Перечисленных ниже спектаклей по разным причинам уже нет на московской сцене. Но сравнительно не так давно они были её украшением, потому и есть смысл воссоздать то впечатление, которое они производили, будучи частью репертуара известных театров.

                                                  РЕАЛИСТИЧЕСКИЙ КОЛЛАЖ

   Спектакль «Веер леди Уиндермир» по комедии Оскара Уальда в московском театре имени Гоголя – поистине долгожданная премьера. Старшее поколение любителей театра помнит, каким событием стал показ этой пьесы в Москве в конце пятидесятых – начале шестидесятых годов прошлого века. Тот спектакль памятен кому-то до сих пор. И тем интереснее было узнать, каким увидит современный театр по-своему злую и нелицеприятную пьесу неординарного автора, которая появилась в конце благословенного девятнадцатого века.В связи с этим, можно отметить, что увиденное в театре имени Гоголя оправдало ожидания. Постановщики спектакля – художественный руководитель театра Сергей Яшин и один из ведущих артистов труппы Александр Бордуков – представили зрителям действо камерное и реалистическое. Здесь есть стильность, ощущение злободневных театральных веяний и та редкая на театре добротность, когда психологическая характеристика персонажей не переходит в намек и характерность, когда важнее переживания героев в связи с развитием событий, а не сами по себе эти события. То есть, и здесь интрига, связанная с попытками вернуться в светское общество странной миссис Эрлин сохраняется от начала до конца спектакля. Но не только она интересна была театру, а то, как раскрываются персонажи пьесы в связи с напором полусветской дамы. 

   Если кратко обозначить художественную составляющую спектакля, то это именно коллаж, как прием, как способ объединения разнородных элементов. Здесь органично сосуществуют мелодии, напоминающие голливудские фильмы и музыкальная цитата из «Сильвы», хотя классическая оперетта Кальмана написана была через несколько десятков лет после суховатой комедии Уальда. Здесь задник сцены с неизменным Биг Беном и как бы лондонским туманом сочетается с реалистичной декорацией на авансцене. И если здесь дверь, то в нее входят герои спектакля в полном соответствии с развитием театрального повествования, если выступ стены, то за него прячутся, а если это камин, то в него бросают в кульминационный момент спектакля компрометирующее письмо. И если это дворецкий, то перед нами именно человек в камзоле, торжественный и полный достоинства (Игорь Поляков), а если речь идет о старческом маразме, то в инвалидную коляску, в которую нередко сажают больных людей для сбора  милостыни в метро, сажают старушку, похожую, к тому же, и на героиню пушкинской «Пиковой дамы». То есть условность здесь соразмерна правдоподобию. И в результате получается очень стильный, трогательный рассказ о том, какими бывают последствия страстной и грешной любви.  

    Несомненно, Уальд  в комедии «Веер леди Уиндермир» мог иметь в виду иронию над светским обществом. И театр отыгрывает и эту интонацию английской пьесы. Достаточно вспомнить музыкально-пантомимически-танцевальный пролог, когда в полумраке сцены под душещипательные аккорды вереницей идут друг за другом все участники спектакля. В своих черных плащах, с длинными зонтиками они похожи и на команду, и на семью одновременно. Как резко и мгновенно в унисон выставляют они раскрытые зонты, когда рядом с ними оказывается миссис Эрлин (Светлана Брагарник). Как точны в интонациях, в основном, те, кто играет представителей светского общества: Виктория Косенко (Леди Уиндермир), Алексей Бирюков (лорд Уиндермир), Дмитрий Бурханкин (лорд Дарлингтон), Александр Бордуков (лорд Огастус Лортон), Александр Хатников (мистер Дамби), Ирина Шейдулина (леди Агата Карлайл) и Елена Бурлакова в маленькой роли леди Пимдэйл. Они достаточно легко и уверенно чувствуют себя в рамках в чем-то классицистической пьесы, традиционной для английского театра, которому свойствен геометризм действия, когда во второй части пьесы все предыдущее показывается в зеркальном отражении. Они не просто соприсутствуют при раскрытии движущей интриги комедии, а и проживают за время спектакля происходящее в нем настолько достоверно, насколько это возможно, чтобы не уйти от элегантной рациональности сюжета и диалогов. 

   Несомненно, что подлинной героиней премьеры становится Светлана Брагарник, ведущая артистка театра имени Гоголя. За время спектакля она неотрывно привлекает к себе внимание зрителей, поскольку  играемую ею мисс Эрлин она показывает в разных иппостасях: жесткой и циничной с мужем брошенной ею дочери, кокетливой и расчетливой с возможным своим женихом, осторожной с дочерью в минуты спокойные и эмоциональной, когда речь идет о спасении репутации молодой женщины, которая чуть не повторила давней ошибки собственной матери. Поистине, монолог из второго действия, в котором героиня Светланы Брагарник рассказывает дочери, не выдавая при этом своего родства с нею, о том, что бывает после опрометчивых поступков, один из лучших в этом спектакле. 

    По сути – это маленький бенефис артистки, где шекспировский драматизм соединяется с чувственностью, присущей русской театральной школы. Правда, та степень самоотдачи, с которой Светлана Брагарник проигрывает перед дочерью своей героини и перед зрителями этот эпизод, всё же несколько чрезмерна. Да, в её исполнении миссис Эрлин оказалась с русскою душою, и это несколько нарушает интонацию спектакля, сыгранного в меру психологично, в меру холодновато. Но парадокс состоит в том, что слова, произносимые в этот драматический момент Светланой Брагарник, находят отклик в зале, дают возможность понять, что действие происходит здесь и сейчас, и в российских реалиях. А что касается геометризма и зеркальности уальдовской комедии, то театр остроумно использует это в качестве художественного приема. Так Алексей Бирюков  и Дмитрий Бурханкин в ролях мужа и любовника леди Уиндермир в других составах меняются  местами, как и  Виктория Косенко в роли жены и дочери и Ирина Шейдулина в роли юной светской дамы. И такие перемены становятся нюансами, новыми подробностями в сложившемся и устоявшемся премьерном спектакле. Об Ирине Шейдулиной стоит сказать особо – она удивительно естественна в амплуа клоунессы, её пластика и органика в чем-то напоминают оперетту. А зная, как она чуть пародийно играет девушку на выданье, которая готова за миллионером ехать хоть в Австралию, можно предположить, какие черточки добавятся заглавной героине, когда её будет играть в другом составе Ирина Шейдулина. То, что одни и те же актеры здесь играют прямо противоположные роли есть не только особенность театральной специфики, но и развитие все того же приема коллажа, следование зеркальности, свойственной и Уальду в числе других. Отметить следует и мужской квартет – четырех артистов, которые, подобно  древнегреческому хору, комментируют своим присутствием только что бывшие события, сами участвуют в них, а при необходимости меняют декорации, что также вписывается в сущность театрального коллажа. Несколько разочаровал  Алексей Зайков  в роли мистера Хоппера, нувориша из колониальной провинции. 

    Возможно, во времена Уальда Австралия и впрямь могла казаться чем-то далеким и забытым богом. Но, несколько утрируя косолапость движений своего персонажа, увлекаясь сардоническим смехом и   сверкая глазами, Алексей Зуйков в чем-то пародирует анекдотичность «новых русских» и делает это слишком прямолинейно. И это при том, что в юности Алексей Зуйков интересно начинал на вахтанговской сцене и имеет достаточный актерский потенциал, чтобы в любой  роли быть точным и  достоверным без эстрадного пережима.

   Говоря о спектакле «Веер леди Уиндермир», необходимо  в качестве положительного момента отметить работу художника Надежды Яшиной и балетмейстера Марины Суворовой, поскольку и костюмы героев спектакля, и декорации его, и пластический рисунок массовых интермедий и отдельных партий достаточно профессионально и в контексте комедии по Уальду эффектно сделаны, касается это и того, что и художественная, музыкальная, танцевальная части спектакля находятся в полном согласии с его мелодраматическим пафосом, когда комедия не исключает и трагических ноток, а сарказм – сочувствие и катарсис. Именно поэтому можно говорить о спектакле «Веер леди Уиндермир» не просто как о единичной удаче театра имени Гоголя, а о закономерном успехе в следовании традиции русской театральной школы, и в первую очередь, театра переживания, что здесь оправданно сочетается с театром представления, создавая и в этом смысле коллаж  разных школ и культур.

АНГЛО-РУССКИЙ ДЕТЕКТИВ

    Премьера комедии Сомерсета Моэма «Верная жена» на сцене московского театра имени Гоголя состоялась сразу же после кризиса конца девяностых годов. Прошло с тех пор десять лет, мы опять переживаем кризиc, а «Верная жена» продолжает быть одним из хитов театра. И скоро пройдет трехсотый спектакль по трагикомичной пьесе известного английского драматурга. Секрет живучести этого репертуарного спектакля прост – в постановке удалось просто и остроумно соединить специфику чуть суховатого английского юмора и особенности русского понимания смешного. Конечно же, не обошлось тут без лихо закрученной интриги, без четко обозначенных характеров всех героев. И даже элементов буффонады, что отыграно без карикатурности в эстетике и циркового представление. Конечно, главное достоинство «Верной жены» – её остросоциальная тема, которая интересна и востребована в любое время, что и является одной из причин многолетнего успеха этой постановки у зрителей. Сюжет «Верной жены» прост: главная героиня её знает об измене муха, но делает вид, что её это не касается. И это при том, что все – и мать, и сестра, и знакомые – достаточно прозрачно намекают Констанс Мидлтон, что у её мужа есть любовница. Светcкая женщина дорожит тут репутацией своей семьи и всячески выгораживает своего благоверного. А потом, когда его измена раскрыта с неприкрытой очевидностью, не бросает его, а находит занятие по душе – дизайнерские проекты, чтобы в финансовом отношении быть независимой от преуспевающего хирурга, который совмещает свою медицинскую практику с интрижками на стороне. Более того, Констанс Мидлтон выжимает максимум возможного из того, что муж ей неверен:она не просто ставит его во всех смыслах на колени, а и заставляет терпеть свои реальные или вымышленные интрижки, сохраняя, однако, рамки приличия и не давая сплетницам повода усомниться в её репутации. Несомненно, некоторые тезисы этой «верной жены» несколько парадоксальны. Так, она  даже рада, что муж изменяет ей не с кем-нибудь а с её хорошей знакомой, даже давней подругой, она добивается, что муж разрешает поехать ей в европейское турне во время отпуска со своим давним и безнадежным воздыхателем. Таким образом, название пьесы получает на протяжении ееёмного нюансов и неожиданных оттенков.

     Несомненно, обаяние этого спектакля в первую очередь держится на игре Светланы Брагарник, ведь именно в её интерпретации мы и видим все парадоксы верности семейным обязанностям и традициям. (Светлана Брагарник, как и Вячеслав Гилинов, исполняющий достаточно комично роль дворецкого Бентли,с премьеры играют эти роли. Другие участники спектакля за время его существования в афише театра играли не только то, что было на премьере, но и другие роли.) И благодаря Светлане Брагарник в роли Констанс Мидлтон удается удержать это повествование на должном уровне, уведя театральное действие от банальности, ложного пафоса или откровенного комикования.  

    Ведущая артистка театра, известная прежде всего в ролях драматического плана, здесь поразительно раскована и неожиданна. Именно её отношение ко всему, что связано с изменой мужа, Джона Мидлтона (Андрей Алексеев), по-своему легкое, даже в чем-то веселое и оптимистическое, открывает грани и образа заглавной героини и содержание пьесы Сомерсета Моэма в жанре русского водевиля. Сосуществования и этих двух традиций оказывается здесь уместным и оправданным, придавая «Верной жене» динамизм, энергию и привлекательность. Все остальные герои пьесы показаны через отношение к тому, что случилось в семейной жизни Констанс Мидлтон. Её мать миссис Калвер (Людмила Долгорукова) и пытается воспитывать дочь и дает понять, что и в её жизни были подобные ситуации. Её сестра Марта Калвер (Ирина Рудиицкая) несколько прямолинейно упирает на собственный неудачный опыт замужества, закончившегося разводом. Бернар Керсл (Алексей Кирилин), тот самый безуспешный воздыхатель и поклонник верной жены, включается в её игру по перевоспитанию мужа и обостряет без особых усилий и без того непростую ситуацию, которая в других случаях могла закончиться разводом. Барбара Фоурсит (Людмила Гаврилова) предлагает Констанс Мидлтон работу и принятие этого предложения спасает и семейную жизнь и саму верную жену от краха иллюзий и зависимости от кошелька собственного мужа. Даже Мортимер Дюран (Анатолий Вологдин), муж той самой соблазнительницы, сам того не подозревая, подыгрывает жене своего врага и обидчика. что выглядит чрезвычайно комично. И только его ветреная по молодости и недалекости жена, Мари-Луиза, сыгранная Илией Гоманюк несколько упрощенно, в гордом одиночестве противостоит Констанс Мидлтон, доказывая ей, что её победа – не слишком трудное дело. Дворецкий, как один из хора, репликами, жестами, смешками и намеками комментирует с юмором развивающиеся в спектакле события. Собственно все, кроме главной героини – хор, но оказывается, что Констанс Мидлтон не хочет никого слушать, поступает во всем продуманно и решительно. И в результате оказывается победительницей. И её успех вызывает искреннее одобрение зрителей, хотя очевидно, что мужчины и женщины, сидящие в зале, относятся к победе верной жены по-разному. что является еще одной из причин долголетия этого спектакля на сцене театра имени Гоголя.

  Несомненно, удача постановки связаны, конечно же, и с тем, как прочитал и интерпретировал её режиссер Алексей Говорухо и как оформила спектакль Елена Качелаева, главный художник театра. Характеры каждого из персонажей здесь намечены узнаваемо и эффектно. И в рамках каждого из образов оставлено место для импровизаций и чуть более подробных характеристик каждого из персонажей. А Елена Качелаева воссоздала на сцене некое подобие русской усадьбы с балконом и выходом сад, при том, что мебель выполнена в стиле модерн и во всей этой витиеватой роскоши чувствуется стиль начала прошлого века. Просто великолепны по точности и передаче духа времени здесь костюмы, особенно это касается нарядов главной героини и её юной соперницы. В костюмах персонажей есть настоящий английский стиль, где элегантность сочетается с заведомой строгостью и некоторым консерватизмом. Декорации и костюмы оказываются в точном соответствии с атмосферой спектакля, так ясно поставленного Алексеем Говорухо и так  задорно играемого всеми участниками его.

   Оказывается после его просмотра, что самые обычные понятия могут быть не столь однозначными в своих определениях. И то, что размышления о пределах морали, о том, что есть норма общественного поведения, а что таковой не является, преподаны в такой поучительно-занимательной форме и предопределяет возможность встречи с «Верной женой» и в будущих сезонах, что убеждает в злободневности затронутой в спектакле темы и в форме его, соразмерной содержанию пьесы Сомерсета Моэма, которая разыграна внешне бесыкусно и очень достоверно в данном случае.

НАСТОЯЩАЯ АНГЛИЙСКАЯ КОМЕДИЯ 

    В своих автобиографических заметках «Подводя итоги», которые вышли семьдесят лет назад, английский писатель и драматург Сомерсет Моэм довольно резко отзывался о специфике театрального искусства вообще и о судьбе собственных пьес на театральной сцене, в частности. Он писал о том, что из того, что он видел поставленным из его драматургии, ни один спектакль ему не нравился целиком, а в том, что его радовало, как автора, можно было говорить об одной или нескольких удачных ролях, а не о том, что удалось создать ансамбль. Критично Моэм относился и к режиссерам, которые так прямолинейно относятся к пьесе, что выступают чуть ли не в роли соавтора драматурга, вместо того, чтобы рассказать историю просто и естественно, ничего в ней не изменяя. В связи с этим можно с уверенностью предположить, что спектакль «Любовный круг» по пьесе Моэма «Круг», премьера которого не так давно с успехом прошла в филиале Малого театра, мог бы понравиться её автору. Спектакль получился легким и трогательным, искренним и трагикомичным одновременно. Поставлен он, скорее всего, был в связи с личным юбилеем великолепной Элины Быстрицкой и её золотым юбилеем служения в Малом театре. 

   Естественно, что спектакль поэтому получился в хорошем смысле бенефисным, поскольку Элина Быстрицкая играет в нем, по сути, главную роль. Она здесь мать политика, от которого уходит жена; она и любовница состоятельного джентльмена, с которым в далекой Италии прожила тридцать лет, поскольку чопорное английское общество относилось с негодованием к ней после её бегства от законного мужа; она – и бывшая жена потерявшего надежды политика, с которым вдруг встречается в доме своего сына после десятилетий взаимной неприязни и старых обид. Несомненно, Элина Быстрицкая филигранно играет леди Китти Чемптон-Ченей, показывая характер своей героини изнутри, расширяя образ, делая его неоднознычным и разным, а не прямолинейно отрицательным. Будучи по призванию истинно драматической актрисой, Элина Быстрицкая прекрасна и в ролях комических. Это и свояченица Фамусова, Хлестова в «Горе от ума» Грибоедова и Турусина в пьесе Островского « На всякого мудреца довольно простоты». И роль леди Китти  стала апофеозом  мастерства Элины Быстрицкой, соединив в одном образе и наивное и печальное. Надо слышать, как она рассказывает про губную помаду, без которой не может жить, как она перешла в католичество, как её героиню хвалили за роль в самодеятельном спектакле во Флоренции. Надо видеть, как не меняя интонации и жестов, она со второй попытки подходит к своему сыну, приняв в первый раз за него совсем другого молодого человека, – чтобы понять, что драматический дар вбирает в себя и элемент комического в должной степени. И  каждое появление Элины Быстрицкой на сцене и в «Любовном круге» есть редкий праздник для зрителей, то, что и делает театр всегда востребованным видом искусства. И при этом спектакль «Любовный круг» есть действо в высшей степени ансамблевое, где каждая реплика, каждый жест отыгрываются  столь наполненно и вдумчиво, что зритель следит не только за историей, которую рассказывают артисты в постановке порой экстравагантного на театре Андрея Житинкина. 

     Надо заметить, что английский юмор – явление достаточно специфическое. Литературу такого рода в переводе любопытно читать, поскольку она полна парадоксов, остроумия и иронии даже, но из-за нравоучительности своей бывает несколько скучноватой, как  резонер, который говорит со сцены правильные истины в театре классицизма. Андрей Житинкин поставил пьесу живо и легко. В ней остались смешные фразы и тонкие намеки, которые артисты – паузой, интонацией – прекрасно отыгрывают, так что зрители получают удовольствие и от услышанного, и от увиденного. 

    Основной ракурс спектакля задан в уточнении её названия. Сомерсет Моэм прежде всего имел в виду понятие своего круга, так важное для английской элиты. Оно включало в себя правила поведения, регламентируя все стороны жизни. Естественно, это касалось и любовных, семейных взаимоотношений, о которых несколько парадоксально рассказывает эта пьеса классика английской литературы. Все это сохранено в том, как режиссер и театр прочитали пьесы. Но в её интерпретацию на сцене филиала Малого театра добавлено то, что и делает её удивительно созвучной как стилю автора, так и русской театральной школе. Здесь круг интерпретируется еще и как водоворот, омут чувств, когда любовь пронзает сердце человека и не оставляет его ни на мгновение, пока не найдет себе должного воплощения в чувства и мысли тех, кто ею опьянен. И это при том, что театр показал не мелодраму, как это могло бы быть при таком сюжете (вспомним, например, «Без вины виноватые» Островского), а именно комедию и комедию английскую с её риторикой и воспитательным посылом, с её лихо закрученной интригой и кратко описанными характерами. Ремарки Моэма там, где это касается персонажей, более чем кратки – они представлены только по именам, и не более того, а все остальное о героях пьесы сказано по мере развертывания её сюжета, то есть сами герои рассказывают о себе и проживают данный момент своей жизни одновременно. Здесь предыстория их сосуществует с их сегодняшним днем, что дает автору и артистам показать каждого персонажа наиболее выразительно и конкретно. 

   И театр вместе с Андреем Житинкиным используют данную возможность в достаточной степени. (Спектакль по той же пьесе Моэма идет и в Театре Маяковского, причем, не одно десятилетие. Но там достаточно посмотреть распределение ролей, чтобы понять, каким будет постановка по Моэму). Приятная неожиданность спектакля «Любовный круг» состоит в том, что прекрасные артисты, которые уверенно чувствуют себя в высокой трагедии и оригинальной драматургии Островского, свободны и предельно узнаваемы в масштабе традиционной комедии положений, которая несколько статична и в чем-то старомодна. Естественно, пьеса Моэма несколько сокращена. Из неё убраны некоторые сиюминутные намеки, например, на большевистскую экспроприацию или на колониальную политику. Сокращено в ней и количество персонажей за счет второстепенных. И всё ради того, чтобы получился спектакль в меру серьезный и в меру эксцентричный, в чём, конечно же, заслуга и артистов, и режиссера Андрея Житинкина, от которого всегда можно ждать каких-то неожиданных ходов в его постановках, в обнаружении даже в хрестоматийном тексте таких нюансов, о которых и авторы их могли  и не подозревать. 

    И в «Любовном круге», к счастью, Андрей Житинкин оказался верен самому себе. Он представил пьесу Моэма в стиле ретро, где классика удивительно сочетается с неореализмом в его итальянском воплощении. Это чуткая и трагикомичная история любви, где все любят или продолжают любить, где все одновременно и актеры и зрители чужой жизни, которая повторяет то, что у них когда-то было или может быть. Режиссер привносит в раскрытие названия пьесы Моэма еще один существенный оттенок, который становится лейтмотивом его постановки: круг – это еще и арена, цирк, где происходящее смешит и будоражит в одно и тоже мгновение. Резонерство героев пьесы «Круг» Житинкин интерпретирует как традиционные клоунские маски – Рыжий и Белый. Однако, ни на секунду артисты не впадают в пошлость и в комикование, хотя некоторые реплики их персонажей могли бы вызвать бурный восторг у любителей эстрады или оперетты, у тех, кому достаточно только сказанного со сцены, хотя театр делает все необходимое, чтобы за произнесенной репликой чувствовался глубокий жизненный подтекст, маленькая трагедия длиною в отдельную жизнь.

    Перед началом  спектакля на авансцену при закрытом занавесе выходит музыкант, чтобы сыграть вступление. Потом он уходит за кулисы и оттуда выводит двух скрипачек. Но и этого мало, потому что для квартета не хватает еще одного инструмента. В конце концов появляется дама с виолончелью в руках и смешном парике на голове. Казалось бы – всё готово, и музыканты вот-вот начнут играть. Но неуловимо создается впечатление, что их подготовка – розыгрыш. Причем, в прямом смысле слова. Но они всё же начинают играть – томительно-американское, что нередко звучит теперь в мобильных телефонах и что прекрасно играет Раймонд Паулс на своих сольных концертах. (Кажется, это «Увеселитель» Джоплина). И эта мелодия, как и музыканты её исполняющие, становятся подлинным камертоном спектакля. Потом, по ходу действия, они располагаются в ложе, что еще больше напоминает цирк и играют что-то из Гершвина, что и создает необходимое настроение и в зрительном зале и на сцене. Маленький оркестрик – это напоминание о Феллини и, конечно же, о его непревзойденном «Амаркорде». А Гершвин или что-то в его духе – о Голливуде, о бесчисленных историях любви, где всё было так романтично и чувственно вместе с тем.Несомненно, что, идя за драматургом, режиссер нашел в спектакле место точным подробностям. Так игра на фортепиано, которое стоит в углу сцены, становится для героев дополнительной возможностью рассказать о том, что происходит у них в душе. А чего стоят ежедневные перепалки между сыном леди Китти, Арнольдом (А. Вершинин) и его дворецким (А.Дривень). Эти вечные –«Джордж» и «Да, сэр» становятся спектаклем в спектакле. не нарушая его единства и ритма. К слову, соединив в одну роль реплики слуги и дворецкого, Андрей Житинкин обыгрывает образ Джорджа  почти по-чеховски. Так Джордж чинит стенку комнаты и попадает молотком по пальцу, чтобы затем выйти с рукой на перевязи. Если бросается в сердцах трость куда-то за сцену, то она несомненно попадет дворецкому в глаз, и он в следующий свой выход окажется с пластырем на лице, что никак не скажется на его церемонной походке и спокойствии в ответах на вопросы хозяина. 

   Такие мелочи, которые рассыпаны, как блестки юмора в «Любовном спектакле», обращают внимание на то, что в жизни всегда смешное и грустное оказываются рядом. И, собственно говоря, об этом и поставлен и сыгран этот удивительный спектакль. Вот леди Китти рассказывает, как ей изменял её гражданский муж, и её жалко. Но с чисто женской непосредственностью она говорит о том, как и она была верна своему любовнику только душой, и это звучит комично, поскольку становится эпиграфом к рассказу о её изменах. Ее бывший муж просит леди Китти образумить жену их сына, но в результате, она убеждает ту, что можно больше доверять чувству, чем этикету и нравам, господствующим в обществе. Элегантный в своем аристократизме  лорд Портес в исполнении Н. Клюева в первой части спектакля кажется сварливым стариком, в чем-то солдафоном с комплексом неполноценности, а во второй части спектакля он доверительно говорит о том, что жизнь длиннее увлечения, и его слова сказаны так проникновенно, что правильность их не кажется афоризмом, потому что за ними правда чувств и переживаний.

    С первой сцены «Любовного круга» ясно, что в доме, где встречаются герои пьесы, есть видимость настоящих чувств – здесь все отдано привычке, тому, что принято в этом круге общества. Приезд в дом Арнольда сначала его отца, а потом и матери с её любовником, буквально переворачивают здесь всё вверх дном, обостряют конфликт между чувством и долгом.И начинается история любви, где где правы и те, кто подчиняются страсти, и те, кто умеют чувства соразмерять с житейским опытом. И тут нет ни победителей, ни побежденных, потому что каждый оказывается прав по-своему. И леди Китти , которая может предложить своему бывшему мужу все начать сначала и вызывать своими словами ревность у любовника. И лорд Портес, который может позволить накричать на женщину, с которой прожил три десятка лет, пережив все перипетии любовного порыва, а потом дать ей понять, что не может уже быть без нее, потому что привык и к её слезам, и к её странностям. И Клайв Чемпион-Ченей, который так и прожил после ухода жены в одиночестве, не упуская возможности заводить романы, на самом деле или в своем воображении с молоденькими девушками, притом до сих пор обожая женщину, которая бросила его, сломала ему карьеру. И его сын Арнольд, который повторяет, как оказывается, биографию отца и в том, что делает политическую карьеру, и в том, что его бросает жена ради бедного любовника. Арнольд по-своему трогателен, когда пытается признаваться жене в любви, чтобы удержать её. Но он остается самим собой и в своей обиде на мать, и в своем отношении к браку. На первый взгляд кажется, что его жена Элизабет (В.Андреева) и её молодой поклонник Эдвард Льютон (В.Зотов) повторяют то, что уже однажды было в их семье. Но они – другие люди и живут в иное время. И почему-то при просмотре «Любовного круга» думается, что у этой пары всё получится не так, как у их предшественников. 

   Собственно говоря, спектакль «Любовный круг» не только о том, что всё в этом мире было и снова повторяется, а о том, что иногда бывают и кульминационные перемены в жизни с непредсказуемым и не всегда драматическим результатом. Во всяком случае острослов и обличитель нравов Сомерсет Моэм в пьесе  «Любовный круг» прозвучал со своими афоризмами и со своими мнениями очень адекватно и своевременно.