(структуралистские заметки на полях) 

     Самый известный роман Булгакова, а, возможно, и всей советской литературы в России и за ее пределами - «Мастер и Маргарита», став со времени публикации его – чуть более полувека назад в не самом известном литературно-художественном журнале — кажется, исследован вдоль и поперек. В ней найдены разные ключи, намеки, мотивы и обобщения, которые позволяют признать, насколько тщательно — не только несколько редакций первоначального текста и расширение авторского замысла – писатель работал до последних дней своей жизни именно над этим произведением, которое стало, благодаря его содержанию и филигранной форме его претворения в художественное произведение, поистине культовым. И потому кажется, что уже вряд ли что-то новое можно сказать об этом, по-своему замечательном романе. Но все же попробуем взглянуть на него в контексте структуралистского подхода..

     Повторим очевидное: «Мастер и Маргарита» и в авторской композиции и по тому, как развертываются описываемые в нем события двух эпох (!) разделен вроде бы на две части, которые активно взаимодействуют друг с другом. Это сатирическое описание довоенной Москвы и роман в романе — текст непрофессионального писателя, назвавшего себя мастером - «Понтий Пилат». 

      Рассказчик указывает на то, что роман мастера завершится строчкой, где говорится про прокуратора Иудеи первого века нашей эры Понтия Пилата. Но почти в той же редакции, однако, не с буквальным повторением заданной в качестве финальной фразы завершается и роман Булгакова «Мастер и Маргарита», что соотносит  в определенной мере рассказчика ( автора?) и мастера. Но дело тут еще и в том, что та же фраза про Понтия Пилата повторена в конце книги советского писателя довоенного времени трижды. И это закономерно, поскольку не только квазибиблейская, евангельская история развивается одновременно с историей советской того периода становления государства, но и с тем, как в обе текстовые реальности проникает инфернальное начало в образе Воланда и его немногочисленной свиты.

        Итак — три сюжетных линии, три почти одинаковых, близко к дословному повторению окончание логическое каждой из них.

     Это, если иметь в виду внешнюю сторону булгаковского текста. Но известно ведь с первых же страниц знакомства с его романом, что лейтмотивом его в обеих аспектах места действия является персонаж, связанный с возникновением христианства. Булгаков, следуя  оригинальному написанию и произношению называет его Иешуа Га-Ноцри, а город, где развертывался послений день его жизни, как он описан мастером — Ершалаим вместо Иерусалима, что также близко к тому, как название города звучала в те дни для его жителей и тех, кто призван был Римской империей  следить в городе, в Иудее за порядком.

     (Заметим сразу, чтобы не было недомолвок, что не только в этих двух случаях Булгаков отступает от того, как герой и место его жизни и ухода из нее обозначено в русском переводе Библии, утвержденном во второй трети девятнадцатого века и названном потому — Синодальным.) Во всех остальных случаях, разве только в описании похорон одного из главных героев в общей могиле с остальными казненными, Булгаков от имени мастера не отступает от буквы и духа Евангелий. Несомненно, в романе «Понтий Пилат» есть заведомые неточности, чего не могло быть у сына ученого-священнослужителя, каким являлся автор романа «Мастер и Маргарита». Тем не менее, выступая от имени мастера, он мог сохранить эти неточности специально, чтобы показать, что и народный поэт Иван Бездомный, написавший поэму об Иисусе Христе, и мастер, посвятивший тому же персонажу роман всей своей жизни, похожи в том, что воспринимали библейские события со сторону. Но в меру своего желании быть в освещении их точными и аргументированными.)

  Но в данном случае есть смысл обратить наше внимание не на мастера с его самодостаточным текстом, который емко вписан в ткань большого романа о перипетиях московских событий, а о том, как выстроил композицию «Мастера и Маргариты» писатель Михаил Булгаков. Речь не о том, чтобы воспринимать сказанное далее, как истину в последней инстанции. И все же любопытно показать, что здесь не было и не могло быть ничего случайного, хотя в общем-то, при всей тщательности отделки собственного произведения автор его (в лице рассказчика, чтобы быть точным) и в своем собственном оставил некоторые подробности, которые представляют интерес именно в том смысле, как фактура романа «Мастер и Маргарита» сосуществует нерасторжимо с его содержанием в сочетании  в качестве единого целого тех трех линий развития сюжета его, которые названы ранее.

       Итак, обратимся к цифрам.

