 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Выставку картин Валентина Мордасова в фойе дома культуры села Хрящевка (Ставропольского района Самарской области) нельзя не заметить – воистину притягивает. И дело даже не в художественных достоинствах работ, пусть в этом разбираются искусствоведы. Просто каждому понятно: они нарисованы сердцем – сердцем благодарного ленинградского ребенка, волею судеб оказавшегося на волжских берегах и пережившего здесь блокаду... * Хлебное место Когда Валю с мамой эвакуировали из Ленинграда, мальчику было 9 лет. По воспоминаниям Мордасова, они целенаправленно ехали в Хрящевку. «Мне кажется, главной причиной, повлиявшей на решение мамы, была ностальгия. Ее неудержимо влекло в село, где прошло ее отрочество, воспоминания о котором она пронесла через всю свою жизнь. Где, наконец, осталась могила ее отца», – следует из воспоминаний Валентина Ивановича «Хрящевские этюды, или Исповедь подростка первой половины 20 века», вышедших небольшим тиражом пятнадцать лет назад. Впервые представители этой семьи очутились в Хрящевке в 1918 году. Шла гражданская война, Петроград голодал, а Поволжье в ту пору еще было местом, где «вдоволь хлеба и есть работа» – особенно для тех, кто ее не чурался. Отец матери Валентина, рабочий знаменитого Путиловского завода, умел работать и кормил семью – жену-домохозяйку и трех малолетних дочерей, – мастеря колеса для телег… В 1919 году глава семьи умер. «За мамой (она выглядела старше своих тринадцати лет) ухаживал сын хрящевского богатея, владельца паровой мельницы, Юрий Гордеев, а сам Петр Григорьевич – отец Юрия – в шутку называл маму невесткой. К счастью, мать так и не стала невесткой Гордеева – поссорилась с Юрием. К счастью – потому что позже семью Гордеевых постигла участь многих тысяч семей, загнанных в Сибирь и на Крайний Север», – пишет Мордасов. В марте 1919 года, при подавлении антибольшевистского крестьянского восстания, вошедшего в историю как «чапанка», Петр Гордеев был приговорен к расстрелу «за антисоветскую деятельность». Каратели не церемонились, и приговор тут же привели в исполнение. Как сложилась судьба его сына Юрия, мне узнать пока не удалось. «Во время боя между повстанцами и отрядом красных мать с сестрами, бабушкой и квартирной хозяйкой сидела в погребе, – пишет Мордасов. – Квартиру после смерти деда они снимали на базарной площади, недалеко от церкви. Мать вспоминала, что и в погребе был слышен стук пулемета, установленного повстанцами на церкви. Когда стрельба прекратилась, они вернулись в дом. Село было занято красными. Небольшими группами красные рассыпались по селу, заходили в избы, вылавливая прятавшихся повстанцев. Не миновали они и избы, где квартировали моя бабушка и ее дочери. Обыскали избу, сарай, погреб. Старший спросил: «Что за люди?», видя женщину и девочек, одетых по-городскому. Когда услышал, что они беженцы из Петрограда, обрадовался, что встретил земляков... На другой день земляк прислал мешок реквизированной муки»... * Крепкий задел До революции Хрящевка была крупным и богатым селом – только ветряных мельниц в ней было 36. «Главнейшими хлебными торговыми центрами служат Старая Майна, посад Мелекесс, гор. Ставрополь, Хрящевка и Симбирск. Были времена, когда в Хрящевку привозили и ссыпали в амбары до 1 миллиона пудов зерна», – читаем в «Сборнике статистических сведений по Самарской губернии» (Том 2. Ставропольский уезд. – Издание Самарского губернского земства. – М., типогр. С. Бестужевой. – 1884).. Здесь же отмечено, что в селе Хрящевка очень развито садоводство: «200 садоводческих дворов владеют 16834 яблоневыми деревьями... Яблоневые сады в Хрящевке расположены за селом в одном месте, занимая собой площадь надельной земли десятин 20 (более 20 гектаров. – Авт.). По ассортименту деревья разделяются на следующие разряды: анис, черное дерево, бель, хорошавка, мальта, боровинка, скруть, решетка. Лучшими из них считаются яблоки черного дерева, которые на месте продаются по 1 р. 50 к. за пуд... В Хрящевке есть сады, дающие в среднем 300400 р. дохода...» «Хрящевские сады и их продукция славились далеко за пределами Ставропольского уезда. Жители Хрящевки яблоки вывозили на продажу в Ставрополь возами. Два воза яблок обменивали на воз пшеницы», – вспоминал Яков Мирсков, известный краевед, сын Георгия Мирскова – председателя легендарной коммуны им. Розы Люксембург, о которой писал еще автор знаменитой повести «Ташкент – город хлебный» Александр Неверов (цит. по.: Ставрополь на Волге и его окрестности в воспоминаниях и документах / Авт.-сост. Казакова В.А., Мельник С.Г./ – Тольятти: ГМК «Наследие», 2004). * Гордеевская мельница Мордасову повезло: что-то из той, прошлой жизни он еще застал. И сохранил в цепкой детской памяти, чтобы потом выплеснуть на ватман. Не только картинки из детских воспоминаний – Валентин Мордасов оставил нам воистину бесценные свидетельства о том, что представляла из себя еще та, старая Хрящевка, до того как ее переселили с затопленной водами Куйбышевского водохранилища волжской поймы... Что, скажем, стало с домом Гордеевых? При советской власти в добротном каменном двухэтажном особняке разместился... что вы думаете? – ну, конечно же, хрящевский сельсовет. Вот это здание на одной из картин Валентина Ивановича. Однажды я спросил его (мы были в переписке): нарисовал ли он гордеевскую мельницу – один из символов «допотопной» Хрящевки? Оказалось, нет. Не было и снимка, хотя в ту пору он увлекся фотографией. Паровая мельница, по воспоминаниям Валентина Ивановича, стояла метрах в ста от гордеевского дома. Она представляла собой «каменное высокое здание с еще более высокой железной трубой. Построена мельница была в 1902 году, а последним ее хозяином был уже упоминаемый мной Петр Григорьевич Гордеев. В 1918 году ее национализировала советская власть». От сельсовета до мельницы, пишет Мордасов, «простиралась огромная яма – старый карьер, откуда брали песок или глину при строительстве мельницы и особняка владельца мельницы. Глубина карьера достигала семи-восьми метров». По откосам карьера местные ребятишки любили кататься на санках. Была и еще одна забава: купание в теплой воде в бассейне с конденсатом пара, отработавшего в паровой машине. Бассейн этот находился здесь же, в градирне – «деревянном сооружении, напоминающем решетчатую ротонду... Из бассейна теплая вода снова поступала в паровой котел. В бассейне градирни ребята купались, хотя это и было запрещено. Вода, теплая даже в зимние морозы, привлекала к себе наиболее отчаянных сорванцов»… * Любимая Хрящевка Получается, построенная еще в начале века паровая мельница и в суровую военную годину «теплилась» и исправно кормила всех – и коренных хрящевцев, и тех, кого они приютили. В Хрящевке не голодали. Вале Мордасову было с чем сравнить. В 1946 году семья переехала в Яблоневый Овраг: отец трудился на нефтеразработках. В книге Виктора Ивановича есть воспоминания о немецких военнопленных из лагерей в системе ГУШ, которые обустраивали нефтепромыслы в Жигулях! (1) Тяжело, впроголодь пережили зиму. «За зиму наша семья изрядно похудела, – читаем в воспоминаниях. – Я узнал, что такое чечевица и перловая каша. Иногда маме удавалось заработать шитьем несколько литров молока. Тогда мы ели молочный кисель с крахмалом. Старинную подзорную трубу и микроскоп я выменял на два килограмма хлеба у своего соседа по парте, его мать работала продавцом в хлебном магазине... Вот-вот из Ленинграда должен был прийти вызов от нашей родственницы. Я не мог уехать в Ленинград, не увидев мою любимую Хрящевку, любовь к которой стала еще сильнее после пережитого в Яблоневом Овраге голода...» И конечно, по-человечески понятно, почему и для Валентина Ивановича, и для многих, кто знал еще ту, изначальную Хрящевку, настоящей трагедией стал вынужденный «переезд» села с обжитого за века места. Однажды, рассказывая о переселении сёл с волжской поймы, я уже цитировал известного археолога Николая Мерперта, который руководил раскопками в зоне затопления Куйбышевским водохранилищем. «Подлинным геноцидом» назвал он эту историю. Сожалел ученый и об утрате «допотопной» Хрящевки, которой успел полюбоваться до того, как старинное поселение лишилась корней: «В Хрящевке стояла большая паровая мельница, была хлебная пристань с большим количеством амбаров, главная площадь называлась Биржевой. Было три церкви, три прихода – на две тысячи дворов. Это были уникальные свидетельства прочного, сложившегося крестьянского быта. И когда всё это переносилось на третью пойменную террасу в открытую степь – без воды, без растительности, – смотреть на это было страшно»... * 1. Примечание: Освоение разведанных нефтяных запасов в Жигулях, которые в 1940-е годы и позже называли «вторым Баку», начали в Жигулях российские немцы-«трудармейцы», депортированные по указу сталинского правительства от 24 апреля 1941 года. После окончания войны, на основании приказа НКВД СССР от 13 июня 1945 года, на Самарской Луке был организован лагерь для военнопленных № 358 с лаготделениями в поселке Яблоневый Овраг, Отважное (ныне г. Жигулевск), Александровка, Бахилова Поляна, Зольное. Военнопленные, среди которых были немцы, австрийцы, венгры, поляки, румыны, итальянцы, занимались разработкой нефтяных месторождений, прокладкой нефтепровода, добычей сырья для химической и строительной промышленности, строительством дорог — в частности, федеральной трассы М-5 от Москвы до Сызрани и через всю Самарскую Луку, дороги от Отважного до Ширяево. По данным МВД, полученным Научно-исследовательским центром "Мемориал", отвечавший за это строительство участок ГУЛАГа числился как "Строительство ГУШосДора МВД 4 и ИТЛ" (Государственное управление шоссейных дорог и исправительно-трудовых лагерей) и просуществовал с 12 октября 1949 по 29 апреля 1953 года – затем лагеря переданы Кунеевлагу на строительстве Куйбышевской ГЭС (по: Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923–1960: Справочник // под ред. Н.Г. Охотина, А.Б. Рогинского. – М. : Звенья, 1998). В архиве Кунеевского ИТЛ хранится 6121 личное дело заключенных ГУШосДора. Как отмечают некоторые источники (см.: Сквозников А. Немецкий спецконтингент // Новое военное обозрение. – 2006. – 16 июня), численность военнопленных, содержащихся в лагере № 358 по состоянию на 20 июля 1945 года, составляла 8500 человек.
Умер в 2021 году.
* Картины Валентина Мордасова, написанные им по детским воспоминаниям о Хрящевке 40-х гг.:
____________________ ©️ Мельник Сергей Георгиевич |
       
|
