Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
Культура
Люка Дебарг как пассионарий в Музыке
(№15 [333] 25.12.2017)
Автор: Наталья Боровская
Наталья Боровская

     Я шла на концерт Люки Дебарга в Симфони-холле Чикаго с предвкушением восторга. «На дворе» был ноябрь 2017 года. А два года тому назад состоялся XV Международный конкурс им. П.И. Чайковского, так взволновавший публику уникальным явлением Дебарга.     Двадцатичетырёхлетний Люка получил IV премию, диплом и Приз ассоциации музыкальных критиков Москвы, который, как гласило официальное сообщение,  «получает музыкант, чьи выступления на конкурсе стали заметным художественным явлением и чьe уникальное дарование, творческая свобода и красота музыкальных трактовок произвели большое впечатление на публику и критику».  Призом был сольный концерт Дебарга в Камерном зале Московского международного Дома музыки 21 декабря 2015 года. Но не менее важным оказалось то, что Люка стал признанным любимцем публики, хотя споры о нём не затихают до сих пор. 

Нажмите, чтобы увеличить.
  
 Уникальность  Дебарга многогранна. Одарённый от природы, он умеет повторить со слуха сложнейшие музыкальные произведения. Например, 3-ю сонату Прокофьева или очень сложное произведение «Скарбо» из «Ночного Гаспара», как рассказывает об этом его нынешний педагог Рена Шерешевская. Когда на конкурсе Люка попросил настройщика сделать небольшие изменения в механике рояля, тот был поражён тем, что до Люка играли многие, но никто этого не слышал. Мало кто знает, что до конкурса у Люка Дебарга не было возможности играть с оркестром. На конкурсе пришлось, трижды.

   В семье Люка не было музыкантов. Занятия музыкой с 11 лет не были систематическими, но после того, как отец подарил ему электронное пианино,  он  сразу стал подбирать на слух концерты Баха и симфонии  Моцарта. Любовь к музыке всегда соединялась в нём с любовью к классической литературе. Закончив школьное образование, Люка поступил на литературный факультет Парижского университета. Но тяга к музыке была сильнее, и в 20 лет, за 4 года до конкурса, он впервые начал профессионально заниматься игрой на фортепиано с профессором Реной Шерешевской, которая, осознав всю глубину дарования нового ученика,  сразу стала готовить его к конкурсу. Но  не менее важна в уникальности Люки Дебарга его Личность, без чего, вообще говоря, просто не может быть выдающегося исполнителя. Люка начитан, достаточно эрудирован, оригинально, глубоко и свободно  мыслит  и о музыке, и о жизни. И как личность  он тоже уникален. «У него есть то, что редко встречается в новом поколении музыкантов, – говорит о Люке Дмитрий Башкиров, – богатая музыкальная фантазия, особая поэтичность и пластика, только ему присущее видение музыкальных образов» и, конечно, большая свобода самовыражения и интерпретации, что, как мне кажется роднит его с Гленом Гулдом, но только это, потому что Гулд-философ в музыке, а Люка – поэт.

      И всё это я знала уже о Люка, когда шла на концерт. Естественно, что я успела услышать в записях в исполнении Люки и прозрачность Скарлатти, и божественную изысканность Листа, и магию «Ночного Гаспара» Равеля, и возвышенную мечтательность несбывшегося в «Сентиментальном вальсе» Чайковского. 

    Но видеть и слышать живого Люка Дебарга – это совсем другое.

    Программа концерта совпадала с содержанием одного из его дисков: две сонаты Шуберта: ля-минор и ля-мажор и соната Шимановского №2. Во время концерта Люка переставил порядок сонат Шуберта, исполнив сначала мажорную, и это было хорошо, потому что создавало энергетическое нарастание. 

   Песенность – вот основа шубертовских произведений, его музыкального мышления. И Дебарг исходит именно из этого,  а ещё – из детскости Шуберта, детскости по Христу. У Люки  необыкновенно тонкие, длинные, нервные пальцы, созданные для фортепиано. И он может творить ими чудеса  И он играет ими ля мажорную сонату так нежно и легко, что кажется, пальцы даже не прикасаются к клавишам. 

  Зато в бурной и страстной сонате Шимановского эти же пальцы извлекают из инструмента мощное нарастающее к финалу движение. Сейчас все выдающиеся пианисты достигли такого технического совершенства, что техникой никого удивить невозможно. И Люка как-то сказал,что «чемпионы по скорости – это анахронизм, лавка древностей». Говорят, что Шимановский хотел, чтобы эта соната была технически сложнее, чем даже «Исламей» Балакирева. Люка бросается в её стихию, как в океан, блистательно проплывая  дистанцию до победного конца. Соната  №2 Шимановского звучала во втором отделении концерта.

Нажмите, чтобы увеличить.

     Но если первую часть сонаты Дебарг начинает очень взволнованно, затихая там, где звучит сожаление и тоска, то вторая часть начинается у него очень спокойно. Как бы соединяясь с Шубертом, он играет начало второй части  песенно и даже как медленный лендлер. И порывы взволнованности тоже звучат очень нежно и трепетно, сменяясь  страстным движением к торжествующему финалу. Главное для Дебарга –Музыка, и то, как он сам её слышит. Следует заметить, что соната, действительно, трудна не только виртуозностью, но постоянными переходами отдельных  фрагментов из одной тональности в другую. 

    Когда Дебарг купил ноты сонаты, он сказал себе: «Сначала я должен её выучить, а потом играть». Основная работа происходит у него в голове, а потом уже он передаёт её пальцам. Пианист обязательно должен понимать, о чём эта соната. Тогда он сможет преодолеть все трудности. Сам Люка говорит об этой музыке так: «Эта соната близка мне всем. Там есть очень странные переходы, несовершенные, но это делает музыку очень живой. Мне нравится, когда сначала ты ничего не понимаешь, а потом постепенно начинает вырисовываться музыка. Это меня завораживает». Несмотря на то, что Рихтер получил понимание этой сонаты из рук двоюродного брата Шимановского – своего педагога Генриха Густавовича Нейгауза, с которым он учил эту сонату, интерпретация Дебарга совершенно иная.  «Для меня традиций в исполнении не существует, –  говорит Люка. –  На первом месте – музыка, а не традиция. Ведь исполнитель – это комментатор исполняемого именно здесь и сейчас. Единственное, что свято уважается, – это ноты».

    Однако концепция ля-минорной сонаты Шуберта в первом отделении была настолько отлична от исполнения другими пианистами, что вызвала у меня недоумение. Всем известно, что Шуберт писал эту сонату через год после того, как узнал о своей неизлечимой тогда болезни (кстати, он излечился и умер от брюшного тифа).  Я слышала её в исполнении таких корифеев, как, например, Кемпф, Рихтер, Соколов.  Все они играли трагический надлом, вселенскую усталость, опустошённость. И мне казалось, что тема смерти появляется впервые у Шуберта именно в этой сонате.  Я слышала её неотвратимые шаги, напоминающие похоронное шествие, сразу же, в первой теме. Иногда эта тема ассоциировалась у меня с тяжёлым движением измученных волов в «Картинках с выставки» Мусоргского. Ничего этого у Дебарга  нет и в помине. Та же песенность, что и в мажорной сонате,  но с оттенками печали. И я поняла, что должна подойти к  Люке после концерта и спросить его. И вот, что он ответил, на английском. Я записала его слова на магнитофон и передаю в своём, достаточно точном переводе:

    «Я думаю, что это – очень личное. Если Вы услышали в этом произведении то, что заставило Вас думать о трагедии, то другой человек может услышать что-то совершенно другое. Я не знаю, что можно назвать трагедией, говоря об искусстве. Есть трагедия в жизни, о которой мы можем говорить, но когда мы говорим  об искусстве.... Я думаю, что в этом произведении безусловно глубокая печаль, что-то очень грозное, что придёт.  Скорее мягкие воспоминания, мудрость, что было бы у стареющего человека, но у Шуберта даже не было возможности быть старым. Композитор, творец не на самом деле стареет. Шуберт был молодой. Моцарт ушёл рано, но он был стар, достаточно стар, чтобы иметь возможность так мудро говорить  с таким множеством людей о таких важных вещах, о вопросах жизни в своей музыке. И я думаю, стараясь постичь концепцию автора, и экспериментирую, стараясь постичь глубже послания, заключённые в сонатах Шуберта. Но это не очевидно. Для меня недостаточно сказать о негативных чувствах или горьких чувствах. Это всегда горькие или сладкие чувства... Это может показаться даже циничным, но он критически относится к тому, что случилось с ним. Он знает, что могло быть лучше, какое-то видение рая, но более тяжёлое и холодное. Он знает, что это могло быть по-другому, но всё происходит так, как оно есть. Вещи таковы, каковы они есть, и он пишет сонаты, чтобы передать печаль и счастье. Но мы не можем быть уверены, какие чувства он испытывал, когда он это писал. Конечно, он был болен. Но в этот же период он писал и более лёгкие вещи. Для меня всегда сложно говорить о трагедии в музыке».

