 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Пишу правду, чистую правду… „Мне кажется, я присутствую при эксперименте, когда в центре Европы рождается новый человек, человек будущего!“ – так ласково и нежно написал обо мне мой друг детства. "Он, этот человек, обладает пятью базовыми признаками:
Фитнес по пятницам По пятницам у меня фитнес. От дома идет автобус прямо до больницы, в которой арендованы залы. В пятницу у меня выходной. Но меня все равно достают какие-то знакомые и незнакомые люди, звонят с просьбами и требованиями. И я с совершенно спокойной совестью отвечаю, что ничего не могу сделать, подождите до понедельника, мне сегодня, извините, в больницу. Но это же правда! Никто же не спрашивает, зачем. Еще у меня по пятницам репетиции в театре. И езжу я туда исключительно с костылями или палками, в зависимости от роли. А роли все в основном про костыли или палки. Ну так сложилось. Только один раз было про паспорт. У всех был один, а у меня четыре!!! И вот на встрече со зрителями встает мальчик, лет 14, и просит мой автограф. У него спрашивают, почему у этой артистки, а он отвечает, я очень люблю эту иранскую(!) тетю, хожу на все ее спектакли, она добрая и красивая, и у нее есть 4 паспорта!!! А больше ни у кого нет, и поэтому он хочет со мной сфотографироваться. Да, но это я отвлеклась... Я вообще-то про фитнес, а точнее, о соседях. Мои соседи – типичные бдительные и правильные немецкие старики. Бдят они все время. Знают все про всех и про все. На прошлой неделе этот сосед К. устроил мне допрос, почему я уехала отдыхать, а им не доложилась. Оказывается, мне по договору с фирмой привезли воду, потом яйца, потом яблоки, ну и пока меня не было дома, все ставили под дверь. В свое время дед переписал номер телефона с машины, которая возит меня на работу, потом телефон домработницы. Ну и воспользовался теперь. Время пришло. Он поднял всех на уши, мне хотели ломать дверь, слава Б-гу, появилась откуда-то соседка, которой я оставила ключи от почты, и отменила экзекуцию с дверью. Приехав, я отдала ей и яйца, и яблоки, и воду. А сосед, увидев, что я вернулась, стал читать мне лекцию, на тему, а вдруг я хотела покончить с жизнью и они бы меня спасли. Правда, один раз, давно, он уже вызывал полицию и пожарных, когда я курицу жарила. Она была с чесноком, пахла, он звонил в дверь, что ему мешает запах, я не открыла. И тут – опа! Полицаи и пожарные со шлангом. Решили, что у меня пожар, а я открываю им дверь после душа, в розовом халатике, тюрбан на голове, пахну всякими примочками. Они офигели, но шланг по квартире потягали. Думали, что запах чеснока это запах наркотика. Пришлось им показать документы, курицу, спальню и балкон. Не найдя ничего, они прислали деду квитанцию на штраф за ложный вызов. Короче, этот дед и его верная подруга жена просто супер! Я стараюсь их избегать и поменьше общаться. Особенно мне нравится звонок в дверь в одиннадцать вечера, когда я сплю, а не мешает ли мне звук льющейся из душа воды? Да, так это я о фитнесе. Вылетаю я из дома всегда за 5 минут до прихода автобуса. В это раз тоже. И тут – опа! Сосед К.! Садится в машину, увидел меня и кричит: «Фрау Прин, фрау Прин, а давайте я вас подвезу в больницу»!!! Знает, старый К., куда я еду!!! Пока с ним объяснялась, автобус ушел. А у меня там тренер на время заказан, я не могу пропустить. Мне бы вспомнить, как он с женой меня с костылями подлавливал и вместо театра везли в другую сторону, потому что не знали, куда именно ехать. При этом объяснить, куда нужно, было невозможно, он все равно ничего не слышал, и жена сзади тоже. Ехали куда-нибудь, я опаздывала, режиссер ругался, но магия костылей... Она делала свое дело. Так и в этот раз. Фрау Приeн едет в больницу, значит, надо отвезти. Ему надо было совершенно в другую сторону, но помочь – это главное! Просят, не просят... Я не просила, и вот он затрясся, и мы поехали. Я забыла сказать, что когда он едет, он все время трясется. Он трясет ногами, у него дергаются руки, глаза, лицо, когда он говорит, шмыгает носом и крутит головой в разные стороны. Я тоже началась трястись от ужаса, что он не смотрит на дорогу, болтает, как надо закрыть кошелек от детей, а главное – он опять поехал не туда!!! Я пытаюсь объяснить, куда мне нужно, но бодрый старый К. не хочет ничего слышать и мы едем на набережную, потом в сторону аэропорта... Ведь я же с с сумкой! Набрав воздуха, я ору, что мы едем назад, у меня время в больнице. К. сказал, что он, пока мы ехали, забыл, куда мы едем. Потом остаток пути он мне рассказывал, что хочет сделать новые стельки, за ними, собственно, и собирался. А тут я. А он не знает, куда я, почему поменяла домработницу, машину на работу, почему не забирала продукты из-под двери, и еще он хотел рассказать, как надо экономить деньги для больничной кассы. Не брать те стельки, которые нужны, дорогие, а брать те, которые дешевые, ну и что, что они бесполезные. Главное – деньги экономить. А я ему сказала, что за мои доплатили 30 евро. Он посуровел, задергался еще сильнее, но довез. Я убежала, а он поехал помогать кому-то чинить старую лодку, заказывать дешевые стельки там, где всегда их заказывала его фрау, а вечером он ей все расскажет. И они скоротают вечер. Старики К. … Награда нашла героя Герой, вернее, героиня, это я. Ну, а награда – это так, мелочи жизни, но приятные. Без них, конечно, можно спокойно прожить, но с ними интереснее. Надо сказать, что все бонусы от жизни я получаю из почтового ящика. Или почти все. И не только бонусы. Чаще я нервничаю, когда приближаюсь к нему, и очень люблю забывать дома ключи с брелоком, на котором выбит Nr. 13. Но в этот раз ключ оказался со мной. В руки выпал странный белый конверт, весь обклеенный бумажками министерства, тюрьмы, общества по защите заключенных, все наклейки повторялись по нескольку раз. Когда-то этот конверт был чистым, белым и опрятным, наверное, не таким помятым. В нем оказалось письмо министра с благодарностью мне за своеобразный юбилей, 10 лет общественной работы в городской тюрьме. Письмо было очень длинным, очень нежным и неказенным. Подписал он его лично и пригласил через месяц с ним позавтракать. Увы, не сложилось. Больной живот стал причиной пропущенной возможности рассказать о будущем проекте, под который очень бы пригодились министерские деньги. Этим письмом круг замкнулся. А начиналось все год тому назад, в мае. Нас, таких юбиляров, набралось несколько человек. День был чудесный, мы ехали в машине с вьетнамцем или китайцем, не знаю, он смеялся и рассказывал анекдоты, я тоже смеялась, не пытаясь их понять. Бывает... С трудом нашли это серьезное министерство, нас долго изучали, потом пропустили, и вдруг я учуяла запах сосисок, и пошла на него, потому что поняла, без сосисок мне просто не жить. Цель визита несколько померкла. Сосиска была жгучая, вкусная, я радовалась. По вестибюлю бегала тетка со списком в руках, пытаясь нас собрать. Когда ей это удалось, на нее было лучше не смотреть. Мы поднялись в большой зал с министершей, прессой, водой и праздничными бутербродами. В углу на блюде лежали