"...воззрением на Святую Троицу побеждать ненавистную рознь мира сего."             

                                                                                           Преподобный Сергий Радонежский

  "Берегите в себе человека"

                                                                                                                 А.П.Чехов 

"Невозможно по-настоящему понять ни традиционное, ни современное русское искусство без понятия иконы" [1, 16] - утверждает Кристина Лоддер, один из ведущих специалистов по русскому модернизму. Англичанка, когда-то, завороженная летающей машиной Татлина, она специально изучила русский язык, овладела им в совершенстве, приехала в Москву, долго работала в Ленинской библиотеке, Третьяковской галерее, стала другом семьи Пастернак, Надежды Мандельштам. Основательность, с которой она изучала русское искусство, позволяет верить её выводам, которые не вполне понятны многим русским. 

Так что же смогла усмотреть Кристина Лоддер в древнерусской иконе, что пронизывает, как она утверждает, всё русское искусство до сегодняшнего дня?

 Мы  ответим на этот вопрос не сразу и попробуем подойти к нему с разных сторон.

И вот я держу в руках небольшую книжку "Умозрение в красках", написанную в 1916 году русским философом, князем Евгением Трубецким (1863-1920). Её подзаголовок: "Вопрос о смысле жизни в древне-русской религиозной живописи". Что же заставило Трубецкого в самый разгар Первой мировой войны, когда большинство людей думали только о том, как бы выжить, не только написать книгу, но и прочитать публичную лекцию на эту тему? Мы покажем, что это была другая сторона того же вопроса, который волновал Кристину Лоддер.

"Вопрос о том, для чего живёт человек, вопрос о смысле жизни, быть может, никогда не ставился более резко, чем в настоящие дни обнажения мирового зла и бессмыслицы" [2,  с. 3], - пишет Трубецкой.

ПОРАБОЩЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА МАТЕРИАЛЬНЫМИ СТРЕМЛЕНИЯМИ КАК ПРОДОЛЖЕНИЕ БИОЛОГИЗМА  

"Жизнь природы, - продолжает Трубецкой, - полна беспощадной борьбы за существование, и рассказывает о большом аквариуме, который он видел на экране синематографа. Огромный, хищный водяной жук побеждал и пожирал всех остальных обитателей за счёт развитых орудий уничтожения: мощных челюстей и яда, который он впрыскивал в тело жертвы. Природа всегда была жестокой и будет такой". [2]

 Человек выделился из слепого хаотического мира природы благодаря развитию сознания, воли и заложенного в нём высшего веления - духа.  Духовное содержание человека, его способность преодолевать низшие животные влечения возвышает его над природой в которой нет духовной жизни, нет нравственности и морали. Человек создал культуру - мир сотворённых им вещей и идей. Воля и сознание определили систему правил поведения, как систему запретов (табу), необходимых для сохранения целостности общества. В христианстве они приняли форму заповедей: не укради, не убий и т.д..

Несмотря на это, мы видим, и особенно в дни войны, как сама культура, сознание и воля превращаются в орудия тех тёмных низменных бездуховных сил, против которых они призваны бороться. Прав оказывается тот, у кого челюсть больше и сильнее. Князь замечает, что главный ужас войны, который страшнее потоков крови, - именно это падение человека. 

Как возникает безудержное стремление к материальному обогащению, когда деньги становятся мерой всех вещей? Всё покупается и продаётся - не только вещи, но и люди, но и человеческие чувства. Миллиардов уже мало, нужно всё больше и больше. Своего недостаточно - надо захватить чужое. Человеческий дух порабощается материальными стремлениями. И это торжество злого начала заставляет задуматься о том, как и для чего мы живём. По этому поводу Иван Ефремов - писатель, геолог, палеонтолог, философ говорил: "Общество в масштабе государства и в мировом масштабе встало на путь саморазрушения, когда во главу угла поставило удовлетворение материальных потребностей человека, а не духовное развитие". [3]. И  это саморазрушение продолжается и сейчас, в 21 веке.

ПАФОС ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ НЕ В ПОЗНАНИИ. ДРЕВНЕРУССКИЙ ХРАМ

Логика не может ответить на  вопрос о  смысле жизни. Евгений Трубецкой хорошо знал это, поскольку был выдающимся русским философом. "По-моему, пафос человеческого существования не в познании, - говорил уже наш современник Андрей Тарковский, - это интеллектуальная задача человека, но не его суть. Главная проблема существования состоит в том, чтобы жить с пониманием смысла жизни".  Практически все фильмы Тарковского обращены к этому. Вот, что говорит один из персонажей, писатель в фильме "Сталкер": "Поиски истины. Она прячется, а вы ее всюду ищете, то здесь копнете, то там. В одном месте копнули  - ага, ядро состоит из протонов! В другом копнули - красота: треугольник а бэ цэ равен треугольнику а-прим бэ-прим це-прим. А вот у меня другое дело. Я эту самую истину выкапываю, а в это время с ней что-то такое делается, что выкапывал-то я истину, а выкопал кучу, извините... не скажу чего" [4].  

Тысячелетия мудрецы размышляли о смысле жизни и по-разному отвечали на него. Наши предки дали свой ответ на этот вопрос в образах и красках древней религиозной живописи (другой тогда и не было, разве что народный лубок).

Образ звериный являлся им в тех ордах, которые грабили, жгли, терзали Русь на протяжении многих веков. Смысл жизни, выраженный в иконе, и состоит в том, что она противопоставила высокую человеческую духовность звериному началу. Эта духовность и есть то, что передавалось из поколения в поколения и сохранялось в русской культуре.

Но следует заметить, что иконы не были самостоятельными произведениями. Они создавались для определённых храмов с учётом их архитектуры. И именно в храме прежде всего воплощалась сущность жизненной правды, выраженной в иконе.

Что же такое русский храм? Его главная идея - соборность, то есть объединение в Боге всех  тварей земных, и в первую очередь людей, в умиротворяющеее целое. Идеал русского храма (как и иконы) - мир всего жвущего на земле. Академик И.В.Смирнов, доктор медицинских наук, академик АН СССР, говорил, что человек имеет три ипостаси: тело, душа и дух. Душа - это психика, а дух - божественная искра, которая есть не только в человеке, но и в черве, и в собаке. О существовании этих трёх ипостасей задолго до Смирнова было записано в Библии. Библия сообщает, что Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных и привел к человеку [Быт., 2: 19]. Животные, по Священному Писанию, имеют, как и человек, душу, хотя и отличную от человеческой [там же, 1:30]. И Бог заботится о них. Всякая Божья тварь имеет божественную искру с точки зрения русской религиозной философии, и сама Вселенная должна стать объединяющим всех тварей храмом. Это - идеал, которого нет в реальной жизни, но к которому надо стремиться. Архитекторы древних храмов, и особенно новгородских, по-своему выражали эту мысль стремления к идеальному. 

Над бесконечными просторами русских полей, над снежной пустыней жаром горят золотые купола белокаменных русских церквей как символы душевной чистоты и небесного света. Этой идеи горения нет ни в византийских храмах с широким куполом - объемлющим всё небесным сводом, ни в готических соборах со шпилями, устремлёнными в небо. Объединяющая сила русского собора противостояла всем злым силам, разъединяющим и ослабляющим людей. Многоглавые православные храмы, как горящие многосвечники, тянут к небу сияние золотых куполов. Внутренняя архитектура церкви, как всегда, выражала идеал жилища, в котором обитает Бог. На внутренней части купола обычно изображали  Спасителя, благословляющего своих детей. Но снаружи храма мы видим подлинные небеса и свечи-куполов, зажжённые во имя Бога.

ИКОНА - НЕ ПОРТРЕТ, НО СИМВОЛ ДУХОВНОЙ ЧИСТОТЫ

Древнерусская икона возникла сразу после крещения Руси в 988 году. Связанная корнями с византийской и греческой, она постепенно обрела собственный облик и достигла расцвета в конце 14 - начале 15 веков. Икона всегда подчинялась замыслу храма, для которого была написана. Она архитектурна. Изогнутые по разному фигуры святых повторяли изгибы сводов, иногда даже приходилось изменять пропорции тел, то удлиняя их, то укорачивая. Но это не было главным. Главное - это выражение духовной жизни, но без чувствительности или экзальтации . "Цель иконы – направить все наши чувства, так же, как и ум, и всю нашу природу к ее истинной цели - запечатлению благодати" [5]. "Икона не изображает Божество, она указывает на причастие человека к Божественной жизни" [6].  

В иконах была заложена идея будущего храмового человечества так, как тогда его представляли. Интересовала иконописцев только духовная сторона. Окружающие их люди грешны, как и они сами. Поэтому изображение на иконе, как идеал, не должно было быть похоже на реального человека. Икона - это не портрет, а только символ, символическое, условное изображение духовной чистоты. Божественный мир не познаваем человеческим разумом. Говорить о нём можно только символически. Человек молится иконе, но через икону он обращается к невидимому Божественному миру Икона – это видимый образ невидимого мира. Образы аскетичны, телесность истончена. Это было нужно, чтобы показать их божественную сущность, противопоставить их тем принципам, когда главное - наесться (биологизм), когда насыщение плоти превращается в высшую и безусловную заповедь. Икона была отрицанием этого принципа.

Но жажда насыщения, когда она становится основным мотивом  жизни, приводит к утилитарному отношению не только к животным, но и человека к человеку. Безудержная лихорадка насыщения готова оправдать "право" каждого народа на захват чужих территорий, на расправу с другими народами, которые ограничивают его насыщение. "Истончённая плоть" древнерусских икон выражает противоположную норму человеческих отношений. Она напоминает о том что Христос был нищим, о том, что, как сказано в Евангелии, нельзя одновременно служить и Богу, и Богатству. Смирение плоти во время религиозного поста - это не способ похудения или просто очищения организма (плоти), но возможность отвлечься от плотского и сосредоточиться на духовном. Религиозный пост - это непременное условие одухотворения человека и человеческого общения, что является самым главным.

Несмотря на очень строгие каноны древнерусских икон, исключающие всё, что может сделать спасителя и святых внешне похожими на нас и ограничивающие свободу живописца требованиями изображать их неподвижными, в строго определённых позах, с определённым положением рук, ног, головы, в иконах с необычайной силой  просвечивает выражение духовной жизни. Духовная жизнь выражается только лицом, глазами. Именно в них сосредоточена высшая духовность, та духовная сила, которая "низводит огонь с неба и освещает им изнутри весь человеческий облик". Однако древнерусская иконопись (в отличие от греческой, например) согрета теплотою человеческого чувства и жизни. Именно лицо получает высшее одухотворение и смысл. Всмотритесь в лики "Нерукотворного Спаса" или "Ильи пророка", и вы увидите в них одухотворённый облик русского человека. 

Интересно заметить, что когда на иконе рядом с неподвижными святыми изображаются не святые, те, кто не достиг ещё благодати, они выглядят чрезвычайно суетными, подвижными. Так, на иконе Преображение  Спаситель, Моисей и Илия неподвижны или малоподвижны, но распростёршиеся на земле апостолы находятся в состоянии человеческого аффекта, полны ужаса и смятения. Их позы разнообразны. Но следует заметить, что  в неподвижности святых - не остановка жизни, а наоборот - её высшее напряжение и мощь. В этом отношении русская икона тоже отличается от греческой с её холодной отвлечённостью. Но и греческая и византийская, и русская иконы, связанные исторически, - все архитектурны и выражают этим идейный замысел соборности, объединения всех людей, всех тварей земных в Боге, в том единственном единении, которое даёт силу. 

АТМОСФЕРА, В КОТОРОЙ СОЗДАВАЛАСЬ ДРЕВНЕРУССКАЯ ИКОНА 

Для достижения соборного единства нужна работа души, подвижничество, "пост, труд и всякия скорби". Скорбей на долю Руси выпало великое множество. Народ стонал под ярмом татаро-монгольского ига и собственных князей с их средневековыми феодальными междоусобицами. Это и была та  атмосфера, в которой создавалась русская икона. Андрей Тарковский с большой художественной силой показал её в фильме "Андрей Рублёв».

Андрей Рублев. "Преображение". 1403

 

Во второй половине 14 века, когда стало укрепляться Московское княжество, назрела потребность в  идеологии, способной объединить людей на борьбу с врагом, и она возникла.Так бывает, что в определённое время и в определённом месте историческая необходимость вызывает к жизни личность, отвечающую потребности времени. Это хорошо показал русский философ Г.В.Плеханов в работе "К вопросу о роли личности в истории". Такой личностью во второй половине 14 века стал на Руси не власть имущий, не богатырь, не воин, а простой и смиренный, но сильный духом инок Сергий Радонежский, которого в миру звали просто Варфоломей. 

Три века татарского ига превратили в рабов не только крестьян, но и князей, которые не только постоянно платили Орде огромную дань, но даже право на княжение получали от хана в виде специального ярлыка. Когда отец Сергия, боярин Кирилл отправлялся с данью в Орду, он прощался с семьёй, как перед казнью. Жизнь каждого зависела от прихоти татарского хана. Одним из самых сильных впечатлений детства и отрочества Варфоломея, несомненно, был всеобщий страх перед «злыми татарами». Это чувство было знакомо в ту пору едва ли не каждому русскому человеку. Именно страх был основой всей системы чужеземного владычества над Русью. Унижающий, страх смерти превращал человека в подобие бессловесного скота. Он отступал только перед верой. "Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геене» [Мф. 10, с. 28]. Скольким людям слова эти послужили последней опорой.  Всем распоряжалась Орда, а там получить что-либо можно было только за деньги. Наряду со страхом в людях развивалась и алчность.

СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ. ОН БЫЛ СВОБОДЕН, ИБО БОЯЛСЯ ТОЛЬКО БОГА

Варфоломей видел всё это, и постепенно в его переполненном евангельскими образами детском сознании укреплялась мысль, ставшая со временем одной из основ «Сергиевского» взгляда на жизнь: богатство, имущество делают человека своим рабом. Добровольно расставшись с богатством, человек обретает свободу и покой. Источник слез – бедность – становится для него источником радости, ибо, избавившись от постоянной заботы о сохранении и приумножении имущества, человек сможет все время посвятить совершенствованию души. Так, в чтении Евангелия развивалось сознание юного Варфоломея ещё перед тем, как он стал Сергием. 

 Добрый и кроткий ребёнок Варфоломей с ранних лет удивлял всех своей целеустремлённостью. После смерти родителей юношей он покинул отчий дом и вместе с братом ушёл жить в лес, чтобы стать отшельником и остаться там навсегда. Брат не выдержал тягот лесной жизни и вскоре вернулся. Варфоломей остался и на высоком холме среди дремучих лесов, куда люди боялись ходить, построил сначала скит, а потом деревянную церковь  Святой Троицы. Ему было чуть больше 20 лет, уход из боярского дома не был жестом отчаяния, безысходности. Перед ним открыты были и другие жизненные пути, привычные и не такие тернистые, как тот, на который вступил он. Но Варфоломей не захотел идти проторённым путём. Насколько мы знаем Варфоломея по летописям, это был первый в его жизни самостоятельный поступок, первый шаг на пути самоотречения, основанный на свободном выборе – свободном от поисков личного благополучия, от корысти и страха, словом, от всех тех бытовых мотивов, которые обычно и определяют выбор поступка. Способность к свободному выбору оказалась ключом к царству внутренней свободы, куда давно стремилась его душа.

А спустя три года после ухода в лес он принял постриг под именем Сергий. Ближайшим городом, куда незадого до этих событий переселились родители Варфоломея, был Радонеж. Отсюда произошло имя - Сергий Радонежский. Звери, не боясь, приходили к обители, Сергий кормил их. Стали приходить и люди за советом, за помощью в решении трудных вопросов, за исцелением. Приходили и князья. И каждый получал от него такую мощную поддержку и веру в свои силы, что слава о святом человеке распространилась по всей Руси. В атмосфере всеобщего страха он стал первым человеком, который не  боялся ничего, потому что превыше всего ставил Божью власть. Святые чаши в его храме были деревянными, риза - из мешка, вместо свеч - лучины, но это было для него естественным. Позже ему предлагали должность митрополита, но он отказался. Он берёг нищету, как сокровище. Благодаря вере Сергий не только научился хорошо чувствовать и понимать душу человека, видеть все тайные помыслы и стремления людей, но и обрёл дар пророчества. Вскоре здесь возникла обитель монахов, которые  существовали только за счёт своего труда. 

Иеромонах Троице-Сергиевой Лавры Никодим недавно в беседе с журналистом Медведевым сказал: в те времена Сергий стал "первым свободным человеком  на Руси. Он не боялся никого, кроме Бога" и сам привёл себя к этому уровню свободы. 

СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ И ДМИТРИЙ ДОНСКОЙ. КУЛИКОВСКАЯ БИТВА

Сергий оказался единственным человеком, чей авторитет был непререкаем  и для князей. Именно он сумел уговорить князей прекратить распри и вместе выступить против захватчиков. София, божественная мудрость, пришла к нему из ниоткуда, как и культура беседы, которой он, несомненно, обладал.  Она далась ему свыше вместе с божьей искрой души, так говорили.

23 июля 1380 года князь московский Дмитрий получил от своих тайных осведомителей известие о том, что татарский хан Мамай собирается в новый поход на Москву. Ожидание неминуемой беды заставило князя бить в колокола и собирать новое войско. Было ясно, что если сейчас не дать решительный бой Мамаю, то будет сожжено и разгромлено не только Московское княжество, но исчезнет само это понятие. Несмотря на то, что на помощь Дмитрию пришли войска почти со всех русских земель, мамаева рать превосходила их чуть ли не вдвое, и Дмитрий был полон сомнений - сможет ли он. Только жертвенный подвиг воинов мог спасти отечество. Только одному человеку под силу вдохновить народ - старцу Сергию. Летописи гласят, что ещё до Куликовской битвы князья призывали Сергия, и ему удавалось мирить их. И народ, и князья верили ему безоговорочно. И вот, 17 августа Дмитрий направился в обитель (об этой встрече пишет знавший Сергия Епифаний в "Житии преподобного Сергия" во 2-й половине 14 века). Они беседовали до поздней ночи, и в заключение князь сказал, что ему нужны зримые свидетельства благословения старца. Только тогда народ пойдёт в бой с верой в победу. 

Два молодых монаха – Андрей Ослябя и Александр Пересвет – стали живым благословением старца. На следующее утро он подвёл их к князю со словами: "Вот тебе моё оружие». Сергий находился за несколько сотен километров от места сражения и горячо молился. Летописи гласят, что своим внутренним взором он видел всё, что происходило на поле боя так, как будто находился там. Он видел, как его инок Александр Пересвет вступил в схватку с татарским богатырём Челубеем, как поразил он Челубея и сам смертельно раненый рухнул на землю. Он видел, как вдохновлённые подвигом русские воины бросились в решительную схватку и как московский князь вступил в рукопашный бой. 

Предание гласит, что сразу после боя Сергий вышел к братии и объявил о победе русского войска над поганым Мамаем. При этом он назвал имена всех князей, погибших в бою. Благодаря Сергию после Куликовской битвы Владимирское, Суздальское и другие княжества объединились с Московским в одно Великое княжество, и Дмитрий Донской стал первым на Руси Великим Князем Московским. Летописи указывают, что битва произошла между реками Доном и Непрядвой. Но точное место было найдено только в 2014 году экспедицией под руководством археолога Олега Двуреченского. Раскопки 2014 года, проведенные именно между этими реками, внесли некоторые коррективы в описания событий. Выяснилось, что у князя был мудрый план: в лесочке около поля боя был спрятан отряд конников. Когда обе стороны стали слабеть, их свежие силы решили исход битвы. Артефактов оказалось меньше, чем ожидали, но известно, что вооружение воина стоило очень дорого, и жители ближайших деревень растаскивали его после боя. Тем не менее суть о решающей роли этой битвы в судьбе Московского княжества и всей Руси и после этих раскопок осталась неизменной. 

Победа Дмитрия Донского на Куликовом поле была только началом пути к созданию русского государства. Далеко не все княжества тогда присоединились к Московскому. Русское государство сформировалось при Иване III (1462-1505). Но только при его сыне  Василии III,  отце Ивана Грозного, набеги монголов были окончательно пресечены. Чувствуя опасность со стороны Казанского и Астраханского ханств, где обосновались остатки Орды, Иван IV повелел обнести обитель толстой каменной стеной с наказом мастерам брать камень и известь бесплатно везде, где найдут.

Новая крепость позже помогла выдержать 16-тимесячную осаду и спасла монастырь во времена польско-литовской интервенции Эти стены дважды защищали Петра I от врагов. Троице-Сергиева Лавра стала прочной основой русской государственности. Здесь крестили и венчали всех русских царей. Обитель получала дорогие царские подарки, но и тратила немало на помощь и людям, и государству в трудные времена, благословляла на защиту отечества. В своё время она стала центром русского просвещения.  

После падения христианского Востока, поражения Сербии на Косовом поле, покорения турками Болгарии и большей части византийских земель  взоры православного мира обратились к России. Её выживание в 14-15 веках было обеспечено тем, что церковь и государство, объединившись, подняли духовную планку нации на недосягаемую высоту. На этой основе благодаря Сергию сформировался русский характер. "Любовью и единением мы можем спастись", - говорил Сергий Радонежский. Сергий умер в 1392 году. Его место занял ученик Сергия Никон, который позже возвёл на месте деревянной церкви белокаменный храм Святой Троицы. Статус Лавры обитель получила при дочери Петра Елизавете, и продолжала благополучное существование вплоть до революции 1917 года. 

Но спустя 30 лет после Куликовской битвы (точная дата неизвестна) осенью по затвердевшей земле конница эмира Едигея быстро дошла до Москвы, оставляя на своём пути разграбленные селения и пожарища. Московский кремль был достаточно неприступен. Взять его Едигею было не под силу. Он уже даже не требовал от Москвы вернуть неуплаченную за многие годы дань. Первый великий князь Московский, сын Дмитрия Донского Василий I не дал ему даже 7000 руб годовой дани. Удовольствовавшись половиной, Едигей ушёл в свои степи, уводя огромное количество пленных, до 40 человек на каждого ордынца. Существуют и другие летописные версии, связанные с набегом Едигея, но в любом случае это не меняет того, что Куликовская битва стала переломным и необратимым моментом в развитии Руси.

РАСЦВЕТ РУССКОЙ ЖИВОПИСИ В ТВОРЧЕСТВЕ АНДРЕЯ РУБЛЁВА. ТРОИЦА

Ещё до набега Едигея Василий I построил в Кремле личную домовую церковь Святого Благовещения. Великий князь был просвещённым человеком своего времени, сильным, волевым умевшим возвысить Москву, сплотить вокруг себя других князей,  и расширить земли вокруг Москвы. Для росписи храма ему были нужны лучшие мастера.

Идеалом Сергия и его единомышленников была соборность, то есть объединение всех людей в Боге. Бог стал человеком, чтобы человек стал, подобен Богу. И не что иное, как икона питала русскую душу и учила, к чему должен стремиться человек.

Неслучайно именно в 14-15 веках, во времена подъёма народного духа русская иконопись достигает своего расцвета (его называют сейчас ренессансом русской живописи). И происходит это в работах монаха Андрея Рублёва. Его иконы были философским изложением идей Сергия Радонежского. О жизни Рублёва мало что известно -  несколько отрывочных сведений в летописях и уцелевшие работы.  Кроме около 20 спасённых икон,  после него остались впервые созданные полные иконостасы и фресковые росписи соборов, Успенского во Владимире и Благовещенского в Московском кремле. К сожалению, в 19 веке росписи эти были испорчены неумелыми реставраторами. 

Не каждому было дано и не каждому позволено писать иконы. Иконописец должен был владеть не только искусством живописи, но и глубоким знанием богословия, и являть всей жизнью своей образец жизни во Христе. Требование высоких нравственных качеств было обязательным. "Для исследования и верного понимания Священного Писания нужна добрая жизнь, чистая душа и христианское достоинство, чтобы провести разум через понимание истины о Божием Слове, насколько человеческая природа это позволяет", - писал святитель Афанасий Александрийский.  "Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом" [7]. После паломничества на гору Фавор обителью Андрея Рублёва становится Свято-Андроников монастырь, один из культурных центров Руси, где собирались учёные и княжьи люди для обсуждения  и богословских, и философских, и мирских проблем. 

И в 1405 году Василий I для росписи нового собора приглашает мастеров, которые уже были известны как великие художники. Летопись сообщает их имена: Феофан Грек (учитель Андрея Рублёва), старец Прохор с Городца и чернец Андрей - это первое документальное упоминание об Андрее Рублёве.

За полгода они расписали всю церковь. Впервые был  создан полный иконостас, как чин, как философский порядок расположения святых. Это означало переворот в искусстве, потому что с этих пор распределение святых было именно таким. То есть был создан новый канон. Иконостас являл весь Божественный мир, обращённый к человеку, и молящийся как бы предстоял перед ним. Этот исторический момент был  началом развития русской живописи не только благодаря колористическим открытиям Андрея Рублёва, но и потому, что с тех пор каждой церкви требовался свой иконостас. И что  очень важно – Феофан Грек, Андрей Рублёв и потом Даниил Чёрный были единомышленниками, ибо все были духовно связаны с Радонежем, с идеями Святого Сергия и исповедовали особую духовную практику - исихазм, что означает "молчание". 

Существует версия, по которой Рублёв молчал более 20 лет. Это молчание означало очень глубокую сосредоточенность и самый высокий нравственный уровень жизни, определённый тип поведения, повышенную ответственность за всё, что они делали. Тарковский в фильме противопоставляет высокую духовность иконописцев предательству тех князей, которые были готовы погубить родного брата ради власти и призывали на помощь татар. Исихасты, как и Сергий, давали пример подвижничества своей преданностью вере, чистотой помыслов, своим несуетным молчаливым поведением. Это и обусловило то, что в 1425 году преемник Сергия Никон пригласил именно Андрея Рублёва и Даниила Чёрного, "изрядных вельми, всех превосходящих в мудрости и в добродетели совершенных" расписать новый каменный храм Троицы, поставленный вместо деревянной сергиевой церкви и создать особую икону "в память и похвалу" Сергию Радонежскому, сделавшему созерцание Троицы - центром своей духовной жизни, "дабы взиранием на Святую Троицу побеждался страх перед ненавистною раздельностью мира" [8]. Росписи нового собора были сделаны Рублёвым. Тогда же была создана его знаменитая "Троица". По второй версии эта икона была написана ещё в 1408 году. Так или иначе в начале 15 века Рублёв создаёт свою "Троицу", ставшую вершиной иконописного искусства, вершиной живописи и, как символ любви и единства, дающую силу в борьбе со Злом, борьбе, продолжающей  дело Сергия Радонежского.

Сюжет иконы традиционен. Это библейская история о трёх ангелах, явившихся Аврааму с известием, что его бездетная 89-летняя жена Сара родит ему сына. Чтобы осознать хотя бы один признак гениальности рублёвской "Троицы", надо иметь перед глазами "Троицы", написанные другими мастерами. Все они имеют каноническую композицию, но все повествовательны и с большим количеством персонажей. Обычно в первом ряду изображали Авраама и Сару, хлопочущих о приготовлении еды для угощения с подробностями их поведения. Мы видим стол с яствами, тельца. Рублёв же убирает всех персонажей, все бытовые подробности, оставляя только трёх ангелов. Только так, путём обобщения и абстрагирования от деталей, убирая всё суетное, можно было перейти к  вечному, что и сделал Рублёв. Он сосредоточивает всё внимание только на ангелах  Он понимает, что икона - это та же молитва с её концентрацией духовной энергии, обращённой к создателю мира. Уходя от буквального прочтения, Рублёв сразу начинает с символического уровня и "делает изображение законченным богословским текстом". 

Троица. Икона Андрея Рублева. 1425

 

Загадка композиции рублёвской "Троицы" проста: три ангела образуют треугольник - символ Троицы. Одновременно они как бы вписаны в большую окружность. Её можно провести по нимбам, по краю крыльев, по движению рук. Треугольник и окружность - совершенные фигуры издревле были сакральными. Окружность, не имеющая ни начала, ни конца, - знак бесконечности, вечности, но, что,  может быть, самым важным - знак их единства, потому что ангелы находятся внутри замкнутой фигуры. Они кажутся неподвижными, но по обращённости взоров навстречу друг другу и по движению рук мы понимаем, что они ведут молчаливую беседу. О чём эта беседа? Существуют разночтения, как и поводу того, кто есть на иконе Бог-отец, Бог-сын и кто Дух святой. Наиболее убедительной мне кажется позиция искусствоведа Ирины Языковой [9]. 

 О чём ведут беседу кроткие ликом ангелы? Внимательный взгляд видит внутри большой окружности другие концентрические круги, сходящиеся к центру - жертвенной чаше, стоящей посреди трапезного стола, за которым восседают ангелы. В чаше - голова жертвенного тельца. Средний ангел благословляет чашу. Сидящий справа от него жестом согласия выражает готовность принять чашу, третий словно подвигает её к сидящему напротив него. Несомненно, что речь идёт об искупительной жертве Христа. Внимательный взгляд обнаруживает, что кроме чаши на столе есть ещё одна, образованная фигурами боковых ангелов, так что средний ангел оказывается внутри этой большой чаши. И это кажется многим свидетельством того,  что именно средний ангел изображает Христа. Его одежда так же традиционна для изображения Спасителя на иконах. Однако то, что он возвышается над всеми и райское дерево за его спиной - знак отца. Так кто же есть кто в иконе Рублёва? Ответ не так прост, как может показаться, ведь Сам Бог приносит себя в жертву, и сам  же её принимает, - говорит текст литургии. Ответа по сути и не существует, ибо есть только единый Бог, являющий себя в трёх ипостасях.

Смысловое содержание иконы, как мы уже заметили, раскрывается не только через композицию, но и через цвет и певучие линии рисунка, создающие невесомость ангелов. Их стопы не касаются земли, и они как бы парят в воздухе. Символика цвета икон в древней Руси была совершенно определённой. Она имеет большое значение. (В отношении символики мы коснёмся здесь только того, что может быть всем достаточно понятно и имеет прямое отношение к духовному содержанию картины. С определённостью можно сказать, что красный цвет – знак власти, крови, но Рублёв не использует ярко красную киноварь, столь характерную для новгородских икон; синий  –цвет неба, бесконечности, зелёный - вечная жизнь,  духовное пробуждение). Но главное - та гармония нежных тонов, которой никогда не было до Рублёва, и необычайно радостная гамма картины, что очень важно. Её насыщенность не раздражает, потому что тона в основном, очень мягкие, почти акварельные. 

Золотисто-жёлтый трон и крылья ангелов, глубокая голубизна разных оттенков – в одежде каждого и в рефлексах сразу создают праздничное настроение и атмосферу согласия и любви. (Нужно иметь ввиду, что ни одна репродукция не способна показать это). В линиях ангелов столько хрупкости, нежности. Рублёв создал удивительную гармонию: красок между собой, линий с линиями и красок и линий. Чётко выстраиваются главные цвета: белый-жёлтый-синий в разных оттенках. В иконе Андрея Рублёва впервые появляются белые нимбы и белый престол Белый цвет во многих культурах - цвет солнца. Судя по творчеству Рублёва в целом, белый для него - свет и цвет божества: "Бог есть свет". Это тот свет, который называют "свете тихий". Это свет, который проникает из божественного мира в мир земной. Божественный свет по ту сторону бытия – золотой (нимбы на древнерусских иконах обычно золотые), по эту сторону он - белый. Белый стол нужен, как контрастный фон для чаши. Её  ассимметричность - единственный диссонанс, создающий на ней ударение, и, что важно, она не отбрасывает тени. Сами ангелы и похожи, и не похожи друг на друга. У них одно лицо, но разные одежды, позы, жесты. Они и едины, и различны одновременно. Их лики полны нежности, линии одежд и жесты певучи, они излучают Добро и Божественную Любовь, которая познаётся через высший акт - жертву во имя Любви.

Языкова показывает, что одежда каждого ангела содержит цвета, присущие и Отцу, и Сыну, и Духу Святому. И в этом - ещё одна грань мудрости и гениальности Рублёва, красками и линиями показывающего извечную единосущность, нераздельность и неслиянность трёх различных ипостасей Божества. "В равной степени каждый из ангелов может показаться той или иной ипостасью, ибо, "Бога не видел никто никогда" [Иоанн: Ин 1-18а] и не может увидеть, оставшись живым (сказано было Моисею на горе Синай). По словам св. Василия Великого, "Сын есть Образ Отца, а Дух - образ Сына" [6].  Возможность видеть Бога открывается только через сына. 

Обращённая к нам четвёртая сторона стола остаётся пустой. Возможно, она предназначена для Авраама. Но перспектива на древнерусской иконе всегда обратная, и точка схода находится за пределами картины, там, где стоит зритель или молящийся. Она - в нашем сердце, как замечает Языкова, ибо только сердце, а не разум есть инструмент познания Бога. И тогда эта чаша становится чашей Евхаристии: Христос даёт нам через эту чашу свою плоть и кровь. 

ИДЕЯ ТРОИЦЫ В РУСЛЕ ОБЩЕКУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ

Христианская идея Троицы вплетена в линию общекультурного развития. Человечество шло к ней через гениальные догадки на протяжении всего его существования. Открытие магического значения числа три произошло очень рано. Далее у древних греков появляется идея триединства, триада, которая оформляется в рамках логики в философское понятие. И только в начале нашей эры возникает Христианство, в котором постепенно, в спорах оформляется Догмат Святой Троицы. Но вера на то и вера, что она стоит вне логики. Познание Бога - не дело разума. Ты или веришь, или нет. Даже безотносительно к религии в разных философских системах существуют учения о различных способах познания, среди которых интуитивное, непросредственное  играет важную роль наряду с рациональным, логическим. Но тем не менее многие учёные приходили к идее Бога и к идее его троичности  через свою науку. В конце 19 века, когда стала очевидной ограниченность научного знания, появляются два разных ответа: различные релятивистские течения на Западе, а в России - великая, удивительно глубокая школа русской религиозной философии. Блестящий и бесстрашный учёный Павел Флоренский написал труд о соотношении гегелевской триады и троичности Божества. А в 1993 году академик Раушенбах  написал работу, посвящённую Троице и статью в журнале "Вопросы философии" [10]. Он нашёл в природе объекты, обладающие такими же свойствами троичности, как Троица, а потом даже нашёл математическую модель Троицы, хотя к божественной сути святой Троицы это не имеет отношения. 

РУБЛЁВ КАК СОЗДАТЕЛЬ НОВОГО ИКОНОПИСНОГО КАНОНА

Павел Флоренский преклонялся перед гением Андрея Рублёва и говорил о его творчестве, как никто, точно и красиво. Я не могу не привести это поразительно глубокое описание рублевской Троицы, извините за длинную цитату: 

"Нас умиляет, поражает и почти ожигает в произведении Рублева вовсе не сюжет, не число "три", не чаша за столом и не крила, а внезапно сдернутая пред нами завеса ноуменального мира, и нам, в порядке эстетическом, важно не то, какими средствами достиг иконописец этой обнаженности ноуменального и были ли в чьих-либо других руках те же краски и те же приемы, - а то, что он воистину передал нам узренное им откровение. Среди мятущихся обстоятельств времени, среди раздоров, междоусобных распрей, всеобщего одичания и татарских набегов, среди этого глубокого безмирия, растлившего Русь, открылся духовному взору бесконечный, невозмутимый, нерушимый мир,"свышний мир" горнего мира. Вражде и ненависти, царящим в дольнем, противопоставилась взаимная любовь, струящаяся в вечном согласии, в вечной безмолвной беседе, в вечном единстве сфер горних. Вот этот-то неизъяснимый мир, струящийся широким потоком прямо в душу созерцающего от Троицы Рублева, эту ничему в мире не равную лазурь - более небесную, чем само земное небо, да, эту воистину пренебесную лазурь, несказанную мечту протосковавшего о ней Лермонтова, эту невыразимую грацию взаимных склонений, эту премирную тишину безглагольности, эту бесконечную друг пред другом покорность - мы считаем творческим содержанием Троицы. 

Человеческая культура, представленная палатами, мир жизни - деревом и земля - скалою, - всё мало и ничтожно пред этим общением неиссякаемой бесконечной любви: всё - лишь около нея и для нея, ибо она - своею голубизною, музыкой своей красоты, своим пребыванием выше пола, выше возраста, выше всех земных определений и разделений - есть само небо, есть сама безусловная реальность, есть то истинно лучшее, что выше всего сущего. Андрей Рублев воплотил столь же непостижимое, сколь и кристально-твердое и непоколебимо-верное видение мира. Но чтобы увидеть этот мир, чтобы вобрать в свою душу и в свою кисть это прохладное, живительное веяние духа, нужно было иметь художнику пред собою небесный первообраз, а вокруг себя - земное отображение, - быть в среде духовной, в среде умиренной. Душа Андрея Рублёва питалась тем, что дано ему было. И потому не преподобный Андрей Рублев, духовный внук преподобного Сергия, а сам родоначальник земли Русской - Сергий Радонежский должен быть почитаем за истинного творца величайшего из произведений не только русской, но и, конечно, всемирной кисти". Вот почему работы  всех предшествующих иконописцев на этот сюжет называют "Гостеприимство Авраама", и только то, что написал Андрей Рублёв, стали называть "Троицей", потому что впервые это был именно образ самой Божественной "Троицы"[11]. 

Рассказывая о создании "Троицы", я говорила о сложившихся канонах иконописи,  которые сковывали свободу художника. Но на самом деле эти каноны были вершиной технических наработок предшествующих мастеров. Нет, они не могли сковать настоящего мастера, но давали ему возможность не думать о форме, а свободно творить, наполняя эту форму своими представлениями, подобно тому, как после открытия сонетной формы в поэзии или сонатной в музыкальном искусстве поэты и музыканты до сего дня наполняют их гениальными стихами и музыкой. Отталкиваясь от опыта предшественников, Рублёв создал новый канон, узаконенный церковным правом, как предписание для художников следующих поколений. Но превзойти Рублёва не мог и не может никто. Это была вершина, которая стоит так же незыблемо, как гений да Винчи, Микельанджело и другие вершины горной страны, имя которой Искусство. 

Геннадий Попов, директор Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва говорит, что гений Рублёва сейчас не вызывает сомнения ни у кого в мире. Многочисленные попытки подделок легко разоблачаемы специалистами музея даже с помощью просто специального микроскопа. Адриан Сурду, сотрудник музея сказал: "Скопировать его один в один невозможно... потому что это - образ жизни, святости" [12]  Всё дело в том, что Рублёв писал не кистью и красками, а душой, и повторить эту уникальную душу не дано никому.

Весь период расцвета древнерусской живописи, русского ренессанса, обозначен двумя вехами: творчеством Андрея Рублёва в начале 15 века и  работами Дионисия (не путать с Дионисием, современником Рублёва) в конце этого же столетия. Вплоть до правления Петра I иконописцы трудились по канонам Рублёва, хотя ни один из них не мог превзойти его.

ВЛИЯНИЕ ИТАЛЬЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ ВЫТЕСНЯЕТ ИНТЕРЕС К САМОБЫТНОЙ ИКОНЕ. ПЁТР I

Вплоть до правления Петра I иконописцы трудились по канонам Рублёва, хотя ни один из них не мог его превзойти. Однако начиная с Софьи Палеолог, второй жены Ивана III в Россию начинает проникать влияние итальянской культуры, которое усиливается многократно в эпоху Петра I, когда голландская, но, главным образом, итальянская реалистическая живопись вытеснили в дворянских кругах интерес к самобытной старинной  иконе. Появляются изображения святых и Христа в театральных позах с экзальтированным выражением лица. Старинные иконы сохранялись, в основном,  старообрядцами. Вот что писал поборник древнего благочестия протопоп Аввакум: "Пишут Спасов образ... лицо одутловато, уста червонны, власы кудрявы, руки и мышцы толстыя, тако же и у ног бёдра толстыя, и весь яко же немчин учинён, лишь сабли при бедре не написано" [13]. Тем не менее, уже к 17 веку люди не помнили, что такое церковный канон иконы.

В эпоху Петра I и после него, особенно в эпоху Просвещения, имена древних иконописцев забывались. Слой олифы, которым покрывали икону, темнел, скрывая изображение. Частью из-за неумения хранить святыни, частью из-за невнимания и равнодушия к ним на иконах нарастал слой чёрной копоти. Иногда их просто выбрасывали, иногда использовали как доски, и писали сверху другие, современные изображения. Даже рублёвская "Троица" не избежала этой участи, несмотря на то, что по велению Бориса Годунова она была закрыта золотым окладом. Только в начале 19 века по целому ряду причин (о чём мы еще поговорим) появился новый интерес к древнерусской иконе, переоценка ценностей и осознание всем культурным миром древней русской иконописи как художественного явления высшего порядка.

СИЛА ПРАВОСЛАВНОЙ ТРАДИЦИИ. ИСТОКИ РУССКОЙ ФИЛОСОФИИ

Так или иначе, интерес к древним иконам был утрачен почти на три столетия. Но дух древнерусской иконы и дух Сергия продожали жить в русской культуре. С одной стороны, ученики Сергия Пафнутий Боровский, Кирилл Белозёрский, Афанасий Высоцкий, Андрей Зосима и другие разбрелись по всей Руси, создавали новые монастырские обители и храмы по типу Сергиевой обители и распространяли его учение повсюду, привлекая к православию другие народы только добром и любовью. 

С другой стороны, дух Сергия, сплотивший Русь и сформировавший русский характер, никогда не угасал в нашей культуре. Чтобы показать это, достаточно выбрать исторически наиболее важные вехи. Но прежде следует заметить, что начиная с Ивана Грозного, который был не просто хорошо образованным человеком, но и прекрасным публицистом и писателем, в России постепенно развивается религиозная философия. В связи со стремлением иезуитов обосноваться в России и завладеть умами (это было ещё до Петра), возникла и длилась довольно долго их полемика с русским православием. Но из этого ничего не вышло - вера была крепка и очень сильны были традиции. Именно традиции были главным, что скрепляло общество. Рассуждая по-новому, образованные русские люди продолжали жить по-старому, в завещанных преданием формах. Особенного вопроса о задачах жизни, о том, для чего жить и что делать, не могло возникнуть в тогдашнем  обществе, потому что жизнь и деятельность человека обусловливались не вопросом для  чего, а основанием – почему. Помещик жил и действовал известным образом  не  для чего-нибудь, а прежде всего потому, что он был помещик, и точно так же крестьянин обязан был жить так, а не иначе, потому что он был крестьянин, и между этими крайними формами все остальные  общественные группы в готовых условиях государственного быта находили достаточное основание, которым определялся круг их жизни, не оставляя места для  вопроса: что делать?

Тем не менее, возможно, именно полемика с иезуитами послужила толчком к возникновению в это время православных образовательных центров в Москве, Киеве, Смоленске и других городах Сохранилась полемическая литература 16-17 веков, которая в конечном счёте стала одной из предпосылок возникновения в будущем блестящей школы русской религиозной философии 19 века. 

Русская философская мысль, не пройдя через период, соответствующий западноевропейскому средневековью с его схоластикой, по-настоящему оформилась только в петровской, петербургской России. Определённую роль в этом сыграли идеи народного философа Г. Сковороды. Но главным источником позже был мощный рост национального самосознания после победы России в Отечественной войне 1812 года Сплочение аристократии вокруг славянских ценностей привело к подъёму славянофильских настроений с акцентом на "соборности" и жертвенности русского народа (А.С.Хомяков), так ярко проявившимися во время войны 1812 года.

СЛАВЯНОФИЛЫ И ЗАПАДНИКИ

Славянофилы выступали за благоденствие и развитие русского народа. Они считали, что это возможно только на пути правильного и полного развития Православия. Поэтому всё,  что даёт ложное, то есть не чисто православное направление народному духу и образованности, всё, что искажает душу России и убивает её здоровье, нравственное, гражданское и политическое должно быть устранено. Поэтому, чем более будут проникаться духом православия государственность России и её правительство, – утверждали они, – тем здоровее будет развитие народное, тем благополучнее народ и тем крепче его правительство, потому что благоустройство правительственное возможно только в духе народных убеждений, – к этому сводились основные принципы славянофильства.  

Первоначально они несли мощный антиправительственный заряд, потому что защита традиционного и национального была направлена против насаждения западноевропейских ценностей Петром I и династией Романовых. Но впоследствии оказалось, что их политический пафос ограничивался только сотрясанием воздуха.

Александр Герцен писал:

"Нам учиться был страшный досуг. Мы, кроме книги, ни за что и не брались; мы удалялись от дела, оно было или так черно, или так невозможно, что не было выбора; люди, как Чаадаев, как Хомяков, исходили болтовней, ездили из гостиной в гостиную спорить о богословских предметах и славянских древностях. Мы все были отважны и смелы только в области мысли. В практических сферах, в столкновениях с властью являлась большей частию несостоятельность, шаткость, уступчивость. Хомякову было за сорок лет, когда ему Закревский велел обриться, и он обрился" [14] (Хомяков отрастил бороду как вызов Петру).

С другой стороны, как известно, после Петровской реформы и в особенности с царствования Александра I-го различные идеи  и  умственные течения  Западной  Европы  стали  овладевать  образованными  слоями русского общества. "Окно в Европу" позволило России ассимилировать и переработать в совершенно новое качество все достижения Западно-европейской культуры вместе с духом свободомыслия и безбожия. На этой волне возникло "западничество", как оппозиция славянофильству.  На деле никто не собирался душить очень крепкую православную традицию как традиционную основу русской культуры. Противостояние "славянофилов" и "западников" окончилось дружеским примирением в гостиной Аксакова, где выяснилось, что все эти милые люди пекутся об одном - благе России. 

ДУХ ДРЕВНЕРУССКОЙ ИКОНЫ – ДУХ  ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ ПРОДОЛЖАЕТ ЖИТЬ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ. ПУШКИН

Но постепенно всё же в широких слоях общества дух как "Божественная искра" стал занимать умы всё меньше и меньше, постольку, поскольку основное внимание уделялось душе. А душой России всегда были поэты, писатели - люди искусства в отличие от юристов и экономистов, выражавших душу буржуазного запада. 

Развитие души легко прослеживается в историческом движении русской культуры и прежде всего литературы, начиная от Ломоносова. А что же дух? Он не угасает, но с некоторого времени обнаруживает себя скорее неявно. Говорить здесь обо всех литераторах, художниках, учёных России – не наша задача, можно привести лишь примеры, выделив основные вехи. И этого достаточно. Имя энциклопедиста учёного, художника, поэта Ломоносова известно всему миру. Его жизнь и творчество совпали с правлением дочери Петра Елизаветы, покровительницы наук и искусства. Ломоносов указал путь развития русской культуры. Вслед за ним возникает плеяда других имён. Среди них Фонвизин, Карамзин, Державин. И наконец, произошло уж совершенно светское, но самобытное и неповторимое явление Пушкина, создателя современного литературного русского языка, и, более того, ставшего животворящим источником всего дальнейшего развития всей русской культуры. Николай I называл Пушкина умнейшим человеком России. Марина Цветаева, боготворившая его, заметила, что не было ни одной области знания, где бы Пушкин, как учёный, не оставил какой-нибудь значительной идеи. Чудо создания величайшей русской культуры: два века – золотой и серебряный всего за одно столетие – начинается с Пушкина.  

Лучшие слова сказал о нём Достоевский в речи на заседании Общества русской словесности в день открытии памятника Александру Сергеевичу в Москве 8 июня 1880 года, начав с того, что поэт с его "всечеловечностью" помог русскому человеку осознать "его ментальную самобытность, самостоятельность духовного развития и вместе с тем... его место в общеевропейском движении к "великой общей гармонии" и "братскому окончательному согласию всех племён по христову евангельскому закону" – уж не дух ли Святого Сергия звучит в этих словах? Да, Пушкин "восславил свободу", но всегда "милость к падшим призывал", как и к всеобщему братству народов.  

"Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа», - сказал Гоголь. Прибавлю от себя: и пророческое  И никогда ещё ни один русский писатель, ни прежде, ни после его, не соединялся так задушевно и родственно с народом своим, как Пушкин… Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унёс с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем", - сказал Достоевский [15]. 

После речи Достоевского его очень долго не отпускали со сцены. Иван Аксаков тут же назвал выступление Достоевского историческим событием. Люди в зале клялись в верности, обнимались. Даже противники подходили к Достоевскому, чтобы обнять его. Жажда Единения в Добре и Любви жила в сердцах людей и казалось, ждала этого момента, чтобы прорваться всеобщим восторгом.

Достоевский отметил у Пушкина два национальных типа человека: тип духовного "скитальца", неуспокоенно ищущего всемирного счастья (Алеко, Онегин) и тип женщины, отражающей высший нравственный идеал русского народа: верность и жертвенность (Татьяна). Оценивая Пушкина в контексте всей его жизни и творчества, Достоевский видит в поэте защитника христианских идеалов народа. "Смирись, гордый человек!", – эти слова Пушкина, вызывавшие у многих недоумение, относятся к героям типа Онегина. 

Подчёркивая, что у Пушкина смирение возвышается над гордыней, Достоевский не проповедует готовность подчиняться несправедливости и насилию, но призывает к осознанию собственных слабостей и недостатков, к укрощению эгоизма и мудрой терпимости к чужим мыслям. Да, русская литература будила протест против насилия, защищала личное достоинство человека, но она также всегда проповедовала подвиг самоотвержения, терпеливого служения народу, уважения к его религиозному самосознанию. В Татьяне Достоевский увидел самое яркое выражение "смиренной христианской идеи русского народа" – редставление о счастье, как о невозможности строить его на несчастье других, как о "высшей гармонии духа, которую может дать лишь способность жертвовать собой для счастья другого"[там же ].

Достоевский пишет, что Пушкин смог постичь не только нравственные идеалы русского народа, но и предугадать его всемирное назначение. Всем известны сейчас строки  письма Пушкина к Чаадаеву: "ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков такой, как нам Бог её дал"  [16].

ДОСТОЕВСКИЙ И Л.Н.ТОЛСТОЙ. ИНТУИТИВНОЕ РАЗВИТИЕ ИДЕЙ СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО

«Я происходил из семейства русского и благочестивого <...> Мы в семействе нашем знали Евангелие чуть не с первого детства», - писал Ф.М.Достоевский в дневнике. [17]. Он открывал начала духовной жизни, впитывая искреннюю и глубокую материнскую веру в Бога. В доме было принято чтение вслух житийной литературы и Священного Писания, как и семейные паломничества в Троице-Сергиеву Лавру, и посещение московских храмов. Одним из важнейших источников будущих размышлений писателя о новом христианском искусстве Л.П. Гроссман называет знакомство Достоевского с древнерусской иконописью [18]. Возможно именно так складывался и первоначальный образ Христа, столь значимый для раскрытия религиозного мировосприятия писателя.

1 февраля 1881 года в эпохальной речи на могиле Достоевского философ Владимир Сергеевич Соловьёв дал очень точную оценку главным идеям великого писателя. Он говорил о том, что Достоевский любил прежде всего "живую человеческую душу во всем и везде", "верил в бесконечную силу человеческой души", её победу "над всяким внешним насилием и над всяким внутренним падением" и возвещал эту победу. Сам испытав на себе всю злобу жизни, все её тёмные стороны, Достоевский утверждал в своих произведениях "божественную силу души пробивающуюся через всякую человеческую немощь... Действительность Бога и Христа открылась ему именно во внутренней силе любви и всепрощения, и эту же всепрощающую благодатную силу проповедовал он как основание для осуществления  на  земле "того царства правды, которого он жаждал и  к которому стремился всю  свою жизнь" [19].

В письме к И. Н. Страхову Лев Николаевич Толстой писал:

"Как бы я желал уметь сказать все, что я чувствую о Достоевском. Вы, описывая свое  чувство, выразили часть моего. Я никогда не видал этого человека и никогда не имел прямых отношений с ним; и вдруг, когда он умер, я понял, что он был самый близкий, дорогой, нужный мне человек. И никогда мне в голову не приходило мериться с ним, никогда. Все, что он делал (хорошее, настоящее, что он делал), было такое, что чем больше он сделает, тем мне лучше. Искусство вызывает во мне зависть, ум - тоже, но дело сердца - только радость. Я его так и считал своим другом и иначе не думал, как то, что мы увидимся и... что это мое. И вдруг читаю - умер. Опора какая-то отскочила от меня. Я растерялся, а потом стало ясно, как он мне был дорог, и я плакал и теперь плачу. И на днях, до его смерти, я прочел "Униженные и оскорбленные" и умилялся" [Цит по. 19] А в другом, более раннем письме: "На днях я читал "Мертвый дом". Я много забыл, перечитал и не знаю лучше книги изо всей новой литературы, включая Пушкина. Не тон, а точка зрения его удивительна: искренняя, естественная и христианская… Хорошая, назидательная.книга. Я наслаждался вчера целый день, как давно не наслаждался. Если увидите Достоевского, скажите ему, что я его люблю"[17, прил., с 67 и 69].

Широко известны романы Л.Н.Толстого, особенности его образа жизни, уход из дома, но мало кому известно, что во время голода он потратил всё своё состояние на организованные им и его женой многочисленные бесплатные столовые по всем областям, охваченным бедствием. Дух Святого Сергия жил в душах и Толстого, и Достоевского.

Те душевные качества и та позиция, на которые указывает Толстой, тесно связаны с господствующей идеей, которую Достоевский носил в себе всю жизнь, хотя достаточно полное овладение ею пришло к нему лишь в последние его годы. 

Раскрытию этой идеи и посвящены три речи Владимира Соловьёва о Достоевском.

Соловьёв считает главным преимуществом Достоевского перед другими современными ему писателями то, что "Достоевский... видит не только вокруг себя, но и далеко впереди себя...", что «он один в его время ... угадывал возможные повороты... движения и давал им оценку".

"А судить он мог по праву, - пишет В. Соловьёв, – ибо имел у себя мерило суждения в своей вере, которая ставила его выше господствующих  течений... В силу своей веры Достоевский  верно предугадывал высшую, далекую цель всего движения, ясно видел  его уклонения от этой цели, по праву судил и справедливо осуждал их". Он и сам однажды приобщился к атеизму в кружке Петрашевского, но осознав ложность пути, сумел преодолеть этот "бесовский" соблазн. Достоевский не искал ни общественный идеал, ни пути к его осуществлению. Но он видел низменность понимания этого идеала в обществе и ложность предлагаемых путей к нему. Именно это он и судил. 

Не зная идеала будущего, Достоевский однако искренне верил в грядущее Царство Божие на земле и понимал "необходимость труда и подвига для его осуществления". Но "этот положительный идеал тоже не дался ему сразу, а был выстрадан им в тяжелой и долгой борьбе. Однако он судил о том, что знал." [19]. Размышляя, он видел всё яснее высшую истину. Но таким образом, даже не занимаясь поиском общественного идеала, вольно или невольно Достоевский всё же стоял перед вопросом о нём и наилучшем пути его достижения.

Фигура преподобного Сергия Радонежского, его пример личного подвига служения Господу и подвига общенационального, вместе со множеством других православных просветителей становились прообразами таких христианских подвижников, как Тихон в «Бесах" или Зосима в «Братьях Карамазовых". В письме к Н.А. Любимову от 7(19) августа 1879 г. Достоевский поясняет «кульминационную точку романа «Братья Карамазовы», книгу «Русский инок»: зародившийся еще в древнейшем учении орфиков принцип воплощения единства через множественность, принцип вмещения всех вещей в одну был потенциально очень близок духовному мировосприятию Достоевского. Позже, вдохновленный идеями Достоевского, этот принцип получил свое развитие в религиозно-философской концепции Всеединства всех мировых религий, теоретически обоснованной В. С. Соловьевым, и предполагавщей исчезновение ненависти и эгоизма в существующем межрелигиозном диалоге разобщенного человечества" [17, т.15].

Церковь как положительный общественный идеал должна была стать центральной идеей ряда романов, из которых Достоевский успел написать только первый – "Братья Карамазовы". В связи с характером Зосимы Достоевский в письме Н.А. Любимову от 11 июня 1879 года, он писал: «Если удастся, то сделаю дело хорошее: заставляю сознаться, что чистый, идеальный христианин - дело не отвлеченное, а образно реальное, возможное» [17, т.15.с. 423].

В своих убеждениях он никогда не отделял истину от добра и красоты, в своем художественном творчестве он никогда не ставил красоту отдельно от добра и истины. И он был прав,  потому что все они живут  только своим  оюзом, как три неразлучные вида одной безусловной идеи Христа, в котором открылась бесконечность человеческой души. В будущем совершенном обществе Достоевский видел воплощение этой красоты и потому говорил, что красота спасет мир.

.Достоевский верил, что в будущем должно исчезнуть разделение человечества на соперничествующие и враждебные между собою племена и народы. Все они, не теряя своего национального характера, а лишь освобождаясь от своего национального эгоизма, могут и должны добровольно соединиться в одном общем деле всемирного возрождения. Истина не может принадлежать только одному народу, - писал Достоевский,- она может быть только вселенской. Её осуществление требует духовного подвига и даже жертвы своего национального эгоизма. Народ "должен оправдать себя перед вселенской правдой, народ должен положить душу свою, если хочет спасти ее".

"Это и было последним словом которое озарило всю деятельность Достоевского пророческим светом",- замечает Соловьёв, - и добавляет, что такого вселенского христианства, о котором мечтал Достоевский, конечно, не было в действительности. "А что же было? В действительности все общечеловеческие дела – политика, наука, искусство, общественное хозяйство, находясь вне христианского начала, вместо того чтобы объединять людей, разрознивают и разделяют их, ибо... управляются эгоизмом и  частной выгодой, соперничеством и борьбой и порождают угнетение и насилие. Такова действительность, таков факт", – пишет Соловьёв. Но Достоевский не относился к людям факта. Он всегда противопоставлял ему, его грубой силе духовную силу веры в истину и добро, в то, что должно быть среди людей, если они люди. В мире господствует Зло, но подвиг Веры и состоит в том, чтобы не поддаваться его искушению и не отрекаться от невидимого Добра. В этом - вся сила человека, всё человеческое в нём. Кто не способен на этот подвиг, тот ничего не сделает и ничего не скажет человечеству.

Люди факта живут чужой жизнью, но не они творят жизнь. ЖИЗНЬ ТВОРЯТ ЛЮДИ ВЕРЫ. Это те, которые называются мечтателями, утопистами, юродивыми, - они же пророки, истинно лучшие люди и вожди человечества. Таким был Достоевский.Говоря об истинной Церкви, о вселенском  православии, Достоевский видел духовную, еще не  проявленную  ущность Русского народа, всемирно-историческую задачу России, то новое слово, которое Россия должна сказать миру. 

«Многое на земле от нас скрыто, – говорит старец Зосима, – но взамен того даровано нам тайное сокровенное ощущение живой связи нашей с миром иным, с миром горним и высшим.» [17, т14, с 290] 

Достоевский не оставил никакой теории, никакой системы, никакого плана или проекта. Но руководящее начало и цель, высшая общественная задача и идея были поставлены им на небывалую высоту.

Таким образом идеи Достоевского стали продолжением и развитием идей Сергия Радонежского, поскольку несли в себе первоначальный дух соборности, добра и любви древнерусской иконы, которая к 19 веку оказалась совершенно забытой, подавленной влиянием итальянского искусства на русскую живопись, начавшегося в 16 веке. 

ВОЗРОЖДЕНИЕ ИНТЕРЕСА К ДРЕВНЕРУССКОЙ ИКОНЕ НА ВОЛНЕ СТИЛЯ МОДЕРН. ПОПЫТКИ СОЗДАНИЯ НОВОЙ ИКОНОПИСИ

В середине 19 века на волне стиля модерн возрождается интерес к древностям. Появляются исследования, посвящённые различным школам русской иконописи: Новгородской, Московской, Строгановской, Звенигородской. Сначала это был чисто исторический интерес, который сводился к сбору и систематизированию отрывочных сведений, преданий старины. Это были догадки о происхождении древней иконы, её культурно-историческом значении, о чисто церковных изменениях в характере иконописи. Материалом часто служили иконы, бережно хранимые старообрядцами, ревнителями дониконовской церкви. Икона рассматривалась историками либо как памятник важных религиозных событий, либо как памятник археологии, не имея для них никакого художественного значения. Дух иконы так же не интересовал их, и более того,   художественный мир России в унисон историкам оценивал древние иконы не иначе, как варварство. 

В эти же годы возникают попытки создать новую иконопись.  

В частности, Михаил Нестеров и Виктор Васнецов получают официальные заказы. Но, игнорируя древних мастеров, они смотрели на икону сквозь призму реалистической живописи. Художественная критика приветствовала их работы и писала о том, что "безобразие пропорций" древних мастеров, их "угловатость форм", "неуклюжесть поз" и "дикость композиции", наконец, заменились академической правильностью, естественностью поз и благообразием . Они писали, что Васнецов в отличие от древних иконописцев нашёл "пристойный" язык натуральных красок и жестов. Замечательный исследователь древнерусской иконописи Грищенко писал об этом в 1916 году: "Обезвреженная, обесцвеченная древняя живопись, с которой сняли лучшие драгоценные покровы, ея скелет, лишённый крови и плоти, лишённый чего-то самого центрального и основного в отношении творчества, закрыл, отодвинул создания старых художников". [20, c 14].

Сила и значение древнерусского искусства ещё не были поняты. В книге "Умозрение в красках... князь Евгений Трубецкой проводит сравнение двух иконописных изображений на один и тот же сюжет.

"В течение многих лет я находился под сильным впечатлением знаменитой фрески Васнецова "Радость праведных о господе" в Киевском соборе св. Владимира. Признаюсь, что впечатление это несколько ослабело, когда я познакомился с разработкой той же темы в рублёвской фреске Успенского собора во Владимире на Клязьме. И преимущество этой древней фрески перед творением Васнецова весьма характерно для древней иконописи. У Васнецова полёт праведных в рай имеет чересчур естественный характер физического движения: праведники устремляются в рай не только мыслями, но и всем туловищем: это, а также болезненно-истерическое выражение некоторых лиц сообщает всему изображению тот слишком реалистический для храма характер, который ослабляет впечатление.

Совсем другое мы видим в древней Рублёвской фреске... Там необычайно сосредоточенная сила надежды передаётся исключительно движением глаз, устремлённых вперёд. Крестообразно-сложенные руки праведных совершенно неподвижны, так же как и ноги и туловище. Их шествие в рай выражается исключительно глазами, в которых не чувствуется истерического восторга, а есть глубокое внутреннее горение и спокойная уверенность в достижении цели; но именно этой-то кажущейся физической неподвижностью и передаётся необычайное напряжение и мощь неуклонно совершающегося духовного подъёма: чем неподвижнее тело, тем сильнее и яснее воспринимается тут движение духа, ибо мир телесный становится его прозрачной оболочкой. И именно в том, что духовная жизнь передаётся одними глазами совершенно неподвижного облика, - символически выражается необычайная сила и власть духа над телом. Получается впечатление, точно вся телесная жизнь замерла в ожидании высшего откровения, к которому она прислушивается".[2,  c 18]. 

Ещё меньше было возможности для древнерусской иконы встретить достойную оценку в среде "передвижников", для которых главным была сюжетность картины, этнографическая правильность, точность географического пейзажа. Они ещё не доросли до колористических открытий хотя бы французского импрессионизма и не были в состоянии оценить цветовую гармонию древнерусских икон. Очень сурово и резко отрицательно отнёсся к древней иконе Илья Репин. Отметив в ней "проявления строгого настроения и искренней веры", он увидел в отношении формы "уродливость, безграмотность, схематичность средств" [20, с.15]. Дело в том, что между стремлениями русских художников и интеллигенции середины 19 века и древних иконописцев "не было точек касания" ни с какой стороны. 

Но это относилось не ко всем. В это же время художник Илья Остроухов собирает великолепную коллекцию древних икон. Тонкое художественное чутьё не подводит в этом отношении коллекционеров Павла Третьякова, Рябушинского, Щукина и других, кто сумел увидеть гармоническую красоту древней иконы даже через её черноту. 

С другой стороны, в 1901 г. иконописцы из прославленных народными росписями городов Мстеры, Палеха, Холуя подали прошение царю с просьбой обратить внимание на забытость их ремесла: «Наученные искусству иконописания от иноков Суздальских монастырей и Троице-Сергиевой Лавры (наши селения в древности были монастырскими вотчинами), наши предки передавали свои технические знания и иконописный стиль детям, внукам и правнукам, из рода в род, причем всегда заботились о том, чтобы их потомки неизменно хранили иконописные предания святой православной церкви, в течение многих веков выработавшей свои требования и правила при написании святых икон. И в течение трех столетий до настоящего времени наши иконописцы свято сохранили все тайны древнего искусства иконописания; последние реставрации в недавнее время стенописей древних святынь всей России – Св. Софии Новгородской, Владимирского Успенского и Московского Благовещенского соборов произведены нашими мастерами»  (Высочайше учрежденный Комитет попечительства о русской иконописи и его задачи. СПб., 1907. - С. 6). 

В течение XVIII и XIX столетий светское искусство было постоянно поощряемо и развиваемо чрез учреждение Академии художеств, школ живописи, ваяния и зодчества, мы же, иконописцы, все время были забыты и лишены благ просвещения, способствующего развитию и усовершенствованию» (там же ) 19 марта 1901 года Николай II издал указ об учреждении Комитета попечительства о русской иконописи.

А в 1905 году, в разгар первой русской революции, принятие законодательных актов, гарантирующих свободу совести, привело, в частности, к открытию старых старообрядческих храмов (официально закрытых с середины XIX века), а также к строительству новых. По словам Павла Муратова, «это событие как бы открыло спрос на большие иконы, и новая волна древностей, приливших к Москве с севера, принесла с собой на этот раз много новгородских икон большого размера». Тем не менее, широкие круги интеллигенции продолжали проявлять к иконе чисто археологический интерес. Говорят, что Щукиным и Морозовым руководило коммерческое чутьё - нам трудно судить об этом.  

НОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ ОЧИСТКИ ДРЕВНИХ ИКОН – НОВОЕ ОТКРЫТИЕ ДРЕВНЕРУССКОЙ ЖИВОПИСИ 

Но когда в конце 19 - начале 20 века благодаря развитию химии и открытию новых химических технологий очистки специалистам удалось снять с древних икон одно за другим ненужные наслоения, и миру открылись сияющие краски, икона предстала не только, как выражение аскетизма, скорбей и страданий народных, но и как воплощение высшей радости. Всё это сразу почувствовал и оценил французский художник Анри Матисс при первой же встрече с древней русской иконой.

Идею особого использования цвета Матисс воспринял от своего учителя Гюстава Моро, которого считают вдохновителем идей фовизма. Обобщение пространства, объёма и рисунка, сведение формы к простым очертаниям, как на иконах, исчезновение светотени и линейной перспективы – характерные черты фовизма. Но не менее важным был поиск особой мерцающей световой гармонии. "Живопись – это страстное молчание. В искусстве чем проще средства, тем сильнее выражается чувство", – говорил Моро [21], и Матисс следовал этому завету всю жизнь после встречи с учителем. Однако знаменитость Матисс приобрёл в 26-летнем возрасте как мастер классической живописи. Но классические каноны тяготили его. Всё смелее освобождаясь от них, Матисс стремился изобрести цвет радости, цвет гармонии, цвет любви, цвет совершенства и поделиться всем этим со зрителем.

Жестокая критика и язвительные насмешки нисколько не смущали его и. он продолжал исследовать тайны воздействия цвета и цветовых соотношений на человеческие чувства.

По заказу Щукина Матисс создал два декоративных панно "Танец" и "Музыка" для украшения лестницы в щукинском особняке. Осенью 1911 года Матисс приехал в Москву, чтобы руководить установкой этих больших картин. Именно тогда в коллекциях Щукина и Остроухова Матисс и открыл для себя русскую иконопись, в которой было всё то, что он и Моро искали в живописи.

«Я видел вчера коллекцию старых икон. Вот большое искусство. Я влюблен в их трогательную простоту, которая для меня ближе и дороже картин Фра Анджелико. Я счастлив, что наконец попал в Россию. Я жду многое от русского искусства, потому что чувствую в душе русского народа хранятся несметные богатства; русский народ ещё молод. Он не успел ещё растратить жара своей души... Русские и не подозревают, какими сокровищами они владеют! Италия в этой области дает меньше, художники должны ездить в Россию учиться!» [21],   (Diletant.media https://www.facebook.com/diletant.media/posts/3413097818732833) – с восторгом говорил он журналистам.  

Как же могло случиться, что древние русские иконописцы владели тайной цвета, которую французы открыли спустя более четырёх столетий. Проведу аналогию. Всем в России известно, как великолепно владеют многоголосием (как профессионаьные певцы), например, в казацких станицах на Дону самые простые люди, занятые сельским трудом. Поют везде, когда собираются вместе.

Оторванные от земли, они могут утратить эту способность, которой горожане обычно учатся многие годы в Консерваториях. Об этом феномене: природном источнике искусства писал философ Фридрих Ницше в работе "Рождение трагедии" и называл его дионисическим в отличие от аполлонического, построенного на разуме. Очевидно что мастерство древних иконописцев было "дионисическим", не буквально, конечно, но в смысле – идущим от связи с природой, с землёй, искусством, передававшимся из одного поколения в другое и обогащавшимся новыми озарениями, как это случилось в творчестве Андрея Рублёва. Поиски новых путей в живописи Франции совпали с новой жизнью  древнерусских икон. 

Вообще история искусства знает немало примеров, когда забытые имена возрождались на волне новых открытий. Так импрессионисты вызвали к жизни совершенно забытого великолепного художника Вермеера. В 1834 году благодаря Делакруа был открыт Гойя, увлечение Сезанном привело к открытию Эль-Греко. Но в отношении древнерусской иконы открытие имело совсем другой, глобальный масштаб.

В 1913 году в Москве состоялась эпохальная выставка русской иконы, посвящённая 300-летию Дома Романовых. Необычайная сила художественного впечатления, которое произвели собранные на ней уникальные образцы старой русской иконописи, была неожиданностью для многих."Так внезапно перед нами открылась огромная новая область искусства, вернее сказать — открылось целое новое искусство. Странно подумать, что еще никто на Западе не видел этих сильных и нежных красок, этих искусных линий и одухотворенных ликов. Россия вдруг оказалась единственной обладательницей какого-то чудесного художественного клада", – писали обозреватели [22].

РУССКИЙ АВАНГАРД В ЖИВОПИСИ

До выставки 1913 года русские художники-авангардисты бесконфликтно совмещали отсылки к новой французской живописи и к национальной архаике как к источникам, вдохновлявшим их художественный эксперимент. В конце 1911 года, в преддверии Всероссийского съезда художников, в интервью газете «Против течения» Наталья Гончарова прозорливо замечала: «Если всмотреться внимательно в произведения современных французов, начиная с Сезанна, Гогена и Ван Гога, и в русскую старинную живопись, если вдуматься, то станет ясно, что задачи той и другой совпадают. Это — единственно верная и неизменная задача в искусстве. Задача декоративности при сохранении различия философского, религиозного и литературного содержания» [23] Однако декоративность была задачей французского искусства и русского Авангарда. Для иконы же главным было выразить Божественное откровение. Форма лишь служила этой задаче. Но она истекала из приобщённой к Божеству души живописца.

Кажется удивительным, что все как будто были слепы перед тем, как открылась миру эта  радость эмоционального восприятия иконы. Однако даже и сейчас не каждый может ощутить её, не каждый может войти в мир с обратной перспективой, к которому не приучен ни наш глаз, ни наш разум, ни наши чувства. Свой язык имеет каждая нация, свой язык имеет классическая музыка, свой язык имеет древнерусская икона. Чтобы войти  в незнакомый мир, чтобы, например, заговорить на иностранном языке , надо изучить его или хотя бы привыкнуть. Немецкий философ Шопенгауэр писал о том, что "к величайшим произведениям искусства следует относиться, как к высочайшим особам. Было бы дерзостью, если бы мы сами первые с ними заговорили, вместо этого нужно почтительно стоять перед ними и ждать, пока они удостоят нас с ними заговорить" [2]. По отношению к иконе эти слова особенно верны, потому что икона - больше, чем искусство. Иногда приходится ждать очень долго, чтобы она заговорила с нами, особенно с учётом её временной отдалённости, -  замечает Е. Трубецкой. 

Икона заговорила со мной, когда мне было уже больше сорока лет, и я оказалась в знаменитых Митрополичьих палатах города Ярославля - одном из крупнейших музеев древнерусской иконы. Там произошло моё преображение, там свершилось чудо очищения через  невероятное волнение с непроизвольными слёзами благодарности раскрывшейся души, приобщившейся  к высшей радости. Это и было для меня доказательством того, что икона - высочайшее искусство, потому что подлинное искусство - это чувство (так любил говорить великий Роден) и не может существовать вне эмоций.

Но появление новых химических технологий, возможно, и не привело бы само по себе к расчистке икон, если бы в обществе не было потребности в этом. В середине 19 века в Западной Европе возникает стиль Модерн. В России этот стиль принял совершенно новые самобытные черты и трансформировался в самостоятельное течение, которое так и называлось Русский модерн. Толчком для  появления Модерна на Западе стало новое открытие восточного, в частности, японского искусства. По сути стиль-модерн был утончённой эклектикой, органично соединившей в себе ПРОШЛОЕ и настоящее, Запад и Восток, повседневность и фантазию. В рамках этого стиля начиная с 60 - 70-х годов 19 века и появился интерес ко всякой древности и, в частности, к древнерусской иконе, которая вообще говоря была представлена не только Московской и Звенигородской школой, о которой мы говорили, но и другими.

СОЦИАЛЬНЫЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗРОЖДЕНИЯ ДРЕВНЕРУССКОЙ ИКОНЫ

Но может быть, ещё более важным было то, о чём пишет князь Трубецкой. Предчувствие грядущих катастроф появилось в обществе задолго до I Мировой войны. В таких ситуациях душа человеческая всегда обращается к Богу. А в 1916 году, когда князь выступил с лекцией о русской иконе и издал книгу, тысячи голодных, нищих беженцев двигались через всю Россию, и каждый, кто видел это, понимал, что подобные лишения могут коснуться и его. Это была та же атмосфера татарского ига, во время которого создавались древние русские иконы. Её символический язык не может быть понятен "сытому брюху", которому нужно только материальное благополучие. Но он становится близок, когда в жизни человека рушится всё и разверзается бездна под ногами. Тогда человек пытается найти твёрдую точку опоры и находит её в святынях, ощущая их недвижное спокойствие над всеми скорбями и радостное видение возможного единства всех тварей в мире и любви. Нам нужно верить, что Звериное в человеческом обличье - это не всё во всём мире, что над ним есть иной закон жизни, который восторжествует. Древнерусская иконопись и провозглашает этот закон.

Вот почему, - говорит князь, - в эти скорбные дни войны и лишений оживают для нас краски древних икон, в которых когда-то наши предки воплотили вечное содержание, и, взирая на них, мы снова чувствуем в себе ту силу, которая взращивала из земли белокаменные храмы и зажигала свечи златоверхих куполов, как молитву, обращённую к Богу. "Действенность этой силы в древней Руси объясняется тем. что у нас в старину "дни тяжких испытаний" были общим правилом, а дни благополучия сравнительно редким исключением"[2, с. 39]. В те времена опасность быть поглощённым хаосом, то есть быть съеденными живьём соседями, была повседневной. И духовная борьба оказывается гораздо важнее вооружённой и потоков крови. В этих условиях человек не может оставаться только человеком: он должен или подняться над собой, возвысившись духовно , или упасть в бездну. Каждый должен решить для себя, какой он хочет видеть вселенную: Зверинцем или Храмом, и кем ему быть; Человеком или зверем.  

И в этой связи сердце наполняется верой в Россию, потому что всей своей культурой, искусством она всегда тяготела к Храму. Неслучайно великий немецкий писатель Томас Манн говорил о "святой русской литературе", не случайно удивительный поэт Райнер Мария Рильке писал о том, что все страны имеют границы между собой , и только Россия граничит с Богом. Россия ближе всех стоит к Богу и не случайно русскую культуру сейчас так старательно вытравляют из школьных учебников, превращая великие книги в дайджесты.. Но вопреки всему она живёт. Русский писатель Достоевский сказал, что красота спасёт мир, объединяя этим понятием и Добро, и Любовь. Наши иконописцы видели эту красоту, увековечив её в красках. Икона обладала целящей силой красоты. В ней воплотился тот смысл жизни, который противостоит Звериному и который не погибнет.

И это разрешает одно кажущееся противоречие, связанное с утверждаемый древней иконой всеобщим миром как идеалом. Пламенным поборником этой идеи был Святой Сергий, но, с другой стороны, тот же Сергий благословил Дмитрия Донского на защиту Руси, на битву. Именно с тех времён из Сергиевой обители выносили иконы для благословения войск и воодушевления на победу. Всё дело в том, что непротивление Злу превращает человека в его поборника - вот оно, противоречие и его разрешение.

"Мог ли святой Сергий допустить мысль об осквернении церквей татарами? - пишет князь,- Можем ли и мы теперь допустить превращение новгородских храмов или киевских святынь в немецкие конюшни?" или о поголовном истреблении целых народов? - Без битвы со всеобщим Злом и победы над ним невозможно установить всеобщий Мир. В Апокалипсисе есть образ Сатаны, посаженного на цепь. Если невозможно полное уничтожение Зла, то оно должно быть, по крайней мере, ограничено, иначе оно не только сметёт все храмы, но и уничтожит всё человеческое в человеке..." [24, с. 43]. Народы должны осознать, что мир управляется не только эгоизмом денежного мешка и техникой, - замечает князь. Вся русская культура на протяжении столетий утверждала себя, как духовная сила, противостоящая Звериному началу. Россия -последний оплот духовности, и Сатанизм (я называю так Мировое Зло - Н.Б.) стремится эту духовность истребить как своего врага. 

Современному сатанизму надо было вытравить эту духовность из умов и душ нового поколения, и я хорошо помню огромную статью в газете "Известия" в дни моей юности (тогда это начиналось), которая провозгласила, что деньги являются мерой всех вещей. И это было только начало. После этого известный писатель-сатирик, приехав из Японии, написал статью в тех же "Известиях", пустив в народ фразу: "Как хорошо, если бы кто-нибудь нас поработил". Но "Смысл жизни - в Любви", говорит американский писатель  Рей Бредбери, которого так любят в России. В противостоянии вселенскому злу Россия не одинока. Единство всех духовных сил мира - залог победы человеческого начала над звериным. Нельзя позволять разделять нас, чтобы властвовать над нами. И в этом - завет Святого Сергия. Интересно, что поэт Максимилиан Волошин видел в возрождении древнерусской иконы Божий промысел.

РУССКАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ ФИЛОСОФИЯ. РАЗВИТИЕ ИДЕЙ ДОСТОЕВСКОГО

1. Николай Федорович Фёдоров (1829-1903)

Все они, начиная с В. Соловьёва были высокообразованными людьми с широчайшей эрудицией. Их размышления о религии, оставленные в многотомных  трудах, проходили через призму освоенных ими всех естественно-научных, философских и богословских знаний, достигнутых человечеством к тому времени. Это и была та основа, на которой развивались  в конце 19 века идеи Сергия Радонежского. 

Чтобы доказать этот тезис, нет необходимости рассматривать учение каждого представителя школы. Достаточно остановиться на самых выдающихся и отвечающих потребностям нашего исследования фигурах: Владимир Соловьёв, отец Павел Флоренский и князь Евгений Трубецкой. Очень впечатляюще и важно редкостное совпадение их образа жизни с образом мыслей.

Но сначала отдадим дань уважения учению Фёдорова. Оно кажется самым утопичным, почти научной фантастикой. Но, как известно, многие научные фантасты были провидцами.

"...это был ,несомненно, праведник и неканонизированный святой", - написал о Фёдорове философ Н.О.Лосский [25, с 84]. Илья Львович, сын Толстого говорил, что он всегда представлял себе святых как раз такими, как Федоров, с живыми, проницательными, умными глазами,  которые излучали добро и светились почти детской наивностью. 

Незаконный сын князя П.И.Гагарина, Н.Ф.Фёдоров родился в 1829 году. Окончив Ришельевский лицей в Одессе, преподавал историю и географию в маленьких городах. Неуёмная жажда знаний была важнейшей чертой его личности. Страстный библиограф с широчайшей эрудицией, он много лет работал библиотекарем Румянцевской библиотеки. Это - невероятно: Федоров знал на память не только место каждой книги, но и её содержание. Выдавая книгу, он обязательно предлагал список другой важной литературы  по теме и ценные рекомендации. Геологам он показывал ошибки на карте. Вернувшись из Сибири, они благодарили Фёдорова за точные поправки.

Его материальные потребности были предельно минимальны. Публиковал свои работы очень редко, считая это проявлением гордыни. Это приходилось делать друзьям. Фотографироваться отказывался. Художник Леонид Пастернак (отец поэта) рисовал его в библиотеке, загородившись пирамидой книг.

Каждый, кто знал Фёдорова, испытывал к нему величайшее уважение и сразу подпадал под влияние его идей. Основой своего учения Фёдоров считал православие с его идеей воскресения (Пасхой), вечности жизни и Троичности Божества. Сверхнравственность, нравственное православноое воспитание - основа построения общества будущего, о котором он мечтал. В этом обществе теоретические и практические знания дожны быть слиты воедино и направлены на максимальное овладение силами природы, превращение их в органы человека. Овладение энергией солнца, ветра и других природных стихий позволит регулировать погоду, обеспечить людей источниками питания и энергии.Он даже строил планы овладения электромагнитными силами Земли для управления её движением в пространстве, он мечтал об освоении других планет. Огромное впечатление на Федорова произвели опыты с искусственным дождем, вызывавшимся при помощи орудийной стрельбы, проводимые в США в 1891 г., как раз во время страшного голода в России, вызванного засухой. Федоров говорил о необходимости сохранения армий при будущем идеальном строе не для взаимного истребления, а для выполнения общих задач по управлению силами природы. 

Люди разъединены и враждебны потому, что каждый в стремлении к самосохранению замкнут в своём эгоизме. Общественный строй на такой основе с его классовыми и социальными антагонизмами, национальными конфликтами Фёдоров называет зооморфизмом. По мнению Федорова, идеальный социальный строй должен основываться на единстве сознания и действия. При этом строе не должно быть ни классовых различий, ни военного или полицейского принуждения, ни «демиургической», т. е. промышленной, деятельности, формирующей внешние материалы и отношения. При этом идеальном режиме, который Федоров называл «психократией», каждый будет исполнять свой долг, вполне сознавая задачи, которые стоят перед ним. 

Когда основные из указанных задач будут решены, можно будет перейти к воскрешению наших предков. Пока что никто не может доказать, что это невозможно. «Нужно жить не для себя (эгоизм) и не для других (альтруизм), а с каждым и для каждого; это союз живущих (сыновей) для воскрешения мертвых (отцов)» «Объединимся и возвратим им жизнь», – призывает Федоров. Разложение тела и полное исчезновение его частиц не является абсолютным препятствием к их воссозданию, так как частицы тела не могут выйти за пределы пространства. Во многих технических планах советского правительства Сетницкий видит очевидную связь с идеями Фёдорова. Однако хорошо известно, что даже осуществившиеся в Советском Союзе технические планы не привели к желаемому прогрессу. Достоевский предсказывал, что попытка построить вавилонскую башню только на научной основе, «без Бога и религии», невозможна.

Естественно, что идеи Фёдорова были недостаточно зрелы для того времени и утопичны. Но не исключено, что человечество ещё когда-нибудь вернётся к ним. 

2. Владимир Сергеевич Соловьёв (1853-1900)

Владимир Сергеевич Соловьёв, младший современник Фёдорова, родился в 1853 году в очень религиозной семье великого историка Сергея Соловьёва, профессора Московского университета, и с младенчества  был пропитан глубокой и трогательной верой в Бога. Но, начитавшись к 13 годам книг материалиста Бюхнера и нигилиста Писарева, однажды, он выбросил в сад все иконы, очень огорчив родителей. Этот религиозный кризис закончился, когда ему стало 18 лет. Чтение Спинозы, Фейербаха и Милля отвратило его от материализма. В это время он был уже студентом Московского университета. Важно отметить что учился Владимир сначала на: естественно-научном факультете, а затем на  историко-филологическом, и после окончания университета - год в Духовной академии. Следующими философскими увлечениями юного Владимира Сергеевича были Шопенгауэр и Гартман, затем Шеллинг и Гегель, после которых он уже переходит к собственной философии. Его мысль - в постоянном движении. Он ищет ответы на мучающие его вопросы в великих книгах Эта непрерывная неостановимая увлечённость и целенаправенность в поисках  Истины как-то объясняют его способность прочитать к 18 годам невероятный объём литературы. Он знал много языков, переводил Платона с греческого, и, когда для перевода библии ему понадобился древне-еврейский, он изучил и его.

Почему мы уделяем и будем уделять так много времени разговору о личности русских религиозных философов? Да потому, что как не всё равно, кто пишет икону, так же не всё равно, кто занимается вопросами богословия. Только чистым душам открывается божественная истина. И ещё для того, чтобы показать неверующим, что богатое воображение сочеталось в них с достаточной трезвостью, с невероятной эрудицией, основанной на самых передовых знаниях человечества, и потому идеи этих блестящих учёных конца 19 - начала 20 века , в частности, Соловьёва, создавшего Школу философов, просто не могли быть утопией.

Его бытовые потребности были настолько минимальны, что он не имел постоянного жилья, о еде и одежде вообще не думал. Все свои вещи и деньги, тяготившие его, как и Фёдорова, раздавал. Прожил Владимир Соловьёв всего 47 лет и умер в доме его друга и последователя князя Е.Трубецкого.

"Он напоминал созданный бродячей Русью тип странника, - писал о нём Е.Трубецкой, - который ищет вышнего Иерусалима и который проводит жизнь в хождении по всему необъятному простору земли. Чтит и посещает все святыни, но не останавивается надолго ни в какой здешней обители." [24, т.1, с.33]. В 1880 году Владимир Соловьёв написал стихотворение:

В тумане утренне неверными шагами
Я шел к таинственным и чудным берегам.
Боролася заря с последними звездами,
Еще летали сны — и, схваченная снами,
Душа молилася неведомым богам.

В холодный белый день дорогой одинокой,
Как прежде, я иду в неведомой стране.
Рассеялся туман, и ясно видит око,
Как труден горный путь и как еще далеко,
Далеко все, что грезилося мне.

И до полуночи неробкими шагами
Все буду я идти к желанным берегам,
Туда, где на горе, под новыми звездами,
Весь пламенеющий победными огнями,
Меня дождется мой заветный храм. [26, c.72]

Этим заветным храмом для Соловьёва было соборное будущее Человечества, нравственно очищенного на пути кo Христу и объединившего в себе все веры. Соловьёв в философии шёл тем же путём, что и Достоевский в литературе. 

В 1872 году (21 года от роду) Владимир Соловьёв экстерном защищает дипломную работу (она же магистерская диссертация). На защите,  ставшей историческим событием,  присутствовало огромное количество слушателей, великих людей, принявших участие в бурной полемике. Среди них - Лев Толстой, Страхов, даже Победоносцев. Академик Бестужев-Рюмин сказал тогда: "Если он оправдает надежды, то Россию можно будет поздравить ещё с одним гениальным человеком". Соловьёв оправдал.  

Список работ В.С. Соловьёва содержит  несколько десятков  названий. Уже в начале 20 века дважды издавались собрания его сочинений, а в 21 веке издано Полное собрание сочинений в 20 томах.

К идее Всеединства Владимир Соловьёв подошёл в связи с критикой Западной философии. Целью всех философских систем традиционно было стремление понять, что лежит в основе мира, бытия и познания, то есть ответить на вопрос, что есть Абсолют, истинно сущее. Западная философия, рациональная по существу, рассматривала в качестве Абсолюта разум. Соловьёв показывает ограниченность такой позиции. Уже Паскаль обращал внимание на то что "Сердце имеет свои причины, неизвестные уму...Сердце чувствует Бога, а не разум". И Достоевский говорил о "разуме сердца", о том, что многое можно познать сердцем, минуя разум, кроме которого существует непосредственное интуитивное знание. Вторя им, Соловьёв доказывает, что достижение истины возможно только через цельное знание, включающее не только интеллектуальный опыт разума, но и эмпирический, и религиозный, и эмоциональный, и сердечный. 

Славянофилы вышли на философскую стезю в связи с тем, что занимались вопросом взаимоотношения России и Европы, православного Востока с христианским Западом. Это была только одна из проблем, русской философии. Все они совпадали с вековечными вопросами, стоявшими перед всем человечеством: 1 )вопрос о существовании Бога - есть Бог или нет; 2) вопрос о бессмертии души; 3) что такое свобода; 4) вопрос о свободе и бессмертии; 5) проблема оправдания Бога: "Бог и мировое Зло" - так называется одна из книг Н.О.Лосского (как может Бог допустить его); 6) оправдание человека как творца Зла. Особенно насущной стала эта проблема в 20 веке. Что такое человек? Тайна души человека. 7) спасение души человека. Русская религиозная философия занималась всем этим: и оправданием человека, и оправданием добра, поисками истины, красоты и любви, смысла жизни, смысла истории. (К убеждению, что человечество может духовно возродиться только лишь благодаря христианской истине В Соловьёв пришёл вслед за Достоевским в 1873 году).

Основы своей философии и философию Всеединства Соловьёв изложил в работах «Оправдание Добра», «Чтения о Богочеловечестве», «Критика отвлечённых начал», «Теоретическая философия», «Основы цельного знания», «Смысл любви», «Три разговора» и других. После ухода Соловьёва из жизни эту линию продолжили братья Сергей и Евгений Трубецкие, отец Павел Флоренский, отец Сергий Булгаков, Лев Карсавин, Франк и Лосев. Это эссе не ставит задачу изложения всей философской  глубины всеобъемлющей системы Владимира Соловьёва, но касается только того, что относится к теме.

Перед Соловьёвым стояла конкретная задача, соответствующая его времени. Он имел великих предшественников в мировой философии от древних греков и до его дней. Они оставили серьёзнейшие труды. Задача состояла в том, чтобы, переработав ВСЁ, созданное предшественниками, пойти дальще и теоретически обосновать возможность объединения человечества под знаком Православия. И он сделал это, создав Философию Всеединства и Богочеловечества как систему, объединяющую науку, религию и философию... И более того, работал над этим практически, пытаясь воплотить в жизнь ту мистическую связь различных христианских церквей, которую ясно видел. Этот идеал дан нам в Евангелии: Спаситель в молитве, обращаясь к отцу небесному говорит: "Да будет всё едино: как ты, отче, во мне, так и я в тебе". "Так и они да будут в нас едины" [5, Иоанн 17 : 22]. Единство во Христе - это образ Святой Троицы. Этот евангельский идеал Всеединства был высказан ещё преподобным Сергием Радонежским. Он заповедал русскому православию, русской культуре и богословию "воззрением на Святую Троицу побеждать ненавистную рознь мира сего" В своё время он так объединил Россию, что может называться русским Моисеем. Образ Святой Троицы ( как показал Достоевский) , и есть русская идея. 

Объединение людей у Соловьёва, как и у Достоевского, может быть только добровольным. Человечество должно дорасти до этого, освобождаясь от собственного эгоизма.

Всемирное Зло стремится разъединить людей, чтобы взять над ними власть. Россия и Православие - серьёзное препятствие на этом пути. Поэтому попытки разъединения и раскола церквей и даже раскола внутри Православия не прекращаются и сейчас. в 21 веке. Более того, проводится большая работа по разрушению Православия изнутри, по внедрению в церковь людей, способных её скомпрометировать. Этому очень способствует общее снижение культурного уровня народа и в России, и во всём мире. Но священники - это люди, они могут быть греховны, и каждый из них ответит перед Богом за свои грехи. Ничто не может скомпрометировать имя Бога и Православие, как учение, соответствующее нормальному общежитию людей.

Таким образом, В. Соловьёв посвятил свою жизнь разработке всеобъемлющей классической системы Всеединства, в которой всё универсально, всё едино: Бог и мир.  Сама система Соловьёва тоже была универсальной, потому что исследовала все стороны бытия и познания:  логику, метафизику, этику  в триединстве Добра, Истины, Красоты в их органической взаимосвязи. Его система была и философией, и теологией, и теорией познания и в конце выходила на практические социальные проблемы. Мыслители всех веков, начиная от греков Симпликия и Парменида мечтали о создании учения о Всеединстве, но практически Соловьёв был первым, кто создал его как систему. 

Философия Соловьёва была новым учением о мире и его путях, в котором происходит личное соединение совершенного Бога с совершенным человечеством. Для Соловьёва это - цель истории. И тут же он говорит о том, как мы далеки от совершенного человечества. Сатана отбросил нас очень далеко, пока он торжествует.  

Но, создавая свою систему, В. Соловьёв первоначально не учитывал силы зла. В конце жизни, чувствуя усиление Зла в мире, он пишет "Три разговора", последний из которых - "Повесть об Антихристе", где в художественной форме Соловьёв рассказывает о предполагаемых событиях 21 века, когда вера снова будет гонима ложью, насмешкой, подделками. когда появится Антихрист, который примет облик Христа и многие, очень многие поклонятся ему, но оставшиеся уйдут в пустыню и будут ждать второго пришествия Спасителя. Они дождутся его, когда окажется, что Антихрист и вся его свита находятся в жерле вулкана, куда они и проваливаются во время землетрясения.  "Повесть об Антихристе" - художественное произведение и читается очень легко. Современный читатель найдёт в нём немало предвидений нашего настоящего.

После ухода Владимира Соловьёва из жизни эстафету его деятельности приняли талантливые последователи его учения о Всеединстве. Их было достаточно много для всего лишь нескольких десятилетий существования этой школы. Они соединили достижения всей человеческой мысли с духовными ценностями России, выразив особенности национального типа мышления, 

БРАТЬЯ ТРУБЕЦКИЕ - ПРОДОЛЖАТЕЛИ ДЕЛА ВЛАДИМИРА СОЛОВЬЁВА

Прежде всего это были его самые близкие друзья, братья Сергей и Евгений Трубецкие. Несмотря на княжеский титул, семья была очень небогатая, потому что их отец продал своё имение, чтобы отдать деньги Николаю Рубинштейну на строитеьство Московской консерватории. Это привело его к банкротству.

Как и Соловьёв, они искали систему абсолютных ценностей, опираясь на которые можно было бы впервые поставить вопрос о месте человека в мире, о смысле жизни и общественного развития. Философия для них никогда не была чистым теоретизированием, но способом практического служения Истине, Добру, Красоте. Всё, о чём они писали, было пережито ими в их личном опыте, переплетённом с опытом поколений. 

В двухтомном труде "Мировоззрение Владимира Соловьёва", Евгений Трубецкой раскрывает суть учения своего друга и излагает своё собственное, отличающееся в ряде моментов. Он показывает, что сознание человека всегда содержит в себе соборность. Он утверждает, что для решения социальных проблем главное не теоретизирование, а изменение  социальной системы. Соборность как атрибут сознания может раскрыться только в совершенном обществе. Он вводит очень важное, фундаментаьное понятие отношения (универсальное для всех наук), к которому, в конечном счёте, сводится всё. 

Вслед за Соловьёвым Е. Трубецкой подвергает жёсткой критике славянофильство как лжепатриотическое учение, базу народничества. В своих "Воспоминаниях" он пишет: "...я убедился, что в Новом Завете все народы, а не какой-ибо один, в отличие от других, призваны быть "богоносцами", горделивая мечта о России, как избранном "народе Божием", явно противоречащая определённым текстам Послания к Римлянам апостола Павла, должна была быть оставлена, как не соответствующая духу Новозаветного Откровения". 

Согласно учению Е.Трубецкого, "Бог свободен от мира, и мир относительно самостоятелен в отношении к Богу, без этой абсолютной свободы связь между Богом и миром не могла бы иметь ни характера любви, ни (со стороны человека) вражды". Эти и другие мысли Е.Трубецкой развивает в книге "Смысл жизни"[27].

"Преображённая телесность" с её светом и звуком в особенности играют важную роль в божественной сфере полноты бытия.  Эта идея Е. Трубецкого тесно связана с его глубоким художественным и, в частности, музыкальным чувствованием и знанием. Он оставил интереснейшие социально-искусствоведческие  работы. 

ПАВЕЛ ФЛОРЕНСКИЙ КАК ЯРКАЯ ЛИЧНОСТЬ СРЕДИ ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ ВЛАДИМИРА СОЛОВЬЁВА

Но, пожалуй, самой яркой личностью среди последователей В Соловьёва был Павел Александрович Флоренский. 

Павел Александрович Флоренский родился в 1882 году. В отличие от Соловьёва он воспитывался вне религии. "Мои родители,- писал он, - были по-своему подвижники и праведники, но их мировоззрение, бывшее попыткой вырваться из нигилизма, само таило яд нигилизма". О Боге не говорили никогда. Флоренский называл жизнь семьи жизнью на необитаемом острове. Он родился на Кавказе, в Евлахе, в Российской губернии,  впоследствии ставшей Азербайджаном, в семье инженера-железнодорожника.. Отец был русским, мать – карабахской армянкой. Позже по требованиям работы отца семья переехала в Тифлис. Любовь к природе Грузии сделала Павла Флоренского созерцателем. Его пытливый ум никогда не был расслаблен. Каждый миг был насыщен вопросами и ответами. Очень рано  увлёкся физикой, геологией. Вот почему столь же рано понял условность научного знания, которое не давало ему точку опоры в жизни. В поисках безусловной истины он уже в гимназии всё чаще слышит внутри себя слово "Бог". На этом пути, став студентом математического факультета Московского университета, он увлекается концепцией выведения теории эволюции из процесса сотворения мира, творца. Профессор Бугаёв, лекции которого он слушал, ввёл философско-математическое понятие аритмологии. Аритмус - число. Это понятие охватывает всё мироздание, и, изучая каждую его частичку, приводит к Создателю. Флоренский стал развивать это учение, восходящее через Пифагора к мудрости древнего Египта. Сын профессора Бугаёва знаменитый поэт Андрей Белый ввёл Флоренского в кружок поэтов-символистов. Увлечённый новыми идеями, он полон веры в религиозное возрождение общества, звучащей и в его стихах.

Блестяще окончив Московский университет по специальности математика и философия, он отказывается от лестного предложения остаться работать на кафедре. Вместо этого Флоренский решает стать священником, поступает в Московскую Духовную Академию и в 1908 году становится её профессором по кафедре истории философии. Глубокая искренняя вера в Бога вела его к священнослужению, в 1911 году он принимает  сан. Погружённый в философию и богословие, Павел Александрович был убеждён, что не женится никогда. Но однажды он поехал в гости к своему ученику и влюбился в его сестру. Брак оказался счастливым. Семейные радости, рождение и воспитание пятерых детей давали новые силы для творчества.  

После революции 1917 года, когда были закрыты и Духовная Академия, и церкви, Флоренский был вынужден заниматься чем-то другим, тем более, что надо было кормить семью. Его взяли на работу в Главное управление электрической промышленности, где, реализуя свои знания в области математики, физики, техники, он проводил научные исследования диэлектриков и электрических полей, столь важные для ленинского плана ГОЭЛРО.

Талантливый инженер, он имел 30 патентов на выдающиеся изобретения. Как учёный он одновременно и параллельно с Фридманом разрабатывал идею искривленного пространства. Его глубоко уважал и ценил Вернадский. Их исследования глобального видения шли в одном русле, но с разных сторон. Как историк-археолог Флоренский опубликовал около 20 монографий по древне-русскому средневековому творчеству. Он был одним из ярчайших знатоков и интерпретаторов платонизма. Он был поэтом из кружка московских символистов, автором поэтического сборника. Трудно не пропустить что-нибудь из круга его многочисленных интересов.

Павел Флоренский не оставил философской системы подобно В.С.Соловьёву, но написал  множество серьёзнейших работ по всем областям знания, которыми владел. Среди книг по теологии, истории философии, культурологии - такие, как "Космические антиномии И.Канта", "Иконостас" (о древнерусских иконах), "Вопросы религиозного самопознания", "Культ и философия", "У водоразделов мысли. Черты конкретной метафизики" и другие .Но главное место занимает работа "Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи" (1916). В этой книге, как замечает профессор Н.О.Лосский (один из более поздних представителей школы русской религиозной философии),"Флоренский проявляет сверхчеловеческую эрудицию: не только в области философии и богословия он у себя дома; на помощь своему философствованию он привлекает знания и литературу из самых разнообразных областей - медицины, психо-патологии, фольклора; но особенно охотно обращается он к лингвистике, подвергая сравнительному изучению на разных языках такие термины, как "истина", "вера", "сердце"... Нередко Флоренский обращается за помощью и к самым абстрактным наукам, математике и математической логике, потому что, как математик, он понимал, что есть сферы, в которых только математика может открыть истину.  

Но мы остановимся на одной из книг Флоренского, которая называется "Троице-Сергиева Лавра и Россия". Потому что Флоренский  в этой работе возвращает нас к тому, с чего мы начали, - к преподобному Сергию Радонежскому.

"ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВА ЛАВРА И РОССИЯ" ПАВЛА ФЛОРЕНСКОГО

Приехав в Москву для продолжения образования, он поселился в Сергиевом посаде и жил там до его ареста, то есть всю дальнейшую жизнь. Именно в Троице-Сергиевой Лавре Флоренский закончил семинарию и Духовную Академию, был редактором академического "Богословского вестника", служил священником в Сергиево-Посадской церкви Убежища сестер милосердия Красного Креста.

Лавра стала для Флоренского подлинной духовной родиной. Первое впечатление было эстетическим. Флоренский приводит слова Павла Алеппского о Лавре, как о прекраснейшем месте земли. Это не удивительно: лучшие архитекторы  и художники работали здесь. "Есть однако и гораздо более тонкое очарование Лавры" - в её "глубокой органичности." "Тут не только эстетика, но и чувство истории, и ощущение народной души, и восприятие в целом русской государственности, ... здесь рождаются приговоры истории, здесь осуществляется всенародный и вместе абсолютный суд над всеми сторонами русской жизни. ...Здесь Россия ощущается как целое". "Лавра есть художественный портрет России, воплощение русской идеи (термин, введённый Достоевским.), "точка равновесия русской жизни", местность, " пронизанная духовной энергией преподобного Сергия". "Дом Живоначальной Троицы всегда сознавался и сознаётся сердцем  России, а строитель этого дома, Преподобный Сергий Радонежский, - особым нашего Российского царствия хранителем и помощником", как сказали о нём цари  Иоанн и Пётр Алексеевич, особым покровителем, хранителем и вождём русского народа, может быть, точнее было сказать - Ангелом Хранителем России… тут дело в особой творческой связанности Преподобного Сергия с душой русского народа".  [28]

Троице-Сергиева Лавра

 

Древняя Русь была прямой наследницей Византии периода её наиболее пышного расцвета перед концом. Но Византия быа прямой наследницей Эллады."Вглядываясь в русскую историю, в самую ткань русской культуры, мы не найдём ни одной нити, которая не приводила бы к этому первоузлу; нравственная идея, государственность, живопись, зодчество, литература, русская школа, русская наука - все эти линии русской культуры сходятся к Преподобному. В его лице русский народ сознал себя; своё культурно-историческое место, свою культурную задачу и тогда только, сознав себя, получил историческое право на самостоятельность. Куликово поле, вдохновлённое и подготовленное у Троицы ещё за год до самой развязки было пробуждением Руси, как народа исторического" (там же).

Великое не возникает случайно и не бывает капризной вспышкой; оно есть слово, к которому сходятся бесчисленные нити, давно намечавшиеся в истории. этим словом быа Троица. В начале были разрозненные языческие племена. Христианство объединило их в одну общность - Русь. Затем были разрозненные русские княжества, ослабленные враждою друг с другом. Троица объединила их.  Троица и есть русская идея.

Преподобный Сергий строит Троичный храм, видя в нём призыв к единству земли Русской во имя высшей реальности, "чтобы постоянным взиранием на него", по выражению жизнеописателя Преподобного Сергия, "побеждать страх перед ненавистною раздельностью мира." "Троица называется Живоначальной, то есть началом, истоком и родником жизни, как единосущная и нераздельная, ибо единство в любви есть жизнь и начало жизни, вражда же,  раздоры и разделения разрушают, губят и приводят к смерти". (там же). И как некий итог – для Флоренского прикосновение к личности преподобного Сергия и стало прикосновением к русской идее. Как философ Флоренский и поставил основные ее вехи и определения: в работах «Столп и утверждение Истины», «Троице-Сергиева Лавра и Россия» и ряде других.

К.Ф.Юон. Троицкая Лавра зимой. 1910

 

"Троичный храм... есть прототип собирания Руси в духовном единстве. в братской любви. Он должен быть центром культурного объединения Руси, в котором находят себе точку опоры и высшее оправдание все стороны русской жизни" (там же). Преподобный Сергий заповедал широкое гостеприимство. Оно было возведено в силу закона царём Алексеем Михайловичем. Но Сергиева обитель, а затем Лавра была широко известна в народе своими дарами вне связи с законами: от хлеба до исцеления тела и души. Не забыты были даже детские игрушки, некоторые из которых были сделаны самим Преподобным.

"Но если храм был посвящён Пресвятой Троице, то должна была стоять в нём и храмовая икона, выражающая духовную суть самого храма, так сказать, осуществлённе в красках имя храма» (там же). Андрей Рублёв был духовным внуком Преподобного Сергия. Он работал при его жизни. Он бы не осмелился заменить композицию, освящённую Сергием чем-то самочинным. Троичная икона воплощает духовное созерцание самого Пресвятого... Среди мятущихся обстоятельств времени, среди раздоров, междоусобных распрей, всеобщего одичания и татарских набегов, среди этого глубокого безмирия, растлившего Русь", Вселенскому Злу, вражде и ненависти, царящим в земном мире, противопоставлялась "взаимная любовь, струящаяся в вечном согласии, в вечной безмолвной беседе, в вечном единстве сфер Горних. " (Автор делает сознательный повтор этих поэтических слов, столь важных в содержательном отношении) . 

Вот почему вокруг Лавры выкристаллизовывалось культурное строительство русского народа. Праздник Троицы стал точкой приложения бытового творчества и разных народных поверий. "Русская иконопись нить своего предания ведёт к иконописной Лаврской школе. Лавра - подлинный исторически музей русской архитектуры". "Русская книга, русская литература, вообще русское просвещение основное своё питание получали всегда от просветительской деятельности, сгущавшейся в Лавре и около Лавры. Самые странствования Преподобного Сергия, а дальше бесчисленные поколения русских святых, бывших именно его духовными детьми, внуками, правнуками и так далее до наших дней включительно, разносили с собою русское просвещение, русскую культуру, русскую хозяйственность, русскую государственность, а точнее сказать - русскую идею, в её целом все стороны жизни нашей собой определяющую" (там же).

В древней записи о кончине Преподобного он назван "начальником и учителем всех монастырём, иже в Руси". И, действительно, не менее четверти русских монастырей основано прямыми его учениками.

"Идея Пресвятой Троицы для Преподобного Сергия была заповедью общежития. "Там не говорят: это моё, это твоё, оттуда изгнаны слова сии, служащие причиною множества распрей", писал в своё время Иоанн Златоуст о современных ему общежительных монастырях". Идея общежития, монашеской коммуны знаменовала начало христианства, начало Киевской Руси в Киево-Печерской Лавре и начало Руси Московской  в Свято-Сергиевой обители и распространилась отсюда по всей Руси.

Из всех сторон "культурного излучения Лавры" следует остановиться на её просветительском воздействии на Русь. Преподобный Сергий требовал от братии, наряду с телесными трудами, в которых сам первенствовал, неустанного чтения". Для этого в  Лавре существовали мастерские переписчиков. Таким образом, Лавра была очагом литературной деятельности. Драгоценное собрание рукописей Лавры сохраняется до сих пор. Часть из них с драгоценными рисунками была написана здесь. При Лавре существовали просветительские кружки. Московская духовная академия выросла из одного из таких кружков Максима Грека. Эта старейшая Высшая школа России с её библиотекой - лишь одна из сторон жизни Лавры. Здесь возникла превосходная певческая школа. 

Павел Флоренский поведал об исторической роли и значении Троице-Сергиевой Лавры и её основателя Святого Сергия Радонежского.

*

После большевистского переворота многие деятели русской культуры покинули Россию. Для отца Павла Флоренского этот вопрос даже не возникал. Он чувствовал страшную угрозу существованию Лавры, которую превратили в общежития рабочих, бани и т. п. Он видел свою задачу в спасении и сохранении её великих духовных ценностей. Флоренский стал сотрудничать с советской властью, как учёный-физик и талантливый инженер, и с небольшой частью большевиков, ещё помнящих своё детское религиозное воспитание и понимающих необходимость сохранения культурного наследия. Флоренский, благодаря своему авторитету, мог даже непосредственно общаться с Лениным и Троцким. 1 ноября 1918 года постановлением Советской васти Лавра была национализирована и этим же постановлением была создана комиссия по её охране. Монахи были разогнаны, но Флоренский убедил, что лучше, чем монахи Лавры никто не сможет охранять её. 43 монаха были возвращены и поставлены сторожами без зарплаты, за минимальное вознаграждение ( их просто кормили).

Флоренский постоянно вёл среди большевиков разъяснительную работу о том, что Лавра - памятник культуры и истории. В 1918-1920-х годах он участвовал в работе Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры, являясь её учёным секретарём; составил опись икон и древних панагий. Он участвовал в спасении мощей Преподобного Сергия. Пытался убедить власти, что Троице-Сергиева Лавра - величайшая духовная ценность и не может сохраняться как «мёртвый музей». Идея создания «живого музея» была сформулирована Флоренским в статье «Троице-Сергиева Лавра и Россия». На Флоренского поступали доносы, в которых его обвиняли в создании монархического кружка. Но он продолжал работать профессором во ВХУТЕМАСе, в системе Главэнерго, в ГОЭЛРО, редактором  в создании "Технической энциклопедии" (автор 150 статей). "25 ноября 1937 года особой тройкой НКВД Ленинградской области он был приговорён к высшей мере наказания и расстрелян." (Википедия)

НЕУДАЧНЫЕ ПОПЫТКИ УНИЧТОЖИТЬ ПРАВОСЛАВИЕ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ Однако, несмотря на жёсткую борьбу советской власти с религией и царивший в людях страх, перепись населения 1937 года обнаружила, что почти половина анкетируемых, объявила себя верующими. Это кажется невероятным. Притом, что огромное количество верующих из страха отметили, что не верят в Бога. Таким образом революционная физическая расправа с православием не смогла его убить. Оно возродилось и возродится снова, сколько бы ни пытались его уничтожить, потому что своими заповедями оно прежде всего отвечает самому естественному природному бытию человека и всякой твари. 

До начала XX века почитание Сергия Радонежского ограничивалось почти исключительно территорией исторической Руси, однако после революции 1917 года оно распространилось далеко за её пределы. В 1940 году папа Пий XII признал допустимым почитание святых Восточной церкви, канонизированных до Ферраро-Флорентийского собора, включая Сергия Радонежского. 

В эмиграции продолжало развиваться творчество уцелевших русских философов, как и ряда поэтов, писателей, музыкантов, которые внесли большую благодатную лепту в культуру приютивших их стран. Судьба единиц, оставшихся в стране социализма сложилась по разному. Отказаться от культурного наследия прошлого, как этого требовал новый Авангард, оказалось невозможно. Что бы тогда вообще осталось? Хотя развитие русской религиозной философии в СССР не одобрялось государством, тем не менее, неофициально велась деятельность религиозных кружков, а среди русских философов, ставших советскими гражданами, были некоторые крупные религиозные мыслители, в частности, Павел Флоренский и А. Ф. Лосев.

Советская власть пыталась приспособить великое наследие русской культуры к своим целям и интересам, делая революционеров из целого ряда её творцов. Сочинения Пушкина, Толстого, Достоевского и других русских писателей переиздавались многократно. И дух Сергия Радонежского незримо продолжал жить и питать души людей через их произведения. Советская литература неявно стала наследницей этого духа через литературу классическую. И народ впитывал его из произведений очень разных советских писателей, из самоотверженности поступков персонажей. В рамках советской культуры жили и творили выдающиеся мыслители мирового масштаба, великие музыканты, продолжатели русской музыкальной школы, актёры классической школы, художники, которые творили не только в рамках соцреализма – советская культура в целом стала наследницей и Золотого, и Серебряного веков русской культуры, несмотря на запрет произведений целого ряда писателей и поэтов.

Путь, заповеданный Святыми Сергием Радонежским и Андреем Рублёвым, – это путь Православия, путь духовного творчества, единственный путь гуманного  преобразования земного мира. 

В 1867 году А.К.Толстой написал  стихотворение "Против течения". Эти слова живы и сейчас. 

Други, вы слышите ль крик оглушительный:

...Сдайтеся натиску нового времени,

Мир отрезвился, прошли увлечения —

Где ж устоять вам, отжившему племени,

Против течения?"

Други, не верьте! Всё та же единая

Сила нас манит к себе неизвестная,

Та же пленяет нас песнь соловьиная,

Те же нас радуют звёзды небесные!

Правда всё та же! Средь мрака ненастного

Верьте чудесной звезде вдохновения,

Дружно гребите, во имя прекрасного,

Против течения! ...

(1867)

*

ИСТОЧНИКИ, ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1 Лоддер Кристина. Интервью с Кристиной Лоддер: жизнь и исследования в Советской России, поддержки и планы на будущее. RUS/ENG)

2  Трубецкой Е.Н. Князь Евгений Трубецкой. Умозрение в красках. Вопрос о смысле жизни в древнерусской религиозной живописи.Типография г-на И.Д.Сытина, Москва, 1916.

3  Все разрушения империй, государств и других политических организаций происходят через утерю нравственности: https://www.youtube.com/watch?v=70iqNDTjOwI

4 Возвращение блудного сына. (Солярис). Библейский сюжет. tarkovsky.su/kino/Bludny_sin.htm

5 Никольская Т.М. Иконописный образ. Его семантика и символика. http://analiculturolog.ru/journal/archive/item/autho...

6  Успенский Т.А. Богословие иконы Православной Церкви. Переславль: Издательство братств во имя святого князя Александра Невского, 1997, с. 145.

7  Афанасий Аександрийский. святитель. Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом.

https://pravoslavie.ru/93289.html

8  Житие Сергия радонежского от Епифания премудрого. 

9  Языкова И.K. Со-творение образа. Богословие иконы. Серия: Современное богословие.
https://www.labirint.ru/books/358526/

10 Раушенбах Б.В. Логика троичности // Вопросы философии. 1993. № 3. c. 63-70.

11  Флоренский П. Троица Рублёва http://andrey-rublev.ru/antology-florenskii.php

12  Попов Геннадий. Интервью (Фонд Андрея Рублёва).

https://www.youte.com/watch?v=LLLDNYcYQIs

13  Аввакум. Беседа четвертая. [Об иконном писании] // Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие его сочинения. — [М.]: Academia, 1934. — c. 209—214.

14   Герцен А.И.  Письма к противнику Письмо 2. Сочинения в 2 т., т.2, М.: Мысль, 1986. с. 413.

15  Достоевский Ф.М. Речь Достоевского о Пушкине; Полное собрание сочинений: в 30 т. Л., 1972-1990. т. 15, с. 125.

16  Пушкин А.С. Собрание сочинений в десяти томах. - М. Государственное издательство Художественной литературы, 1962. - т.10. Письма 1831 -1837.

17  Достоевский Ф.М. Собрание сочинений: в 30 т.   - Л.: Наука, 1972, т. 21, Дневник писателя за 1873 год, с. 134. 

18. Гроссман Л. П. Путь Достоевского. – Л.: Брокгауз-Ефрон, 1924. С. 35]

19  Соловьев В.С.. Три речи в память Достоевского Сочинения в двух томах, т.2,

     М..Мысль, 1988, сс.290-323.

20  Грищенко А. Русская икона как искусство живописи. Вопросы живописи, вып. 3. Издание автора. Москва. Воспроизведения напечатаны в типографии А.И. Мамонтова, 1916 г.

21  Шуваликова Варвара. Мир вечного лета. https://obitel-minsk.ru/chitat/den-za-dnyom/1/mir-vechnogo-l

22  Сараскина Л.И. Испытание будущим. Ф.М.Достоевский как участник современной культуры. - М.. Прогресс-Традиця, 2010

23  Гончарова Н. Интервью газете "Против течения", 1911

24   Трубецкой Е. Н. кн. Міросозерцаніе Вл. С. Соловьёва. - М.: Товарищество тип. А. И. Мамонтова, 1913.

25   Лосский Н.О..История русской философии.

26   Соловьёв В.С. Стихотворения и шуточные пьесы. - Л.: Советский писатель, 1974

27   Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. Серия Мыслители ХХ века. Изд. Республика, 1994.

28  Флоренский П.А. , Священник П.А. Форенский. Троице-Сергиева лавра и Россия.

http://stsl.ru/news/all/svyashchennik-p-a-florenskiy... (Философское наследие). т. 2, стр. 352.

__________________________

© Боровская Наталья Ивановна