Жилкин С. «Я вновь сижу на двух стульях» / Шмыгов А., корр. // Дело. – 2001. - № 26. – 10 июля. – С. 12-14. 

Исполнился год с тех пор, как в Тольятти сменился городской глава. Покинул свой пост Сергей Жилкин. Новым мэром стал Николай Уткин. Почему Жилкин отказался от борьбы? Чем сегодня занимается первый в истории Тольятти мэр? Как он оценивает действия новой власти? На эти и другие вопросы в эксклюзивном интервью нашему корреспонденту отвечает сам Сергей Жилкин.

«Я просто захотел поменять профессию»

- Почему вы не пошли на третий срок? Почему отказались от борьбы?

- Бытует мнение, что за власть надо драться из последних сил, что власть – предел мечтаний человека. На самом деле я принял решение не идти на выборы, обсуждая эту проблему сам с собой еще задолго до соответствующих заявлений. Я понимал, что надо менять вид деятельности, пока еще молодой, надо успеть позаниматься другим делом. Политика, конечно, интересное дело, но пора было уходить. Я убежден, что власть как профессия, работа во власти всю жизнь – это не совсем правильно.

При этом мы, безусловно, оценивали мой рейтинг, а он тогда был чуть выше тридцати процентов. То есть при всех издержках, при всех усилиях некоторых СМИ опорочить мое имя, при всех публичных скандалах, шанс у меня, наверное, был. Но тогда надо было давать самому себе ответ на вопрос: для чего? Если идти еще на четыре года, то тогда следовало бы объявить, что это будет твоей профессией на всю оставшуюся жизнь, потому что ближе к пятидесяти менять род деятельности очень сложно. Я не ответил на вопрос «для чего?» и сменил работу.

- Вы не жалели о своем шаге со сменой деятельности? Не испытали разочарования?

- Было некоторое сожаление и вот отчего. Я десять лет проработал в муниципальных властях – сначала главой администрации района, затем – мэром. Я знаю цену хорошему муниципальному чиновнику. Хороший специалист дорого стоит. Нужно очень много времени для становления, нужно многому учиться, человек должен обладать высокими моральными качествами, помимо деловых. И было много сожаления, когда классных, на мой взгляд, муниципальных менеджеров, которые этому учились и на своих местах работали по десять лет, уволили, когда новая команда их не приняла. Каждый профессиональный цех, как мне кажется, должен заботиться о собственной престижности самыми разными способами. Есть такой цех – муниципалы: чиновники и ведущие специалисты муниципальных учреждений и предприятий. Мне представлялось, что верховная власть должна при всей критике чиновничества поддерживать престижность этой профессии. Иначе ни за какие деньги, при том, что зарплата на самом деле невысокая, толковые люди в эту сферу не пойдут или пойдут от безысходности. Мне показалось, новая команда этот престиж сильно уронила, буквально выгнав за дверь многих уважаемых муниципалов. Вот от этого мне не по себе…

Прошел год и, наверное, уже пора новой команде опубликовать цели, которые мы, горожане, должны будем достичь в ближайшее время, и озвучить ожидаемые показатели, что очень важно, в измеряемых единицах, чтобы городское сообщество смогло оценить уровень исполнения обещанного. На этот год внятного плана озвучено не было, но хотя бы на следующий год можно что-нибудь придумать. Любое уважающее себя предприятие, а городское хозяйство вполне можно уподобить предприятию, публикует свои цели. Так поступали на ABTОВАЗе, «Тольяттиазоте», «Куйбышевазоте» и т.д. И это было правильно. Но это пока не сделано новыми властями. 

«Не знаю, где сейчас проект создания университетского комплекса»

- Вернемся немного назад. Когда вам пришла идея создать гуманитарный университет?

- Когда нами были сформулированы задачи на 2000 год, то одной из задач было создание гуманитарного университета. Поиски человека, который мог бы возглавить процесс по его созданию, велись еще с конца 1999 года. Нам нужен был человек, который бы буквально все организовал. Мало подписать документы у губернатора, в губернской Думе, в правительстве, нужен мотор, который соберет команду и привлечет всех необходимых людей. К большому сожалению, в Тольятти таких людей не нашлось.

- Быть может, требования, которые вы предъявляли к кандидату, оказались завышенными?

- На самом деле ничего сверхъестественного мы не предъявляли. Человек должен был понимать, что он намерен создать. Поскольку мы изначально отдавали себе отчет в том, что из российского бюджета денег на провинциальный университет не дадут, то ставку необходимо было делать на городской и областной бюджеты, а значит, наш кандидат должен был быть вхож во все органы власти на уровне города и области, где его бы слушали, а он мог убеждать. Этот человек должен был быть энергичным, потому что ему предстояло много ходить по московским кабинетам. И, ко всему прочему, возраст его должен был быть не под 70 лет. Я вот-вот должен был принять окончательное решение об отставке, и мне доложили: нет такого человека. А проект нужно было вести.

- И вы решили взять эту заботу на себя?

- Тут получилась другая ситуация. Я понимал, что многие из тех дел, которые были декларированы, новая власть вряд ли подхватит и доведет до конца. По сути, все случилось, как в той поговорке: «Понт дороже жизни». Я посчитал необходимым для себя довести хотя бы одно из дел до конца. При этом я понимал, что смогу в случае успеха возглавлять это заведение не более чем в течение года: только на первый год глава вуза назначается, а дальше идут выборы. На самом деле были и есть два-три человека – молодые и толковые доктора наук и профессора, которые готовы были прийти в университет под открытие новых школ и из которых в будущем могли получиться классные ректоры. Моя мысль была следующей: если все получается, и министр назначает меня ректором, о чем была предварительная договоренность, то я бы должен был проработать год, выстроить управленческие и финансовые схемы, а дальше уйти зарабатывать деньги.

- Почему в итоге не получилось создать университет?

- Насколько мне удалось выяснить, причина одна. Проект создания университетского комплекса в Тольятти прошел экспертизу во всех заинтересованных министерствах – Минюст, Минэкономики, Минфин, Министерство образования, Мингосимущества. Помимо этого, проект был согласован и внутри Белого дома, в департаментах – департамент науки и культуры, экономический департамент, финансовый департамент, юридический департамент, причем согласование проходило дважды. И всегда были положительные визы, и ни у кого не возникало вопросов. Были замечания редакционного характера, но Министерство образование их быстро снимало. Несмотря на это г-н Шувалов, руководитель аппарата правительства в ранге министра, не пропустил на подпись премьер-министру этот документ. Уже потом со мной делились впечатлениями чиновники самого высокого ранга, вплоть до первых заместителей министров, которые были в полном недоумении. По их словам, раньше не было такого, чтобы документы, пройдя согласование, застревали в аппарате. Я наивно полагал, что руководитель аппарата - это руководитель аппарата, который следит за регламентом прохождения документов. Оказалось, руководитель аппарата, по сути, является лицом, принимающим решения – что направлять, а что не направлять премьер-министру на подпись. В этом смысле г-н Шувалов, как выясняется, является теневым премьер-министром. Я этим проектом закончил заниматься в марте, когда все возможности положительного решения вопроса оказались исчерпанными. И тогда я просто заявил министру образования, что этим делом я больше заниматься не могу. Где сейчас документы по проекту, хотите верьте, хотите нет, я не знаю…

В приватной беседе Шувалов сказал тому человеку, которого я попросил выяснить мотивы руководителя аппарата, буквально следующее. Якобы идея университетского комплекса – ерунда, что школы научные и образовательные должны быть только в Москве, Санкт-Петербурге, ну еще в некоторых крупных городах. Что касается городов типа Тольятти и иже с ним, то вот есть у них там вузы, пусть в них и учат своих детей. А все желающие заканчивать университеты пусть едут в университетские города. Вот и все. Но истинная это причина или нет, не знаю. 

«Отношений с властью у меня нет»

- Работа над проектом университетского комплекса, очевидно, особых дивидендов вам не приносила. Чем вы зарабатывали на жизнь?

- Безусловно, параллельно у меня была и другая работа. Еще в 1998 году я был избран председателем правления фонда «Экономический центр» Союза российских городов (СРГ). Как только в сентябре 2000 года у меня закончился отпуск, я предложил руководству фонда решить мою дальнейшую судьбу, поскольку перестал быть мэром, и по идее меня нужно было отправлять в отставку. Но мне предложили остаться, а так как иной работы у меня не было, еще к тому же назначили зарплату, поскольку раньше я исполнял свои обязанности на общественных началах. Меня подобный поворот событий вполне устроил. Ведь тогда я большую часть времени проводил в Москве, продвигая идею университетского комплекса.

- А как вы вернулись в Тольятти?

- Когда я понял, что с университетом ничего не получается, и поскольку жить в Москве я не хотел, то обратился к своим коллегам с проектом создания в Тольятти своего рода филиала фонда. Так под эгидой СРГ появился еще один фонд – «Экономический центр – Поволжье». Я вновь, образно выражаясь, сижу на двух креслах. В обоих случаях я занимаю должность председателя правления, но в Москве денег за свою работу не получаю, весь мой бизнес связан с тольяттинским фондом.

- Какова экономическая основа существования фонда?

- Деньги идут с разных мест, в том числе и московские. Средства даются на реализацию тех или иных проектов.

- То есть у обоих фондов одни и те же финансовые источники?

- Во многом они пересекаются, но в тольяттинском фонде привлекаются и местные кредиты.

- Расскажите подробнее о проектах, которые ведет ваш фонд.

- Первый проект, под который мы получили деньги, это проведение испытаний биопрепаратов. В шутку говоря, мы реализуем завещание Клинтона по развитию новых технологий. В данном случае мы наладили отношения с НПО в Москве, в котором еще 20 лет назад были придуманы биопрепараты двух направлений. Первое – для лечения людей. Мы это направление называем «терапией отчаяния». То есть ученые разработали биопрепарат, который, говоря примитивным языком, действует как иммунный стимулятор. При этом он совершенно безвредный, поскольку сделан из отростков картофеля. Этот биопрепарат теоретически предназначен для лечения третьей и четвертой стадии онкологических заболеваний, туберкулеза, СПИДа, гепатитов, артрита и некоторых других тяжелых заболеваний. Но практического подтверждения его чудесному действию пока нет.

- В чем суть вашей работы?

- Мы должны были организовать проведение исследований на добровольцах, больных тем или иным заболеванием. Для этих целей существует такая процедура, когда для участия в эксперименте ищут людей в тюрьмах. Эксперименты продолжаются, в том числе и с больными раком, туберкулезом, но о результатах пока говорить рано, хотя есть совершенно обнадеживающие результаты. Могу только сказать, что больных СПИДом в Самарской области мы не нашли. ВИЧ-инфицированных много, но больных нет. В том числе и потому, что инфраструктура определения – больной СПИДом человек или нет – в нашей области, мягко говоря, еще не развита. Между тем в Москве соответствующие эксперименты проводятся, и там есть определенные успехи при лечении больных СПИДом.

Другое направление биопрепаратов – регуляторы роста растений. Их тоже изготавливают из отростков растений. Предварительные условия испытаний дали фантастические результаты: рост урожайности зерновых и овощных культур повысился буквально в два-три раза. Наш фонд попросили провести государственную регистрацию препарата и провести испытания в научных и государственных центрах. Кроме того, есть договоренность с авторами, что промышленное производство этого препарата в случае успеха будет организовано в Тольятти, поскольку часть инвесторов – местные. В частности, мы используем деньги «Куйбышевазота».

Третий проект, которым занимается Ольга Лышова. Мы работаем над внедрением новых технологий медицинской, физиологической и психологической реабилитации больных наркоманией. Если будет достигнута соответствующая договоренность с московскими структурами, то в Самарской области будет организован реабилитационный центр под патронажем фонда. Тут деньги уже другие, есть люди, которые готовы дать деньги на безвозвратной основе.

И еще одно направление – идея мансардного строительства. Сейчас идет поиск инвесторов, которые готовы оплатить пробные испытания готового проекта.

- Как вы позиционируете деятельность фонда – это малый или средний бизнес?

- Я не вижу особых различий. Нашей целью является получение результатов экспериментов. Если биотехнологии покажут свою эффективность, то пока еще не рассчитано, какие средства понадобятся для организации массового производства. Мы рассчитали финансовый оборот центра по реабилитации наркоманов. Это будет около 1 миллиона рублей в месяц, но это не очень большие деньги. Какие обороты будут при реализации мансардного проекта, также покажет практика.

- Ваш бизнес каким-то образом связан с отношениями с властью?

- Нет.