скромненькие порционные кусочки тортика, казалось, что министерша, высокая тетка в кургузом костюмчике и простоватым рубленым лицом, пекла его сама. Она и ее команда говорили по бумажке, какие мы все прекрасные, как они нас любят, a я отвлеклась на пожилого мужика в бежевом костюме и длинном, до полу, желтом шарфе. Вычисляла в уме, как нас учили, его биографию. В это время объявили о занесении меня в книгу почета министерства и подчеркнули, что я единственная русская за 30 лет на ее страницах. Потом министерша пошла по кругу жать нам руки и сообщила, как бы между прочим, что нам еще и премия полагается. Мы честно подписали какие-то документы для этого, потом все построились фотографироваться с министершей на долгую память. Вяло жевали булки и тортики, запивали остывшим кофе, и рассказывали, как мы любим тюрьму. Память оказалась не долгой, в июне министершу проводили на пенсию, нас опять пригласили на банкет, все увидели немолодую уставшую женщину с выцветшими волосами все в том же костюмчике. И все тот же пожилой мужик с желтым шарфиком вручил ей увядающий букет с четным числом розочек, который из-за этого показался мне похоронным. Она опять обошла нас по кругу, спросила, что интересует, и все признались, что интересует их, когда же, наконец, вручат премию. Дело отодвигалось на осень, потому что начиналась обычная министерская чехарда с новыми назначениями, распределениями, указаниями, каникулами. Ничего нового, все, как у людей. Я опять ела сосиску. Из нее на платье капала горячая вода. Вот и осень пришла, потом прошла, зима, весна, май... Денег нет. Зато вышел новый закон о защите персональных данных. И наши персональные данные стали так защищать, что просто страшно. В журналах на работе перестали писать, кто когда родился, умер, у кого юбилей, а у кого нет, адреса и телефоны засекретили. А вот и лето. Денег нет. Оказалось, что наши подписанные бумажки устарели. Адреса и телефоны бухгалтерии не давали. Секретно. И тут как-то, изнывая от августовской жары, я тащилась по магазину. Навстречу шла женщина, которая обратилась ко мне и сказала, как хорошо, что она меня встретила. Это была К. из той самой бухгалтерии тюрьмы. Я пришла к ней, все по новой подписала, а мне вручили сертификат за долгую работу и подарок: свечечку, книжку о дилемме Knast (тюрьма) или свобода, блокнот с ручкой, золотой сундучок с конфетками и лимонный чай. Очень достойный подарочек в кулечке в горошек. В сертификате было перечислено все, чем я занималась: делала выставки, рассказывала зекам про культуру и искусство, шила с ними сумочки, фартучки и клеила ворон. Особое место в креативном творчестве занимали варка спагетти и выпиливание лобзиком Анны Семенович. Ее женские достоинства вышли на международный уровень. Наступила осень, и снова зимние дожди. На счет в банке пришла заветная премия почти двухгодичной давности. И тут это странное клееное-переклеенное письмо в почтовом ящике. Оказалось, министр написал мне его давно, еще летом, а адрес мой ему не дали! Министру внутренних дел!!! Секретно! А что, у нас все равны, секрет, он и есть секрет! Так и гонял он этот конверт туда-сюда-обратно, тюрьма, министерство, тюрьма, пока это не увидела та самая милая К. Уж не знаю, над кем она сжалилась, надо мной или министерством, но приклеила очередную белую бумажечку с адресом и переслала мне это дивное благодарственное письмо. Правда, потом позвонила мне и спросила, ничего, что она так поступила? Я не буду на нее жаловаться? Я не буду! На завтрак с очередным министром я могла бы еще успеть. Но вот только живот... Про зубы Вчера комитет по культуре провел выездное заседание в уездном городе N. Доехали быстро. Автобус, поезд, поезд. Жевали всю дорогу булочки, орешки, шоколадки, конфетки, бублички. Если бы я знала, что нас ждет! Приехали, город так себе, дёнерная, M'Donalds, ещё один, домик, сарай, сарай, домик, гараж, стоянка, дЁнерная, унылый пейзаж, и, наконец, мрачный клуб, подпертый балками. Вошли. Столы, бутылки сока, бананы, облезшие стулья, немного поломанная вешалка в углу. В центре... велосипед. На полу большая коробка из пластика. Я стала выбрасывать в нее всякие чеки, фантики, огрызки. Просто я распознала в коробке урну раньше, чем тетка успела укоризненно сообщить, что это ее сумка! Она оказалась зубным врачом S. из этого убогого городка. Но ведущим врачом! Впрочем, обаяния ей это не добавило. Невысокая, засушенная, с головой черепахи Тортиллы. Сзади на волосах унылая резиночка. На столах везде ютились всевозможные зубные протезы, почему-то разного цвета. Тут же лежали, стояли, валялись банки из-под кетчупа, йогуртов всех видов, бутылки колы, спрайта, соков, шоколадки, жвачки, творожки, хлопья, детские кашки и еще много всякого разного продовольствия. Однако, подумала я. Нас так еще нигде не встречали. Смущали только огромные пачки кускового сахара, приклеенные на все это великолепие. Прибывал народ, представители стран и континентов. Сирия, Ливан, Турция, Панама, Южная Африка, Тунезия, Ирак, Иран и я, скромный представитель Германии. Повесили экран. И на белом фоне появились разноцветные зубы. Сегодня это была тема выездного заседания. Я начала фотографировать всё это великолепие гнилых челюстей и опухших десен, чтобы потом порадовать всех родных, друзей и знакомых. Когда стало совсем нудно, ну просто невмоготу, стала им эти фото посылать, развлекаться. Что, мне одной наслаждаться и просвещаться? Потом с удовлетворением отмечала, что им тоже это кажется ужасным. Тем временем все страны уже включились в дискуссию, как уберечь зубы своих народов от разрушительной силы сахара. И только я скорбела о себе, сволочи, сожравшей в поездах несметное количество сладостей в пересчете на кубики сахара, валяющиеся по столам. Я просто не знала, о каком народе скорбеть – об украинском, немецком или каком еще? Черепаха Тортилла противно улыбалась и рассказывала всякие ужасы, что в среднем на одного эмигрантского ребенка приходится по 5 нелеченых дырок во рту. И таких детей 60% от общего числа детей Германии. Все застрадали. По столам пустили картинки. Кто фотографировал, как я, кто рассматривал, а представитель Ирака N. стал требовать эти инструкции на... болгарском языке. Я встречаю его не в первый раз, и он всегда требует все именно по-болгарски. Видимо, это престижно – быть не курдом, а болгарином. Потом нам раздали бутерброды с яйцами и колбасой. Тунис стал пилить эти яйца ножом. Запивать соками и колой не хотелось никому, кроме меня. Все равно во рту половина протезов. Дети разных народов давились негазированной водой. Модераторша ликовала и потирала жирные от колбасы ручки. И тут я решила ее попугать и спросила, а знает ли она, какую можно есть картошку, как уменьшить количество нитратов в капусте и морковке, а заодно просветила насчет паприки из магазина. Оказывается, она ничего не знала, и рекомендовала всем родителям давать детям в школу коробочки с черным хлебом, кусочком огурца и паприкой. Теперь она призадумалась... Рассказала, что мамаши, кормящие и поящие детей перед школой корнфлексом, молоком, йогуртами, булочками, соками, – просто враги своих детей. Мы сидели и пересчитывали еду в сахар. Она трясла перед нами пачками сахара. В комнате стало очень нервно. На экране мелькали и мелькали зубы, языки, челюсти, губы. Шла уже 102 страница презентации. Я попросилась на свежий воздух. Мне стало не очень. Захотелось спасти всех детей, расстрелять родителей, бабушек и дедушек всех стран. Заслужили, сволочи. Вернулась в зал. Представители комитета были в экстазе. Сочиняли петицию в пользу правильной чистки зубов. Я опять же не знала, от имени какого народа ее подписывать. В это время врач спросила с торжествующим видом, а кто знает, до какого возраста чистить детям зубы? Я сказала, на всякий случай, что до пяти. Правильный ответ – ДО 10!!! И нам показали фото, как какая-то здоровенная немецкая девица сидит, а мама возит у нее во рту щеткой. Дурдом, по виду она уже с кем-то трахается, а мамаша все ей зубки чистит. Потом нам дали формулу правильной чистки зубов КАI, что означает сверху, спереди, сзади. Что-то мне это напомнило, да, но я не об этом... Дружно подписали петицию, оценили модераторшу, день заканчивался. И снова поезд, в котором я опять, правда уже уныло, грызла шоколад и жевала банан, запивать колой не стала, вспомнила, что нам пообещали после этого расстройство желудка. До дома было еще далеко. Рядом правильные немцы грызли свои вечные перцы, огурцы и нитратные морковки, заботливо уложенные в коробочки. Наша Тортилла была бы счастлива. Кафе Sofa Кафе Sofa открыло двери для окончивших обучение по специальности психотерапевт. Нам должны были вручить дипломы. Начало, время, место переносили раз пять. Об этом участники будущего процесса присылали смс-ки друг другу. Это изрядно подпортило мне нервы, бесконечное динь-динь утром, днем и даже ночью. У входа узнала, что Sofa это не Софья и даже не диван. Аббревиатура означала, что это социально ориентированное семейное учреждение. Ладно. Над дверью со стрелочкой в туалет вниз висела картина с синими подсолнухами, замерзшими в поле. Вход украсил угрюмый стенд черного цвета с предложением поесть жареную селедку с картошкой за 6,50. Это был хит дня, как утверждала надпись сверху. На стойке стояли фужеры с коктейлем. Кровавая Мери оказалась раздавленными ягодами брусники с лимоном и водкой. Где не было водки, там сверху плавал листок мяты. Подходили профессора и бывшие соученики. Теперь мы все гордо назывались коллегами. Коллеги оказались непьющими, и коктейли с водкой тихонько грелись в сторонке. С запотевших рюмок стекала вода. Вдруг раздвинулись стенки, и мы увидели столы с флажочками. Вдали стояли судки с рисом. Всех пригласили сесть. Профессор Д. открыл мероприятие под заунывную музыку из динамиков по углам комнаты. Это было что-то персидско-турецкое и напоминало поминки шаха. Тем более, что все коллеги пришли в черном, и только я одна, как дура, была в красном пиджаке и длинном красном же шарфе. Немецкие профессорши в футболках казались неумытыми и непричесанными на фоне восточных женщин в розовых платках. Музыка была такой заунывной, что хотелось читать поминальную молитву. Это поёт Гугуш, уверенно сказала соседка по столу. И ты, в смысле я, очень на нее похожа. Открывшееся обстоятельство не очень меня обрадовало, но все подхватили эту идею, и я оставалась певицей Гугуш до конца действа. Единственное, что радовало, так утверждение, что я и красива, как она. Профессор позже настоял на совместной фотографии. А пока пригласили фокусника для нашего развлечения. Он был нереально крут. Показывал фокусы по теме суицида. Как нужно правильно вешаться, чтобы не повеситься, угадывал pin-code наших банковских карточек, жег 50-евровые купюры. Угадал даже, когда и где я родилась. С таким счастьем и до сих пор на свободе, думала я каждый раз. Потом все отправились с тарелками за рисом и салатом. Мы были вегетарианцами в этот вечер. Увы, но эта диета как раз подошла к моему больному животу. По дороге к рису я приклеилась рукавами платья к раздвинувшейся стенке, она оказалась обклеена липкой лентой. Я была не единственной жертвой этой социально ориентированной Sof’ы. Приклеивались все и потом отдирали себя с наслаждением. Немцы натихую надирались водкой, им было откровенно скучно и невкусно. В кулуарах пытались понять, как фокусник узнавал pin-code карточек. Потом мы ели творог с замерзшими ягодами малины. Мне уже очень хотелось домой. От настоящей Гугуш звенела голова. Я спросила, когда же наконец раздадут дипломы. Ах да, вспомнили организаторы. Их было человек пять. Они выключили свет, задвинули стены и построили нас в проходе. Всех попросили взять в руки стеклянные вазочки-стаканы. После этого одна из устроительниц вынесла откуда-то тазик с песком и стала обходить всех нас по кругу. Она сыпала каждому по три ложки в вазочку и приговаривала, что мы – это песок. Потом другая стала класть нам по ракушечке. Начался хоровод. Третья – зернышко, типа это тоже мы. Потом бусинку. Потом каждому дали по свечечке. Голубой. Зажгли. Моя погасла. Включили голос той, которая прислала нам по бусинке. Она, оказывается, переехала в другой город, но нам всем желала счастья издалека. Было скорбно. В углу завывала очередная Гугуш. Я уже ничему не удивлялась. Потому что у нас на занятиях мы сидели на полу, горели свечки, везде валялись печеньки, и в этой полудурке шло обучение. Писали мы тоже, кто, как и где мог. После наполнения вазочек-стаканов нам, наконец, раздали дипломы! Со списком 28 психических заболеваний, по которым мы культурненько сможем сопровождать пациентов. Затем все стали лихорадочно фотографироваться. Гугуш отключили, коктейли с листочками и без – закончились, рис остыл. Включили, наконец, другую музыку. Подразумевались танцы. Было поздно. Как ни банально, я ощутила себя совсем чужой на этом празднике жизни. Через час, "уставшая, но счастливая", добралась домой. Не знаю почему, мне грустно. В приемной врача или как я болела Вот я болею-болею, а к врачу не иду. Ну не иду, и всё. Не вижу смысла. И вообще, ненавижу по врачам таскаться. А тут сестра настаивает и подруга настаивает, и сын волнуется. Ладно, только пусть успокоятся. Поехала. Водитель остался гулять со своей собакой, я наслаждалась беседой в комнате ожидания. Слева турецкая семья, они все время говорят гуль-гуль-гуль и жестикулируют, напротив – толстючая непрокрашенная средних лет немка в трениках и облезшей куртке с худющим другом в серых же коротких растянутых трениках. Не видела такого давно. Рядом с ними дочка, кашляющая в шарфик. Вот-вот, пришла сюда в пальто, недовольно прокомментировала тетка мое появление. А еще в шляпе, подумала я. И в очках. Эти гуль-гуль, а эта в пальто, не с кем поговорить, ныла немка. Я спрашиваю, что вы хотите? «Тут нет таких пальто, где купили»? Вопрос очень странный для немки, еще и для такой. В Берлине, отвечаю я не особенно любезно. «В Берлин надо ездить на Александерплатц, там я себе взяла курточку с драконами, а по плечам – стразики», – учит меня она. Хорошо, непременно, я в следующий раз поменяю пальто от... на курточку с драконами, пообещала я и уткнулась в телефон. Не тут-то было. Турков позвали в кабинет, а в разговор включилось следующее чудо в трениках. Он стал вдруг рассказывать, где нужно покупать хлеб и булки, куда поехать и как туда с трассы съехать. Зачем – мне это было непонятно. У меня живот болит, грустно поведала я, хлеб не ем, булки тоже. Пирожки люблю, но про пирожки им было неясно. Потом он вдруг переключился на расфасовку хлопьев на фабрике. Он там работал один (!!!) день в жизни, но запомнил. Вокруг пар стоит и проникает везде. А он на конвейере сидит и наблюдает. 8 часов. Я посочувствовала. «Ты туда в пальто не ходи, – говорит его подруга, – мокрая вся будешь». А то я вроде туда собралась! Хлопья фасовать!.. «У меня даже носки мокрые были», – тянет немец, – «пусть другие туда идут». «И голова кружится. Знаешь, чего голова кружится»? Да нет, куда уж мне! «От черного и белого... И черное всегда меньше белого», – объясняет он. Я думала, что они еще мне расскажут! И когда уже выйдут, наконец, эти турки! Рассказ продолжился под аккомпанемент кашля их дочки и смеха немки. Смеялась она потому, что ей очень нравился ее друг, его рассказы, носки, вытянутые коленки и арабский платок на худой шее. А он стал мне рассказывать, чем хороша картинка на одной стенке и на другой. Там наш врач развесил свои видения слона и лошади. Надо сказать, что они были странноватыми, в свете изучения психиатрии я бы поставила диагноз. Особенно радовали бивни и зубы. Они были жёлтыми, огромными и толстыми, мне стало плохо. Хорошо, что заметила медсестра и вызвала меня посидеть в коридоре на стуле. Но неугомонный тип последовал за мной с рассказом о Майкле Джексоне. Его так называемый портрет кисти нашего доктора висел над моей головой. Анализа портрета я не дождалась, меня провели в кабинет. Так и не узнала, насколько он хорош в глазах простого немецкого народа в трениках. Врач попросил меня остановиться в дверях. Сам отпрыгнул к окну. – Ну, как Erkältung? Простуда? – Да у меня, собственно, живот болит. – Ну, как живот? – спросил врач. – Я дам больничный. И вот еще лекарство, поправите кишечник. Мечты оказаться на кушетке под чуткими пальцами врача, ощупывающими пупок, остались мечтами. – Я боюсь заразиться, – сказал врач. – Спасибо, я в курсе. Вы уже поставили мне диагноз по телефону, желудочный грипп. Но у меня не грипп, температуры нет! – Люди разные, – задумчиво протянул врач. – Возьмите рецепт со стола сами. Боязнь протянуть мне рецепт и больничный заставила меня усомниться в необходимости сегодняшнего визита. И только любовь к ближним заставила меня быть толерантнее. Они же тоже к нему ходят. В комнате ожидания добавилась еще одна парочка немцев, но помоложе и понаглее. Юнец показывал треникам что-то в виде дули, когда я уходила. А мне захотелось втянуть носoм блестки, а потом чихнуть, чтобы добавить волшебства в мою простуду. Волшебная сила фейсбука Вот так вот с ФБ по нитке, а мне легче! Одна подружка молится, другая лекарство купила, третья что-то вычитала. Диету прислали. Волшебная сила фейсбука! Сегодня я почувствовала радость с утра и решила воплотить ее в жизнь. Поперлась в аптеку, потому что покупать лекарство нужно в хорошем настроении, тогда поможет, решила я. У меня есть "своя аптека" и "свой аптекарь", но ее сегодня почему-то не было, и я за это поплатилась, конечно. Хотя чего проще, купить лекарство по рецепту! Вместо микстуры всунули капсулы. Ладно, я показала фото еще одного лекарства, что прислала подруга. Я давно про него знала, но забыла. Это гель Kiesel Erde. – Он дорогой, – скорбно поджав губки сообщила мымра-блондинка за стойкой. Я, как ее увидела, сразу поняла, что настроение мое мне сегодня не поможет. Не складывается у меня с блондинками. – Мне все равно, – говорю я. – Это мой живот, а не соседский. Мне себе, любимой, не жалко. – Но вы можете взять на 10 евро дешевле! – И тащит огромную упаковку, как стиральный порошок. А на фото, что прислала подружка, маленький пузырек. – Я это не хочу, – говорю. – Я хочу другое! – Это лучше! Блондинка злится. Замечаю, что на упаковке написано, способствует росту волос, ногтей, укрепляет зубы, улучшает кожу. – Послушайте, у меня болит живот! – Медленно, по складам повторяю я. – Мне не надо ничего укреплять, растить, улучшать. У меня все в порядке!!! – Но это дешевле!!! – почти орет блондинка. – Но не от живота!!! – Но тоже Kiesel Erde! – Но для другого!!! – Будут лучше волосы и ногти – тогда и живот пройдет, – констатировала это крашеное чучело. Вопросы есть? Вопросов нет! В понедельник выйду на работу. Бедная я птичка. Брюнетка. Зря я сегодня в аптеке дергалась и лекарство, прописанное врачом-художником, выкупила. Только что вскрыла коробочку. А в ней инструкция, что требуемое мной по рецепту лекарство для снятия воспаления желудка есть лекарство от, простите, поноса и акне!!! Акне, кто не знает, это угри, прыщи и всякая воспалительная гадость на лице. Ну нет у меня в желудке Акне!!! И поноса тоже нет!!! Ничего нет!!! И мозгов у врача, видимо, тоже нет. Завтра с утра поеду с наслаждением бить ему морду. Абдул и радикулит, или я сдала экзамены Моя долгоиграющая история изучения психиатрии успешно завершилась. Я уже писала про странные темы наших работ, и про то, что выбрала про больного Абдула. Ему тяжко, болит спина, языка не знает, денег нет, работы нет, жены нет, дети съехали... Короче, хренью мается, а домой не едет. Конечно, тут совсем неплохо. Пособие, квартира, лечение бесплатное и т.д. Кстати, о лечении. Две недели с перерывами я писала про методы излечения бедного Абдула. Настрочила 29 листов, надоела всем знакомым, предложила излечение светом, музыкой, танцами, искусством (Kunsttherapie), мультимодальной терапией, поведенческой терапией, наконец, отослала свой шедевр и ждала защиты в среду. Было назначено время, место и три профессора. Нашу группу в 15 человек разбили на боевые тройки и развели по кабинетам. Профессоров поджидали душещипающие истории про Насибов, Айшей, Абдулов и прочих представителей эмигрантских кругов Германии, живущих, на мой взгляд, вполне себе комфортабельно и безбедно, не ударяющих палец об палец, но мающихся от безделья и наступающих на них депрессий, суицидов, расстройств личностей, страхов, фобий, короче, все прелести психиатрии в гости к нам. Профессора заждались. Минута в минуту назначенного времени меня представили профессору М., профессору Д. и просто врачу Яване. В кабинете были красиво расставлены столы, таблички, стояла вода. На защиту отвели ровно 45 минут. Со мной зашли еще две студентки. С. и С. Одна С. готовила тему про Аиля и страх женщин, другая С. про жителя Того, который боялся ездить на легковой машине и хотел почему-то на грузовой. Все сгруппировались, и я начала, тщательно расписала трехфазный план лечения своего героя. После первой фазы профессор Д. начал кривляться, хвататься за спину и ныть гнусным голосом, что у него болит спина. Я говорю, могу предложить вам то-то и то-то. «Неееет, – ноет профессор Д., – не хочу, у меня всё равно болит». Второй профессор М. нервно подливал мне воду в стакан и моргал то левым, то правым глазом. Тоже, видно, нервный