http://hvylya.net/analytics/society/domashnie-voynyi...

I. Политика как цель внутреннего информационно-виртуального воздействия

24.05.2018

Главной областью применения войны без войны все же являются внутренние информационные (или информационно-виртуальные, поскольку информация опирается на смыслы) интервенции как работа со своим собственным населением. Здесь нет никакого настоящего опасного врага. Просто наиболее часто так действуют те, кто имеют либо много власти, либо много денег. И они, как правило, готовы на все, чтобы сохранить либо то, либо другое, при этом всегда подают свое правление как безальтернативное.

Управление внутренним миром человека очень важно, поскольку внутренний мир задает его поведение в мире внешнем. Когда религия или идеология занимают позицию монополиста, конфликтует только меньшинство, которое недовольно таким положением, а большинство спокойно покоряется доминирующим ценностям.

Дж. Сури посвящает отдельную главу своей книги «Власть и протест» языку несогласия [1]. Он считает, что поскольку политика — это форма контролируемого конфликта, должен появиться язык несогласия (language of dissent), чтобы люди могли выражать свой гнев так, как они не могли делать этого раньше.

И это снова изменение модели мира, в которую не была вписана такая возможность. Когда она появляется в «прописях», можно ожидать ее появления в мире.

В мире есть только то, что есть в голове. Индивидуальный опыт слабо кодируется в опыт коллективный. Опыт протеста заблокирован, что хорошо описывает теория гегемонии А. Грамши. В соответствии с ней правящие классы с помощью интеллигенции транслируют образ справедливой страны во главе с доминирующим классом в головы бедных и обездоленных. В этом плане олигархи всегда правы и в случае Украины. Они легитимизированы существующей моделью мира, вложенной в массовое сознание.

Если общества заинтересованы в разнообразии, поскольку это порождает в результате и инновации, и свободу, то для государств это дополнительная работа, поскольку легче управлять единым, например, армией, а не университетом, где каждый старается иметь собственные законы. Как правило, государства и общества прошлого только тем и занимались, что активно «гасили» разнообразие. По этой причине люди часто бежали от государственного давления типа того, как это произошло со староверами. Или японский премьер сегодня может обращаться к гражданам, что им следует смириться с тем, что для развития экономики им нужны в городах иностранцы, хоть они и «другие».

Государства, наоборот, в своих первичных формах максимально поддерживают единообразие, поскольку оно облегчает для них управление. Когда Украина «уничтожает» средний класс или отправляет его в эмиграцию, она создает облегченное для управления пространство зависимых от него бюджетников и пенсионеров. Однотипно растет единообразие в результате глобализации, с которым приходят не только одни товары, но и те же рекламные ролики и кампании в сфере паблик рилейшнз. Падает стоимость «мостика» от товара к покупателю, что ведет к росту прибыли.

Огромную роль в создании одинакового мышления дают СМИ. Когда-то эту роль унификации мышления выполняли религия и идеология, сегодня это делают медиа. Вот как, например, описывается в очередной раз телевизионное порождение новостей в России. Это слова С. Кордонского: «Здесь создана очень интересная социальная машина. В администрации проходит совещание, на котором определяют, что будут показывать в ближайшие 10 дней, и кто это будет показывать, какой канал. Потом идет совещание с каналами, уже в другом составе, где до них доводят задание. Потом включается телевизор, вещает. После того, как он отвещался, в дело вступают ФОМ и ВЦИОМ. Они проверяют, насколько люди в ответах на жестко сформулированные вопросы повторяют формулировки, которые идут из телевизора. Если хорошо повторяют?—?значит, хорошо сработали. Вот это?—?машина воспроизводства якобы общественного мнения. А на самом деле?—?его унификации» [2].

Как видим, в отличие от американцев здесь хорошо выстроена работа с массовым сознанием, а США создают психологические портреты индивидуальных избирателей. Возможно, это также связано с тем, что в США микротаргетинг пришел из бизнеса, а оттуда уже в политику, а бизнес строится на отслеживании и последующем влиянии на своих покупателей. Исходя из этого тренда прорывные технологии, даже в негативном смысле, у россиян будут в политике в первую очередь, а у американцев — в бизнесе.

Когда соцмедиа смогли входить в этот процесс распределения информации на правильную и неправильную, у нас и возникли вмешательства в выборы и референдумы сквозь анонимизированный аналог СМИ, спрятавшийся в соцмедиа.

При этом интересно, что, когда человек получает дополнительную информацию о том, почему именно ему пришло данное сообщение, воздействие этой, например, рекламы резко понижается. Эти исследования провели ученые в Гарварде [3 — 4].

В принципе влияние может идти по множеству направлений. И многие такие виды, которые используются для давления  извне, могут быть  использованы и внутри страны. Мы можем спокойно брать их из внешне ориентированного списка, например, поддержка оппонентов, экономическое давление, кибератаки [5]

Манипуляции российскими природными ресурсами как элемент давления анализируется в  анализе современной политической войны корпорации РЭНД, при этом политическая война задается, как такая, которая действует в тени [6]. В случае Украины, например, часть игроков получала более дешевые нефть и газ, а другая часть — нет. Имея такую финансовую поддержку, можно удерживать телекомпании и сайты, которые будут проводить нужный вид политики, что особенно важно в период выборов. Здесь ЭКОНОМИКА перекодируется в ИНФОРМАЦИОННЫЕ РЕСУРСЫ, направленные на ПОЛИТИКУ.

Мы живем в мире, когда виртуальное выстраивает реальное. Это было и раньше, когда неизменные религия и идеология столетиями строили мир под себя. Сегодня эти процессы резко ускорились и облегчились, поскольку информационный компонент не просто получил способность достигать всего и всех, но и делает это достаточно дешево.

То, что религия или идеология делали раньше столетиям и, сегодня можно достичь за недели. Вероятно, по этой причине репрессивный аппарат теперь не так нужен для внутреннего употребления, как раньше. Вместо него работают медиа, в первую очередь Интернет и телевидение. Они создают в массовом сознании те типы связей, который в прошлом удерживались силовыми методами.

Мне встретилось интересное мнение М. Фишера: «На протяжении определенного времени наиболее успешной тактикой господствующего класса было перекладывание ответственности. Каждого индивида, принадлежащего к угнетенным классам, заставляют почувствовать, что его бедность, отсутствие возможностей или отсутствие работы – это только их собственная вина. Люди начинают винить себя, а не социальные структуры, в отсутствие существования, которых их так или иначе заставляют верить (существование этих структур – оправдание для слабаков). То, что Смейл называет «магическим волюнтаризмом» – представление о том, что человек может стать тем, кем он хочет, что это в его власти – представляет собой господствующую идеологию и неофициальную религию современного капиталистического общества, которую продвигают «эксперты» в телешоу и бизнес-гуру не в меньшей степени, чем политики. Магический волюнтаризм является и следствием, и причиной слабо развитого классового сознания, свойственного текущему историческому моменту. Он является оборотной стороной депрессии, за которой стоит убежденность в том, что все мы несем уникальную ответственность за свое несчастье, и потому заслуживаем его. Жертвы застойной безработицы в Британии сейчас втянуты в особенно порочную дилемму: люди, которым всю жизнь говорили, что они ни на что не годятся, в то же время слышат, что они в состоянии сделать все, что хотят» [7].

Отвечая на вопрос интервью, как капитализм добился того, что его признали единственной реальной политико-экономической системой, Фишер говорит: «Одним из путей является форсированное ритуальное подчинение, когда нет другого доступного языка или концептуальной модели того, как мы понимаем мир, работу, общество, кроме бизнеса» [8]. Практически и постсоветское пространство все время строится на том, что акцентируется отсутствие альтернативы. Сначала перестройке не было альтернативы, а потом и всему, что последовало после нее.

Путина в России всегда подают как безальтернативного кандидата. Дальше всех пошел В. Володин на момент произнесения этой исторической фразы бывший первым замглавы Администрации Президента, а  сегодня глава Госдумы. Он сказал: «Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России» [9].

Фишер объясняет ситуацию с выстраиванием безальтернативности капитализма и с точки зрения экономического устройства общества, когда он замечает: «Высокое потребительское потребление проходит на один этап дальше, хотя и не на более тонкий: чем играть на боли и беспокойстве, которые порождают наказание и дисциплина, индивид становится манипулируемым с помощью предоставления возможностей для неограниченного удовольствия. Что можно было бы назвать дерегулированием привыкания баловством, которое имело место в последние годы и которое обращено непосредственно к самым основным телесными ощущениями удовольствия (порнографический секс, наркотики, искусственное усиление вкуса продуктов и т.д.). Это, конечно же, затрагивает интересы человека в развитии системы, которая в более длительный (экономический) срок приносит пользу лишь очень небольшой части населения» [10].

Это очень интересная и правильная идея, поскольку регулирование, выстроенное на силе и репрессиях всегда внешнее, оно всегда порождает недовольных. А вот управление, выстроенное на порождении удовольствия, носит совершенно обратный характер — оно по своей модели порождает довольных. Это как две модели пропаганды у Ж. Эллюля. Одна — «вертикальная», встречающая сопротивление. Другая — «горизонтальная», воздействующая даже без слов, поскольку здесь работает то, что мы видим вокруг себя. Получается, что холодная война знаменовала победу «горизонтальной» пропаганды над «вертикальной», хотя, по сути, и та, и другая являются государственными.

Чтобы описать сложившуюся модель капитализма, Фишер  по аналогии с социалистическим реализмом вводит понятие капиталистического реализма [11]. Кстати, он повторяет вслед за приписываемой то ли Ф. Джеймисону, то ли С. Жижеку фразу, что легче представить себе конец мира, чем конец капитализма. Он подчеркивает, что эта означает одно — невозможно вообразить альтернативу капитализму.

Фишер считает, что окончательный проигрыш произошел в Британии, когда лейбористы, приняли чужую игру, заплатив за это потерей власти [12]. Он имеет в виду, что бизнес-интересы стали организовывать и формировать всю жизнь.

Получается, что созданное еще в довоенное время на Западе общество потребления имеет под собой четкие политические цели. В устройстве СССР такой базой было понятие врага, которое позволяет всю историю иметь мобилизационную экономику и мобилизационную политику. Все позитивное откладывалось на будущее. А капитализм дает этот позитив сегодня, чем «цементирует» любые попытки альтернативы. СССР  «цементирует» их светлым будущим для всего человечества как вариантом мягкой силы, а в качестве жесткой силы вовсю работают репрессивный аппарат и цензура.

Кстати, чем отличалась методология цветных революций Дж.Шарпа? Она с помощью внедрения модели ненасильственных действий разрушала «невидимую» стену страха, которая удерживала людей от любых протестных выступлений.

Не только Украина сформирована украинскими Майданами, но и вся политика Путина, поскольку он всегда видит и будет видеть во всем происки внешних врагов. Это естественная реакция человека, долго находящегося у власти, как, например, она была у Сталина. Ему приходится читать много «негатива», поставляемого спецслужбами, которые всегда «играют» на страхах первого лица, являясь от него максимально зависимыми.

 Вот мнение Г. Павловского о реакции Путина на последний Майдан: «Как вдруг — Майдан и бегство Януковича. Успех исчезает. Испаряется успех. А Путин привык считать себя любимцем успеха. Он испугался, конечно, не Майдана. Он же не верит в силу слабых, нет, там за кулисами должен быть кто-то сильный. Реальный враг силен, и Путин его знает» ([13], см. также [14 — 15]).

По этой причине возникают попытки разработки контр-стратегии, даже сегодня. Странный набор академических институтов Новосибирска стали в 2015 г. работать над технологией предотвращения цветных революций. Все это институты, которые никогда не работали в сфере социальных наук. Это Институт цитологии и генетики СО РАН, Институт вычислительной математики и математической геофизики СО РАН, Институт физиологии СО РАН и Институт математики СО РАН.

Директор первого из них Н. Колчанов говорит, что началась разработка «технологии моделирования поведения людей», призванная противодействовать «западному влиянию на поведение граждан России». Влияние Запада «направлено на расшатывание устойчивости общества». «Возникла возможность управления общественным мнением. А если эта революция управляемая, то она называется «цветной революцией»… Есть технологии, позволяющие провести переплюсацию мнений от состояний «немыслимо» до состояний «так должно быть»… Для нашей страны… сейчас одной из самых важных задач является создание механизмов, которые позволили бы нам выйти из-под контроля тех, кто на нас оказывает это воздействие» [16].

Еще две цитаты из выступления директора института цитологии и генетики: «Сейчас исключительно высокие скорости движения информации. Каждый человек находится в мощном информационном потоке, в котором он должен выбирать свою позицию — что хорошо, а что плохо, что добро, а что зло. В этих условиях, возникла возможность управления общественным мнением. Предположим, есть группа, А — эти люди считают, что небо должно быть синим, и есть группа Б — те, кто думают, что хорошо, когда небо голубое, и есть группа нейтральных, тех, кто соглашается с, А и Б одновременно. Людей с устойчивым мнением, которые будут в любых обстоятельствах отстаивать свою точку зрения, как правило, всего 3−4%. Но если, например, в группе, А эту подгруппу жестких носителей идеи искусственно „подкачать“, увеличить ее до 10%, то количество людей, имеющих мнение А, резко вырастет. Это и есть то, что называется революцией мнения. Если эта революция управляемая, то она называется цветной революцией» [17 -18].

И еще: «Современная цивилизация характеризуется несколькими базовыми особенностями, которых раньше не было. Например, концентрация огромной части населения в городах. Как следствие, высокая плотность контактов, межличностных взаимодействий и существенно более высокая скорость распространения информации благодаря интернету и телевидению. Для общества роль иммунной системы играет когнитивное окно. Когнитивное, то есть связанное с познанием, а „окно“ в данном случае — это некоторые границы, круг понятий, которые в обществе остаются неизменными. И если человека пытаются убедить в том, что черное — это белое, то он просто блокирует эту информацию. По разным причинам — психоэмоциональным, семейным — у человека может произойти слом когнитивного окна. Снимается блокировка и информация о том, что черное — это белое, проникает в сознание. Есть технологии, позволяющие провести переполюсацию мнений от состояния «немыслимо» до состояния «так и должно быть», а взлом информационного поля на уровне стран приводит к тому, что принято называть «оранжевой революцией». Для нашей страны, да и для всего человечества, сейчас одной из самых важных задач является создание механизмов, которые позволили бы нам выйти из-под глобального контроля тех, кто на нас оказывает это воздействие».

Поднялся понятный скандал, ведь Новосибирск даже в советское время был очень свободолюбивым городом. Но на защиту поднялся зам.директора института генетики, заодно раскрыв, что на конференции присутствовали ученые Института теплофизики СО РАН, Института гидродинамики имени М. А. Лаврентьева СО РАН и Института нефтегазовой геологии и геофизики СО РАН  [19].

Предложенная модель ясна — довести «правильно» думающих до 10%, а дальше, как давно отмечено, идея зашагает сама без поддержки. Теория распространения инноваций Роджерса говорит о 10-25% [20 — 21]. Интересно, что у него появилась также теория превентивных инноваций [22]. Как превентивные инновации он рассматривает такие новые идеи, которые вводятся в одной временной точке, чтобы избежать последствий в другой последующей временной точке.

Но фактически порог в 10- 25% делают сегодня и без ботов, ведь телевидение как раз «накачивает» правильными шаблонами, получая в результате явно больше процентов. А российское телевидение остается основным источником информации для жителей [23]. Оно находится первым по уровню доверия, получив 59% граждан. На втором месте интернет-издания с 20%, на третьем — друзья и родные (12%). Наиболее объективную информацию, по мнению опрошенных, телевидение дает о внешней политике (так считают 58%), о внутренней политике (27%), о “жизни простых россиян и общества” (по 25%). Как видим, разрыв между ТВ и Интернетом троекратный.

Л. Гудков, возглавляющий Левада-центр, следующим образом объясняет эффективность российской пропаганды, то есть реально российского телевидения, поскольку других более мощных источников пропаганды нет: «Почему пропаганда так эффективна? Потому что она ничего не придумывает (на это она не способно), она говорит то, что люди хотят слышать, она использует те стереотипы массового сознания, которые уже давно существуют, а потому воспринимаются как само собой разумеющаяся реальность. Что наши люди знают (могут знать) о действительности   американской жизни, о резонах американской политики? Очень мало или ничего. Американцам приписывается привычные и потому понятные мотивы действия наших государственных мужей – от членов брежневского Политбюро до Жириновского или Лаврова. На них проецируется вытесняемая оценка самих себя. Когда мы вот так спрашиваем, а как, по-вашему, мнению, люди на Западе относятся к России? И большинство говорит: с презрением, нас не уважают, либо безразлично. А как в России относятся к Западу? До Крыма — большая часть говорила: с симпатией, интересом, с уважением. Сегодня: в лучшем случае – без особых чувств, спокойно, а чаще – враждебно, неприязненно. Другими словами, воображаемому Западу (виртуальным США, Европе) приписываются внутренние вытесняемые самооценки нас самих» [24].

Его сопоставление ТВ и Интернета в России таково: «За коммуникатором стоит авторитет канала, в том числе и авторитет власти. В сетях вы общаетесь, ну если не с равным себе, во всяком случае с подобными себе, за ними не стоит авторитет конструирующего реальность суверена, как за Первым каналом. Поэтому интернет выступает как дополнение к ТВ, а не как его конкурент, даже у молодежи. Когда я слышу, что молодежь не смотрит телевизор — это самоутешение. Они его смотрят меньше, чем пожилые люди, но не настолько меньше, как это думают. 75-85% пожилых смотрят преимущественно только ТВ, среди молодежи эти цифры снижаются до 60-65%, но это все равно большинство. Да, пожилые меньше пользуются интернетом. Но это не значит, что молодежь не смотрит телевизор. И смотрит, и доверяет ящику больше, чем информации по сетям или интернет-порталам.  Вообще в интернете политическая, социальная тематики привлекает очень небольшую часть, где-то 12-15% пользователей интернета»

Однако интернет не является таким четким управляющим массовым сознанием средством. Он вводит информацию, но не может реализовать в полной мере мобилизирующую функцию. Например, последняя армянская революция, как и все другие, потребовала серьезного организационного компонента, как это было и в Украине. New York Times пишет: «Армяне до 30 лет, известные как поколение независимости, поскольку большинство их было рождено до отделения от Советского Союза в 1991, сформировали главную опору протестов. Внутри этой широкой группы работники технического сектора оказались наиболее эффективными в поддержке демонстраций. Они использовали приложения типа Телеграма для координации протестов. Они препятствовали движению, организовывая бесконечное движение пешеходов на уличных переходах, не контролируемых светофорами. Они давали деньги на простые вещи, как звуковая система и вода на площади Республики, центре протестов» [25].

Выше мы упоминали Фишера в контексте того, каким образом капитализм сделал себя безальтернативным вариантом. Однако о том же инструментарии говорил и А. Грамши, и даже «товарищ Жданов», создав из интеллигенции профессиональную группу людей, которые удерживают в массовом сознании нужную картину мира.

Фишер же постфактум стал читать психолога Д.Смайла, который приходит к тем же выводам: «По настоятельной просьбе одного из читателей моей книги «Капиталистический реализм» я стал изучать труды Дэвида Смейла. Смейл – психотерапевт, но вопрос власти занимает центральное место в его практике. Он подтвердил гипотезы о депрессии, к которым я осторожно двигался. В своей важнейшей работе «Истоки несчастья» Смейл пишет, что маркеры класса рассчитаны на то, чтобы от них невозможно было избавиться. Тому, кто с рождения приучен думать о себе как о человеке менее значительном, редко достаточно приобрести определенные квалификации или разбогатеть для того, чтобы избавиться от извечного ощущения собственной никчемности – существует ли оно в их собственных головах или в головах посторонних – ощущения, которым их жизнь отмечена с раннего возраста. Тот, кто выходит из социального круга, в котором ему «положено» находиться, всегда находится перед лицом опасности – головокружение, паника и ужас могут завладеть им» [7].

В своей книге Фишер пишет, что проблемой капитализма является сдерживание и поглощение внешней энергетики. Это интересная проблема для любой страны. Кстати, это было проблемой, которая разрушила СССР в сознании граждан. С одной стороны, соцстраны все время давали свои примеры решения проблем, к которым СССР боялся прикоснуться. С другой, нам придется признать, что энергетика капитализма в результате «раздавила» СССР, поскольку советский человек начинал понимать, что «неправильный» капитализм работает лучше, чем «правильный» СССР.

Все это странно, но, с другой стороны, достаточно просто. По сути СССР все время пытался компенсировать этот разрыв «бытового» уровня прорывами в других областях: в космосе и под. Свой выигрыш на одном уровне он пытался переложить на другой. И этот эмоциональный «прорыв» эксплуатируется по сегодняшний день Россией, когда отставание в одной точке блокируется прорывом в другой. К сожалению, уровень жизни людей оказывается как раз тем, что затушевывается на фоне реальных или вымышленных побед.

Получается, что человек держится заранее проложенных «рельсов». Еще один психолог С. Чахотин попытался разобрать пропаганду, опираясь на учение Павлова, у которого в свое время работал. Его главная работа «Изнасилование масс» [26], появившаяся на свет еще в довоенное время.

Как пишет Д. Петров, который готовит целую книгу о Чахотине: «В ту пору пропагандисты шли ощупью – искали пути к внедрению в массовое сознание рамок поведения и деятельности. И постепенно понимая: их цель – не распространение взглядов, аргументов и фактов ради создания общественного мнения о проблемах, людях, планах и т.п. (как порой считают и сейчас). Цель – дать людям общую картину мира. А после вставлять в нее любые образы – бойцов и вождей, врагов и друзей, предателей и патриотов, добро и зло, цели и преграды, казни и награды, беды и победы. А при нужде – менять. Говори, что хочешь: «мы в кольце, но мы – сильнее»; «в войне погибнет две трети человечества, но враг будет уничтожен» и т.п.. Не важно, из какой эпохи образ. Важно, что аплодируют» ([27], см. также [28]).

Чахотин, поставив перед собой задачу создания объективной пропаганды, выделяет четыре основных инстинкта, которыми можно управлять с помощью условных рефлексов Павлова: борьбы, питания, размножения, материнства [26]. Чахотин как ученик Павлова был готов по максимуму объективизировать пропаганду и занимался этим, пытаясь противостоять нацизму. Кстати, он начинает свою книгу со слов, что насилие может быть не только физическим, но и психическим.

Он приводит пример немецкого гусиного шага, который пытались повторить итальянцы, но они имеют более живой характер, поэтому парад такого типа вызвал у итальянцев только смех. Такое же механическое использование военных у Гитлера стало элементом пропаганды, символом страха для окружающих.

Чахотин строит условную пирамиду, чтобы показать место символа. В широком основании пирамиды лежит Доктрина, за ней следует Программа, дальше Слоган. И завершает эту пирамиду на самой вершине Символ. Символ легко передает активную идею движения, которое представляет. Фашистский итальянский символ — прутья передает идею наказания за ослушание, насилие в руках правых сил.

Сам Чахотин создал символ для социалистов Германии — три параллельные стрелы, поражающие врагов. Его легко мог нарисовать мелом даже ребенок. Чем символ проще, тем лучше. На первое место в этом плане он ставит христианский крест, на второе — свои три стрелы, на третье — свастику. Три стрелы и свастика использовались в политической борьбе на улицах Германии в 1932 г. (см. о Чахотине еще [29 — 30]).

Давайте теперь согласимся с тем, что существует набор разрешенного поведения и набор поведения запрещенного. Религия, идеология, общество и государство в разные периоды и с разной силой они удерживают те или иные типы поведения как правильные или неправильные.

Стабильность этой границы между плохим и хорошим не может быть нерушимой, например, что было запрещенным в советское время стало разрешенным в постсоветское. То есть перестройка поменяла эти правила, что привело, к примеру, диссидентов в парламент. Это же делают и цветные революции, за что их не любит ни одна власть.

Менять правила можно за счет разного рода давления государства и общества на индивидуальное и массовое сознание: политического, информационного и виртуального. В последнем случае на экране появляются герои, тип поведения которых не особенно поощряется. Например, после появления фильма «Интердевочка» произошло следующее изменение в массовом сознании: «Фильм внёс свой вклад в мифологизирование профессии валютной проститутки. Как показывали социологические опросы среди советских школьников в 1989 году, профессия валютной проститутки входила в десятку самых престижных, 35-40 % московских школьниц на протяжении нескольких лет после просмотра фильма «Интердевочка» упорно мечтали стать путанами» [31]. А фильмы «Бригада» и «Бандитский Петербург» привели в результате к мифологизации преступности [32 — 34].  После «Бригады», как говорили полицейские», произошел всплеск подростковой преступности, причем подростки собирались в настоящие банды, а не действовали поодиночке.

Кстати, и первое избрание Путина также связано с киномифологизацией КГБ, которая была сделана Андроповым, активно поддержавшим сериал «Семнадцать мгновений весны».  И на следующем витке истории виртуальный герой Штирлиц помогает избрать реального президента. Об этом переходе во многих своих интервью рассказывает Г. Павловский, который занимался операцией «Преемник» [35 — 37]. В опросе, который производил в мае 1999 года Ромир и ВЦИОМ, был вопрос ««За какого персонажа фильма вы бы проголосовали на ближайших президентских выборах?». Там можно было давать несколько вариантов ответа. Три персонажа вышли вперед: Юрий Жуков, который часто изображался в кино, Глеб Жеглов из сериала «Место встречи изменить нельзя», и на третьем месте оказался Штирлиц из популярного сериала «Семнадцать мгновений весны».

Команда «Преемник» в этот момент тоже искала кандидата из числа силовиков, поскольку страна разваливалась и нужен был новый типаж, способный в глазах избирателей остановить этот развал.

Г. Павловский говорит: «Ельцин сильно переживал катастрофу Беловежских соглашений. Без этого думаю он бы не пошел на выдвижение в главы государства человека из КГБ. Здесь есть что-то личное. Что-то советское вдруг откликнулось в нем, как потом откликнется на самого Путина избиратель 1999 года. Замечу: Путин – безусловно, радикально личное решение Ельцина. Советчиков теперь много, все настаивают на авторстве наперебой. Но кто бы что ему не советовал, про Путина Ельцин решил сам. Ельцин вообще был сценарист власти, это у него общее со Сталиным. Однако Ельцин своих актеров не убивал, а просто их увольнял. Думаю, если б Примаков не пошел на союз с Лужковым, он тоже мог стать преемником. Примаков породил всплеск массовых ожиданий, и этим многое подсказал для кампании Путина. Стало ясно, где массовый нерв, каковы запросы. Нужен был тот, кто отыграет Чечню обратно, поскольку без этого Россия не верила в свое существование. Когда в 99-м году проводили социологическое исследование кого из киногероев хотят в президенты, в первую тройку популярности попали Штирлиц с Жегловым. Была даже шуточная обложка «Коммерсанта-Власть» со Штирлицем: «Президент-2000»» [38].

Мы видим, глядя из сегодняшнего дня, как виртуальная интервенция, произведенная Андроповым, кстати, превентивная в терминологии Роджерса, через десятилетия принесла результат. Избирательную кампанию Путина уже подгоняли под образ Штирлица, который уже находился в массовом сознании. Разведчик, ГДР и подобное. Кстати, Г. Павловский считает, что Ельцину Путина порекомендовал первым М. Лесин, то есть также еще один создатель виртуальностей.

Есть такой же интересный американский пример.Дж. Байден, в свою бытность вице-президентом, поблагодарил создателей сериала «Will and Grace» за то, что они  больше сделали для снятия стигматизованности с ЛГБТ-сообщества, чем американское государство [39 — 42]. Тут следует также напомнить, что сериал выходил еще в 1998 г., когда такие разговоры вообще были невозможны.

Определенное несоответствие существует в отображении на экране женщин в фильмах, телесериалах и рекламе [43 — 46]. Для проверки этого даже создана компьютерная программа, делающая эту оценку уже на уровне сценария [47]. Причем есть уже не одна такая программа.

Стереотипы в показе на экране старшего поколения не учитывает, что они давно уже пользуются и Интернетом, и YouTube [48]. При этом врачи жалуются на неадекватное отображение болезней стариков. Женщины старшего возраста уже не нужны на экране. Как пишет газета Гардиан: «В наборе из 12 кинорелизов этого месяца есть 9 ведущих актрис в возрасте от 19 до 30, но только в трех фильмах героиням больше 40. Их мужчины партнеры не связаны этой формулой. Почему наши экранные герои среднего возраста не в состоянии  рассматривать отношений с женщиной их собственного возраста» [49].

Особая тема — отображение расовых стереотипов [50 — 51]. Тут даже родители детей жалуются, что не могут найти себе детскую книгу с ребенком-афроамериканцем. Книжная индустрия обходится без таких героев [52 — 53]. По статистике из 3200 детских книг, опубликованных в 2013 году, афроамериканские дети были только в 93 [54]. Правда, в 2017 они уже были в 340 книгах из 3700 напечатанных.

Все это два вида попыток. С одной стороны, виртуальный мир влияет нам реальный, подчиняя его себе. С другой, реальный мир требует адекватного отражения в мире реальном. Это уже сложнее, поскольку бандитский сериал по определению всегда будет зрелищнее сериала о жизни пенсионеров.

Виртуальный мир, выстраиваемый в разрыве с миром реальным, с неизбежностью придет к краху. Мы это все увидели на примере Советского Союза, когда сильная пропаганда не смогла удержать на плаву не менее сильное государство. Реальность победила и государство, и пропаганду.

Сегодня в такой же отрыв от реальности смещается Россия, пользуясь советской институциональной памятью, в рамках которой считалось, что население можно убедить во всем. Но тогда жестко удерживалась монологичность разговора с населением. Сегодня этого добиться сложнее, но удается, пока российское население отдает предпочтение телевидению как основному источнику информации. Это та же монологичность, хотя и достигнутая путем победы над интернетом.

С. Тарощина справедливо замечает: «Интересно наблюдать за длящимся годами процессом самообмана. Соловьев почти не врет, когда утверждает: в своих передачах говорю только правду. Соловьев верит, что говорит правду — так, как он ее сегодня понимает. А иначе в империи симулякров невозможно решать глобальную задачу воспроизводства власти для поддержания самой власти. Они пока еще не научились в прямом эфире претворять воду в вино, но считать себя единственными носителями истины научились»  [55].

При этом следует сказать, что подобного рода тенденции уже фиксировались в прошлом. Автор исследования «Упадок правды»  Дж Каванаг видит опасность этого в следующем: «Политика не может нормально функционировать, когда дебаты не базируются разделяемых фактах. В случае правительства это может вести к отложенным решениям, ушедшим экономическим инвестициям и меньшему дипломатическому доверию. И мы видим проявления этого сегодня» [56].

В целом это приоритет мнения над фактами. Для США это были времена желтой журналистики 1880-1990-х, таблоидной журналистики и радио —  1920-1930-х, субъективной новой журналистики, возникшей во времена вьетнамской войны. Новую журналистику, а она в основном печаталась в журналах, (см. о ней [57]) основал Том Вулф, умерший в мае 2018. Он писал об этом подходе, что это «написание нонфикшн от газетной статьи до книги, используя сбор информации для собирания материала, но с помощью техник, связанных с художественной литературой, конструирование ситуаций, рассказывание и под» [58]. Вулф добавлял: «В нонфикшн я объединяю два свои пристрастия: журналистику и социологические понятия […], особенно теорию статуса, впервые предложенную немецким социологом Максом Вебером».

Наверное, надо выделить и предыдущий период, существовавший до журналистики. Условно обозначим его как период путешественника, приносившего в селение новые рассказы о мире. Это были единственно возможные рассказы, поэтому здесь существовали любые искажения типа кентавров. Это были неопровержимые сообщения, поскольку они  полностью зависели  от  рассказчика. Если он говорил, что это правда, то всем остальным приходилось с этим соглашаться, поскольку сообщения были уникальными, никто не мог их опровергнуть. К тому же они были непериодическими, поэтому проверка не могла прийти и от сопоставления разных фактов об одном объекте.

Приход газет сделал порождение сообщений периодическим и неуникальным, поскольку они могли встретиться в какой-то другой газете, и каждое сообщение могло иметь продолжение. Слухи и тогда имели цену, и первые газетные листки наполнялись слухами, которые собирали по базарам и площадям специальными людьми.

В исследовании «Упадок правды» выделяются четыре основные причины появления победы мнения над фактом сегодня: когнитивные искажения, изменения в информационной системе (появление соцмедиа и 24 часового новостного цикла), отставание образовательной системы от изменений в информационной, политическая, социодемографическая и экономическая поляризация [59].

Авторы выделяют четыре тренда:

— растущее несовпадение между фактами и аналитическими интерпретациями фактов и информации,

— стирание границ между мнением и фактом,

— относительное увеличение объема и результирующего влияния мнения и личного опыта над фактом,

— падающее доверие к ранее авторитетным источникам фактической информации.

Почему мнение вдруг стало сильнее факта? Мы также готовы предложить свое видение этой ситуации победы мнения над фактом, выделяя четыре типа объяснений.

Одной из причин этого может быть то, что мнение всегда ближе личному и массовому сознанию, чем факт. Факт может раздражать своим несоответствием, зато мнение точно отражает то, что на данный момент считает правильным сознание.

Еще одной из причин роста роли мнения, как нам кажется, является то, что мы имеем сегодня очень поляризованные общества, где каждый считает свое мнение правильным и не допускает, что правильным может быть чье-то чужое мнение. Сегодня странным образом мы не хотим соглашаться с другим мнением, настаивая исключительно на своей правоте. Мы не умеем спорить, а можем только обвинять или хвалить.

Косвенным свидетельством этого является практическое исчезновение авторитетов, говоря современными словами — публичных интеллектуалов. Лев Толстой практически невозможен в наше время, его бы никто не стал слушать. В президенты готовы идти актеры и певцы, но они не понимают, что к ним есть внимание, но за ними нет авторитета в политической сфере. Одни хотят «перекодировать» свой авторитет актера, но это очень затруднительно. Пример Рейгана не показателен, поскольку до президентства он поработал губернатором. Все это эксплуатация феномена внимания как ресурса.

Еще одной причиной является исчезновение прошлых «жестких» матриц, в рамках которых жил и мыслил человек. Сегодня даже религия перестала быть таким механизмом, задающим интерпретации правильного и неправильного поведения и мышления.

Суммируем еще раз эти четыре причины:

— мнение ближе индивидуальному и массовому сознанию, чем факт, поскольку оно зависит от него, а факт — нет,

— общества стали более поляризованными, где каждый считает только свое мнение единственно правильным, то есть существует мое мнение и неправильное, нет желания и умения спорить,

— исчезновение публичных интеллектуалов, к голосу которых прислушивались раньше,

— исчезновение жестких матриц мышления и поведения, вызванное размыванием роли религий и идеологий.

При этом мы постоянно акцентируем появление экономики внимания, но ведь одновременно действует и политика переключения внимания, позволяющая властям закрывать от общества негативы за счет усиленной трансляции рассказов о каком-то другом событии с более сильной эмоциональностью и с меньшими потерями для власти.

Сегодняшний мир стал еще сложнее, чем мир прошлого. Отсюда появление фейков и других отклонений от мира реальности. Поэтому возникает потребность в развитии  медиаграмотности как инструментарии, отделяющем правду от лжи.

Еще одним примером такого инструментария является опыт консервативных евангелистов, которые хотят сами докапываться до сути. Анализ их подхода лежит в следующем: «Библейское понимание далеко уходит от текстуального перевода Библии, конституции, президентских речей или освещения мейнстримными медиа.Оно коренится в идее, что для нахождения истины надо покопаться, надо, говоря словами моих респондентов, «провести свое собственное исследование»» [60],

При этом автор анализа критикует Гугл как способ поиска истинного положения вещей, поскольку Гугл подтверждает представления, уже существующие у людей. Информация возвращается с учетом того, какие слова были использованы в запросе.

Или такое высказывание: «Я встречала сотни консервативных евангелистов, применяющих тот же критерий, который они используют для Библии, возможно, постмодерный способ распаковки текста, к медиа мейнстрима — отдавая предпочтение своему исследованию проблемы, а не вере авторитету медиа» [61].

Политика занята совмещением интересов разных групп населения. Это всегда конфликтная ситуация, где все уступки носят вынужденный характер, и победа приходит, к сожалению, не к тому, кто разумнее, а к тому, кто сильнее.

М. Хазин подчеркивает, например, что «власть — это система взаимодействия малых организованных групп, властных группировок, которые, соответственно за эту власть борются» [62]. И еще: «Властные группировки борются за власть и решение конкретных хозяйственных задач для них вопрос второстепенный». Возразить на это можно тем, что решение хозяйственных задач также может быть встроено как элемент в борьбу за власть.

Мир находится в сложной ситуации, где фейки и постправда заняли неподобающее им место. М. Маринович даже заговорил о третьей мировой войне, где оружием стала не ядерная, а фейковая бомба [63]. Сегодня все страны от Востока до Запада включились в борьбу с противником, которого до этого просто не замечали (см., например, [64 -65]). Трудно побеждать в войне, основные действия и параметры которой остаются не до конца известными. Тем более каждый новый технологический шаг готов подбросить в этот набор новый параметр типа приближающегося в наш мир семимильными шагами искусственного интеллекта.

Литература

1. Suri J. Power and protest. Global revolution and the rise of detente. — Cambridge etc., 2003
2. Кордонский С. Промысел и бунт // zen.yandex.ru/media/id/5a783d2648c85ea02f62cc7e/promysel-i-bunt-5aaa2184a8673145f483cacd
3. Kim T. a.o. Why Am I Seeing This Ad? The Effect of Ad Transparency on Ad Effectiveness // www.hbs.edu/faculty/Publication%20Files/KimBaraszJohn18_be5ba706-b8c3-4ac4-bb48-3cc462bb0e08.pdf
4. Biddle S. You can’t handle the truth about Facebook ads, new Harvard study shows // theintercept.com/2018/05/09/facebook-ads-tracking-algorithm/
5. Gompertz D.C. a.o. The power to coerce. Countering adversaries without going to war. — Santa Monica, 2016
6. Robinson L. a.o. Modern Political Warfare. Current Practices and Possible Responses. — Santa Monica, 2018
7. Фишер М. Никчемный человек // openleft.ru/?p=8911
8. Capitalist realism. An interview with Mark Fisher // archive.org/stream/CapitalistRealismAnInterviewWithMarkFisher_736/Mark_
9. Володин: «Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России» // www.mk.ru/politics/2014/10/23/volodin-est-putin-est-rossiya-net-putina-net-rossii.html
10. Fisher M. Power, responsibility and freedom // the-eye.eu/public/WorldTracker.org/Sociology/David%20Smail%20-%20Power%2C%20Responsibility%20and%20Freedom%20-%20Internet%20Publication%20%282005%29.pdf
11. Fisher M. Capitalist realism. Is there no alternative?. — Winchester, 2009
12. Fisher M. The privatisation of stress // www.newleftproject.org/index.php/site/article_comments/the_privatisation_
13. Давыдов И. «Все, что в мире происходит, осмысляется как спецоперация врага». Глеб Павловский об эволюции Владимира Путина // newtimes.ru/articles/detail/160874
14. Путин был готов остановить «оранжевую революцию» силой // www.bbc.com/russian/international/2012/01/120126_putin_russia_west_
15. Глеб Павловский: Путин заигрался в украинского контрреволюционера в ущерб собственной стране // www.0564.ua/news/504873
16. Словецкий В. Прививка от «цветных революций» // newizv.ru/news/society/17-07-2015/224005-privivka-ot-cvetnyh-revoljucij
17. Новосибирские генетики ищут противоядие от «цветных революций» // regnum.ru/news/1939714.html
18. Сердцев Д. Противоядие от оранжевых революций разрабатывают в Академгородке // nsknews.info/materials/protivoyadie-ot-oranzhevykh-revolyutsiy-razrabatyvayut-v-akademgorodke-152458/
19. Лаврюшев С. Хамская атака // academcity.org/content/hamskaya-ataka
20. Rogers E. M. Diffusion of innovation. — New York — London, 1983
21. K4Health Theory Primer: Diffusion of Innovations // www.k4health.org/sites/default/files/theory-brief-final.pdf
22. Rogers E. M. Diffusion of preventive innovations // www.sietmanagement.fr/wp-content/uploads/2017/05/Rogers2002.pdf
23. Телевидение остается основным источником новостей // www.levada.ru/2016/08/12/televidenie-ostaetsya-tem-istochnikom-novostej/
24. Гудков Л. Россияне чувствуют, что входят в третью мировую // www.levada.ru/2018/04/16/rossiyane-chuvstvuyut-chto-vhodyat-v-tretyu-mirovuyu/
25. MacFarquhar N. Behind Armenia’s Revolt, Young Shock Troops From the Tech Sector // www.nytimes.com/2018/05/19/world/europe/armenia-revo...;action=click&pgtype=Homepage&clickSource=story-heading&module=second-column-region&region=top-news&WT.nav=top-news
26. Chakotin S. The rape of the masses. The psychology of the totalitarian political propaganda. — London, 1940
27. Петров Д. Изнасилование масс. История «красного Геббельса» // www.novayagazeta.ru/articles/2014/04/10/59140-iznasilovanie-mass-istoriya-171-krasnogo-gebbelsa-187
28. Петров Д. «Подчинять сознание»: как нацисты взяли власть // www.gazeta.ru/comments/2018/04/27_a_11732143.shtml
29. Глушик Е. Оружие диктатуры // zavtra.ru/blogs/oruzhie-diktaturyi
30. Посудин Ю. Сергей Чахотин. Научная и общественная деятельность. — Киев, 2015
31. Интердевочка (фильм) http://www.cultin.ru/films-interdevochka-film-p4
32. Володихин А. Посмотрев сериал «Бригада», подростки пошли в банды, а после «Глухаря» — в полицию // www.kp.ru/daily/25813/2792319/
33. «Бригада» — это преступление перед Росссией, в котором я участвовал // pikabu.ru/story/quotbrigadaquot__yeto_prestuplenie_pered_rossiey_v_
34. Проект «Путин» глазами Глеба Павловского: «В воздухе запахло погонами» // www.mk.ru/politics/2017/11/23/proekt-putin-glazami-ego-razrabotchika-v-vozdukhe-zapakhlo-pogonami.html
35. Вайль П. Штирлиц // www.svoboda.org/a/24204527.html
36. Простаков С. Александр Дугин и приход Путина к власти // openrussia.org/notes/709677/
37. Глеб Павловский рассказал о себе // www.online812.ru/2011/07/14/006/
38. Vary A.B. Joe Biden on gay marriage: ‘Will and Grace’ helped educate America // ew.com/article/2012/05/06/joe-biden-will-and-grace-gay-marriage/
39. Wagmeister E. How ‘Will & Grace’s’ Relatable Vibe Helped Audiences Accept Gay Characters // variety.com/2015/tv/news/will-grace-gay-characters-lgbt-1201530893/
40. Nakamura R. How ‘Will & Grace’ Had a Real-Life Political Impact on Marriage Equality // www.thewrap.com/will-grace-real-life-political-impact-marriage-equality/
41. Weiner R. Biden: Jewish leaders helped gay marriage succeed // www.washingtonpost.com/news/post-politics/wp/2013/05/22/biden-jewish-leaders-helped-gay-marriage-succeed/?utm_term=.097e17941e60
42. The Reel Truth: Women Aren’t Seen or Heard. An Automated Analysis of Gender Representation in Popular Films // seejane.org/research-informs-empowers/data/
43. The Reel Truth: Women Aren’t Seen or Heard An Automated Analysis of Gender Representation in Popular Films // seejane.org/wp-content/uploads/gdiq-reel-truth-women-arent-seen-or-heard-automated-analysis.pdf
44. Lauzen M.M. Boxed In 2016-17: Women On Screen and Behind the Scenes in Television // womenintvfilm.sdsu.edu/wp-content/uploads/2017/09/2016-17_Boxed_In_Report.pdf
45. The Geena Davis Institute on Gender in Media and J. Walter Thompson present revealing findings about women’s representation in advertising at Cannes Lions // seejane.org/gender-in-media-news-release/geena-davis-institute-gender-media-j-walter-thompson-present-revealing-findings-womens-representation-advertising-cannes-lions/
46. Ryzik M. Is your script gender balanced? Try this test // www.nytimes.com/2018/05/11/movies/is-your-script-gen...;region=c-column-middle-span-region&pgType=Homepage&action=click&mediaId=thumb_square&state=
47. Saffron A. We’re tired of these stereotypes of older people in the media // www.telegraph.co.uk/goodlife/living/were-tired-of-these-stereotypes-of-older-people-in-the-media/
48. Clark N. Middle-aged women are invisible on screen. I’m taking on this ageism // www.theguardian.com/commentisfree/2018/may/18/middle-aged-women-invisible-on-screen-campaign-acting-casting
49. Harwell D. The staggering numbers that prove Hollywood has a serious race problem // www.washingtonpost.com/news/the-switch/wp/2016/02/23/its-too-loud-and-other-reasons-oscar-voters-ignore-black-movies/?utm_term=.1faf5cd2a700
50. Horton Y. a.o. Portrayal of Minorities in the Film, Media and Entertainment Industries // web.stanford.edu/class/e297c/poverty_prejudice/mediarace/portrayal.htm
51. Farley C. Children’s Fantasy Fiction Needs More Characters of Color // www.theroot.com/children-s-fantasy-fiction-needs-more-characters-of-col-1790875375
52. Myers W.D. Where Are the People of Color in Children’s Books? // www.nytimes.com/2014/03/16/opinion/sunday/where-are-the-people-of-color-in-childrens-books.html
53. Publishing Statistics on Children’s Books about People of Color and First/Native Nations and by People of Color and First/Native Nations Authors and Illustrators // ccbc.education.wisc.edu/books/pcstats.asp
54. Тарощина С. Танк наехал на человека. Как телевидение готовится к прорывному развитию // www.novayagazeta.ru/articles/2018/05/16/76477-tank-naehal-na-cheloveka
55. How to increase immunity to truth decay // www.rand.org/blog/articles/2018/05/how-to-increase-immunity-to-truth-decay.html
56. New Journalism // en.wikipedia.org/wiki/New_Journalism
57. Carmody D. a.o. Tom Wolfe, 88, ‘New Journalist’ With Electric Style and Acid Pen, Dies // www.nytimes.com/2018/05/15/obituaries/tom-wolfe-pyro...;rref=books&action=click&pgtype=Homepage&module=well-region&region=bottom-well&WT.nav=bottom-well
58. Kavanagh J. a.o. Truth Decay. An Initial Exploration of the Diminishing Role of Facts and Analysis in American Public Life. — Santa Monica, 2018
59. Tripodi F. Searching for alternative facts. Analyzing Scriptural Inference in Conservative News Practices // datasociety.net/wp-content/uploads/2018/05/Data_Society_Searching-for-Alternative-Facts.pdf
60. Alternative Facts, Alternative Truths // medium.com/@ftripodi
61. Хазин М. Как все устроено, или Притча о вреде избыточного романтизма // izborsk-club.ru/15260
62. Маринович М. Обличчя третьої світової війни // zbruc.eu/node/79928
63. Marwick A. a.o. Media manipulation and disinformation online // datasociety.net/pubs/oh/DataAndSociety_MediaManipulationAndDisinformation
64. Online.pdf
65. Russia’s footprint in the Nordic-Baltic information environment. Report 2016/2017 // appc.lv/eng/wp-content/uploads/sites/2/2018/01/final_nb_report_25.01.pdf

II. Создание нового поведения как цель внутренних информационно-виртуальных интервенций

30.05.2018

СССР все время жил в ситуации создания и закрепления нового поведения. Революция отменила старое поведение, а новое нужно было создать. Но, по сути, это сегодняшняя задача всех стран. Весь мир существенно изменился за последние двадцать — тридцать лет. Частично это вытекает из появления новых технологий. Ведь большая часть объектов, которыми мы пользуемся сегодня на бытовом уровне, была бы непонятной человеку не столь далекого прошлого. Вероятно, мы оторвались от своего прошлого сильнее, чем какое-то ни было поколение раньше.

При этом роль технологий мы сильно преувеличиваем. Гугл, например, дает нам только результат поиска, причем сделанного не нами [1]. Значит, интеллектуальная сила человека в результате такого действия никак не меняется. Ведь знания являются не просто сухой материей, они — результат трансформаций, которые проходит мышление, добывая их.

Аспект переключения поведения со старого на новое очень важен. В принципе у государства есть две цели: удерживать стабильное состояние и трансформировать его. Существенная трансформация становится революцией, переходя в иной класс трансформаций, поскольку меняет уже даже само государство. Долгое удержание одного состояния также является негативным, вспомним брежневский застой. Но он был бы невозможен, если бы весь вокруг менялся сильнее, а коммуникации оттуда не были бы закрытыми. Вероятно, только Китаю сегодня удалось сохранить свою политическую модель, существенно трансформировав экономическую. СССР в свое время быстро свернул НЭП, испугавшись возможных последствий.

Некоторые явления программируются вне видимого участия конкретных лиц. Например, сегодняшний чуть ли не повсеместный приход популистов к власти во многих странах является запоздалой реакцией массового сознания на предыдущий шаг — резкое расширение миграции, в результате чего произошло столкновение виртуальностей в виде разных религий и культур. Раньше — при других скоростях вхождения и перемешивания «своего» и «чужого» — работающими были и американский «плавильный котел», и немецкий «мультикультурализм», которые сегодня уже не дают результата.

Это приводит к тому, что факторы религии и культуры становятся предметом рассмотрения и интереса спецслужб. Советский Союз вообще сделал иерархов православной церкви сотрудниками КГБ, то есть «привязали» вечное и стратегическое к текущему и тактическому. Сегодня есть исследования на тему ФБР и религия после 11 сентября. Оно начинается с воспоминания о том, что Гувер переводил холодную войну в столкновение религиозного порядка между ориентированными на религию США и ориентированным на разрушение религии СССР [2].

Один из соредакторов книги так видит роль Гувера, кстати, считая, что после 11 сентября ФБР перешло больше на прогнозную работу в отношении преступлений: «Главным героем в этой истории является сам Дж. Эдгар Гувер, который был учителем воскресной школы. Он видел холодную войну как духовную борьбу. Он объединил Америку и демократию с иудео-христианской традицией, которая была искусственной конструкцией, но ее он считал основой американских ценностей. Коммунизм, с другой стороны, был агентом секуляризма и атеизма. Искажение состояло в том, что коммунисты, умные и хитрые в своем воображении, поняли, что они должны использовать религию в качестве своего рода прикрытия для своего поведения — как способ проникновения в американское общество. Он видел религиозных лидеров слева как замаскированных коммунистов, или как людей, которые были наивно завербованы коммунистами. На этом основании он в основном стремился дискредитировать людей из лагеря религиозных левых» [3].

Переключение поведение может быть скрытым, чтобы не вызывать сопротивления. Такой скрытый вариант характерен для литературы и искусства, когда человек «погружается» в виртуальный мир, не замечая, что он перенимает определенные мнения этого мира, делая их своими. Так было, например, с поколением, которое читало Гарри Поттера. Чем больше книг из серии было прочитано, тем с большей вероятностью они голосовали за Обаму, поскольку приняли либеральную позицию демократов по отношению к стигматизированным группам, к примеру, представителям ЛГБТ-сообщества [4 — 6]. Автор исследования считает, что Гарри Поттер повлиял на политические ценности поколения, поскольку чтение книги коррелирует с большим уровнем признания вне-групп, большей политической толерантностью, меньшим принятием авторитаризма, большей поддержкой равенства, большим неприятием насилия. В результате опрос 1000 студенто, родившихся после 1980 года, показал, что 60% из них голосовали на выборах 2008 г. за Обаму, а 83% негативно оценивают бывшего президента Дж. Буша.

Одно из объяснений воздействия состоит также в том, что молодежь проводит параллели между любимой ими поп-культурой и миром вокруг. В выборах Трампа также нашлись параллели: «Связь с политикой книг о Поттере не является новой, просто она стала более осязаемой в этом цикле выборов. Кроме сравнения Трампа с Вольдемором, сделанного самой Роулинг, другие звезды тоже сказали свое слово. Дж.Айзекс, который играл Мелфоя не ушел от твитов по поводу первых дебатов, а Д. Редклифф даже прокомментировал, что общего у Трампа и Вольдемора. Эмма Уотсон, играющая Гермиону в фильмах о Поттере, заговорила в Инстаграме и Твиттере, что выборы приведут к «эффекту волны по всему миру»» [7].

Мы назвали Вольдемором того, кто в переводах был Вольдемортом. Это связано с тем, что сама Роулинг сказала, что глухую «т» произносить не надо [8]. В переводе с французского это имя означает «полет смерти».

В качестве советского аналога влияния книг о Поттере хотелось бы вспомнить творчество А. Гайдара. Он тоже создал свой мир, который повлиял на миллионы детей. Тем более к нему сохраняется внимание сегодняшних журналистов и ученых [9 — 11]. Г. Иванкина вообще говорит, что Гайдар — это сюрреалист: «Он описывал не саму жизнь, а её сказочный эталон. Почему? Потому что отчаянно лакировал действительность из страха? Или от непонимания? От восторга? Нет. Не поэтому. Они правы – Гайдар не был реалистом, потому что он был …сюрреалистом. Ничего диковинного и противоестественного тут нет – 1930-е годы вошли в историю искусств именно, как эпоха сюрреализма. Да. В СССР этого направления как бы не было. Но, вместе с тем, оно ненавязчиво присутствует в большинстве знаменитых гайдаровских вещей».

Гайдар видит в сталинском времени вроде те же характеристики и объекты. У него также обязательно присутствие Врага. Но даже такого Врага с большой буквы может победить маленький мальчик. По той причине, что это честный и храбрый мальчик. И не он должен бояться врагов, а они его.

Большой Враг из сталинской модели мира автоматически переместился в малую детскую. Победа приходит только в конце, потому что враг слишком силен. Но Герой всегда победит Врага. При этом герой дерется честно, а Враг все время пытается втереться в доверие, превратившись в Не-врага.

Интересно, что экономист В. Найшуль также опирается на понятие врага при описании сталинской экономики: «У сталинской экономической системы были не только технологические, но и культурные предпосылки. В обществе господствовала социалистическая идеология, которая «требовала планового управления народным хозяйством», а его можно было применить только для создания крупномасштабных технологий и военно-промышленного комплекса. Ни в сельском хозяйстве, ни в потребительских секторах оно не дало бы результатов, оправдывающих свое существование. Поэтому для реализации социалистической идеи необходимо было чувство внешней опасности, ксенофобия, санкционирующая тотальное переключение экономики на военное строительство. В свою очередь, сама коммунистическая идея, имплантировавшаяся в Российскую Империю и провозгласившая своей целью борьбу с принятым в цивилизованном мире порядком, резко усиливала чувство внешней угрозы, укоренившееся в общественном сознании еще со времен татаро-монгольского ига и подтвержденное полустолетием неудачных войн. Социалистические идеи, империалистическое стремление расширить сферу влияния, и ксенофобия нашли друг друга и вместе создали в обществе психологический и идеологический климат для проведения бесчеловечной хозяйственной политики».

И еще: «С конца 2О-х годов вплоть до начала перестройки военное соперничество с внешним миром было важнейшим фактором, определявшим бытие социалистического общества. Именно достижения и провалы в военно-стратегическом соревновании с наибольшей силой воздействовали на принятие решений в экономике. Отсутствие сливочного масла в Воронеже было для руководства страны малозначимой проблемой по сравнению с отсутствием советского аналога американского оружия какого-либо типа «Х». Через имперскую военную мощь, направленную вовне и внутрь страны, происходила легитимизация власти. Военная гонка служила главным акселератором нововведений в советской экономике и, как мы увидим впоследствии, была одной из причин ее гибели. Новые технологии, необходимые для производства вооружений, должны были входить в хозяйственный обиход, даже если их применение противоречило логике экономической системы и разрушало сложившиеся формы планового управления» [12].

Но такова была модель мира, под которую подгонялась и политика, и экономика, и военное дело. Не было другого представления о мире, поэтому ничего другого нельзя было себе представить, а значит, и реализовать. Перестройка запустила другую модель мира, и оказалось, что ничего страшного не происходит. Даже люди могут ездить за границу и возвращаться. И, оказалось, что не надо даже глушить чужие радиоголоса.

Люди постсоветского пространства, точнее их разные поколения по-разному видят ситуации взаимоотношений. Психологи попросили представителей двух поколений Х и У (1967—1984 и 1985—2000 годов рождения) посмотреть фильм о Поттере и фильм о Штирлице [13 — 14]. Они должны были описать взаимоотношения героев. Психологи, анализируя ответы, искали в них индикаторы кооперации (например, слова дружба, помогает, спасает, совместная цель, придут на помощь, союзники и т. д.) и конкуренции (например, слова враг, вражда, конфликт, противостояние, борьба, интриги, охотится, мстить и др.).

Самым поразительным оказалось то, что одно и то же культурное содержание два поколения интерпретировали по-разному. Для своего описания поколение Х наиболее часто использовали слова категории «конкуренция», а поколение Y — «кооперация».

Поколение Х так описывало ситуации борьбы героев в фильме «Семнадцать мгновений весны» : «борьба интеллектов на высочайшем уровне»; «Штирлиц собирает разведданные, Мюллер пытается разоблачить Штирлица»; «Штирлиц – советский разведчик, играющий на поле врага»; «герои фильма

двуличны: говорят одно, думают другое и пытаются подловить на этом оппонентов» и т.д.).

Поколение Y акцентировало союзников Штирлица: «Штирлиц помогает кому-нибудь выйти за пределы войны»; «Главный герой поддерживает внешние хорошие отношения с немецкими сослуживцами и соседями, по-человечески хорошо

относится к своей соседке, возит ее посмотреть на весенний лес. При этом выполняет свою работу – шпионит для своей страны. Параллельно пытается помогать нескольким хорошим людям»; «помог радистке»; «он остается человеком и любыми путями стремится избежать жертв, даже вытаскивает радистку из плена»; «он

сотрудничает с несколькими людьми, чтобы передавать информацию на родину» и т.д.).

         Высказывания поколения «X» о взаимоотношениях героев в

фильмах о Гарри Поттере были высказываниями о противостоянии Гарри Поттера и Волан-Де-Морта (например: «Волдеморт пытается восстать и убить Поттера, Поттер пытается убить Волдеморта»; «у него была суперзадача – отомстить за родителей, ну и на протяжении всего фильма он этим и занимался – мстил»; «борьба со сверхзлом»;

«Гарри крут – ему повезло – он остался жив и выживает во всех фильмах и книгах, несмотря на происки Вольдеморта» и т.д.).

         В высказываниях поколения «Y» лидирует тема дружеских

отношений и отношений взаимопомощи между Гарри Поттером и другими «положительными» персонажами фильма: «Гарри, Гермиона, Рон – преданные друзья, в любое время суток придут

на помощь»; «еще у них много союзников: Полумна, Хагрид»; «они лучшие друзья, учатся на одном факультете, практически все всегда делают вместе, помогают друг другу…»; «у них совместная цель» и т.д.) [15].

Если идти по этому пути до логического конца, то придется признать, что государства имеют возможность очень эффективно удерживать фальшивые, или не совсем достоверные картины мира в головах. То есть внутри страны (СССР или Северная Корея как пример), обладающей сильным уровнем закрытости от внешнего мира, вообще не возникает никаких противоречий. Более того, «враг» лишь «облегчает» как управление, так и экономические процессы, поскольку на «врага» можно списать все, не теряя достоверности картины мира. При этом враг разной степени опасности есть и сегодня у любой страны.

Естественно, что такой обязательный элемент системы, как враг, предопределял в довоенное время в СССР все: от политики и экономики до детской литературы. Враг хорош и для политики, и для детской литературы еще и тем, что ему можно придать любые формы и виды. Он подходит для объяснения и обоснования любых действий. Враг еще может быть невидим и коварен, что открывает для него невиданные сюжетные возможности.

Детская литература с точки зрения советского государства должна производить тот продукт, который нужен государству, и лишь затем — детям. СССР — производственный гигант, который в результате выдавал на-гора и трактора, и Врагов, и детскую литературу.

М. Елизаров подчеркивает особый статус Гайдара: «Из современных писателей вряд ли кто-то сможет повлиять на молодое поколение так, как повлиял когда-то на наше поколение Гайдар. СССР и современная Россия — принципиально разные парадигмы. Гайдар — представитель «красного» проекта марксистской парадигмы, которая ушла в прошлое. Мы сейчас существуем в другой реальности. Тогда существовала иная система ценностей, иные приоритеты. Его поэтика имела свою специфику. Гайдар словно «притворился» детским писателем, на самом деле он говорил о вещах больших, важных. Он создавал советскую метафизику. Но Гайдар — автор прошлого. Использовать его сейчас очень сложно. Красный проект современным детям не очень интересен. Жизнь тогда не отличалась комфортом и достатком, но была перспектива. Сейчас в жизни отсутствует какая-либо футурология, перспектива… Изменилось и качество подвига современного подростка» [16].

О своем опыте чтения Гайдара он вспоминает тот результат, который появился в его душе: «И пока я был ребенком, над смыслом жизни не бился. Он был как на ладони ? смысл. Меня потрясло мое открытие ? для чего нужны дети, зачем существую лично я! Ребенок ? не тот, кто не любит манную кашу! Не плакса, не старушечий баловень, не зритель мультиков. Ребенок — это военная элита, духовный спецназ, воин часа Икс. Когда ночью постучит обессилевший гонец, я должен подняться с кровати, чтобы пойти и погибнуть за Родину. А за это она насыплет надо мной зеленый курган у Синей Реки и водрузит красный флаг. И полетят самолеты, побегут паровозы, поплывут пароходы, промаршируют пионеры ? отдать герою последние почести. И, представьте себе, представьте себе, нет ничего лучше такого вот конца…» [17].

Сегодня такой результат выглядит вроде как чистая пропаганда. Но, по сути, это была игра на другом инструменте, который, возможно, также приводил к пропагандистскому результату. Но это был искренний текст, который пробуждал такие же искренние чувства у читателя. Если пропаганда такие чувства может сконструировать и выстроить, то Гайдар их просто пробуждал в душе ребенка. Если это и пропаганда, то пропаганда, не пришедшая извне, а пропаганда, идущая изнутри, не навязанная, а пробужденная.

Гайдар говорит с детьми о том, о чем не говорим мы. Это еще одна особенность его воздействия. Но перед детьми при этом возникают не новые объекты материального мира, это мир человеческой психологии. Это тот мир, ради которого и живет человек.

Елизаров говорит о смерти у Гайдара: «Взрослые частенько пускают Смерть на самотек ? подрастешь, сам во всем разберешься… А если нет?! Гайдар лучше многих понимал, что именно трусость, в ядре которой заложен изначальный людской страх перед смертью, трусость как душевный недуг способна навсегда извратить личность. Выродить человека до существа. Трус в понимании Гайдара ? опасный калека. […] Можно перевоспитать вора, усовестить душегуба, но не вылечить сердца, пораженного спорами страха. Вот он ? горький писательский вывод. Не случайно, многие гайдаровские герои проходят через инициацию выбора. Для мальчишки, что едва держится на воде, испытанием станет широкая река Кальва. Судьба барабанщика из одноименной повести ? встать из спасительной травы под шпионские пули. У каждого «своя дорога, свой позор и своя слава». Но они входили в реку, поднимались под пули ? его герои. И тогда страх терял над ними власть» [18].

При чтении Гайдара возникает даже какая-то крамольная мысль, что мы, современные люди, даже как-то недостойны жить той более чистой жизнью, созданной в воображении писателя. Мы потеряли чистоту помыслов. Это даже не просто погружение современного общества в пучину материального, это «запломбированная» душа современного человека. Гайдар эту душу открывал.

В споре с Пелевиным Елизаров напишет: «Гайдар действительно был дидактическим «суперфосфатом», идеологическим опиумом советского Храма, благодаря которому тысячи школьников просыпались утром счастливыми от мысли, что родились в СССР» [19].

Последняя фраза самая главная, с идеи советского счастья, мы и хотели начать наше повествование. Да, Советский Союз создавал счастье виртуальное, оно было полностью оторванным от материальных трудностей, которые не уходили никогда. Но они были логически обоснованными наличием врагов, которые мешали нам жить.

Мир ужасен и жесток. В нем может быть больше плохого, чем хорошего. Но ребенок у Гайдара счастлив потому, что он не стал плохим, что он всегда на стороне хорошего и справедливого. Кстати, Гайдар первым упомянул репрессии в своих текстах, о чем нам напомнили М. Елизаров и Г. Хазагеров.

Г. Иванкина обратила внимание на еще одну характеристику: «Ещё интересный момент — Гайдар никогда не упоминает в своих книгах товарища Сталина. Ворошилов, Будённый, Чапаев, но не Сталин. Вы думаете, что это имя оказалось вымарано хрущёвской цензурой? Но в моей домашней библиотеке имеется громоздкий послевоенный том 1949 года «Избранное» — мне есть, с чем сравнивать. Тем не менее, вождь, учитель, советский Король-Солнце ни разу не фигурирует в повествовании. Почему? Гайдар ненавидел Сталина? А, быть может, не хотел «просто так» поминать это имя? Ведь Культура-2 насквозь пронизана ритуальными смыслами…».

Д. Быков считает Гайдара великим стилистом русской прозы тридцатых, среди таких имен, как Добычин, Платонов, Житков, считая его ошибочно вписанным в ряды детских писателей [20]. Он также констатирует следующее: «Почему я говорю о том, что СССР — это страна, придуманная Гайдаром? Потому что он придумал три её основных составляющих, три основных составляющих советской мифологии, которые мы впитывали с молоком матери. Первое: у нас очень большая и очень добрая страна, которая непрерывно о нас заботится. Разумеется, она подбрасывает нам разные испытания, но она всё время зорким отеческим глазом за нами следит и в критическую минуту спасёт».

Другие две составляющие мира, сконструированного Гайдаром, таковы:

— Гайдар любит книжного, романтического ребенка, который не приспособлен к жизни, но приспособлен к войне, где он гибнет за правое дело,

— гайдаровский мир полон добра, абсолютно щедрого добра.

Все писатели, режиссеры, художники конструируют мир. У одних он получается цельным и системным, у других — нет. У одних проступают литературные стропила, у других — нет. Писатель всегда сохраняет связь со своим временем, каким бы ужасным оно ни казалось его потомкам.

Гайдар совместил в определенной степени мир ребенка и мир взрослых. У кого еще может быть или подготовка ребенка к войне, или подготовка к смерти. Но Гайдар сделал это на достаточно качественном уровне. И даже в подобных темах он остается художником, а не публицистом. Подобная тематика «сломала» бы любого, но он делает ее и детской, и правильной с точки зрения взрослого.

Детскому писателю тяжело писать на настоящие взрослые темы. Особенно это тяжело было это делать в тот довоенный период, когда даже будущие корифеи Маршак или Чуковский ходили по струнке. Кстати, они, условно говоря, «прятались» в детскую литературу, чтобы не откликаться на взрослые темы. Гайдар же, наоборот, откликался на них именно в детской литературе.

Советское время в первые десятилетия серьезно приоткрыло творческие возможности людей. Они двигались вперед к счастливому будущему. Да, одновременно звучало «если завтра война», но движение вперед было очень четким и понятным. Тем более это было временем появления новых медиа — радио и кино как пример, которые сразу стали новыми средствами пропаганды.

Киновед Евгений Марголит говорит о сегодняшнем дне: «Самое страшное сейчас (и почему я ненавижу нынешнее кино) состоит в том, что мы впервые за три столетия опять лишились образа будущего. Не самого будущего, конечно, — мы существуем в истории, история, время так или иначе идут вперед — но мы лишились именно образа будущего. Мы не можем себе представить иной мир. Мы ощущаем себя в этом вечном квазинастоящем как в тюрьме. Это комплекс человека, сидящего в замкнутом пространстве. Причем, когда его убедили, что ничего за пределами этих стен уже нет. И это так давит на мозги, так разрушает личность. Нет ничего нынешнего, есть еще какие-то тени в окне, которые нам выдают за наше прошлое, будущее, но это же тени, в них никто не верит. И мы обречены общаться с сокамерниками — и только! В чем альтернатива? Ощущение истории» [21].

Он также говорит, что кино назначало человека героем, а реально это делало государство, а не кино: «Делало человека исполняющим обязанности героя. Вот это ужасно, «когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой». То есть «прикажет», а твой личный выбор здесь уже не нужен, немыслим, предосудителен» [22].

И это уже есть пропаганда, поскольку именно таким искусственным путем формировались типы поведения людей. Понятно, что это идеальные типы, под которые подгоняется действительность. Это те шаблоны поведения, которые прописывает государство или общество для индивидуального человека.

Герой является существенной частью мифологии, поскольку он должен проявляться в мифологических событиях, а они лежат в основе любой национальной матрицы. Л. Гудков говорит, что за последние десятилетия растет роль войны в российской мифологии: «На протяжении тридцати лет, почти тридцать лет, осенью будет тридцать лет, мы видим, как это все растет, вытесняя другие события. Ушла революция вместе с распадом СССР как основное конститутивное событие советской власти, советского государства. А на ее место приходит Победа как символ торжества, моральной оправданности России в мире и права диктовать, соответственно, свою волю другим странам. Именно от этого» [23].

Вход победы в качестве новой точки отсчета относят к юбилею 1965 года, произошедшего на следующий год после снятия Хрущева. До этого СССР так не праздновал день победы. То есть наполнение символизаций тех или иных событий прошлого создают новые траектории истории. Сталинский вариант истории опирался на революционные точки в прошлом, например, декабристы были хорошими, поскольку выступили против царя.  Соответственно менялись и герои как образцы для подражания. При этом интересно, как можно было удерживать революционеров в качестве героев? То есть это также может быть причиной нужды существования мощного репрессивного аппарата сталинского времени, который, среди прочего, «гасил» революционную модель в головах, чтобы она была «открыта» только в истории. Все революции могли быть вчера, сегодня наступила эра благоденствия.

Какие еще есть способы создания нового поведения? В целом это направление имеет большое развитие на Западе, где изучаются изменения и агенты изменений, где есть отдельный термин социального предпринимателя, который как раз занят введением изменений. Выделено отдельное направление социального маркетинга. Да и методология «подталкивания» Р. Талера лежит в этой же целевой направленности, заставляющей человека поступать так, а не иначе [24 — 25].

При этом нас интересуют скрытые пути воздействия, а не прямые, поскольку они не вызывают того уровня сопротивления. Телесериал, например, несет свои переобучающие функции в качестве фона, а не основного сообщения. Поэтому ничто не закрывает от зрителя его развлекательную функцию. Погрузившись в развлечение, человек получает как новую информацию, так и новые правила поведения.

Иные контексты, в которых проходят коммуникации, несут новые возможности для воздействия. Например, были проведены эксперименты по продвижению медицинской информации не в кабинете врача, а в парикмахерской [26 — 28]. Кстати, одновременно таким образом удалось охватить людей, которые не посещают врачей. Таким местом была избрана парикмахерская. Было достигнуто снижение уровня давления у пациентов в три раза эффективнее, чем в обычной коммуникации доктор — пациент, когда в роли информирующего выступал парикмахер.

Незаметной с точки зрения воздействия является также игровая реальность типа участия в видеоиграх [29 — 31]. Необходимо все время помнить, что перед нами  не чисто ментальные операции, а участие в действиях, которые для человека столь же реальны, как и подлинные.

То есть прибыль стали приносить… даже игры людей. До этого игры пришли из военного дела в политику [32].

Ф. Джеймисон назвал одной из характеристики постмодернизма стирание границ между высокой и массовой культурами [33]. В книге о постмодернизме он подчеркивает, что в постмодернизме культура стала настоящей второй природой [34]. У него также встречается термин «эстетическое производство», когда он говорит об архитектуре.

По этой причине, наверное, стираются и другие границы, например, между производством и культурой. Уже давно Голливуд давал больше финансов, чем автомобильная промышленность США. Сейчас на эту стезю вышли Нетфликс и Амазон. Производством как бы стало не то, что производит материальные объекты, а то, что производит деньги. По этой причине культура стала подчиняться тем же бизнес-проектам, что и все остальное. Профит побеждает эстетику, что сначала продемонстрировала массовая культура, а потом и все остальные нематериальные сферы, поскольку они тоже должны выходить на нужный уровень прибыли.

Джеймисон пишет: «Сегодняшнее эстетическое производство стало интегрированным в производство товаров: бешеная экономическая необходимость в производстве новых волн и еще более кажущихся новыми товаров (от одежды до самолетов) с еще большими уровнями возвратности все сильнее приписывают сегодня базовую структурную функцию и позицию эстетической инновации и экспериментам. Такая экономическая необходимость находит признание в разных видах институциональной поддержки новейшего искусства от фондов и грантов к музеям и другим формам поддержки. Из всех искусств архитектура наиболее близка к экономике в форме заказов и цены на землю, это виртуально самое непосредственное отношение».

Можно задержать искусственно тот или иной тип поведения. Так, например, пытались помешать выйти на выборы тем избирателям, кто представляет опасность для кандидата. В свое время этот метод был использован на выборах Ельцина, когда в преддверии выборов россиянам-пенсионерам программа Время стала рассказывать об участившихся поджогах дач. И какой-то процент избирателей, бросившись на спасение дач, не попал на выборы. Украинских кандидатов в президенты иногда спасали тем, что распространяли слух среди их противников, что их голос все равно никто не посчитает, поэтому нет смысла идти голосовать. Так происходило и с последним голосованием за Путина, когда избирательные участки в посольствах продемонстрировали ошеломительные процент «за», и это говорит снова о том, что люди не поверили, что их отрицательный голос сработает.

В случае выборов Трампа также была стратегия на уменьшение числа голосующих [35]. Это были такие три группы, в которых Клинтон нуждалась для своей победы: идеалистические белые либералы, молодые женщины и афроамериканцы. Для этого использовались: украденная почта Клинтон из WikiLeaks; выступления молодых женщин, которые говорили, что Билл Клинтон принудил их к связи, а Хиллари им угрожала; ее же высказывание 1996 г., что афроамериканцы мужчины — суперхищники, что должно было убрать их от избирательных участков. Кстати, Х. Клинтон действительно так отозвалась о молодых афроамериканцах [36]. При этом понятно, что убрав контекст, можно любую фразу превратить в убийственный компромат.

Все это примеры незаметного давления на разум, от которого трудно отклониться. Сегодня множество таких способов принесло использования для коммуникации социальных медиа. Вводится даже понятие стелс-медиа, подобному тому, как бомбардировщик стелс не виден для радаров, так и социальные платформы функционируют как стелс-медиа [37 — 38]. Собственно говоря, гибридная война — это тоже стелс-война, особенно на своих первых этапах. Придуман термин — Stealth Electioneering, то есть скрытые избирательные механизмы, среди которых называются анонимные группы, кампания по разделяющим ценностям и микротаргетинг. В ходе своего исследования они выделили «подозрительные» группы, 20% которых потом оказались в списке российских троллей.

Есть очень важный и частотный эффект повтора чужого поведения, именуемый эффектом заражения. Например, это является одной из причин стрельбы в американских школах [39 — 40]. Ученые увидели возрастание вероятности повтора в течение 13 дней после сообщения об исходном инциденте.

Технологические факторы также переключают нас на новое поведение, не спрашивая нас об этом. Ю. Харари предсказывает даже возможность прихода фашизма из-за концентрации информации в одном месте, которая сегодня становится вполне возможной. Он пишет: «Фашизм и диктаторы могут прийти снова, но они вернутся в новой форме, которая больше подойдет к новым технологическим реалиям двадцать первого столетия. В давние времена земля была главной ценностью в мире. По этой причине политика была борьбой за контроль над землей. В современную эпоху машины стали более важны, чем земля. И политика стала борьбой за контроль над машинами. Диктаторство означает, что слишком много машин концентрируются в руках правительства или небольшой элиты. Сейчас информация заменила землю и машины как наиболее важная ценность. Политика стала борьбой за контроль над потоками данных. И диктаторство сейчас означает, что слишком много данных сконцентрировано в руках правительства или небольшой элиты. Самая большая опасность, которая сейчас стоит перед либеральной элитой, в том, что революция в информационных технологиях может сделать диктаторство более эффективным, чем демократии. В двадцатом столетии демократия и капитализм победили фашизм и коммунизм, потому что демократия  была сильнее в обработке данных и принятии решений. Принимая во внимание технологию двадцатого века, было просто неэффективно пытаться сконцентрировать слишком много информации и слишком много власти в одном месте» [41].

Получается, что Делез давно предупреждал об этом, когда заговорил об обществах контроля, пришедших на смену дисциплинарным обществам. В дисциплинарном обществе были пространства изоляции (школа, тюрьма, больница, производство), теперь пришло общество контроля. Он писал: «В обществах контроля, напротив, важны уже не подпись или номер, но шифр. Шифр — это пароль, тогда как дисциплинарные общества управляются лозунгами (как с точки зрения интеграции, так и сопротивления). Цифровой язык обществ контроля основан на шифре, который допускает вас к информации или отказывает в доступе» [42].

На место завода, по его мнению, приходит корпорация: «Маркетинг становится центром или «душой» корпорации. Нас учат, что у корпораций есть душа, и это является самой страшной мировой новостью. Маркетинг отныне является инструментом социального контроля, именно он формирует бесстыдную расу наших хозяев. Контроль осуществляется через краткосрочные операции и молниеносные прибыли, но вместе с тем он непрерывен и безграничен. Дисциплинарные общества были, напротив, нацелены на долгосрочные проекты, действовавшие периодически. Человек отныне не человек-заключенный, но человек-должник. Справедливо, что капитализм удерживал в крайней нищете три четверти человечества, слишком бедного, чтобы стать должниками, и слишком многочисленного, чтобы находиться в заключении. Поэтому обществу контроля придется столкнуться не только с размыванием границ, но и с социальными взрывами в трущобах и гетто»

Мы начали с книг как средства контроля и хотим вернуться к ним же в конце. В принципе есть тенденция, ведущая свое начало от Сенеки, провозглашающая опасность книг [43]. Но чаще мы признаем великую роль и полезность книг. Вероятно, и человечество стало человечеством под влиянием книг.

 Поэтому продолжим наше рассмотрение,  отталкиваясь от двух текстов. Это сказка «Волшебник страны Оз» Ф. Баума (у нас она более известна как «Волшебник Изумрудного города» А. Волкова) и сказка «Приключения Незнайки и его друзей» Н. Носова. Обе книги, видимо, не случайно стали в центр детского мира — советского и американского. Незнайка — герой отрицательного толка, зато Знайка вроде и положительный, но достаточно скучный, чтобы стать настоящим героем. Кстати, Н. Носов родился в Киеве, в 1927 г.поступил в Киевский художественный институт, потом, правда, перевелся. Первые главы Незнайки также были написаны у нас в Ирпене, в доме отдыха писателей.

 «Волшебник» Баума даже официально входит в список книг, сформировавших Америку [44]. Как демонстрирует биография Баума, он был достаточно неудачен абсолютно во всем, кроме написания этих книг. Он закончил свою первую книгу из 14 об этом путешествии Дороти в 44 года, и было это 9 октября 1899 года [45]. Часто его влияние отслеживают даже не столько от книги, как от фильма 1939 года. Эффекта Гарри Поттера от продаж книги не было, его издатель разорился через два года. Фильм впервые показали по телевидению в 1956 году, и его посмотрело 45 миллионов человек.

Ф. Баум был оккультистом и членом теософического общества, поэтому его и его книгу связывают с известным проектом по контролю над разумом — MKULTRA [46 — 49]. Он работает редактором, в 1892 году он и его жена вступают в теософическое общество [50]. Теософия, идущая повсеместно на Западе от Блаватской, тоже родившейся на Украине в Екатеринославле, сегодня — Днепр, характеризуется тем, что в наше время называют «позитивным мышлением», противоположным христианскому учению вины и греха.

Теософские авторы отмечают: «Дальнейшие доказательства пересечения Баума с Теософией можно найти в его детских книгах, особенно в «Волшебнике из ОЗ». Хотя читатели не смотрели на его сказки с точки зрения теософского содержания, важно то, что Баум стал известным автором детских книг после того, как познакомился с Теософией.  Теософскими идеями проникнута его работа, они же вдохновили его на эти сказки. В действительности Волшебник может рассматриваться как Теософская аллегория, наполненная Теософским и идеями от начала до конца. Эта  история пришла Бауму как вдохновение, он воспринял ее как дар извне, а возможно, из глубины самого себя» ([51], см. также  [52] и целую подборку статей на тему сказки Баума сайте американского теософского общества [53]).

Получается, что мы читаем тексты, особо не задумываясь о тех моделях жизни, которые за ними стоят. Нас интересует тактическое в виде конкретных слов и действий героев, а стратегическое, являющееся источником этих слов и действий, проходит мимо нашего внимания.

Вся эта история Волшебника трактуется как путь души к просветлению, что и означает дорога из желтого кирпича, а в буддизме именуется «золотой тропой». Здесь также видят работу с конфликтующими идеями, подобные мифу, позволяющему порождать в результате противоположные интерпретации (цит. по [54]). В книге находят также борьбу с популизмом [55]. То есть открыто множество интерпретаций этого классического на сегодня текста. Например, можно насчитать такие [56]:

— политическая сатира: дорога из желтого кирпича представляет золотой стандарт, ведьма — банкиры и промышленники, контролирующие людей,

— религиозная аллегория: здесь много разных интерпретаций, например, песню Дороти «Над радугой» связывают с рассказом о Ное, а Изумрудный город представляют как новый Иерусалим,

— феминистский  манифест: Дороти трактуется как первая феминистская ролевая модель,

— теософская интерпретация: желтая дорога ведет к просветлению, серебряные туфельки соединяют физические тела с астральными, а также такая интерпретация, что Баум предвидел приход новой духовности вместо старых религий [46] (см. также [57]),

— наркотическое путешествие: сказку рассматривают как описание действия наркотиков на людей, которые никогда до этого не пробовали их, кстати, есть там и маковое поле, где засыпают герои (см. и другие нарко-отсылки [58]).

При этом сам Баум подчеркивал, что все было написано ради удовольствия детей [59]. И еще: у Баума Дороти носит серебряные туфли, Но создатели фильма поменяли их на красные, поскольку они лучше смотрелись на фоне дороги из желтого кирпича [60].

Эти интерпретации показывают, что наш и так сложный мир можно усложнить многократно, вводя в него дополнительные виртуальности. Есть и юнгианская интерпретация «Волшебника«, причем интервью с автором этой концепции Дж. Бибом хорошо называется — «Чей миф изберет Америка» [61 — 62]. В этом интервью 2011 года он говорит: «В «Волшебнике из страны Оз» вы получаете совершенно новый американский миф, в котором в конце концов никто не претендует на то, чтобы быть во главе чего бы то ни было. Люди бегут напуганными, и они не знают, как достичь своих целей. В конце фильма Дороти удается вернуться домой в Канзас и воссоединиться со своим миром реально. В фильме есть прекрасное качество простоты, как будто найденное в маленьком магазинчике. Это характеристика, которую хотелось бы, чтобы нашла Америка — уйти от того, чтобы быть самой великой страной мира и стать достаточно хорошей страной; оставить позади героя и стать просто хорошим гражданином мира».

Об Обаме он говорит, что его не интересует миф героя, поскольку он сам относится к постгероической эпохе. Его интересует архетип хорошего родителя. Он хочет, чтобы все вокруг были хорошими родителями, защищали инфраструктуру и страну.

В Дороти Дж. Биб видит лидера, создавшего успешную команду из всех, кто встретился ей по пути [63].

Как и в случае с американскими детьми, которые выросли  с «Волшебником из страны Оз», не было ни одного ребенка в СССР, который не знал бы Незнайку.

Из Н. Носова с его Незнайкой исследователи также делают множество выводов. Приведем два из них:

— «Нам не дано помнить прошлые воплощения. Хороший пример вышеизложенного в детской книге Носова «Незнайка в Солнечном городе». Чтобы получить волшебную палочку, Незнайке нужно было сделать подряд три добрых дела, но при этом не думать, что он их делает ради волшебной палочки. И он начал делать добрые дела, но сначала три подряд никак не получались, а потом он не мог не думать, что делает добро ради волшебной палочки, хоть и делал подряд по три добрых дела. И наконец, так привык делать добрые дела, что перестал думать о волшебной палочки и получил её. Приблизительно такой принцип и у Кармы, только вместо волшебной палочки «награда» нравственность-праведность-святость. А в дальнейшем наша сущность переходит от человека в нового носителя, уже не человека (может в ангела) и совершенствуется дальше. Нравственность как раз и есть то, (если конечно человек нравственен) что заставляет нас добровольно держаться в пределах норм и стандартов. Для нравственного человека украсть или соврать так же противно, как извиняюсь нагадить в штаны. Нравственность зависит от количества перевоплощений, чем больше перевоплощений пережила сущность, тем выше нравственность индивида» [64],

— «Вспомните Незнайку! Более талантливого порождателя хаоса найти трудно. Практически все персонажи сказки Е. Носова о Незнайке знают о своем предназначении. Винтик- винтит, Пончик- гурманит, Знайка — информирует всех и вся. И только Незнайка создает ситуацию хаоса и тем самым побуждает других выйти за пределы предлагаемых образцов. Потеря веры в успех, выученная беспомощность, отсутствие реальных возможностей для проявления индивидуальности – это лишь некоторые постсоветские реликты, влияющие на поведение в актуальной жизненной ситуации. От этого стремление регламентировать все и всех, прописать процедуры, контролировать ситуацию, страх делегировать полномочия – это лишь некоторые признаки неумения жить в неопределенности»  [65].

