Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
Культура
Кванторные детерминанты в современном русском языке: истоки и развитие
(№12 [402] 01.12.2022)
Автор: Елена Клемёнова
Елена Клемёнова

Уже 16 лет в научном обиходе существует понятие кванторный детерминант. Его появление в теории детерминации, впервые системно представленной в Грамматике русского языка 1980 г.,  стало возможно благодаря сформировавшейся в Ростова-на-Дону лингвистической школе детерминации профессора В.П. Малащенко (1924-2015). Десятки аспирантов Валентина Прокофьевича в течение 20 лет описывали функционально-грамматические свойства каждого вида детерминантов, в том числе обстоятельственных детерминантов, выражающих отношения ограничения, выделения, уточнения, способа, исключения и замещения (Клеменова, 2001). Это была самая многочисленная группа детерминантов по количеству используемых в ней предложно-падежных конструкций с производными предлогами. На первый взгляд казалось, что объединенные в ней типы отношений не имели ничего общего и были собраны в одну группу по остаточному признаку. Однако при детальном погружении в теорию отношений и смысловое наполнение высказываний с этим детерминантами стало очевидно, что группировались они на основе общности функций. 

1.

Ориентация человека в окружающем мире всегда предполагает адекватное отражение и воспроизведение действительности. Воспроизведение составляет суть познавательного отношения к миру, а познавательное отношение человека к действительности, в свою очередь, представляет собой необходимую сторону всей системы его отношений с миром. Что же такое отношение, что мы о нем знаем? 

В ходе физического воздействия на конкретные предметы и явления, их использования и преобразования, в процессе создания и изменения общественных отношений человечество приобретает знания об отношениях. Выявляются отношения между различными типами и видами материальных объектов и процессов, между различными свойствами объектов, познаются общественные отношения. Например, знания об отношениях между свойствами железа, между массой и ускорением тела, между начальником и подчиненным, между субъектом и предикатом (в логике) и разнообразные синтаксические отношения (в грамматике). Во время активного познавательного процесса человек целеустремленно сопоставляет предметы, сравнивает, уподобляет их друг другу в каком-либо определенном отношении, при этом оставляя в стороне те отношения, которые его в данный момент не интересуют. Таким образом выделяет или ограничивает.

В мире действует принцип ограничения во всем. Ограниченное бытие, ограниченная бесконечность. Анализируя логическую форму наших суждений, мы выделяем соответственно основные формы (категории) всех наших мыслительных процессов: категории качества, количества, реальной зависимости и модальности [1:631]. Также нашему сознанию присущи категории ограничения и выделения, оперируя которыми, человек разграничивает объекты бытия, выделяет в них нечто существенное для понимания многообразного содержания воспринимаемого его сознанием и чувствами. Нам представляется, что при формировании когнитивных структур человек оперирует понятийной информацией. Так, Болдырев и Фурс отмечают: «…когнитивные структуры отражают результаты познавательной деятельности человека, сопрягая сенсорную и понятийно-логическую информацию (выделено мною – Е.К.) и актуализируя определённые концепты, которые как бы «высвечиваются» в сознании в результате осмысления информации» [2:69]. «Сознание всегда бывает более заинтересовано в одной стороне объекта мысли, чем в другой, как бы продолжает мысль У. Джемс, производя во все время процесса мышления известный выбор между его элементами, отвергая один из них и предпочитая другие» [3:3]. В поле нашего зрения, слуха, осязания попадают лишь определённые, совпадающие с физиологией человека, т.е. выделенные из множества других, – ощущения. «Мы замечаем лишь те ощущения, которые служат знаками объектов, достойных нашего внимания, в практическом или эстетическом отношении …» [3:15]. А выбор между ощущениями делает уже рассудок. Чему-то придается большее определяющее значение, что-то воспринимается, а что-то остается как случайное свойство предмета. Конечная цель – истинная объективность предмета. От выбора к правильному выводу, к истине должна привести ситуация выделения.

Само понятие выделение получает различные характеристики в науке: от коммуникативного выделения Ч. Филлимора до максимы реальности П. Грайса. Нам наиболее важным представляется антропологически обоснованное объяснение понятия выделение как равнозначного «прагматическому пику». Фактором прагматической выделенности становится фокус интереса говорящего [4:24].

Появление понятия «фокус» не случайно, поскольку именно фокусом А. Ван Дейк назвал акт «фокализации», под которой понимается не что иное, «как функция выбора, имеющая своими аргументами реальные состояния восприятия, знания, желания, интересов и т.п.». В этом отношении объект, находящийся в фокусе, выделяется из множества других объектов, образующих его «окружение» или «периферию». Важно, как отмечает Ван Дейк, что объекты, находящиеся в фокусе, обрабатываются человеком сознательно, они меньше подвержены забыванию и наделяются определенными свойствами и/или некоторыми отношениями. Кроме всего перечисленного, объектом фокализации могут быть и объект сам по себе, и свойство, и отношение [5:147].

