Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
Общество
Покушение на журналиста Татьяну Фельгенгауэр и ее возвращение из больницы
(№13 [331] 10.11.2017)

https://avmalgin.livejournal.com/7309019.html 

Латынина о случае Фельгенгауэр

   Днем 23 октября несостоявшийся физик, гражданин России и Израиля Борис Гриц прошел на радиостанцию «Эхо Москвы» и попытался там убить ведущую Татьяну Фельгенгауэр.

  У ольгинских троллей эта попытка убийства немедленно возбудила дежурное и уже привычное ликование. В сети штабелями посыпались комментарии о том, что убийца имел правильные убеждения, что враг народа Фельгенгауэр его довела, что неплохо также бы убить Пархоменко, и пр, и пр.

   Эту версию, — что Фельгенгауэр его довела, — подтвердил и сам несостоявшийся убийца.  Правда, он заявил, что это было сексуально и телепатически. Мастерски владея телепатией, она каждую ночь вторгалась в его мысли. После этого «источники в правоохранительных органах» тут же заявили, что причиной произошедшего был «личный конфликт» между пострадавшей и Борисом Грицем. И это при том, что они не были знакомы и никогда друг друга не видели.

   Сейчас самый главный вопрос: был Гриц просто псих, или псих, которого использовали?

   С одной стороны, психов никто не отменял.

 С другой стороны, использование психов — это классический почерк спецслужб. Психически ненормальных людей выбирают на роль исполнителей подобных операций по двум причинам. Во-первых, они легко поддаются внушению. Во-вторых, из-за возможности отрицания. «Он же псих! Он все сам».

   Жак Клеман, убийца французского короля Генриха III, был фанатик и не вполне вменяемый человек. Вопрос не в том, что он был псих — вопрос в том, кто его использовал.

Леонид Николаев, убийца Кирова, был не вполне психически здоровый человек. Вопрос не в том, что он был псих — вопрос в том, кто его использовал.

   Ли Харви Освальд, убийца Кеннеди, был классический псих. Вопрос не в том, что он был психом — вопрос в том, использовали его или нет.

  Исламист-террорист, раздавивший людей на набережной в Ницце, и его коллега, устроивший стрельбу в гей-клубе в Орландо, страдали серьезными психическими отклонениями. Вопрос не в том, что они были психи — вопрос в том, какая идеология оказалась созвучной их психозу.

   Исламистка Гюльчехра Бобокулова, зарезавшая вверенную ее попечению девочку, была шизофреничка. Вопрос не в том, что она была больна и слышала голоса — вопрос в том, что эти голоса ей говорили то же, что и члены исламистской ячейки, в которую она вступила.

     Использование психов — это классический прием из учебника спецслужб.

    Такое использование может протекать в двух вариантах — в жестком и мягком. В жестком — это когда психа непосредственно ведут: «от» и «до». Жесткий вариант — это когда «ясновидящие», или «друзья», или «чистящая карму гадалка» объясняет психу, кто именно портит ему карму и что ему надо для этого сделать.

  Мягкий вариант — это когда телевизор, не смолкая, промывает мозги на тему тех, кто является врагами народа. Это промывание мозгов действует прежде всего на психов.

   Почему-то Гриц не напал на казенных пропагандистов. Почему-то ему не пришло в голову, что это они его сексуально домогаются по ночам. Ему пришло в голову, что его сексуально домогаются враги народа. А что это враги народа — ему только что объяснили дважды. Один раз — сериал «Спящие», в котором оппозиционную журналистку убивают ножом в горло. Другой раз — длинный репортаж «России-24» о врагах народа на «Эхе Москвы». 

   Главным адресатом репортажа должен был стать президент Путин. А стал — псих Гриц. Психическое расстройство Грица удивительно совпало с линией партии.

  Нельзя также не заметить, что нападение на Фельгенгауэр полностью укладывается в статистический ряд безнаказанных нападений на независимых журналистов и оппозиционных политиков. Все эти нападения строятся по одной схеме.

    Всех их исполняют люди, не имеющие официального статуса: НОДы, СЕРБы, вышедшие в офлайн ольгинские тролли. Часто исполнители были психически ненормальны. Например, человек, который дал начальнику штаба Навального Николаю Ляскину трубой по голове, а потом заявил, что Ляскин сам заказал свое избиение за 10 тыс. руб, — тоже наблюдался у психиатра.

   Каждый раз отсутствие официального статуса у потерпевшего давало Кремлю возможность отрицать свою причастность. Однако при этом каждый раз нападавшие оставались безнаказанными.

   Водораздел произошел, когда в день вынесения приговора исполнителям убийства Немцова   Владимир Путин принял и наградил в Кремле их начальника. Когда по факту случайного убийства активиста Скрипниченко, дежурившего на Немцовом мосту, не было даже возбуждено уголовное дело. Олега Кашина избили до полусмерти, и человек, которого исполнители преступления назвали заказчиком, только что получил пост генсека партии «Единая Россия»! Бывает ли более ясный сигнал?

   Все эти нападения строились по тому же принципу, что и война на Донбассе. Тогда тоже было высочайше заявлено, что на Донбассе воюют «шахтеры и трактористы». И, действительно, добровольцы среди воевавших были. Более того: среди них были психически пограничные люди, которыми легко манипулировать. Но на самом деле не было никакого спонтанного движения воевать на Донбасс. Была в чистом виде — возможность отрицания.

  То, что происходит в России сейчас — это интернализация Донбасса. Те же методы, которые применялись Кремлем сначала в Эстонии (во время бунтов против «Бронзового солдата), потом в Грузии, потом в Украине, сейчас, накануне выборов, обращены против России.

  Как я уже сказала, возможно, что это действительно трагическое совпадение. Псих есть псих, защиты от психа нет. Есть психи, которыми манипулировали. А есть те, которые сами. Психом, убившим Леннона, не манипулировал никто.

 Но тогда получается, что психическое расстройство Грица является официальной идеологией нынешней России.

   Я не случайно начала этот текст с реакции сетевых троллей, которые тут же заявили, что Фельгенгауэр сама довела человека, который на нее напал. И тут же выяснилось, что таки-да, довела: сексуально и телепатически просвечивала лучами.

 

https://echo.msk.ru/programs/razvorot-morning/2087186-echo/ 

Эхо Москвы, 6 ноября 2017. Утренний «Разворот»

Нажмите, чтобы увеличить.
 
А.Плющев

– 10 часов 35 минут, вы слушаете радиостанцию «Эхо Москвы», утренний «Разворот», Ирина Меркулова и Александр Плющев. И никогда не ожидал я увидеть в живом гвозде здесь, на собственном рабочем месте Татьяну Фельгенгауэр. Доброе утро.

Т.Фельгенгауэр

– Доброе утро!

А.Плющев

– Страшно рад тебя видеть.

Т.Фельгенгауэр

– Собрала все свои силы, чтобы так бодро подоброутриться.

А.Плющев

– И здесь, да, тебя все приветствуют прежде всего в чате нашей видеотрансляции. Вот сейчас самое время к ней подключиться, к видеотрансляции, чтобы посмотреть на Таню Фельгенгауэр. Это первое эксклюзивное изображение Татьяны Фельгенгауэр после выписки из больницы, вообще после всего случившегося. Первое эксклюзивное интервью, между прочим.

Т.Фельгенгауэр

– Дотерпела, дотерпела. Всем отказывала «Не буду с вами разговаривать». Вот, первым всё, вот, только к Плющеву и к Меркуловой приду, только «Эхо Москвы». Всё.

А.Плющев

– Как себя чувствуешь?

Т.Фельгенгауэр

– Чувствую я себя, в общем, гораздо лучше. Гораздо лучше, и всё потихонечку заживает. Ну, конечно, нужно сейчас набраться терпения, потому что очень будет длинный у меня период реабилитации. У меня была очень тяжелая операция, у меня были очень серьезные повреждения. Не буду я грузить вас медицинскими подробностями. Но, в общем, реабилитация у меня будет долгая. И в том числе реабилитация и речевого аппарата, потому что вообще, если мой врач узнает, что я пришла на радио, мне кажется, он меня убьет, потому что говорить мне нельзя.

И.Меркулова

– Ну, ты сейчас выговоришься, а потом замолкай.

Т.Фельгенгауэр

– Да. ...которая у меня красиво повязана платочком. Вот, на всю эту часть пока нагрузки нельзя. Вот. Ну, минимум месяц, но вообще два. Обещаю к Новому году быть, вот, прям почти как новенькая, честное слово. Вот. Но пока так.

Самое неприятное из того, что сейчас… В принципе, значит, у меня ничего не болит. Меня, вот, чаще всего спрашивают «У тебя болит что-нибудь?»

А.Плющев

– Да. Больно ли тебе?

Т.Фельгенгауэр

– Мне уже не… У меня уже ничего не болит. Уже всё в порядке, уже у меня сняли швы, вынули скобки. У меня уже ничего не болит, не переживайте за меня. Мне осталась прекрасная диета, благодаря которой я знаю теперь миллион разных блюд, которые не надо жевать. Ну и так просто надо ждать. Ждать, пока я заживу. Я очень-очень-очень стараюсь.

