Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
История
О почтальонке Акулине, ее самоваре и наследниках. Очерк истории одной российской семьи
(№7 [375] 01.07.2020)
Автор: Наталья Музафарова
Наталья  Музафарова

Мне всегда был интересен опыт преодоления отдельным человеком своей судьбы. Так называемая «семижильность». Исследователи массового сознания эпохи коллективизма на меня бы ополчились. Мир внутренней жизни не принято было препарировать, как особую специфическую реальность. И всё же, думаю, важно понять – откуда в наших предках при всех жизненных перипетиях находила живое начало неистребимая тяга жизни?

Я хочу рассказать историю одной семьи. Внешне мало отличающейся от сотен тысяч других в нашей, такой разноликой стране. Итак, перенесемся в не столь далекое прошлое. Залпы Победы в Великой Отечественной еще не прозвучали…

*

Ноги становились чугунными и не слушались. На них, негнущихся, она стояла, затаив дыхание, у окон дома, а зайти не могла себя заставить. Ребятишки тузили друг друга, катались по полу. Мать стояла у печи. Поворачивала и уходила. Еще сутки носила страшное письмо, а когда их, с казенными штемпелями, накапливалось больше десяти, ватными ногами шла из калитку в калитку. Бабы выбегали голосить, вместе, и горе огромное было – одно на всех. Когда обнаружила письмо на своего мужа, свершилось то, чего ждала каждый день.

Горе ей выпало хоронить и меньшого сыночка, спустя три года после войны. Заболел менингитом. Из больницы приехала без него. Он родился в сорок первом. Уже призвали на фронт Александра Захаровича. Оставил семеро детей. Как их было кормить?

Старшей Клавдии в сорок первом выдали аттестат без всякого выпускного. Ее призвали сестрой эвагоспиталя, попала под Сталинград. Теряла сознание, видя обрубки человеческих тел, слыша крики и стоны. Так и не смогла привыкнуть к зверскому облику войны. Стала «почтой». Так по-уличному кликали всех почтовых, начиная с Акулины.

Клавдия – одна, из всех, до смертного часа своего носила в себе семейную тайну, обещала рассказать, да так и не сделала этого. То ли о том, как отец стал вдруг из Богомолова Сергеевым. То ли о тех слухах, что роем ходили в селе – сначала о том, что отец не погиб, а кинул их, семерых. Потом, что «самовара» – без рук и без ног – видели похожего в госпитале. И мать ездила куда-то. Поиски обрывают судьбу рядового Сергеева на Курской Дуге. Деревня Удерево. Там в наши дни тысяча неизвестных бойцов в одной братской могиле. Установлены имена только шестисот. 

Нажмите, чтобы увеличить.
Имени солдата из далекой деревни Оркино, что под Петровском в Саратовской губернии среди установленных нет. В августе 43–го пропал без вести. И всё. Такая же судьба у прадеда моих детей. Тоже под Курском, воевал в штрафбате. Засеяны поля солдатами русскими. Впрочем, наш был татарин башкирский.

А Александр Захарович Сергеев, он же Богомолов по рождению, сменивший фамилию при неизвестных обстоятельствах, был казачьего роду племени. Жили они в исконном мордовском селе, первые упоминания в писцовых книгах о нем относятся к 1710 году.

В селе пели необыкновенно красивые старинные казачьи песни. «Пойдем к русским чай пить», – говорила мордва. В семье пропавшего без вести солдата ведерный самовар всегда кипел.  В нем и яйца варили заодно. Угощение, хоть малое, находилось для каждого.

Нажмите, чтобы увеличить.
 

Акулина свекра лишилась в 37-м, и мужа – в 41-м. И день и ночь работала. Днем – почта. Ночами – читалка, псалтирь по умершим. Грамоте ее учила матушка, еше когда она в девках нянькой работала в семье священника. Тут она и шить выучилась. У нее была машинка Зингер в войну.

Захар Богомолов был из церковных активистов. Канул в неизвестность. Опять же, как мой прадед. Я лишь в прошлом году установила по спискам репрессированных Читинской области, что расстрелян. А про судьбу Захара решил узнать его правнук, не давала покоя мысль, что необходимо внести ясность, куда он канул. 

Так в руки Александра Сергеева попало по архивным запросам дело «о контрреволюции». Сегодня установлены все, проходившие, по нему священники-лишенцы, крестьяне-миряне. Всего 22 человека. Большинство расстреляны или получили длительные сроки. Благодарные потомки поставили на местном кладбище в Оркино Поклонный крест в память о новомучениках, невинно убиенных. Тройкой НКВД расстреляны священники окрестных сел и весь церковный причт, монахини скита, скрывающиеся в лесах, после закрытия Вольского монастыря. Расстрелян и Захар Богомолов, как ярый антисоветчик, обличавший Антихриста, носивший за пазухой Евангелие и учивший местных жить по-божески: всё равно, мол, советская власть испарится. Ему вменялось, что при двух коровах и лошади, он – зажиточный кулак.

Фамилию помогли переменить сыну Захара связи в сельсовете. С Захаром проходил по делу один сельсоветчик. 

Акулина солдатской вдовой и почту носила, и даже крышу смогла починить. Когда крыша совсем прохудилась, вдова, недолго думая, поехала к Калинину в Москву с прошением. К тому моменту, когда вернулась, крышу ей залатали.

Рассказывает мне это внучка Акулины – Марина Николаевна, родная сестра Александра Сергеева: «Я хочу сказать, что война не прошлась, нет, она просто раздавила всех нас. Папа вспоминал, что они детьми не выпускали из рук лопат, грабель, мотыг, всё время носили какие-то неподьемные тяжести. Однажды его, надорвавшегося, на закорках через весь лес в Ягодную Поляну тащил в больничку младший братишка».

Одна из дочерей солдата, пропавшего вести, была необыкновенной певуньей. Ее голосу позавидовал бы курский соловей. Но учиться возможности не было. Акулина-почта была читалкой в селе, с ней ходила и дочка петь заупокойные службы по покойникам. Никогда не брала ни копеечки за то, что ночь напролет читала псалтирь. С кого было брать-то? Все в равной степени нуждались, еле сводили концы с концами. Еще она строчила ночами, тоже под заказ приносили вещи переделать. Страшно боялась, что ветошь распадется, настолько худое на всех белье было. И тоже не брала денег. А под дверью появлялись то луковка, то пара картофелин. Так переживали войну.

С голосом, как у соловья, в роду потом одна из снох Маруся покорила сцену. Ей рукоплескали на больших конкурсах. Она выступала в прославленном оркинском коллективе «Кучегуры». Сейчас отголоски той, исконной старинной песни, русской, мордовской, стараются возродить в диковинном селе, где красивейшие зеленые горы, долины, леса, родник, затерянный в чаще. К нему все эти годы не зарастала народная тропа. А несколько лет назад место, известное среди местных мордовским названием Монашка Латка, окультурили. Над источником поставили купель. Крестный ход сюда 5 километров прошел многолюдный, во главе с митрополитом Саратовским и Вольским Лонгиным. Вспоминали монахинь, пострадавших за веру, и всех новомучеников безбожного времени.

Нажмите, чтобы увеличить.
 

Христорождественскому храму в Оркино двести лет. Если прежде кто-нибудь смог предположить, что он будет действующим, осмеяли бы. Деревня считалась вымирающей, оставались доброхоты, горсть неумирающих бабушек. Но Господни пути неведомы. Священником в Оркино заступил бывший московский инженер, рукоположенный почти уже в пенсионном возрасте, приехавший в глушь саратовскую за дочерью с зятем, тоже священником.

Это отдельная история, как возрождали храм. Как нашли на старой мельнице ларь, сколоченный из храмовых икон, гвозди из ног распятого Христа священник клещами вытаскивал в прямом смысле. 

Я подружилась с молодой порослью этой удивительной оркинской семьи, чей предок был репрессирован. А дело было на том самом Оркинском Крестном ходе. Когда остановились у кладбища у Поклонного креста, молоденькая девушка с длинными развевающимися по ветру волосами положила к подножию веночек с памятной лентой. Это праправнучка Захара Богомолова – Татьяна. Она была с сыном Данькой одиннадцати лет. Рядом были мама, папа и дядя. Папа умер год спустя, скоропостижно оставил своих, даже на пенсии не успел позаниматься внуками. Даньку всегда возил на хоккейные тренировки.

Мы пьем у Татьяны на кухне чай. Историю семьи вспоминает ее мама Марина, которая совсем юной училась читать по церковнославянски раньше, чем по русски. Школа, где она училась, стояла рядом с храмом, тут и дом священника был рядом. На переменах ученицей убегала из школы, чтобы заглянуть в храм, помнит те самые фрески, Богородица в красном на голубом фоне. Дома сберегли бронзовое Евангелие с петелками, выбитое большими буквами. Храмовую икону Пресвятой Богородицы. 

Саша, брат Марины, к Богу пришел, как говорит она сама, через «уйму греховности». Она тоже зарекалась, что комсомолкой будет, как мама, и пионервожатой – та всё время пионерскими кострами занималась, слетами. Но жизнь внесла свои коррективы. «Все к Богу придут, все! – вспоминаются слова одной старенькой бабушки.

Нажмите, чтобы увеличить.
Поклонный крест освящают: на фото несколько правнуков, чьи родственники были расстреляны: Валентина Глухова (Иванова), Олег Кузнецов (его прадед был дьяконом в местной церкви, расстрелян), Сергей Богатов и другие
 

Александр раз открыл ту самую книгу, которую ему принес бомж, да настойчиво повторял: пригодится она тебе, пригодится! И пришло понимание: Истина тут.

*

Был бы неполным мой рассказ без реалий сегодняшнего дня. Таня позвонила мне в общем-то с серьезной проблемой. У ее нового мужа схоронили бабушку. Ей исполнился семьдесят один год. Поднялась температура. Увезли в инфекционку. Ковид.

Но теперь весьма странные похороны не выходят у родственников из ума. Бабушка Любовь была божий человек, лежачей она не была, но ни с кем точно не контактировала, кроме домашних. А почему тогда семья не протестирована, если определили, что ковид у бабули? Ее хоронили в оббитом целлофаном гробу, хлоркой залита могила. При этом гробовщики, похоронная бригада вовсе не в специализированном одеянии. Впечатление, что под ковид любую смерть выдают сейчас, потому что самоотверженным медикам выгодно заниматься именно ковидом, и ничем больше. 

Мы пили чай на кухне, к соседям Татьяны приехала «реанимационная бригада». Простояла под окнами как минимум сорок минут. Возможно, спасали кого-то от инсульта, снижали давление, снимали приступ. За это время толпа зевак обступила реанимобиль. 

Реалии нашего дня, прямо, как воронки перед войной.

*

Мордовской Пасхой в Оркино издавна называют Троицу. В Троицкую субботу наезжает уйма народа на кладбище. Поминать своих. Сохранилось фото, на котором освящают Поклонный крест. Где земляки собрались, внуки и правнуки репрессированных сельчан. 

Пусть будет светлой память о них, ходатаях оркинских, перед Богом – за нас, грешных!

Нажмите, чтобы увеличить.
Фото семейное: потомки Александра и Акулины Сергеевых (включая Захара Богомолова, расстрелянного в 37-м).
 

Жизнь храма в с.Оркино в наши дни
 

Нажмите, чтобы увеличить.
Праправнук Данила с портретами прапрадедов
 

Нажмите, чтобы увеличить.
Бессмертный полк - в центре брат Александр и сестра Марина Сергеевы (он с гитарой, она с листочками слов довоенной песни)
 

__________________________

© Музафарова Наталья  Владимировна

Чичибабин (Полушин) Борис Алексеевич
Статья о знаменитом советском писателе, трудной его судьбе и особенностяхтворчества.
Белая ворона. Сонеты и октавы
Подборка из девяти сонетов. сочиненных автором с декабря 2022 по январь 2023 г.
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum