 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
https://rg.ru/2018/06/22/no-koni-vsyo-skachut-i-skachut-a-izby-goriat-i-goriat.html Столетье промчалось. И снова, Как в тот незапамятный год — Коня на скаку остановит, В горящую избу войдет. Ей жить бы хотелось иначе, Носить драгоценный наряд… Но кони — всё скачут и скачут. А избы — горят и горят. Наум Коржавин «Вариации из Некрасова», 1960
22 июня скончался поэт великой искренности и отчаянного бесстрашия — Наум Коржавин. Он ушел к своим ровесникам, одноклассникам, друзьям, многие из которых погибли на войне. Фигурой он был Санчо Панса, душою — Дон Кихот. После «Вариаций из Некрасова» о нем кто-то сказал: наш еврейский Некрасов. Он же говорил о себе без натянутой красивости и был совершенно чужд любой местечковости:
Я просто русским был поэтом В антологии русской поэзии ХХ века его стихи занимают, очевидно, не так уж и много страниц, но влияние пылкой и благородной личности Коржавина испытали несколько поколений поэтов — от тех, кто начинал вместе с ним еще до войны, до наших современников. Это именно влияние личности, а не поэтики. Пример того, как можно жить, думать, говорить с оглядкой только на совесть. В 1945-м его студенчество прервал арест — 20 декабря 1947 года Наума арестовали прямо в общежитии, где он жил в одной комнате с Расулом Гамзатовым и Владимиром Тендряковым. Расул только успел спросить сквозь сон: «Эмка, ты куда?» Следователи сочли его «социально опасным» юродивым, отправили в институт Сербского, а через несколько месяцев постановлением Особого совещания при МГБ поэта приговорили к ссылке, что по тем временам было самым мягким приговором из всех возможных. Три года поэт провел в селе Чумаково Новосибирской области, а потом еще три года в Караганде. А потом была огромная жизнь. Наум Коржавин после короткой оттепели и долгих мытарств в 1973 году эмигрировал в США. Последние годы жил в городке Чапел-Хилл (штат Северная Каролина). Цензура, политика, толерантность — всё это не существовало для него. Если многие поэты-шестидесятники всегда остро и болезненно чувствовали, где находится предел дозволенного, то Наум Коржавин, кажется, никогда об этом пределе и не задумывался. Ни в сталинское время, ни тем более потом. И никогда не ставил себе в заслугу свою гражданскую смелость. И не чувствовал себя пророком.
Ровно полвека назад, в 1968 году, Коржавин написал: Мы испытали все на свете. Прощай, поэт! В октябре прошлого года, поздравляя Наума Моисеевича с девяносто вторым днем рождения, мы рассказали об истории появления его новой книги, которой суждено было стать последней. Вот эта история: «Далекий путь к сердцам друзей. Науму Коржавину - 92» Новая книга Наума Коржавина родилась из старой тетради, которую сберегли его читатели _____________________________________________ © Шеваров Дмитрий Геннадьевич, «Российская газета» (2018) |
       
|