тик. Хотела уже было ему предложить полечиться, потом, вовремя, вспомнила, что у него своя кафедра. А профессор Д. всё кривлялся. Ему стало уже тесно сидеть за столом. Он поднялся и начал боком двигаться по комнате. «Ну предложите мне что-нибудь, ну предложите»!.. Явана тоже стала дергаться. Я ему и танцы, и плавание, и вращение глазами в разные стороны. Есть такой метод тоже, ЕМDR. Профессор Д. не сдается. И тут он мне так надоел, что я вдруг (так, неконтролируемо) говорю: вот вы кто? Он опешил, перестал кривляться и отвечает: «Я профессор Д.». Я говорю, вот-вот, вы же не Абдул!!! Вы нормальный человек! Сядьте на автобус, поезжайте к ортопеду, пусть он вам вкатает укол кортизона и пройдет, извините, ваша задница, то есть спина!!! Профессор офигел, а потом как начал смеяться!!! Очечки снял, водичку попил и говорит, такой классной, как я, у него не было студентки!!! И всё хохочет. Явана и профессор М. попросили меня, С. и С. подождать в коридоре. Через 15 минут вышел профессор Д., пожал мне руку, пригласил войти и сообщил, что поставил мне echte dicke Note 1! То есть настоящую жирную единицу! Он сказал, что мои 29 страниц про лечение спины – это супер! Моя работа самая лучшая! Шофер из Того и боязливый Аиль были уже как бы и не в теме. Так что – приходи ко мне лечиться и корова и волчица!.. А я и станцую и спою и ... к ортопеду пошлю. Что в имени тебе моем Кто не знает, объясню сразу. Немцам очень сложно произносить русские имена и фамилии, запоминать, писать. Я буду только о себе. Уж очень мне досталось и от имени, и от благоприобретенной в прошедшем замужестве фамилии. Казалось бы, ну что сложного произнести "Алла", ан нет, ни фига, "Аля", "Але", "Алие", "Алья", "Альке" и т.д. Имя это я возненавидела. Честное слово. Украинская фамилия Оноприенко тоже оказалась не по зубам никому!! Ни учителям в Тёминой гимназии, ни врачам, ни в страховках, в общем нигде!!! Останавливались на Frau Oнo... Дальше, споткнувшись, замолкали, а Фрау Оно мысленно думала, ну какие же вы. Сколько раз при устройстве на работу мне говорили: «Извините, наши клиенты никогда не выговорят ваши имя и фамилию». Это попахивало катастрофой. У Артема в гимназии начались проблемы. Имя Артем тоже оказалось непроизносимым. Он иногда ругался, иногда дрался. Это было время поиска себя, поиска работы. В письмах, приходящих мне из разных фирм с отказами, было под моим фото четко прописано: "Дорогой Хер Алла", хотя я на фото была ничего так себе, с короткой стрижкой и в серьгах, в дебильных блузочках с воротничками по немецкому стандарту красоты. То есть, согласно имени, все воспринимали меня как мужчину, то ли турка, то ли иранца, то ли еще кого-нибудь. Фотографию не замечал никто, она была неуместной. Все попытки объяснить, что чудное имя Алла в СССР это почти что Мюллер в Германии, ни к чему не приводили. Про Пугачеву, само собой, никто понятия не имел. Однажды случилось чудо, и меня пригласили на собеседование в крупную фирму. Увидев меня, прямо на входе, менеджер разочарованно пропела: "Ох, а вы не мужчина?.. А нам мужчина нужен". Кстати, фирмы уже нет, на месте их здания теперь рынок, с турками. Последний раз я столкнулась с моим сложным именем месяц назад, когда бронировала апартаменты в Вене. Удивленная хозяйка воскликнула, что берет на постой только мужиков. И вдруг такой прокол. Она ждала горячего восточного парня из Германии. Два в одном. А тут тебе я явилась. Правда, мы потом почти подружились, но в первый вечер она от расстройства даже выпила. Но об этом будет в другой раз. Так вот, родилась идея смены имени и фамилии у всех членов семьи. Это были долгие споры по ночам. По утрам безуспешно искали работу. Впрочем, ничего особенного не изобрели, Артем стал Тымом (этот ужас произношения преследует меня), бывший муж Олафом, а мне мама не разрешила менять имя, данное ею и покойным папой в честь папиного погибшего во время дела врачей брата Александра. От его имени взяли две первые буквы. Назвать меня Шурой (как брата) мама не хотела. После всех метаморфоз с именами и фамилиями жизнь членов моей семьи стала стремительно меняться. У Темочки появились друзья в гимназии, муж свалил к немке, которая придумала ему новое имя. Для меня оно ассоциируется до сих пор со словом олух. Олух царя небесного. Имя его престарелой пассии выговорить тоже невозможно. Что-то вроде Хильдебурде. Из огня, да в полымя. И только у меня все оставалось по-прежнему. Я бегала за новыми паспортами, свидетельствами, платила за все и таскала чиновникам взятки геранью. Попытка взять себе благородную бабушкину фамилию провалилась. Прошло много лет. Я для всех Алена, Алис, Алина, но Алла никак и никем не произносится. И вот несколько дней назад я получаю почту из университета, где написано: "Дорогой и уважаемый Аллах! Мы приглашаем Вас...". Дальше неважно. Этот Аллах добил меня. Я пошла к визажисту спросить, что изменить в моем почтенном возрасте и имидже, чтобы, наконец, превратиться в европейскую женщину? А не быть все время турецким подданным? Она сказала, ну конечно, мы пробьем вам бровки, сделаем их почернее, пробьем губки, сделаем их по контуру посизее(?), а в глазки вставим беличьи реснички. Они будут по ночам выпадать, но мы будем вставлять новые. Каждый месяц, в конце. Все. Это был финиш. Мое живое воображение нарисовало тут же массовые убийства белочек и как потом из этих дохлых белочек выдергивают реснички. А потом я представила реснички этих дохлых белочек на своих подушках поутру. Вот так. Не сложилось у меня с визажистом. Я даже отказалась клеить эти жуткие когти-ногти с цветочками и стразочками, как у всех приличных барышень. Не судьба. Аттракцион "Назови меня нежно по имени" закончился. Победителей нет. Любите меня таким Аллахом, как сейчас. Кто хочет. А кто не хочет, пусть не любит. Ремонт В жизни всегда есть место подвигу. Особенно, когда ты живешь один, то есть одна. Это про меня. А подвиг – это про ремонт. Ремонт на кухне. Кухня – святое место. Было, есть и будет. И здесь, и в Запорожье, и в Киеве, в общем, везде. Посидеть, поболтать, покурить. Приготовить чего-нибудь вкусненького. Кого там только не было! Кто только не пил, не пел. Здесь, конечно, не там, но тоже ничего. Короче, просто так в чужие руки отдавать не хотелось. Но у меня всегда была одна особенность, возможности превращать в проблемы. Вот она и появилась. Я начала искать мастера. Зачем мне был нужен этот ремонт, не очень понимаю и сейчас. Вроде всё было нормально, только темновато и старовато, но ничего. Забавные картинки, корзинки, картонки и маленькие собачонки скрадывали прокуренные обои. А всякие рюшечки, хрюшечки, оборочки, цветочки делали кухню довольно уютной. Но подвиг звал на баррикады. Через знакомых выяснили координаты мастера и назначили смотрины. Надо сказать, что здесь всё делают через СВОИХ. У всех есть СВОИ парикмахеры, педикюрши, маникюрши и вот такие МАСТЕРА. Он пришел, небритый, в пятнах и дерганый какой-то. Осмотрел объект, покривился, что объект маловат, сказал, что сделает все "бистро", "тихо-тихо" и "чысто". Он сам был "неместный", немножко с