 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Чеченские боевики прерывают спектакль… Одно из «ярких» трагических событий, которыми было ознаменовано начало путинского правления, – захват и «освобождение» заложников в Доме культуры подшипникового завода на Дубровке в Москве (еще его называют – театральный центр). 23 октября 2002 года группа чеченских боевиков, неведомо как проникшая в один из густонаселенных районов российской столицы, в камуфляже, с полным вооружением и взрывчаткой, вторглась в здание, когда там шел мюзикл «Норд-ост» по роману Каверина «Два капитана», и объявила заложниками зрителей и актеров – всего более 750 человек. Как обычно в таких случаях, действия властей были топорными, нацеленными не столько на спасение невинных людей, сколько на уничтожение захватчиков. Никаких серьезных переговоров с боевиками не велось. Время от времени в здание добровольно входил лишь кто-то из известных деятелей, журналистов, о чем-то беседовал с Мовсаром Бараевым, – так звали чеченского главаря, – но всем было понятно, что удовлетворить требования налетчиков их собеседники не в состоянии: соответствующими полномочиями они не располагают. Одной из тех, кто на свой страх и риск вошел в захваченный чеченцами театральный центр и попытался вступить с ними в переговоры, была Анна Политковская. Человек, представившийся как старший среди боевиков, сообщил ей, что его группа, хоть и признает Масхадова президентом Ичкерии, но «воюет автономно», независимо от него. Таких в Чечне называли «индейцами». Собеседник передал Политковской требования боевиков: во-первых, Путин должен объявить об окончании войны в Чечне, во-вторых, в подтверждение серьезности своего обещания в течение 24 часов вывести из Чечни часть войск. После этого все заложники будут отпущены. Однако ни ФСБ, ни Министерство внутренних дел этими требованиями не заинтересовались. По-видимому, к тому времени решение о штурме уже было принято. На третий день осады утром в зрительный зал был пущен газ, который, по замыслу властей, должен был усыпить всех находившихся в центре, после чего спецназовцы «Альфы» и «Вымпела» штурмом взяли здание. Однако многие, «уснувшие» под воздействием газа, так и не проснулись… Живых и мертвых сваливали в одну кучу. Сначала было объявлено, что погибли десять-двадцать заложников. Затем московский мэр Юрий Лужков увеличил эту цифру до тридцати. Поскольку это был лишь небольшой процент заложников, ряд западных лидеров аттестовали операцию российских спецслужб как «впечатляющий успех». Между тем журналисты, оказавшиеся возле театрального центра через несколько минут после штурма, сразу же насчитали более сотни тел, сложенных возле здания… Все, кто наблюдал за процедурой «спасения», обращали внимание на то, что и живых, и мертвых выносили из здания кое-как, без носилок, держа за руки и за ноги, и тут же сваливали в кучу. После выяснится, что находившихся без сознания, но еще живых людей нельзя было класть на спину, – многие погибли, задохнувшись из-за западания языка. Впрочем, сразу же возникло подозрение, что многих выносимых из ДК мертвых пытаются выдать за живых. Сотрудник еженедельника «Версия» Андрей Солдатов, который в момент штурма находился в одной из квартир дома напротив театрального центра, так описывал увиденное: «7-20. С площадки перед входом отъезжает первый автобус с заложниками. Через несколько минут из здания выносят какие-то тряпки и начинают набрасывать на тела. Надежды, что под козырьком (здания) среди мертвых могли быть раненые, уже не остается. Судя по тому, сколько места заняли тела, их там человек сто пятьдесят. Наш коллега, служивший в спецназе и сам принимавший участие в освобождении заложников, вдруг кричит: «Они рассаживают в автобусы трупы, смотрите сами – они валятся с сидений». И передает нам бинокль. Действительно, людей затаскивают в салон автобуса недвижимыми, и они в странных позах застывают на сиденьях… В это время по телевизору корреспондент НТВ, который, судя по съемке, находится за углом на 1-й Дубровской, говорит, что видит проходящие перед ним автобусы с заложниками, у них «синие лица». Единственное, чем можно объяснить организованный столь странным образом вывоз тел – это желание выдать погибших при штурме за скончавшихся впоследствии в больницах и тем самым опять-таки приуменьшить число погибших в результате самого штурма. Как в большинстве подобных ситуаций, во главе всего стояла ложь. Не ложь во спасение, а ложь во спасение собственной шкуры. Сказки про «безопасный» газ. Главное же – власти, «как партизаны», хранили молчание насчет того, какой именно газ был применен и какое средство – антидот – должны использовать врачи, чтобы нейтрализовать его воздействие. Тут опять сохранение «военной тайны» власти сочли делом более важным, чем спасение людей. Поначалу официальная пропаганда представляла дело так, что люди в основном пострадали от «шока» и «стресса», пережитого во время штурма, и лишь позднее, после того, как о том сообщили зарубежные журналисты, были вынуждены признать, что многие заложники стали