Сама же категория выделенности, по мнению Е.С. Кубряковой, наделяется важнейшими свойствами, согласующими ее с существенностью и релевантностью [4:22]. У. Чейф для интерпретации событий говорящим предлагает делать это посредством суждения, которое включает в себя: 1) выделение предметов из событий и 2) приписывание им определенных ролей [6:17]. «Чем определяется эта выделенность»? – спрашивает Чейф. И пытается сам ответить на вопрос: 1) информационной значимостью рассматриваемого элемента – «степенью его неожиданности в смысле теории информации»; 2) ego говорящего; 3) степенью обусловленности ряда элементов, предопределяемых данным элементом. Чейф заключает, что столь важная категория, как выделенность, еще мало изучена: «Чтобы событие могло считаться в высокой степени выделенным, оно должно каким-то образом произвести впечатление на говорящего как событие интересное или значимое. Возможно, это вопрос о связи восприятия и предубеждений говорящего, касающихся значительности и тривиальности, но в настоящее время трудно сказать об этом что-либо еще» [6:34-35]. Мы попробуем рассмотреть эту категорию посредством интеграции научных знаний.

Уже в древней Греции философы пользовались понятиями «выделение» и «ограничение». Аристотель разрабатывал понятия «выделяющих суждений» типа «Только человеку свойственно быть способным к науке». Эти суждения детально изучались схоластической логикой, но позднее полученные результаты были преданы забвению. Новый этап интереса к выделяющим суждениям отмечается в современной формальной логике. Параллельно с логикой самым пристальным образом «логические слова» изучаются в лингвистической науке. Начиная с Аристотеля, ученые ищут объяснение форме мысли (в частности, суждению или умозаключению). Наука на современном этапе уже определила трехчастность структуры суждения: субъект, предикат и связка, которые являются элементами целостной мысли. «Цель суждения – отразить действительность в сознании человека такой, какой она является «сама по себе» [7:282]. Связь же частей суждения отражает диалектику взаимоотношений единичного и всеобщего в объективном мире (по Гегелю). Это единство и противоречие единичного и всеобщего (субъекта и предиката) в суждении является источником развития суждений [7:286]. Ср. высказывание П.В. Копнина о важности связи в структуре суждения: «В действительности же основное назначение связки суждения состоит в том, что она отображает такие отношения между субъектом и предикатом суждения, которые соответствуют объективно существующим связям явлений, вещей» [7:289]. 

Некоторые логики, анализируя суждение, на первое место по значимости ставят именно связку, так как она осуществляет объективную связь с действительностью. Традиционным для связки является отрицание и утверждение, но Копнин без конкретных указаний говорит о том, что формы связок многообразны: «Связка – это не только утверждение или отрицание, а тот общий, основной вид предицирования, посредством которого отдельные мысли в суждении (субъект и предикат) связываются соответственно объективной связи явлений». А так как логический анализ, по мнению В.Ф. Турчина — «это по существу семантический анализ» [8:167], то в нашей работе исследованию подлежит особая логическая связка – квантор, маркирующая отношения ограничения и выделения.

В общенаучном смысле кванторы (лат. quantum − сколько) – это определение количества понятий из какой-либо области («для каждого из возможных», «неизвестно, для какого из возможных» или «какой-то один из возможных», «для нескольких объектов из группы» или «никакой из возможных», «отсутствие элемента»). Что же соответствует кванторам в естественном языке? 

По мнению В.Ю. Апресян, в естественном языке кванторам могут соответствовать некоторые предлоги, которые не совсем похожи на те, о которых И.М. Богуславский писал, как о словах, «обозначающих количественные оценки, одна из валентностей которых обозначает признак, которому удовлетворяют количественно оцениваемые объекты, и прототипически заполняемая группа сказуемого» [9:46], но которые обладают богатой прагматикой, наряду с простой семантикой. Так, Апресян делит все эти предлоги на три вида по значению: кванторы исключения (кроме 1, за вычетом, за исключением), кванторы включения (включая, не исключая, в том числе) и кванторы добавления (кроме 2, помимо, вдобавок, в придачу), а для обоснования своего выбора автор использует математические эквиваленты. Ср., например, следующий фрагмент её работы:

Общее значение кванторов исключения (кроме 1, за исключением, за вычетом, если не считать, не считая 2) можно сформулировать следующим образом: 'Все элементы Р, которые не Q,R. Q не R' → На контрольную пришли [R] все мои студенты [P], кроме Пети [Q]. Этому семантическому классу противопоставлен другой – в каком-то смысле антонимичный – кванторы включения (включая, не исключая, в том числе). Их значение может быть сформулировано так: 'Все элементы P R. Элемент P Q тоже R' → На контрольную пришли [R] все мои студенты [P], включая Петю [Q]. Им обоим противопоставлен еще один семантический класс – кванторы добавления (кроме 2, помимо 1, не считая 1, не говоря (уже) о), со следующим значением: 'P R. Q тоже R'. Кроме Пети [P], пришли [R] Вася и Маша [Q] [10].

Но в статье В.Ю. Апресян мы не нашли определения квантора, поэтому, для того, чтобы понять причину указанного сопоставления, были вынуждены обратиться к понятию «квантор» в прикладной науке. Ю.С. Степанов, например, рассматривает кванторы как предикаты (предикаторы), «которые применяются не к именам, как остальные предикаты, а к целым предложениям или пропозиционным функциям. Иными словами, это – предикаты как бы со «встроенным субъектом» [11:169]. Автор проводит аналогию между кванторами и отрицанием и заключает, что «помещая впереди пропорциональной функции квантор общности, квантор существования или отрицания так же, как и заменяя переменные определенным (индивидным) именем, мы получаем предложение-суждение (общее и суждение существование): «Суждения с квантором существования не утверждают, что существует определенная вещь, не утверждают как свойство, они говорят только, что существуют вещи, обладающие определенным свойством» [12:170]. Может быть, это позволит нам обозначить тот самый дифференциальный признак, на основе которого возможно выделение? 

Знакомство с понятием «квантор» в математике, логике и информатике помогло нам обосновать объединение разных видов отношений в единый тип детерминантов. Так, в математике большую роль играют утверждения о всеобщности данного свойства и о существовании хотя бы одного объекта, обладающего данным свойством. Для их записи и вводятся кванторы: квантор всеобщности, квантор существования и единичности, которые используются для связывания переменных (элементов), ограничения областей их интерпретации [13:289]:

1. Квантор общности: квантор истинен, если для всех значений переменной «i» из множества «S» предикат «r» истинен.

2. Квантор существования: квантор истинен, если существует такое значение переменной «i» из множества «S», что предикат «r» истинен.

3. Если переменная «i» квантора существования может принимать только одно значение «v», то можно пользоваться данной упрощенной формой записи – квантор единичности.

В естественном языке роль этих кванторов выполняют слова «все», «любой», «каждый» и т.д. [14:563].

Здесь кванторы рассматриваются в качестве обыкновенной логической связки (как дизъюнкция или конъюнкция). И если принять за основу, что квантором может называться логическая связка, то отсюда следует, что отношения ограничения и выделения как разновидность логических отношений, возникающих в высказывании и функционирующих для связи как внутри предложения, так и внутри текста, тоже могут считаться логической связкой, а значит – квантором.

Е.В. Падучева в работе «Высказывание и его соотнесенность с действительностью» рассматривает квантификацию ситуации в современном русском языке различными способами и приходит к выводу о том, что все ситуации (постоянные и непостоянные) возникают между двумя пропозициями. При этом одна пропозиция (квантифицируемая) является аргументом другой. «Природа же квантора такова, – пишет автор, – что он может быть использован для описания временной, локальной, предметной, переменной квантификации ситуаций» [15:222-224]. Е.В. Падучева выделяет три вида кванторов: квантор общности по моментам времени, квантор по дискретным моментам времени и квантор по объектам произвольной природы. И тем самым открывает возможность для более широкого применения этого емкого понятия в лингвистике. 

Исходя из вышесказанного, мы будем рассматривать квантор как некий признак, применяемый для элемента множества, который позволит фиксировать различные виды ограничительных и выделительных отношений с элементами множества, а именно: включение, исключение, замещение, добавление, сопоставление, уточнение на уровне высказывания и текста, т.е. позволит утверждать существование вещи, обладающей определенным свойством 

2.

Известно, что инструментом, формирующим научные теории, законы, принципы и положения, является термин. Терминологию в общетеоретическом плане, по мнению Н.Б. Гвишиани, вообще можно рассматривать как завершающий этап научного исследования. «Иначе говоря, полученные научные результаты не могут стать достоянием человечества до тех пор, пока движение мысли не достигло такого уровня абстракции, на котором возможно соединение вновь созданного понятия с определенным символом или знаком». Таким образом, научный термин, являясь как бы завершающим этапом исследования, должен представлять собой рациональное познание» [16:7]. В связи с этим актуален вопрос о наименовании предложно-падежных конструкций с ограничительно-выделительным значением как самостоятельных распространителей предложения в целом. На первый взгляд, самым простым оказывается совмещение в их названии типов выражаемых ими отношений − «ограничительно-выделительных» [17], но в этом случае неучтённым в полном объеме оказывается их связующий потенциал, распространяющийся на текст как элемент актуализации (фокусности) смысла. Значит, подбор наименования должен вестись с учетом того, насколько точно оно отражает философско-логическое и когнитивно-прагматическое представления об ограничении и выделении.

Как мы выяснили, связующий компонент, отражающий ограничительно-выделительные отношения, в логике называется квантором. Аналогичное название в лингвистике получили производные предлоги включения, добавления и исключения (по В.Ю. Апресян). Отсюда можно сделать вывод о том, что детерминанты, маркированные предлогами-кванторами, и выступающие как логическая связка «со встроенным субъектом» (по Ю.С. Степанову), т.е. как квантор, выражающие дифференциальный признак высказывания и помогающие человеку выразить своё отношение миру, могут носить название кванторных детерминантов. Например: «В смысле церковной, соборной, вселенской биологии гносеология биологична» (Н.А. Бердяев). Предположим, что смысловой центр этого предложения «гносеология» – это наука, входящая в множество всех наук U, а Р будет таким подмножеством множества наук U, каждый элемент которого обладает свойством «биологичность в смысле церковной, соборной, вселенской биологии», тогда пусть х, принадлежащий множеству U − это гносеология, которая обладает названным свойством и принадлежит подмножеству Р. Произведем запись: Р = { х U | х – наука, биологичная в смысле …биологии}. Получается, что «наука, биологичная в смысле (или «с точки зрения») церковной, соборной вселенской биологии» − это признак элемента х, а гносеология выделяется из числа других наук (из множества U) тем, что обладает указанным признаком, выраженным кванторным детерминантом. 

Высказывания с кванторными детерминантами, оформленными предложно-падежными конструкциями типа: в смысле вселенской биологии, с точки зрения человека, в свете индивидуальной психологии, кроме человека, вместо свободы, в лице президента и др., позволяют увидеть объект действительности с новой стороны и тем самым расширить наши знания о нём и о мире вокруг него. Они широко используются в речи благодаря способности выражать логические операции ограничительного и выделительного плана и могут функционировать в качестве обозначения такого существенного признака, применяемого к элементам множеств, благодаря которому элемент (высказывания или текста) отграничивается и выделяется из ряда других.

В высказываниях с выделением и ограничением всегда что-либо утверждается (или отрицается) о предмете данного суждения: Кроме ураганов, колоссальный ущерб человечеству наносят смерчи (П. Астровский, «Вопросы о погоде»). В данном примере мы видим утверждение того, что «ураганы и смерчи» наносят «ущерб». Мы имеем дело с общевыделяющим суждением, или выделительным (каждый ураган и смерч – это ущерб). В нём отображается и термин «ограничение», обозначающий логическую операцию (в случае ограничения понятия), а применительно к предложению – это деление по количеству [18]. Последняя трактовка принята в отношении суждений, которые лингвисты понимают как «единый познавательный акт, при помощи которого посредством утверждения или отрицания для человеческого ума раскрывается наличие или отсутствие того или иного признака или признаков у предмета, явления» [19:16]. Но часто ограничение выступает как уточнение, которое необходимо человеку как защита или опора в сомнениях по поводу адекватности понимания. 

На основании данных логики можно выделить две группы высказываний с кванторными детерминантами: I – выделительные с делением на: Iа –высказывания с утвердительным значением типа: Если государство выполнит обещание по вложению 20 млн евро помимо 18 млн евро, которые мы уже получаем, мы смогли бы производить эту вакцину от начала и до конца в «Торлаке», — сказала Стоилькович (Ведомости, 2021.12.15); Iб – высказывания с отрицательным суждением типа: Помимо выступлений не состоялись и прении (Парламенская газета, 2021,14); II – ограничительные с соответствующим делением на: IIа – высказывания с утвердительным суждением типа: Зараженные омикроном есть на всех континентах, кроме, разумеется, Антарктиды. (Ведомости, 2021.06.15 ) и IIб – высказывания с отрицательным суждением типа: 81 год живут по принципу «Никто, кроме нас (Парламентская газета, 2021.08.02) Отношения, означаемые выделенными предлогами, В.В. Виноградов назвал аблятивными, т.е. выражающими лишение, удаление, отнятие [20:538]. Итак, отношения ограничения/выделения соответствуют осмыслению связей между объектами внеязыковой действительности, которая устанавливается на основе опыта и познания их сущностей. 

Отношения ограничения/выделения довольно часто становятся и способом передачи знаний об окружающей действительности, где в качестве объектов могут быть как однородные, так и разнородные элементы. Множество или единичный элемент претерпевают различные действия со стороны познающего, который тем самым получает сведения о свойствах объектов и характере связи между ними. Выделение объектов из множества на основе какого-либо признака, раскрытие состава множества, указание на единичность, единственность элемента множества, присоединение элемента к множеству или противопоставление элементов внутри одного множества – все эти операции имеют реальное смысловое воплощение в языке.

Для передачи подобных смысловых связей в языке используются разнообразные виды множеств: определенные (конечные), неопределенные однородных и неоднородных объектов, родо-видовые множества, множества как сумма слагаемых, паукальное и партитивное множество и собирательным множеством, представленным как совокупность четко осознаваемых, самостоятельных единиц, имеющих свою индивидуальную характеристику и наименование. Одним из самых существенных для лингвистических исследований множеств является «часть–целое». Объект-множество представляется объектом-целым (неделимым целым), которое состоит из частей, неотделимых от него. Связь «часть − целое» универсальна по своей природе и отражает реальные отношения, существующие в объективной действительности. Среди них также есть включение, исключение, замещение, выделение объектов окружающего мира. «Функционально-семантические связи «целое – его части», − пишет Е.М. Марутина-Катрецкая, – осознаются человеком опосредованно – через процессы соединения и разделения – и отражаются при функционировании лингво-ментального комплекса, прежде всего, в таких системно-структурных образованиях, как процессуальные семантические поля соединения и разделения» [21:19]. В своей диссертационной работе Матурина-Катрецкая отметила наличие только соединения (включения) и разделения (исключения) в составе поля «часть и целое». Сама природа этого поля интересна и дает логико-философскую базу для изучения всех отношений в действительности. Остановимся на этом чуть подробнее. 

В философии часть и целое рассматриваются как категории, выражающие отношения между совокупностью предметов и объективной связью, которая их объединяет и приводит к появлению новых свойств и закономерностей. Подобная связь выступает как целое, а предметы – в качестве его частей. Но важно помнить, что свойства целого несводимы к свойствам его частей [22:409]. Интересен в этом плане очерк Э. Нагеля «Целое, сумма и ограниченные единства», где понятия «часть» и «целое» предстают перед читателем как фазы речевого поведения (намерения, иннервация, понимание) и как временной период с интервалами (предложение – целое, его части интервалы). Следуя идеям Нагеля, Р. Якобсон предложил под «целым» подразумевать «любой класс, набор или совокупность элементов», а под частью − «любой подходящий подкласс исходного множества или элемент множества» [23].

Понятие «часть» в логике и философии трактуется по-разному. Основанием деления частей на различные виды является взаимное отношение, которое возникает между отдельными частями некоторой целостности с точки зрения их взаимной отделённости. К. Твардовский различает 3 вида части: 1) физические – могут существовать не только как части целостности, из которых она составлена, но каждая из которых может существовать также и самостоятельно; 2) метафизические – могут существовать единственно в целом, к которому принадлежат; сами же без этого целого они существовать не могут. 3) логические – имеют одностороннюю связь с целым [24].