Кавказа. Главное, что вот сейчас он начнет, и через день я буду ходить по новой красивой кухне. Мне пришлось всё быстро подготовить, вынести и разложить, расставить, рассовать по углам, креслам и диванам. Сесть-лечь стало негде. А надо сказать, дело было в середине февраля. Я приготовилась и начала ждать. Пятница, суббота, воскресенье – ни-ни. Прошла неделя, за ней вторая, потом третья. Шел месяц март. Возникла не одна проблема, возникли две. Он исчез, но успел выкрутить все розетки, я ходила в полной темноте. Иногда зажигала свечи. В результате о шкаф разбила голову, пошла кровь. Это было больно. Но придало решительности будущим действиям. Нашла его телефон и на чисто русском языке объяснила, чей он сын, куда и насколько идти. Мастер приехал почти сразу с ведром краски, народы Кавказа не обманывают, они делают все "бистро" и "тихо-тихо". Краска оказалась мерзкого розового цвета, который я ненавижу, особенно после коричневых прокуренных стен. Сдать ее было нельзя, срок прошел. Розетки ввернуть тоже было нельзя, короче, начался очень нервный период. Я успела пригласить в гости сына с девушкой, подружек. Мы собирались отметить 8 Марта, потом день рождения Теминой подруги, потом пасхи разных народов. Понятно, что всё пришлось отменять. А в кухне "тихо-тихо" шел ремонт, вернее, стоял. Сначала маленький, но очень гордый МАСТЕР, сказал, чтобы я сняла покрытия со всех шкафчиков, потому что он делает все "чысто". В результате, краска, которой он покрасил крохотную батарею, оказалась на новой плите, мойке, ручке двери, лампе и на линолеуме. Потом пришлось менять все, и пол, и лампу и т.д. Моя любимая маленькая кухня всё ждала и ждала. Время шло и шло. Вот и апрель накатил, налетел, бешеный, как электричка. Только там был вроде январь. Опять через тернии к звездам, через чистоту русского языка добилась покраски стен и потолка. Оставался кафель. Приехал из Берлина Тема, умостился на краю дивана. Хотел набить ему морду, особенно, когда походил в полной темноте. Надо сказать, что за это время МАСТЕР успел поломать плинтуса, содрать краску с двери и далее по списку. Мне успели рассказать, как он отключил воду одному врачу на два месяца в праксисе, так что грустить мне было не одиноко. Мои термины всё откладывались. То друг приехал, то к жене уехал, то права отобрали, то еще что. Я всерьез подумывала его убить и подыскивала себе в тюрьме удобную камеру с видом во двор. А потом мне пришлось его напугать. Других методов я не нашла. И мой ремонт закончился за пару часов. Вот так бывает, когда одинокая женщина выходит на тропу войны. Правда, мне пришлось взять отпуск, отдохнуть, купить новые мерзкие розовые штучки, развесить по местам картинки, корзинки, картонки, кукол и собачонку. Через три месяца в доме наступил мир. В моей 4-метровой кухне стало чисто, появился свет, занавески, моль. Шел месяц май. Просто моль Все мои знакомые заводят себе для полного счастья какую-никакую живность. У одной моей приятельницы на книжной полке жили два паучка, у приятеля – улитки, у другого – лягушка в пруду. Вместе периодически квакают. Говорит, что после этого лучше дышит. А у меня живность неоригинальная. Бывает почти у всех. Это просто моль. Такая серая, противная, наглая, пищевая. Жрет и жрет, жрет и жрет. Это мой первый опыт общения с ней, раньше как-то ее у меня не было. Откуда взялась – не знаю. В кухонном шкафчике только изюм, орехи, курага. Запасов у меня нет, ни муки, ни крупки. Не ем. Короче – это ужас. Открыла шкафчик и заметила. Решительно всё выбросила, вымыла баночки-коробочки и успокоилась. Ха-ха, эти летающие чудовища не закончились. Мне кажется, их стало еще больше. Я боюсь выходить на кухню. Они мерещатся мне уже повсюду. Поехала в магазин, узнала, что называются они Моtten, и стала искать средства борьбы. М-да, век живи, век учись. Охренеть, сколько у нас врагов-насекомых! Никогда не знала, что есть такая куча средств против ос, пчел, комаров таких, комаров сяких, таракашек всех видов и размеров, муравьев, и, наконец, против моли. Опять же пищевой, платяной… Полдня ушло на изучение ассортимента товаров. Это было приблизительно то же, что слушать доклад про Карла Маркса на арабском. Я выбрала коробочку поярче, желтенькую, и покрасивее, с цветочками. Они оказались самыми дорогими, поэтому, подумала я, будут эффективнее остальных. Но, если честно, меня привлекла инструкция на этих коробочках. Они обе обещали, что содержат СЕКСУАЛЬНЫЕ кусочки ткани(!), пропитанные специальными феромонами, на которые должны слететься САМЦЫ!!! И приклеиться там. Дальше, утверждают инструкции, тетки-моли не смогут размножаться, как же с приклеенными самцами-то, и вымрут все! До одного! Или одной. Я, дура наивная, поверила. Расклеила всё по шкафчику, жду, когда начнется это садо-мазо для влюбленных самцов. Запах стоит одуренный, то есть за 3,79 € можно приклеить особь и наблюдать, как она корчится в любовных муках, но ничего не может. В результате, одна или один приклеилась/приклеился. Всё. Это был единственный улов за день. Выйдя на кухню, увидела одну сволочь на своей розовой стенке. Что дальше делать – не знаю. То ли самцы не такие сексуальные оказались, как хотелось создателям инструкций, то ли настроения у них не было приклеиваться. Вот так, у меня, у Мотечки, поселились Моты. Может, кто знает, как их извести?! Мотечка и Карл Маркс Вчера вечером около одиннадцати мой телефон противно забибикал. Он всегда противно бибикает, когда я сплю, а ему хочется общаться. Пришлось открыть глаза. Это было срочное сообщение от нашего руководителя Комитета по культуре. Оказывается, Карлу Марксу 200 лет. Ну и черт с ним, и с руководителем, плохими словами подумала я. Маркс явно бы не одобрил. В его время и слов таких, наверное, не было. Одни только рафинированные барышни. Попытка уснуть дальше не удалась. Минут через десять мне пришло следующее сообщение, что Карлу Марксу 200 лет. Я снова подумала, что черт с ним, и с этим, и с другим. Но мне настойчиво напоминали, что Карл Маркс – не простой именинник, а великий, и мы должны достойно, в масштабах Комитета, отметить его день рождения. Для этого мне предлагали прийти в воскресенье в Аудиенцзал Ратхауза, (Городского совета) и прослушать 16 (!!!) докладов на эту радостную для всех нас тему. Причем доклады будут, соответственно, на 16 языках... Ну вот зачем мне про это слушать, например, на турецком? Или на арабском? Кто может это объяснить? Мне же предложили сделать доклад на русском. Опять же – для кого?! Для турков? Или для арабов? Русские – на блошиных рынках или на природе. Многие умножают будущий капитал, стоя кверху попами на дачах. Я бы вообще сначала провела опрос населения, кто из них знает про великого Карла. Мое общение с ним было весьма кратковременным, в университетe, при конспектировании его гениальных работ в студенческой библиотеке. С того времени помню про эти ужасные часы, потерянные для жизни, когда наслаждалась теорией прибавочной стоимости. А так – ни-ни. Уже здесь, в Германии, была в Трире, что-то, связанное с ним, видела, не помню что. А Трир – город замечательный. Но это же не повод писать доклад и выступать с ним в выходной. На улице почти лето, жара, свежий воздух, море. Ну, а я про Карла Маркса, в Аудиенцзале, с такими же полубезумными поклонниками, как наш руководитель, праздную. Утром в 7.15 снова забибикал телефон. Я про себя поклялась убить эту звонящую сволочь. Это был руководитель. На сей раз он предложил мне, кроме доклада, прочесть СТИХОТВОРЕНИЕ о Карле. На русском. Я взвыла и нехорошо сказала, что стихов о Карле и о Марксе не знаю, а также не знаю никого, кто их знает. А также не знаю, есть ли о нем стихи на остальных, неведомых мне, 16 языках. Дорогой Карл Маркс! Я тебя поздравляю! Будь здоров и пусть про тебя помнят! Только у меня – выходной!!! Я спать хочу, и поздним вечером и ранним утром. Мотечка и месса Сегодня настоящая весна, тепло, все улыбаются, автобус пришел по расписанию, в магазине оказалась любимая газета, в булочной горячее какао. Я не забыла, как всегда, в автобусе все свои очки и вовремя приехала в церковь святого Петра, на мессу волонтеров, общественников, людей, которые состоят в различных обществах, объединениях, советах, союзах, ну, в общем, я думаю, понятно. Надо сказать, что Мессы проводятся раз в два года. К ним тщательно готовятся, пишут плакаты, печатают журналы, листовки, карточки и т.п. Мессу ждут. На нее приходят семьями, поодиночке, парами, больные, здоровые, старые, молодые, разные. Потому что это то, без чего не могут жить уважающие себя немецкие граждане. Они все практически поголовно занимаются эренамтом, т.е. волонтерством, т.е. бесплатно. И это то, что абсолютно не приемлют эмигранты. Обидно, но никто из них не понимает этой общественной работы, не понимают, почему немцы так поступают, добровольно тратят свое свободное время на какие-то странные дела, за которые тебе только скажут спасибо. Здесь такой образ жизни, когда каждый находит себе дело по душе и одновременно успевает состоять в от одного до пяти разных сообществах. Этим гордятся, иногда хвастаются, но, в основном, просто так существуют. Меня это тоже сначала удивляло, а потом увлекло, и я уже не нахожу в этом ничего странного, занимаюсь поддержкой заключенных и рада, если могу кому-то помочь. Церковь святого Петра большая, и сегодня там была куча народу. В прошлые годы после Мессы всегда был концерт симфонической музыки, а перед входом в церковь всегда стояли 4 машины скорой помощи, и в двух из них раздавали гороховый суп в алюминиевых мисках. Все платили по 2 Евро, брали их с собой, ели, слушали музыку и наслаждались, не знаю, чем больше, супом или музыкой. От супа шел дивный запах. Но сегодня одна составляющая наслаждения пропала. Не завезли оркестр. По сцене бродили пенсионеры-добровольцы, которые рассказывали про пользование мобильными телефонами. Я не выдержала и сфотографировала одного. У него справа были волосы, окрашенные красным, а слева синим. У дверей кирхи всегда сидели бледно-зеленые дети, которые продавали кусочки плохо пропеченных яблочных пирогов. Сегодня их тоже сократили. Приехало телевидение, радио, они ходили и ко всем приставали, почему вы находитесь в этом, а не в другом обществе. Ну и конечно, прибыл сам Бюргермайстер, он пожимал всем руки, улыбался и рассылал воздушные поцелуи. Потом, тоже как обычно, фотографировался с нетрадиционалами. Я радостно раздавала всем брошюрки о тюрьме и рассказывала, рассказывала. Появилось много желающих к нам записаться. Один тип изводил меня часа два расспросами или в тюрьме сидят одни иностранцы, и я его разочаровала. Потому что там больше половины немцев, не умеющих ни читать, ни писать. Увы, есть и такие. И много. Потом я побродила, посмотрела, может и себе еще куда записаться. Сегодняшние предложения меня не устраивали. Там было общество по собиранию ракушек. Общество по защите Арктики. Стояла копилка в виде кита. В нее бросали деньги. Арктика большая, а копилка маленькая. Я в нее ничего не бросила. Сидели очень странные мужики в фуражках. Эти из общества креативных домов. Представила их креативные дома, фуражки у них страшные, прошла мимо. Что это такое не поняла. Потом ко мне подошел мужик в розовой кепке и розовом же шарфике с просьбой помочь найти общество, где учат… пеленать детей в какие-то тряпки, слим называется, и носить их перед собой на пузе. Я засомневалась вообще, а нужно ли ему это. Потом поболтала со старичком, который состоял в обществе по нахождению родственников. Он рисовал генеалогические древа и был вполне ими доволен. Но самыми интересными были сообщества, которые устраивали парады людей нетрадиционной ориентации. Они продавали сумки с надписью "Никакого секса – не выход! Все равно можешь заболеть!" и раздавали открыточки с надписями «Если ты это читаешь, значит ты гей», или лесби или еще кто-то. Открыток было много и всяких. Я даже представить себе не могла такого разнообразия. Набрела я на них случайно, потому что увязалась за парнем в соломенном канотье, из которого прямо на голове игриво покачивались две гвоздики. Потом увидела еще одного. У него из шляпы пробивались две ромашки. Я подумала, что разживусь семенами, а оказалось, они такие, особенные. Парады проводят. Между прочим, возле их стенда стояло солнце на ножках и цветы в кадках. Мне уже захотелось домой. В конце концов, я пару человек сагитировала, петицию в пользу Арктики подписала, суп свой съела, воздушные шарики с подписью "жизнь – это зебра" раздала. Завтра на работу. Жизнь забавами полна. Через два года встретимся! Мотечка и правильная чистка зубов Если кто думает, что Kомитет по культуре отдыхает, тот зря так думает. Комитет для того и создан, чтобы нести культуру в народ. Сегодня в роли народа были дети. А по культуре мы сегодня предлагали правильную чистку зубов. Под это благородное дело нашли спонсоров. Спонсоры купили много зубной пасты. Выбор зубной пасты – дело серьезное. На каждом тюбике есть квадратики. Спорили, какого цвета должен быть квадратик – синий, черный, красный или зеленый. Каждый из них что-то означает. Степень опасности. Выбрали зеленый, по принципу светофора, безопасный цвет. К ней полагалось иметь и зубные щетки. Соответственно. С ними было сложнее. Изобилие щеток в магазинах привело спонсоров в замешательство. Долго спорили. Купили разные. На этом и погорели. Представители каждых сообществ хотели иметь именно то, что отдали другим. Худенькая Э., сжимая кулачки, кричала, что детям-латинам из Латинской Америки досталось меньше, чем турецким. Я возражала, что зато ей достался русский гитарист, который хорошо играет латинскую музыку и проводит с ней вечера самодеятельности. Вон под нее даже представители Африки пели, и думали, что это музыка джунглей! Вообще, латины танцуют на уровне нашей колхозной самодеятельности, но зато все при деле! Турки кричали, что лучшеe все отдали грекам, а греки завидовали арабам. Немцы вообще ничего не понимали. В самом деле, пошел в магазин, купил пасту, щетку и какие проблемы? Шум, гам. Не забыть бы главное. А главное – это дракончики. Зеленые-презеленые, зубастые, хвостатые и красногубые. Дракончиков раздали представителям всех народностей, населяющих город. Э. громко возмущалась, что сирийцам досталось больше всех. Я ей сказала, чтобы она успокоилась, что ее латины из возраста детей уже давно переквалифицировались в почти бабушек с зубными съемными протезами. Но, главное же – принцип. По замыслу спонсоров и председателя Kомитета мы должны были перед детьми демонстрировать правильную чистку зубов на примере дракончиков. То есть, разодрать им рот и с остервенением правильно возить правильной щеткой правильной пастой по зубам. Потом эту же процедуру должны были проделать испытуемые на дракончике, потом на себе. При этом шла презентация процесса на экране. Но там рот раздирали львенку с косматой гривой. Так вот, смею констатировать, замысел провалился. Первая же группа детей взвыла, глядя на толстых и зубастых дракончиков и несчастного львенка. Они упорно не хотели лезть никому в рот и возить там щеткой. А пасту радостно размазывали по себе и по нам. Вот такая получилась профилактика. Все равно всех записали на прием к дантистам. Спонсоры списали деньги с налогов, Kомитет приобщил всех к культуре, магазины распродали щетки, пасту и дракончиков. Думаем теперь, что бы еще такое придумать, позубастее. Мотечка и шпонтанитет Несколько дней назад вечером, чертыхаясь, в дождь, потащилась на заседание моего очередного координационного Cовета "по культуре в массы". Всё воскресенье шеф этого совета, с которым я практически не знакома, писал мне послания на тему "а не забудь, во вторник!" Ну вот, я и не забыла. Прихожу, не скрою, была в шубе, мне холодно и зябко зимой, но у нас это не принято, все ходят в демократической одежде, куртках цвета угля и поноса, и на буржуев смотрят свысока. Так было и сейчас, у подъезда столпились демократы в наколках, серьгах в носу, банданах и прочих соответствующих этому виду, прелестях. Наверху, в зале, стоял круглый стол, на котором было, естественно, биологически чистое молоко. В центре расположились пластмассовая тарелка с недоеденной китайской вермишелью и соленые сухие крендельки. Очень был странный набор для комитета по культуре. Ну, да ладно. Наверное, кофе нет, потому что сейчас стало модным его не пить. За столом уже сидела моя знакомая Э. из одной латиноамериканской страны и с ней, ну очень странно выглядящая даже для меня, немецкая тетка-борец. Я их так для себя квалифицирую. Это такие особенные тетки, которые за всё против всех борются и ходят на разные собрания и демонстрации, чтобы там покушать и поорать. А главное, выразить свой протест, неважно против чего и зачем. Э. мне её представила, назовем ее Г. Она тут же сообщила, что ее бабушка русская, и она тоже, как будто от этого мне должно было стать радостнее. Впрочем, Г. ничего по-русски все равно не понимала. Дальше сидели три представителя разных стран Ближнего Востока, все в круглых черных шапках, натянутых на глаза, источающиe невероятный аромат потных ног и одежды. Очевидно, это тоже были натуропаты, не пользующиеся дезодорантами, мылом и прочими прелестями цивилизации, чтобы не загрязнять окружающую среду. А то, что рядом с ними можно сдохнуть, ну и черт с вами! Самое интересное, что у всех! троих! правые руки были перебинтованы до локтя. В моей больной голове, напичканной мерами безопасности от подобных личностей, сразу возникли дурные мысли, а как скоро мы взлетим на воздух, в начале или конце совещания? Хорошо бы в начале, не слушая общий бред и не пробуя странного угощения на столе. Отказываться не красиво, придется откушать. Вдруг в дверях показался мой странный малознакомый председатель всей этой конторы, господин М., в натянутой почти на глаза шляпе. Он мне так радостно улыбался, махал приветственно рукой раз десять и через всю комнату громко вопрошал, или я уже вернулась из какого-то, неведомого, впрочем, мне, путешествия... Надо заметить, что встречая меня на улице, он никогда даже не здоровался. В общем, весь балаган начался минут через пять. С улицы вошли неимоверно воняющие дешевыми самокрутками демократы. И сразу все начали орать. Я читала ФБ, так как больше ничего под рукой не было, ну и просто я не знала, зачем я там, и что надо орать. Потом г-н М. сообщил, что в подвале биологически чистого магазина (!!!) выделен подвал для всех, кто хочет музицировать. Тут оживились трое ирано-сирийских мужиков в черных шапочках. Я решила, что они там будут либо на барабанах играть, когда руки болеть перестанут, либо порох изобретать. Горделивая тетка, попивающая рядом молоко, небрежно сообщила, что подвал лично ее, и я, если захочу, тоже смогу туда прийти, и мы там ближе познакомимся. Я решила не обижать ее вопросом "а зачем?". Наступило главное. Г-н М. сказал, что под репетиции (правда неизвестно чего) выделена квартира в центре города, и теперь там можно будет собираться латиноамериканцам и репетировать свои танцы. До этого светлого момента они танцевали под музыку у него в бюро. Я, например, его понимаю очень хорошо, у меня над головой хор репетирует. 10-15 старушек-непрофессионалок лет десять уже воют нечеловеческими голосами по понедельникам одни и те же жуткие песни. Старушки приходят и уходят, а песни и руководитель хора один и тот же. „Крутится, вертится шар голубой“… Для понедельника у меня в бюро лежат таблетки от головной боли. Так что я хорошо понимаю, о чем председатель. Но тут вскочила темпераментная Э. и замахала своими крошечными ручками, что ее латины не найдут эту квартиру. В общем, она против. И понеслось. Я не вытерпела и говорю, а если они одну (!!!) остановку от этого нынешнего бюро до другого проедут на автобусе и им адрес напишут, что, все равно не найдут?! Тут вскочила тетка-борец с русской бабушкой в анамнезе, набросилась на меня, что я унижаю братские нам народы. Вот уж точно, от любви до ненависти. Объяснять ей, что они мне ни братья, ни сестры, не было сил. Я всё-таки отпахала до этого целый день и очень хотела домой. Но!!! Что оказалось главным!!! Главное – это то, что мы теряем "шпонтанитет" (спонтанность)!!! Оказалось, что она тоже танцует латинские танцы, а когда они репетируют, все проходят мимо по улице, заглядывают в окна, и, слыша музыку, заходят к ним. Посмотреть. Надо сказать, что сейчас эта их комната находится в домике, а теперь будет в квартире. Потеряется шпонтанитет. Потому что она помнит, как к нам в Любек приехала делегация молодежи, 23 человека из Африки, с руководителем. Они шпонтанно шли, шпонтанно зашли и шпонтанно все вместе пели африканские песни. На севере Германии. И руководитель даже заплакал. А теперь в новую квартиру никто шпонтанно не зайдет, и песни петь не будет, потому что их дом стоит на земле, а квартира высоко. После этого, нервно прокрутив на пальце кольцо, она сдернула со спинки стула куртку и, клянусь, вприсядку (!!!) вышла из комнаты. Наверное, так лучше должно было дойти до председателя, какой он гад. После этого Э. сказала, что ладно, так и быть, латины туда доедут. А я возжелала туда же отправить хор старушек. С ними, конечно, будет сложнее, это же наши старушки, но я попробую. Вот так и прошел мой вечер во вторник. ___________ © Приен Алла |
       
|