Если поискать аналогии в традиционных сказках, то Незнайка — это, по сути, современная реинкарнация Иванушки-дурачка. Вряд ли он может подходить под стандартизированные образы соцреализма типа рабочего или коммуниста. Ими Незнайка никогда не станет. Его плюсом является то, что Незнайка находит выход из любого положения в свою пользу. Мир как бы благоволит к нему, хотя он и не самый правильный его представитель.

Носов создает своих коротышек по аналогии с дореволюционной сказкой А. Хвольсон «Царство малюток. Приключения Мурзилки и лесных человечков», которая сама написала их по мотивам канадских комиксов [66 — 67]. Но это отнюдь не прямое заимствование, как в «Приключениях Буратино» А. Толстого или «Волшебника Изумрудного города» А. Волкова. У Хвольсон действуют эльфы, и это совсем другая атмосфера.

Незнайка проверяет мир вокруг на прочность. Он вмешивается в жизнь почти каждого из коротышек.  Это потому, что он — трикстер, роль которого по мнению К. Кереньи во внесении беспорядка в упорядоченность: «Беспорядок — неотъемлемая часть жизни, а Трикстер — воплощенный дух этого беспорядка. Его функцией в архаическом обществе вернее, функцией мифологических сюжетов о нем повествующих, является внесение беспорядка в порядок, и таким образом, создание целого, включение в рамки дозволенного опыта недозволенного» [68].

Он еще говорит, что у трикстера хитрость и глупость идут рука об руку, упоминает его как духе беспорядка, врага любых границ. Г. Гусейнов перечисляет многие реальные персонажи современных политиков, играющих эту роль, начиная с В. Жириновского. Он также рассматривает ситуацию в историческом разрезе, говоря: «Трикстерская роль присуща многим историческим персонажам на всем протяжении античности, причем не только собственно мифологической. Но если мы посмотрим и на последние годы романовской, предреволюционной России и вчитаемся в журналы с 1905 по 1912 годы, мы увидим, что это первые годы широкого распространения настоящих масс-медиа, и мы поймем, что и здесь сквозь карикатурность пробивается настоящая новая мифология. Самый знаменитый персонаж тут — Распутин. В «Окаянных днях» Бунина и вовсе революционная Россия целиком предстает как трикстерская страна. А вот более поздние примеры раннего СССР: Тимур и его команда, Воланд и его команда, Левинсон и его команда, Бендер и его команда. Чужак, испытывающий социум на здравомыслие. По-русски трикстерство называется стебом» [69].

И это вполне может быть, поскольку в дореволюционной ситуации создавались и вызревали новые типы поведения, как индивидуальные, так и массовые. Революция как новый тип поведения закладывается в предшествующие эпохи.

Г. Сатаров переносит функцию трикстера на общество в целом, когда говорит следующее: «Любой социальный порядок содержит встроенные в него подструктуры (роли, отношения, институты и т.п.), которые берут на себя функцию расшатывания и преодоления действующего социального порядка. Причем эти подструктуры существуют в обобщенном смысле легитимно, они охраняются обществом наряду с другими компонентами социального порядка, в том числе – отвечающими за его стабильность. Иными словами, любой социальный порядок содержит в себе зародыш своего отрицания. Будем использовать термин «преодоление структуры» для той роли (функции, миссии), которая осуществляется этими подструктурами в рамках социального порядка» [70]. Сатаров перечисляет в подобной роли шутов, скоморохов, юродивых.

В принципе Сатаров считает, что хаос легендирован, что он «спрятан» в нашей действительности, например, в гаданиях, в игре, в выборах [71]. Но он нужен, поскольку таким образом общество сохраняет свою способность к изменениям.

Роль Трикстера играет и Буратино А. Толстого. М. Липовецкий пишет об этом: «Тень мифологического трикстера-медитатора, возникающая за плечами Буратино, и придает ему архетипический статус в советской и постсоветской культурах. Семантика этого архетипа значительно шире толстовской утопии свободной марионетки. Буратино оказывается одним из ярчайших примеров медиаторов между советским и несоветским, официальным и неофициальным дискурсами. Но это как раз характерно практически для всех персонажей, обретших архетипический статус, будь то Чапаев или Штирлиц, — характерно и то, что все они так или иначе наделяются чертами трикстера. От этих героев Буратино отличает онтологическая чистота трикстерства — он абсолютный озорник, проказник, нарушитель конвенций, хулиган, наслаждающийся самой игрой превыше ее результатов. Он наиболее безыдейный персонаж советской культуры, никак не связанный ни с какими социальными или идеологическими моделями» [72].

Простые детские сказки оказываются не такими и простыми. Мы — рабы тех моделей мира, которые вкладывают в наши головы. А когда такая модель мира уже есть у нас в голове, мы рассматриваем ее как самую естественную, поэтому любые другие модели откидываем как недостоверные.

Как видим, тексты создают и хранят инструкции по новому поведению поведению, поэтому в них и видят как опасную, так и положительную роль [73 — 74]. Погружение в виртуальный мир заставляет читателя или зрителя неосознанно перенимать новые правила, поскольку происходит его ассоциация с героем, и элементы его мышления переходят в чужие головы.

Еще одним примером управления будущим поведением является управление прошлым. Сквозь трансформацию прошлого создаются и обосновываются правила поведения в настоящем. Это известное направление,  именуемое изобретением традиций, связано с именем британского историка-марксиста Э. Хобсбаума [75]. Как оказалось, например, шотландская юбка — килт является таким современным изобретением, искусственно вписанным в прошлое, чтобы отделиться от английских культурных традиций. Танец сиртаки был придуман для фильма «Грек Зорба». Таким же феноменом является придуманная история, которая через определенные промежутки времени начинает трактоваться как фактическая.

Хобсбаум говорит о феномене изобретения традиций, что они встречаются чаще, когда происходит быстрая трансформация общества нарушает социальные модели, для которых были созданы старые традиции. Новое поведение начинают выводить из придуманных традиций, таких же новых, как и само программируемое поведение.

Сегодняшний мир переходит на другие скорости жизни, требует других способов принятия решений. Новые поведенческие роли все время прорываются наружу. Ни общества, ни государства уже не могут выполнять ту роль сдерживающего начала, которая всегда была им свойственна. Старые механизмы поломаны, а новых — нет. И создается ощущение, что их уже и не будет.

            Литература

1.  Рівас М. Освічене неуцтво // zbruc.eu/node/79945
2.  The FBI and Religion: Faith and National Security Before and After 9/11. Ed. by S. A. Johnson, S. Weitzman. — Oakland, 2017
3.  Green E. How the FBI Is Hobbled by Religious Illiteracy // www.theatlantic.com/politics/archive/2017/02/the-fbi-and-religion/517746/
4. Gierzynski A. Harry Potter and the Millennials. Research Methods and the Politics of the Muggle Generation. — Baltimore, 2013
5. Gierzynski A. Harry Potter did help shape the political culture of a generation // theconversation.com/harry-potter-did-help-shape-the-political-culture-of-a-generation-29513
6. Griffiths S. Harry Potter cast a spell on the U.S. to propel Barack Obama to Presidency twice, professor claims //

www.dailymail.co.uk/sciencetech/article-2394636/Vermont-professor-Anthony-Gierzynski-claims-Harry-Potter-helped-Obamas-election.html

    7. Ross A. How Harry Potter Fans See the Presidential Election // time.com/4551438/harry-potter-donald-trump-voldermort-hillary-clinton-hermione/

     8. Главного врага Гарри Поттера зовут не Вольдеморт — Джоан Роулинг // news.flarus.ru/?topic=5178

     9. Иванкина Г. Магия Гайдара // zavtra.ru/blogs/magiya-gajdara

1. Хазагеров Г. Бесы в судьбе барабанщика // www.khazagerov.com/gaidar/103-gaidar.html
2. Елизаров М. На страже детской души // prochtenie.ru/news/27383
3. Найшуль В.А. Высшая и последняя стадия социализма // libertarium.ru/l_libnaul_brezhnev?PRINT_VIEW=YES
4. Зимина Т. Конфликтовать или кооперироваться? // www.nkj.ru/archive/articles/33680/
5. Плахова А. Гарри Поттер против Штирлица: как люди разных поколений выстраивают взаимоотношения // knife.media/potter-vs-stierlitz/
6. Рикель А.М., Тычинина М.И. Межпоколенческие различия стратегий межличностных отношений // docplayer.ru/amp/44825765-Problema-pokoleniy-v-kontekste-socialnyh-nauk.html
7. Гайдар шагает впереди. «Пятидневка» с Вадимом Тихомировым // www.radiorus.ru/brand/episode/id/62331/episode_id/1672387/
8. Елизаров М. Аркадий Гайдар, первая глава (эссе) // ru-elizarov.livejournal.com/237902.html
9. Елизаров М. Аркадий Гайдар, вторая глава (эссе) // ru-elizarov.livejournal.com/238357.html
10. Елизаров М. Аркадий Гайдар, пятая глава (эссе) // ru-elizarov.livejournal.com/239756.html
11. Быков Д. СССР — страна, которую придумал Гайдар. Стенограмма лекции // gaidarfund.ru/articles/1154/
12. Марголит Е. Почему я ненавижу современное кино? Интервью // archives.colta.ru/docs/13592
13. Марголит Е. Советское кино, состоящее из орущего рта или из одних поднятых рук, — обидное заблуждение. Интервью // www.odnako.org/almanac/material/evgeniy-margolit-covetskoe-kino-sostoyashchee-iz-orushchego-rta-ili-iz-odnih-podnyatih-ruk-eto-obidnoe-zabluzhdenie/
14. Современная память россиян о войне // www.levada.ru/2018/05/11/sovremennaya-pamyat-rossiyan-o-vojne/
15. Талер Р. и др. Nudge. Архитектура выбора. Как улучшить наши решения о здоровье, благосостоянии и счастье. — М., 2017
16. Талер Р. Новая поведенческая экономика. Почему люди нарушают правила традиционной экономики и как на этом заработать. — М., 2017
17. Carroll A.E. What Barbershops Can Teach About Delivering Health Care // www.nytimes.com/2018/05/21/upshot/what-barbershops-c...;region=c-column-middle-span-region&pgType=Homepage&action=click&mediaId=thumb_square&state=
18. Victor R.G. a.o. A Cluster-Randomized Trial of Blood-Pressure Reduction in Black Barbershops // www.nejm.org/doi/full/10.1056/NEJMoa1717250
19. Santschi V. a.o. Improving Blood Pressure Control Through Pharmacist Interventions: A Meta?Analysis of Randomized Controlled Trials // www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC4187511/
20. Robinson N. Videogames, Persuasion and the War on Terror: Escaping or Embedding the Military-Entertainment Complex? // eprints.whiterose.ac.uk/127283/2/Videogames%20militarisation%20and%2
21. Bogost I. Playing politics: videogames forpolitics, activism and advocacy // journals.uic.edu/ojs/index.php/fm/article/view/1617/1532
22. Robinson N. a.o. Visualising War? Towards A Visual Analysis of Videogames and Social Media // eprints.whiterose.ac.uk/97841/3/Perspectives%20-%20Revised%20EssayRobinson%20and%20Schulzke.pdf
23. Belletto S. The Game Theory Narrative and the Myth of the National Security State // sites.lafayette.edu/belletts/files/2010/06/61.2.belletto1.pdf
24. Jameson F. Postmodernism and Consumer Society // art.ucsc.edu/sites/default/files/Jameson_Postmodernism_and_Consumer_
25. Jameson F. Postmodernism, or, The Cultural Logic of Late Capitalism. — London — New York, 1991
26. Green J. a.o. Inside the Trump Bunker, With Days to Go // www.bloomberg.com/news/articles/2016-10-27/inside-the-trump-bunker-with-12-days-to-go
27. Graves A. Did Hillary Clinton call African-American youth ‘superpredators?’ http://www.politifact.com/truth-o-meter/statements/2016/aug/28/reince-priebus/did-hillary-clinton-call-african-american-youth-su/
28. Kim Y.M. a.o. The stealth media? Groups and targets behind divisive issue campaigns on Facebook // journalism.wisc.edu/wp-content/blogs.dir/41/files/2018/04/Kim.FB_.StealthMedia.re_.3.two-colmns.041718-1.pdf
29. Professor Young Mie Kim publishes research on group and targets of divisive issue campaigns on Facebook // journalism.wisc.edu/2018/04/11/professor-young-mie-kim-publishes-research-on-groups-and-targets-of-divisive-issue-campaigns-on-facebook/
30. Beckett L. Texas high school shooting prompts talk of ‘contagion effect’ // www.theguardian.com/us-news/2018/may/19/santa-fe-high-school-shooting-contagion-effect
31. Towers S. Contagion in Mass Killings and School Shootings // journals.plos.org/plosone/article?id=10.1371/journal.pone.0117259
32. Harari Y.N. Why fascism in so tempting — and how your data could power it /www.ted.com/talks/yuval_noah_harari_why_fascism_is_so_tempting_and_
33. Делез Ж. Post scriptum к обществам контроля // aitrus.info/node/754
34. Фуреди Ф. Книги опасны! // inosmi.ru/social/20180312/241674956.html
35. Books that shaped America. 1900 to 1950 // www.loc.gov/exhibits/books-that-shaped-america/1900-to-1950.html
36. L Frank Baum: the real Wizard of Oz // www.telegraph.co.uk/films/2016/05/06/l-frank-baum-the-real-wizard-of-oz/
37. The Occult Roots of The Wizard of Oz // thenwwrdor.blogspot.com/2012/09/the-occult-roots-of-wizard-of-oz-by-vc.html
38. The link of Rainbows to MK Ultra // themanyfacesofthezodiac.com/2013/04/30/the-link-of-rainbows-to-mk-ultra/
39. RDR: MK ULTRA at work in Tucson attack? // www.reddirtreport.com/general/rdr-mk-ultra-work-tucson-attack
40. Springmeier F. a.o. The Illuminati Formula to Create an Undetectable Total Mind Control Slave // educate-yourself.org/mc/illumformula1chap.shtml
41. Koupal N.T. On the road to Oz: L. Frank Baum as Western editor // www.sdhspress.com/journal/south-dakota-history-30-1/on-the-road-to-oz-l-frank-baum-as-western-editor/vol-30-no-1-on-the-road-to-oz.pdf
42. Algeo J. Oz — A Notable Theosophist: L. Frank Baum // www.theosophical.org/publications/1583
43. Algeo J. Oz as Myth and Mysticim // www.theosophical.org/publications/1550
44. Articles on Oz from a Theosophical perspective // www.theosophical.org/42-publications/quest-magazine/1581—sp-1489238150
45. Derry K. “Like You Could Read What Was Inside of Me”: Genocide, Hermeneutics, and Religion in The Wizard of Oz // www.researchgate.net/profile/Ken_Derry/publication/283895165_Like_You_
46. Parker D.B. The Rise and Fall of The Wonderful Wizard of Oz as a «Parable on Populism» // www.halcyon.com/piglet/Populism.htm
47. The wizard of Oz: five alternative readings // www.bbc.com/culture/story/20140819-the-wizard-of-oz-hidden-meanings
48. Parker D.B. Oz: L. Frank Baum’s Theosophical Utopia // www.academia.edu/2511173/Oz_L._Frank_Baum_s_Theosophical_Utopia
49. Trippy Films: The Wizard of Oz (1939) // turnmeondeadman.com/trippy-films-the-wizard-of-oz-1939/
50. Over the rainbow. Meaning // www.shmoop.com/over-the-rainbow/meaning.html
51. Nix E. 8 things you may not know about «The wizard of Oz» // www.history.com/news/8-things-you-may-not-know-about-the-wizard-of-oz
52. Houlberg L. The Wizard of Oz: More Than Just a Children’s Story // wr.english.fsu.edu/College-Composition/Our-Own-Words-The-James-M.-McCrimmon-Award/Our-Own-Words-2005-2006-Edition/The-Wizard-of-Oz-More-Than-Just-a-Children-s-Story-by-Lauren-Houlberg
53. Peay P. Academy Awards 2011: Which Myth Will America Choose? // www.huffingtonpost.com/pythia-peay/academy-awards_b_826464.html
54. Beebe J. Typing the group mind. Part 1 // typeindepth.com/2011/03/typing-the-group-mind-%E2%80%93part-i/
55. Когда проснутся спящие // ezotera.ariom.ru/2014/05/24/ezoterika.html
56. Клюева Н.В. От чего зависит успех в бизнесе? // textarchive.ru/c-2489357-pall.html
57. Хвольсон А. Царство малюток. Приключения Мурзилки и лсеных человечков // sheba.spb.ru/lib/hvolson.htm
58. Казюлькина И. Незнайка // bibliogid.ru/muzej-knigi/lyubimye-geroi/362-neznajka
59. Радин П. Трикстер. Исследование мифов североамериканских индейцев с комментариями К.Г. Юнга и К.К. Кереньи. — СПб., 1999
60. Гусейнов Г. Трикстер нашего времени // www.openspace.ru/article/515
61. Сатаров Г. Как возможны социальные изменения: обсуждение одной гипотезы // old.memo.ru/uploads/files/549.pdf
62. Сатаров Г.А. Институты хаоса: проблема узнавания // cyberleninka.ru/article/v/instituty-haosa-problema-uznavaniya
63. Липовецкий М. Утопия свободной марионетки, или как сделан архетип (Перечитывая «Золотой ключик» А.Н. Толстого) // magazines.russ.ru/nlo/2003/60/lipov.html
64. Pombo R.F. How one hundred years of solitude redefined Latin America // www.bbc.com/culture/story/20180524-one-hundred-years-of-solitude-redefining-latin-america
65. Морякова М. Книги опасны? // ne-text.ru/2018/04/02/%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8-%D0%BE%D0%BF%D0%B0%D1%81%D0%BD%D1%8B/
66. The Invention of Tradition. Ed. by E. Hobsbaum, T. Ranger. — Cambridge etc., 2000

http://hvylya.net/analytics/society/domashnie-voynyi... 

III. Организация жизни как цель внутреннего информационно-виртуального воздействия

6.06.2018

Мир вокруг нас не является таким системным и однородным, как это нам всегда представляется. Он полон отклонений и вариантов, которые многочисленные институты государства и общества пытаются приглушить, изменить, запретить, возвращая всех в единое движение. Протесты редко приходят к победам, они скорее представляют собой эмоциональные взрывы, которые с большой долей вероятности затихают. Ведь против них работают мощные организационные структуры государства или общества, которых нет у протестов.

Правда, Адам Михник справедливо заметил: «Протесты не обязательно должны заканчиваться успехом. Важно, что появилась достаточно широкая среда как правило молодых людей, у которых в опыте есть участие в подобных протестах. Придет момент, когда это станет бесценным капиталом» [1]. То есть речь идет о создании иной азбуки поведения, чем та, которая навязана населению правящим классом.

Все это модель изменения поведения больших массивов людей. Она может реализоваться для страны или группы стран, когда, например, 1968 г. стал таким открытием нового языка поведения, прокатившись по многим странам: от Парижа до Праги. Это может быть также воздействием в конкретных сферах (политика, экономика, сфера здоровья и под.).

Либеральная модель экономики, царящая сегодня, была не всегда, она тоже пришла в борьбе с моделью государственного капитализма. И в результате победила либеральная модель, которую исповедовали Р. Рейган и М. Тэтчер. Однако сегодня возникло мнение, что госкапитализм китайский развивается лучше либерального американского, поскольку ему удается решать многие проблемы быстрее [2]. Китай задерживает свое демократическое развитие, вероятно, видя свои будущие цели несколько в ином контексте.

Либеральная модель возникает в результате жесткого давление на массовое сознание, которое было организовано с подачи будущего лауреата Нобелевской премии Ф. Хайека, получившего в результате также и свой приз — лауреатство.

Хайек работал по следующему способу продвижения либеральной модели. Он предложил Э. Фишеру создать серию think tank’ов, с помощью которых можно обработать публичных интеллектуалов, являющихся любителями чужих идей, а они уже в свою очередь будут говорить с населением [3 — 6]. И Фишер за свою жизнь создал не один и не два, а несколько сотен think tank’ов. Практически перед нами способ, о котором мы уже несколько раз писали. Так проблему воздействия на население видел Грамши с его теорией гегемонии, которая была реализована западными странами, так работал Советский Союз со своим населением, контролируя создание любой виртуальной продукции, предложив для этого свою модель видения мира — социалистический реализм. Человек видит вокруг то, что выписано в его модели мира, все остальное пробивается в его мозги с трудом. И модель мира входит не только с помощью репрессий, а и вполне естественным путем.

Об истории вхождения либерального капитализма мы много раз уже писали. По сути, главным здесь является использование в качестве рупора уже проверенных средств воздействия, контент для которых и поставляли think tank’и своими подтверждающими научными исследованиями. Кстати, Хайек отговорил Фишера от попытки политического воздействия с помощью выборов, поскольку выборы реагируют на уже царящее мнение, а не формируют его.

Вот его аргументация: «Если Фишер хочет изменить мир, он должен вместо этого создать think tank, рассматривающий проблему капиталистического свободного рынка без страха или благосклонности. Он должен производить научные исследования, которые были бы доступны и убедительны.  Ему нужно было привлечь и нанять так называемых продавцов подержанных товаров в идеях — учителей, журналистов, ученых, политиков, которые смогут распространять эти идеи широкой аудитории. Ему не следует руководствоваться тем, что является политически приемлемым на данный момент. Вместо этого надо сфокусироваться на полном изменении параметров экономических дискуссий, в результате меняя, что является политически возможным или невозможным через более длительный период» [7].

Если вслушаться в эти слова, то можно понять, что, по сути, эта же модель лежит в основе, к примеру, цветных революций, которые также являются попыткой смены границ разрешенного — неразрешенного поведения. Они строятся на разрушении базового правила — безусловного подчинения граждан, на котором зиждется любая власть. И Дж. Шарп своими методами как раз разрушал эту безусловность, вводя несколько сотен методов ненасильственного сопротивления власти.

Директор одного из таких институтов, созданных Фишером, Дж. Бланделл как раз рассказывает о том, как вести эти войны идей ([8], см. также [9 — 10]). Вот названия некоторых разделов из его книги: Как повести за собой нацию, Ведение войны идей: почему здесь нет короткого пути, Хайек и продавцы подержанных товаров в идеях, Сила идей и под. Этот подход особо актуален и сегодня, когда происходит как повтор холодной войны, так и повтор именно войны идей.

Об идеологах think tank’ов говорят следующее: «поскольку они не являются членами правящего класса (у них нет в собственности или в управлении средств производства), им следует действовать в их  [правящего класса — Г.П.] интересах. Они не могут, как бы им не хотелось думать, действовать как индивиды, поскольку в условиях выбора они в сильной степени зависят от поддержки бизнеса для своего выживания» [11].

Весь мир построен с помощью самых разных операций влияния, которые исследователи видят как развертывание ресурсов для когнитивных целей, которые способствуют или изменяют поведение целевой аудитории [12]. Вопрос, видимо, только в охвате аудитории. И в данном случае с либеральной экономикой аудиторией становится весь мир.

Вероятно, по этой же причине привычный путь «газета + политика» показался Хайеку более тактическим, а не стратегическим, поскольку не позволял ввести существенные изменения. Именно поэтому его система начинает процесс влияния как бы на шаг раньше, условно говоря, не уровне созревших плодов, а на уровне корней высаживаемых деревьев. Тогда в результате не отдельные личности, а абсолютно все становятся адептами новой теории или нового поведения.

Сегодня есть попытки вычислить уровень глобального влияния страны в мире [13]. Здесь оказались сильными только 10 государств, на которые приходится почти половина силы влиятельности в мире. Результаты 2016 года таковы: США — 11.2%, Германия — 8.6%, Франция — 6.9%, Китай — 6.0%, Италия — 4.9%, Великобритания — 4.5%, Голландия — 4.2%, Россия — 4.0%, Испания — 3.4%, Бельгия — 2.4%. Если мы посмотрим на такой же индекс в 1963 г., то список первых пяти стран будет такой: США -25.1%, Великобритания — 15.0%, Франция — 12.3%, СССР — 5.8%, Западная Германия — 5.7%.

Как видим самые большие потери влиятельности получила Великобритания, сместившись со второго места на шестое. В списке также появился Китай, будущий рост влиятельности которого также вполне предсказуем.

Бизнес как открыто, так и скрыто формирует привычки и предпочтения населения, которые были бы интересны в первую очередь для бизнеса. Именно производители товаров придумали рекламу и паблик рилейшнз, чтобы продолжить управляемую производственную цепочку до каждой квартиры.

Но существенной разницей еще является то, что Хайек вводил новое понимание/поведение, а табачная и другие индустрии защищают старое. И они используют модель управления наукой, чтобы уничтожать опасные для их бизнеса факты.

Управляя научными результатами путем их финансирования, табачная и другие индустрии затем делают следующий шаг: они популяризируют нужные им результаты и подвергают сомнению ненужные. Они знают, как воздействовать на население, опираясь на те психографические модели, которые используют в микротаргетинге, когда «ведут» нужного кандидата или вмешиваются в выборы, как это было в случае российских интервенций в американские выборы.

Большая часть аргументов вертится вокруг проблемы «здоровья», поскольку именно это в первую очередь волнует людей и в случае воздействия как табачного дыма, так и в случае воздействия сладких газированных напитков.  Сахар, например, их усилиями выведен из списка опасных веществ, ведущих ожирению, поскольку дискуссию увели в сторону физических упражнений.

Обобщая, можно сказать, что наука все время занималась тем, каким способом происходит представление мира, на самом деле более актуальной задачей является то, каким образом происходит управление миром. В результате порождается тот тип информации, который удерживает сложившееся статус-кво. Условным ударом по массовому сознанию становятся специально подобранные научные исследования, поскольку люди им доверяют.

Табачная индустрия, например, в определенной степени пользуется той же моделью, которая была при продвижении либерального капитализма. В ней две составляющие:

— поддержка и распространение независимых исследований, которые поддерживают позицию табачной индустрии,

— финансирование дополнительных исследований, но с выборочной их публикацией [14 — 17].

Перед нами та же модель медиа-манипуляций, которая в норме осуждается, когда речь идет о, например, политике. Ее особенностью является опора на избирательно представленную науку, результаты которой совпадают с интересами табачных компаний. И, как видим, наука становится инструментом обмана, или в крайнем случае сомнений в истинном положении вещей.

Как говорит один из авторов книги: «Сомнение наш продукт, —  говорится в печально известном меморандуме, написанном одним из руководителей индустрии в 1969, — поскольку это лучший способ борьбы с набором фактом, который существует в головах населения […] Табачная индустрия сознательно поставила перед собой задачу борьбы с научными доказательствами путем производства сомнений».

Эта модель по производству сомнений работает во множестве областей, самой яркой из которых являются, например, грядущие климатические изменения. В этом случае речь даже не идет о коррупции, а о том, что Сорос назвал «фундаментализмом свободного рынка», то есть нельзя вводить никаких ограничений, рынок сделает это сам, если это понадобится. Это такая вера в магию рынка, пришедшая в восьмидесятые с Тэтчер и Рейган. Такой рынок напрямую связали с демократией. И снова можно говорить о магии демократии, хотя постсоветское пространство не пошло столь правильно, не получив в результате ни современной экономики, ни современной демократии.

Иногда человечество пользуется неуправляемыми процессами, которые приводят к важным результатам, правда, через десятилетия и столетия. Можно привести такие два примера:

— «из-за меркантилистского подхода, свойственного экономикам XVIII века, с их постоянным поиском ренты, англичане ввели высокие пошлины на французские вина, после чего на островах стали варить пиво, а также массово употреблять эль и ром. С непривычки к крепким напиткам среди англичан начал развиваться алкоголизм, но кривая смертности и заболеваний (особенно в городах, где жило подавляющее число королевских поданных) пошла вниз. Тогда ведь и холеру победили, и тиф. Разумеется, в это неожиданное оздоровление нации внесла свой вклад и привычка к чаю, так как заварка, как и приготовление пива, требует кипячения воды»  [18];

— «Если социальная среда требует людей определённого типа, они появляются, а если, наоборот, бракует — исчезают. На Западе люди вроде как более законопослушные, чем в России. Но 300–400 лет назад всё было совершенно иначе. Во времена Тридцатилетней войны немцев считали лгунами и бездельниками. Новые практики сначала силой врываются в быт, ломают традиции, но постепенно становятся естественными, и следующие поколения уже не понимают, как можно по-другому» [19].

Иногда правительства из-за финансовых ограничений принимают решения, которые явно приведут к негативным последствиям, хотя и не сразу. К такому типу решений, вызванных экономическими причинами, является, например, уже реализуемое намерение правительств Японии и Австралии, сократить, а то и вовсе прекратить финансирование гуманитарных и социальных наук как таких, что не помогают экономическому развитию [20 — 25].

Это более сильная по последствиям инициатива, чем многие другие, о которой все молчат. Она будет трансформировать мозги человечества, а не просто тела.

За столетия человечество потеряло мощное воздействие религии. Уход религии выглядит как бы вполне понятным и правильным с точки зрения человека рационального. Но многие сегодняшние процессы явно ставят под сомнение такую рациональность.

В защиту религии нам встретились интересные доводы вполне рационального порядка. Это статья в газете New York Times профессора философии С. Асмы «Что религия дает нам (чего не может дать наука)» [26]. У него есть и книга 2018 года на эту же тему «Почему нам нужна религия» [27].

Его аргументы таковы: иррациональность религии вовсе не означает, что она неприемлема или не имеет ценности. Эта иррациональность может лежать в основе ее силы. У человека есть три операционных системы: самая древняя рептильная (драться или бежать), мозг млекопитающего (эмоции) и недавно возникший неокортекс с рациональностью. Религия раздражает рациональный ум, но вполне уживается с эмоциональным, поскольку может успокоить боли

Асма пишет: «Религиозные практики являются формой социального взаимодействия, улучшающих психологическое здоровье. Когда вы потеряли кого-то, религия предоставляет терапевтический набор ритуалов и представлений, производящих окситоцин, внутренние опиоиды, допамин и другие позитивные последствия, которые помогают бороться и выживать. Религиозные представления играют роль, но они не являются первичным инструментом предоставления такой терапевтической силы. Это религиозные практики (ритуалы, набожные действия, песни, молитвы, рассказы) управляют нашими эмоциями, давая нам возможность заботиться о других в печали, или давая нам направление и выход для гнева».

Общий его вывод таков, что религию нельзя оценивать на уровне неокортекса, как это делают современные ученые, опираясь на рациональные научные методы. В книге он подчеркивает, что проблема состоит не в противопоставлении правды и неправды, а в напряжении между потребностями эмоционального мозга и мозга рационального.

В одной из своих статей, посвященной роли эмоций, он подчеркивает, что людьми нас сделала семья ([28], см. также его статью о роли человеческого воображения, которое он считает более древним приобретением человечества, чем язык [29]).

Он считает, что «эволюция семьи сыграла огромную роль в создании стабильной, безопасной среды для появления человеческой информационной культуры. Более продолжительные и более безопасное детство должно было также способствовать росту внутреннего субъективного пространства головы — без сомнения, это привело к большей репрезентативной утонченности и, в конечном итоге, языку».

Тем не менее нам придется снова вернуться от духовного к физическому существованию человека. Сходная с производством и распространением табачных изделий проблема возникла и в случае производства продуктов питания, большая часть которых, по сути, несет угрозы здоровью человечества. Но бизнес есть бизнес, он не может бросить производство, которое приносит миллиарды. И опять запущена та же модель научной манипуляции.

М. Нестле пишет: «Исследование питания, идущее со стороны индустрии, как и исследования, спонсированные табачной, химической и фармацевтической промышленностями, почти неизбежно производят результаты, подтверждающие преимущества или отсутствие вреда продукции спонсоров, даже когда исследования с независимым финансированием приходят к противоположным заключениям. Хотя достаточное количество доказательств демонстрирует, что эти индустрии сознательно влияют на разработку, результаты и интерпретацию проплаченных ими исследований, меньше известно о влиянии продуктовых компаний на спонсорство изучения питания» [30].

Все это часто трудно доказать. Однако время от времени в медиа всплывают внутренние документы. Например, Кока-Кола пытается минимизировать последствия сладких напитков на ожирение, а производители сладостей для детей пытаются доказать, что дети, которые едят сладости, имеют более здоровый вес, чем те, кто не есть сладости.

Кока Кола спонсирует исследования, которые объясняют проблему ожирения отсутствием физических упражнений, а не тем, что человек ест [31].  В действительности все, наоборот, у человека в результате упражнений даже увеличивается аппетит [32]. Однотипно физическая активность детей не является ключевой для веса. У взрослых также не удалось доказать, что физически активный человек скорее наберет вес, чем человек, ведущий сидячий образ жизни [33].

И это достаточно активные интервенции. Так было потрачено в одной из кампаний 600 000 долларов, а это соответствует 5.3 миллиона долларов 2016 года, чтобы обучить «людей, которые никогда не изучали биохимию, что сахар помогает выжить своей энергией, необходимой для наших ежедневных проблем»  [34].

Эта проблема получила новое развитие, когда Чили, оказавшись в эпидемии ожирения, законодательно ввела яркие объявления на упаковке, раскрывающие опасные объемы натрия, калорий, сахара, насыщенных жиров [35 — 38]. Продуктовые лоббисты заблокировали попытки сделать то же самое в других странах.

Две трети жителей Чили страдают от ожирения, это касается также ряда других латиноамериканских стран. В Мексике, например, ожирениям страдают 74% женщин и 70% мужчин [39 — 40]. И это привело к настоящей войне с ожирением, но на научных основаниях [42 — 42].

Корпорация РЭНД вывела несколько правил из этого опыта [43]:

— необходимость действия (в Чили каждый час умирал один человек от последствий ожирения, в США — три человека каждый пятнадцать минут),

— понимание проблемы: ожирение является результатом потребления излишнего сахара, соли и жира из сверхобработанных продуктов и напитков, было решено идти по пути указания на продукты, которые следует избегать,

— на первом месте люди: мнение промышленности учитывается, но на первом месте должны быть люди,

— простые коммуникации: у людей нет времени в магазине вычитывать то, что написано мелким шрифтом, и высчитывать калории, по этой причине были разработаны простые предупреждающие знаки: «Много сахара», «Много калорий», «Много жира», «Много соли».  Эти знаки должны быть, если на 100 грамм продукта приходится 275 калорий, 400 миллиграмм соды, 10 грамм сахара или 4 грамма насыщенных жиров.

Правилом потребителей стало выбирать такую упаковку с продуктом, где меньше таких знаков, а еще лучше — когда их нет вовсе. Еда с такими черно-белыми знаками запрещена в школах, ее нельзя рекламировать детям младше 14 лет. Нельзя использовать изображения детских героев на таких упаковках и в рекламе, направленной на детей. В 2014 г. Чили ввела 18% налог на сладкие напитки, Мексика — 10%, что привело к падению продаж на 12%. Чили поставило себе целью изменить привычки питания 18 миллионов людей.

Ожирение вызывает увеличение расходов на медицину в связи с болезнями, вызываемыми излишним весом. В Чили в 2016 г. такая медицинская цена ожирения составила 800 миллионов долларов. Сейчас это 2.4% расходов на медицину, но по прогнозам в 2030 г. эта цифра может достичь 4%.

Главный борец с продуктовыми компаниями сенатор Жирарди говорит: «Сахар убивает больше людей, чем терроризм и автомобильные аварии вместе взятые». Самое важное в результате — чтобы избежать ужасных черных наклеек  продуктовые компании сами стали менять содержимое своих продуктов. В результате 20% продуктов уменьшили опасное содержимое. Это сделала, например, Нестле со своим шоколадным напитком.

В принципе первая десятка стран по потреблению сладких напитков такова: Чили, Мексика, США, Аргентина, Саудовская Аравия, Германия, Голландия, Словакия, Австрия, Бразилия [44]. Причем еще не совсем ясна и роль фруктовых соков.

Перед нами сегодня проходит бесконечная череда интервенций в человеческое сознание, призванная его изменить в лучшую сторону. Это, примеру, работа с потенциальными самоубийцами [45]. Здесь хорошо себя показала диалектическая поведенческая терапия, когда человека пытаются выводить из исключительно черно-белого мира [46]. Поскольку они продвигают не мир «или/или», а такой, который позволяет совместить хорошее и плохое в одном человеке, интересным выглядит сопоставление с телевизионным сериалом «Прослушка», где тоже нет исключительно позитивных или негативных героев, где все, включая полицейских, одновременно являются и плохими, и хорошими [47].

Нет ни одного отклонения в поведении, против которого не искалось бы практическое противоядие. Это и борьба с тем, что дети видят рекламу алкогольных напитков в среднем три раза в день [48]. Это и терапия по отношению к сексуальному насилию [49], это декриминализация наркотиков в Норвегии [50], это запрет продавать сладости у касс в Великобритании, поскольку здесь дети тоже страдают от ожирения [51], это опыты по изменению поведения гарвардского центра по коммуникациям в сфере здоровья, который выступил сейчас с очередной новой инициативой [52 — 54].

А до этого у него были по крайней мере три успешные инициативы, прошедшие проверку реальностью. Это и финский опыт по снижению уровня сердечных болезней [55].

Целые страны могут похвалить успешным опытом в некоторых подобных областях. Исландия, например, занялась тем, что отучила своих подростков от алкоголя и наркотиков [56 — 58]. В результате число 15-16 летних, которые были пьяны в предыдущем месяце, снизилось с 42% в 1998 до 5 % в 2016. Процент тех, кто когда-либо пробовал коноплю, упало с 17 процентов до семи. Ежедневно курящими перестали быть 23%, таких осталось только 3%.

В основе изменений лежала программа профессора психологии из США Х. Милкмана, которую он применил сначала в Денвере [59 — 60]. Идея Милкмана была в том, что наркотики и алкоголь люди используют для борьбы со стрессом. Дети должны были получить что-то, что даст им альтернативу наркотикам и преступности. Их и стали обучать этому другому: музыке, танцам, искусству, боевым искусствам, правилам жизни. Милкмана позвали в Исландию для создания такой программы, и теперь он и живет там, где достигнут максимальный успех.

Милкман говорит: «Мы знаем, что мозг — это гигантская фармацевтическая фабрика, производящая свои собственные вещества, воздействующие на мозг. Если люди становятся зависимыми от самопорождаемых изменений в химии мозга, почему бы не начать естественное движение, когда химия мозга будет воздействовать на них в позитивном направлении, от чего выиграют и они, и общество?». То есть Милкман предложил заменить наркотический тип борьбы со стрессом другим, и выиграл (см. некоторые другие подробности этого эксперимента [61 — 65]).

Кстати, еще одной из его идей стала необходимость увеличения времени, которое родители проводят со своими детьми. Когда страна это поняла, то с 1997 по 2012 г. время, которое проводили со своими 15-16- летними детьми родители, возросло вдвое, и это тоже отразилось на сокращении неправильного поведения подростков.

Такой мировой опыт, причем с позитивными результатами, огромен во многих областях. Причем меняются не только отдельные индивиды, но и целые страны. Только такого опыта нет у нас. Его надо изучить, разложить на составляющие и собрать вариант, который подойдет нам. Приблизительно так, как говорит о социальных моделях В. Найшуль: «Я бы вообще уподобил культурное наследие, в том числе и в области хозяйственных отношений, конструктору “Lego”. В нем есть много всяких деталей. И из них можно собрать самолет, а можно автомобильчик. Но для этого нужно детали знать. Для начала хотя бы отрефлексировать произведения Лескова и Салтыкова-Щедрина, потому что они полны наших институциональных моделей. Например, лесковский “кадетский монастырь” повторился в советское время в лучших математических школах. Очень много образцов, раз зародившихся, потом проходят через всю нашу историю. И пока мы их не осознаем и не проанализируем, мы не научимся самостоятельно собирать наши экономические, политические и общественные устройства» [66].

Трансформируется мир, меняются люди, все пришло в движение, заняв совершенно новые позиции. По этой причине старые методы управления часто перестают работать вообще. Они есть, их изучают в университетах, но они не имеют смысла в новых условиях. На новые вызовы нужно отвечать новым инструментарием, а не пытаться победить их по-старому. Ничего не делая, или делая неверно, мы получим такое же «ничего» вместо результата.

Литература

1. Кувалдин С. Диктатура рушится, когда этого никто не ждет.Интервью с А. Михником // republic.ru/posts/90930
2. Rattner S. Is China’s version of capitalism winning? // www.nytimes.com/2018/03/27/opinion/china-economy-sta...;pgtype=Homepage&clickSource=story-heading&module=opinion-c-col-right-region&region=opinion-c-col-right-region&WT.nav=opinion-c-col-right-region
3. Chafuen A. F.A.Hayek, Free-Market Think Tanks, And Intellectual Entrepreneurs // www.forbes.com/sites/alejandrochafuen/2017/03/16/f-a-hayek-free-market-think-tanks-and-intellectual-entrepreneurs/#1161b4e652dc
4. Chafuen A. Antony Fisher and think tanks // www.chafuen.com/home/free-market-think-tanks/antony-...;showPrintDialog=1
5. Antony Fisher // en.wikipedia.org/wiki/Antony_Fisher
6. Frost G. Champion of liberty // www.iea.org.uk/sites/default/files/publications/files/upldbook443pdf.pdf
7. Littlewood M. How free marketeers triumphed in the battle of ideas // www.telegraph.co.uk/news/general-election-2015/politics-blog/11683274/How-free-marketeers-triumphed-in-the-battle-of-ideas.html
8. Blundell J. Waging the war of ideas. — London, 2001
9. Blundell J. Hayek, Fisher and The Road to Serfdom // Hayek F.A. The Road to Serfdom. — London, 2001
10. Blundell J. The life and work of Sir Antony Fisher // iea.org.uk/blog/the-life-and-work-of-sir-antony-fisher
11. Murray G. Think Tanks, Economic Liberalism and Industrial Relations // research-repository.griffith.edu.au/bitstream/handle/10072/1964/27283.pdf?…
12. Hollis D.B. The influence of war; the war for influence // poseidon01.ssrn.com/delivery.php?hcss.nl/sites/default/files/files/reports/Power%20and%20Influence.pdf
13. Oreskes N., Conway E.M. Merchants of Doubt: How a Handful of Scientists Obscured the Truth on Issues on tobacco smoking to global warming. — New York etc., 2010
14. Oreskes N. Merchants of Doubth // www.columban.jp/upload_files/data/EE0016_MerchantsofDoubt.pdf
15. H-Environment Roundtable Reviews // networks.h-net.org/system/files/contributed-files/env-roundtable-1-2.pdf
16. Weatherall J.O. a.o. How to Beat Science and Influence People: Policy Makers and Propaganda in Epistemic Networks // philsci-archive.pitt.edu/14258/
17. Бавильский Д. Когда все ружья стреляют. Почему у англичан все получилось, причем не только с ружьями // gorky.media/reviews/kogda-vse-ruzhya-strelyayut/
18. Кулешов А. Цифророжденные // kot.sh/statya/3821/cifrorozhdyonnye
19. Dean A. Japan’s humanities chop sends shivers down academic spines // www.theguardian.com/higher-education-network/2015/sep/25/japans-humanities-chop-sends-shivers-down-academic-spines
20. Grove J. Social sciences and humanities faculties ‘to close’ in Japan after ministerial intervention // www.timeshighereducation.com/news/social-sciences-and-humanities-faculties-close-japan-after-ministerial-intervention
21. Japanese government asks universities to close social sciences and humanities faculties // monitor.icef.com/2015/09/japanese-government-asks-universities-to-close-social-sciences-and-humanities-faculties/
22. Jump P. Tony Abbott win leads to humanities funding fears // www.timeshighereducation.com/news/tony-abbott-win-leads-to-humanities-funding-fears/2007137.article
23. Barnett T. Are the humanities in crisis? In Australia, the sector is thriving // theconversation.com/are-the-humanities-in-crisis-in-australia-the-sector-is-thriving-39873
24. Delany E. Humanities studies under strain around the globe // www.nytimes.com/2013/12/02/us/humanities-studies-under-strain-around-the-globe.html
25. Asma S.T. What Religion Gives Us (That Science Can’t) // www.nytimes.com/2018/06/03/opinion/why-we-need-relig...;pgtype=Homepage&version=Moth-Visible&moduleDetail=inside-nyt-region-4&module=inside-nyt-region&region=inside-nyt-region&WT.nav=inside-nyt-region
26. Asma S.T. Why we need religion. — New York, 2018
27. Asma S.T. Families made us human // aeon.co/essays/how-families-and-feelings-built-human-culture
28. Asma S.T. Imagination is ancient // aeon.co/essays/imagination-is-such-an-ancient-ability-it-might-precede-language
29. Nestle M. Food Industry Funding of Nutrition Research The Relevance of History for Current Debates // www.foodpolitics.com/wp-content/uploads/Sugar-Commentary_JAMA-IM_16-1.pdf
30. O’Connor A. Coca Cola funds scientists who shift blame for obesity away from bad diets // well.blogs.nytimes.com/2015/08/09/coca-cola-funds-scientists-who-shift-blame-for-obesity-away-from-bad-diets/?_r=1
31. Carroll A.E. To Lose Weight, Eating Less Is Far More Important Than Exercising More // www.nytimes.com/2015/06/16/upshot/to-lose-weight-eating-less-is-far-more-important-than-exercising-more.html
32. Choi C. AP Exclusive: How candy makers shape nutrition science // apnews.com/f9483d554430445fa6566bb0aaa293d1
33. Kearns C. a.o. Sugar Industry and Coronary Heart Disease Research. A Historical Analysis of Internal Industry Documents // www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC5099084/
34. Nestle M. Public health implications of front-of-package label // www.foodpolitics.com/wp-content/uploads/AJPH_FOP_18.pdf
35. Chile Seeks to Fight Obesity With New Food Labeling Law // www.voanews.com/a/chile-seeks-to-fight-obesity-with-new-food-labeling-law/3395681.html
36. Smith E. Chile Battles Obesity With Stop Signs On Packaged Foods // www.npr.org/sections/thesalt/2016/08/12/486898630/chile-battles-obesity-with-stop-signs-on-packaged-foods
37. Corvalan C. What the World Will Learn from Chile’s Bold Policy to Curb Obesity // www.bloomberg.org/blog/world-will-learn-chiles-bold-policy-curb-obesity/
38. Two-thirds of people in Mexico, Chile and Ecuador are obese, UN finds // www.theguardian.com/society/2017/apr/25/obesity-epidemic-latin-america-mexico-chile-ecuador-un-report
39. Owens M. Chile: one of the fattest nations on Earth // chileno.co.uk/science/chile-the-fattest-nation-on/
40. Jacobs A. In sweeping war on obesity, Chile slays Tony the tiger// www.nytimes.com/2018/02/07/health/obesity-chile-sugar-regulations.html
41. Chile’s ‘Radical’ Approach to Addressing Obesity // www.nytimes.com/2018/02/21/opinion/obesity-chile.html
42. Cohen D. What the world can learn from Cile’s obesity — control strategies // www.rand.org/blog/2017/12/what-the-world-can-learn-from-chiles-obesity-control.html
43. Luxton E. Which countries consume the most sugary drinks? // www.weforum.org/agenda/2015/12/which-countries-consume-the-most-sugary-drinks
44. Ramchand R. Suicide Prevention in California: Three Goals for Developing a Statewide Plan // www.rand.org/pubs/testimonies/CT494.html
45. Dialectical Behavior Therapy. What Is Dialectical Behavior Therapy? // www.psychologytoday.com/us/therapy-types/dialectical-behavior-therapy
46. Clyman J. What Dialectical Behavior Therapy and HBO’s «The Wire» Have In Common // www.psychologytoday.com/us/blog/reel-therapy/201107/what-dialectical-behavior-therapy-and-hbos-the-wire-have-in-common
47. Martino S. a.o. Drinking it in. The impact of youth exposure to alcohol advertising // www.rand.org/pubs/research_briefs/RB10015.html
48. Dockterman E. Inside sex offender therapy // Time. — 2018. — May 21

50 Супермаркетам в Британии запретят продавать сладости у касс // www.znak.com/2018-06-02/supermarketam_v_britanii_zapretyat_prodavat_sladosti_u_kass

1. Аскарян А. Лечебница вместо тюрьмы: Норвегия поддержала декриминализацию наркотиков // knife.media/norway-drugs/
2. Center for Health Communication //www.hsph.harvard.edu/chc/
3. With multitasking increasing behind the wheel, experts ponder how to keep drivers’ eyes on the road // www.hsph.harvard.edu/news/features/distracted-driving-car-fatalities/
4. Texting ourselves to death // www.hsph.harvard.edu/chc/texting-ourselves-to-death/
5. Williamhang E. Finland’s bold push to change the heart health of a nation // www.knowablemagazine.org/article/health-disease/2018/finlands-bold-push-change-heart-health-nation
6. Young E. Iceland knows how to stop teen substance abuse but the rest of the world isn’t listening // mosaicscience.com/story/iceland-prevent-teen-substance-abuse/
7. Young E. How Iceland Got Teens to Say No to Drugs // www.theatlantic.com/health/archive/2017/01/teens-drugs-iceland/513668/
8. «Мы решили предложить им кое-что получше». Как в Исландии подростков отучили пить и курить // mel.fm/novosti/4267305-alcohol
9. Sorrel C. Iceland Fixed Its Teen Substance-Abuse Problem By Giving Them Something Better To Do // www.fastcompany.com/3067732/iceland-fixed-its-teen-substance-abuse-problem-by-giving-them-something-better-to-do
10. How An American Helped Iceland Fix Its Teen Substance Abuse Problem // www.wbur.org/hereandnow/2017/03/09/iceland-teen-substance-abuse
11. The Iceland Model: How the Country Turned around its Teen Drug Problem // www.sandstonecare.com/blog/iceland-turned-around-teen-drug-problem
12. Poulos J. Why They Binge Drink. Their Responses Changed Everything // www.good.is/articles/iceland-teens-substance-abuse-solution
13. What Can Parents Learn From The Icelandic Model of Preventing Drug Abuse // www.teentreatmentcenter.com/blog/the-icelandic-model-of-preventing-drug-abuse/
14. Waugh R. Iceland has slashed levels of teenage drug use – here’s how they did it // metro.co.uk/2017/01/18/iceland-has-slashed-levels-of-teenage-drug-use-heres-how-they-did-it-6388139/?ito=cbshare
15. Harvey Milkman // redefineschool.com/harvey-milkman/
16. Найшуль В. Назад в будущее // foma.ru/vitalij-najshul-nazad-v-budushhee.html

______________________

© Почепцов Георгий Георгиевич