 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Это статья о гипертексте журналистики как об органически присущем ей свойстве, но и, конечно, об Интернете, не придумавшем гипертекст, а просто наглядно проявившем это свойство культуры, и в особенности – информационной культуры.
Действительно, СМИ сегодня выступают в качестве общественного института, который берет на себя ответственность за профессиональную работу с массовыми информационно-коммуникативными продуктами, выполняя роль методологического центра такой работы. Более упрощенная трактовка миссии СМИ с необходимостью приведет к аллегории со второй древнейшей профессией. Средства массовой информации, таким образом, являются центром кристаллизации спонтанно развивающихся внутри различных социокультурных практик информационно-коммуникативных деятельностей. Так как каждому виду деятельности присущи свои собственные коммуникативные функции, основанные на потребностях взаимодействия между участниками этой деятельности, а также между ними и представителями других видов социальной активности, то эти потребности детерминируют и вид информационно-коммуникативной практики. Можно выделить: экономические, научные, художественные, профессиональные, социальные, рекреационные, педагогические, производственные и другие информационно-коммуникативные типы практики. При этом коммуникативные функции каждого вида деятельности определяются как спецификой деятельности, так и отношением к этой деятельности общества, то есть структурой и образом деятельности. Следовательно, СМИ реализуют результат сложения специфики деятельности и особенностей общественного отношения к деятельности в форме массовой информации и на языке массовой информации. Более того, на языке синергетики можно было бы сказать, что СМИ выполняют роль странного аттрактора в стохастическом информационно-коммуникативном универсуме. С появлением Интернета все это следует дополнить следующими комментариями. 1. Производство массовой информации перестало быть исключительным правом профессионального журналистского сообщества. 2. Массовая информация предстает как двухкомпонентное образование, содержащее информационный вещательный и коммуникативный компоненты. Следовательно, массовая информация переходит в категорию массовой коммуникации. 3. Сообщения приобретают гипертекстовую структуру, а так как сообщение – это отражение реальности, то СМИ помогают видеть гипертекстовую полионтологическую сущность реальности. При этом они сами перерождаются в систему массовых коммуникаций, гипертекстовую по своей природе. Сфера ответственности специалистов из информационных изданий распространяется на:
Необходимо обозначить и общий социокультурный контекст, в котором реализуются обозначенные выше процессы. Человечество вступает в постиндустриальное информационное общество – общество индустрии образов и знаний. Это значит, что те виды деятельности, которые отвечают за производство образов и знаний, выдвигаются в ядерную зону цивилизационных структур. К таким видам деятельности, безусловно, относится журналистика. Рассмотрим, как особенности постиндустриального (информационного) общества сказываются на целевых установках журналистской деятельности.
Одной из важнейших особенностей информационной цивилизации является формирование глобальной системы массовых коммуникаций (СМК), которая поглощает в себе средства массовой информации (СМИ), поэтому под масс-медиа имеет смысл понимать систему, объединяющую традиционные средства массовой информации, глобальные телекоммуникационные средства (сеть) и сумму технологий работы с массовой аудиторией – политические технологии, PR, рекламу и другие, иными словами, систему массовых коммуникаций, порождающую виртуальные реальности информационных пространств. Рассмотрим наиболее значимые свойства современных масс-медиа как функциональных элементов СМК: 1. СМК является зеркалом реальности и одновременно особой формой реальности. Развитие Интернета как ядра СМК идет по трем направлениям: а) развитие и модернизация программных и технических средств; б) расширение числа пользователей; в) перевод разнообразной информации и знаний в электронную интернет-ориентированную форму. Эти процессы приводят к тому, что интернет становится хранилищем не только всех человеческих знаний, но и отношений; не только включает в себя созданное в предэкранном мире, но и производит нечто новое, предназначенное для потребления как в сети, так и вне ее; не только моделирует деятельность, но и сам становится профессиональной сферой деятельности. Вот почему можно говорить об интернет-реальности и действительности не в метафорическом, а вполне в практическом смысле. 