В исследовании кванторных детерминантов мы исходили из того, что разнообразие форм отношений между целым и частью не только способствует пониманию высказывания, но и проецирует смыслообразование отдельного высказывания и сверхфразового единства, как минимум. 

Люди создают пространство не через систему координат, а через отношения, существующие между объектами в этом пространстве [25:15]. Наиболее распространенными и востребованными среди них – отношения части и целого, элемента и множества; причем, множество может быть не ограничено размерами и конечным набором элементов, да и части могут быть различны (см. К. Твардовский). Чаще всего это объекты/предметы окружающего мира, нахождение и значимость которых требуется уточнить, т.е. выделить или отграничить, унифицировать. Сделать это можно посредством включения объектов, элементов, частей в множество либо замещения, выделения или исключения их из множества на основании определённого дифференцирующего признака, как, например, в предложении «Всякое общество, за исключением первобытного, является классовым». С точки зрения теории множеств это разбиение множества на элементы: «общество» (целое), «первобытное» (часть); с точки зрения логики – это исключающее суждение (за исключением = «только не…»), в котором утверждается, что исключается часть предметов, не обладающих признаком, присущим всем предметам рассматриваемого класса. С точки зрения лингвистики – это высказывание, созданное по грамматическому образцу: простое предложение с детерминантом исключения.

Таким образом, благодаря использованию синтаксической единицы с кванторным детерминантом достигнута цель перехода от менее точного знания к более точному наиболее экономичным способом.

«Развитие логики в последнем десятилетии, – пишет Р. Карнап, − обнаружило, что она лишь тогда может претендовать на точность, если она будет иметь дело не с суждениями (мыслями или содержаниями мысли), но с языковыми выражениями, в особенности с предложениями. Только в отношении последних могут быть установлены строгие правила» [26:1]. Поэтому от логического аспекта представления единиц необходимо переходить к их синтаксическому наименованию, так как, по Карнапу, задача логического анализа состоит в том, чтобы четче представлять суждения в виде высказываний, содержащих информацию о характере соотношений, взаимосвязи единицы и множества, части и целого. Таковыми и являются высказывания с кванторными детерминантами, участвующие в формировании синтаксических единиц текста – сверхфразовых единств.

Описание структурно-логических особенностей частей ограничительно-выделительного целого, т.е. познание лингвистического целого и частей должно происходить одновременно: выделяя части, мы анализируем их как элементы данного целого, а в результате синтеза целое выступает как диалектически расчлененное, состоящее из частей.

Для описания включения, исключения, замещения, выделения мы использовали конечный набор операций теории множеств: объединение, разность, выделение признака, замещение. Результатом каждой из этих операций будет множество (объект, смысл). Каждое из действий предполагает анализ высказывания: выбор в нем объектов, определение множества, к которому они относятся, затем, в рамках теории множеств, представление того, что заключается во фразе, и строение формулы по результатам операции. Условные обозначения:

– включение                                – принадлежность множеству 

  – объединение                              – пересечение

– дополнение (не)                         \ – разность (без)

| – таких, что 

Все четыре типа отношений играют важную роль в процессе познания. Остановимся сначала на отношении включения как особого вида связи, устанавливающего принадлежность элемента множеству или вхождение одного множества составной частью в другое.

Нажмите, чтобы увеличить.
Проанализируем эту операцию на примере предложения: Помимо (= «не только, но и. . .») выступлений семинар включал открытые уроки.

Предположим, что семинар – это множество D, куда входят выступления (множество А), открытые уроки (множество В) и еще какие-то мероприятия (множество С). D = А В С, причем множества между собой не пересекаются АВ = , В С = , А С = и все входят в состав D.   

А D, В D, С D, таким образом, D представляет собой объединение трех непересекающихся множеств, т.е. включение.

Само включение – одно из ведущих понятий логики, поясняющее банальную корреляцию отношений между классами-множествами [13:98]. Отношение включения, таким образом, является способом передачи знаний о сущности объектов окружающей действительности и опирается на познание их свойств. Отношение «включения» в лингвистике подробно исследовалось Н.Л. Кириченко [28]: к термину «включение» обращаются многие исследователи и применяют его при объяснении разных явлений в системе языка. В ряде работ включение рассматривается как тип лексической номинации одного языка (Л. Присто, В.Г. Гак, Л.М. Хачересова) либо двух разных языков (Л.С. Бархударов). Термин «включение» используетсяся для объяснения случаев изменения семантики слов, наблюдаемых при сравнении и толковании значений отдельных лексических единиц с неодинаковым объемом содержания. Как взаимоотношение лексических единиц включение рассматривается (В.М. Хегай) в иерархии других смысловых отношений (разделительных, соединительных, тождественных, части – целого); в составе синтаксической конструкции для передачи пояснения, примера (А.Ф. Прияткина); указание на инклюзивное соотношение единиц, одна из которых является компонентом другой (С.И. Нестеренко). Отмечалось, что это отношение используется при построении особого типа предложений с предикативом, выраженным существительным в И.п. (В.Г. Адмони). И, наконец, включение наблюдается при поглощении экзистенциальным предложением последующего качественного утверждения (Н.Д. Арутюнова). Как видим, термин «включение» используется для характеристики разнообразных явлений в семантике на разных уровнях языка, в основе своей указывает на возможность поглощения значения одной языковой единицы значением другой. На материале русского языка отношение включения отмечается только как вид пояснительной конструкции (А.Ф. Прияткина).

На языковом уровне передача отношений включения осуществляется путем построения синтаксических конструкций с использованием различных средств оформления (глаголы, прилагательные, числительные, служебные слова), из которых наибольшего внимания заслуживают служебные слова.

Связь объектов, названная отношениями включения, представляет собой 3-компонентную структуру: два объекта соединены предикатом, передающим смысл отношения включения или включение объекта как составного элемента в ряд элементов, образующих множество. Например:

Такая уж сторонушка!

Гляди, куда деваются

Крестьянские шлыки:

Помимо складу винного

Харчевни, ресторации,

Десятки штофных лавочек,

Трех постоялых двориков,

Да «ренскового погреба,

Да пары кабаков,

Одиннадцать кабачников

Для праздника поставили

Палатки на селе

Н.А. Некрасов

→…«склады, харчевни. . .  и палатки» – места, где мужики пропивают шапки.

Взаимосвязь объектов, из которых один мы представляем как «целое» – множество, а другой – как неотторжимую часть «целого», можно интерпретировать как отношение между множеством и его составным элементом (или элементами): «Помимо практической помощи Пекин готов поделиться с афганской стороной своим полезным опытом» (Парламентская газета, 2021.12) 

Отношения исключения устанавливают то, что часть множества, обладающая некоторыми новыми признаками, не принадлежит множеству или принадлежит ему, но с ограничением функций.

Нажмите, чтобы увеличить.
Исключая (= «только не…») Сидорова, весь класс был в сборе. Представим, что весь класс и ученик Сидоров в его составе – множество А, тогда x А, где x – Сидоров. Множество учеников класса без Сидорова – это множество В, где В = А \ {x}; таким образом, x является исключенным из множества А – операция разности («без»).

Исключающее суждение – это общее суждение, в котором исключается часть предметов, не обладающих признаком, присущим всем предметам рассматриваемого класса. Это суждение образовано как синтез двух частных суждений: «Весь класс был в сборе» и «Весь класс не был в сборе». В данных суждениях сказуемое непременно, оно утверждает подлежащее «за исключением» определенных случаев. И тогда форма исключающего суждения будет представлена как «Все А, за исключением В, суть (не суть) С». 

Поскольку в процессе образования исключающих суждений происходит переход от менее точного знания к более точному знанию, эти суждения играют не только важную роль в процессе познания, но и влияют на способы выражения их в языке. 

Отношения исключения способствуют передаче знаний о сущности объектов окружающего мира. Сам термин «исключение» связан в лингвистике с отклонением от языковой нормы (исключения из правил орфографии и пунктуации; исключения в парадигме склонения (несклоняемые); спряжения (разноспрягаемые); лексической закономерности; синтаксической модели). В фонетике существует понятие фонетического закона, который также использует понятие исключения. Его разработку начали младограмматики, утвердив тезис о действии фонетических законов без исключений. Впервые идею морфологической аналогии как закономерного источника исключений из фонетического закона выдвинул И.А. Бодуэн де Куртенэ. Отношения исключения во многом определяют наиболее спорные вопросы науки, вызванные общественным утверждением, что правил без исключений не бывает.

На языковом уровне передача отношений исключения осуществляется путем построения синтаксических конструкций с использованием различных средств оформления (глаголы, служебные слова, прилагательные и числительные при отрицании). По сравнению с отношениями включения отношения исключения предполагают соотношение утверждения и отрицания. Если отношения оформляются предлогами за исключением, исключая, кроме, помимо, то предложно-падежная словоформа называет то, что противопоставлено содержанию остальной части высказывания. Например: После долгих и эмоциональных дебатов Госдума, кроме фракции КПРФ, проголосовала в поддержку этой просьбы (Парламентская газета, 2021.12) . (утверждение – отрицание). Исключая меня, все получили огромное удовольствие (отрицание – утверждение). А вот высказывание «Из класса пришел только я» – имеет утвержденное значение на фоне отрицательного «Класс не пришел, а я пришел». Итак, для отрицаний исключения обязательным условием является отрицание объекта и утверждение множества или, наоборот, отрицание множества и утверждение объекта. Так, приведенное высказывание с отношением исключения «класс – я» принадлежит к родо-видовому множеству: «класс – ученик (я)», где видовое понятие оформлено частицей только.

Но если отрицательные конструкции с НЕ представляют собой чистейший пример отрицания, то кванторные детерминанты с исключающим значением во многом обманывают ожидание читателя/автора, т.к. наряду с отрицанием в них содержится и утверждение «дети – это обуза». Это утверждение (а не отрицание) есть внутреннее убеждение героини, которое соответствует ее независимой натуре и тонко подмечено автором. Это ее исключительная сущность, выраженная детерминантом с исключающим значением.

Следует отметить, что при отношениях включения информация накапливается (предлог ориентирует на сему со знаком + ), а при исключении – уменьшается (предлог ориентирует на сему со знаком ), что в одном и другом случаях позволяет уточнить, конкретизировать полученное знание или даже приблизиться к истине.

Отношения замещения. Замещение как объект научного исследования был выбран М.А. Леоненко [29:17-18]. Что же представляют собой отношения замещения? Толковые словари объясняют эти отношения при помощи средств их оформления – предлогов вместо и взамен. Мы можем определить отношение замещения как вынужденную, желательную, предполагаемую замену одного элемента (объекта) множества другим элементом этого же множества.

Отношение замещения – это способ передачи информации о многообразии объектов окружающей действительности и возможности выбора, который является достоинством нашей жизни.

Вместо (= «только, а не...») пива пили воду. (А. Толстой).

Нажмите, чтобы увеличить.
Вода и пиво относятся к питью, поэтому введем множество напитков Р. Элементы этого множества: вода (у) и пиво (х), где х Р, у Р. Множество N – это множество напитков, которые не являются пивом. N = Р \ {х}, а вода (у) принадлежит этому множеству у N, х N. Таким образом, элемент у исходного множества Р был выбран вместо элемента х того же множества.

Таким образом, произошло замещение элементов множества, где при сохранении количества информации отрицается один элемент и утверждается другой.

Термин «замещение» употребляется при объяснении многих явлений языка. В морфологии ученые Л.В. Щерба, З.З. Харис и другие выявили заместительную функцию местоименных слов и назвали их заместительными словами. Теория метафоры рассматривается в лингвистике как замещение или парадигматическое вытеснение. В математической лингвистике, разрабатывающей аналитические модели языка, используется простейшее понятие – замещаемость: слово p замещаемо на слово q, если всякое правильное предложение, содержащее вхождение p, остается правильным при замене этого вхождения вхождением q. Если замещаемо  p на q и q на p, то говорят, что p и q взаимозамещаемы. (Например, в русском языке слово «синий» замещается словом «голубой»). Такое явление называют семейством [30]. Ученые при помощи теории множеств объяснили явление синонимии – способность языковых единиц благодаря тождеству или сходству их значений замещать друг друга. Замещение наблюдается чаще всего в следующих друг за другом частях текста и состоит во взаимной замене семантически адекватных единиц, что позволяет избежать повтора. В фонетике также используется термин «замещение» для объяснения фонетических процессов в крымско-татарских языках (выпадение интервокального согласного и последующее уподобление соседних гласных) − заместительная долгота. В психолингвистике, например, механизм замещения является одним из фактических представлений принципа контроля. А работа О.Д. Кузьменок-Наумовой исследует весь процесс знаковых замен от исходного текста до итогового как результата понимания и выявляет путь становления механизма смысловых замен в онтогенезе речи и особенности их проявления. Понимание высказывания с этой точки зрения будет означать перекодирование содержания исходного текста в собственную концептуальную структуру реципиента. В основе этого лежит переозначивание, т.е. эквивалентное замещение [31:295].

Эквивалентность мы понимаем как некую систему, в которой замены производятся в рамках одного множества (или целого), ограниченного круга на основе выбора, т.е. выделения. Поэтому нам представляется возможным рассматривать замещение как часть ограничительно-выделительного отношения.

Связь объектов, названная отношениями замещения, представляет собой трехкомпонентную структуру: два объекта, соединенные предикатом. Например: 

Вместо гимна страны использовали фрагмент Концерта для фортепиано с оркестром№ 1 Петра Чайковского. (Парламентская газета, 2021.12); Правда, вместо серьезной исторической драмы, на которую бы мог претендовать этот проект, получилось очередное телевизионное мыло с изобилием кокошников, рушников и деревянных изб (Ведомости, 2021.12) В большинстве случаев взаимозамена или замена объектов предполагает их смысловую самостоятельность, ограниченную определенным множеством (музыка – гимн и концерт; проект – драма и мыло). Основными средствами оформления заместительных отношений являются служебные слова (не…, а…, вместо, взамен, заместо, вместо того, чтобы) и глаголы (заместить, заменить, поменять и т.п.). 

Отношения выделения представляют группу ограничительно-выделительных отношений, которые выражаются словоформами с предлогами в смысле, в свете, в сфере, в области, в соответствии, в лице и некоторыми другими. Отношение выделения исследуется разными учеными (Е.С. Кубряковой, В.М. Богуславским, Т.К. Ивановой., И.М. Богуславским и др.), признающими за этим отношением выделение какого-либо часто каузирующего объекта из ряда других объектов действительности на основании обладания им признака, другими словами, его подчеркивание, актуализация: только и только…, лишь только…, только в сфере…, только с точки зрения…

Нажмите, чтобы увеличить.
В лице (= «только», «лишь только») Кириенко была представлена Россия. (Аргументы и факты, 1998, № 17)

Представим, что люди-политики – это множество U. Выделим из него множество элементов, удовлетворяющих какому-либо признаку. Введем множество Р – множество людей (т.е. элементов U), но таких, которые имеют права представлять Россию. 

Р = { у U | у – это политик, имеющий право представлять Россию}.

Здесь «политик, имеющий право представлять Россию» – признак элемента у.

Пусть у – Кириенко, у Р, у U. Возьмем z – человека, не имеющего право представлять Россию: z U, но z P. Таким образом, Кириенко выделяется из числа U тем, что обладает указанным признаком.

Отношения выделения позволяют увидеть объект действительности с новой стороны и тем самым расширить наши знания.

На языковом уровне передача отношений выделения осуществляется путем построения синтаксических конструкций с использованием различных средств: прилагательных (единственный, исключительный), глаголов (выделить, отметить, отличить), служебных слов (только, лишь, вот, в смысле, в сфере, в лице, с точки зрения и т.д.) и, по мнению И.М. Богуславского, единиц другой природы. В предложении «В Москву приехал Николаев», не содержащем ни одного из слов, которому можно было бы приписать значение выделения, оно создается так называемой контрастной  ремой, маркируемой конструктивным фразовым ударением [32].

Для передачи этой смысловой связи используются объекты множеств и разнообразные признаки. Если отношение выделения представлено предложно-падежной словоформой, то предложение имеет трехкомпонентную структуру, в которой есть признак, выделяемый объект и приобретенное качество этого объекта. Например: В соответствии (= «только…», «лишь только...») с документом, увеличено финансирование полнометражных фильмов социальной направленности. (Парламентская газета, 2021.12); Конечно, лучше, чтобы этим занялся федеральный орган в лице соответствии (= «только…», «лишь только...») Россельхознадзора. (Парламентская газета, 2021.10)Выделение всегда обладает большим интонационным весом.

Итак, ограничительно-выделительные отношения объединили четыре вида отношений (включение, исключение, замещение и выделение), обладающие собственными отличительными признаками, что обогатило общую ограничительно-выделительную сему только. Указанные отношения заключили в себе отношения действительности, которые одновременно связаны с взаимодействием категорий общего и частного и структурой суждения. На основании этого мы выделяем четыре соответствующих разновидности кванторных детерминантов: включения, исключения, выделения и замещения, которые участвуют в формировании особого вида высказываний с кванторными детерминантами выделительно-ограничительного (с утверждением и отрицанием) значения.  

      Источники:

  1. Трубецкой С.И. Сочинения. – М., 1994. – 816 с.
  2. Болдырев Н. и Фурс Л. Репрезентация языковых и неязыковых знаний синтаксическими средствами // Филологические науки. – 2004. – №3. – С. 12-21.
  3. Джемс У. Психология. – М., 1991. – С. 56-80.
  4. Кубрякова Е.С. Выделенность (Краткий словарь когнитивных терминов). – М., 1996. – 248 с.
  5. Дейк Ван Т.А. Вопросы прагматики текста // Текст: аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики // Сб. статей. – М., 2001. – С. 90-168.
  6. Чейф У.Л. Память и вербализация прошлого опыта // Текст: аспекты изучения семантики, прагматики и поэтики / Сб. статей. – М., 2001. – С. 3-41.
  7. Копнин П.В. Сущность и структура суждения // Мышление и язык. – М., 1957. – С. 276-300.
  8. Турчин В.Ф. Феномен науки: Кибернетический подход к эволюции. – М., 2000. − 368 с.
  9. Богуславский И.М. Целое – часть – признак // Сокровенные смыслы: Сб. статей в честь Н.Д. Арутюновой. – М., 2004. – С. 44-53.
  10. Аматов А.М. Каузальные связи в построении текста // Текст в лингвистической теории и в методике преподавания филологических дисциплин в 2-х частях. – Мозырь, 2003. – С. 10-12.
  11. Степанов Ю.С. Имена, предикаты, предложения (семиологическая грамматика). – М., 2004. − 360 с.
  12. Диброва Е.И. Пространство текста в Композитивном членении // Структура и семантика художественного текста: Доклады VII Международной конференции. – М., 1999. – С. 23-29.
  13. Современный словарь по логике. – Минск, 1999. – 768 с.
  14. Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А.М. Прохоров. – М., 1985. – 1600 с.
  15. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесённость с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений). – М., 2002. – С. 221-232.
  16. Гвишиани Н.Б. Язык научного общения (вопросы методологии). – М., 1986. – 376 с. 
  17. Клемёнова Е.Н. Об ограничительно-выделительном поле в современном русском языке // Наука и образование. – Ростов н/Д, 2003. – С.166-171.
  18. Бойко А.П. Практикум по логике. – М., 1997. − 144 с.
  19. Попов П.С. Суждение и предложение // Вопросы синтаксиса современного русского языка. − М., 1950. − С. 5-35.
  20. Виноградов В.В. Русский язык // Грамматическое учение о слове. – 2-е изд., − М., 1972. – 615 с.
  21. Марутина-Катрецкая Е.М. Реализация функционально-семантических связей «целое – его часть» в семантическом поле соединения/разделения в современном русском языке: Автореф. дис. … канд. филол. наук. Краснодар, 2000.
  22. Философский словарь / Под ред. И.Т.Фролова. – М., 1980. – 444с.
  23. Якобсон Р. Избранные работы. – М., 1985. – С. 301-306.
  24. Твардовский Казимеж. Теория суждений // https://ruthenia.ru/logos/number/1999_07/1999_7_06.htm 
  25. Будагов Р.А. Литературные языки и языковые стили. – М., 1967. – 376 с.
  26. Caрnap R. Loqische Syntax der Sprache. − Wien, 1934.
  27. 495
  28. Кириченко Н.Л. Отношения включения и способы его языкового выражения. Автореф. дис. …. канд. филол. наук. Л., 1987.
  29. Леоненко М.А. Конструкции с вторичными предлогами сопоставительно-выделительного значения в современном русском литературном языке: Автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 1971.
  30. Гладкий А.В. Мельчук И.А. Элементы математической лингвистики. − М., 1969. – 192 с.
  31. Залевская А.А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Избранные труды. – М., 2005. – 543 с.
  32. Богуславский И.М. Семантика частицы «только» // Семиотика и информатика. ВИНИТИ АН СССР. – 1980. − Вып. 14. − С. 134-145.

______________________

© Клеменова Елена Николаевна

Белая ворона. Сонеты и октавы
Подборка из девяти сонетов. сочиненных автором с декабря 2022 по январь 2023 г.
Почти невидимый мир природы – 10
Продолжение серии зарисовок автора с наблюдениями из мира природы, предыдущие опубликованы в №№395-403 Relga.r...
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum