 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
(беседа с Людмилой Улицкой) В начале марта на семинаре Клуба региональной журналистики в Москве одной из приглашенных организаторами персон была писательница Людмила Улицкая. Пользуясь случаем, журналисты охотно брали у нее интервью. В их числе и наш постоянный автор Анна Филиппова. – Людмила Евгеньевна, ваша первая книга «Бедные родственники» вышла во Франции в 1994 году и только спустя несколько месяцев в России. Где для вас важнее было получить признание: за границей или на родине?
– Расскажите о своей семье... – Моя мама была биохимиком, папа – инженер. Нормальный научно-технический слой интеллигенции среднего разлива. Сегодня у меня муж и два сына. Они оба несколько лет учились и жили в Америке. Один уехал туда в 18 лет: работал в церкви, убирал мусор... – всякое было. Окончив Колумбийский университет, он вернулся в Россию и сейчас занимается бизнесом. Другой мой сын увлечен джазом. Жил в Штатах с 16 до 25-ти, потом вернулся в Россию. – Вы часто бывали в Америке. Что вы можете сказать об этой стране? – Примерно с 1986 года две-три недели, а то и больше месяца в году я проводила в Америке на правах гостя. Все это время там я общалась с моими друзьями – русскими эмигрантами. Проходили месяцы, я приезжала и сразу чувствовала, что что-то в их жизни поменялось. Вообще же, я уверена, что когда мы приезжаем в чужую нам страну, мы больше узнаем не о ней, а о себе и о своей стране, поэтому интересно говорить не об Америке, а о России. – Вы патриот России? – Для меня есть гораздо более важные христианские ценности, чем патриотизм или национальность. Я еврейка и имела потенциальную возможность уехать, но мне здесь нравится. У нас потрясающие люди! Да уж больно тяжелая нищета и, к сожалению, масса социальных проблем. Но я как отдельно взятый человек никогда не ставила для себя цели разрешить эти беды. Я выбрала такое отношение к жизни, и для меня этого достаточно. Русской интеллигенции свойственно чувство раздвоенности, особенно интеллигенции с еврейской кровью и христианскими ценностями. – Как вы относитесь к власти? – Власть по своей природе я не люблю. Семейная история моя такова, что мне не за что ее любить (в тюрьмах сидели мои деды, близкие). Позиция шестидесятников: «есть они – и есть мы» – для меня тоже антигражданская. На мой взгляд, отделять себя от своей Родины неправильно, так не бывает. В СССР все было ясно: мы хорошие, а Америка – плохая. С 1991 года Америка вдруг стала хорошей. Тогда у Белого дома меня не было. «Я туда не пойду, я вам не доверяю. Нельзя за одну ночь так перекраситься», – ёкнуло у меня внутри. И я не жалею, что меня там не было. – Кто, на ваш взгляд, герой нашего времени? – У нас исключительно негероическое время. Сегодня героя надо искать не среди героев. Сейчас большая редкость и красота – порядочный человек с идеей служения. Тот, кто не поддался обстоятельствам и стоит на своём. – Каково сегодня быть писателем? – Это дикая, нечеловеческая роскошь – быть писателем в наше время. Писательская профессия фактически находится в зоне риска. Я, по сути, никогда не ходила на государственную службу и с 1982 года жила исключительно литературным трудом. Это очень тяжело: одновременно работать и писать романы. Времена «тихих» писателей, когда только после смерти человека узнавали, какой это был талант, остались в XIX веке. Мне повезло – я смогла себя продать. К сожалению, на дворе время брэндов, и люди читают 5–6 авторов, раскрученных телевидением, радио, кино как любой другой товар. Но при этом я все-таки считаю, что мы всегда сами отвечаем за то, что потребляем. Многое зависит от нас. – Если сравнить уровень нашей литературы и западной... – ...то средний уровень литературы на Западе сегодня гораздо выше, чем в России. Иностранные романы я всегда читаю с удовольствием. Особенно Макьюина. – В вузах по курсу «Современная русская литература» уже проходят Улицкую. Изучают концепцию человека и мира в ваших произведениях. Как вы к этому относитесь? – Никак. Я пишу книги и совсем не думаю о концепциях. Если раньше, во времена Пушкина, литература и литературная критика были тесно связаны (писатели и поэты были еще и критиками), то сегодня это разные и почти несовместимые вещи. Для меня литературная критика вполне может существовать как жанр, но сама изучать в произведениях концепции, взгляды и прочее я не стану. – Сохранилась ли такое явление как «придворный писатель»? – Нет, думаю такого теперь нет. Эту функцию скорее взяли на себя приближенные к Кремлю журналисты. Пример – нашумевшая книга Трегубовой «Байки Кремлевского диггера» и многие другие издания. – Скажите, какие СМИ вам интересны? – Я почти не смотрю телевизор и давно не читаю газет. У меня просто нет на это времени. Мой день расписан по часам: встречи, приемы, конференции... Мне осталось совсем мало, а хочется написать это, это и еще это... Приходится дорожить каждой минутой. Я слушаю радио «Свобода», «Эхо Москвы», смотрю канал «Культура». Недавно попался в руки и очень порадовал журнал «Сумма знаний». Его издают молодые ребята. Для меня он был интересен. На его страницах найдёшь обо всем понемногу. Это полезное и приятное чтение. – Юрий Грымов снял фильм по роману «Казус Кукоцкого». Понравилась ли вам картина? – Сама идея мне нравится. Я сотрудничала с творческой группой, видела первую серию фильма. Совсем скоро состоится его премьера на Первом канале. Я сразу сказала Грымову: «Успех будет нашим общим, а провал – твоим». _______________________ © Филиппова Анна Васильевна |
       
|