жертвами газа. Всего по официальной версии погибло около ста двадцати заложников, однако, в действительности, как утверждалось в ряде публикаций, эта цифра была значительно больше. В конце концов вроде бы сошлись на цифре около ста тридцати. Однако к жертвам я бы отнес не только погибших, но и тех, кто остался в живых, но в результате штурма обрел какое-то тяжелое заболевание, – причем, возможно, не одно. Таковых тоже были десятки… Такой вот «впечатляющий успех». Обосновывая необходимость штурма, официальная пропаганда поначалу дудела о том, что его, дескать, начали лишь после того, как боевики стали расстреливать заложников. В дальнейшем, однако, выяснилось, что расстрелов не было… Еще один звучавший в ту пору пропагандистский мотив: мол, захват театрального центра связан не с чеченской войной, – что было очевидно, – а с международным терроризмом. Один из прокремлевских телесоловьев Алексей Пушков даже изрек, что трагедия на Дубровке – «это наше 11 сентября». Впрочем, войну в Чечне уже задолго до того стали представлять как борьбу с пресловутым международным терроризмом, так что ничего нового тут не было. Награды и тумаки Хотя было вполне очевидно, что операция спецслужб на Дубровке, учитывая огромное количество погибших заложников, – это полный провал, власти продолжали настаивать, что, напротив, это большой успех. Многие ее участники получили награды. В частности, звания "Герой России" вроде бы (по какому-то секретному указу) удостоился глава ФСБ Патрушев. И наоборот, репрессии обрушились на журналистов, которые пытались восстановить истинную картину происшедшего. В некоторых редакциях, – например, в уже упомянутом еженедельнике «Версия», – прошли обыски, допросы сотрудников. Телеканал НТВ был обвинен в том, что он будто бы показал в прямом эфире первые минуты штурма, тем самым подвергнув опасности спецназовцев (боевики или их сообщники могли смотреть телевизор), хотя на самом деле соответствующие кадры были показаны в записи, с существенной задержкой во времени. Недовольство властей вызвало и то обстоятельство, что репортеры телеканала предоставили слово родственникам пострадавших заложников, которые, естественно, крыли эти самые власти на чем свет стоит… «Люди погибли от обезвоживания» Спустя несколько дней власти раскрыли-таки, какой газ был применен при штурме ДК, – фентанил, или, как еще уточняюще писали, – смесь из производных фентанила. Об этом сообщил министр здравоохранения Юрий Шевченко. При этом он опять-таки уверял, что сам по себе этот газ к смерти привести не может; все дело, однако, в том, что во время штурма воздействию «спецсредств» подверглись люди, которые находились в тяжелых условиях, мало двигались или долго не двигались вообще, испытывали дефицит кислорода, страдали от обезвоживании, долго голодали. – Именно эти факторы привели к летальному исходу у части заложников, – сказал Шевченко.
Спрашивается, а что же, заранее-то не было известно, при каких «факторах» будет применяться «безопасный» газ? И какая разница – погиб ли человек от фентанила «самого по себе» или от фентанила, наложившегося на гипоксию и обезвоживание? …Политковская, ссылаясь на информированные источники в Кремле, утверждала, что газ, который использовался при штурме, выбрал из нескольких вариантов лично Путин. Не знаю, действительно ли это так, но в любом случае общий план штурма он, безусловно, утверждал. Он же несет и прямую ответственность за его трагические последствия – за то огромное число жертв среди заложников, которыми этот штурм увенчался. По телевизору показали трогательную картинку: Путин посещает одну из московских больниц, где лежат те из бывших заложников, которым повезло больше, чем другим, – в более или менее сносном состоянии… Да, «большой брат» всегда заботится о вас. Некоторые комментарии Подойдя к оцеплению,я попросил пропустить меня к боевикам для переговоров,так как знаю чеченский язык и знаю,о чем и как с ними разговаривать,что когда-то уговаривал Яндарбиева, Удугова и других сторонников Дудаева от гибельного курса на конфронтацию с Россией. Помощник пресс-серетаря Президента РФ Ястржембского обещал связаться со мной и уговорил покинуть это место. Я ушел и не дождался звонка вызова. Да, в Норд-Осте мы с Виктором Курочкиным тоже предлагали свой опыт переговорщиков (по Будденовску и не только) Ястребженский смотрел на на с как на врагов… Уже тогда, все было понятно. Но все молчали от страха. Все тайна - как и то почему ни одного террориста не взяли в плен - и не было ли эта операцией ФСБ с захватом заложников Трагедия Беслана и Норд-Оста оставила в сознании язву не только абсолютного непрофессионализма, но причастности самих спецслужб к этим страшным событиям. Одно отравление Политковской чего стоит и ее заявление о том, что один из боевиков беспрепятственно ушел и здравствует… До сих пор перед глазами та жуткая картина- в автобусе сидят заложники с закинутыми головами и открытыми ртами. Нам говорят о счастливом освобождении, но ужас от увиденного не покидает…. __________________
© Мороз Олег Павлович |
       
|
