Избегая потерь времени на констатацию роста актуальности темы «наше образование» пропорционально временной дистанции от момента распада СССР с его действительно выдающейся в некоторых аспектах системой всеобщего образования, сразу же приступим к выполнению задачи, провозглашенной в названии этой небольшой статьи. 

  С прискорбием укажем, что детальный анализ этой темы потребует огромной монографии с привлечением информации из множества наук — от археологии до этологии, среди которых переполненные мифами психолого-педагогические окажутся по полезности среди аутсайдеров.

  Вначале кратко объясним отсутствие в названии слов «Север» и «Юг». Из-за недоступности данных о системе образования в Гиперборее в данный момент можно интересоваться ситуацией в странах вблизи Полярного круга, но их (всю Скандинавию и Канаду) принято относить к Западной цивилизации и не выделять в особую группу.

  Сложнее со словом «Юг». В момент возникновения аграрных социумов в нескольких независимых зонах планеты колоссальное преимущество получили немногочисленные племена, случайно оказавшиеся в зонах распространения пригодных к окультуриванию растений и неагрессивных крупных млекопитающих (полная и достаточно новая информация — в книге [1]). 

  В первом приближении к этим зонам применим (в наше время) термин «Юг», поэтому именно там возникла и алфавитная письменность, и первые варианты систем образования, совершившие индивидуальную эволюцию под воздействием многих факторов самой различной природы. Но та часть современных социальных структур, которую мы и называем «образование начала XXI века», почти на 100% является следствием развития не аграрной, а индустриальной цивилизации. Лидерство у Юга и даже Востока решительно отобрала группа стран Западной Европы, что хорошо известно всем читателям. В обязательном образовании, по нашему мнению, для его индустриальной модели лидерство продвигалось по цепочке Нидерланды — Великобритания — Франция — Германия. На этом мы этот список обрываем, так как германскую систему никто превзойти не смог, а успехи нынешних стран тем выше, чем старательнее они внедряют в свое образование лучшие немецкие достижения. Особый мировой интерес в данный момент привлекают успехи стран Востока, в первую очередь, Японии, Южной Кореи, Тайваня, Сингапура и Китая. Слово «Восток» в названии статьи относится именно к ним, хотя в основе их систем образования, конечно же, пребывает индустриальная модель. 

  В жизни автора данной статьи, физика-традиционалиста, после провозглашения М. Горбачевым своего знаменитого второго лозунга о плане превращения многоэтажного советского «карточного домика» в прочную коммунистическую цитадель, родилась мысль о необходимости начать готовиться к наиболее вероятному будущему, где физика уступит место самой важной государственной науки чему-то другому. Путь в серьезные экономические науки был закрыт недоступностью зарубежной периодики и лучших монографий (они пребывали в спецхранах), поэтому пришлось довольствоваться англо- и франкоязычными изданиями ЮНЕСКО и ООН на темы образования. В итоге физик за несколько лет превратился в специалиста по сравнительной педагогике (Comparative Education), что обеспечило достаточные для благополучия семьи успехи на резко изменившемся рынке труда после распада СССР, но стало причиной противодействия тех многих, кто в 1970-80-х беспардонно переписывал в свои книги по методике преподавания физики мои немногочисленные первые издания («Электростатика» и др.). 

  К теме этой статьи относятся в первую очередь факты, собранные за годы перехода из физики в новую научную область. В целом это довольно большая энциклопедия о системах образования всех ведущих стран мира, но в её центре пребывал необычный перечень всех замеченных удивительных и уникальных черт этих систем, отличавших их от остальных из детально исследованной группы. Лидером в этом списке оказался вовсе не Советский Союз, а островная Япония — целых 19 уникальных характеристик. Список остался неопубликованным, хотя однажды 12 главных французских неповторимых особенностей сравнительно детально были описаны в большой статье о современных образовательных достижениях этой страны [2]. 

  Начальный рывок второй половины 1980-х и последующие критические исследования национальной и мировой образовательной сферы пригодились автору не только в сотнях научных публикаций, но и для футурологических советов родным, близким, студентам и даже отдельным высшим администраторам. Из-за силы воздействия эффекта Лачинса эти прогнозы всерьез воспринимали не более одного-двух процентов из всех их слышавших, но это нормальный результат — большее невозможно из-за влиятельных законов Природы.

  В этой статье Япония станет для нас источником такого образовательного опыта, который ни в коем случае нельзя заимствовать. То, что этот отрицательный  пример имеет японское происхождение, вполне понятно и объяснимо. Отказ от участия в гонке вооружений во времена «железного занавеса» позволил японцам в бешеном темпе развивать буквально всё — образование, науку, судо- и автомобилестроение, скоростные поезда. Но это были просто мелочи на фоне завоевания мира товарами из мира электроники. Япония не только запросто стала второй экономикой мира, но и втайне надеялась стать первой. 

  Главным средством для подобного прогресса был избран скачкообразный переход к новому обществу. Напомним, что предложенный еще в середине ХХ в. американцем Д. Беллом банальный термин "постиндустриальное общество" после изобретения Э.Тоффлером волновой модели эволюции и предложения «третьей (информационной) волны» был вскоре заменен на "информационное общество". Словно не замечая того, что компьютеры только обслуживают орудия производства, а не заменяют их и не отменяют индустриальное общество, цивилизационное лидерство государств стали измерять количеством и качеством имеющихся у них малых и больших калькуляторов (компьютеров). Наибольшим энтузиастом в теории и практике «информатизации» стала не Америка, а Япония, ускорившая и создание станков с ЧПУ, и роботов, и е-сетей управления, и число присоединений к Интернету. Нашлось достаточно влиятельных образовательных инноваторов, чьи предложения полной информатизации школы были поддержаны руководителями системы образования Японии. В этот момент страна находилась на самой вершине своего экономического успеха, поэтому достаточно легко соблазнились на очень приятные обещания крайне интенсифицировать обучение и опередить всех в мире еще и в компьютеризации образования.  

  Японские ученики тогда были признаны лучшими в мире. Они много лет не имели соперников в других странах, регулярно побеждая сверстников в различного вида международных тестированиях. Даже высокомерные американцы с их «техасским синдромом» (а у нас всё самое громадное!) признали, что средний по оценкам выпускник школ Японии находится на уровне студентов колледжей США, заканчивающих программу второго курса (!). Для объяснения этого «чуда» достаточно напомнить только один факт - дети, подростки и юноши Японии до момента подачи документов в университеты учились примерно 15-16 тысяч астрономических часов. Это, надо признать, ровно в два раза больше, чем гордые абитуриенты, успешно окончившие украинскую или российскую общеобразовательную школу. Столь значительная продолжительность образовалась из 10-11 тысяч школьных часов универсального учебного плана и почти 5000 часов дополнительных (но почти ежедневных) индивидуализированных занятий организованного репетиторства (название этого изобретения японцев похоже на «юкку» или «жуку»). Естественно, за это время можно многое изучить и усвоить, несмотря на явные дидактические и информационные недостатки сверхсложных по структуре японских иероглифов, провоцирующих близорукость у большинства детей.

  Стратегия японской тотальной информатизации школы была проста, доходчива и соблазнительна: обеспечить каждого ученика школы комплектом из клавиатуры и компьютерного дисплея. Ресурсы страны и рвение инноваторов были избыточно достаточными для ускоренной компьютеризации, а многие наши известные педагоги и ученые искренне восхищались очевидными достижениями японцев в превращении классов в сборище компьютеров с нечеткими изображениями на подмигивающих и темноватых дисплеях первых поколений, непрерывно требующих замены на все более новые и совершенные ([3; 4] и др.). 

  Усилиями мировых СМИ непрерывно рос научный и административный образовательный туризм в Японию, в классах и всех прочих помещениях школ множились компьютеры и остальные е-штуковины одновременно со снижением яркости общей освещенности. Дети, в общем, были рады необычному развлечению, опытные учителя держали недовольство при себе и не выплескивали его в публичных акциях. 

  Но итог данного японского эксперимента полностью подтвердил вечность «формулы В.Черномырдина» о намерениях и результатах. Удалив описание промежуточных явлений, ограничимся самым убедительным — итогами эволюции суммарной компетентности, продемонстрированными японскими школьники на мировой образовательной «олимпиаде», известной в новом веке как PISA-тестирование [5]. Ограничимся таблицей минимально возможного размера, созданной автором и содержащей результаты грамотности школьников Японии.

  В первой колонке указан год проведения тестирования PISA (Programme for international Student Assessment), во второй — количество участвовавших стран. Третья, четвертая и пятая посвящены показателям измеряемой грамотности — языковой, математической и естественно-научной (иными словами — место японских школьников). Самая интересная колонка не предпоследняя (сумма мест), а последняя, обобщающая уровень образовательной грамотности японских подростков среди всех участников тестирования.

  Целую пятилетку японцы игнорировали факт вызванного компьютерами снижения языковой грамотности учеников. Переломными оказались измерения PISA-2006, когда ученики начали жаловаться на трудности с чтением и пониманием заданий по математике, физике и другим точным наукам. Именно так проявила себя недопустимо низкая языковая грамотность — всего лишь 15-е место среди 58 стран. После непродолжительной дискуссии, где были посрамлены сторонники замены старых компьютеров на новые, был аннулирован план тотальной информатизации, школа возвратилась к традиционным и согласованным с нормами физиологического и когнитивного развития школьников методам. Итоги тестирования 2009 года были признаны удовлетворительными, а 2012 — вполне хорошими. Япония успокоилась, ведь её ученики оказались впереди финнов - несомненных лидеров первого десятилетия ХХI века.

  Рамки статьи не позволяют подтвердить избранный пример плохого влияния компьютеров на школьные дела провальными результатами учеников Великобритании, Новой Зеландии, "отступлением" немцев и пр. (Украина в PISA не участвовала, а Россия постоянна оказывалась "в среднем положении", что не позволяло прессе помещать хвалебные материалы). 

  Несомненно, посадить всех детсадовцев и младших школьников за дисплеи — полная глупость. Но и вообще изолировать все школы от информационных средств нового века — тоже не лучший вариант. Поэтому нужно общими усилиями правильно решить задачу чрезвычайной сложности, учитывая и неминуемый прогресс е-техники с переходом к спиновым устройствам, и общие характеристики рынка труда лет через десять, и наличные ресурсы, и национальные архетипы мышления и поведения молодежи школьного и студенческого возраста.

  Всё здесь настолько сложно и малопредсказуемо, что выскажем довольно пессимистический прогноз - «эту задачу» решит жизнь и достижения миллионов исследователей и изобретателей, а не члены кабинетов министров и доктора наук по управлению образовательной системой. Авторское видение образования 21-го века изложено в [6], но поток открытий и инноваций вынудит её улучшить или переписать почти заново лет через 4-5. 

  В заключение отметим, что выше изложены далеко не самые печальные последствия для Японии попытки направить все усилия нации  на снижение стоимости информации и повышение ее общедоступности. Есть кое-что похуже: население уже стремительно вымирает, а «крыша» у молодежи все быстрее сдвигается от нормативно-природного положения в идиотско-бесконечные ххх-Интернетные дали [7]. 

  Впрочем — по желанию читателей, — можно посвятить особою статью образовательному коллапсу Швеции в проекте тотального и многолетнего секс-обучения всех детишек, подростков и молодежи (исправить глупость так и не удалось, несмотря на большие затраты ресурсов и времени), а также уточнить поведенческие недостатки зомбированных Интернетом двух последних поколений японцев.

Чтобы не повторять чужих ошибок! 

Литература

1. Даймонд Дж. Зброя, мікроби і харч: Витоки нерівностей між народами. – К. : Ніка-Центр, 2009. - 488 с.

2. Корсак К. Система освіти Франції: цілі, структура, досягнення і проблеми // Вища освіта України. – 2001. – №1. – С.91-102.

3. Боярчук Ю.В. Японская школа: проблемы и перспективы // Педагогика. - 1996. - №3. - С. 107-111

4. Громовий В. Японське освітнє диво, або несекретні матеріали про «сектор японської школи» // Завуч. — №1(187). — 2004. — С 22-27

5. The Programme for International Student Assessment (PISA) // www.pisa.oecd.org/dataOECD/15/13/39725224.pdf

6. Корсак К. В.  Прогноз развития науки и практики образования на ближайшие десятилетия / РЭЛГА. – 2015. - №12 [300] , 5 октября. (http://www.relga.ru/)

7. Сексуальная контрреволюция. Как синдром целибата губит Японию // События недели: итоги и факты. – 2016. – №6(245), 9 февраля. – С. 9