Гибридно-информационная война: основные характеристики

19.06.2016

http://osvita.mediasapiens.ua/trends/1411978127/gibr...

osnovnye_kharakteristiki/  

   Гибридная война выстроена вокруг целого ряда информационных задач. Их значимость столь высока, что можно говорить о гибридной войне как о войне гибридно-информационной, тем более что военные действия в ней приглушены, а информационные, наоборот, резко усилены. Статус информационный возрастает, поскольку ему нужно маскировать физические действия. 

Материальные цели в в гибридной войне достигаются активными действиями не только в физическом пространстве, но и в пространствах информационном и виртуальном. Она ведется таким образом, чтобы помешать атакующей стороне принимать адекватные действия в ответ. И это главная задача гибридного инструментария, стремящегося влиять на центры принятия решений противника, как военные, так и гражданские. 

Украина, например, по множеству подобных причин не смогла принять адекватного решения по защите Крыма. Поскольку даже чужие военные были не обычными, а «зелеными человечками», хотя и вооруженными автоматами. Моделировалась война не по признаку свой-чужой, а по параметрам свой-свой. Именно так делались захваты администраций и беспорядки в Одессе и Харькове. Квази-отсутствие "чужого" в этих ситуациях не давало возможности применять силу в ответ.

Кстати, эта модель полностью соответствует российскому рефлексивному управлению, задаваемому как управление противником, в первую очередь его восприятием, чтобы он в результате принял неверные решения [1-2]. Самыми простыми вариантами этого управления как раз и является маскировка в физическом пространстве. Эта маскировка может быть расширена до маскировки в информационном пространстве и максировки в виртуальном пространстве. Первый вариант через определенное время вызвал запрет на трасляцию российских телеканалов в Украине, за которым последовал запрет кино- и телепродукции. И это говорит об инуитивно очень хорошо ощущаемом поведении. Просто война развязала руки властям, чтобы пойти на такие меры.

Г. Смолян, который стоял у истоков возникновения этого направления, задает  его следующим образом: "Рефлексивное управление противником в случае его успешного проведения позволяет влиять на его военные планы и представление о ситуации, его действия. Другими словами, одна сторона может навязывать свои желания противнику и заставлять его принимать не соответствующее данной ситуации решение. Используются различные методы рефлек- сивного управления, включая «камуфляж» (на всех уровнях), дезинформацию, провокацию, шантаж, а также компрометация различных должностных лиц и чиновников. Таким образом, рефлексивное управление сфокусировано скорее на менее ощутимом субъективном элементе «военного искусства», чем на более объективной «военной науке». Достижение успешного рефлексивного управления требует глубокого изучения «внутренней природы» противника, его идей и концепций; Леоненко обозначил их как «фильтр», через который проходят все данные о внешнем мире. Успешное рефлексивное управление представляет точку кульминации информационной операции" [3]. 

Гибридная война может постоянно менять правила игры и задействованные типы силы, поскольку она одновременно оперирует как военными, так и гражданскими составляющими. У нее проявляется полоса гражданская, которая служит фундаментом для следующей полосы военной. Потом за ней опять последует полоса гражданская, а потом военная, в зависимости от их эфективности в каждый отдельный момент противостояния.  Крым и Донбасс это ярко продемонстрировали, когда сначала создается очаг граждаского неповиновения, за которым следует активное военное противостояние. Тем самым происходит подавление активности как военной, так и гражданской.

Гибридная война не мнее активно работает не только с населением атакуемой стороны, но и со своим собственным населением. Как результат, Украина сегодня по опросам россиян попала в тройку главных врагов России. По данным на май 2016 г. США врагом считают 72% опрошенных, Украину - 48%, Турцию - 29%, Польшу - 24% [4]. Турция "скакнула" с 1% на 29% только в 2016 г. Украина повышала свое "невосприятие" постепенно с 2006 г, имея такое возрастание: 27, 23, 41 (в 2009), 13, 20, 15, 11, 30, 37, 48. Но и начальные 27% 2006 г.  достаточно много, учитывая, что Польша имеет и сегодня меньше.

Задачи, которые стоят перед долговременной информационной войной, очень часто заключается в трансформации идентичностей. Например, перестройка имела целью сменить доминирующий вариант - советскую идентичность на иную. Для этого был задействован более-менее успешный первый этап по разрушению советской идентичности. Но новая идентичность практически не была выстроена.

Гибридная война против Украины в ее информационном варианте также была призвана активировать советскую идентичность, которая успешно восстановлена и удерживается Россией у себя. Кстати, в рамках этой идентичности Россия никак не могла быть врагом Украины, поскольку в ней Россия и Украина всегда подавались как народы-братья. Поэтому в рамках Украины был выделен неправильный блок (фашисты, хунта), на который и был направлен удар пропаганды. Такая модель позволяет  выстроить пропаганду как защиту украинского народа как "правильных" украинцы против украинцев "неправильных".

Идентичность создается как на базе личного опыта, так и опыта коллективного, который воссоздают и удерживают на ежедневной основе СМИ и школа. В периоды конфликтов в голове у человека начинает доминировать коллективный опыт, имплантированный туда с помощью телевидения. Личная идентичность может начать конфликтовать с коллективной, но такое сопротивление требует серьезных усилий. Человеку легче согласиться с коллективной точкой зрения на события, чтобы "приглушить" когнитивный диссонанс.

Д. Дондурей говорит о некоторых вариантах инструментария, направленного на сохранение нужной матрицы, которая необходима власти, поскольку она предполагает патриархальную недемократическую модель управления [5]: "Смысловики сохраняли у строителей капитализма советский (российский трансисторический) тип сознания. Не позволили снять ни одного сериала о «красном» терроре, насильно переселенных народах, об ужасах жизни в ГУЛАГе, о массовом доносительстве, разбирательстве в парткомах интимных семейных отношений или преступности обладания иностранной валютой. На опрос «Левада-центра» «Как следует относиться к своей советской истории?» 76% россиян ответили, что «с гордостью». Вопреки всем идеалам действующей Конституции трое из каждых четырех граждан нашей страны спустя четверть века не принимают рыночные отношения и частную собственность! Они убеждены, что государство – это вовсе не система институтов, как думают бездушные экономисты. Государство – это народ, язык, культура, общая история, друзья, родители. Это, конечно же, родина и отчизна. А ныне действующая «администрация» (у нас вместо этого понятия используется более привычное – «власть»), естественно, неотъемлемая часть родины" (см. также  [6]).

Тут следует упомянуть то, о чем мало вспоминает Дондурей. Сохранение в базе своей советских ценностей, советской матрицы позволяет пользоваться уже сделанным, опираться на все советские культурные результаты, которые продолжают в этом случае активно функционировать в своей второй ипостаси - не как художественный, а как пропагандистский месседж. То есть виртуальный инструментарий поддержки резко расширяется.

Дондурей видит иерархию этих ценностей в следующем виде [7]: "государство-цивилизация как суперинститут защищает народ, традиции, свою историю, культуру, мораль, «правила жизни», но главное — все свои отличия и суверенитет. В этом его миссия. Необходимо постоянно демонстрировать свою сверхсилу, иначе жители страны будут разочарованы. Они должны твердо знать, что любые жертвы приносятся ради предназначения — сохранения сильного государства. Президент говорит об этом всю вторую половину минувшего года: «Нас не подчинить»".

Дондурей по сути говорит о виртуальном пространстве, но оно для своей реализации нуждается в первую очередь в пространстве информационном. Получается, что гибридная война перераспредляет  активность с чисто физического пространства, как это было в войнах прошлого, на работу в информационном и виртуальном пространствах. Соответственно, и победить в ней можно также ведя работу во всех трех пространствах, потому что невозможно в физическом пространстве отражать атаки в информационном и виртуальном пространствах. Единственным инструментарием такого физического типа становится цензура как физическое перекрытие информационных и виртуальных месседжей. Но в современном, сверхнасыщенном связностью мире, это сделать очень трудно. Даже в советское время цензура скорее сдерживала тиражирование определенных сообщений, которые все равно попадали к потребителями другими способами, например, через зарубежные радиоголоса.

Другим вариантом является собственный сильный информационный и виртуальный продукт, который выступает в роли защиты от чужих вторжений. Они все равно будут, но в случае собственного продукта они не получает того отклика, которое ожидает   противник.   

  Гибридно-информационная война и роль пропаганды и контр-пропаганды

26.06.2016

http://osvita.mediasapiens.ua/trends/

1411978127/gibridnoinformatsionnaya_voyna_i_rol_propagandy_i_kontrpropagandy/ 

Гибридная война в столь активном использовании заставляет всех пересматривать свои представления о войне. Страны Балтии занялись как контр-пропагандой, так и восстановлением своего варианта территориальной обороны, в рамках которой в защиту страны включается не только армия, но и каждый гражданин [8].

Страны НАТО также впервые стали уделять столько внимания контр-пропаганде в более детальном понимании, чем это было в период холодной войны. Генерал Бридлав, являющийся главнокомандующим силами НАТО в Европе, говорит слова, которого редко можно услышать из уст командующего такого уровня, что гибридная война атакует достоверность, чтобы отделить страну от поддерживающих ее механизмов [9]: "Информационно, и это наиболее впечатляющая часть этой гибридной войны, всеми инструментами порождается фальшивый нарратив. Мы начинаем говорить о скорости и силе лжи, о том, как победить фальшивый нарратив". При этом военные средства остались прежними, только теперь их использование прячется.

Одновременно восстанавливается внимание к китайскому варинту неограниченной войны, правилом которой является отсутствие правил и запретов. Дж. Рейх говорит, что новым является комбинирование экономических, информационных и дипломатических операций с военными формами войны ([10], см. также [11]). Рейх также констатирует, что за счет этого создается неоднозначность, мешающая организации противодействия.