2. СМК ориентирована не на отражение (освещение) событий, а на производство собственных событий, которые заключаются в изменении структуры организации информации. Структура информации, а не сама информация является условием коммуникации, следовательно, событие – это порождение новых типов коммуникаций. Меняется понимание того, что следует считать фактом или новостью. Происшедшее в предэкранном мире имеет значение только в том случае, если оно порождает или способно породить новые коммуникации. Причем только те из них, которые способны вызвать структурные изменения в коммуникативной системе. Так, например, «раскрутка» есть не что иное, как создание новой коммуникативной структуры, центрированной раскручиваемым брендом. Наиболее значимым событием в СМК является возникновение коммуникаций нового типа. Например, возникновение интернета и целого класса новых способов коммуницирования было и остается таким событием. Следовательно, журналистика переориентируется с поиска сиюминутных фактов и дешевых сенсаций на поиск событий, действительно меняющих распределение приоритетов в информационном пространстве. Способность предвидеть отдаленные последствия как самих событий, так и их информационного отражения становится все более значимой для профессионального журналиста. 3. СМК осуществляет глобальную структуризацию реальности в слове. Условием возможности коммуникации является наличие языка. Условием появления системы массовой коммуникации как целостности является наличие метаязыка, связывающего все языки, и не только естественные национальные языки, но и профессиональные сленги, языки программирования, языки символов, языки жестов, языки газетных заголовков и др. То, что такой метаязык действительно существует, доказывает существование Интернета. Однако составить его словарь и написать правила вряд ли когда-нибудь станет возможным, так как этот язык не является чем-то устойчивым, имеющим какие-то базовые основания, какие-то корневые слова. Интернет как информационная система позволяет структурировать знание относительно любого произвольного понятия или термина, которые и становятся временным виртуальным основанием знания в целом. Интернет реально все связывает со всем, да так, что в качестве первоначала может быть использовано произвольное высказывание. Работая в Интернете, пользователь словом заново пересоздает вселенную, правда, только свою и только виртуальную. И в самом деле, становится принципиально невозможным предугадать, «как наше слово отзовется». Таким образом, всякая публикация становится актуальным центром информационного космоса, возлагая на автора колоссальную моральную ответственность. 4. СМК интегрирует культурные среды посредством отражения в каждой отдельной культуре любой другой и всех вместе. СМК можно представить себе как систему отдельных коммуникативных зон (например, зона RU), обладающих культурными особенностями, влияющими на содержание (контент), способы общения, структуру информации. Однако на метауровне все эти зоны структурно идентичны и границы между ними отсутствуют. Опубликованные на русском языке в русскоязычном интернете тексты мгновенно оказывают влияние на публикации на английском, китайском и других языках в соответствующих культурных и языковых зонах, как бы «одевая» русскоязычную публикацию в инокультурные одежды. 5. Достоверность сообщения устанавливается через референцию структуры информации. Качество информации зависит не от ее новизны, полноты, логичности, ясности и других привычных критериев, а от того, в какой степени эта информация способна центрировать собой порожденную ею коммуникативную структуру. Это в свою очередь зависит от того, насколько форма ее представления соответствует сложившимся на данный момент нормам. Отсюда и появляется новый критерий достоверности – более достоверно то, что по своей структуре более соответствует сети в целом. Например, так называемый плоский текст, то есть сообщение, не связанное гиперссылками с другими текстами, априори менее достоверно, чем текст, отсылающий к другим текстам. Для журналистских публикаций в Интернете это свойство означает необходимость соотносить тексты с текстами близкой тематики, новые публикации с прежними. 6. СМК подвержена процессу спонтанного повышения уровня своей организованности и сложности, при этом условием выживания каждой подсистемы СМК является ее структурное подобие целой системе и соответствие ей по степени сложности. Требование структурного подобия всей системе, которая быстро развивается и совершенствуется технологически и содержательно, заставляет сетевое издание также динамично развиваться. А это обусловливает необходимость следить за всеми тенденциями развития Интернета. 7. Каждая отдельная коммуникация в СМК является одновременно и средством коммуникации, и самим сообщением. Канадскому социологу М. Маклюэну принадлежит тезис: «Средство само есть содержание». То есть, сам факт установления коммуникации для передачи контента – уже контент. Вот почему интернет-публикации, особенно новостные, тяготеют к лаконичности, клиповости, названности. Важно уже то, что событие обозначено заголовком. 8. СМК ориентирована на установление субъект-субъектных отношений между участниками коммуникации. Читатель газеты остается читателем газеты, даже если пишет письма в редакцию. Читатель интернет-газеты становится на самом деле и писателем, и издателем, даже если он только заглянул на титульную страницу. Так как обращение к ресурсу изменяет структуру информации, интернет-публикация создается как публикаторами, так и пользователями. Если это так, то коммуникация потенциально субъект-субъектна. Вот почему выигрывают те интернет-издания, которым удается установить диалоговый стиль общения с посетителями своих страниц. Однонаправленная информация не имеет успеха в интернете. Помимо чисто стилевых способов организации диалога используются инструменты, обеспечивающие возможность обратной связи: гостевые книги, форумы, опросы, анкеты и т.п. 9. Полноправным участником любой коммуникации всегда является многослойная система социальных, экономических, политических и других контекстов, а также сама СМК. Это свойство требует от публикатора личного постоянного присутствия в Интернете. Необходимо осознавать, что любая публикация немедленно клонируется Интернетом, предоставляя другим пользователям потенциальную причастность к ней. Таким образом, речь идет действительно о диалоге с сетью как субъектом. 10. Содержание сообщений имеет тенденцию ухода от безапелляционных суждений и оценок и характеризуется всеобщим плюрализмом. В сети не может быть высказано ничего претендующего на истину в последней инстанции хотя бы потому, что в момент публикации сообщения о том, что 2 x 2 = 4, почти наверняка появятся сообщения, в которых 2 x 2 будет уже равняться 5. Сеть плохо воспринимает текст, не терпящий возражений, и напротив, она научилась примирять достаточно далеко стоящие друг от друга позиции. 11. Ценность информации повышается на фоне снижения ценности таких понятий, как власть, деньги, производство и т.д. Одновременно с этим ценность самой по себе информации в сообщении снижается, поскольку всякое сообщение, согласно постмодернистской модели, есть не более чем комбинация цитат. Имеют значение только сам факт этого сообщения и возникшая при этом коммуникация – со-бытийность. В этом свойстве в явном виде проявляется изменение ценностных приоритетов по отношению к вещному миру, связанное с цивилизационным процессом – становлением информационного общества. В информационном поле все более значимое место занимает информация об информации, коммуникация с коммуникацией и т.п. Эта тенденция, вероятно, будет только усиливаться. 12. СМК реализуется через систему диалоговых интерактивных коммуникаций, которые осуществляются при помощи текста, имеющего форму гипертекста. Гипертекст же выступает в роли онтологической модели мира. Базовым коммуникативным каналом является текст, точнее гипертекст, который организован таким образом, что представляет собой систему текстов, являясь одновременно единым текстом. Гипертекст связан системой гиперссылок с другими гипертекстами, а через них с Интернетом в целом. Так как текст в Интернете стремится вобрать в себя все знание человечества, и не только знание, но и отношение к этому знанию, интернет-гипертекст становится онтологической моделью мира. Такой же моделью является, следовательно, и любая публикация в Интернете. Журналистская публикация в Интернете – это не сообщение о каком-то событии или факте, а модель актуальной реальности. 13. СМК порождает множественность виртуальных реальностей (полионтологичность). Каждый отдельный текст, обладая свойством гипертекста, есть модель реальности. Множество текстов есть множество реальностей, находящихся в сложной взаимозависимости, определяемой системой коммуникаций. Просмотр (прочтение) текстов, или коммуникации с текстом, или коммуникации посредством текста актуализируют эти реальности. Следовательно, картина мира предстает в виде виртуальных реальностей. В этом собственно и состоит концепция полионтологичности. Для профессиональной журналистской деятельности концепция полионтологичности означает необходимость отдавать себе отчет в том, в какой именно реальности разворачивается журналистское творчество и какие реальности порождает публикация материалов. 14. СМК трансформирует реальность, причем в этом процессе участвует в качестве коммуникатора виртуал, который обеспечивает рождение новых связей. Виртуальная реальность здесь – это мир активных коммуникаций, то есть со-бытийность. Именно это свойство позволяет говорить о формировании новой культуры. 15. СМК ризомоморфно На этом свойстве следует остановиться особо. Ризома означает определенное строение корневой системы, характеризующейся отсутствием центрального стержневого корня и состоящей из множества хаотически переплетающихся, периодически отмирающих и регенерирующих, непредсказуемых в своем развитии побегов. В «Тысяче поверхностей» Делез и Гваттари выделяют принципы организации ризомы-корневища: «связь и гетерогенность», или децентрированность, открытость, антииерархичность (точнее неиерархичность). Каждая точка корневища может быть соединена с любой другой – ризома не имеет исходного пункта развития, она децентрирована и антииерархична по своей природе. Никакая ее точка не должна иметь преимущество перед другой, равно как не может быть привилегированной связи между двумя отдельными точками – в ризоме все точки должны быть связаны между собой, независимо от их роли и положения. Принцип «множественности» Выражаясь словами отца киберпанка Уильяма Гиббсона – глобальная сеть это «коллективная галлюцинация», киберпространство, за пределами которого не существует тех точек (городов, музеев, библиотек и т.п.) которые мы виртуально посещаем, но существуют лишь линии – каналы связи, соединяющие затребованные нами веб-странички. Именно линии связи и перекрестные ссылки делают сеть глобальным пространством. Принцип «незначащего разрыва» Ввиду разветвленной и многоканальной структуры глобальной сети практически невозможна изоляция какой-либо ее части, доступ к которой по тем или иным причинам власть сочтет нежелательным. Возможность альтернативных обходных маршрутов делает подобные попытки бессмысленными. «Картография и декалькомания» Делез и Гваттари заявляют, что ризома – это не механизм копирования, а карта с множеством входов. Рисунок на карте никогда не может считаться окончательным – он постоянно меняется, как и меняется сама действительность. Всемирная сеть – это принципиально незаконченная, неиерархическая, динамично развивающаяся система. Непрерывно происходящие процессы изменения не позволяют сети стать хотя бы на некоторое время тождественной самой себе, что делает невозможным ее калькирование. Интернет подобно карте, не может быть заключен в рамки какой-либо структурной или порождающей модели. Калькирование и есть форма симуляции. Симулятивная коммуникация вычерчивает карту реальности, а не калькирует ее, то есть отрицает сам принцип симуляции. Однако, как отмечалось выше, симулируется сама по себе коммуникация. Здесь следует отметить еще один момент, подтверждающий, что глобальная сеть – это карта, а не калька. Когда речь идет о перманентной трансформации «рисунка» сети, необходимо учитывать, что причиной ее является не только «физическое» возникновение новых маршрутов: введение дополнительных каналов, подключение новых компьютеров и т.п.; немаловажным фактором является еще и то, что сам пользователь постоянно меняет свою схему движения, выбирая и осваивая различные, а зачастую и альтернативные траектории. В этом смысле Интернет – не что иное, как карта с «множеством входов», среди которых каждый является потенциальной отправной точкой. Пользователь может начать маршрут движения по сети с любого узла, будь то его домашняя страница, страница его университета или провайдера, причем последующие шаги в киберпространстве с его разветвленной структурой и множеством ссылок не являются внешне детерминированными, а зависят лишь от преследуемой пользователем цели или же от ее отсутствия. Таким образом, мы можем смело утверждать, что маршруты миграции создаются «кочевниками-пользователями», целеустремленно или хаотически перемещающимися по «степным» просторам киберпространства вместо движения по старым, известным магистралям. Именно в этом и обнаруживается подтверждение соответствия глобальной сети Internet ризоматическим принципам «картографии» и «декалькомании». Возможность уподобления Интернета ризоме, как и уподобление ризоме всей постиндустриальной цивилизации, свидетельствует о появлении у цивилизации новых системных качеств, действующей моделью которых является глобальное коммуникативное пространство. Очевидно, что эти свойства можно приписать и социальной коммуникации, то есть влияние этих новых свойств не ограничивается Интернетом, а распространяется на сферу социальных отношений в целом, формирует новые культурные коды, непосредственно участвует в производственной, политической и экономической сферах жизни, как общественной, так и индивидуальной. Вот почему столь важно рассматривать проблему онтологии коммуникативного пространства и Интернета как его эссенции и экзистенции одновременно. Вместе с тем, наиболее отличительным свойством информационно-коммуникативного и, следовательно, знаниевого пространств является сегодня гипертекстуальность. Основными свойствами гипертекстуальности являются:
Что же такое гипертекст? Самое простое определение гипертекста можно найти почти в любом руководстве по веб-дизайну: Гипертекст – это текст, связанный ссылками с другими текстами. Словарь культуры XX века В. Руднева дает следующее определение гипертекста: Гипертекст – текст, устроенный таким образом, что он превращается в систему, иерархию текстов, одновременно составляя единство и множество текстов. Считается, что гипертекст – новейшая конструкция, вызванная к жизни интернет-технологиями и виртуальными реальностями. Однако это далеко не так. Возьмем, например, древнейший пример гипертекста – Библию. Библия – это не только литературное и историческое произведение, но и богослужебная книга. Библия снабжена ссылками, так называемыми параллельными местами, связывающими события Священной истории, Старого и Нового Завета, которые через литургию включаются в настоящее и определяют будущее. Библию не читают от страницы к странице, а читают в соответствии с церковным календарем. Каждому дню соответствует свой текст и определенное храмовое действо, которое, конечно, тоже является текстом. Текстом, актуализируемым богослужением, является убранство храма, фрески и иконы. Все, что происходит в отдельном храме, связано с церковью, которая согласно христианским догматам есть собор всех живых и всех почивших. Церковь, естественно, связана с миром, культура которого в значительной степени детерминируется церковными устоями. Таким образом, книга «Библия» разворачивается во все многообразие человеческого бытия. Вот что писал о Библии А.С. Пушкин: Есть книга, коей слово истолковано, проповедано во всех концах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира; из коей нельзя повторить ни единого выражения, которого не знали бы все наизусть, которое не было бы уже пословицею народов; она не заключает уже для нас ничего неизвестного; но книга сия называется Евангелием. Приведем еще одно определение гипертекста: (http://spintongues.msk.ru/calvino.html ): Гипертекст – это представление информации как связанной (linked) сети гнезд (nodes), в которых читатели свободны прокладывать путь (navigate) нелинейным образом. Он допускает возможность множественности авторов, размывание функций автора и читателя, расширенные работы с нечеткими границами и множественность путей чтения. В этом определении необходимо подчеркнуть три основные характеристики гипертекста. 1. Дисперсность структуры. Информация представляется в виде небольших фрагментов-гнезд, и «войти» в эту структуру можно с любого звена. 2. Нелинейность гипертекста. Читатель отныне волен (вынужден) сам выбирать путь чтения, создавая при этом свой текст. Такая ситуация делает невозможной классическую литературную критику. Гипертекст «растворяет» ту жесткую фиксированность текста, что является фундаментом теории и практики нашей критики. Критик в принципе не может прочесть гипертекст целиком; это нечитаемый (readless) текст. 3. Разнородность и мультимедийность, то есть применение всех средств воздействия на потребителя-читателя, какие только возможны технически в данной системе (именно это имеется в виду под словами «расширенные работы», expanded works) – от чисто литературных (выбора повествовательной стратегии и стилистики) через издательские (шрифты, верстка, иллюстрации) и вплоть до самых сложных компьютерных (звук, анимация, отсылка к другим нехудожественным материалам). А вот что говорит о гипертексте представитель французского структурализма известный философ Ролан Барт: …текст пронизан сетью бесчисленных, переплетающихся между собой внутренних ходов, не имеющих друг над другом власти; он являет собой галактику означающих, а не структуру означаемых; у него нет начала, он обратим; в него можно вступить через множество входов, ни один из которых нельзя признать главным; вереница мобилизуемых им кодов теряется где-то в бесконечной