    Когда я слушала этот интересный монолог, я подумала о словах моей дочери в ответ на мои недоумения: «Он ведь играет, как молодой». Люка действительно очень молод  душой – весь порыв, весь пламя. И в этом он – настоящий француз, эксцентричный в скупых движениях и манере говорить. Я давно заметила, что любой язык может звучать очень красиво, когда говорит на нём богатый душой и разумом человек. Слушать Люка на французском, даже не понимая ни слова, – сплошное удовольствие, страстная музыка. На страничке Фейсбука сохранилась запись, принадлежащая моему другу, прекрасной пианистке, датированная тем днём  и временем 2015 года, когда она только прослушала конкурсное выступление Дебарга: «Какой француз! Невероятно!». Мне показалось, что в профиль, если снять очки, он похож на Жерара Филиппа. Он похож на него ещё своим хрупким, изящным сложением, из-за которого на сцене он не показался мне таким высоким, каков он на самом деле, вблизи. Он – француз по мироощущению. Представьте, как он ответил на вопрос о существовании его секрета игры:  «Мой лучший друг говорит, что секрет отношения с женщиной – в том, что нет никакого секрета. Так и я могу сказать о себе». Я думаю, что это – очень по-французски.

     Но, услышав, что я – из России, Люка просиял. Россию он очень любит. Во-первых, его бабушка – русская, из первой волны эмигрантов. Именно она очень помогла Люка,создав ему спокойную домашнюю обстановку для подготовки к конкурсу (вместе с дедушкой они перешли жить в «прицеп» во дворе, отдав Люка свою комнату). Ведь после развода родителей мальчик практически был предоставлен самому себе и бегал по Парижу в поисках частных уроков и инструмента для занятий. Во-вторых, он очень много читает и пропитан русской литературой, русской поэзией. В-третьих, его любимый педагог Рена Шерешевская –  ученица профессора Московской консерватории Льва Власенко.

     И наконец, именно Россия, Москва с её Конкурсом имени П.И.Чайковского обласкала его и открыла ему дорогу от безвестности к широкому всемирному признанию. Теперь он уже не бегает в поисках частных уроков потому что еле успевает давать в год 60-70 концертов в престижнейших залах мира, один из которых и состоялся в Чикаго 19 ноября 2017 года. 

    Вообще говоря, после концерта  в маленьком зале на втором этаже состоялась пресс-конференция. Присутствующих было немного, она  закончилась очень быстро, и это дало мне возможность непосредственного общения с Дебаргом. Вопросы конференции, в основном, касались джаза, потому что на бис Люка замечательно импровизировал на тему Джесси Грирс «Just You, Just Me». 

    «Но я не могу считать себя джазовым музыкантом, – говорит Люка, – потому что джаз – это философия всей жизни. Это – что-то, связанное с глубокой стороной души. Для меня это – одно из величайших событий XX века. Что-то, к чему я пытаюсь приблизиться, потому что это – одна из наиболее удивительных и развивающихся вещей в искусстве. Я в большей степени связан со свинг-джазом, более экспериментальным. Но я также связан с истоками («оrigin») джаза, и с тем сообщением (message), которое он несёт. Это – что-то невероятное. Для меня это важная часть, явление, которое музыкант не может игнорировать. Это не вопрос: нравится- не нравится, а что-то очень важное. Я очень связан с такими музыкантами, как Лестер Янг, Билли Холидей, Дюк Эллингтон, замечательными композиторами и интерпретаторами».

Нажмите, чтобы увеличить.
Люка Дебарг и Михаил Плетнёв

    Джаз, как говорит Люка, начинался для него с великих джазменов, таких, как Телениус Монк, Чарли Паркер, Бак Пауэр, Эррол Гарднер. Дебарг был покорён масштабом их личностей. «Они без малейших проблем играют произведения с использованием нескольких звукорядов, в то время, как у классических музыкантов политональные моменты – самые критические. В классической музыке в эти моменты – ощущение напряжённости, а в джазе – беззаботное спокойствие. В джазе, благодаря гибкости пульсации, можно сыграть самые нестандарные вещи. И  вот поиграть с этим мне безумно нравится». Мне показалось интересным процитировать также то, что Дебарг говорил Сати. Люка любит эксперименты, и в этом тоже похож на Гулда. Он говорит, что его постоянно приглашают в престижные джаз-клубы, и он с удовольствием играет там.

     На вопрос  о том, кто из классических пианистов оказал на него влияние, Люка ответил: «Большинство  исполнителей прошлого были не только пианистами, но и философами, актёрами, шутниками.  Потому и вдохновляют. Я не нахожу таких личностей в наши дни. Я думаю о таких пианистах и личностях, как Горовиц, Гулд. И для меня даже более интересно то, намного большее, чем пианизм, что стоит за ними.» Дебарг боготворит Гулда. И мне хочется привести его слова, сказанные им Сати Спиваковой. Я нахожу это очень важным: «Гулд – не просто музыкант, и я принимаю его манеру, его правила игры. Это был высоко интеллигентный человек, сумевший осознанно развить в себе особую, выше среднего, способность концентрации.  Он был не столько пианистом, сколько тем, кто мгновенно структурируя массу идей и смыслов, способен их ретранслировать. Инструмент сам по себе его не интересует. Ни Шопен его не интересует, ни Лист, а интерес его, по моему  мнению – расследование. Особенно ему интересна полифония и то, что происходит с музыкой Баха... Бруно Монсенжон дал мне послушать кое-что из очень-очень редкого: записи, которые Бруно сам сделал, когда Гульд репетировал, и это – что-то особенное. Он начинает играть ячейку из четырёх нот, и затем  это уже фуга Баха, потом это становится серединой сонаты Бетховена, и вдруг это – опера Штрауса, и при этом он одновременно поёт, даже завывает, стучит рукой по инструменту. Это похоже на транс, и вот так в течение двух часов без остановки. Это невероятно».

     Мне кажется, что способность невероятной концентрации внимания на музыке есть и у Дебарга. И он – очень интеллигентный человек с большой эрудицией так же, как и Гулд.  Моцарт говорил, что Гений – это труд. Он был величайшим тружеником с раннего детства. Но я уверена, что одного труда недостаточно. Как замечает сам Люка, можно сидеть за инструментом по 8 часов в день без желаемого результата. А вот огромная эрудиция  в сочетании  с  невероятной концентрацией, что у Моцарта, конечно, было, позволяет видеть одновременно и соединять то, что прежде считалось несоединимым и совершать великие открытия. Именно это способно превратить природный дар в гениальность. Я всё это видела, когда работала над проблемой механизма рождения математической теории (системы). Материал, конечно, должен был быть классическим. Я изучала рукописи Ньютона и видела воочию этот процесс. Ньютон был гением. Поэтому, я не могу возражать, когда некоторые почитатели Люка называют гением  и его:«то, как он даже просто говорит о музыке (не играет), с какой нарастающей страстью – это свидетельство того, что этот парень- настоящий музыкальный гений».

     Интересно отношение Дебарга к современной музыке. «Я думаю, – говорит он, – что 20 век был очень трудным временем для классической музыки, потому что было так много теорий и идеологий. Но мы не должны забывать, что музыка прежде всего несёт в себе сплав эмоций, чувств и работы ума. Есть столько путей выражения этих эмоций, что кто-то может не понять их. Мы способны выбирать, и мы не обязаны обращать внимание на то, что нам не близко. Многие интересные вещи я почерпнул у людей, которые свободны от экспериментов 20 века». Я ещё не рассказала о паузах Дебарга, которым (насыщенная смыслом тищина) сам он придаёт очень большое значение – о Дебарге  можно и хочется говорить много и долго, и всё это просто невозможно вместить в рамки одной статьи, тем более, что он ещё молод, и впереди  у него очень много открытий для себя и для нас.

    На вопрос о планах на будущее Люка говорит: «Мне нужно вернуться во Францию. У меня будет большой сольный концерт в Парижской филармонии, через неделю. Затем я играю в Берлинской филармонии с маэстро Плетнёвым концерт Равеля. Затем у меня тур по США и Канаде».

  Люка рассказывает, что в дальнейшем хотел бы сконцентрироваться на музыке Скарлатти. «Мне кажется, что Скарлатти – мастер клавиатуры. Его музыка завораживает меня. В первую очередь потому, что есть огромное количество сонат, и никто не может объяснить, о чём они, и как такое количество произведений было написано. И есть род эволюции, и интересно, как это сделано. Это – просто замечательные музыкальные пьесы и около 500 сонат. Никогда столько не было написано. Я бы хотел быть ближе к этой музыке. Я бы так же хотел играть больше концертов. В следующем году буду играть Первый концерт Шопена. Я также хотел бы играть пьесы для фортепиано. Есть множество вещей, которые я хотел бы  в будущем открыть для себя».

Нажмите, чтобы увеличить.
 
Когда-то Лев Николаевич Гумилёв ввёл термин «пассионарность», что как слово означает просто страстность, но как термин обозначает стремление и способность изменять мир.  «Пассионарий — это человек, наделённый избыточной энергией, импульс которой превышает импульс инстинкта самосохранения, вследствие чего пассионарий способен пожертвовать своей жизнью ради идеи».(Википедия).

    С концерта Люка уходишь настолько вдохновлённым, что я представляю себе Дебарга пассионарием в музыке и посредством музыки. И вслед за одной из его созвучных мне почитательниц восклицаю: «Да здравствуют пассионарии! Они – украшение мира»


________________________

© Боровская Наталья Ивановна

 

 

 

 

 

 

 

Белая ворона. Сонеты и октавы
Подборка из девяти сонетов. сочиненных автором с декабря 2022 по январь 2023 г.
Почти невидимый мир природы – 10
Продолжение серии зарисовок автора с наблюдениями из мира природы, предыдущие опубликованы в №№395-403 Relga.r...
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum