 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Динамика трагических событий минувшей недели – протесты жителей Волоколамска против мусорного полигона и пожар в Кемерово с гибелью большого количества людей, в том числе многих детей, – отодвинули все остальные темы СМИ и заняли первые строчки сообщений во всех нормальных источниках информации, прежде и больше всего, – в социальных сетях. Теперь, по прошествии времени, важны проблемно-аналитические расследования, которые, так или иначе, проводятся в различных сферах. Разумеется, этим должны заняться и занимаются профессионалы по каждому аспекту возникших проблем. Я же коснусь только одной – освещения экологических проблем в СМИ и права граждан на открытое обсуждение состояния окружающей среды, в которой они живут. При этом о пожаре говорить не буду, поскольку тут накладывается другой виток проблем и, если честно, пока слишком больно, объективно не получится. Так что только о загрязнениях воздуха и воды.... Начну с советского времени, по которому в последние годы ностальгируют многие граждане, как пожилые, современники тех событий, так и молодые. Боюсь, что заблуждения первых и ложные представления вторых не дают представления об исторических корнях, в частности, темы экологии. Между тем, эта актуальная, жизненно важная тема в СССР была под запретом. В годы инженерной молодости я бывал во многих местах своей, как всегда казалось, великой родины и переполнявшее чувство гордости за нее – благодаря территории, мифах о войнах всех времен и освоении космоса – затмевали факты постоянного загрязнения воды и воздуха. Мы читали в сообщениях: за 10 лет количество рыбы в Дону уменьшилось в 10 (позже - за 15 лет в 15 раз), вода стала такой загрязненной примесями, что купаться в Дону стало опасно, и СЭС постоянно сообщала о том, что не рекомендует, а позднее – запрещает жителям купаться. Говорили по радио. Больше полвека назад! Пляжи опустели, затем росло загрязнение воздуха, дошедшее до показателей, в десятки раз превышающих предельно допустимые концентрации вредных элементов. Затем – Азовское море. Мировые запасы ценнейших пород рыб, особенно осетровых, богатейшая флора и фауна уникального водоема и его угасание на глазах нескольких поколений жителей обширного региона, беспомощно наблюдающих его гибель от чудовищных загрязнений. Нет, конечно, есть много научных разработок, институты, серьезные ученые, велись и, наверное, ведутся работы по очистке, но это всё тонет в необоримой и непобедимой массе ядовитых веществ, тяжелых металлов, вредных химических элементов, минеральных удобрений, превышающих предельно допустимые концентрации в десятки раз. Природа самого мелкого в мире Азовского моря не в силах преодолеть этот ядовитый напор и восстановиться от деятельности промышленности и сельского хозяйства, мелиорации, возведения плотин и водохранилищ, резкого сокращения стока впадающих в него Дона, Кубани, Миуса и других рек, в свою очередь постоянно загрязняемых, противостоять повышению солёности и хищническому браконьерству... В городах периодически происходили т.н. «выбросы» вредных веществ с предприятий промышленности. Таковые бывали и в Ростове, например, на Химзаводе Октябрьской революции, на Мясокомбинате (тогда – конец 4-го трамвая), и во время травли химикатами левого берега Дона от комаров – жуткие запахи, зловоние разносилось по всему городу. Факты, которые наверняка помнят многие жители. В печати почти ничего не сообщалось. Редкие публикации касались «отдельных недостатков» с описанием усилий властей и затраченных средств с тем, чтобы вызвать понимание у населения, как начальство старается, так что стыдно критиковать, у них же нет возможностей! Постоянное ухудшение экологии на глазах у жизни целого поколения, затем и других поколений воспринималось как неизбежность, но это также запрещалось обсуждать. В СМИ эти темы ограничивались и цензурой, сотнями ограничений, описанных в печально известном двухтомном справочнике, называемом журналистами обезличенно – «Перечень», а также и партийными, и советскими органами, и самими редакциями, и авторами (самоцензура). Любое госучреждение, например, «Водоканал», могло запретить к публикации любую неблагоприятную информацию. И когда товарищи-сокурсники, работавшие на очистных сооружениях, рассказывали на кухне жуткие картины их неравной борьбы с грязью – и физической, в резиновых сапогах с ботфортами, и химической, когда терялось сознание от вредного зловония, и биологической, по результатам анализов – становилось страшно, а предпринять ничего нельзя было – не то что в СМИ, тут препятствие было сразу, но и просто в разговорах за пределами кухни. Поскольку ставилось под угрозу положение людей, которые тебе по дружбе рассказали то, что нельзя. И оставалось только запить это водкой, а потом пытаться в разных начальственных сферах, для очистки совести, вести критические, хотя и очевидно бесполезные разговоры... Журналисты, специализирующиеся на экологической проблематике, были обречены на карьерный застой и творческую бесперспективность. Верхом геройства – не автора, а главного редактора СМИ – было опубликовать резкую критическую информацию о гибели природы – флоры и фауны. Надо было довести до катастрофы состояние самого крупного в мире хранилища пресной воды – уникального озера Байкал, чтобы выступления отдельных публицистов в некоторых газетах, в основном в «Литературной газете», воспринимались как бесстрашный, жертвенный героизм. И возможно это было только в центральных СМИ, чтобы воспринималось населением как нонсенс в гигантской стране, теперь уже обреченный на исправление, поскольку предан гласности. Культовый фильм культового режиссера Сергея Герасимова, крупного общественного деятеля, приближенного к власти, депутата, лауреата, орденоносца, награжденного всем возможным и массово признанного – «У озера» – об угрозе гибели Байкала был воспринят как акт гражданской смелости и мужества, перенесенный зрителями и на актеров – Василия Шукшина и Наталью Белохвостикову. Граждане Страны Советов переполнялись гордостью за то, что лучшие представители творческой интеллигенции поднимали свой голос в защиту природы, считая у себя, в местах, где живут: «а мы уж потерпим тут, ладно», «потом и до нас дойдёт», «жила бы страна родная». А страна между тем всё больше задыхалась, травилась, но всё попрежнему оставалось засекреченным. Жители СССР находились в постоянном заблуждении относительно того, что плохо не везде, это у нас тут так случилось. Мелеет и загрязняется только Дон, думали дончане, а то, что Волга, великая наша Волга, крупнейшая в Европе и одна из крупнейших в мире, десятки лет зарастает жуткими густыми сине-зелеными водорослями и загрязняется токсичными химическими сбросами, и уже не в силах справиться с загрязнением берегов, теряя десятки километров пляжей и мест отдыха населения, – об этом жители других регионов не догадывались и уж во всяком случае – не воспринимали как катастрофу. Но вот поездил я еще полвека назад по инженерным делам в командировки и что увидел. Только два случая приведу из десятков. Приехал на курсы усовершенствования в подмосковный город, тихое место на первый взгляд, природа красивая. Поместили на частную квартиру нас двоих. Пришла хозяйка – о том, о сём поговорили, вижу на стене фотографию – двое мужчин, догадался – муж и сын? В ответ закусила губы – да. Неудобно стало, думаю, наверное, муж ушел, сын уехал. «Да нет, умерли они от облучения. Тут же завод, там все мужики наши работали, но авария случилась, и много людей умерли – часть сразу, часть потом, после болезни. Лет 8 тому прошло, и сейчас умирают». Мы с коллегой замолчали в растерянности. А она: «вы только не говорите никому, я ж подписку давала...» – Как подписку, какую подписку, вы что, и говорить уже не можете о своем несчастьи? - возмутился я, даже не спросив о компенсации, тогда очевидно невозможной. – Да что уж теперь говорить-то? Вот, работу дали, дежурю там, убираю. Зарплата маленькая, но идут навстречу, вот, квартирантов иногда устраивают, всё помощь. А я этот месяц у невестки поживу... В другой раз поехали мы с начальником по Украине (Артемовск и еще несколько мест), договариваться о поставке глины для ростовских кирпичных заводов. Побывали в нескольких городах и селах. Леонид Михайлович и попросил: слушай, тут недалеко, километров тридцать, Константиновка, давай туда махнем, я ж оттуда родом, не был больше 40 лет, а ведь и родственники у меня там, так хочется посмотреть, может, повидаться... – Ну, какой разговор, конечно, съездим на денек. Удивился, что кроме нашей, донской Константиновки, есть еще и украинская. Первое, что я увидел при подъезде к этому маленькому городку, который открылся на горизонте полностью, как на ладони, поскольку находился в низине, в большой впадине, – это большое количество промышленных труб различной высоты. Из каждой трубы шел дым. Но поразило, что ввиду полного отсутствия ветра, он выходил и как бы зависал горизонтально, а главное – и это подавило как-то сразу – цвет медленно выходящих газов был абсолютно разный – и желтый, самый ядовитый по зрительному восприятию, и черный, и коричневый, и красный, и даже – сиреневый! – Нет, Леонид Михайлович, то, что я тут не останусь ночевать, это точно. Вы, если захотите, оставайтесь, а я уеду. – Нет, нет,- сказал мой стареющий начальник, конечно, я с вами, но вот посетим двоюродного брата, потом сестер и дядю, если жив. Это недалеко, тут всё рядом. И вместе уедем. Опускаю подробности встреч родственников, это были люди все среднего, но больше пожилого возраста, из рабочей среды, смотрели на моего начальника с интересом, хотя и без проявлений близости. Ну, понятно, никаких связей десятки лет. Поразило меня только то, что когда я сказал, что дым кругом и о том, что дышать тяжело, они отнеслись к этому безразлично: «ну да мы привыкшие, так всегда было, даже хуже». – А что еще хуже может быть? - спрашиваю удивлённо. – «Раньше у нас, – сказала женщина, – капроновые чулки плавились на ногах, сейчас, спасибо, нет этого. Лучше стало, плохо только когда аварии...» Я был потрясен и потерял дар речи именно из-за обыденности этой реакции... Описать эти и подобные факты публично я не мог, нигде не приняли бы такую информацию. Но думал, конечно, рассказывал сослуживцам на работе, обсуждал с близкими людьми, позднее рассказывал студентам. Конечно, нельзя было предположить, что власть специально издевается над своим народом. Объяснение было найдено легко и просто: нет денег! Страна, как нам обьясняло руководство, во вражеском окружении, нужно постоянно тратить гигантские средства на военные цели, чтобы сохранять паритет в военном противостоянии. Гонка вооружений. Публикуя цифры расходов США на военные цели, превосходящие наши в сотни раз по официальным данным, власти могли расчитывать только на дураков, которые могли поверить, что паритет или почти паритет (а он всё же был) мог быть достигнут, с учетом наших технологий и производительности труда, при таких маленьких вложениях. Когда я стал работать в Северо-Кавказском научном центре высшей школы, где в первые годы собрались очень серьезные специалисты, один крупный экономист, участвующий до этого в работе Госплана СССР, мне говорил доверительно: «вы, наверное, думаете, что там вот такие великие умы сидят, планируют. Да нет, всё проще – сначала приходит министр обороны и называет цифру, сколько ему надо, а потом начинается дележ того, что осталось. А как до образования, культуры, искусства, то что там оставалось? Всегда крохи...» Добавьте к этому жизнь в постоянных санкциях, экономика в тисках ограничений внешнего рынка, которого фактически нет. Какая экология? Какая охрана природы? Какая модернизация промышленности, если станки всюду с 20-х годов стоят, а кое-где в селах водяные насосы, с екатерининских времен приглашенными немцами поставленные, всё ещё работают, сам видел. Но вот перестройка. Горбачев. Наступив на горло собственной песне, – «больше социализма!» – набрался мужества и объявил: «гласность, перестройка, ускорение». Пошли процессы, продолжались несколько лет. Конец 80-х, 90-е. Страна забурлила: митинги, самиздат, преобразование проблематики официальных СМИ, рождение новых, кооперативных, обсуждение общественных проблем в павильонах ВДНХ, в учреждениях, в библиотеках, в бывшей ВПШ – все признаки демократизации. Заседания Межрегиональной группы во главе со снятым отовсюду Ельциным (Горбачев: «я тебя, Борис, в политику не пущу»), но назначенным председателем Госстроя, и академиком Андреем Дмитриевичем Сахаровым. И всюду – вопросы власти, осуждение старой, планирование новой, право, партийное строительство («долой 6-ю статью Конституции» о преимуществе КПСС, даешь многопартийную систему), критика репрессивной машины силовых структур. И практически ни слова, ну, крайне мало на общем фоне, – о катастрофическом состоянии окружающей среды. Методично поднимали эти вопросы только биологи, академики (тогда, помнится, членкоры) Алексей Яблоков и Наталья Бехтерева. Новая Россия. Яблоков создает фракцию в Думе, затем Межведомственную комиссию при Совете безопасности по экологии. Затем создается общественное движение и партия «зеленых». Казалось, очень хорошо, впервые такая роль отводится экологии на самом высоком уровне управления страной. Демократическая пресса широко публикует острые статьи о плачевном состоянии природы и необходимости её защитить. А кто против? Все «за». Одна беда: деньги кончились! Совсем. Правительство Егора Гайдара оказалось в тяжелейшей ситуации. Он выразился тогда так: «Нас постоянно обвиняли в том, что мы куда-то не туда деньги истратили или даже украли, а мы открыли сейфы и показали, что там ничего нет...» Начавшаяся с начала 90-х тенденция сокращения бюджетных затрат на охрану окружающей среды (величина которых, по оценкам специалистов, в несколько раз была ниже минимальных потребностей) – продолжала ухудшаться. Так, в 1995 г. на эти цели было выделено 0,6 % расходной части бюджета, в 1996 г. – 0,5 %, в 1997 г. — 0,4 %, в 1998 г. — 0,5 %. В бюджете 1999 г. на природоохранные цели предусматривалось 0,87 % расходной части федерального бюджета (и это – максимум за период с 1992 г.). При всей очевидности и актуальности проблем экологии люди понимали: слишком большие средства должны быть вложены, а промышленность в застое, продукция неконкурентноспособна, свободного рынка реально нет, нефть катастрофически дешевеет. Поэтому экологов не поддерживают: хорошие вы ребята, но не до вас. В советские годы всё отнимала гонка вооружений, противостояние, которое невозможно было выиграть ввиду несоразмеримости ВВП в сравнении с США, а теперь – просто нет денег. А то, что есть и что можно выпросить у Запада, – так нужно же в первую очередь поддержать социально незащищенных. Трудно и работающим – низкие зарплаты, высокие цены, а что с социально незащищенными – пенсионерами, инвалидами, малыми детьми в семьях без кормильцев? Какая экология?! Не до этого... Потом 2000-е. Экономика приобрела признаки стабилизации, цены на нефтепродукты стали расти, казна понемногу стала пополняться. Казалось, самое время обратить внимание на экологию. Но: в 2003 г. на природоохранные цели предусматривалось 0, 46 % от расходов федерального бюджета (или 10,81 млрд. руб.). В проекте бюджета на 2005 г. на охрану окружающей среды заложено всего 0,1 % (4,6 млрд. руб.) от всех расходов, что на 15,2 % меньше, чем было в 2004 г. Одновременно с этим началось давление, а затем просто преследование экологов. Впрочем, в первые годы нового века они еще много выступали, публиковались в СМИ, организовывали акции. В Ростовской области и Краснодарском крае были созданы несколько крупных общественных экологических организаций: «Независимая экологическая служба по Северному Кавказу» (Майкоп), «Парусная академия» (Таганрог), Движение "За безъядерный Дон" (Волгодонск), Экологическое движение "Новая Волна" (Ростов-на-Дону), Общественный Фонд "Защита окружающей среды Приазовья" (Азов) и другие. В 2000-2003 годах наш журнал опубликовал десятки материалов на эти темы. Наряду с лентой новостей «Экологическая служба по Северному Кавказу сообщает» – публиковались авторские проблемные статьи и репортажи. Вот темы статей одного из активистов экологического движения Андрея Рудомахи: «Строительство терминала по перевалке метанола в Азове», «Обращение общественных организаций к Европейскому Банку реконструкции и развития по поводу создания «Экологической политики и политики информирования общественности», «Уничтожение самшитового лесного массива в долине реки Цице» и др. (2001-2003). Председатель рабочей группы конференции "Общественность Дона против РоАЭС" Ирина Перцева опубликовала в Ростовской электронной газете, предтече Релги, 11 проблемных статей в связи со строительством Ростовской атомной электростанции. Член социально-экологического союза Западного Кавказа Дмитрий Болотников в своих статьях предупреждал о вырубке клена-явора и самшитовых лесов в Адыгее. И много других публикаций в Relga.ru и других СМИ, выступлений, митингов. И что? А ничего: вложения в экологию еще уменьшились. В 2003 г. на природоохранные цели предусматривалось 0,46 % от расходов федерального бюджета (или 10,81 млрд. руб.). В проекте бюджета на 2005 г. на охрану окружающей среды заложено всего 0,1 % (4,6 млрд. руб.) от всех расходов, что на 15,2 % меньше, чем было в 2004 г. И вот, уже в 2003-м, судьба меня заносит в Тольятти. Уникальный город, красивый, прекрасная природа – сосновый лес на берегу Волги. Выросший из маленького тихого городка 18 века в современный мегаполис с мощнейшей промышленностью, гигантами энергетики, автомобилестроения и химии. Крупный современный город с невиданно широкими проспектами и автомагистралями, торговыми и развлекательными комплексами, новыми технологическими центрами. А как же среда обитания? А так же, как всюду по стране: не до неё, некогда. Мы ж великие дела делаем, а тут всякие противные люди (тогда не додумались ещё до «иностранных агентов») пристают с экологией. А между тем быстро и выгодно возведённая химическая промышленность привела к ужасным последствиям. Загрязнения воздуха заставили вспомнить пережитые за много лет до этого в Ростове вредные выбросы, но в гораздо худшем виде. Описываю то, что испытывал лично. В городе зависает неприятное, непередаваемое ощущение тошноты, затруднения дыхания, головной боли, ощущения тревоги и неопределенности. Все ощущения – не острые по отдельности, но вместе создают давяшее воздействие как бы на весь организм сразу. В эти моменты самый лучший выход запереться дома, закрыть окна, на улицу не выходить. Длится такое явление часа три-четыре, повторяется раз в месяц-полтора. Я не готов был к этому только в первый раз, забыли предупредить коллеги, а потом обычно звонили заранее, кажется, еще местное радио сообщало, сейчас точно не вспомню. Но то, что это никакого секрета для населения не представляло – факт. Говорили также о том, что директор химзавода (или группы химзаводов) очень старается изменить ситуацию, сложившуюся с момента строительства, когда очистка от химически вредных веществ не была заложена изначально. Принимает меры, а во время «выбросов» – термин прочно вошел в употребление – весь день обзванивает больницы для того, чтобы убедиться, что число пострадавших уменьшается, а, возможно, и для принятия других мер... Это я передаю бытовые разговоры среди университетского сообщества, а также подслушанные на улице, в магазинах, маршрутках... Главное – относительно свободная пока еще пресса в те годы на темы экологии почти не писала и не обсуждала по местному телевидению. Ну, я не заметил. И когда на смелых журналистов были наезды, и несколько из них было убито, то эти преступления связаны были отнюдь не с экологическими темами в СМИ, а с попытками вскрыть тайны криминальных группировок и их действий по переделу собственности. Так что было не до экологии, в то время как проблемы загрязнения среды не только города, но и многих мест Самарской области были и тогда очень тревожны... А во второй половине 2000-х экологов стали преследовать открыто и уже в уголовном порядке, игнорируя хулиганские нападения на них. В результате часть из них (я возвращаюсь к нашему, северо-кавказскому, региону) находились под следствием, некоторые отбыли реальные сроки, некоторые вынуждены были эмигрировать за рубеж. Движение экологов в социуме захлебнулось и массовой поддержки не получило. (Много на эту тему было опубликовано). Но вот, что интересно: в это же время, еще в 2002-м (!) Правительство РФ утвердило «Основы государственной экологической политики Российской Федерации до 2030 г.», где стилистически эффектно изложена «Экологическая доктрина Российской Федерации». Трудно удержаться от цитирования хотя бы начальных строк этого документа: «Современный экологический кризис ставит под угрозу возможность устойчивого развития человеческой цивилизации. Дальнейшая деградация природных систем ведёт к дестабилизации биосферы, утрате её целостности и способности поддерживать качества окружающей среды, необходимые для жизни. Преодоление кризиса возможно только на основе формирования нового типа взаимоотношений человека и природы, исключающих возможность разрушения и деградации природной среды. Устойчивое развитие Российской Федерации, высокое качество жизни и здоровья её населения, а также национальная безопасность могут быть обеспечены только при условии сохранения природных систем и поддержания соответствующего качества окружающей среды»... Наши представители на разных форумах говорили правильные слова. Впечатление, что эти разговоры были для внешнего восприятия за границей. И науку стали развивать - «Экополитологию». А вот текст, опубликованный совсем уже недавно: «В сентябре 2015 года на Саммите ООН по устойчивому развитию лидеры 193 стран приняли 17 основных целей, обозначенных в итоговом документе «Преобразование нашего мира: повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года». Понятие «зеленой экономики» становится основной концепцией развития, а истощение природных ресурсов и изменение климата названы основными проблемами последующих лет. Эксперты Организации ООН по охране окружающей среды (ЮНЕП) определяют зеленую экономику как хозяйственную деятельность, которая повышает благосостояние людей, обеспечивает социальную справедливость и при этом существенно снижает риски для окружающей среды и обеднение природы. Осенью 2016 года в КНР состоялся саммит G-20, на котором была признана важность зеленой экономики и, в частности, зеленого финансирования...» А что же на деле? Постоянно мелькают сообщения о вырубке больших массивов тайги с целью продажи за рубеж, великий Байкал боролся, как мог, но, судя по результату, не смог противостоять строительству на своих берегах загрязняющих производств, очистка выбросов вредных газов и жидкостей перед их утилизацией производится в крайне малых объемах, а чаще не производится вовсе. В регионе борьба за охрану среды обитания захлебывается ввиду того, что командуют и полностью монополизируют информацию иностранные компании, китайские по большей части. Реальной информации о положении дел с экологией уже не найти, недоступна, скрыта за профессиональными и коммерческими тайнами. Системы канализации отсутствуют не только в далеких уголках страны, но в самых крупных городах-миллионниках. При том, что и в случаях выделения огромных материальных средств проекты канализации не реализуются и ответственности за это никто не несет. Лично в дни ливней переходил улицы по щиколотку, а иногда по колено в воде не в каком-то забытом хуторе Красном деревни Мазюкино, а в Ростове-на-Дону, Воронеже, Сочи, Тольятти, прямо в центре этих мегополисов! И автомобили наши, как бы ни уступали иностранным, не продаются ни в Америке, ни в Европе именно из-за отсутствия очищающих фильтров. (Они бы, конечно, не конкурировали по продажам, но продавались бы немало из-за любопытства, малой цены, своими – из патриотизма, ан-нет, никак: запрещены, не проходят по экологии). То, что произошло в Волокололамске в марте 18-го, выглядело как какое-то неожиданное ЧП, а это обычные реалии нашей жизни. Прибавьте постоянные засекречивания информации об авариях в силовых ведомствах. А между тем экологи как были, так и остались врагами то власти, то бизнеса. Вот сообщение в соцсетях, цитирую: «28 декабря 2017 г. в городе Краснодаре было совершено преступление – бандитское нападение на координатора Экологической Вахты по Северному Кавказу (ЭВСК) Андрея Рудомаху и его коллег. При этом до сих пор данное преступление не раскрыто, преступники не найдены. В этот день активисты ЭВСК провели общественную экологическую инспекцию территории лесного фонда в районе посёлка Криница (Геленджик). Они выявили, что компания АО «АКСИС ИНВЕСТИЦИИ» захватила путем возведения заборов обширный участок земель лесного фонда и ведет на нем незаконное строительство различных объектов. Ночью, когда Андрей Рудомаха и его коллеги вернулись в Краснодар, на них напали трое неизвестных. В результате нападения Андрей Рудомаха был избит, получил открытую черепно-мозговую травму и ушиб мозга, вследствие чего в настоящее время находится в больнице. Из автомобиля, на котором приехали активисты, нападавшими была похищена аппаратура с фотографиями и видеозаписями». Надо отдать должное краснодарским СМИ, которые резко осудили инцидент, сказать честно, по прошлому опыту я этого не ожидал. Но дальше, опять как всегда, информация сходит с первых медийных полос: как идет следствие, суд, как дальше продвигается дело, кто заказчики преступления, какие меры приняты на государственном уровне, ведь очевидно, что дело не просто в хулиганских разборках – ничего не ясно. А главное – какие меры примет власть в принципе. По всему также дело идет к потере следов, упрощению, уводу от больших проблем и – забвению. И вот уже Волоколамск... А оказалось, еще с десяток городов Подмосковья. И тут выяснилось, что власть, опирающаяся на силу и создавшая немыслимое количество всевозможных силовых подразделений, не готова разговаривать с простыми людьми, которые борются не с политикой и не с экономикой, а просто против загрязнения среды своего обитания. Привычные полицейские действия, включая аресты активистов, натолкнулись на новую парагдигму – прежние меры сразу проигрывали перед реальными фактами жизни. Сомнения в собственном поведении и противоречивость видны были в поведении и силовиков, и власть предержащих. В этой ситуации обвинять людей в «пиаре», запускать в толпу жителей глубинки всевозможных агентов влияния и предпринимать прочие попытки исказить картину событий, не скажу – преступно, нарушение прав человека, конституции – это всё звучит слишком громко, скажу просто: это большая ошибка власти. Именно в этой, казалось бы, хозяйственной, неполитической сфере она может проиграть фундаментально. Именно здесь кроется главная для нее опасность. Хроника происходящих событий в связи с мусорными свалками приводится в других публикациях данного выпуска и, думаю, описывает явление достаточно адекватно... Из всего вышесказанного, мне представляется, важно сделать четыре главных вывода:
К тому же, ведь исторически в русской традиции было обсуждать проблемы экологии. Трактат о необходимости беречь чистоту природы был опубликован уже в первом русском журнале «Ежемесячные сочинения» и в других изданиях еще в XVIII веке. Затем, в XIX-м, профессионально обсуждались проблемы экологии в естественно-научных и медицинских журналах. В «Архиве судебной медицины» (1865-1871) статьи о загрязнениях воздуха на предприятиях и антисанитарных условиях на предприятиях публиковались врачами регулярно. В конце концов журнал был закрыт по распоряжению министра внутренних дел, но не из-за публикаций о загрязнениях, а из-за политизации этих проблем, как было сказано, «за приведение крайне социалистических идей» (авторы использовали фрагменты из еще не переденного на русский язык «Das Kapital»). Я не изучал, насколько в царской России реально занимались охраной окружающей среды, но публиковались тексты на эти темы всегда, без проблем со стороны весьма основательной и профессиональной цензуры. Всё изменилось в годы СССР. Логика запретов, по всей видимости, сводилась к тому, что если государство не может обеспечить реализацию данных проблем, то и незачем их поднимать. Изменилась ситуация с открытым освещением темы в СМИ в 90-е до первой половины 2000-х, а затем, увы, снова свелось к запрету. Не в прямом, однозначном виде, а в случаях, когда картина открывается печальная... При этом широко были распространены публикации, где в общем виде ставились проблемы, но не в трагическом ракурсе, а с уверенностью, что работа идет и всё будет решено, что не соответствовало действительности. 4. Проблемы экологии абсолютно невозможно решить без активного, заинтересованного участия граждан, без их личного вмешательства. Вот, пишет читательница Наталья в форуме на одном из экологических сайтов: «2017 год экологии в РФ. Предлагаю заняться Черноморским побережьем России (г. Сочи, г. Анапа и т.д.). Летом 2016 года кишечными инфекциями переболели тысячи, если не миллионы отдыхающих! Не исключением стала и моя семья с двумя маленькими детьми, а также семьи друзей с детьми. Цель поездки была в оздоровлении детей, а не в их угроблении. Инфекция в самом море, у которого уже не хватает ресурсов самоочищаться. Я писала обращение в Министерство Здравоохранения РФ, но мне ответили, что данная ситуация не в их компетенции. Видимо и то, что наценка на лекарства в курортной зоне завышена в три раза к ним тоже не относится! Прошу обратить внимание на моё сообщение всех, кто имеет компетенцию в этом вопросе! Жалко наших детей, которые теперь не могут искупаться в море!» Но даже в форумах такой текст – редкое исключение, и потом – а почему писать надо, когда уже несчастье случилось и заболели твои дети, а не постоянно, тревожась об окружающей среде обитания? Почему произошедшие события в Волоколамске и вызвавшие цепную реакцию оказались неожиданностью, когда дети уже в больницах? * * * В заключение так скажу. Много чего происходило при нашей жизни в ХХ веке – и Чернобыль (запертые счетчики Гейгера, преследования за тревожную информацию и журналистов, и специалистов), и атомные испытания с участием ничего не подозревающих жителей, и многое другое. В Релге публиковались материалы ростовчан на эти темы. Сейчас в соцсетях опубликована карта с нанесением 124 «мирных атомных взрыва» в СССР. Не знаю, насколько информация точна. Но знаю другое: 20 век ушел в прошлое. Всё изменилось и усложнилось. Другая жизнь. И в этой жизни нам надо нам самим осознать: мы «твари дрожащие или право имеем?» Решил заглянуть на экологические сайты, удивился и их наличию, и массе материала о загрязнениях среды – и профессиональных, и популярных – с большим количеством весьма негативной информации. Цензура закрывает доступ только к статьям с оскорблениями власть предержащих, но о состоянии природной среды прочитать можно. Наверное, граждане наши не читают, оставаясь, пока не придет беда, в благодушии. А зря, вот, советую почитать, список ссылок прилагаю к данной статье... Когда я начал писать эту статью и вспомнил о Байкале, мне на почту, прямо в этот день, пришло письмо от «Фонда озера Байкал» под заголовком: «В 2018 году будет дана масштабная санитарно-микробиологическая оценка качества воды в озере Байкал». Меня такое совпадение очень удивило. Письмо заканчивается так: «На основе полученных результатов будут сформированы базы данных и подготовлены карты, демонстрирующие присутствие условно-патогенных и патогенных микроорганизмов в озере Байкал с оценкой статуса опасности. Данные будут обнародованы в научных публикациях, в СМИ, а также представлены в профильные природоохранные структуры для принятия соответствующих мер. Фонд «Озеро Байкал» поддерживает исследование в рамках уставных целей своей деятельности.» Конечно, я ценю науку и приветствую любые исследования. Но в Волоколамске (и нет сомнения в том, что и во многих подобных населенных пунктах) проблема уже не в исследованиях, а в срочных и крайне дорогостоящих мерах, которые, увы, быстро не реализовать. Поэтому для начала надо срочно обсуждать и расследовать. Открыто, честно и правдиво. Ибо, как сказал еще один великий русский, – «Не в силе Бог, а в Правде»... ________________ Ссылки по теме: 1. Проблемы экологии в России https://ecoportal.info/problemy-ekologii-v-rossii/ 7.02.2016 2. 20 самых грязных городов России https://www.vedomosti.ru/lifestyle/galleries/2017/09/21/734769-20-gryaznih-gorodov 3. Самые экологически грязные города России. Топ-60 http://topmira.com/goroda-strany/item/47-samye-grjaznye-goroda-russia-2013 30.11.2017 4. 7 российских городов, из которых лучше уехать немедленно http://bigpicture.ru/?p=607090 20.01.2018 __________________________ © Акопов Александр Иванович
И уже когда версталась статья – в ленте Твиттера:
|
       
|