дали, они «не разрешимы» (их смысл не подчинен принципу разрешимости, так что любое решение будет случайным, как при броске игральных костей); этим сугубо множественным текстом способны завладеть различные смысловые системы, однако их круг не замкнут, ибо мера таких систем – бесконечность самого языка. Приведенные определения гипертекста можно резюмировать следующим образом. Гипертекст – это целостный текст, содержащий смыслы, раскрывающиеся при прочтении через произвольную актуализацию связей с другими текстами и с текстом социокультурной реальности в целом. Очевидно, что гипертекст слабо напоминает печатный текст, относительно которого справедлива русская поговорка: «Написано пером – не вырубишь топором». Гипертекстуальность – это преодоление императивности печатного текста гутенберговой галактики, так как его значение определяется уже не автором и издателем, а читателем-соавтором гипертекста. Однако можно утверждать, что журналистика, в том числе и традиционная, гипертекстуальна в своей основе. Действительно, что такое новость или репортаж, как не связывание текстом события с читателем, смысл которого актуализируется в конкретном читательском (и писательском) контексте. И что такое газетная полоса, как не система гиперссылок, подобранных таким образом, что у читателя, просматривающего заголовки, возникает целостная картина событий дня. Гипертекст как явление постмодерна обладает рядом свойств, присущих постмодерну. Известный американский критик Ихаб Хасан выделяет (нумерация наша) следующие признаки: 1) неопределенность, культ неясностей, ошибок, пропусков; 2) фрагментарность и принцип монтажа; 3) «деканонизация», борьба с традиционными ценностными центрами; 4) отсутствие психологических и символических глубин; 5) молчание, отказ от мимесиса и изобразительного начала; 6) положительная ирония, утверждающая плюралистическую вселенную; 7) смешение жанров, высокого и низкого, стилевой синкретизм; 8) театральность современной культуры, работа на публику, обязательный учет аудитории, срастание сознания со средствами коммуникации, способность приспосабливаться к их обновлению и рефлектировать над ними. Даже поверхностный анализ любого современного СМИ (и бумажного, и электронного) позволит без труда увидеть в его продукции все перечисленные признаки. Тем более отчетливо эти черты проявляются в интернет-журналистике. Если характерной чертой гипертекста, как отмечалось, является отсутствие непрерывности – прыжок или скачок в другое текстуальное пространство, то, что из себя представляют новостные ленты и анонсы на страницах сетевых СМИ, как не побуждение к этому прыжку, причем подчас в совершенно иной контент, размещенный на другом сайте. Читатель (посетитель) провоцируется на непоследовательность прочтения, так как делается максимально возможное для того, чтобы привлечь его внимание к выходам за пределы страницы, на которой он находится. Естественно, он просматривает страницу по диагонали, пропуская большую часть контента (1). Читатель сам монтирует общую картину из фрагментов текста (2), причем все, что мешает свободной интерпретации, отбрасывается как читателем, так и издателем (3). Такой подход напоминает скольжение (серфинг) по поверхности текстуального пространства, гиперссылки чаще всего – это не движение вглубь, а в сторону (4), и напоминает языковую игру (5). Индивидуальное эго бесконечное количество раз переодевается, вследствие чего появляется необходимость принимать образ, типичный для аудитории именно данного ресурса. Оно остается молчаливым наблюдателем даже там, где его провоцируют на высказывание, так как это высказывание осуществляется под маской электронного адреса и ника (сетевого имени). Механизм компенсации эмоциональной бедности поверхностного скольжения включает иронию, уход от серьезности, всеобщий безграничный плюрализм (6), сопровождающийся возможностью эклектики, сочетанием несочетаемых стилей, циклично профанирующих и сакрализирующих друг друга (7), разыгрывая мистерию-буфф перед глазами виртуальной публики (8). Это одна сторона гипертекста, но есть и другая, имеющая как будто прямо противоположные свойства. 1) Неопределенность, нелинейность, разрывность переходов создает некоторое новое качество, не вытекающее логически из формы и контента. Переход на другую страницу – это открытие другой страницы, другого окна реальности. 2) Фрагментарность и клиповость ведет к созданию новых информационных сверток – иероглифов современной культуры, которыми можно оперировать как понятиями. 3) Деканонизация ветхих ценностей и их профанация имеет своим следствием формирование и сакрализацию новых ценностей. А так как новых ценностей не бывает, то здесь речь идет о критическом пересмотре ценностных структур в направлении более устойчивых к вызовам цивилизационного развития. 4) При поверхностном скольжении считывается геометрия поверхностей, то есть структура информационного пространства. Углубление в поверхность бессмысленно, потому что это поверхность, а не объем, следовательно, углубляться некуда. Осознание одного этого факта на практике уже является очень серьезным культурным действием, определяющим жизненные стратегии. Сама поверхность гипертекста больше всего напоминает лист Мебиуса, который, как известно, имеет только одну сторону. Двигаясь по нему, можно прийти с лицевой его части в изнаночную, не пересекая поверхность. Таким образом, нахождение на изнаночной стороне есть следствие движения с лицевой. 5) Игровая реальность – это реальность проб и возможностей, языковая игра – это одно из условий языкотворчества, плодотворность которого мы наблюдаем в Интернете. 6) Плюралистичность и ироничность – ответ психически здорового организма на невозможность реальности профанированных ценностей. То, что ценности в современной социокультурной реальности, действительно, почти полностью профанированы, убедительно доказал постмодернизм. 7) Интернет приучает к тому, что жанровые границы, как и любые другие, есть либо игровые правила, либо добровольно взятые на себя самоограничения. В любом случае ограничение есть действие индивидуальной воли, без логического рационального обоснования. Стирание границ приводит к проявлению трансрациональных причин их существования, то есть попытки разрушения границ приводят к разрушению условных границ и к укреплению безусловных, истинных. 8) Интернет сделал потенциально публичной жизнь каждого человека. Получился своеобразный театр наоборот, в котором право наблюдать за игрой предоставляется актерам, а право играть – публике. Задача актеров – наблюдать и испытывать катарсис (очищение от переживания искусства), а публика проигрывает перед ними вживание во все новые образные миры. Вырабатывается культурная логика оценки действительного по возможному, в которой сама возможность реальности санкционируется гиперреальностью. В целом гипертекст – это то, что в действительности разрушает детерминированность и однозначность сообщения, и уже одним этим делает невозможной журналистику в ее исключительно вещательной ипостаси. Тем не менее, гипертекст достаточно адекватно описывает современные взаимоотношения с реальностью. Легко убедиться, что доступные для наблюдения и отражаемые в СМИ социокультурные процессы имеют гипертекстовую природу. Даже такие события, как войны, воспринимаются и описываются с использованием виртуальной и гипертекстовой терминологии. Следовательно, современная журналистика (печатные и электронные СМИ, Web) просто не может не изъясняться на языке гипертекста. Любой другой язык будет восприниматься социумом как марсианский. Кроме того, гипертекст опять-таки из-за присущих ему свойств способен объединить культурную активность цивилизации автокоммуникативного типа, в которую мы входим, с классической цивилизацией сообщения, то есть интерактивную журналистику с вещательной, но во взаимосвязи и взаимодополнении. Каково же будущее журналистики при наступлении Интернета? Можно представить себе два ответа на этот вопрос. 1. Интернет поглотит все существующие формы культурной и информационно-коммуникативной деятельности, в том числе и все виды журналистики: прессу, радио, телевидение. Останется только интернет-журналистика, которая и будет собственно журналистикой. Но есть и более радикальная точка зрения, согласно которой журналистика как отдельный вид профессиональной деятельности исчезнет, полностью растворившись в информационно-коммуникативных интернет технологиях. Выделение и обработку фактов будет осуществлять машинная математика, а их выбор сами пользователи. 2. Интернет всего лишь новый канал коммуникации, поэтому он не создает какой-либо новой журналистики, а только открывает для нее новые возможности. Поэтому не стоит преувеличивать фактор Интернета. Журналистика – какой была, такой и останется. Естественно, что правильный ответ надо искать где-то посредине. Интернет не поглотит журналистику и тем более не уничтожит ее, но значительно ее трансформирует. В частности, к системе СМИ, кроме прессы, радио и телевидения, нужно добавить веб, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кроме того, вероятно, уже можно говорить о формировании постжурналистики, важнейшими чертами которой являются:
|
       
|