  В романе «Мастер и Маргарита» 32 главы и эпилог, который можно считать за самодостаточную главу. Таким образом, здесь 33 главы, что формально может быть истолковано как намек на предполагаемый возраст евангельского Иисуса. При том, что в самом начале романа о мастере – глава «Понтий Пилат» – указано, что во время допроса Иешуа Га-ноцри ответил, что ему 27 лет, что тоже  имеет библейское подтверждение — в канонический свод «Нового Завета» входит 27 книг. ( Здесь можно задаться вопросом: как же это сходится — 33 года и 27 лет? Вряд ли он поставит кого-нибудь из внимательных читателей «Мастера и Маргариты» в тупик. Если иметь в виду, что об Иисусе мы узнаем из романа мастера, инженера, ставшего по душевному порыву писателем, то никакого противоречия между указанными цифрами, как и тем, что говорит о своих героях мастер и Булгаков (рассказчик) нет и не может быть. Мы ведь имеем дело с романом в романе, написанном не профессиональным литератором, а самообразованцем, скорее всего, популяризатором, не столь глубоко погруженным в веру. Это суждение в приложении к данному тексту Булгакова по обобщенности универсально и его постоянно надо иметь в виду, чтобы не путать каждого из двух авторов персонально.)

      Уже отмечалось, что у «Мастера и Маргариты» три открытых финала – строчка про Понтия Пилата, что вроде бы не совсем понятно, поскольку здесь есть два героя в каждой линии — Воланд и Пилат — библейский и исторический герои. И тогда  выходит, что одного героя явно не хватает. Примечательно, что он все же есть, подразумевается, что он в чем-то соотносим как с Воландом, так и с Пилатом. Но по авторской воле и вполне сознательно, даже предусмотрительно, оставлен в тени. Это руководитель Страны Советов, в столице которой проходит небиблейская текстовая данность.

   Тогда выходит, что равнозначных героев не два, а три, что доказывается и тремя окончаниями романа «Мастер и Маргарите», когда приведенный на последней странице его является заключительным для всех линий и описаний событий.

    Теперь возвратимся к началу романа Булгакова. В главе 1 его описывается встреча литературного деятеля большого масштаба Берлиоза сначала с поэтом Иваном Бездомным, а потом и с Воландом и его свитой. А за ней следует глава 2, в которой со слов Воланда цитируется начало романа мастера «Понтий Пилат», повествующая о допросе Пилатом иешуа Га-Ноцри и вынесении решение о казни последнего незадолго до начала еврейской Пасхи (14 Нисана). Следовательно, сразу намечено чисто композиционно и далее последовательно развернуто сосуществование двух точек зрения на одно и тоже, в двух взаимосвязанных измерениях, не параллельных, а пересекающихся друг с другом.

      Но тут же отметим, что прием чередования текстов рассказчика и мастера не выдержан далее столь подробно, поскольку на долю рассказчика приходится 28 глав и Эпилог, на долю мастера — четыре главы. Но важнее не только то, что есть диспропорция, а как раз то, что обе начальные главы романа «Мастер и Маргарита» являются формообразующим, а также сюжетным зачином всего произведения. То, что в дальнейшем движении булгаковского текста страницы романа мастера более плотно окружены главами от имени рассказчика, не имеет принципиального значения, ведь соприсутствие двух уровней раскрытия темы сохраняется и в случае заведомой диспропорции объемов текста в соприкосновении друг с другом.

       При этом, что немаловажно, как фокус, в котором сходятся все три линии данного романа — глава 16 ( по счету — вторая глава романа мастера), названная «Казнь», показывающая, как происходила по мнению мастера развязка описанных в Евангелиях событий. Но шестнадцатая по счету глава романа «Мастер и Маргарита» это ровно половина его( напомним, всех глав — 32), что не может быть ничего не значащим совпадением в композиции булгаковского текста, продуманного, отшлифованного до деталей и знаков препинания.

      Тут есть логичный повод сказать несколько слов о романе мастера. Он состоит из четырех глав: по общему счету 2 – «Понтил Пилат», 16 — Казнь», 25 – «Как прокуратор пытался спасти Иуду из Кириафа», 26 - «Погребение».

Разве мы не имеем права сопоставить содержание их и количество с количеством Евангелий? Думается, вполне и вне всяких сомнений. Имел ли это Булгаков в виду? Наверное, мог иметь, сочиняя роман на библейскую тему с акцентом на евангельские тексты. Указывает ведь мастер в своем романе сборщика податей Левия Матвея ( Матфея в Евангелии от его имени), что можно расценивать в качестве авторской подсказки в таком аспекте прочтения всего его произведения.

     Займемся арифметическими подсчетами. Начальная глава романа мастера — около 23 трех страниц, следующая — примерно 11 с половиной страниц, затем 10 страниц, и последняя в этом перечислении — 21 страница.

      Обратимся для сравнения к тексту Библии.  Примерно равны по объему и достаточно значительному — Евангелие от Матфея и Евангелие от Луки, чуть меньше их — Евангелие от Иоанна. И совсем небольшое — Евангелие от Марка. (Библеистика рассматривает Евангелие от Марка как протоевангелие, первоначальный текст, на основе которое, как расширение его конспективности, возникли Евангелие от Матфея и от Луки. Про Евангелие от Иоанна скажем чуть позже по некоторой причине.)