С. Дейспринг добавляет к списку инструментария невоенной войны  пропагандистский, миграционный, а также юридический, под которым он понимает предоставление гражданства, что делается государствами-соседями [12]. Есть отдельное детальное исследование по российским метанарративам во всех европейских медиа [13]. Тот же генерал Бридлав заговорил о weaponizing migration [14]. То есть миграция стала еще одним видом оружия.

Гибридная война в тех или иных вариантах все время присутствует в истории. Достаточно вспомнить, что речь теперь часто идет о дипломатических, экономических, финансовых, информационных, миграционных войнах, которые стали нормой. Вероятно, этому человечество научилось за период холодной войны, когда нельзя было применять привычные военные средства, поскольку они могли привести к использованию ядерного оружия, поэтому приоритет отдавался нелетальному инструментарию. Сегодня когда связность человечества с помощью технологий резко выросла, возникли новые невоенные средства воздействия на противника.

Гибридная угроза задается следующим образом [15]: это синергетическое объединение результатов регулярных войск, нерегулярных сил и криминальных элементов, направленных на общую цель. Как видим, в этом определении свое полноправное место заняли и криминальные элементы. Кстати, Донбасс показал реальность такого поворота событий.

И еще одна характеристика, подчеркивающая долгий характер такой войны по мнению Дж. Девиса [16]: "Гибридная война постепенно перешла к длительной битве воль по контролю населения и проверке стратегического терпения оппонентов гибридных угроз. В истории многочисленные технологически более сильные страны не могли достичь решающей победы  из-за длительного характера гибридной войны".

Девис также считает важной характеристикой гибридной войны отсутствие моральных или этических ограничений, что всегда до этого считалось приметой терроризма.

Гибридная война невозможна без доминирования в ней информационного компонента. Она покоится на метанарративах, которые призваны спрятать основные действия. Причем, как заметил Б. Пастухов, правда и истина являются разными вещами для потребителя [17]: "Правда - это субъективная истина, которая вполне может быть и ложью, но это не имеет никакого значения, если есть субъект, готовый в нее поверить".

Россия в своей символической картине мира вернула на важное место Сталина [18 - 19]. Но мы ошибаемся, когда говорим, что это возврат к советской модели. Это новая совершенно сконструированная модель, в которую в разном порядке вставлены и одновременно существуют, например, и Николай II, и Сталин. В этой модели истории они позитивные персонажи, хотя политически и исторически взаимоисключают друг друга.

Один из главных не историков, а конструкторов русской истории является А. Дугин, которого Запад называет то "мозгом Путина" [20], то, наоборот, его Распутиным [21] (см. также [22]). Он говорит достаточно рационально [23 - 24]: "Нам необходимо создать русскую историю". Для этого он предлагает воспользоваться идеей "историала": "Историал – это термин, который предложил Анри Корбен, французский философ, историк религий, как раз для того, чтобы показать эту сконструированную историю, ценностно ориентированную, сопряжённую с идеологическими фундаментальными аспектами. То есть, историал – это то, что конструируется по сути дела, это сконструированная нами история. Вот что такое историал". Однако "историал" Корбена является на самом деле переводом термина Хайдеггера, что можно увидеть по книге Э. Гибсона [25].

Сконструированная история присутствует в любой стране. Но это процесс обычно более эволюционный и не столь принудителен для населения. Он даже опасен, когда попадает в руки ученых. Пример такого создания интенсивными и принудительными методами дают идеи чучхе в КНДР [26 - 28]. Они созданы и удерживаются только ради противопоставленности с врагом. При этом такая система уже не может жить тогда, когда нет врагов.

В реальности А. Дугин оперирует единицами более высокого уровня, поэтому он все видит сквозь призму войны с Западом [29]: "Те войны, в которых мы участвуем, в том числе в Грузии, на Украине, в Сирии, - все это и есть опосредованно Великая война континентов. И эти две цивилизации, на самом деле, взаимоисключают друг друга. Мы совершенно разные не только с точки зрения интересов (здесь можно было бы искать компромисс), но и с точки зрения ценностей. У нас вообще другая религия, у нас другое представление о человеке, о Боге, о мире, об истории, о благе, о добре, о ценностях, о жизни. Вообще взаимоисключающие. К сожалению, это глубочайшее противоречие".

По сути это отражение конспирологических воззрений А. Дугина, которые во многом сформировали его со времен кружка Е. Головина, куда он входил [30 - 32]. Конспирология является достаточно мощным аппаратом для интерпретации и реинтепретации, которому достаточно сложно противостоять, поскольку она, как правило, дает достаточно четкое объяснение тому, что значимо, но непонятно.

М. Галеотти акцентирует следующую особенность современной России [33]: "Имеется что-то вроде рынка идей, людей, с помощью газет, мозговых центров, личных контактов в основном предлагаются идеи Путину. Поэтому многие из вещей, которые реально происходят, имеют место не потому, что какая-то прекрасная идея зародилась в его голове, а потому, что кто-то подбросил ему какую-то привлекающую внимание инциативу, которую он решил реализовать".

При этом он забывает упомянуть, что есть соответствующие государственные институты и ведомства, в функцию которых и входит аналитическое обеспечение работы президента, идеи которых скорее попадают на стол, чем идеи из газет.

Существенные выводы были сделаны на основе контент-анализа выступлений В. Путина, то есть при помощи объективных методов [34]: "Крайне интересен эффект диссонанса между предпочтениями лидера и его основной экспертной группы поддержки, вырабатывающей проектно-экспертный продукт для правительства страны. Выводов отсюда следует два. Лидер не озабочен формированием профессиональной и идейно релевантной собственной программе экспертной поддержки. Он, по всей видимости, одинок. Процесс пущен на самотек и очевидно находится под угрозой лоббистских и внешних несуверенных влияний. Конкретно речь идет о выращенных за 20-летие постсоветской жизни страны либеральных экспертных эшелонов в виде института Гайдара, Высшей школы экономики Ясина Е.Г. и Кузьминова Я.И., РАНХИГСа Мау В.А., ИНСОРа Юргенса И.Ю. и других. Это явление в принципе представляет собой элемент вполне определенной угрозы национальной безопасности России".

Конструированием истории в сегодняшнем дне занимаются и спецслужбы. Они создают сттруктуры и события, которые облегчают им управление ситуацией. Например, в советской истории было известное письмо 99 математиков в защиту А. Есенина - Вольпина [35 - 36]. Но после десятилетий идею этого письма связывают с КГБ, обвиняя в двойной игре правозащитницу И. Кристи (см. воспоминания известного математика С. Новикова [37 - 38], см. также [39]). Считается, что при Андропове просто посадить за мысли уже не могли, поэтому были нужны действия. И письмо стало таким  действием, после чего "почистили" мех-мат МГУ и возродился государственный антисемитизм, поскольку было подсчитано в соответствующих кабинетах, сколько евреев подписали это письмо (о волне антисемитизма в советской математике см. также [40 - 43]). 

То есть спецслужбы тоже пытаются и часто успешно писать историю (см. также фигуру Андрея Синявского в интерпретации С. Григорьянца [44], он также называет осведомителем НКВД известного поэта Павла Когана [45]). Сюда же, но уже с другой стороны границы, можно отнести и роль ЦРУ в присуждении Нобелевской премии Б. Пастернаку (см. подробнее [46 - 50]).

Гибридная война порождает подобные "историалы" не только для своих, но и для чужих. СМИ начинают порождать и удерживать нужную для атакующего интерпретацию чужой истории. То есть конфликт разворачивается и в истории, поскольку там находят и удерживают причины причины данного конфликта, обосновывая его тем,  что атакуемая сторона имеет не тех героев и не так понимает историю.

Гибридно-информационная война порождает гибридную действительность

3.07.2016

http://osvita.mediasapiens.ua/trends/

1411978127/gibridnoinformatsionnaya_voyna_porozhdaet_gibridnuyu_deystvitelnost/  

Гибридная война может превратиться в доминирующий вид войны в будущем. Тут действует та же аргументация, которая была во времена холодной войны. Следует только не переступать определенные границы в своих действиях, чтобы не дать вашему стратегическому оппоненту в ответ применить реальные военные действия. 

Уже сейчас Исламское Государство рассматривают как вариант именно гибридной угрозы, видя в нем такие шесть характеристик [51]: смешанная тактика, гибкая и адаптируемая структура, террористические цели, направленные на воздействие на идентичности, системы представлений, которые противоречат их идеологии, пропаганда и информационная война, криминальная активность, неподчинение международному праву.

Кстати, один из лидеров Аль-Каиды сказал так [52]: "Мы находимся в войне и большая половина этой войны происходит в медиа". Но по сути это характерно отнюдь не только для террористического подхода. У военных родилась следующая максима: окончательный результат битвы рождается не на поле боя, а на полях медиа. 

Принципиально новую силу именно информационного инструментария ощущают все военные аналитики. США, к примеру, в 2006 г. создали новое подразделение в министерстве обороны, призванное работать с блогерами [53]. Первый руководитель этого подразделения Дж. Хольт говорит, что до этого освещение в прессе было не неправильным, а неполным [54]: "Стал вопрос: "Как сделать так, чтобы ваша история рассказывалась, если она не доросла до уровня "новостей""? Проблема с нашим общением с медиа была в том, что пресс-корпус Пентагона была таким, что их публикации были достаточно сильными, чтобы попасть в разряд "последних новостей". Большинство медиа операций не достигают этого уровня. Для новостных медиа контент является королем. Для организаций, особенно для министерства обороны, королем является контекст. Нам необходимо было получить не "последние новости", а "последнее понимание"". Такой же инициативой Пентагона может стать идея привлечения на свою сторону хакеров [55].

Реально для понимания, для эмпатии со стороны слушателя/читателя необходим как контент, так и контекст. То есть тут стоят задачи не столько информирования, сколько удержания на своей стороне. Для гибридной войны особенно важен этот аспект. 

Гибридная война возможна только в случае сильной информационной агрессии. Это связано с тем, что это война, в которой атакующая сторона не афиширует своего участия. Война есть, но со стороны противника нет ни войск, ни оружия. Все это должно компенсироваться сильной информационной поддержкой. 

Интересные свои пять характеристики российской информационной агрессии формулирует И. Дарчевская [56]: отсутствие единой личности фронта, информационное пространство является основным полем боя, нет формального объявления войны, официальное военное участие скрывается, большие группы населения включаются в войну.

Такое необычное сочетание параметров, характерное именно для странной войны. Войны официально нет, но телевизионная война есть. А как правило, уровень информационный должен соответствовать/перекодироваться в уровень физический. В данном же случае уровень информационный уже перешел даже на виртуальный уровень ("распятый мальчик", "фашисты", "хунта" как примеры). 

Назовем это гибридным языком гибридной войны, который полностью нарушает определенные стандарты. Для описания одной действительности используются слова из другой действительности. Такая подмена на уровне информации позволяет менять действительность на уровне физическом, создавая ее новый аналог в головах телезрителей. Действительность 1 перекодируется в Информацию 2, чтобы на ее базе человек увидел новую действительность - Действительность 2. Целью такого описания является созданий новой действительности, где "фашисты, руководимые хунтой, распяли мальчика".

Пропаганда любит такой тип "концентрированной" действительности, в рамках которой "враги" должны оставаться врагами, у которых не может  быть никакой позитивной черты. В этом плане пропаганда работает аналогично политической карикатуре, когда враг даже физически вызывает отвращение.

Построив такую новую гибридную действительность, с ней можно совершать любые операции. Например, можно добавлять любые факты, поскольку они будут соответствовать ей, а не реальности. Тут явно присутствует современный опыт видеоигр, когда человек может легко проявлять свою агрессивность, это же происходит у экрана телевизора во время просмотра теленовостей. 

А. Островский подчеркнул очень важное отличие советской пропаганды от сегодняшней [57]: "В мозгах у людей, которые этим занимаются, в том числе тех, кто ведет информационную войну (а это, конечно, информационная война, то, что было в Крыму и на востоке Украины, история с распятыми мальчиками), нет ничего ни позорного, плохого, а фактов вообще нет, мало ли кто что придумает, вообще реальности нет, правды нет, фактов нет. В этом отличие путинской пропаганды от советской, в этом ее успех. У советской пропаганды была определенная идеологическая направленность, они все-таки не совсем изобретали реальность. А тут ощущение, что вообще фактов нет, поэтому можно так, а можно так – в зависимости от ситуации. И создается медийный шум, в котором тонет любой факт и любое утверждение о том, что это ложь или это правда".

Смысл его высказывания состоит в том, что реальность потеряла свой определяющий статус. Более важное место в жизни человека занимает информационная реальность, доминирующие месседжи которой побеждают любые альтернативы. Когда важным становится не то, что в окне, а то, что в телевизоре. По времени это совпало со всеобщим переключением на телесериалы. Поэтому и новости теперь стали рассматриваться с точки зрения модели телесериала. Это борьба хороших "наших" с плохими "чужими", когда "наши" всегда правы.

И еще одна его цитата из другого интервью [58] : "Если, может быть, в 1988-89 году Советский Союз мало походил на историю, описанную Оруэллом в "1984", то сейчас он очень сильно походит на эту историю, когда СМИ, особенно телевидение, используются действительно как оружие, почти что ядерное оружие убойной силы. Убойной – в буквальном, не переносном смысле, когда из-за телевидения гибнут люди, как они гибли в Восточной Украине". Кстати, за свою книгу о конструировании России с помощью медиа А. Островский получил британскую премию Оруэлла [59]. Хотя следунет признать, что книга выстроена вокруг персоналий, что затрудняет выход на теоретические обобщения.

Предсказуемость пропаганды является информационно комфортной для потребителя, поскольку такова модель массовой культуры, когда от мыльной оперы можно отвлечься и потом спокойно вернуться, поскольку ничего нового в ней не происходит. Друзья и враги известны наперед.

Н. Вахтин называет такой тип речи ритуализированной [60 - 61]: "Смысл отдвигается на второй план, главное – сам ритуал – произнесение этих слов. Ритуал – это и есть смысл. В нормальном общении высказывание может быть истинным или ложным, а в ритуальном истинность или ложность не имеют значения. Высказывание или «правильное», или «неправильное»".

И еще: "Везде, где верх берет ритуализированная речь, оппозиция «истинный/ложный» утрачивает смысл и подменяется оппозицией «правильный/неправильный». Что значит исчезновение оппозиции «истинный/ложный»? Это не значит, что все высказывания – сплошная ложь. Это значит, что в тексте могут быть и истинные высказывания, и ложные. При этом ложные высказывания ничуть не хуже истинных. Они равноправны. Все высказывания выполняют одну и ту же функцию. В тоталитарном дискурсе нет смысла говорить об истинном значении отдельных высказываний. Есть смысл говорить только о тексте в целом. Если он попадает в ритуализованную сферу, в нем автоматически происходит нейтрализация истинности. Если соблюдены ритуальные нормы лексики, интонации, – содержание не имеет значения. Ритуал обязателен для всех. «Человеческим голосом» в таком обществе не имеет права говорить никто. Даже Генеральный секретарь ЦК КПСС". 

