ошибки и опыты отцов,

нешуточные страсти нешуточных времён –

трагедиями, драмами мой шкаф обременён…

Как в комнате огромной, расселись тут и там

Великий Дант и Пушкин, Дефо и Мопассан,

Распутин и Думбадзе, Авижюс и Белов,

Айтматов, Сулейменов, Владимир Соколов…

Ведут беседу мирно на разных языках

француз и англичанин, литовец и казах,

шестнадцатый, двадцатый и двадцать первый век…

Вот –  главное богатство, не правда ль, человек?..

Весь мир разнообразный на полках расселён –

не белый и не красный, а многоцветный он.

 

О

ОБАЯНИЕ

   Никогда не думал, что слова «басня» и «байка» связаны со словом «обаяние». Но оказывается, действительно «обаяние» этимологически восходит к русско-церковно-славянскому «баяти» и означает «рассказывать, заговаривать, лечить». Пишущий и говорящий стремится обаять читателей и слушателей, пытаясь лечить, так сказать, словом и даже колдуя у микрофона (ведь не зря в болгарском и сербо-хорватском языках «обаять» значит «околдовать»). Справедливости ради добавлю: в чешском и болгарском языках одно из значений этого слова – «болтать». Но это, надеемся, не про нас…

Итак, обаяние. Это – и очарование, и прелесть, и привлекательность, и притягательность, и шарм… А в чем его секрет?

  Почему, глядя на какого-то человека, мы сразу же начинаем улыбаться? Ведь немало других – образованных, вежливых, ухоженных, а мы из толпы выхватываем именно его… Появление на экране Николая Караченцова или Жана Поль Бельмондо, отнюдь не красавцев и не великанов, сразу же по-особому воздействует на зрителей, и эта магия не проходит до конца сеанса. Ну а список обаятельных актеров и актрис бесконечен: у них это – Чарли Чаплин и Адриано Челентано, Барбара Стрейнзанд и Джульетта Мазина, у нас – Петр Олейников и Евгений Леонов, Надежда Румянцева и Людмила Гурченко… Может быть, обаяние – это врожденное качество, какая-то природная энергия, периодически направляемая на окружающих? Есть приверженцы этого мнения, и они считают, что научиться обаянию вообще нельзя, как нельзя научиться чувству юмора, внутренней сексуальности, блеску в глазах, раскрепощенности и харизматичности.

  А что если поспорить с этим?!..

 Как театр начинается с вешалки, так обаятельный человек начинается с внешности. Всем приятен человек, следящий за своим телом, лицом, прической и одеждой. И этому можно научить каждого. Несколько минут общения, и мы понимаем, каков перед нами собеседник. Всегда приятно говорить с вежливым человеком, а если он еще и умен, и остроумен, то можно смело зачислять нового знакомого в число людей, «приятных во всех отношениях». Вежливость и образованность – приобретаемые качества. Есть формальные и неформальные структуры. Хорошо, когда формальный статус того же начальника подкреплен неформальным лидерством. Когда его приказы обоснованы, когда за ними виден профессионализм, тогда их легко и радостно исполнять. Компетентность – это то, что приходит в результате системного образования и самообразования.

 Сильный мужчина – это не только и не столько накачанные мускулы, сколько характер. Женщины ценят тех, за спинами которых они чувствуют себя уверенно защищенными, а основа мужского характера закладывается еще в детстве. Наконец – красноречие. Его легко тренировать и развивать. А дар убеждения – это опять же результат образованности. Если человек много читает, интересуется не только спортом, но и политикой, экономикой, культурой, он о многом может интересно и со знанием дела рассказать. И его интересно будет слушать. Именно таких людей называют харизматичными. Харизма, на мой взгляд, вообще есть высшая ступень развития обаяния, и она – мощный ресурс человеческого влияния. Вдвойне удачен тот политик, который обладает этой милостью, благодатью, божественным даром – именно так с греческого на русский переводится харизма. У такого политика есть шанс стать – пусть на время – своеобразным мудрецом, проповедником и даже пророком.

  Кстати, к харизматам относят Иисуса Христа, Будду и Мухаммада. Среди отечественных исторических личностей к таким причисляют Ивана Грозного, Петра I, Владимира Ленина, Иосифа Сталина. При этом, как справедливо указывают ученые, «свойство харизмы относительно безразлично к роду деятельности и ее морально-этическому содержанию: харизматическим лидером с равным успехом может быть и святой, и преступник».

  

П

ПЕСНЯ

   Иван Ильин – знаменитый философ, писатель и публицист – в одной из своих статей, посвященных национальному воспитанию, среди сокровищ, обогащающих людей, назвал песню. «Русская песня, написал он, глубока, как человеческое страдание, искренна, как молитва, сладостна, как любовь и утешение…». Да, песня сопровождает человека с колыбели. Будучи наиболее простой формой вокальной музыки, она доступна каждому – пусть не исполнителю, но слушателю. Самая древнейшая ее разновидность – народная песня – опиралась на поэтическое творчество, в котором уже были элементы эпоса, лирики, драмы. Песня нередко главенствовала в религиозном обряде.

  Песню любили и любят исполнять хором, что приучает «человека свободно и самостоятельно участвовать в общественном единении». Некоторые думают, что авторская песня возникла в середине прошлого века и связана с именами Михаила Анчарова, Евгения Аграновича, затем – Юрия Визбора, Юлия Кима и других. Это не совсем так, если совсем не так. Ведь следует напомнить о немецкой и французской песнях XII—XIII веков, опиравшихся на поэзию трубадуров, труверов и миннезингеров, вспомнить и песенное творчество позднего средневековья, впитавшее соки рыцарской поэзии. А как пройти мимо песен Алексея Кольцова или Роберта Бёрнса?.. Конечно, отечественная бардовская песня – это особый жанр, отличительными особенностями которого является совмещение в одном лице автора музыки, текста и исполнителя, как правило, гитарное сопровождение, и почти в обязательно порядке – приоритет текста перед музыкой. Кстати, в Воронеже очень любят бардовскую песню. В городе действуют клубы-студии «Парус» и «Аккорд», проходят фестивали «Рамонский родник» и «Парус надежы». Президенту последнего – Ларисе Дьяковой – я  в свое время посвятил такие стихи:

Женщина с гитарой, женщина поёт –

так она мечтает, так она живёт,

так она о мире думает, о том,

как родятся дети, как живут потом,

что простые люди вовсе непросты –

жизни их листает чистые листы…

Чистые в том смысле, что помарок нет,

что им был подарен правильный билет:

в нём большими буквами слово «ДОБРОТА»

и слова «СЕРДЕЧНОСТЬ», «ВЕРА», «КРАСОТА»…

Женщина запела и на этот раз

о земном, о вечном – значит, и о нас.

  Прежде, где ни заговоришь о Воронеже, сразу вспоминали воронежскую частушку и их замечательную исполнительницу Марию Мордасову. Возможно, сегодня этот жанр и не так популярен, но, мне кажется, он еще переживёт и второе, и третье, и четвертое рождения, потому что частушка всегда появляется в дни политических и других баталий: ведь она всегда злободневна, к тому же и многолика – может быть лирической, любовной, озорной, сатирической… В общем, песне подвластно многое: в виде исторической баллады она заставляет вспоминать наших предков; в виде гимна она поднимает граждан, вызывая патриотические чувства, в виде романса – настраивает на душевный лирический лад.

  К каждому случаю жизни найдётся своя песня – детская, эстрадная, строевая, лебединая… А ведь есть еще кантри, рэп, рок, шансон…

Юрий Левитанский написал: «Каждый выбирает по себе женщину, религию, дорогу», добавим от себя – и песню!

Затянула женщина тихую протяжную –

музыки не надо, только тишины…

Люди замолчали, слушая уральскую,

пермскую народную – лица смущены.

Не было неловкости, чарки отодвинули,

то – леченье радостью или чистотой…

Будто на минуточку твоё сердце вынули

подышать, очиститься песнею простой…

 

Р

РИСОВАНИЕ

   Сколько себя помню, столько рисую – простыми или цветными карандашами, тушью или акварельными красками… Первый альбом для рисования – солидный, с обложкой из черной кожи – мне подарил отец. Когда старшие сестры уходили в школу, а родители на работу, я садился у окна и что-то малевал-мазюкал. Кроме того, меня с детства окружали картины. Отец любил передвижников, и в доме было много репродукций в его исполнении: «Охотники на привале» Василия Перова, «Аленушка» Виктора Васнецова, «Дети, бегущие от грозы» Константина Маковского… А в четвертом классе я сдал экзамены в ДХШ – детскую художественную школу. В нашей «художке» все было солидно: от расписания с дисциплинами «Рисунок», «Живопись», «Лепка», «Композиция», «История искусств» и журнала успеваемости до учительской и библиотеки. На третьем году обучения я стал пропускать занятия из-за того, что не мог приобрести инструменты для резьбы по дереву, так классный руководитель Виктор Андреевич Голов приехал к нам домой и после беседы с мамой вернул «блудного сына» к учебе. Кстати, все обучение в уфимской ДХШ № 1 было бесплатным. И очень интересным: например, по воскресеньям нам специально заказывали маленький зал в кинотеатре для показа фильмов о художниках, в начале лета мы обязательно выезжали на пленэр, а в течение года у нас постоянными были выезды на выставки в художественный музей имени нашего знаменитого земляка художника Михаила Нестерова.

  А зачем вообще нужно рисовать? Мне кажется, изобразительный дар живет в каждом из нас, и он пришел из глубокой древности. Человек всегда стремился запечатлеть этот прекрасный окружающий мир – в музыке, в стихах, в рисунке: «Остановись мгновенье – ты прекрасно!» Великий педагог В. А. Сухомлинский утверждал: «Истоки способностей и дарования детей – на кончиках их пальцев. От пальцев, образно говоря, идут тончайшие нити – ручейки, которые питают источник творческой мысли. Другими словами, чем больше мастерства в детской руке, тем умнее ребенок». Вот так. Воображение и фантазия – важнейшие стороны нашей жизни, которые мы можем и должны развивать с малых лет. К тому же рисование связано с мышлением. К тому же в процессе рисования включаются зрительные, двигательные, мускульно-осязаемые анализаторы.

   А еще рисование, утверждают специалисты, развивает память, внимание, мелкую моторику, учит думать и анализировать, соизмерять и сравнивать, сочинять и воображать.

   Картины дарю друзьям и знакомым, как я шучу – насаждаю свое искусство… И работы, написанные в Воронеже, теперь висят в квартирах моих друзей и коллег в США, Израиле, Чехии, Португалии, Испании, Голландии, Польше, Тунисе, Швеции и, конечно, во многих городах России. Так что я бесконечно благодарен отцу, который в свое время подарил мне альбом для рисования, а потом отвел в художественную школу.

Рисуйте и вы!

Не бойтесь – всё обязательно получится: ведь наверняка кто-то из ваших предков обладал даром изображения.

У меня есть такое  стихотворение, адресованное внуку:

Пузыри разноцветные, мыльные

Улетают с балкона пыльного…

Дуй, малыш, – никого не спрашивай,

В меру сил этот мир разукрашивай!

Видишь: радуга коромыслом, –

Ведь и в ней ровно столько ж смысла…

 

С

СПОР

  Дети любят спорить, особенно мальчишки. Вот и я, помню,  с двоюродными братьями-одногодками мог дискутировать, кажется, по любому поводу: чей город или чья футбольная команда лучше, какая книга интересней или какой фрукт вкусней… Но как-то наша бабушка усадила меня рядом с собой на крылечке, погладила по голове и сказала: «Ты зачем так, Вовка, споришь? Ведь ты гость…» Этот этический урок я запомнил на всю жизнь, тем не менее, с годами моя уверенность в том, что спор – прекрасная школа для развития ребенка, лишь росла. Важность спора для выяснения истины поняли еще античные мыслители. Они же утверждали, что истина в споре рождается лишь  при соблюдении определенных правил, которые и сформулировал великий философ, создатель теории спора – Аристотель. Он назвал искусство спора ради поиска истины диалектикой. Ей он противопоставил эристику (искусство любой ценой остаться правым в споре) и софистику (стремление добиться победы в споре путем преднамеренного использования ложных доводов).

   Со студенческих лет помню классический пример софистики, называемый «Куча». Одна песчинка не есть куча песка. Если n песчинок не есть куча песка, то и n+1 песчинка – тоже не куча. Следовательно, никакое число песчинок не образует кучу песка. И наоборот: если из кучи песка взять песчинку, останется куча. И значит, даже когда останется одна песчинка, это тоже будет куча…

   Очень важно уметь не только выигрывать, но и проигрывать споры, сохраняя при этом лицо. Чтобы не получилось, как у оппонентов Сократа, которые, посрамленные в споре, не находили лучшего способа, чем поколотить или потаскать за волосы философа. Однажды прохожий, видевший, как очередной проигравший пнул старика, удивился, почему тот так терпеливо сносит оскорбления. На что мудрец остроумно ответил: «Если бы меня лягнул осел, разве стал  бы я подавать на него в суд?».

   Тот же Сократ учил, что зло проистекает не от злых намерений – а от неумения, беспомощности, незнания. И вообще, человек по натуре своей очень глубоко стремится к отрицательным эмоциям. К сожалению, во всем мире эмоционально отрицательная информация ценится выше – даже чисто финансово, – чем информация эмоционально позитивная. Вот и журналисты ищут отрицательную информацию. Психолог Акоп Назаретян, сравнивая общество с экологической системой, уподобил журналиста  стервятнику, который питается падалью, скандалами, кровью и т.д.: «Журналисту это надо. Опасность журналиста состоит в том, когда он поддается соблазну из стервятника превращаться в хищника; когда он начинает не просто искать скандалы, а провоцировать их, создавать и т.д.». Даже в чем-то соглашаясь с психологом, я все же уверен, что профессиональный и ответственный журналист не имеет права на агрессию. Особенно в наше суперстремительное время, когда информация распространяется мгновенно и сразу по всему миру. Особенно, если ты не глубоко «в теме» и не имеешь возможности проверять, перепроверять факты, которыми оперируешь. В свое время я написал такое стихотворение:

Есть люди по имени Против,

есть люди по имени Нет:

как будто бы тоже –  из плоти,

но суть их одна – Пистолет.

Как будто бы не из железа –

глаза есть и губы, и рот

(но видно же головореза,

который и молча орёт…).

Он только с собою согласный,

он – первый, всегда на виду,

в правлении крайне опасный,

накликать готовый беду.

Он даже как будто начитан –

умелый софист, демагог,

но злобой до края напитан –

для ссоры не нужен предлог…

Есть люди по имени Нате,

есть люди по имени Я,

а надо б по имени Хватит

и даже побольше – Нельзя,

по имени Дружба, Согласье,

по имени Вместе Вперёд,

по светлому имени Счастье

и с кратким названьем – Народ…

  Настоящие мастера дискуссии умеют формулировать тезисы, находить, использовать аргументы и способы доказывания, различать факты и мнения. То есть они соблюдают основные законы формальной логики, придерживаясь  стратегии истины – «высшей формы спора, самой благородной и самой прекрасной». Иногда можно придерживаться стратегии убеждения или стратегии победы, но даже при этом нельзя унижать и оскорблять оппонента. Чтобы не было спора ради спора, чтобы не применялись различные уловки типа: «подмазывание аргумента», увод разговора в другую сторону, безапелляционность, обструкция, т.е. намеренный срыв спора, и т.п.

 

Т

ТРАДИЦИЯ

   «Даешь традицию!», «Даешь продуктивные стереотипы!» – вот такие бы лозунги я начертал, проводись дискуссия архаистов и новаторов. Но мне кажется (да что там кажется – я уверен!), спор консерваторов и новаторов не только вечен, но и крайне полезен! Потому что он – суть диалектического развития, больше того – суть бытия. Ученые определяют традицию как «множество представлений, обрядов, привычек и навыков практической и общественной деятельности, передаваемых из поколения в поколение». Ключевое слово здесь – передача. То есть своеобразная эстафета поколений. И выражаясь современным языком – нематериальный актив. Даже прожженный прагматик задумается: стоит ли отказываться от того, что тобой не создано и тебе не принадлежит, но может быть абсолютно легально и с пользой для будущего использовано?.. Не верьте тем, кто тотально отвергает традицию, связывая ее лишь с однозначным противодействием развитию и обновлению, считая ее предвестником застоя.  Подлинная традиция включает в себя качественное начало, и действительный новатор по-особому уважительно относится к переданному как к дару и, соответственно, к самому процессу передачи.

Такие великие художники, как Пикассо или Ван Гог, начинали как реалисты и только затем, в поисках собственного пути, применяли что-то новое. То есть, освоив азы искусства, изучив традицию, они стремились преодолеть канон. У Пикассо были голубой и розовый периоды, он пробовал себя как кубист, как абстракционист… А иные горе-художники не могут ничего нарисовать с натуры, сделать, как говорится, похоже, а сразу начинают с подражательства модерну. И получается – вторичный примитив.

В общем, надо отличать традицию как главную движущую силу истории от псевдотрадиции, следование которой можно уподобить действию «духовного опиума», усыпляющего индивидуальную инициативу и критическое мышление.

Вы спросите: как же рассмотреть продуктивную традицию, как отделить ее от той, что становится орудием манипулирования массовым сознанием, квинтэссенцией обывательской косности? Ответ один – читайте, образовывайтесь, овладевайте всеми теми знаниями, которое выработало человечество.

Как говорится, от знаний – к умению, от умения – к навыку.

Вот почему школа – начальная, средняя, высшая, где эта цепочка и реализуется, по определению должна быть консервативной.

Подчеркиваю – консервативной, но не косной.

Вот почему реформы, не учитывающие традиции, отторгаются как учениками, так и учителями. Мне кажется, это происходит еще и потому, что в России постулат «Справедливость выше закона» остаётся незыблемым. Например, почему идея единого государственного экзамена продолжает вызывать мощный внутренний протест у населения? Потому что люди нутром чувствуют подмену целей, когда для выпускников главным становится не овладение знаниями, а сдача единого государственного экзамена любым способом (недаром народ сразу же припечатал – «Баба ЕГЭ»).

Известный педагог Евгений Ямбург говорит: «Сколько себя помню в профессии, школу постоянно реформировали, каждый раз затачивая ее под новые идеологические, политические и экономические задачи. Особенно интенсивно этот процесс пошел в последние годы: характеристика “инновационный” бесконечно применяется как к процессу обучения, так и к реорганизации всего школьного дела. А что на деле? Рискну высказать предположение, – продолжает Ямбург, – что никакой реформы образования не было и нет. А чем же мы тогда занимались последние годы с таким энтузиазмом?

 Реформой не образования, а экономики образования и его сервисного обеспечения».

Те же, кто знает историю (читай – традиции), может и должен сказать: российская школа – плоть от плоти европейской фундаментальной классической системы образования.

Те же Оксфорд и Кембридж скептически оценивают Болонский процесс и вовсе не собираются переходить на прикладные рельсы. Скажете: «Ну, это же англичане…» Правильно – англичане, известные своим мудрым консерватизмом. Англичане, которых при этом было бы смешно обвинить в непринятии прогрессивных идей: во многих социальных сферах – от юриспруденции до промышленности – эти заядлые консерваторы были и во многом остаются впереди планеты всей…

ТУРИЗМ

Я уже рассказывал о своей годичной командировке в Китай, в течение которой я в числе тринадцати преподавателей из университетов Санкт-Петербурга, Минска, Казани, Воронежа, Уфы преподавал русский язык и литературу в Пекинском институте иностранных языков.

КНР уже почти десять лет как проводила реформу, в нашей же стране только-только объявили новый курс. Поэтому мне (в том числе и как журналисту) было крайне интересно наблюдать, сравнивать, делать выводы. Помню удивление от того, что китайцы все время говорили о туризме. Правда, не только говорили, но и много чего показывали. Страна была буквально заполонена иностранцами со всех континентов – бизнесменами, инженерами, учителями и, конечно, обычными туристами. Китай открыл границы для сотрудничества в политике, экономике, культуре, спорте. Именно тогда начался прорыв, позволившей ему сегодня выйти по многим показателям на первое место в мире. И туризм, на мой взгляд, сыграл в этом не последнюю роль.

Потенциальные инвесторы восхищались великолепными отелями, отличными дорогами, Великой китайской стеной, пекинской оперой, китайским шелком и китайской кухней – все было необычно и все… приносило Поднебесной огромную прибыль.

Последние несколько лет мы на журфаке постоянно обращаемся к теме туризма. Вот вывод из одной дипломной работы, посвященной концепции рекламного и PR-продвижения краеведческого туризма в Воронежской области: позиционируя наш регион, не следует ограничиваться АПК, ВПК и самолетостроением – у Воронежской области, занимающей выгодное географическое положение, находящейся в районе мягкого климата, имеющей богатейшую и уникальную историю, в том числе историю культуры, есть огромный туристический потенциал. У нас можно развивать любой из многочисленных видов туризма: лечебно-оздоровительный, экскурсионно-познавательный, спортивный, любительский, деловой, научный, коммерческий, образовательный, паломнический, этнический, экологический,  детский, молодежный, купально-пляжный, лечебный, охотничий, рыболовный, экологический и так далее и так далее.

И хотя специалисты уверены, что Воронежская область обладает уникальными условиями для развития курортного бизнеса, к нам по-прежнему едут неохотно. Причины? Они на поверхности: у нас нет крупных гостиниц туристского класса, и вообще отсутствует развитая туристская инфраструктура, зато в наличии серьезные транспортные проблемы; у нас нет должного разнообразия организационных форм охраны и использования объектов культурного наследия, зато есть большие проблемы в коммунальном хозяйстве…

Между тем ресурсов – историко-культурных, природно-оздоровительных, экономико-географических – достаточно, чтобы область стала еще более привлекательна в туристическом плане. Стоит ли напоминать о сохраненных памятниках архитектуры XVIII-XIX веков, о таких личностях, которыми гордится воронежская земля, как сказочники Афанасьев и Барышникова, основатель русского народного хора Пятницкий, художники Крамской и Ге, поэты Кольцов, Никитин и Веневитинов, писатели Бунин и Платонов, академики Бурденко и Басов, изобретатель трехлинейной винтовки Мосин и выдающийся зоогеограф и путешественник Северцов и многие-многие другие. Уникальны коллекции воронежских музеев. Уникален академический театр драмы имени Кольцова, на сцене которого выступали Щепкин и Мочалов, Комиссаржевская и Ермолова.

Как не гордиться достопримечательностями Рамонского района: от курганных групп, городищ и поселений II-I тысячелетий до н.э. до дворцовых комплексов Ольденбургских, Тулиновых, Ромахиных, Веневитиновых, Толстых, старинных церквей во многих селах района.

Село Костенки Хохольского района Воронежской области знаменито теперь на весь мир, по крайней мере у тех, кто так или иначе соприкасается с проблемами изучения первобытной истории, оно на слуху: ведь на территории этого села в разное время было открыто и исследовано более 26 стоянок первобытного человека каменного века.

Природный архитектурно-археологический музей заповедник «Дивногорье», Хреновской конезавод, Никольская и Введенская церкви, Графский заповедник, видовой заказник «Каменная Степь», охотничий заказник «Михайловский» –  можно перечислять и перечислять...

Конечно, сегодня в Воронеже и в Воронежской области существуют и внутренние туристические услуги, интереснейшие экскурсии, но пока это не система, сочетающая сразу три важных условия туристского развития, а именно: историко-культурные достопримечательности, природную среду и их транспортную доступность. А ведь туризм – это и самостоятельная перспективная отрасль экономики, и своеобразный «локомотив», который может потянуть за собой другие отрасли (строительство, транспорт, сервис и др.), как это происходило и происходит во многих странах мира. Перефразируя слова великого Ломоносова, можно сказать, что наша экономика должна и будет прирастать туризмом.

 

 

У

УЧИТЕЛЬ

Хотя первая запись в моей трудовой книжке «Художник молодежной газеты», и я много лет проработал в редакциях разных периодических изданий, своим основным делом все же считаю учительство. Потому что и по диплому, и по существу я прежде всего  учитель, к тому же еще и сын учителя, и муж учительницы, и отец учительницы… Как говорится, сам Бог велел.

Впервые за партой я оказался в пятилетнем возрасте. В большой комнате одного из домов поволжского поселка Новая жизнь устроили начальную школу для десятка ребятишек, и я, приехавший погостить к дедушке с бабушкой, как толстовский Филиппок, напросился на занятия... До сих пор помню тот трепет малышни перед учительницей, объяснявшей урок и первоклашкам, и тем, что были постарше.

Но официально учеником я стал, как и полагается, через два года. Есть фотография с пометкой «1 сентября 1961 года», на которой улыбающийся пацан с портфелем, букетом георгионов, в специальной форме с ремнем, в фуражке с кокардой. Такая была форма у тогдашних школьников. Двухэтажное здание восьмилетки казалось огромным, а все учителя представлялись просто небожителями, хотя, казалось бы, мой отец был преподавателем физики и математики, директором школы…

В общем, если слово «учитель» мы и не писали с большой буквы, то воспринимали именно так и только так – Учитель! И у меня это сохранилось по сей день: встречая своих университетских преподавателей (увы, все реже и реже), испытываю совершенно искренний пиетет и глубокое уважение – каждый из тех, с кем сталкивала меня школьная, студенческая и аспирантская жизнь, оставил что-то свое. И хотя я абсолютно согласен с Галиной Щербаковой, написавшей: «Каждому человеку в жизни, в сущности, нужен всего один учитель... Настоящий. Остальных можно стерпеть», скажу, что мне повезло со многими наставниками. Явно или не явно все они – прежде всего личным примером – дали понять, что настоящие знания даются лишь через преодоление, через трату сил, нервов, времени; что образованность и ум – вовсе не одно и то же; что даже в самых сложных ситуациях необходимо оставаться человеком…Повезло и с первой – очень строгой – учительницей Александрой Дмитриевной, и с руководителем драмкружка Ольгой Васильевной, и с педагогом в детской художественной школе Георгием Максимовичем, и с классным руководителем нашего выпускного класса Галиной Ивановной, и с вузовским куратором Ниной Степановной, и с научным руководителем диссертации Гориславом Валентиновичем…

Кстати, мне до сих пор нравятся книги Пантелеева, Кассиля, Сотника, а также фильмы «Путевка в жизнь», «Республика ШКИД», «Доживем до понедельника, «Дневник директора школы». Во-первых, потому, что их авторы – настоящие мастера, а во-вторых, созданные ими литературные и кинообразы Учителя и Школы не расходятся с жизненными примерами. Мне тоже встречались нудные и истеричные училки, бывало, что и по отношению ко мне допускалась явная несправедливость, но все же светлых страниц оказалось гораздо больше. Может быть, от того, что в моем случае любовь оказалась взаимной …

Наверное, и сегодня у большинства дело обстоит в основном так же, хотя добавление «в основном» уже необходимо. Потому что все чаще в телепередачах видишь униженного во всех смыслах  учителя, потому что не он сегодня герой литературы и искусства и не по нему сегодня предлагают сверять и строить жизнь…

Но я уверен, что проверка каждого из нас на порядочность и человечность начинается с отношения к родителям, старикам и учителям. А в роли последних могут быть и родители, и старики, и, конечно же, школьные педагоги и профессиональные наставники. Будем же помнить о них! Об этом и – стихотворение Андрея Дементьева, которое я хочу в заключение прочитать:

Не смейте забывать учителей.

Они о нас тревожатся и помнят.

И в тишине задумавшихся комнат

Ждут наших возвращений и вестей.

Им не хватает этих встреч нечастых,

И, сколько бы ни миновало лет,

Слагается учительское счастье

Из наших ученических побед.

А мы порой так равнодушны к ним:

Под Новый год не шлём им поздравлений.

И в суете иль попросту из лени

Не пишем, не заходим, не звоним.

Они нас ждут. Они следят за нами.

И радуются всякий раз за тех,

Кто снова где-то выдержит экзамен

На мужество, на честность, на успех.

Не смейте забывать учителей.

Пусть будет жизнь достойна их усилий –

Учителями славится Россия,

Ученики приносят славу ей.

Не смейте забывать учителей!

 

 

УПОЕНИЕ

Уинстону Черчиллю приписывается выражение «Кто в молодости не был революционером – у того нет сердца, кто в старости не стал консерватором – у того нет мозгов». С годами понимаешь высшую справедливость этих слов, которые, кстати, можно трактовать широко. Например, заменив слово «революционер» словом «романтик»…

Можно и продолжить синонимический ряд: «воодушевленный», «самозабвенный»… Правда, в новые времена эти слова все чаще заменяют одним, новомодным – «экзальтированный». Какое-то холодное, слишком иностранное слово «экзальтация», мне ближе – «упоение», «восторг».

И сразу вспоминается пушкинское: «Есть упоение в бою/И бездны мрачной на краю,/И в разъяренном океане,/Средь грозных волн и бурной тьмы,/И в аравийском урагане,/И в дуновении Чумы». А рядом встают строки Семена Гудзенко: «Когда на смерть идут, – поют,/а перед этим можно плакать./Ведь самый страшный час в бою –/час ожидания атаки»…

Итак: упоение, восторг (пусть иногда и щенячий), восторженность, восхищение, оживленность, возбужденность и даже экстаз. Все то, что мы относим к поре, называемой весной нашей жизни. То есть – к детству, отрочеству, юности и молодости

Уверен: лишь от восторженности жизнью, от искреннего интереса к другим людям рождаются, дружба и любовь, движущие миром.

Можно с иронией отнестись к поступку двенадцатилетних московских мальчишек, поклявшихся друг другу на Воробьевых горах посвятить жизнь борьбе за свободу и счастье родины. А можно с уважением констатировать, что они до конца своих дней остались верны идеалам юности и заметно повлияли на Россию: я имею в виду Николая Огарева, ставшего известным публицистом, и Александра Герцена – выдающегося философа, социального мыслителя, великого русского писателя.

Можно скептически отзываться об истории отношений русского  государственного деятеля Николая Резанова и дочери коменданта испанской крепости Сан-Франциско, а можно написать замечательные стихи о чарующей истории любви русского мореплавателя и юной испанки, как это сделал Андрей Вознесенский. Ведь людям нужны и легенды!

Любое доброе начинание, если оно делается с подъемом и воодушевлением, приводит к талантливому результату. «Креативный класс», о котором говорят как о двигателе прогресса, может воспроизводиться лишь на основе большой мечты. И прав был тот, кто вывел почти как формулу: «Не ставьте перед собой мелких целей – они не обладают волшебным свойством волновать кровь!..» Без сомнения, Циолковский, Королев, Гагарин были мечтателями. Они упивались мечтой о космосе, и это лишь потом в дело вступил жесткий научный расчет.

Конечно, важно, чтобы ваша искренняя оживленность не перерождалась в болезненное состояние, доходящее до исступления – особенно плохо, когда к этому приходят намеренно, выставляя напоказ свои чувства. Подлинное же упоение – это чистота и свежесть чувств. В заключение приведу лишь две цитаты из классиков. У Ивана Бунина находим: «И я в упоении целовал её душистые руки с колючими перстнями и не знал, что сказать ей, от счастья…». А вот у Михаила Салтыкова-Щедрина: «В особенности его пленяла Жорж Занд в своих первых романах. Он зачитывался ими до упоения, находил в них неисчерпаемый источник той анонимной восторженности, которая чаще всего лежит в основании юношеских верований и стремлений».

Так что, упивайтесь жизнью, господа, упивайтесь!..

 

Ф

ФУТБОЛ

 

Мое давнее стихотворение «Футбол как отражение жизни» начиналось так:

Магнит глобального масштаба,

биологический мотив,

инстинкт, потребность и отрада…

Самолюбив, честолюбив!

Награда смелым, горделивым,

трудолюбивым, терпеливым,

сметливым, в меру шаловливым,

ну и, конечно же, счастливым,

орущим во всё горло: «Гол!!!» –

Его величество Футбол.

Да, замечательная, поистине народная игра, хотя есть скептики. утверждающие, что Россия и Футбол – «две вещи несовместные». Но я думаю, что это всего лишь изящная фраза. Ведь стали совсем недавно наши пляжные футболисты чемпионами мира, причём уже двукратными, опередив в том числе знаменитых бразильцев, которые чуть ли не с пелёнок тренируются на морском песочке. А вспомните достижения в мини-футболе (по-научному футзале)!.. Да если обратиться и к истории большого футбола, то и там есть чем гордиться. Мы были первыми в Европе, выигрывали Олимпийские игры, становились призерами чемпионата мира. О клубных победах я уже и не говорю. В мире знают «Спартак», «Динамо», ЦСКА, «Локомотив», а с недавних пор «Зенит», «Рубин» и даже «Анжи»…

Среди экспертов ходит такая шутка: «В России многие умеют играть в шахматы, но мало кто в них серьёзно разбирается. В России мало кто хорошо играет в футбол, но все в нём разбираются…» Может, действительно, у россиян слишком завышенные требования к футболистам? Может, и так: ведь кого больше любишь, от того большего и ждёшь. Между тем, представители других видов спорта нередко сетуют: мол, у них успехов в десять раз больше, чем у футболистов, но те получают – и славы, и денег – на порядок больше. Трудно с этим не согласиться. Как и с тем, что главные проблемы нашего футбола все-таки лежат в области психологии.

Давайте вспомним знаменитое турне 1945 года команды «Динамо» по Великобритании. Встречаясь с сильнейшими профессиональными клубами Англии, Уэльса и Шотландии, москвичи в двух матчах добились победы, а две игры закончили ничьей. Разница мячей 19:9 в пользу «Динамо»! Не думаю, что наши спортсмены были обучены лучше футболистов «Челси» или «Кардифф Сити», «Арсенала»  или «Рейнджерс», – просто их вёл вперёд победный дух. Именно психология победителя отличала Всеволода Боброва, Константина Бескова, а в дальнейшем – Льва Яшина, Игоря Нетто, Валерия Воронина, Игоря Численко, Анатолия Банишевского. И этот дух как будто бы переселился в наших хоккеистов, от которых мы вот уже более 60 лет ждём только побед. А вот футболисты, к сожалению, нередко наши ожидания обманывают. Но болельщики продолжают верить, что победный дух вернётся и в любимый всеми футбол.

Как в малой капле живо море,

так в этой праздничной игре

характер нации – поспорим! –

все ж отражается вполне.

Одни логичны и упорны,

другие яростно моторны

и артистичны, и проворны,

а третьи лучшие бесспорно

во всём, и тренер их – орёл!

Всё это, граждане, – Футбол!

Такое странное явленье:

бумага-лакмус, реактив…

Всех черт прекрасных проявленье

и безобразный негатив…

Он – будто разум коллективный,

бурливый или неактивный…

Игра? Согласен. Но не только…

Падений, взлётов, жизней сколько

пересчитал, перемолол

Его трагичество Футбол!

Не новой кажется нам мысль:

Футбол – судьба. Да просто – жизнь…

 

 

Х

ХОККЕЙ

Как и многие советские дети, я один из летних месяцев проводил в деревне у дедушки с бабушкой, но однажды случилось приехать туда и в зимние каникулы. Январь выдался снежным, морозным, и я пожалел, что не привёз с собой хотя бы коньков. Но вот в избу забежал соседский паренёк Пашка и пригласил сыграть в шербалку. Я не сразу понял, что так в деревне называлась игра с маленьким мячом. Пацаны сами мастерили из коряг подобия хоккейных клюшек и гоняли ими тот самый мячик по льду замерзшей речки от ворот до ворот, помеченных хворостинами. То есть шар гоняли палками. Поменяли букву «а» на «е» и получилась – шербалка.

К тому времени я уже был заядлым хоккейным болельщиком. Любимой командой была ледовая дружина ЦСКА, любимым игроком – Анатолий Фирсов, любимым тренером – Анатолий Владимирович Тарасов, любимым комментатором – Николай Николаевич Озеров. Мы буквально гонялись за дефицитными газетами «Советский спорт» и «Футбол-Хоккей», вели вслед за энциклопедистом спорта Константином Есениным свою статистику, смотрели все игры сборной СССР на чёрно-белых экранах наших «Рекордов» или «Спутников»… И даже женщины становились болельщицами – помню, как мама причитала: «Жалко мне этого вашего Петрова – все время, бедный, на скамейке штрафников сидит…» Речь шла, конечно же, о знаменитом центрфорварде Владимире Петрове, игравшем в одной тройке с легендами № 13 и № 17 – Борисом Михайловым и Валерием Харламовым.

Матчи «Спартак» – ЦСКА становились чуть ли не главными событиями страны. Помню, забастовку в прямом эфире Тарасова, за которую его сняли из тренеров сборной. Окончание матча задержалось почти на час, а в вип-ложе сидел искушенный болельщик генсек Леонид Ильич Брежнев…

Помню не только знаменитые игры с канадцами, но и перманентное противостояние СССР и Чехословакии. Было время, когда им улыбалась удача в матчах с нашими хоккеистами, но не везло со шведами, которых мы зато почти регулярно побеждали… Вот такой получался равнобедренный треугольник.

Помню и времена, когда сборная СССР обыгрывала финнов и американцев с двузначным счетом, а немецкие и швейцарские команды даже не мечтали об участии в европейских и мировых финалах.

Но времена меняются. Пришел в хоккей рынок, а с ним – новые имена, новые хоккейные центры, новые условия. В знаменитой НХЛ ежегодно выступает несколько десятков российских игроков, а в КХЛ – не меньшее число представителей Северной Америки и Северной Европы. Но поскольку сегодня хоккей – целая индустрия, умелый менеджмент позволяет даже в южных городах, к которым относится и Воронеж, развивать этот вид спорта. Вот и «Буран» в последние годы радует нас победами, а воспитанники воронежской хоккейной школы уже заявляют о себе в ведущих клубах – назову хотя бы Александра Черникова, играющего ныне в Ярославле.

Теперь не встретишь спортсмена, который бы одинаково успешно и на высшем уровне играл летом в футбол, а зимой – в хоккей. Думаю, сегодня это было бы не под силу даже великому Всеволоду Боброву –  в спорте наступили времена узких профессионалов. А вот нам, болельщикам, такая специализация не грозит – мы постоянно в тонусе. Более того, если говорить об одном хоккее, то и он обогатился почти десятком разновидностей. Это и роллер-хоккей, и хоккей на траве, и индорхоккей, и русский хоккей, и  ринк-бенди, и флорбол, а еще вертикальный, саночный хоккей – разновидности хоккея для инвалидов.

И в каждом случае – борьба характеров, проверка мастерства. Как в песне:

Суровый бой ведет ледовая дружина

Мы верим мужеству отчаянных парней

В хоккей играют настоящие мужчины

Трус не играет в хоккей

Трус не играет в хоккей

 

Ц

ЦИРК

Знаменитый циркач Леонид Енгибаров по-своему признался в любви к цирку, написав о жонглёре:

«Потом, когда кончится дробь барабана и подойдёт к концу жизнь, тебе скажут, что был несчастлив в жизни, потому что ты всегда работал и ни на что другое у тебя не оставалось времени.

Но зато ты делал невозможное – человек, чьи ладони в кровавых трещинах...

Разве это не Счастье?»

А разве не счастье дарить радость миллионам людей, и прежде всего – мальчишкам и девчонкам. Тем, у кого уже в фойе начинают блестеть глаза! Тем, кто так восторженно смотрит на арену! Тем, кто так жадно вдыхает запах опилок!

«А в цирке широкие двери,

 Арена, огни, галуны,

 И прыгают люди, как звери,

 А звери, как люди, умны.

Там слон понимает по-русски,

 Дворняга поёт по-людски.

 И клоун без всякой закуски

 Глотает чужие платки».

Это – поэт Давид Самйлов о цирке и цирковых, с которым солидарен другой поэт – Николай Заболоцкий:

«Цирк сияет, словно щит,

 Цирк на пальцах верещит,

 Цирк на дудке завывает,

 Душу в душу ударяет!»

А им двоим вторит Владимир Высоцкий, который, оказывается, мечтал о работе в цирке:

«Парад-alle, не видно кресел, мест.

 Оркестр шпарил марш, и вдруг, весь в чёрном,

 Эффектно появился шпрехшталмейстер

 И крикнул о сегодняшнем ковёрном».

Немало книг написано о цирке: «Гуттаперчевый мальчик» Григоровича, «Каштанка» Чехова, «Три толстяка» Олеши, многочисленные рассказы Куприна...

Немало художников были влюблены в цирк и посвятили ему свои картины: Лотрек, Ренуар, Дега, Пикассо, Шагал, Юон...

Для нашего города цирк вообще – часть бренда: ведь именно в Воронеже восемнадцатилетний  Анатолий Дуров дебютировал как клоун.  В 1901 г. он обосновался здесь, и в его доме часто гостили Куприн, Гиляровский, Заикин, Шаляпин. (Кстати, увлечение знаменитого дрессировщика авиацией привело к тому, что с его участием состоялся первый в Воронеже полет на аэроплане; его любовь к кинематографу подтолкнула к съемкам в Воронеже кинофильма; его страсть к коллекционированию подтолкнула власти к открытию именного музея, и сегодня Дом Дурова является одной из достопримечательностей нашего города).

    Есть версия, что чеховская «Каштанка» создана на основе реальной истории, которая произошла с братом Анатолия Леонидовича – дрессировщиком Владимиром Дуровым.

Воронежский цирк имел разные адреса: Староконная площадь, Театральная площадь, улица Плехановская, Первомайский сад и, наконец, улица Моисеева. Он имел разный статус – первым цирк, открытый  более 130 лет назад, был частным и принадлежал итальянцу М. Труцци, затем – уже государственный цирк – стал носить имя С. М. Будённого. После того, как здание цирка было разрушено в годы Великой отечественной войны, лишь в 1975 году на смену цирку-шапито пришло современное здание.

Пять лет назад на втором этаже Воронежского цирка благодарные зрители открыли памятник Анатолию Леонидовичу Дурову. Примечательно, что это был совместный проект национальных общин Воронежа: грузинской, греческой, армянской, украинской, немецкой и курдской, а автором скульптуры стал грузинский скульптор Вано Арсенадзе.

Вот так цирк сплачивает народы!

Потому что цирк – это праздник красок, таланта, смелости и творчества. Всего того, что ценится каждым народом в каждом народе.

 

Ч

ЧТЕНИЕ

Как-то мне на глаза попалась статья нашего знаменитого философа и литературоведа Валентина Асмуса под характерным названием «Чтение как труд и творчество». Познакомившись с ней, я задумался: что мы сегодня читаем? как мы читаем? много ли мы читаем?..

Кажется, раньше, когда наша страна справедливо считалась одной из самых читающих, такие вопросы казались праздными, поскольку существовала определенная система знакомства с литературой различного характера и различного уровня. В детсадовском возрасте мы любили книжки с картинками, в школе наряду с учебниками знакомились с детскими художественными книгами, авторами которых были лучшие писатели (К. Чуковский, С. Маршак, С. Михалков, А. Барто), а иллюстраторами – лучшие художники  страны (Ю. Васнецов, В. Лебедев, Е. Чарушин, А.  Пахомов, В. Конашевич, Т. Маврина). Затем появлялась подростковая литература, книги для молодежи…

Конечно, деление это условное (какой возрастной категории, например, адресовать книги Александра Грина или Александра Беляева?), и все же, все же, все же… Постепенность чтения, на мой взгляд, способствует гармоничному развитию личности: ведь ни для кого не секрет, что юношеский возраст – возраст увлечения романтикой, возраст острых чувств. Отсюда – поиск соответствующих героев, мотивов, ситуаций. И – крайне важное наблюдение – какие-то книги необходимо успеть прочитать в определенном возрасте.

Вот строки из песни Владимира Высоцкого, написанной для фильма «Стрелы Робин Гуда», а использованной в фильме «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго»:

                        «Детям вечно досаден

                                    Их возpаст и быт, –

                        И дpались мы до ссадин,

                                    До смеpтных обид.

                        Hо одежды латали

                                    Hам матеpи в сpок,

                        Мы же книги глотали,

                                    Пьянея от стpок.

         Липли волосы нам на вспотевшие лбы,

            И сосало под ложечкой сладко от фpаз,

            И кpужил наши головы запах боpьбы,

            Со стpаниц пожелтевших слетая на нас».

Сегодня, к сожалению, прервалась традиция семейного чтения, но, значит, родителям следует искать другие варианты управления чтением ребенка. Естественно, что главными в этом процессе остаются  школы и библиотеки. Мне и моим сверстникам в этом смысле повезло: в наше восьмилетке библиотекарь Ольга Васильевна Кацерик вела два кружка – библиотечный и драматический. Первый собирал многих любителей чтения, обсуждавших литературные новинки, второй – юных актеров, выступавших затем с инсценировками на смотрах художественной самодеятельности.

Уже взрослым человеком я прочитал небольшую повесть Евгения Дубровина «В ожидание козы», которую затем дал своему старшему сыну, тогда подростку, и он так же, как я, был просто ошеломлен, повесть и в мальчике вызвала ту же бурю чувств.

Возвращаясь к статье Асмуса, выскажу следующее мнение: чтение не просто труд – это тот процесс, благодаря которому человек и приобретает подлинную грамотность (известно, что, например, иностранное слово становится вашим, входит в ваш лексикон, или тезаурус, по научному, если вы произвели с ним 5 или 7 «операций»:  прочитали, проверили значение в словаре, применили в контексте и т.д.).

Итак, регулярное и качественное чтение. Что это значит?

Это значит, что книгочей быстрее и надежнее социализируется, приобретая комплекс умений: умение выделить основную мысль, смысл прочитанного (как говорится, «схватывает все на лету»); умение отделять главное от второстепенного (от т.н. «информационного шума»); умение рассуждать, т.е. приводить доводы, аргументы в доказательство какой-либо известной точки зрения; умение вырабатывать свою собственную точку зрения и обосновывать ее; наконец, умение определять причины поступков людей или явлений, соотнося все это с собственным опытом.

Каждый из нас наверняка замечал, что при чтении мы, рефлексируя, как бы произносим внутренний монолог: с чем-то соглашаемся, с чем-то спорим… И это хорошо: человек читающий – это человек с развитым критическим и аналитическим мышлением.

При умном – отборном – чтении происходит воспитание чувств. Эмоционально переживая, мы учимся сочувствию, мы тренируем наше воображение. Через литературу многие приходили к изобразительному искусству, к театру, к кинематографу, т.е. расширили свои познания о мировой и национальной культуре.

Я заметил, что если ребенок по каким-то причинам часто оставался один (либо по причине своей болезни, либо потому, что старшие уходили на работу), и нередко – наедине с книгами, то затем он отличался от сверстников лучшим умением сосредоточиться, сметливостью ума, верностью суждений и т.д.

Теперь о качестве чтения. Приведу опять строки Высоцкого:

            «Если, путь пpоpубая отцовским мечом,

            Ты соленые слезы на ус намотал,

            Если в жаpком бою испытал, что почем, –

            Значит, нужные книги ты в детстве читал!»

В общем, привычку к чтению, которая превратится в потребность, надо вырабатывать в детстве. Ведь современный человек – это тот, кто понимает: как нельзя жить без воды и пищи, так нельзя жить без информации – пищи духовной. Ищите эту информацию в нужных книгах, и прежде всего – в книгах классиков, в книгах, прошедшие испытание временем.

 

 

Ш

ШУКШИН

Почему Шукшин?

Может быть, потому, что первые его рассказы, прочитанные мной в журнале «Сельская молодежь», буквально оживили картинки из жизни родных и соседей, любимых «сельских жителей» из поселка Новая жизнь, где я проводил почти все школьные каникулы (к тому же внешне Василий Макарович очень похож на моего отца – Василия Ивановича).

Может быть, потому, что его проза была выпукло кинематографична, язык его героев – по-народному богат, сюжеты его замечательных рассказов, с одной стороны, неожиданны, с другой – убедительно реалистичны.

Если прибавить ко всему этому юмор, лукавую шукшинскую улыбку, то станет понятным, почему этот писатель, актёр, кинорежиссёр и сценарист стал властителем дум не только поколения далеких шестидесятых, но и сегодняшних читателей и зрителей.

Ровно четверть века назад я работал в Уфе, в редакции областной молодежной газеты и одновременно вел рубрику «Театральная гостиная», писал театральные и кинорецензии. Лето становилось для меня настоящим праздником: в городе одновременно могли выступать по два-три коллектива из Москвы или Ленинграда, Киева или Челябинска, Перми или Воронежа... И вот в июле 1979 году в столицу Башкирии приехал Московский драматический театр имени К.С. Станиславского. Конечно же, я посмотрел почти все спектакли москвичей – этот театр тогда набирал силу,  а васильевская «Взрослая дочь молодого человека», как теперь всем понятно, вообще стала явлением в нашей культуре. Конечно же, я специально ходил и «на Буркова», который мне нравился не только как актер, но и как ближайший друг моего любимого писателя Василия Макаровича Шукшина…

С Георгием Ивановичем мы договорились встретиться в лучшем кинотеатре города «Искре», где он сначала терпеливо отвечал на вопросы зрителей, а потом мы на нашем редакционном «Газике» поехали в гостиницу. По дороге радио сообщило, что «только что попал в аварию Михаил Боярский», и Георгий Иванович так искренне стал сокрушаться: мол, как жалко парня, ведь вроде бы только что стал известным… Своей простотой и человечностью он обаял меня сразу же, ну а после беседы в его номере (он не пожалел на молодого провинциального журналиста четыре часа времени, хотя к нему то и дело, заговорщически подмигивая, заглядывали друзья) я был им по-настоящему очарован. За обманчивой внешностью простачка, с киноимиджем «любителя выпить», скрывался серьезный, интересный, начитанный, глубоко мыслящий человек. А о Буркове-рассказчике давно слагались легенды, недаром Шукшин советовал ему записывать свои истории.

Материал я отпечатал почти сразу же на машинке, за один присест. Но завизировать не смог, поскольку Бурков уехал на юбилей в Сростки. Пришлось прочитать текст по телефону его супруге, и лучшей наградой были ее слова, сказанные, мне показалось, даже с удивлением: «А вы – молодец…». Вот несколько бурковских зарисовок о Шукшине:

«Он был удивительно красивый чело­век. Это был мужчина! Честное слово, на него было всегда приятно смотреть. Коренастый, плотный — мужик! И ког­да я вспоминаю его, то становится горько, и трагические мысли в голову лезут,— как рано он ушел из жизни. И хочется   вспоминать, когда Шукшин был радостным.   Увидел   интересно­го человека,   или   замысел   по­явился   новый... Вот когда он   был Шукшин! В такие минуты Вася стано­вился  радостным,  как   мальчишка. Смеялся, шутил. Я любил тогда бывать с ним».

«Интересно, он не умел в жизни рас­сказывать анекдоты. Вот подходит ко мне и рассказывает. Я мрачно слушаю (ну что поделаешь, не умеет человек рассказывать анекдоты). Подталкивает меня: «Иди, иди, расскажи кому-ни­будь!», и сам идет следом. Я расска­зываю, а он хохочет, как ребенок,— будто первый раз услышал рассказан­ное…»

«Любил странные,  неожиданные на­ходки. Понравится какое-то слово, по­говорка, жест или вообще сочетание слов, понятное только ему, — повторяет, повторяет его на разные лады. Навер­ное, и это был какой-то скрытый для нас процесс творчества. Часто повто­рял из Пушкина (которого, кстати, очень любил) «Нет счастья на земле, есть лишь покой и воля...» и как-то по-свое­му объяснял это. «Вот что такое покой? Это смерть. А воля? Не-по-слу-ша-ние».

«На съемках «Они сражались за Ро­дину» мы были все время вместе. Жи­ли на пароходе — там  размещалась вся съемочная труппа. И как-то полу­чалось так, что на мне проверял он все задуманное в ту пору, Вот, скажем, го­ворит: «А пойдем посмотрим, сколько на Дону туман держится». Засекли вре­мя. Оказалось — около часа. «А зачем тебе это?» — спрашиваю. «Представь себе: идут по воде святые, тысячи свя­тых. И стоят они на седлах — так казаки через реку переправлялись.  Выходят лошади на берег, они садятся в седла и с руганью в атаку. Оказывается,

«Он был уязвимый, мягкий, «доста­ваемый» человек. Внимательный в друж­бе, он и себя ранил часто по пустяч­ным подозрениям. Таким он был всегда, а в работе особенно. Проснусь ночью— сидит пишет (у него была такая толстая тетрадка в 96 страниц, куда он пере­писывал все начисто,— она осталась лежать открытой на столе и после смер­ти). Сидит весь в пятнах, глаза крас­ные, хотя и написана-то всего лишь страничка. Так он тратился. Но писал без помарок, лишь вычеркивал или вставлял в рукопись одно-другое слово».

После смерти Василия Макаровича Владимир Высоцкий написал о нем проникновенное стихотворение. А недавно я нашел такие слова великого барда о великом рассказчикее: «…Очень уважаю все, что сделал Шукшин. Знал его близко, встречался с ним часто, беседовал, спорил, и мне особенно обидно сегодня, что так и не удалось сняться ни в одном из его фильмов. Зато на всю жизнь останусь их самым постоянным зрителем».

Закончить я бы хотел стихами, которые я назвал «Шукшин и Высоцкий»:

Как будто знали о конце – и торопились, торопились…

И все страданья на лице мужском – мужицком – отразились.

И скорбь в глазах их, и печаль не только о себе – о людях:

Как будто знания печать о том, какими вскоре будем…

Кто и когда им дал совет быть представителем народа

И за других держать ответ – за умника и за урода?

И нервы рвать, и заливать обиды наши горьким зельем,

И продолжать, и продолжать в себя единственного верить?

Пускай – гордыня, даже пусть переоценка личной меры…

Но ведь слова живут! А грусть –  лишь тень их безответной веры.

 

 

Щ

ЩЕДРОСТЬ

Хорошее слово «щедрость» – широкое, нашенское! Действительно, уже в древнерусском языке оно употреблялось почти в современной форме – щедръ. В украинском языке есть сходное –  «щедрий», в белорусском похожее – «шчодры».

Словари  трактуют это слово как-то сухо: «значительная, широкая материальная помощь, дар», «качество, обозначающее нравственно совершенную меру в обращении с личным имуществом, представляющим ценность для других». А мне ближе такое: открытость человека другим, готовность делиться с ними и деньгами, и способностями, и знаниями, и душевными силами.

Подлинная щедрость – категория духовная, связанная с богатством души и отрицанием эгоизма как в мыслях, так и в поступках.

Настоящая щедрость предполагает несколько условий.

Первое: человек отдает не что-то ненужное, а то, чем дорожит.

Второе: человек отдает охотно и не думает о последующей славе, о том, что его поступок опишут СМИ.

Третье: человек отдает, не  заботясь о том, как другой распорядится его даром.

Четвертое: человек отдает то, что другому именно необходимо и необходимо именно в данный момент.

Так что, щедрый человек – это идеалист? Конечно» Хотя по размышлении оказывается, что даритель – самый что ни на есть прагматик.

Судите сами!

Отдавая, щедрый сохраняет главное богатство – уверенность, душевное равновесие и независимость от материального.

К тому же он зарабатывает добрую репутацию, которая порой ой как много значит.

Некоторые говорят: хорошо быть щедрым богатому – отдал, но еще много осталось… Да ведь жадный и копеечку не подаст. Щедрый же человек, как правило, умный – он и не сорит деньгами, но и относится к ним спокойно, как к средству обмена. Так что, если вас обошла страсть к накопительству и расточительству, то вы счастливый человек, живущий с собой и с окружающим миром в гармонии. Значит, вы поняли главное: богатство – это не только деньги,.

Чтобы щедрость стала потребностью души и приносила человеку настоящую, а не искусственную радость, надо ему уже в детстве объяснять и показывать преимущества щедрости и недостатки жадности:

Не будет с жадиной играть

 Никто на целом свете!

 Делиться надо, отдавать!

 Не жадничайте, дети!

А бывает ли щедрость неразумной?

Может она развратить другого?

Может, – считал, например, Морис Дрюон, – и жестко заключал: «Неразумная  щедрость  создает больше врагов, нежели облагодетельствованных».                

 А бывает ли щедрым бедняк или его щедрость есть расточительность?  Философский вопрос, который, видимо, занимал и Жан-Поля Сартра, как-то обронившего: «Бедняки не знают, что их предназначение в нашей жизни – развивать в нас  щедрость».     

Щедрость проявляется не только в одаривании или помощи нуждающимся, но и в отношении к другим людям. Родители щедро дарят своим детям любовь, учитель так же щедр в передаче знаний своим ученикам. А есть еще одно проявление щедрости, крайне необходимо сегодня, это – благотворительность, которой отличались на рубеже позапрошлого и прошлого веков русские промышленники.

Так, крупный текстильный фабрикант Кузьма Терентьевич Солдатёнков приобрел широкую известность как покровитель искусства и бескорыстный издатель ряда ценных сочинений. И неслучайно он, собиратель картин преимущественно русских художников (К.  Брюллова, А. Иванова, В. Перова, П. Федотова и других), получил прозвище «Козьма Медичи». В этом же ряду – Павел Михайлович Третьяков, Савва Иванович Мамонтов, Савва Тимофеевич Морозов и многие другие русские меценаты. Вот бы их примеру последовать нынешним успешным людям, к которым также обращены такие поэтические строчки:

Спешите делать добрые дела!

Вам это обязательно зачтется.

И словно отразившись от стекла,

К вам ваша доброта вернется.

Жизнь коротка, и можно опоздать

Согреть теплом того, кто замерзает,

Кому-то слово доброе сказать,

Спасти хоть одного, кто погибает…

Не потому, что он уже старик

И жизненные силы на исходе,

А потому, что головой поник --

«Душа больна», как говорят в народе.

Ему всего и надобно сказать,

Чтоб не испытывал судьбу напрасно:

Унынье – грех, и рано умирать,

А надо жить, и будет все прекрасно!

Спешите делать добрые дела,

И доброта вам эхом отзовется.

Когда над вами вдруг сгустится мгла

Она к вам солнечным лучом вернется.

Для добрых дел не надо серебра,

Не надо ни богатства и ни злата.

А надо, чтоб душа была щедра,

И добротой, и верою богата.

Щедрость – это моральное качество человека. Трезво оценивая себя, работая над собой, можно и нужно воспитывать в себе щедрость. Но не трезвонить об этом, не быть щедрым лишь на словах. Как писал Авиценна:

 «Я стократ щедрей тебя», — похваляется иной,

 А просители придут, повернётся к ним спиной.

 

 

Э

ЭНТУЗИАЗМ

Всю жизнь был энтузиастом, ни секунды об этом не жалею, хотя и состоялся у меня как-то любопытный в связи с этим разговор...

В заграничной командировке встретился с другом, вузовским однокашником, который, сидя за рулем своего автомобиля, задумчиво сказал: «Как же много мы с тобой в юности делали на голом энтузиазме – тратили время на всякие глупости…» Скорее всего, он имел в виду факультетскую стенгазету (до 20 ватманских листов в длину, между прочим), выпускавшуюся нами с первого по пятый курс; участие в команде КВН, а затем в самодеятельном театре, порой действительно мешавшее учебе; организацию городской «Юморины»… «Нет, – ответил я своему товарищу, – это не глупости. Все это помогло нам, в том числе в профессиональном плане. Вот ты приехал в другую страну, и уже через год заявил о себе как способный журналист, а затем и как редактор одной из центральных газет…»

Словари определяют энтузиазм  как положительно окрашенную эмоцию, высокую степень воодушевления и душевный подъём. И если поначалу энтузиастами называли людей, «одержимых божеством или находящихся под его влиянием», затем – людей, реагирующих на возвышенное, прекрасное («поэтический энтузиазм»), то в наше время энтузиастами называют людей целеустремленных, ориентированных на результат, но – и это главное! – не на получение прямой выгоды. Возможно, отсюда – насмешливое отношение современных прагматиков к такого рода субъектам. Юмористы даже придумали ироничное слово «энтуазизм», подвергая осмеянию излишнюю степень энтузиазма, доходящего до фанатизма и экзальтации.

Так высмеивался излишний пафос советских времен, плакатная призывность, направленная, как правило, на других. Но ведь и успешный капиталист Генри Форд утверждал: «Если у тебя есть энтузиазм, ты можешь совершить все, что угодно». И еще очень и очень многие состоявшиеся профессионалы считали и считают энтузиазм источником жизни и движения.

Действительно, когда человек находит  путь для достижения какой-либо важной ему цели, когда он внутренне убежден в собственной правоте, то начинает работать вдохновенно, с удвоенной энергией. Возможно для того, чтобы, доделав работу, скорее применить ее результаты.

Особенно важен энтузиазм на этапе ученичества. Если ты учишься, как говорится, «с огоньком», берешься за самые разные дела, пытаясь научиться новому и сделать все хорошо, – ты работаешь на свое будущее.

Например, сегодня мне – руководителю, преподавателю, журналисту – помогает то, что я 10 лет провел в драмкружке (приобретено умение коммуницировать, владеть аудиторией и др.), что я закончил художественную школу (знание истории искусств, дизайна и др.), что занимался спортом (выносливость, умение играть в команде, а при необходимости брать игру на себя). Помогает и то, что в студенчестве выезжал «на картошку», работал каменщиком в строительном отряде, вожатым в пионерских лагерях… Практически везде необходим был энтузиазм, без которого все вышеперечисленное могло превратиться в рутину, «обязаловку»: ведь репетиции продолжались нередко до ночи, ведь занятия спортом и искусством – это не только релаксация, но и упорный труд…

В общем, мой жизненный опыт говорит: любое дело начинается с энтузиазма. Ведь, например, открытие новых специальностей и направлений высшего профессионального образования (а я участвовал, как минимум в открытии 6 университетских образовательных программ) требует долгой и кропотливой предварительной работы по составлению учебных планов и других серьезных документов для министерства, по поиску квалифицированных кадров и т.д. и т.п. Но настоящие энтузиасты – они же оптимисты – знают: дорогу осилит идущий, победа обязательно придет!

Завершить хочу такой крылатой фразой: «Энтузиазм заразителен. Его отсутствие – тоже». 

 

 

Ю

ЮМОР

 

В далеком 1971-м году меня, первокурсника филфака, пригласили в университетскую кавээновскую команду, пробившуюся на Центральное телевидение. Пригласили как художника, но вскоре я стал писать и тексты для выходных песенок, участвовать в мозговых юмористических штурмах. А на втором курсе выбрал тему курсовой работы, связанную с говорящими именами героев Фонвизина, Салтыкова-Щедрина, Маяковского, Ильфа и Петрова. Тогда-то мне мои старшие друзья кавээнщики и дали почитать книжку «О чувстве юмора и остроумии», которую я сегодня сам рекомендую студентам, заинтересовавшимся этой проблематикой применительно к фельетонному или рекламному творчеству.

Книжку эту написал Александр Наумович Лук – офицер медицинской службы, а в дальнейшем кандидат философских наук и исследователь возможностей и пределов моделирования психических процессов на ЭВМ. Так вот, Лук считал юмор особой категорией восприятия мира – «метаотношением» к действительности, которое служит одним из проявлений творческой сути человека.

Интересно, что в античности природой смеха занимался врач Гиппократ, в эпоху Возрождения – врач Жубер, учеником которого  по медицинскому факультету был сам гениальный Рабле. Проблемой остроумия занимался австрийский психоневролог Зигмунд Фрейд. Среди наших писателей было также немало врачей, причем таких, которым юмор был отнюдь не чужд: Вересаев, Чехов, Булгаков, Горин, Арканов… Мне кажется, это вовсе неслучайно: ведь ученые утверждают, что остроумие – сложная психическая способность творческих людей. Врачи же всегда – исследователи, в том числе такой тонкой материи, как творчество, связанное с мыслями, чувствами, эмоциями – будь то интерес, радость или удивление, которые юмор может по-своему окрашивать и усиливать.

Шутка, острота, добродушное подтрунивание вызывают улыбку, а иногда и смех, если прием остроумия – осознанно или случайно – будет применен удачно (т.е. неожиданно и оригинально) и со вкусом (т.е. изящно, а не пошло).

Говорят, что знакомство Булгакова и Маяковского,  состоявшееся в редакции журнала «Красный перец», началось с того, что поэт спросил у прозаика: «Что вы пишете сейчас?» – «Я пишу сатирический роман, и есть у меня там профессор, но не знаю, какую ему дать фамилию. Должно быть видно, что это советский профессор. Но фамилия должна быть смешная. Может быть, вы мне посоветуете?»  И Маяковский сразу же выдал: «Тимирзяев». Булгаков страшно хохотал – получилось действительно остроумно.

Юмор очень ценится в рекламе. Надпись на щите «Изюмительная мебель» содержит видимую всеми намеренную ошибку. Как и слоган в рекламе зубной пасты: «Берегите жубы ж детства». А понятый прием эффективен вдвойне.

А вот сценка из редакционной жизни:

– Нет! – кричит главный редактор репортеру. – Это слишком длинный репортаж! Выбросьте все ненужные подробности!

Через полчаса репортер приносит текст: «Мистер Дроу вел машину со скоростью 100 миль в час по скользкому шоссе. Похороны завтра в 15.00».

Приемов остроумия, приемов создания юмора множество, но какие-то из них – например, парадокс – более всего ценятся в народе. Например, рассказывают о знаменитой актриса Раневской, котоорая стояла в своей гримерной совершенно голая и курила. Вдруг к ней без стука вошел директор-распорядитель и ошарашено замер. Фаина Георгиевна спокойно спросила: «Вас не шокирует, что я курю?».

Восприятие юмора, реакция на юмор зависит от многих факторов, один из которых – фактор национальный фактор: ведь известны английский, еврейский, польский юмор. В связи с этим можно поделиться такой байкой. На международном семинаре, в котором принимали участие американцы, поляки и русские, нашему соотечественнику к слову пришлось рассказать анекдот л том, как в перестроечное время американка-миллиардерша русского происхождения Мери Маслоу обратилась в КГБ с необычной просьбой – найти друга детства. В десятилетнем возрасте она эмигрировала вместе с семьей за океан, но сохранила теплые воспоминания о мальчике Вите из соседнего подъезда. Миллиардерша пообещала, что, если все удачно сложится, она переведет в советский фонд мира один миллион долларов. Чекисты сработали быстро – объект был  найден и длоставлен в аэропорт, где среди большой толпы народа американка-миллиардерша сразу же безошибочно выделила его,  теперь уже седовласого, мужчину.

- Как ты меня узнала?! – вскричал бывший мальчик Витя.

- По костюмчику, - ответила бывшая девочка Маша Маслова.

Поляки и группа наших слушателей буквально полегли от смеха после рассказанного анекдота, а американцы, оставаясь серьезными, недоумевали: «Что здесь смешного? Неужели он не мог купить костюм большего размера?» Гиперболизм – видимо, не самый любимый прием комизма у американцев.

Юмор еще надо уметь подать. Марк Твен заметил, что когда он читал со сцены один из своих юмористических рассказов, тот вызывал то гомерический хохот, то недружелюбное гудение. Лишь со временем писатель понял, что эффект зависел от того, какую паузу он выдерживал перед последней фразой рассказа: если он передерживал ее, то никто не смеялся…

Бывают органично остроумные люди, к каковым, несомненно, относился поэт Михаил Светлов. К счастью, многие из шуток Михаила Аркадьевича записал его друг – художник-шаржист Иосиф Игин. Например, на одном шарже Светлов написал: «Твоею кистью я отмечен, Спасибо, рыцарь красоты, За то, что и з у в е к о в е ч и л Мои небесные черты». На восклицание прохожего: «Неужели я вижу живого классика!» Светлов машинально отреагировал: «Еле живого…».

Но бывают, увы, и записные остроумцы, считающие себя обязанными шутить всегда, шутить везде… Они очень утомляют, и об этом замечательно написал Самуил Яковлевич Маршак:

Когда мы попадаем в тесный круг,

Где промышляют тонким острословьем

И могут нам на выбор предложить

Десятки самых лучших, самых свежих,

Еще не поступивших в оборот

Крылатых слов, острот и каламбуров, —

Нам вспоминается широкий мир,

Где люди говорят толково, звучно

О стройках, о плотах, об урожае,

Где шутку или меткое словцо

Бросают мимоходом между делом,

Но эта шутка дельная острей

Всего, чем щеголяет острословье.

И в заключение хотелось бы привести слова великого Аристотеля: «Смешное – это некоторая ошибка и безобразие, никому не причиняющее страдания и ни для кого не пагубное».

 

Я

ЯЗЫК

 

Сегодня можно только предполагать и строить догадки по поводу феномена возникновения язык. Одни считают, что язык дан человеку Богом, другие, что он является генетически заложенной функцией человека, третьи рассматривают язык как продукт развития древних систем общения наших предков… Фридрих Энгельс, например, утверждал, что язык развился из трудовых выкриков, когда у первобытных людей в процессе деятельности «появилась потребность что-то сказать друг другу», а вот Жан-Жак Руссо и Чарльз Дарвин – каждый отдельно – настаивали на точке зрения, говорящей о развитии языка из музыки. Наконец, есть и теория внезапного появления языка – в результате какой-то случайной мутации по причине космического влияния или благословенной «ошибки природы».

Но не будем углубляться в теорию, тем более задача наша иная – поразмышлять о языке как о факторе национальной культуры. И поскольку ее формой является именно национальный язык, мы поведем речь о русском языке, о котором Иван Тургенев почти полтора века назад написал такие проникновенные строки: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»

Ученые справедливо считают Пушкина основоположником современного литературного языка, но при этом нельзя не сказать и о его предшественниках и современниках, которые подготовили благодатную почву для оформления нашего языка: это авторы летописей и «Слова о полку Игореве», это Ломоносов, Державин, Фонвизин, Радищев, Карамзин, Жуковский, Батюшков, Крылов, Грибоедов.

Остановлюсь лишь на вкладе двух последних. 

В баснях Ивана Крылова звучит  истинно народная речь, причем в различных ее оттенках и нюансах: то мы слышим голос бедняка («Разбойник мужика, как липку, ободрал»), а то – чиновника («Пошли у бедняка дела другой статьей»). В крыловских баснях найдется место и крепкому народному словечку, и краткому резюме, вырастающему до «крылатого слова» – афоризма.

Александр Грибоедов также мастерски отразил живую разговорную речь тогдашнего московского дворянства. Пушкин необыкновенно высоко ценил Грибоедова за его ум и талант, за его непринужденный и легкий стиль.  Вот как он отозвался о знаменитой комедии своего тезки: «О стихах не говорю, половина войдет в пословицы». Ведь так оно и вышло!

Если говорить о русском языке, то, конечно же, нельзя обойти фигуру Владимира Ивановича Даля с его главным детищем – «Толковым словарем живаго Великорускаго языка», по праву считающимся богатейшей сокровищницей русского слова и народной мудрости. Созданный в середине XIX века он содержит около 200 000 слов и 30 000 пословиц, поговорок, загадок и присловий, которые и сегодня активно применяются в речи и на письме: «Ученье – свет, а неученье – тьма», «Добрый портной с запасом шьет», «Живы, своими грехами, вашими молитвами!», «На сердитых воду возят, на упрямой лошади»…

Богат и силён русский язык. Но несмотря на свою пластичность, позволявшую и позволяющую впитывать иноязычную лексику, делать своими слова из других языков (тюркских, финно-угорских, романских и др.), русский язык нуждается в защите. Вот что говорит по этому поводу филолог Валентин Недзвецкий: «За прошедшие 15-20 лет экспансия иноязычной лексики оказалась многократно большей степени, чем во времена Петровских реформ. Тогда нужно было создавать флот, промышленность, науку, и в русский язык хлынуло огромное количество технических терминов – германизмов, англицизмов... Позже, в начале XIX века, Шишков в своей “Беседе любителей российского слова” предлагал слово “кий” заменить словом “шаротык”, а калоши – “мокроступами”. Попытка была неудачной, но обеспокоенность понятна».

С этой проблемой сталкиваются и в других странах – так, сорок лет назад французы приняли закон о защите французского языка от бесконтрольного вторжения английского и любого другого языка, а значит, и чужой культуры. Закон также касался гарантий языкового статуса в определенных коммерческих и некоторых других сферах в самой Франции.

Конечно, прежде всего мы должны озаботиться внутренними угрозами для языка, а именно – тревожным фактом заболевания общества тюремной культурой, блатным жаргоном,  фактом «огульного вхождения в современный язык криминального арго». Замечено, что даже простое употребление криминальной лексики способно оказать существенное влияние на мировоззрение человека. Общаясь в сети, люди смешивают устную речь с письменной, не следят за грамотностью, применяют ненормативную лексику, что приводит к огрублению и опрощению языка. И если раньше эпистолярный жанр, имеющий свои правила и речевые обороты, воспитывал стиль и вкус, то сегодня – в эпоху эсэмэс – люди просто пишут так, как  и говорят, при этом не обращая внимания на орфографические и пунктуационные нормы. Более того – не считают грамотность обязательным качеством культурного человека.

Напоследок приведу слова нашего знаменитого земляка Самуила Яковлевича Маршака: «Мы должны оберегать язык от засорения, помня, что слова, которыми мы пользуемся сейчас, – с передачей некоторого количества новых – будут служить многие столетия после вас для выражения ещё неизвестных нам идей и мыслей, для создания новых, не поддающихся нашему предвидению поэтических творений. И мы должны быть глубоко благодарны предшествующим поколениям, которые донесли до нас это наследие – образный, емкий, умный язык. В нем самом есть уже все элементы искусства: и стройная синтаксическая архитектура, и музыка слов, словесная живопись»

__________________________

 

© Тулупов Владимир Васильевич