     Если теперь совместить литературный текст в перечисленных объемах его библейской тематики и евангельские тексты, то тут  снова как будто возникает некоторое противоречие. Да, фрагментов четыре, как и канонический Евангелий. Но пропорция включения их в текст романа «Мастер и Маргарита» кажется не выдержанной в той же степени, как это должно было бы, если бы писатель хочет и тут намекнуть на Библию. Но и тут принципиально, что в качестве автора романа «Понтий Пилат», вошедшего в роман «Мастер и Маргарита», указан не Булгаков, а мастер, с одной стороны. С другой — интересный момент — вторая половина романа мастера, состоящая, как и первая, из двух глав, не разделена на две удаленные друг от друга фрагмента, как это есть в общем романе до того. И таким образом главы о «спасении» Иуды из Кириафы (Иуды Искариота в привычном представлении его имени) и о погребении Иешуа Га-Ноцри и последующих затем провокационных событиях со смертью Иуды, подбрасыванием мешочка с тетрадрахмами (30 штук) в Храм ( Синедрион), встречи Понтия Пилата с Левием Матвеем можно и нужно, как, видимо, следует из авторской воли и его намека, воспринимать как единое целое. И тогда все оказывается на своем месте и в должной пропорции. 

       Как же это может быть, может возникнуть вопрос? Только что шел разговор о четырех Евангелиях, а теперь их число сократилось до трех. Но при этом пропорция с объемами текста не расходится с новозаветной.

        И здесь для уточнения уместно вновь обратить внимание на то, что всё же рассказчик и мастер — не одно и тоже литературное лицо, а каждый — ипостась самого Михаила Булгакова, который является третьим участником истории о давних и очень давних событиях. (Что, опять же, подкреплено тремя финалами романа «Мастер и Маргарита»). 

      Однако, и это еще не все. Известно, что библейская критика соединяет три Евангелия — от Матфея, Марка и Луки в некий единый комплекс, так называемые «синоптические Евангелия», схожие по описываемым событиям с разной степенью подробности изложения их. А Евангелие от Иоанна и по содержанию, и по философской составляющей его отличается от трех первых в Новом Завете. Оно основывается на  постулате Филона Александрийского , современника  фактографии Евангелий- о Слове-Логосе, Человеке -Логосе- Слове. И потому оказывается как бы отдельно стоящим рядом с синоптическими Евангелиями, что имеет под собою достаточно убедительное объяснение.

       Тогда четыре главы романа мастера намекают как не четыре новозаветных Евангелия, так и на три синоптических Евангелия, в чем, как кажется, нет противоречия, исходя  и из композиции, и из контекста романа Булгакова «Мастер и Маргарита».

    Подведем сугубо и принципиально  предварительный итог, так сказать, структуралистского рассмотрения романа Булгакова «Мастер и Маргарита» ( не рассмотрено тут подробно то, что дни недели, количество этих дней в романе общем и мастера буквально совпадают, что также принципиально как для композиции, так и для художественного своеобразия этого блистательного в литературном смысле слова произведения). Оно есть уникальное  и оригинальное по исполнению, совершенное, как квест или логическая стройная конструкция — единое  целое.

     Как описано в предлагаемом тексте — у романа «Мастер и Маргарита» три автора, три финала, три  заведомо отрицательных персонажа , наделенного властью ( один не назван, но имеется в виду). Здесь одновременно развиваются три линию с участием разных героев (намек ли здесь на Троицу — отдельный вопрос, требующий особого обсуждения, выходящего за рамки  данного осмысления романа Булгакова).  Четыре главы романа мастера, своеобразно созвучные Евангелиям. Два текста: внешний — от рассказчика и внутренний — от мастера. Как и многое другое, о чем говорилось здесь, и что по понятным причинам осталось за рамками  такого отрывочного исследования.

      Цель его состояла в том, чтобы свежим взглядом заметить то, что известно по сценам, событиям, интригам и цитатам, поскольку роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» обладает бесценным для подлинно классического произведения качеством: чем больше знакомишься с ним, тем новые и неожиданные грани текста и толкований его открываются с очередным прочтением, как бы наперед ни было знакомо давно и прочно то, о чем написал в своем удивительном романе Булгаков. И что каждый раз оказывается новым, любопытным и требующим внимания и отклика.

    Следовательно, тут не конспект даже, хотя и нечто похожее на него в отношении того, как и почему можно прочитать «Мастера и Маргариту». А именно заметки, написанные с уважением, пусть и не с пиететом безграничным к первоисточнику, как поводу показать, что в совершенном тексте всё взаимосвязано настолько, что форма и содержание есть не просто элементы структуры произведения, но то то, что самоценно само по себе, настолько, насколько хватает сил разбираться в подробностях, нюансах и особенностях , в это раз, с тем, что есть роман «Мастер и Маргарита».

____________________

© Абель Илья Викторович