И.Меркулова

– Продолжают тут люди писать Танечке приветственные всякие слова и слова и пожелания всякие поскорее выздоравливать. И пишут, как здорово тебя видеть, просто супер!

Т.Фельгенгауэр

– Да, я сама ужасно рада, и это я, в общем, настаивала на том, чтобы прийти сюда.

Придти в эфир и сказать всем огромное спасибо за поддержку. И для меня это ужасно важно. И на самом деле, все эти слова хорошие, теплые и добрые, и пожелания здоровья – они совершенно необходимы. Потому что не позволяют там ни расклеиться, ни скукситься, а, вот, сосредоточиться на своем здоровье и здороветь.

А.Плющев

– Как ты выдерживаешь психологически всё, что происходит, в том числе и обсуждение в новостях? Я не знаю, может, ты не знаешь, что обсуждается? Но тем не менее.

Т.Фельгенгауэр

– Ну, я выдерживаю психологически довольно просто, потому что я не читаю новости, не смотрю телевизор и я себе прям…Установила определенные правила. Да, я не читаю интернет, я почти не читаю Twitter, потому что там гораздо больше негатива. У меня есть мой Facebook, закрытый аккаунт. Вот, я его читаю, у меня там всё в порядке. Коллеги почти не беспокоят. Там несколько удивительно выступила пара СМИ. Ну, в принципе, как бы, для этого достаточно не брать трубку. Поэтому пока я очень жестко ограничиваю всю информацию, и это, мне кажется, очень правильный подход.

А.Плющев

– Как ты оцениваешь, я не знаю?.. Ты прямо впрямую столкнулась с медициной в очень жестком режиме, в очень, наверное, в очень неприятной. Не дай бог никому так сталкиваться. Тем не менее, как ты оцениваешь действия врачей, начиная, собственно, от госпитализации и заканчивая, вот, твоей реабилитацией сейчас?

Т.Фельгенгауэр

– Очень быстро приехала скорая. Очень круто, что меня привезли в Институт Склифосовского. Совершенно гениальные хирурги, потому что, опять же, не вдаваясь в подробности, у меня были очень серьезные ранения. И то, что они меня вытащили, это чудо. То, что… Ну, в общем, я в реанимации провела трое суток. Это, на самом деле, не так уж и много, да? Там сутки я провела под наркозом, там были всякие опасения и прочее, но, слава богу, всё пошло хорошо. Совершенно гениальные хирурги в Институте Склифосовского.

И все – не только хирурги – вообще, вот, все, с кем мне довелось столкнуться, пока я была в больнице, они все были очень внимательны. И я потом, кстати, даже Нюте Федермессер написала, что «Вы знаете, я вот лежу в палате, и минимум 2 раза в день ко мне сестра подходит и, там, не потому, что я это я, а потому что у нее это прямо, вот, там ей положено 2 раза в день принести градусник, и вместе с градусником она обязательно спросит «Вас нужно обезболить? У вас что-нибудь болит?» То есть это очень такой, правильный подход.

Очень повезло. На самом деле, просто невероятно повезло с врачами.

А.Плющев

– Как продвигается уголовное дело? И были ли допросы? Что там вообще происходит? Ты как потерпевшая.

Т.Фельгенгауэр

– Я виделась со следователем прям в первый день, когда меня перевели в обычную палату. Он ко мне пришел познакомиться и ему подписали бумажку, что я прошу перенести допрос на более позднее время, потому что сейчас пока просто мне здоровье не позволяет со следователем нормально разговаривать.

Следствие идет. Насколько я знаю, там работает группа и работает довольно активно. Какие-то подробности я, к сожалению или к счастью, не знаю, потому что у меня есть прекрасный адвокат Сергей Бадамшин, и, вот, он за всем этим следит. И мы на этой неделе должны как раз сходить к следователю. Вот. И он, видимо, у меня что-то поспрашивает, может, и я что-то выясню. Ну, вроде, пока Сергей Бадамшин мне ни на кого не жаловался. Поэтому, видимо, там все, все работают хорошо. Я ему очень доверяю. И надеюсь, что там всё будет в порядке.

А.Плющев

– Бонифаций спрашивает в чате в нашем в YouTube «Спросите Татьяну, чем будет заниматься в период восстановления? Будет ли помогать Венедиктову по «Эху»?»

Т.Фельгенгауэр

– Обязательно. Там, вот, чай принести. Мне же говорить нельзя, поэтому я буду делать работу, которая не требует говорения. Вот, там, чай принести, не знаю, распечатать что-нибудь. Я умею.

