В Ростовском медицинском университете сгорела кафедра судебной медицины. Случилось это 14 апреля. Пожарные приехали быстро, но долго не могли въехать на территорию и приступить к работе: охрана не пускала. Пожар потушили, но к этому времени уже провалилась кровля, сгорели деревянные стропила и балки, выгорел огромный кабинет заведующего – полностью, дотла – потолок, пол, окна.

Общий вид здания после пожара. Верхний угол – кабинет заведующего

    Пропала масса важнейших документов, представляющих историческую и профессиональную ценность. Другие помещения тоже пострадали. Все пространство было пропитано копотью. В саже и копоти были уникальные экспонаты, студенческая аудитория, лаборатории и др. Одновременно состоялось и ограбление, четвертое по счету за последние годы. Будучи много лет связан с медицинским институтом и зная там много людей – и профессоров, известных ученых, и доцентов, и врачей, я слышал, что ограбления кафедр, лабораторий и библиотеки происходили десятки раз, и удивлялся, почему это возможно, почему нет надежной охраны, почему милиция в самом центре города не может найти преступников, явно непрофессиональных, поскольку никаких больших материальных выгод, из-за которых стоило рисковать, в вузовских учреждениях не было (что не уменьшало серьезный урон для сотрудников); почему эту проблему не может решить руководство института в течение многих лет, почему городские и ведомственные власти этих преступлений не замечают? И не находил ответа на эти вопросы.
    Впрочем, некоторые неофициальные объяснения прозвучали в частных высказываниях милиционеров и пожарников: по сравнению с тем, что делается вокруг – убийства, крупные грабежи, пожары с большими последствиями – это мелочь, не до этого правоохранителям. Здесь еще сказывается отношение к учреждениям культуры и образования. Будь это крупное предприятие, налоговая инспекция, банк – это да, а тут, подумаешь, – вуз…
        Однако в данном случае речь идет не о рядовой кафедре. В 1915 году в связи с Первой мировой войной российское правительство эвакуировало из зон возможных действий, в том числе из Польши, входящей тогда в состав Российской империи, ряд учреждений. Среди них оказался Варшавский университет, эвакуированный в Ростов-на-Дону и составивший основу Ростовского государственного университета. Медицинский факультет затем отделился и стал самостоятельным институтом. Кафедру судебной медицины возглавил Александр Иванович Шибков, крупный ученый и практик, ярчайшая личность. Под его руководством было создано Бюро судебно-медицинской экспертизы, судебно-медицинский морг, первое в стране Научное общество судебных медиков, уникальный музей, по мнению специалистов, один из лучших в Европе.
     А.И. Шибков соединил научную, учебную и практическую деятельность, что стало идеальной формой и подготовки кадров, и проведения тысяч профессиональных расследований тяжких преступлений. Будучи человеком разносторонних дарований, а главное, в традициях истинных русских ученых XIX века, осознавая ответственность перед обществом, он занимался многими проблемами, не относящимися к его прямым обязанностям заведующего кафедрой. Например, выезжал в зоны эпидемий, оказывал помощь в их ликвидации, писал об этом научно-профессиональные книги в помощь врачам. Вообще много публиковал исследований – собственных и своих учеников, организовывал конференции судебных медиков, издавал сборники трудов, выпустил актуальные до сего времени «Лекции по судебной медицине». Деятельность А.И. Шибкова признана в стране и за границей, описана в Большой Медицинской энциклопедии. Он умер в 1939 году, но в его кабинете сохранилась уникальная библиотека – книги, журналы, рукописи, многочисленные документы (например, протоколы редких судебно-медицинских расследований, представляющих исключительный профессиональный интерес).

Здание можно восстановить

     Когда, лет уже больше 20 назад, занимаясь историей науки, я побывал на этой кафедре, то сначала поразился музейными экспонатами, которые мне показались более многочисленными и уникальными, чем увиденные до того времени в знаменитой Петровской кунсткамере. Но не меньший интерес у меня вызвали журналы, хранящиеся в библиотеке А.И. Шибкова. Это был «Архив судебной медицины и общественной гигиены» за 1868–1870 гг. Занимаясь исследованием отраслевых журналов, в том числе медицинских, я стал изучать этот журнал, найдя там массу образцов блестящей научной публицистики, содержание которых выходило далеко за пределы медицины и касалось острейших социальных проблем. Результатом явились статьи – в журнале «Журналист» и, совместно с заведующим кафедрой, в журнале «Судебно-медицинская экспертиза», полный комплект которого с момента его создания также хранился на кафедре.
   Так вот, ничего этого – ни раритетных книг, ни журналов, ни документов (оригинальных научно-методических разработок и рекомендаций) уже нет. В пепел превратился и компьютер, естественно, со всей хранящейся в нем информацией, и комплект лазерных дисков, и дискеты, и новые публикации, материалы и документы. Больше того, кафедра судебной медицины была культурным и профессионально-научным центром. Здесь проходили научные конференции, в том числе студенческие – по правовым и этическим проблемам медицинской деятельности, заседало Областное судебно-медицинское общество, приходили и приезжали специалисты из городов и районов области на консультации, проходили специализацию и повышение квалификации. Здесь проходили лекции и практические занятия со студентами-медиками. И – все разрушено… Не здание разрушено, разрушено Дело, которое создавали, лелеяли и развивали, начиная с незабвенного А.И. Шибкова, несколько поколений людей, для которых судебная медицина была главной целью жизни. Разрушен Центр культуры.

Кабинет заведующего изнутри

Возникает Возникает вопрос: что случилось, то случилось. Но теперь ведь можно восстановить, пусть с утраченными потерями. Это не пожелание, а необходимость, иначе как будут учиться студенты и получать помощь судебно-медицинские эксперты? Но в том-то и дело, что никакой надежды на восстановление пока нет. Прошло больше месяца, никакого решения не принято. Я был на кафедре на следующий день после пожара, думал встретить там массу людей из начальства, но ни одного человека не увидел, включая все вузовское руководство. Были до меня только журналисты, опубликовали в газетах и на ТВ сенсационные сообщения, после чего сотрудники кафедры, растерянные и одинокие, вместе со студентами убирали последствия пожара. Придя через месяц (!), я застал ту же картину и с удивлением узнал, что по-прежнему никто ни из муниципального, ни из ведомственного, ни из университетского начальства так и не пришел на место происшествия! Зато ректор в своем кабинете постоянно твердил, что теперь надо из здания уходить, не сказав при этом – куда. И еще сказал, что это дело очень дорогое, будет стоить десятки миллионов рублей и растянется на четыре-пять лет. Я, как бывший инженер-строитель, проработавший на производстве и в проектировании много лет, осмотрев крышу и все помещения, сразу определил, что работы много, но за три месяца сделать можно, а сколько стоит – не могу сказать: цены нынче быстро меняются. Позвали действующего инженера, владельца частной строительной фирмы, тот тоже все осмотрел, вздохнул и сказал: за три месяца сделать можно, но стоить будет дорого – тысяч аж на 600 потянет…

Подготовка к эвакуации-1

   Однако «самодеятельность» допускать крупное государственное учреждение не может, и руководство само пообещало заняться. Будут заказывать экспертизу (видно, тоже дорогую), потом проект, потом искать подрядчика, хотя любой нормальный прораб легко выполнит эти работы – все со строительной точки зрения предельно ясно.
    На помощь пришли коллеги из Бюро судебно-медицинской экспертизы и военной лаборатории СКВО. Бюро выделило помещения для размещения музея, военные – автомобили для перевозки экспонатов, предложили и строительные материалы для ремонта, приехали и предложили помощь из районов. Между тем занятия продолжались и пока продолжаются. Студенты не только слушали лекции, но активно помогали сотрудникам перевозить чудом уцелевшие экспонаты музея, что было весьма сложным делом. Однако предоставленные коллегами (в том числе бывшими выпускниками университета) помещения, оборудование и материалы могут спасти положение лишь на короткое время, до нового учебного года, который кафедра кое-как доведет.
    Что будет дальше – совершенно неизвестно. Где будут учиться студенты, где разместится кафедра, которой по технологии учебного процесса нужны солидные площади и оборудование? И – самое главное – удастся ли вернуться в этот исторический особняк, сохранить альма-матер?

Подготовка к эвакуации-2

    Опытные журналисты-практики из числа моих знакомых высказали уверенное предположение: никогда это не случится, здание расположено в самом центре города, вблизи к престижной улице отдыха ростовчан Пушкинской, его приватизируют и затем либо разрушат и на его месте построят многоэтажный дом, либо реставрируют, но совершенно для иных (не учебных и не научных) целей. Мне показали подобные примеры в городе. Хотелось бы, чтобы эти люди ошиблись, но, читая о том, как пытаются отобрать помещение у Академии наук в Москве и у Научно-исследовательского института в Санкт-Петербурге, где хранится уникальнейшая коллекция семян, созданная великим Николаем Ивановичем Вавиловым, я становлюсь на вышеприведенную точку зрения милиционеров: смотрите, что делается в стране, что уж тут ожидать, не до кафедры...

    И ловлю себя на мысли: это ведь было не учреждение, это спрессованные жизни нескольких поколений российских созидателей. Впрочем, кому это теперь нужно: культура, наука, образование?
    А жаль: хорошая была кафедра…

Неупакованные экспонаты-1

Неупакованные экспонаты-2

Уцелевшая аудитория

_______________________

© Акопов Александр Иванович