Порой до счастья надо сделать лишь шаг доброты…

      В своём гнезде ей было хорошо. Тихо, спокойно, по-домашнему уютно. Снега заметало мало. Ветер терялся в ветвях. На большом дереве. Отличный обзор. Старая ворона любила своё гнездо. Так много у неё было связано с ним воспоминаний. Ворона гордилась своим гнездом. И многие важные птицы завидовали ей. А ведь всё сама. Всё сама. Сумела. Смогла. Но теперь это были лишь воспоминания.

     Уже третий день ворона не покидала гнезда. Никогда с ней такого ещё не случалось. Страшно разболелась старая рана на крыле. И надо бы лететь искать пропитание, да не было сил. А чем дольше будешь сидеть без еды, тем меньше их останется – ворона это понимала. 

   – На погоду, – успокаивала она себя. – Ничего, ничего пройдёт. – Вороне хотелось верить в лучшее.

     Вчера весь день шёл снег. А сегодня, 31 декабря, к вечеру ещё и поднялся сильный ветер.

     Ворона, сколько она себя помнила, всю свою сознательную жизнь трудилась. Всегда. И когда была в стае. И когда осталась одна. Она не понимала, как это можно целый день сидеть в гнезде, ничего не делать и смотреть на дорогу. А уж когда у неё появлялись дети, то и совсем забывала она о покое. Одолевали сплошные заботы. Бывало так, что с самого раннего утра, ещё и солнце не взойдет, а уже успеваешь раньше других во всей округе облететь дворы и помойки – и всё что-то надо, всё в семью. Так порой устанешь к вечеру, что просто крылья отваливаются. А ночью опять одолевают одни и те же мысли: как выжить завтра, чем детей покормить. 

     Дети были смыслом и целью её жизни. Всё для них. Всё ради них. И покормить, и защитить, обучить всему, что знаешь. Хорошее гнездо опять же надо. Да мало ли чего надо, когда есть дети. Но вот дети выросли, стали самостоятельными, и этим летом они всей стаей улетели. В большой город. Навсегда. 

     Стало много свободного времени. Стало просторно в гнезде. Меньше стало забот. 

     Ворона внешне почти не изменилась. Разве что стала после этого чуть менее беспокойной. Всё больше молчала. 

     Но бывало и так, что на ворону накатывало. Тогда она начинала говорить сама с собой. 

   – Вот ведь, – ворчала вслух ворона, – прожила жизнь, а даже и не влюбилась ни разу по-настоящему. Да я не жалуюсь. Что к чему вспомнила, старая дура! Никогда и не было у меня такого, чтобы кто-то пел мне серенады под деревом. Ещё чего – стыд-то какой! «Вся жизнь это борьба», – так нас учили старые вороны. Тут уж не до любви. Да нет – правильно всё. 

     В большой город дети улетели в самом начале лета. По правде говоря, и её звали. Но как бросить родное гнездо?! На кого оставишь? Ворона вздохнула. Вся жизнь здесь прошла. Детей скольких здесь вырастила. Да что там говорить… 

     Большой город. Всегда он их манил. С детства только и разговоров было что о нём: «Ах, сколько там еды! Ах, какие там свалки! Так хочется всего попробовать. Живут же городские вороны!». Ну что тут поделаешь: обязательно когда-то наступает такой момент, когда дети улетают из родного гнезда. Для того и живём. 

     Нет, были и у вороны и друзья, и подруги. Так не бывает в жизни, чтобы уж совсем никого. Была большая, дружная стая. Кто-то жил рядом, с кем-то вместе добывали еду. С кем-то выросли в одном дворе. Да все потом куда-то подевались. Друзей много судьба даёт в детстве и совсем никого в старости. Был ли в том какой-то специальный промысел или не был, ворона не знала. Просто ей бывало иногда немного грустно. Но она гнала её, тоску, иначе было совсем не выжить. 

   – Ах, да не люблю я эти современные помойки: машина за машиной, бульдозеры, люди кругом – нет, не моё это всё, измучилась бы я там, – говорила ворона громко самой себе. И тяжело вздыхала. 

     В чём-то она понимала молодых. Трудно стало жить. Еды мало. На помойках всё теперь в пакетах. И увозят быстро. Три помойки облетишь, пока корочку хлеба отыщешь. А в большом городе огромная современная свалка – живи, не хочу. Весело, сытно. Перспектива. Есть, куда расти. Всей стаей туда и сорвались.

     Для молодых жизнь – это будущее. А мы, старые вороны, живём прошлым. С будущим нас примеряют лишь наши дети. Сама ж такая была в молодости. Всё рвалась куда-то улететь. На маму каркала постоянно. Теперь только вот что... Давно потеряли друг друга.

     Покружила тогда стая над гнездом, каркнули пару раз – не поняла: попрощались или обещали вернуться – и улетели. Ворона обвела взглядом своё гнездо: крепкое, надёжное, для большой семьи. Сколько счастливых дней здесь прошло – и не сосчитать.

     Ворона потрясла головой: морок ненадолго отлетел. Ветер раскачивал дерево, но гнездо держалось крепко, надёжно. Только в нём ворона чувствовала себя в полной безопасности. 

     Но как же всё-таки хочется есть. Ворона потянулась и поглядела вниз.

В ограде, рядом с домом, уже стояла наряженная ёлка; дети заканчивали лепить снеговика. 

   – Значит, сегодня всю ночь не будет покоя, – проворчала ворона. – До утра никто не угомонится. – И посмотрев ещё раз вниз, ворона негромко каркнула. Просто так, для порядка. И вдруг оживилась. Закрутила головой, ещё раз внимательно посмотрела вниз: так и есть – у снеговика вместо носа торчала огромная красная морковка. Это было завораживающее зрелище. Столько еды! 

    – Вот это да! Вот это подарок! – Долго размышлять ворона не привыкла. Кто долго думал, тот оставался голодным. – Зачем снеговику морковка? Он всё равно ничего не ест. Стащить её немедленно. Но как? До утра и думать об этом нечего: эту ночь в доме спать не будут. Эх, хотя, если бы не крыло, рискнула бы – я ж бедовая. – Ворона уселась в гнезде поудобнее. 

     До ночи делать было нечего, и ворона опять стала вспоминать давнее. Вспомнились тёплые сытые дни. Лето. Не это другое – давно прошедшее. В гнезде полно детей. Об отдыхе можно только мечтать. Но о нём и не думалось. 

   «Внизу, во дворе, помнится тогда, на травку выбрался ёж. – Иногда ворона разговаривала сама с собой. – Прижился у хозяев. Бездельник. Баловень судьбы. Не любила я его. Да вот пообщаться с ним один на один не было возможности – всегда хозяева рядом. А тут такой случай». 

    Во дворе было тихо, ни души. Светило солнце, от земли поднимался тёплый пар.

   – Ну что, ёж? Старый стал – не спится тебе днём? Или совсем страх потерял? – Вороне отчего-то стало смешно.

     Она быстро осмотрелась кругом – можно! И легко спланировала рядом с ежом. Тот и испугаться не успел. 

     Только-только собралась она его клюнуть – давно уже хотелось вороне узнать, какой он на вкус – как услышала: из дома несутся люди. Хозяйка, дети – бегут, кричат, руками машут. Кинули с разбегу в ворону веником, но не попали. 

     – Кеша, Кеша, иди скорее к нам! Иди, маленький!

Подхватили ежа на руки. 

     «Села я на забор, помню, и гляжу на этот цирк. Ну, удивляюсь! И чего они только в нём нашли? Ни клюва тебе, ни крыльев, ни пёрышка. Одни колючки. Тьфу. Смотреть противно». 

     Ворона повертела головой, посмотрела на ежа сначала одним, а потом другим глазом, и, не удержавшись, заорала во всё горло: 

   – Я вам не ёжик! Только троньте меня! Сразу забудете про спокойную жизнь! 

     Но все уже ушли, ежа утащили, на ворону никто даже не взглянул. Она посидела одна, орать было не на кого. Неожиданно ей стало обидно. Ворона каркнула ещё раз, отвернулась и, захлопав крыльями, полетела прочь. 

     «В этом дворе никогда не поймёшь, – думала она потом, – чего ждать и к чему готовиться. Тогда хозяйка ежа от смерти спасла, а потом, тем же летом – и меня из собачьей пасти вытащила. Спасибо, конечно, ей, хозяйке, но я до сих пор не понимаю, почему она так поступила». 

     Ветер качал гнездо, до вечера было ещё далеко, а от воспоминаний было не отбиться: они сами всё шли и шли на ум. 

   – Младшенький мой – родился тем летом – умница был и красавец – ворона помолчала немного, потом вздохнула. – Больше всех я им гордилась. И учила его не зря. Очень он уж был смышлёный, всё на лету хватал.

   – Зря в драку не лезь, – говорила я ему, – но своего не отдавай. Не делись ни с кем и никому не верь. Главное в жизни – это еда. Всё, что добудешь, тащи к себе в гнездо. Примечай всё первым и не разрешай к себе приближаться. Но и не улетай суетливо, как мелкая птица – будь достоин своего оперенья. А если уж каркать на кого начал, то делай это так, чтобы все кругом оглохли. Вот тогда выживешь! Вот тогда я буду за тебя спокойна. 

     Но однажды она сама сплоховала – долго потом этого ворона не могла себе простить. Как младшенький выпал из гнезда, она и не увидела – заболталась с подружками. 

   – Сто раз зарекалась хвастаться. И вот опять – накаркала. 

     Увидев пропажу в гнезде, ворона в отчаянии кинулась на землю, предполагая самое худшее и боясь это увидеть.

   – А он молодец! Всегда я в него верила. Всё сделал, как учила. Заполз под доски у забора и замер. Всё бы и обошлось тогда, да вижу: несётся собака – щенок ещё совсем – и сразу к нам. 

     Ну его-то я быстро успокоила: вмазала ему со всей силы клювом по носу. Визгу было аж до самой помойки – хорошо урок усвоил. Но вот две взрослые собаки вой его услышали. Только и успела я тогда крикнуть своему, чтобы затаился и молчал. А сама уже и с жизнью попрощалась: против двух псов, сколько ни бейся, никому не устоять. 

     Хозяйка спасла. Услышала собачий лай и выскочила на крыльцо. Давай она кричать на собак, те и отступились. Хозяйка заперла собак на другой половине двора, нас оставили в покое. Ничего, выжили. 

     Крыло вот только с тех пор плохо работает – успела всё же одна меня крепко цапнуть – да и болит сильно в плохую погоду.

     Хорошо, хоть кошки тогда не оказалось рядом – та ещё гадость! – от неё под досками не скроешься. – Ворона неожиданно замолчала.

     Внизу хлопнула дверь, заскрипел снег. Воспоминания тут же улетели. Ворона повернула голову: во двор вышел хозяин с метлой. 

   – Метёт и метёт по десятому разу, – опять заворчала ворона. – И чего метёт? Если и завалялась где корка хлеба, так найди её теперь попробуй в снегу. Размёлся. Покою от него нет ни днём, ни ночью.

     «А ёж-то сейчас спит в доме под полом, – подумалось вороне. –Тепло там, сухо. И о еде думать не надо. Но всё же чужую судьбу на себя не примеришь, нет. Меня ты хоть сыром обкорми, я туда под пол не полезу».

     Во дворе появилась хозяйка. Она стала долго и внимательно смотреть на гнездо. Ворона съёжилась насколько могла и совсем скрылась из вида. Хозяйка подошла к дереву, разглядывая снизу гнездо со всех сторон. Ворону это пугало. Она от страха почти перестала дышать.

   – Ну чего пялишься? И чего ей от меня надо? Может, ёжик сдох у них там под полом, а меня хотят крайней сделать? Никто же не признается, что подох он от обжорства. 

     Хозяйка походила под деревом, покачала головой и вернулась в дом. 

Стало темнеть. Пришёл вечер. Суета во дворе чуть утихла.

   – Крыло сильно болит – никак не уснёшь. – Ворона положила голову на край гнезда. Отсюда отлично был виден двор, ограда, хозяйский дом. Бесполезная ёлка – там совсем нечего съесть; у вороны вдруг сильно заколотилось сердце: морковка у снеговика по-прежнему виднелась на своём месте. Это было чудесно!

   – Холодает, однако, – ворона снова подняла голову. – Прошлой зимой – плохой был год, голодный – много ворон, подружек моих, замёрзло. Мороз это тьфу, плевать – была бы еда. С едой зимой не страшно. На помойку с утра бы слетать. Сложно там теперь стало: всегда куча собак. Хотя, что их бояться: пикируешь слёту внутрь бака – и ты победитель!.. Только вот, с моим крылом как раз сейчас и пикировать! 

     Эх, как же там детки-то в городе живут? Посмотреть бы хоть одним глазочком. Какие гнёзда они свили? Подсказать бы, да и помочь. Ну да, вроде, всему я их научила. Не пропадут. 

     Сон всё же одолел старую ворону. Она задремала в гнезде, повесив клюв. Мороз уже не казался ей таким отвратительным. Хотя и во сне хотелось есть.

   – Карла! Карла! На, на! На, Карла, на! Лети сюда. 

     Ворона открыла глаза и глянула сквозь ветки гнезда на стоявшую внизу хозяйку. Была глубокая ночь, но во всех окнах в доме горел свет. Он и уличный фонарь хорошо освещали двор. 

   – Ага. Щас! Полетела! Всё бросила! И чего ей только от меня надо?! 

     Хозяйка ещё немного постояла, поглядела вверх на дерево и тихо ушла. 

Ворона подняла голову повыше, повернула её боком, чтобы лучше видеть, и посмотрела вниз. Рядом, где лишь недавно стояла хозяйка, на сложенных досках у забора, на большой, очищенной от снега фанере, лежала еда.

     Зрение – спасибо ему – ворону ещё не подводило. Большая куча хлебных корок, сало, колбасные обрезки! И – ворона не могла оторвать глаз – сыр!!! 

   – Бог ты мой!!! – У вороны закружилась голова. Она заёрзала в гнезде. – Достать! Достать! Достать! Как достать?! 

     Ворона свесилась наполовину из гнезда и стала изучать обстановку.

Спланировать на нижнюю ветку – план сам собой родился в голове – да и на забор можно: там ещё не опасно. А оттуда до досок смогу и доскакать. 

     Во дворе стало тихо. Все люди, как по команде, исчезли: скоро полночь – поняла ворона: надо решаться. И ворона выпрыгнула из гнезда, привычно расправив в полёте крылья.

     Раненное крыло работало, хоть и причиняло боль. Но было радостно. Ворона снова почувствовала себя птицей. Пара мгновений и она уже сидела на фанере.

   – Главное: ничего не оставить врагам. Что смогу съем, а остальное надо перетаскать в гнездо.

     Не обращая внимания на боль в крыле, ворона усердно трудилась. И скоро на фанере не осталось даже крошек.

     Наевшись и забравшись обратно в гнездо, где теперь было много еды, ворона счастливо провалилась в сытый сон. Несколько дней мучений тут же забылись и унеслись в прошлое. Ворона спала и видела себя молодой, сильной и красивой. Во сне ей было тепло и светило ласковое солнце. А вокруг, чудилось ей, были её дети и очаровательные внучата-воронята. Ворона сладко спала, прикрывшись крылом, и не слышала, как во двор высыпали из дома люди, послышались крики, смех, защёлкали петарды и загремел салют. Наступил Новый год!

     Разноцветные огни взлетающих ракет красиво освещали дом, двор, деревья и большое гнездо. Ворона крепко спала беззаботным сном. Она не слышала, как люди весело поздравляли друг друга с праздником, желали счастья и исполнения всех своих самых сокровенных желаний. 

    Вороне тоже снилось о счастье. Ей снилось, что она самая счастливая ворона на свете. И быть счастливой – снилось ей – совсем легко и просто. 

     Ворона не знала, что о счастье в ту ночь мечтал каждый. 

     Каждый человек и даже каждая птица, собака или ёж. 

     Все мечтают о счастье. Все его ждут и всем оно нужно. Но только не все знают, что до счастья порой нужно сделать всего лишь один шаг. 

     Или просто что-то сделать.

_____________________

© Костин Игорь Владимирович