 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Публикуем заключительные главы из книги Мариэтты Чудаковой "Егор".
Завтрак в Ирландии …Он прервал свои ответы на вопросы, сказал – вернее, выкрикнул – «Больше не могу!» – и быстрыми шагами пошел к двери. Зал замер. В первые секунды еще никто ничего не понял. …За эти несколько неверных шагов в голове Егора крутилась в бешеном ритме вся прожитая жизнь, оживали одновременно все строки прочитанных в детстве книг. Он почувствовал, что смерть встала рядом с ним – рука об руку с неведомым, но знакомым «матерым волком, опасным и беспощадным…». Он узнал, – а вернее, почувствовал, – эту давно, с советских времен, знакомую ему холодную руку. Не знающую жалости к людям. Настороженную к любой незаурядности. Равнодушную к национальной ценности ума и таланта… «Я пошатнулся и сел на мягкий истоптанный снег. “Это ничего, – подумал я, – это ничего. Раз я в сознании – значит, не убит. Раз не убит – значит, выживу”. Пехотинцы черными точками мелькали где-то далеко впереди. “Это ничего, – подумал я, придерживаясь рукой за куст и прислоняя к ветвям голову. – Скоро придут санитары и заберут меня”. …Струйки теплой крови просачивались через гимнастерку. “А что, если санитары не придут и я умру?” – подумал я, закрывая глаза». Он потерял сознание и упал. «…Гром пошел по небу, а тучи, как птицы, с криком неслись против ветра. И в сорок рядов встали солдаты, защищая тело барабанщика, который пошатнулся и упал на землю…» Егор Гайдар лежал без памяти на полу, и вокруг него метались люди. «“…Распахните окна! (Широко-широко, так, чтобы совсем не осталось ни стен, ни душной крыши!) Быстро приготовьте шприц! Теперь спокойней!..” Гром стих. Тучи стали. И ветер прорвался наконец к задыхавшемуся горлу. Потом Гайдар объяснял, что по всем обстоятельствам он должен был умереть. Его не хотели попугать – его хотели именно убить. Те, кто подмешали ему утром в стакан чая, принесенного любезной официанткой, неведомого яда (состав так и не узнали – те, кто его убивали, умеют хранить свои секреты). После завтрака он почувствовал, что на открытии конференции присутствовать не может, и ушел к себе в номер. Его сотоварищи подумали, что он просто пожалел времени на процедуру открытия. Лежал в постели, и ему становилось все хуже и хуже. В середине дня раздался звонок Екатерины Гениевой, директора Библиотеки иностранной литературы, вместе с которой он прилетел в Ирландию на конференцию «Россия и Ирландия: коллективная память». – Егор Тимурович, сейчас ваш доклад. – Я не смогу его прочитать. Я плохо себя чувствую. – Вам нужно встать, одеться и прийти в зал, – с непонятной впоследствии ей самой настойчивой твердостью сказала Екатерина Юрьевна. Егор ясно понимал, что встать не может. Но с детства воспитанное чувство долга, ответственности – то самое, что заставляло друзей сравнивать его с командиром подводной лодки, – заставило отозваться на настойчивость тона. Подсознание (сознание, возможно, уже замутилось) того, кто в детстве мечтал стать морским офицером, заставило воспринять услышанные слова как отданный ему приказ: Гениева была руководителем конференции с российской стороны… Это подняло Егора Гайдара с постели, заставило одеться, выйти из своего номера, спуститься в зал и взойти на трибуну. Поэтому когда, прочитав блестящий доклад, через несколько минут Гайдар упал за дверями зала без сознания, у него носом и горлом пошла кровь и начались конвульсии, – он был на людях, а не один в номере, где скорая смерть ожидала его неминуемо. На Британских островах уже не было ни Конан Дойла, ни Шерлока Холмса. Не нашлось их и у нас в России. Кто именно поднес Егору Тимуровичу рукой официантки «дьявольский коктейль» (так назвал Фрэнсис один из своих романов)? Тайна гнусного отравления человека столь яркого ума остается нераскрытой по сию пору. И мне неизвестно, занят ли кто ее раскрытием.
Последние годы Его долго лечили. Каждый день он ездил в клинику, ему промывали кровь… Человек огромного ума и аналитических способностей, к тому же сполна наделенный трезвым взглядом на жизнь вообще, на свою жизнь в частности, он понимал, что его жизненные сроки резко сократились. Те, кто хотели лишить Егора Гайдара жизни, в значительной степени в этом преуспели. …Теперь, когда он появлялся перед полным залом на презентации своих новых книг, у тех, кто действительно любил его, – а таких среди пришедших на презентацию было большинство, – холод тек по спине: мы видели лицо человека, точно знающего, что дни его сочтены. Смертная тоска пряталась в глубине глаз. Как-то он почти дословно, как обычно, вспомнил страницы изданной по-русски еще в годы его детства биографической книги Андре Моруа о его любимом писателе – «Три Дюма». На этот раз его интересовали подробности жизни не писателя Александра Дюма, а его отца. Того, кто был сыном французского маркиза и его чернокожей рабыни и родился на острове Сан-Доминго. Этот сын стал бравым наполеоновским офицером, и, возвращаясь во Францию из Африки после сражений, попал неожиданно в Неаполитанской республике в руки врагов Бонапарта и оказался в тюрьме. Неведомые друзья предупреждают его, чтобы он опасался яда. Он отнесся к этому предупреждению внимательно. Тюремный врач принес ему бисквиты и посоветовал есть их размоченными в вине. Врача он не заподозрил. «Я точно выполнил его предписание, но к двум часам пополудни у меня начались такие сильные спазмы в желудке и рвота, что я не смог обедать. Приступы боли все усиливались, и я лишь чудом не отправился на тот свет. Характер спазм и рвоты свидетельствовал об отравлении мышьяком… В результате я почти оглох, полностью ослеп на один глаз и меня разбил паралич… Эти симптомы одряхления появились у меня в тридцать три года и девять месяцев, что явно доказывает, что в мой организм ввели какой-то яд…» Дальше биограф писал, что наполеоновский офицер вышел из тюрьмы полупарализованным и в этом плачевном виде добрался наконец до своей семьи. Через полтора года появился на свет его сын – будущий автор «Трех мушкетеров». А еще через четыре года старший Дюма, вернувшись с верховой прогулки, вынужден был лечь в постель… «– Неужели генерал, – воскликнул он, – который в тридцать пять лет командовал тремя армиями, должен в сорок умирать в постели, как трус? О Боже, Боже, чем я прогневил тебя, что ты обрек меня таким молодым покинуть жену и детей? Он призвал священника, исповедался, а потом, повернувшись к жене, испустил последний вздох у нее на руках в тот миг, когда часы пробили полночь». …Близкие друзья Егора – семейная пара – сказали о каком-то их общем возможном большом замысле: – Ну, за пять лет это точно можно сделать! Он ответил грустно: – Ну, если бы я знал, что у меня есть пять лет для моих работ… Это было бы счастье! Только с двумя людьми на свете – с двумя женщинами, которых он любил и которые любили его, – с женой и матерью мог бы он поделиться своей смертной тоской. Но именно их-то он ни в коем случае не хотел обременить этой тяжестью. «Он часто приезжал ко мне. Мы просто садились в комнате за стол, друг напротив друга, и разговаривали. Он умел рассказать обо всех своих заботах и в то же время постараться меня не озаботить. И всегда: “А, ерунда, мама, не обращай внимания”» (А. П. Бажова-Гайдар, декабрь 2010). В 2005 году родилась внучка Катя – Катерина Петровна… В три года она любила ездить к деду. Перенимала его речь и, возвращаясь домой, объявляла: – Прошу вас исходить из гипотезы, что я не люблю кашу! Егор говорил маме: – Ух, я так Катьку люблю – прямо не могу! Я бы ей все-все позволял!.. Он жил той жизнью, которою жил всегда. Как всегда, много читал. Появилась автобиографическая книга Яноша Корнай, сыгравшего немалую роль в его жизни. Название увлекало: «Силой мысли: Неординарные воспоминания об одном интеллектуальном путешествии». И его собственная жизнь была в первую очередь интеллектуальным путешествием. Главное в ней делалось силой мысли. Ему тоже было что вспомнить. Но он знал – не осталось времени. «Попробую подытожить, – читал Егор книгу Я. Корнай, – на каком этапе личного выбора я находился в 1959 г… Мне потребовалось лет пять, с 1954-го по 1959-й, чтобы определиться, как я хочу жить в дальнейшем… Примерно в 1959 г. некоторые мои решения оформились окончательно. Здесь я хотел бы выделить пять пунктов». …Егор читал пункт за пунктом. И поражался: после каждого из них он мог бы написать – «И я тоже». Только с ним это происходило гораздо позже – и решения по разным пунктам принимались в разное время. «1. Я порываю с коммунистической партией. 2. Эмигрировать не буду. 3. Моим призванием станет не политика, а научные исследования. Героическими, нелегальными формами борьбы с коммунистическим режимом заниматься не буду. Хочу добиться обновления при помощи своей научной деятельности. 4. Порываю с марксизмом. 5. Овладею основами современной экономической науки. Посредством своих научных изысканий и исследований хочу стать частью западного сообщества экономистов». Вышла по-русски тоненькая книжечка Лешека Бальцеровича – «архитектора польской реализации», замечательного человека… Да, Лешеку тоже досталось от своих – за все хорошее. Но, конечно, не так, как ему, Егору Гайдару. У поляков не было, видно, нашей безудержности… Он перелистывал книжку, мгновенно, как всегда, считывая текст со всей страницы разом. «…Даже самые успешные экономические реформы неизбежно вызывают значительное недовольство, однако половинчатость реформ или их отсутствие рано или поздно обернутся ее большим разочарованием и отчаянием в обществе…Многие зачастую винят “реформы” в социальных проблемах, возникающих как раз из-за их отсутствия…Многие представители интеллигенции и простые люди ассоциируют все, что происходило после крушения коммунизма, с “переходом к рынку”. Из-за подобного ошибочного взгляда ответственность за самые серьезные проблемы, вызванные блокировкой реформ, возлагается на сами реформы». Уж про блокировку-то реформ Верховным советом в первый и главный год преобразований он знал все!.. И про сегодняшнюю их блокировку – уже другими способами– тоже… В начале декабря 2009 года в Политехническом музее обсуждали одну из его книг о либеральной революции в России. – То, что происходило в России в начале 90-х, – это великая революция! Но это не означает, что она была хорошей и романтической, – объяснял Гайдар. Нередко брал в руки любимого поэта – Иосифа Бродского. …Это наша зима.Современный фонарь смотрит мертвенным оком,предо мною горятослепительно тысячи окон.Возвышаю свой крик,чтоб с домами ему не столкнуться:это наша зима все не может обратно вернуться.Не до смерти ли, нет,мы ее не найдем, не находим.От рожденья на светежедневно куда-то уходим, словно кто-то вдалив новостройках прекрасно играет.Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает… 16 декабря 2009 года За окном его дачного дома стоял снежный декабрь. «Ночь выслала в дозор тысячи звезд, чтобы я еще раз посмотрел на них. И светлую луну выслала тоже. Думалось: “Чубук жил, и Цыганенок жил, и Хорек… Теперь их нет, и меня не будет”. Вспомнил, как один раз сказал мне Цыганенок: “С тех пор я пошел искать светлую жизнь”. – “И найти думаешь?” – спросил я. Он ответил: “Один не нашел бы, а все вместе должны найти… Потому – охота большая”. – Да-да! Все вместе, – ухватившись за эту мысль, прошептал я, – обязательно все вместе. – Глаза сомкнулись, и долго молча думал я о чем-то незапоминаемом, но хорошем-хорошем». .. Потом установили, что это произошло в четыре часа долгой зимней ночи. Сердце Егора Гайдара остановилось, когда он встал из-за своего рабочего стола. …Не переставал слышать все тот же звук, чистый и ясный, который не смогли заглушить… «– Какую черту вы более всего не любите в других? – Трусость. – Какую черту вы более всего не любите в себе? – Недостаток красноречия. – Когда вы уйдете в мир иной и окажетесь перед Богом, что вы ему скажете? - Я делал то, что считал своим долгом». В дни траура 16 декабря 2009 «Что можно сказать – жалко просто очень. Я его давно и хорошо знал. Он был умным и доброжелательным, работящим, талантливым очень… Мне кажется, что в последнее время Егор уже не очень хорошо себя чувствовал, но он был мужественным человеком, это семейная традиция у них. Насколько я могу понять, они всегда себя чувствовали как бы на службе» (Вячеслав Широнин). «Сегодня ночью умер мой друг Егор Гайдар. Это был великий человек. Великий ученый, великий государственный деятель. Мало кто в истории России может сравниться с ним по силе интеллекта, ясности понимания прошлого, настоящего и будущего, готовности принимать тяжелейшие, но необходимые решения. Огромной удачей России стало то, что в один из самых тяжелых моментов в ее истории у нее был Егор Гайдар… Для меня он был и навсегда останется высочайшим примером честности, мужества и надежности» (Анатолий Чубайс). «Умер Гайдар. Никого из политических деятелей не ненавидели так, как Егора Тимуровича Гайдара. Он был готов к этой ненависти. Не было никого из грамотных экономистов, не великих, гениальных, и прочее, прочее, а просто грамотных, кто бы ни понимал в 1991 году, что, мягко говоря, непопулярные шаги делать придется… …Даже если не существует прямого наследования душевных качеств и навыков дедов и родителей, есть ответственность перед ними, и если в роду два больших писателя, есть возможность опереться на их тексты. Оба деда Егора Гайдара писали для отрочества, значит, сказанное ими вошло в сознание очень рано. Внук сказочников должен был стать героем или волшебником. Этот долг он выполнил. Поскольку не нашлось много желающих на такие роли в лихую годину, Егор Гайдар стал и тем и другим… Выросло целое поколение людей, не видевших пустых прилавков не только в продуктовых и вещевых, но и в книжных магазинах и аптеках. Им этого даже не объяснить. Чудо принесло много забот, было трудно, и спасибо скажут очень не скоро. При жизни уже никогда. ... Он спокойно говорил про то, что после его экономических реформ его возненавидят. Было в политической судьбе Егора Гайдара нечто важное, что обозначено Чернышевским в романе “Что делать?”: “…И что будут они говорить, будет исполняться всеми; еще немного лет, быть может, и не лет, а месяцев, и станут их проклинать, и они будут согнаны со сцены, ошиканные, страмимые. Так что же, шикайте и страмите, гоните и проклинайте, вы получили от них пользу, этого для них довольно, и под шумом шиканья, под громом проклятий они сойдут со сцены гордые и скромные, суровые и добрые, как были. – И не останется их на сцене? – Нет. – Как же будет без них? – Плохо. Но после них все-таки будет лучше, чем до них… И пройдут года, и скажут люди: “после них стало лучше, но все-таки осталось плохо”. И это – лучший некролог Егору Тимуровичу Гайдару, написанный за много лет до того, как он родился» (Никита Елисеев. Малахитовая шкатулка и красный флаг // Журнал «Сеанс». 16 декабря 2009). Сообщения в интернете Герой новой России. «Подвиг Гайдара – сродни подвигу Кутузова, приказавшего оставить Москву. 16 декабря 2009, 18:09 Есть люди, чья судьба является важным уроком для остальных. Сообщение информагентств: “Сегодня на 54-м году жизни умер Е. Гайдар” – пришло на телефон, когда я регистрировался на самолет. Вокруг было множество людей, и покойный сделал для них всех больше, чем они даже могут себе представить». бронский: 16 декабря 2009, 18:41. «я как раз несколько дней назад купил книжку ЕГ “Дни поражений и побед” в местном магазинчике. Начал читать и думал: хорошо, что такой человек с нами. Дочитывать я ее буду уже без него». Rosebear: 17 декабря 2009, 00:15. «Его ненавидели страшно, я почему-то очень хорошо помню эту нечеловеческую ненависть из своего детства. Кажется, за непонятное народу слово “отнюдь” ненавидели куда сильнее, чем за реформы и высокие цены. Впрочем, последним поколением, которое эту ненависть помнит, будем, вероятно, мы – те, чье детство выпало на девяностые. Наши младшие товарищи не знают про “отнюдь”, да и само имя Егора Гайдара ассоциируется у них, вероятно, с чем-то неопределенным. И это хорошо – мы не будем им ничего объяснять. Пускай разбираются сами. Я думаю, разберутся лучше тех, кто с остервенением смешивал с грязью его прекрасное и благородное имя…» 18 декабря 2009, 19:21 «Вчера утром на пленарном заседании Госдумы депутат Вера Лекарева предложила почтить память Егора Гайдара минутой молчания. Но первый вице-спикер Олег Морозов, который вел пленарное заседание, объявлять минуту молчания не стал». margerm: 18 декабря 2009, 19:23. «Господи, его будет так не хватать! Его спокойного анализа…» Борис Немцов: «Его назначили главой правительства, чтобы он спас то, что уже умирало и уничтожалось. И у Гайдара тогда был выбор: либо голод, холод, гражданская война и распад страны, либо болезненные и тяжелые реформы. Гайдар выбрал второе – спас страну от гражданской войны. Ценою своей жизни. Так он и войдет в историю. – Вы считаете, что причиной смерти Гайдара послужили вот эти стрессы? – То, что эти болезни не на пустом месте возникли, а из-за предельно тяжелой, опасной работы, то, что Гайдара ненавидело огромное количество людей… Это, конечно, сыграло свою роль. Выдержать такую нагрузку даже такому здоровому человеку, как Гайдар, было непросто, это очевидно». «В субботу, 19 декабря 2009 года, в Москве было очень холодно – 20… Тысячи людей, выстроившись на морозе в длинные очереди, терпеливо ждали своей возможности взглянуть на героя нашей современности. Как и для меня, для этих людей Егор был и навсегда останется героем. Не книжным мальчиком, собирающим на даче команду пионеров, а живым человеком, несущим реальные риски, совершающим порой сверхчеловеческие усилия для своей страны и своего народа» (Максим Фалдин). Надо ли добавлять, что правительство ничего не организовывало, что никто не подвозил людей по разнарядке на автобусах?.. Приведу слова Я. М. Уринсона, вспоминавшего об этом дне в нашем разговоре:
Что же такое герой? Герой – человек, который, во-первых, находит выход в безвыходном положении. В-вторых, находит его быстро – много быстрей, чем другие люди. И в-третьих – ища выход, он думает, не о себе, а о других. Он не озабочен в момент поиска выхода мыслью о личной безопасности. Он готов к жертвам. Готов рисковать – даже собственной жизнью – ради спасения и блага многих людей и даже целой страны. И уж тем более он готов жертвовать своей репутацией. Только незаурядный человек способен понять, что бывают ситуации, из которых просто нет хорошего выхода. А выходить-то все равно надо, вот в чем штука! И ты понимаешь, что никто, кроме тебя, не готов принять решение – и начать выходить из плохой ситуации. Плохим, тяжелым, мучительным для людей, но единственно возможным способом. …И ты точно знаешь, что тебя ни в коем случае не будут благодарить. Наоборот – обязательно будут ругать и поносить. И особенно изобретательно, хлестко и броско будут это делать именно те, кто все это понимал, но никогда ничем не рисковал и не рискует. И потому всегда и неизменно остается весь в белом-белом. А также и те, кто ничего ровным счетом в происходившем в те годы не понимает и потому вообще не имеет права объявлять свои суждения. Именно они-то и будут кричать громче всех:
Последний гений эпохи Новое время – The New Times, 21 декабря 2009 «…О Гайдаре друзья говорили, что у него было три страсти: поставить палатку на берегу реки и вволю поговорить об экономике, сходить с друзьями в баню и там поговорить об экономике, накрыть стол с хорошей закуской и в кругу друзей поговорить об экономике. …Детство провел на Кубе и “остров свободы” любил, но мировоззрение его сформировала Пражская весна и последующая оккупация Чехословакии; диссидентом не был, но инакомыслящим – безусловно. .. Не терпел бестактности, краснел, когда невольно сам ее допускал – особенно по отношению к подчиненным, не любил сквернословия, сам редко ругался, никогда не говорил о женщинах – как это принято в мужских компаниях. Был человеком замкнутым, в свой мир трудно пускал, но очень привязывался к друзьям. Умел держать удар, но и шел на компромиссы, впрочем, знал им предел – войну в Чечне Ельцину не простил. Носил мешковатые двубортные костюмы, даже когда все вокруг – джинсы, но хорошо знающие его люди говорили, что легко могут представить себе его капитаном тонущего корабля, который спокойно отдает приказы, зная, что самому ему не спастись. …Карьеру делал сознательно, ушел из приличного академического института в журнал “Коммунист” – чтобы быть вхожим в ЦК КПСС и иметь возможность влиять на принятие решений; относился к постам как к инструментам для реализации главного, ради чего жил, – исторических преобразований в России. Много ездил по миру, входил во всякие международные группы “яйцеголовых”, консультировал глав государств, при этом деньги как самостоятельная ценность для него вообще не существовали, и, несмотря на связи и гонорары, был по масштабам своего окружения скорее беден». В 1998 году набирал силу азиатский кризис, подкатывал к нам. Многие «вынимали» свои деньги из разных фондов. Грянул дефолт; А. Чубайс вспоминает – ему сказали, что Гайдар потерял все свои деньги. – Так почему ты не вынул свои деньги?! – Честно? – Честно… – Забыл. Вот это и есть Гайдар – увлечен был в те дни, видимо, своей научной работой. «Был человеком мира, но больше всего на свете любил свой письменный стол и свой кабинет, и в истории он останется не только отцом рыночных реформ, но и автором таких книг, как “Долгое время” и “Гибель империи”. Коллеги о нем говорили: “Рядом с нами живет гений”». Егор Гайдар: «Я больше всего любил заниматься одним делом: сидеть за своим рабочим столом, читать книжки или их писать. Все остальное я воспринимаю как нечто, что я делаю по чувству долга». Эпилог 24 января 2010 года. В сороковой день Времена не выбирают —В них живут и умирают. А. Кушнер «Сегодня – сорок дней со дня смерти Егора Гайдара. В исторических масштабах срок пребывания Гайдара на первых ролях в российском правительстве можно назвать микроскопическим: чуть больше года. Но яростные споры о его роли в истории, видимо, не утихнут еще долгие десятилетия. Для одних он так и останется бездушным разрушителем, для других – спасителем страны. Бывший министр экономики РФ Евгений Ясин относится ко второй категории. Занимающий сейчас должность научного руководителя Высшей школы экономики, Ясин убежден: если бы не Гайдар, мы бы сейчас жили в совсем другой, несравненно более неблагополучной России. – …Евгений Григорьевич, как бы сегодня выглядела Россия, если бы не было Гайдара? – Переход к рыночной экономике состоялся бы и без Гайдара. Но он обошелся бы существенно дороже. Есть представление, что в результате скачка в рынок мы понесли колоссальные потери. Да, быстрая смена экономического строя была заведомо чревата большими потерями. Но не зря говорят, что делать из капитализма социализм – это все равно что варить уху из аквариума с золотыми рыбками. А делать из социализма капитализм – пытаться создать из ухи аквариум с золотыми рыбками. Обычно коренные изменения в экономике происходят постепенно. Но в революционных ситуациях постепенность – это нереально… – Что-то я не припомню быстрого подъема после гайдаровских реформ. Разве наша экономика не лежала на боку большую часть 90-х? – Я не считаю, что это долго для России. Россия – страна, которая была зачинателем бед, связанных с социалистическим экспериментом. И выбираться ей при любых условиях было тяжелее, чем остальным. Возьмем страны Восточной Европы, которые жили при социализме сорок лет. Страны Вышеградской четверки: Польша, Чехия, Словакия и Венгрия – выходили из кризиса за два-три года. Более отсталые государства типа Румынии и Болгарии – порядка шести-семи лет. В России небольшой рост экономики был зафиксирован уже в 1997 году (то есть – на шестом году реформ. – М. Ч.) Но тут нас подрезали внешние факторы. Начался азиатский экономический кризис. Уже и так сильно подешевевшая нефть упала в цене еще в два раза. Кроме того, многие возникшие в ходе реформ трудности никто в принципе не мог предвидеть. На радикальную структурную перестройку экономики старая система отреагировала бартерами и массовыми неплатежами. (Бартер – это обмен товара на товар вместо выплаты денег. – М. Ч.) – А может быть, если бы у Гайдара было побольше опыта в сфере госуправления, все «неожиданные трудности» таки можно было предвидеть? – Какой опыт вы имеете в виду?.. Все кричали: посадили в правительство мальчишек, а надо было опытных хозяйственников. Но что в тех условиях мог дать опыт хозяйствования в советской системе? То, что происходило в нашей экономике в 1992–1998 годах можно назвать непреднамеренным созидательным разрушением. Ненужной в прежних масштабах оказалась оборонка. На ее продукцию просто не было спроса. Как-то премьер Черномырдин приехал в Пермь на Мотовилихинский завод. Там ему говорят: “Смотрите, какие замечательные, лучшие в мире гаубицы – купите!” А он: “Но они мне не нужны”. Тогда денег не было вообще ни на что… – Неужели во всей многомиллионной России не было реальной альтернативы Гайдару? – Из людей, сидевших тогда на “скамейке запасных” российской власти, Гайдар был наиболее подкован в теоретическом и научном плане, в знании международного опыта. Быть может, в стране нашелся еще с десяток людей, которые бы знали все это лучше Гайдара. Но кроме знаний нужно было еще иметь и волю. Давайте представим себе, что на месте Гайдара был бы, допустим, человек, которого я очень уважаю, – последний председатель Госплана СССР Юрий Маслюков. Он знал всю российскую промышленность лучше Гайдара. Но что это давало для решения задачи? Маслюков же не знал, что нужно высвобождать цены, а потом терпеть. Он же не знал, что при этом нужно проводить жесткую финансовую политику, чего бы это ни стоило, стоять насмерть и не слушать никого. А Гайдар все это знал. …Решить самую тяжелую тогдашнюю проблему – насыщенности рынка – можно было только с помощью прорыва в новое измерение. Для этого нужно было высвободить цены, открыть экономику страны, дать возможность свободного экспорта и импорта. Это Гайдар и сделал в первую очередь. И прилавки магазинов, если кто не помнит, сразу стали наполняться. – … Одна из главных претензий к Гайдару – то, что он либо совсем не чувствовал боли простого человека, либо, если чувствовал, не умел этого показывать. Что вы на это ответите? – Гайдар ушел от нас очень рано. Лично я глубоко убежден: это результат тех переживаний, которые он не показывал. Его характер был так устроен. Если говорить об участии в шоу, то он не был в этом смысле публичным политиком. Это был просто не его жанр. Можно упрекать Гайдара в том, что он не нашел себе сотрудников, которые устраивали бы соответствующие шоу. Но не забывайте: у власти Гайдар был всего год… – Но разве неумение Гайдара находить общий язык с простым народом не сыграло отрицательную роль в судьбе реформ? – Из всех возможных слабостей его политики это одна из самых существенных. Но, опираясь на свой личный опыт министра, могу заявить, что бывают ситуации, когда вам просто нечего сказать. Представьте, что вы выступаете перед пенсионерами, скажем, в 1995 году. Встает старуха, которая отдала всю жизнь советской власти и рассчитывала на безбедную старость. “Теперь моей пенсии хватает только на молоко и хлеб. Чем вы можете оправдать свои действия?” Мне задавали такие вопросы, и я не знал, что ответить. За какие такие грехи люди страдают? За то, что они честно работали всю свою жизнь? У меня на такие вопросы был единственный ответ: так получилось». Прервем его интервью и поясним: «так получилось» из-за слишком долгих лет советской власти. Из-за ее нежелания реформировать экономику. Это многократно показано в нашей книге, которая идет к концу. Если наш юный читатель с его свежими, не забитыми до отказа мозгами сумел понять нашу главнейшую мысль – это уже очень здорово. Значит – у России есть шанс. «– Премьерство Гайдара – начало расцвета эпохи гангстеризма в России. Можно ли было этого избежать? – Гайдар к этому не имеет никакого отношения. Почему был расцвет гангстеризма? Это связано с процессом ослабления государства. Этот процесс начался еще задолго до Гайдара, с момента падения цен на нефть, когда возможности плановой экономики решать проблемы стали уменьшаться. Система разваливалась. Она уже не обладала необходимой репрессивной силой, чтобы заставить всех подчиняться. И не могла предложить замену. Заменой является сильное государство при рыночной экономике. Но при смене экономической модели создать за два дня или за два года новые сильные государственные институты нереально». Конец советской власти и рыночная экономика, соединившись, наконец-то сделали деньги в нашей стране реальными. На них стало можно поехать на Канары (безо всякой комиссии при райкоме, поскольку райкомы кончились), купить машину (без пятилетнего стояния в очереди), построить дачу в виде замка со сказочными башенками (без советского ограничения их высоты: при советской власти – если гребень крыши подымался выше указанного, ее сносили). И многие захотели заиметь эти не «деревянные», а реальные деньги как можно быстрей и как можно больше. И каким же оказался путь тех, кто не вынес из семьи стойкого убеждения – грабить, а тем более убивать людей нельзя (только, к сожалению, на войне, где ты стреляешь, потому что в тебя стреляют)?.. «…Мы осуществляли переход от несвободной экономики к свободной. Но рабу не нужна свобода. Рабу нужно стать господином. Люди примерно так себя и вели. Представим себе человека, чья молодость выпала на 1992–1993 годы. Он хочет жить не в “светлом будущем”, а сейчас. Ему же не будет во второй раз 25 лет. И куда ему было легче всего направить свои стопы? Многие направляли свои стопы в банды, занимались криминальным бизнесом. Или что было легче всего сделать чиновникам, чей официальный заработок составлял несколько десятков долларов? (Ответ – начать брать взятки. И уже не останавливаться, войдя во вкус. – М. Ч.). Если вы знаете, как можно было пройти мимо всех таких противоречий, то кидайте камнями в Гайдара. – Есть мнение, что реформы Гайдара на многие десятилетия сделали слово “демократия” грязным ругательством в России. Что вы об этом думаете? – В 1991 году мы столкнулись с двойственной задачей. Нам надо было создать рыночную экономику и воссоздать при этом демократическую политическую систему. Однако, я думаю, решить эти задачи вместе было невозможно. Демократическая политическая система предполагает согласие народа на те или иные действия. Но экономические меры, которые тогда надо было осуществить, могли быть проведены в жизнь только достаточно авторитарными методами, при опоре на такого харизматического лидера, как Борис Ельцин. Тогдашний демократический подъем в России был в какой-то степени принесен в жертву рыночным реформам… …Но к сегодняшнему дню мы уже решили половину задачи – рыночная экономика создана. Гайдар до своего самого последнего дня был убежден, что теперь нам надо приниматься и за вторую половину. В его глазах реальные демократические преобразования были не далеким будущим России, а насущной политической необходимостью» (Е. Ясин). «В коммунистические времена подконтрольная пресса не могла регулярно освещать и критиковать реалии тогдашнего строя. Находясь под политическим контролем, она занималась “лакировкой действительности”. Обретя свободу, СМИ, напротив, сосредоточили внимание на негативных аспектах новой посткоммунистической реальности, поскольку плохие новости обычно вызывают больше интереса у аудитории, чем хорошие. Таким образом, освещая события в посткоммунистический период, они “сгущали краски”…В результате изменение режима деятельности СМИ – важный и позитивный элемент пост-коммунистических преобразований – парадоксальным образом усиливало ностальгию по прежним временам и укрепляло политические позиции антиреформаторских и неокоммунистических сил (зачастую эти силы во многом совпадали). …Даже самые успешные реформы неизбежно порождают серьезное недовольство. Однако затягивание реформ или их отсутствие чревато еще большим возмущение в обществе» (Лешек Бальцерович. Переходный период в посткоммунистических странах: некоторые уроки). Анатолий Чубайс о Егоре Гайдаре «– Ну, начнем с личного моего понимания его места в нашей команде в целом. Я считаю, что это было какое-то явление совершенно фантастического свойства. В том смысле, что, лидер такого масштаба, он и другим придавал такое качество. Причем а) в силу интеллектуальной глубины, Ь) в силу нравственных и этических норм, и с) в силу еще и биографии. …Он был к этой работе подготовлен во всех смыслах и был фигурой такого класса, что это меняло качество всей команды, соответственно всей реформы. И это объективная сторона оценки. Если же говорить о личной стороне дела, это совершенно поразительная история. Действительно, ни разу я с ним не поругался за 30 лет дружбы, в самых драматических ситуациях всегда знал, что он прикроет, и он прикрывал, кстати, когда было ну очень тяжело, просто вот совсем тяжело… Хорошо известно, что, собственно, все определяется не тогда, когда интересы сходятся, а когда они не совсем сходятся… Конечно же, для меня глубина понимания Егором темы, которая называется “экономика страны”, была всегда на голову выше моей. Я хорошо помню, как я в 1989 году (я занимался тогда стимулированием инженерного труда, а Егор в “Коммунисте” работал) приехал к нему, и мы поговорили. Мы тогда занимались так называемым ленинградским экспериментом. Егор попросил меня написать статью про нашу работу для “Коммуниста”. Я ее написал, принес. Егор ее полностью разгромил… Я действительно тогда понял, что такое профессиональный анализ написанного, несмотря на тесные дружеские отношения. Его оценки тем не менее были достаточно объективны. Просто я осознал в тот момент, насколько объективно не дотягивал до тех требований, которые у него были. И особенно мне важно было тогда понять его систему представления о стране, глубину понимания экономических реалий. Не просто или не столько там общеэкономические теории, а именно плоть российских, советских экономических реалий. Кроме того, я увидел у него фантастическую глубину и целостный взгляд на экономику. У Егора это было сильнее, чем у кого бы то ни было из нас…При этом у него была такая совершенно практическая хватка, что редко сочетается одно с другим. В нем это все сочеталось. Ну, в принципе, это явление такое… Это называется “интеллигент”, наверное… Или как Гриша Глазков недавно сказал про Егора – “аристократ”. Аристократ в полном смысле этого слова, имея в виду, что есть демократы, а есть аристократы. Аристократ – это сословие, которое несет на себе ответственность за судьбу страны в целом, очень хорошо понимая свое место по отношению к другим сословиям и не пытаясь сыграть в какую-то игру общедемократическую. Я, может быть, не очень хорошо излагаю. Но мысль интересная, в ней что-то есть… А. Кох.…Гайдар был, безусловно, очень смелым человеком. Мы когда втроем разговаривали с Геной [Г. Э. Бурбулисом] выяснили, что, может быть, не полностью, но частично его смелость объясняется тем, что он не очень дорожил жизнью. Можешь на эту тему что-то сказать? А. Чубайс. Я знаю семейную историю Егора, идущую от отца… Загадочная история, описываемая формулой “отсутствие гена страха”, которое, по мнению Егора, передалось его дочке Маше. Когда Маша под мостом висела, помните эту историю? А. Кох. Ну да». Напомню, что в 2007 году Маша Гайдар, возглавлявшая московскую молодежную часть либеральной партии СПС («Союз правых сил»), вместе с главой молодежной части партии «Яблоко» Ильей Яшиным, подвесилась на стропах под Большим Каменным мостом непосредственно над Москвой-рекой с большим плакатом «Отдайте выборы, уроды!» – протестуя против отмены Путиным выборности губернаторов. Милиционер на мосту намеревался перерезать стропы – то есть прямым образом покушался на ее жизнь. Ему помешали Машины близкие. «А. Чубайс. Именно этим Егор и объяснял мне ее поступок: страха нет, он отсутствует. Он о себе так никогда не говорил, но вот про Машу рассказал. Он мне описал всю ее генеалогическую цепочку. …Во время осетино-ингушского конфликта, когда Егор приехал к одной из сторон на переговоры, те выложили крыльцо трупами с вскрытыми почему-то позвоночниками, не знаю почему. Видимо, хотели напугать. А Егор вышел с переговоров… и пошел, пошел, пошел… Я помню его всю ночь с 3-го на 4-е октября 1993 года, когда жизнь действительно висела на волоске… Абсолютная интеллектуальная концентрация, интенсивная работа мысли. Очень жесткие и при этом технологичные действия. И свои собственные, и отдаваемые другим команды… И при этом ни миллиметра страха. …Он был достаточно жесткий человек при всей кажущейся мягкости. Но это та жесткость, без которой браться за управление страной под названием Россия недопустимо. А. Кох. Мне кажется, они сам не дорожил жизнью и был уверен, что люди притворяются, что они ею дорожат… А. Чубайс. Нет, скорее он рассуждал именно как аристократ. У него есть миссия, и он включается. Стране надо – значит, нужно делать так. Ведь именно выход к Моссовету – одно из главных событий той ночи, предотвративших большую кровь в России. И он сам пришел туда первым!» Не верьте! Не верьте, что деньги – главное. Есть вещи главнее. Не верьте, что никто ничего не делает не за деньги. Да, действительно, многое делается за деньги, а нередко и ради денег. И в этом нет ничего плохого. Нередко человек выполняет не интересную ему работу – чтобы получить хорошие деньги. Лишь бы вы никого не обманывали, не грабили и, конечно, ни в коем случае не участвовали – хотя бы косвенно, боком – в убийстве людей за деньги. Но самые главные в мире вещи делаются не ради денег. И даже нередко без денег вообще. Некоторые взрослые, но не очень умные люди говорят сегодня – «Все продается и покупается», «Если кто-то не продался, это только значит, что ему пока еще его денег не предложили». Не бойтесь сказать им в глаза: – Это неправда! Не судите по себе. В моей стране много людей, которых нельзя подкупить, – таких денег еще не напечатано! Те, кому дано делать что-то важное для всей своей огромной страны России, – это самые счастливые на свете люди. И те, кто всю жизнь занят только своими денежными и карьерными делишками, – никогда их не поймут. И от непонимания будут бросать в них комки грязи. Егору Гайдару дано было еще одно счастье – знать, что никогда не могут его предать его товарищи. И вам всем, прочитавшим эту книжку и кое-что узнавшим, я этого от души желаю – чтобы вас не предавали друзья и, конечно, чтобы сами вы никого не предавали.
М.О. Чудакова. Егор: Биографический роман. Книжка для смышленых людей от десяти до шестнадцати лет. 2012 Публикуется из библиотеки Librs.net, которой редакция приносит благодарность _________________________ © Чудакова Мариэтта Омаровна |
       
|