А.Плющев

– Ты знаешь, это может сильно понравиться. Всех сотрудников лишат голоса рано или поздно.

Т.Фельгенгауэр

– Я думаю, я найду, чем заняться. Много всего. Может, книжки какие-нибудь почитаю, наконец.

А.Плющев

– А решался ли как-то вопрос с твоей личной безопасностью?

Т.Фельгенгауэр

– Да. Меня охраняют, и я ужасно благодарна людям, которые меня охраняют и дают мне чувство безопасности. Это мне сейчас очень нужно и в первую очередь чисто психологически. Но что-то подробнее об этом я не имею права говорить ровно потому, что я под охраной, ее нужно осуществлять профессионально.

И.Меркулова

– Советы дают. Куда ж без этого, да?

Т.Фельгенгауэр

– Ой, да. Прости, что перебиваю. Просто я начала потихонечку разбирать папку в Facebook «Запрос на переписку» — там несколько сотен сообщений. Так вот по поводу советов. Одна женщина мне написала (и я понимаю, что она очень искренне переживает и прочее), говорит «У меня есть прекрасный гомеопат. Мне кажется, это как раз то, что вам сейчас нужно».

И.Меркулова

– Нет, здесь вот… Здесь у нас пишут из Санкт-Петербурга «Когда болит горло, актеры для тренировки говорят про себя, а не вслух».

Т.Фельгенгауэр

– А у меня не болит горло. Ну, мне говорить нельзя не потому, что болит горло, а потому что были очень серьезные повреждения и мне нельзя напрягать вообще, вот, весь этот аппарат.

Ну, я вообще уже узнала массу интересных подробностей, например, как чихнуть, чтобы было не больно. Надо чихать с открытым ртом, вот. Это выглядит так себе, но зато очень помогает.

И.Меркулова

– Может, воспользуетесь, да. Тут спрашивают, ты уже столкнулась с последствиями как-то вот этой публичности?

Т.Фельгенгауэр

– Да нет. Нет. В принципе, особо нет. Никто мне не звонит, не пишет. И слава богу. Вот. Так что… Нет.

А.Плющев

– В каком смысле не звонит, не пишет? Люди тебе пишут, ты папку не можешь разобрать уже третий день.

Т.Фельгенгауэр

– Нет-нет, я имею в виду, там, типа, очередь за интервью не стоит. Люди на улице в меня пальцем не тыкают.

А.Плющев

– Я записываю.

Т.Фельгенгауэр

– Но я пока, если честно, особо и не хожу по улице, потому что я очень быстро устаю. И пока я, в основном, лежу.

А.Плющев

– Тут спрашивали еще: среди приходивших в больницу были ли кандидаты в президенты?

Т.Фельгенгауэр

– Смешно. Нет, среди приходивших в больницу кандидаты в президенты не были. Я знаю, что приезжали в Институт Склифосовского, в самом начале еще, когда я была в операционной, Илья Яшин и Антон Красовский, и очень многие мои коллеги. Я ужасно всем благодарна за такое и беспокойство, и внимание. Мне написал Алексей Навальный, вот. И говорят, что это где-то, вроде, про меня написала Ксения Собчак. Какие у нас есть еще кандидаты в президенты? Путин-то, что сказал, нет, он не кандидат.

А.Плющев

– Да.

Т.Фельгенгауэр

– Хотя, честно тебе скажу, это вот к вопросу о том, читаю я или не читаю. Мне сразу несколько знакомых написали, что, типа, вот, про тебя Путин говорит.

А.Плющев

– Я, в частности, написал тут же.

И.Меркулова

– Вот, еще по поводу занятий, так сказать, пока временно, да? Может быть, каким-то пишущим журналистом заделаться?

Т.Фельгенгауэр

– Да я пока упражняюсь в жанре короткого юмористического рассказа у себя в Facebook. Если пойдет, то да, пожалуйста. Если вдруг кому-нибудь нужен сборник рассказов для тех, кто не умер, то да, я могу написать. В принципе, там уже большая такая компания соавторов собралась. 

И.Меркулова

– Ну, вообще очень классно, что у тебя такой настрой. Просто замечательно. И отсюда, вот, философские вопросы вытекают какие-то. Ну, то есть всегда из любой ситуации, даже самой трагичной, надо сделать какие-то выводы, да? И искать какие-то, ну, если это возможно, так сказать, плюсы. Но, вот, что-то ты для себя, какие-то переосмысления, может быть?

Т.Фельгенгауэр

– Ну, главный плюс, скажу честно, главный плюс в том, что я жива.

И.Меркулова

– Это даже не обсуждается. Но в плане отношения к жизни?

А.Плющев

– А пересмотрела ли ты? Стала ли ты другим человеком?

Т.Фельгенгауэр

– Нет. Просто вот там мне иногда пишут какие-то знакомые что-нибудь типа «Ну вот, ты там не расстраивайся, что ты не гуляешь. Всё равно погода ужасная, тра-та-та». Я говорю «Слушайте, погода потрясающая! Вы посмотрите, сколько оттенков у неба, как оно меняется. Люди ходят. Как здорово! Смотрите, вот речку видно. Это ж такой кайф!» Или, например, вот, доктор сказал «Можешь, спустя неделю, — говорит, — ну ладно, можешь почистить зубы». Знаете, какое счастье почистить зубы через неделю! А через 2 недели он сказал «Ладно, так уж и быть, можешь помыть голову». Это вообще ты себя чувствуешь новым человеком! Поэтому, да, я очень многие вещи, конечно, переоценила. Балдахин я больше просить не буду – мне, в принципе, и без балдахина очень хорошо.

А.Плющев

– Это наша внутренняя шутка – я вам как-нибудь потом расскажу. Когда мы ездим с Татьяной Фельгенгауэр по разным городам, у нее было требование раньше в рейдере – балдахин обязательно. Она без него не могла уснуть. Значит, спрашивают, собираешься ли ты уезжать, вот, пользуясь?.. Ну, там, пользуясь не пользуясь, но просто, опасаясь там, может быть, за свою жизнь, безопасность? Может быть, как-то лучше уехать?

Т.Фельгенгауэр

– Это такая, странная очень вещь, потому что мы много очень раз на протяжении последних нескольких лет с друзьями обсуждали, там, уезжать не уезжать, тра-та-та. И у меня всегда был заготовлен ответ, который… Ну, он, как бы, казался мне очень логичным и звучал он так: «Я уеду, только если будет физическая угроза моей жизни». И вот теперь, когда было совершено покушение на убийство и человек пришел меня убить, и вот уж, казалось бы, куда дальше, я поняла, что… Ну, нет, всё не так однозначно. Я пока не могу тебе сказать, что я мечтаю о том, чтобы скорее уехать из России. Нет, у меня пока… Я пока это вообще даже как-то… Не было мысли такой.

А.Плющев

– Так. Здесь есть несколько вопросов, на которые ты можешь не отвечать – они могут показаться некорректными. Тебя уже просят отпустить, всё. «Отпустите ее! Учитывайте стресс и так далее»

Т.Фельгенгауэр

– Не, погодите, я вам еще, это, погоду не прочитала.

А.Плющев

– Да, погода обязательно будет. Например, тебя спрашивают, а что ты, собственно, думаешь о том человеке, который пришел тебя убивать?

Т.Фельгенгауэр

– Я не знакома с этим человеком. Я ничего о нем не знаю и специально ничего о нем не читала. Вот там, я так понимаю, какие-то журналисты что-то попытались про него выяснить. Я ничего этого не читала. Я точно знаю, что… Ну, я посмотрела там какую-то фотографию, имя-фамилию. Я его не знаю. Больше ничего не могу сказать кроме того, что убивал он меня довольно уверенной рукой. Это в плане таких, физических ощущений, да? Вот. Наверное, это вот всё, что я могу про него сказать.

А.Плющев

– Еще Ирина спрашивает: «А что ты видела в коме? Что там?»

Т.Фельгенгауэр

– А я не была в коме. С чего вы взяли? Я была в медикаментозном сне.

А.Плющев

– Ну, так называли, да, медикаментозная кома, медицинская кома.

Т.Фельгенгауэр

– Мне сделали, значит… Ну, я была под наркозом почти сутки. Вот. И не припомню, чтобы я там чего-то смотрела, честно скажу. Потом я очнулась уже в реанимации. Ну, так, знаете, без истерик, без паники, без всего. Ну, трубки, да, отовсюду, ну там чего-то пикает, да. Ну, хорошо, здорово. Зато я открываю глаза и вижу людей. Вау, классно!

А.Плющев

– Да. Достаточно много вопросов к ней. Но на этом закончим её мучить. Впрочем, на рекламе сейчас, может быть, мы что-нибудь спросим еще.


Чичибабин (Полушин) Борис Алексеевич
Статья о знаменитом советском писателе, трудной его судьбе и особенностяхтворчества.
Почти невидимый мир природы – 10
Продолжение серии зарисовок автора с наблюдениями из мира природы, предыдущие опубликованы в №№395-403 Relga.r...
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum