Книга современного литовского ученого и общественного деятеля Леонидаса Донскиса «Малая карта опыта» (СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2016) интересна и поучительна с разных точек зрения. Прежде всего,  потому, что слова автора не расходятся с делом, что связано с его активной позицией в достижении гуманистических ценностей в рамках европейского парламентаризма.

   Здесь, в избранном, взятом из трех книг рассуждений о мире и человеке — Малая карта опыта, Простые истины, параллельные реальности — Леонидас Донскис выступает  с обозначением своей личной позиции о месте человека в мире, о политике, о том, что есть норма и что таковой не может являться без всяких оправданий.

   С долей условности можно было бы, например, сказать, что тексты из заглавной книги сборника больше говорят о человеке как этической данности, а в последней из приведенных книг больше говорится о политике, о ценностях взаимоотношений стран и народов. И это имеет под собой некоторое основание.

  Но книга выстроена так, что все три направления её — индивидуальное восприятие окружающей автора жизни, его опыт депутатской деятельности в Европарламенте, его философское преломление в научных исследованиях реалий и нашего насущного бытия проходят самодостаточными и равноправными лейтмотивами через все рассуждения, которые вошли в три части данного издания.

  В сказанном здесь автором чувствуется убежденность человека нынешнего времени, четкость его этической и политической позиции, следование ей безукоснительно и безоговорочно.

  При желании опубликованное Донскисом можно сравнить с книгами известных французских , как и других европейских моралистов разных веков.

    Но следует сразу же подчеркнуть некоторые важные отличия между тем, что написал и сделал доступным читателям Леонидас Донскис, и тем, что на темы нравственности высказывали его предшественники на разных языках.

   Во-первых, несомненно, что литовский интеллектуал, которым априори является Донскис, знаком по определению с тем, что говорилось о человеке и обществе в прошлые периоды истории, прежде всего, в Старом Свете. Но те выводы, которые характерны были для классиков морализаторской литературы, чьи имена на слуху у образованной публики, а книги широко доступны практически любому интересующемуся нравственной проблематикой читателю, их резкие и горькие инвективы для него не образец для подражания.

    Это они считали, что выраженное им в лаконичной форме есть истина в последней инстанции, что не так для Леонидаса Донскиса. Он, например, выбирает то или иное понятие и дает несколько вариантов его истолкования, диалектически демонстрируя, как его могут истолковывать, идеологически интерпретировать те, кто имеет полярные позиции, различные мнения и взгляды по устройству общества и тому, каким в нем обязан быть частный и государственный человек.

   Да, можно с формальной точки зрения отметить, что там, где автор книги дает развернутое объяснение того, что ему важно было выделить, как достойное внимания читателей, его тексты на несколько книжных страниц напоминают рассуждения Монтеня. А там, где ему удалось нужное ему высказать с максимальной степенью лаконизма, его афоризмы в какой-то мере схожи с тем, что встречаешь в книгах Ларошфуко, Лабрюйера или Лихтенгерга.

   Но, во-вторых, именно в сопоставлении того, что было о морали сказано классиками подобного вида литературы, где каждая приведенная строчка могла быть развернута до рассказа, повести или романа, очевидно, что перед нами нравственная проза совершенно другого уровня и с иным авторским посылом.

   Здесь нет свойственной классикам подобного рода амбициозности, как нет и изначально заданной выразительности национального характера. Создавая книгу на литовском, выступая  в контексте традиций своей родины (что не исключает особенностей прибалтийского темперамента, приглушенной эмоциональности, неторопливости в высказывании конкретного тезиса, как специфики авторской манеры письма), Леонидас Донских позиционирует себя европейцем, в определенном смысле — космополитом, для которого важнее общечеловеческие достоинства и цели, то, что объединяет, а не разделяет людей разных стран, вероисповеданий и житейского опыта.

    Однако, принципиально не только это.

   Те, кто раньше, в иные века, писал о социуме, с нелицеприятной достоверностью утверждали, что общество плохо и люди в нем чаще всего безнравственны, строя свои выводы на основе знаний о том, каковы отношения между его членами, каковыми, в том числе, являлись и создатели жестких претензий всем и вся. Они считали себя правдивым зеркалом, и в него, то бишь, в их книги, читатели должны вглядываться, вчитываться, чтобы увидеть, насколько они сами и то, как они привыкли жить, далеки от требуемого нормой религиозного или житейского только идеала.

  Взгляд их был обращен при разговоре о настоящем — в прошлое, хотя в подтексте моралисты других эпох, конечно же, имели в виду, что надо для будущего меняться людям и государствам. По сути своей, такие пожелания были утопическими и прекраснодушными, поскольку одновременно нужно менять  и общество, и граждан его. В ином случае — разлад, революции, перевороты и многое другое, как признаки и следствие дисгармонии государственного, общественного устройства той или иной страны.

   Донскис, опираясь на четкое понимания механизма государственной власти и политической борьбы в странах в любой части мира, говорит о том, что главное все же человек. Более того, его осознанный выбор между добром и злом, чего бы он ни касался и как бы он ни был труден в той или иной будничной ситуации.

    Главное же тут  и в том, что Донскис прежде всего не морализует, не считает выдвинутые им суждения как последнее слово для признания его правоты, а показывает, как философ — возможность выбора, то, что обязан делать постоянно каждый из нас, чтобы быть в результате самим собою, насколько это ему удается в разные периоды его земного существования.

   Каждая единица книжного текста в данном случае — от краткого афоризма, абзаца до подробного обоснования авторской позиции — есть и обнаружение этической проблемы, и способ ее понимания и разрешения. Собственно говоря, метод, который позволяет находить правильное осознания того непреходящего, что чтребует выработки четкой личной готовности поступить правильно и приемлемо с этической точки зрения.

  Таким образом, перед нами по существу живая методология правильного, достойного человеческого поведения, в некотором роде — экуменическая, поскольку в достаточной мере учитывает и религиозную , библейскую прежде всего , этику, а в значительной степени такая, что открывает перед думающим, активным членом общества перспективу состояться должным образом.

  Да, тут можно указать и на категорический императив Канта, разработанный им с максимальной убедительностью в его книгах по этике. Но, читая книгу Леонидаса Донскиса (которую, кстати, полезно и естественно перечитывать) мы оказываемся наедине с собранием данных о мироустройстве и человеке в нем, которые достаточны для того, чтобы получить представление и о себе, и о том, что определяет наше бытие.

   Из чего не следует, однако, что книга, точно позиционированная именно как «Малая карта опыта», есть окончательное знание о том, что полезно и важно учитывать при развитии собственного взгляда на мир. Но при этом очевидно, что она является неким доступным пониманию стандартом поведения, сведением воедино того, что необходимо брать во внимание, чтобы не проходить жизненный свой путь машинально и бездумно.

  А, кроме того, это еще и настоящая литература — точная в подробностях, ясная по авторскому посылу, открытая для дискуссии и диалога по тем темам, которые в ней затронуты. Перед нами на самом деле не итог поисков духовной константы, хотя она постоянно имеется здесь в виду, а координаты движения туда, где можно её обрести, обоснованные и внятно изложенные ориентиры становления личности в контексте развития современного общественного сознания.

   И просто хорошая книга, которую приятно иметь в своей домашней библиотеке как хорошее чтение и возможность поразмышлять о том, что требует ответа, что волнует, что беспокоит и что необходимо уяснить для себя в тот или иной период жизни.

  Она рассчитана на активное восприятие, на диалог, на сомнение даже и спор, если хотите. При всем том, что написана взвешенно, спокойно и чуть академично, хотя и в полной мере популярно, что адресовано практически любому читателю, хотя и требует от него — сосредоточенности и усилий, чтобы прочитанное было усвоено лично и твердо.

  Первостепенное достоинство «Малой карты опыта» как раз в том, что она из сегодняшнего дня и говорит о сегодняшнем дне, не забывая и о вневременном, подлинном и непреходящим, вне зависимости от обстоятельств и условностей. 

 Это монолог о том, что есть этика каждого дня, что есть этика, как способ жизнедеятельности, что есть этика, как вероятность сохранить и упрочить свое «я» здесь и сейчас. И надолго вперед.

 Фрагменты текста, цитаты:

Из книги «Малая карта опыта»:

В одиночестве никогда не бываешь один, напротив, никто не мешает тебе увидеть и услышать мир. Одиночество среди других – вот подлинное препятствие на пути к вещам и к себе.

с.9

Интенсивность духа и мысли примиряет со скоротечностью бытия и одновременно ее предчувствует.

с.9

На самом деле мы любим то, чего не можем рационально объяснить, но без чего мы не можем собрать свою личность в связное целое. Любим то, что боимся потерять и что без нас утратит существование. Мы не можем любить то, что существует и будет существовать без нас.Любишь тогда, когда логика сердца шепчет тебе: это единственный способ собрать воедино свою личность и вести осмысленное существование.

с. 15

Что такое родина? Единственное место в мире, где ты можешь испытать настоящую любовь и ненависть к себе, – чаще всего одновременно.

с.18

Жизнь как фортепиано — вначале мы просто пробуем извлечь чистый звук, а приближаемся к полной глубине его звучания только тогда, когда наше время в мире истекает.

с.19

Нам нередко кажется, что власть портит человека исподволь, постепенно. Неправда. Она портит молниеносно, только человек еще какое-то время наблюдает и не спешит демонстрировать свой настоящий голос  и обнажать свои действительные ценности.

с.24

Человек рождается, не имея ни свободы, ни национальности; его жизнь соединяет эти понятия или разделяет.

с.28

Человек не рождается свободным, родившись, он становится всего лишь открытым выбором между свободой и несвободой; но это не значит, что из-за этого его следует порабощать и не позволять быть свободным.

с.28

Антисемитизм – всеобъемлющий страх перед тем, что всё, что не связано с евреями, обречено на забвение, бессилие и провинциализм. Это ужас от осознания своей незначительности, сопровождаемый фантазиями о тех, кто силен и влиятелен из-за своего происхождения или принадлежит к высшим сферам власти.

с. 32-33

Толерантность — понимание, что не для того я родился и живу, чтобы исправлять самосознание и жизнь других людей. Мне дано корректировать лишь себя одного – всю жизнь.

с.33

Приличия — нравственное тождество самому себе, желание жить по высшим возможностям и отказ быть кем-то иным, поскольку такая жизнь не удовлетворяет.

с.45

Стыд — первичная этическая догадка, что я никогда и нигде не остаюсь один.

с.47

Вершина политического мастерства — вложить в чужие уста свои слова о себе, да так, чтобы говорящие их верили, что это не чьи-то, а их собственные слова и искреннее мнение.

с.54

С точки зрения нравственности поистине достоин власти лишь тот, кто умеет прожить и без неё.

с.55

Каждому периоду нашего века отведены свое место, окружение и оправдывающие его мифы.

с. 62

Из книги «Простые истины»:

Мы хороши в этом мире настолько, насколько мир находится в нас, - как попытка его самовыражения и вместе с тем поле наших нравственных испытаний.

с.67

                              Судьба и выбор

Лицекнига- это Библия и Интернационал отверженных глобализацией.

с.71

Глобализация — это не вовремя и некстати пришедший в нас мир.  Мир втягивает нас в себя, не спрашивая, хотим мы этого или нет. Насильственное чудо.

с. 72

Корни — это не место рождения и не семейная история, а место, в котором мы формируемся и узнаем себя как часть человечества.

с.75

                                Родина

Чужие страны не причиняют нам боли. В них либо хочется жить, либо нет, Они или надоедают, или нет. Ранит только своя страна.

с.77

                           Эскизы эротического богословия

Все личное и глубокое балансирует на грани прекрасного и отвратительного, гениальности и тупости. Малейшее дуновение предопределяет, как сказал бы Вуди Аллен, match point.

с.84

Увидеть мир глазами другого и ощутить его чужой кожей — гораздо труднее, чем написать даже очень хорошую книгу.

с.84

                        Из политического тезауруса

                         Все, что вы хотели знать

                         о великих понятиях,

                         но не решались спросить,

                                        или

                         Неужели вам еще неясно?                                               

                              Глобализация

Неужели вам еще не ясно, что никто ни за что не отвечает и всем управляет сила, не признающая никакой этики и не имеющая политического видения?

с.91

                             Толерантность

Неужели вам еще не ясно, что это таящееся в глубине души предчувствие, за что ты достоин ненависти, соп- ровождаемое способностью маскировать ответную ненависть?

с.95

                     Из книги «Параллельные реальности»:

                             Идентичность и язык

Афоризм -это то, что в конце концов остается после изнурительной борьбы с преизбытком языка и опыта.

с.99

Величие истории — это политика прошлого, утратившая свою мощь и превратившаяся в культуру и воображение.

с.101

Чем меньше мы знакомы с собой и чем меньше мы себя понимаем, тем сильнее мы хотим открыть другим всю правду о них. Чем нам небезопаснее в своей стране и даже у себя дома, тем чаще мы самоотверженно заботимся о безопасности других.

с. 104

                             Глаза политики

Всякая политическая карьера начинается как эпос. Посередине она приобретает черты трагедии, а в конце становится фарсом.

с.111

Теория заговора — иллюзия, будто кто-то в мире настолько интересуется тобой, что желает тебе зла и даже стремится тебя уничтожить.

с.112

                                    Смех

Утрата чувства юмора — экзистенциальная пустота, которую заполняет жажда власти.

с.125

                                 Договоренности и свобода

Пророки угадывают настоящее, а не будущее. Будущее — поле деятельности политиков и гадалок.

с.128

                      Смерть - старость - любовь- секс - старость - смерть

Парадокс старения: чем лучше с годами узнаешь себя, тем слабее осознаешь, чего же ты желаешь и ждешь от жизни.

с.133

                       Вариации на тему бессильного зла «текучей современности»

Время — это болезнь, а постоянный его подсчет — обостренное предчувствие смерти.

с.140

Одни государства растаптывают человеческую жизнь своей мощью, другие — разваливают своей немощью.

с. 141

Современное государство бессильно и некомпетентно  перед лицом глобальных процессов, но достаточно мощно и эффективно, чтобы разрушить жизнь отдельного человека, ничего не понимающего ни в государственном устройстве, ни в окружающей его среде.

с.141

Текст по книге - Донскис Леонидас. Малая карта опыта: Предчувствия, максимы, афоризмы./ Пер. С лит. Томаса Чепайтиса; Вступит. Слово Томаса Венцловы. -СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2016.- подготовлен автором.

______________________

© Абель Илья Викторович