Как ни парадоксально, но тут возникает странный феномен: человеку достаточно ритуализированной речи для своего комфортного существования. Потребительское общество достигло этого уровня комфортности в физическом пространстве, в виртуальном - этого могут достигать телесериалы или видеоигры, из-за чего многие часы люди проводят в этом сконструированным для них виртуальном мире.

Одной из причин этой возросшей силы телевидения следует признать, что сегодняшний объем информации, который получает человек, практически лишил его возможности проверять ее на достоверность. Тем более когда за это берутся специалисты. Возникает четкое ощущение, что информационные потоки строятся теперь  вовсе не по законам информирования, а по законам, например, психотерапевтической риторики (см., например, некоторые методы в [62]). Медиа должны упорядочить ту хаотическую картину мира, которая бесконечным потоком создается множеством источников.

Но это не просто процесс упорядочивания того, что есть на сегодня, это также процесс формирования будущей реальности, под которую телевидение готовит соответствующую аргументацию. А. Островский напишет в своей книге следующее [63]: "Не было бы российского телевидения, война, возможно, бы не началась. Понятие телевидения как оружия потеряло свое метафорическое значение. Оно было настоящим оружием, несущим реальные разрушения. Войны показывали по телевизору и раньше. Но никогда ранее войны не проводились, а территория не захватывалась средствами телевидения и пропаганды. Роль военных состояла в том, чтобы поддержать картинку. Российские медиа не просто разрушали реальность - они  изобретали ее, используя фальшивые съемки, поддельные цитаты, используя актеров (иногда тот же человек демонстрировал то жертву, то агрессора на разных каналах)".

Можно также назвать такое применение стратегическими коммуникациями, под которыми иногда понимают такое информирование, которое меняет не представления, а поведение [64 - 70]. Это характеризует британский подход, акцентирующий как цель не информационные операции, а именно операции влияния (см. подробнее [71 - 72]).  Все имеет конечной целью изменение поведения, а не изменение информации.

Это эксплуатация сцепки "информация + поведение", которое в прикладном аспекте возникло в последнее время в бизнесе, политических технологиях и военном деле [73 - 75]. Новые теории объяснили то, что затем расцвело на полях сражений за умы.

Имеющийся российско-украинский информационный конфликт станет case study на многие годы. Уже сегодня он стал объектом множества все более детальных исследований (см., например, [76 - 80]). Все они демонстрируют резко возросшую роль информационного компонента войны.

Сегодняшнее мегаразвитие информационного компонента человеческой цивилизации создало новые предпосылки для гибридной войны. Если раньше доминировала физическая реальность, естественными были войны в физическом пространстве. Когда сегодня к доминирования пришли информационная и виртуальная реальность, то гибридные войны сразу взяли этот инструментарий на вооружение, и подлинная реальность легко была разрушена. 

Литература:

1. Раскин А.В., Тарасов И.В. Рефлексивное управление как технология информационного воздействия // Информационные войны. - 2014. - № 2

2. Раскин А.В. и др. Рефлексивное управление противником в современной парадигме войны  // Информацмионные войны. - 2015. - № 1

3. Смолян Г.Л. Рефлексивное управление - технология принятия манипулятивных решений // www.isa.ru/proceedings/images/documents/2013-63-2/t-...;  

4. Союзники и "враги" России, европейская интеграция // www.levada.ru/2016/06/02/13400/

5. Дондурей Д. Российская смысловая матрица // www.vedomosti.ru/opinion/articles/2016/06/01/643174-...

6. Дондурей Д. Смысловики могущественнее политиков // www.vedomosti.ru/opinion/articles/2016/06/08/644510-...

7. Дондурей Д. "Сверхценности" опять останавливают Россию. Российская государственность: к этиологии сверхценностей. Интервью // kinoart.ru/editor/daniil-dondurej-sverkhtsennosti-opyat-ostanavlivayut-rossiyu-rossijskaya-gosudarstvennost-k-etiologii-sverkhtsennostej

8. Шиманький П. и др. Территориальная оборона стран Балтии в условиях гибридных угроз со стороны России // cripo.com.ua/?sect_id=5&aid=213491

9. Garamone J. NATO commander Breedlove discusses implications of hybrid war // www.defense.gov/News-Article-View/Article/604334

10. Davis J.R. Continued evolution of hybrid threats // www.jwc.nato.int/images/stories/threeswords/CONTINUE...

11. Gibbons-Neff T. The 'new' type of war that finally has the Pentagon attention // www.washingtonpost.com/world/national-security/the-n...

12. Dayspring S.M. Toward a theory of hybrid warfare: the Russian conduct of war during peace. - Monterey, 2015 / Naval Postgraduate School

13. Fog of falsehood. Russian strategy of deception and the conflict in Ukraine. Ed. by K. Pynnoniemi, Racz A. - Helsinki, 2016

14. Ferdinando L. Breedlove: Russia, instability threaten U.S., European security interests // www.defense.gov/News-Article-View/Article/673338/bre...

15. Davis J.R., Jr. The hybrid mindset and operationalizing innovation: toward a theory of hybrid // www.dtic.mil/dtic/tr/fulltext/u2/a611901.pdf

16. Davis J.R., Jr. Defeating future hybrid threats // Military Review. - 2013. - September - October

17. Пастухов Б. Русский характер: существует  ли "русский культурный код"? // www.bbc.com/russian/blogs/2016/06/160601_blog_pastou...

18. Курилла И. "Возвращение Сталина": как понять новую историческую политику? // www.rbc.ru/opinions/politics/02/06/2016/575012a09a79...

19. Шимов Я. "Если нет будущего, остается только прошлое" Интервью с И. Курилла // www.svoboda.org/content/article/27782275.html

20. Тобурн Х., Барбашин А. Мозг Путина // www.globalaffairs.ru/global-processes/Mozg-Putina-16...

21. Heiser J. Putin's Rasputin: the mad mystic who inspired Russia' leader // www.breitbart.com/national-security/2014/06/10/putin...

22. Дугин А. Лекция № 3. Логика русской истории и путь Медведева-Путина (Современная идентичность России) // konservatizm.org/konservatizm/ident/240409031315.xhtml 

23. Дугин А. Нам  необходимо согласие относительно нашего прошлого // www.izborsk-club.ru/content/articles/9386/

24. Дугин А. Конструирование истории // lazarev.org/ru/interesting/print/aleksandr_dugin_-_konstruirovanie_istorii_video/

25. Gibson A. Intermittency: The Concept of Historical Reason in Recent French Philosophy. - Edinburgh, 2012 

26. Ланьков А. Формирование чучхейского человека // lenta.ru/articles/2016/06/09/frommarxismtojuche/

27. Курбанов С.О. Идеи чучху: конфуцианская традиция // all-on-korea.narod.ru/modernjuche.html 

28. Аптеева О.В. Сравнительный анализ идей чучхе и сонгун в конструировании идеологии военного социализма в КНДР // mgimo.ru/upload/docs2/apteeva.pdf 

29. Дугин А. В США многие считают, что Путин - это библейский Гог. Интервью // www.izborsk-club.ru/content/articles/9406/

30. Сэджвик М. От Генона до Дугина: очерк из истории СССР // www.nlobooks.ru/node/4312

31. Южинский кружок // ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AE%D0%B6%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%

D0%B9_%D0%BA%D1%80%D1%83%D0%B6%D0%BE%D0%BA

32. Евгений Всеволодович Головин // traditio.wiki/%D0%95%D0%B2%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B9_%D0%92%D1%

81%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%

87_%D0%93%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D0%BD

33. Galeotti M. Assessing the myth of Vladimir Putin. An intefrveiw // www.npr.org/2016/04/28/475985496/assessing-the-myth-...

34. Сулакшин С.С., Хвыля-Олинтер Н.Ф. Опыт контент-аналитического портретирования национальных лидеров. - М., 2015  

35. Письмо девяносто девяти // ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B8%D1%81%D1%8C%D0%BC%D0%BE_%D0%B4%D0%

B5%D0%B2%D1%8F%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B0_%D0%B4%D0%

B5%D0%B2%D1%8F%D1%82%D0%B8

36. Ильяшенко Ю.С. "Черное 20-летие" мехмата МГУ // polit.ru/article/2009/07/28/ilyashenko2/

37. Новиков С. Мои истории //www.mi.ras.ru/~snovikov/Wed.pdf

38. Новиков С.П. Видение математики. Интервью //www.mi.ras.ru/~snovikov/Politru.pdf

39. Неретин Ю. Золотому веку не бывать! // www.mat.univie.ac.at/~neretin/misc/1968plus.html

40. Гинзбург М. Погромы в российской математике // reading-hall.ru/publication.php?id=9699

41. Френкель Э. Математика и антисемитизм в Советском Союзе // inosmi.ru/russia/20121111/202009718.html

42. Поляк И. Заметки об антисемитизме в советской науке (1960-е -1980-е) // www.proza.ru/2003/12/24-97

43. Откровения Синая // www.jewish.ru/style/science/2015/01/news994327458.ph...

44. Григорьянц С. Четыре маски Андрея Синявского // grigoryants.ru/sovremennaya-diskussiya/chetyre-maski-andreya-sinyavskogo/

45. Григорьянц С. Во враждебной среде с таким количеством стукачей раскрытие неизбежно. Интервью // www.colta.ru/articles/dissidents/5162

46. Толстой И. Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ. - М., 2009

 47. Купчинецкая В. и др. "Доктор Живаго" и ЦРУ // www.golos-ameriki.ru/content/pasternak-book-nobel-20...

48. Шарый А. "Отмытый роман". История публикации "Доктора Живаго" // www.svoboda.org/content/article/479902.html

49. Шарый А. Обозреватель РС Иван Толстой - о Нобелевской премии Пастернака // www.svoboda.org/content/article/2022752.html

50. Басинский П. Чудо, заставшее враслох // rg.ru/2015/02/10/nobel.html

51. Jasper S. a.o. The Islamic State is a hybrid threat: why does that matter? // www.academia.edu/11509209/The_Islamic_State_is_a_Hyb...

52. The Shape of the media battlefield: talking with the Pentagon's new media chief Jack Holt // www.socialcalculations.com/2014/08/the-shape-of-medi...

53. DoD New Media // en.wikipedia.org/wiki/DoD_New_Media 

54. Faculty highlight: Jack Holt, APR (Social Media) // scs.georgetown.edu/departments/5/center-for-continuing-and-professional-education/article?eid=1051

55. Pellerin C. Always wanted to hack the Pentagon? DoD says bring it // science.dodlive.mil/2016/03/03/always-wanted-to-hack-the-pentagon-dod-says-bring-it/Always Wanted to Hack the 

56. Darczewska J. The information war on Ukraine // www.cicerofoundation.org/lectures/Jolanta_Darczewska...

57. Островский А. Конструктор реальности. Интервью // www.svoboda.org/content/article/27784428.html

58. "Пятый этаж": история России от Горбачева до Путина // www.bbc.com/russian/russia/2016/06/160604_5floor_inv...

59. Flood A. 'Most Orwellian winner yet': The Invention of Russia takes Orwell prize // www.theguardian.com/books/2016/may/26/most-orwellian...

60. Литвинова Е. Разговор на деревянном языке // www.cogita.ru/analitka/otkrytye-diskussi/razgovor-na...

61. "Советский язык и его последствия": лекция Николая Вахтина по проблеме "публичной немоты" // monocler.ru/sovetskiy-yazyik-i-ego-posledstviya/

62. Бушев А.Б. и др. Психотерапевтическая риторика. - Тверь, 2013

63. Ostrovsky A. The invention of Russia. The journey from Gorbachev's freedom to Putin's war. - London, 2015

64. Tatham S.A. Strategic communications: a primer // sclr.stabilisationunit.gov.uk/top-10-reads/thematic/strategic-communications/76-strategic-communication-a-primer 

65. Finc N.C. a.o. Mastering the narrative. Counterterrorism strategic communication and the United Nations // globalcenter.org/wp-content/uploads/2013/03/Feb2013_CT_StratComm.pdf

66. Rowland L., Tatham S. Strategic communication & influence operations: do we really get it? // www.bdinstitute.org/wp-content/uploads/2012/02/A2-Ro...

67. Tatham S. Foreword // Defence Strategic Communications. - 2015. - Vol. 1. - N 1

68. In the wild: Steve Tatham // indecisionblog.com/2013/06/27/in-the-wild-steve-tatham/

69. Mackay A., Tatham S. Behavioural conflict.From general to strategic corporal: complexity, adaptation and influence // indianstrategicknowledgeonline.com/web/THEORY%20WAR%20mackaytatham.pdf 

70. Schmid A. Al-Qaeda's single narrative // counterideology2.files.wordpress.com/2014/02/ap-schmid-al-qaedas-single-narrative-january-2014.pdf

71. Почепцов Г. Новые подходы в теории информационных войн: британская модель // psyfactor.org/psyops/infowar26.htm

72. Почепцов Г. Три модели  построения информационных операций // psyfactor.org/psyops/infowar35.htm

73. Почепцов Г. Бихевиористские интервенции: от мирного до военного использования // psyfactor.org/psyops/behaviorwar4.htm

74. Почепцов Г. Новые подходы в сфере «мягких» инфовойн: от операций влияния к бихевиористским войнам // psyfactor.org/psyops/behaviorwar6.htm

75. Почепцов Г. Бихейвиористские войны как новый этап развития методологии информационных войн // psyfactor.org/psyops/behaviorwar.htm

76. Giles K. The next phase of Russian information warfare // www.stratcomcoe.org/next-phase-russian-information-w...

77. Thomas T. Russia’s 21st century information war: Working to undermine and destabilize populations  // Defence Strategic Communications. - 2015. - Vol. 1. - N 1

78. Russian information campaign against Ukrainian state and defence forces // www.stratcomcoe.org/russian-information-campaign-aga...

79. Framing of the Ukraine–Russia conflict in online and social media // www.stratcomcoe.org/framing-ukraine-russia-conflict-...

80. Snegovaya M. Putin's information warfare in Ukraine. Soviet origins of Russian hybrid warfare // understandingwar.org/sites/default/files/Russian%20Report%201%20Putin%27s%20Information%

20Warfare%20in%20Ukraine-%20Soviet%20Origins%20of%20Russias%20Hybrid%20Warfare.pdf

_________________________

© Почепцов Георгий Георгиевич