 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Не в том смысл жизни,
что в ней есть, а в том, что в ней должно быть... И. Бродский Герой – фигура мифическая, все о нем знают, но никто не видел. Начинается он с подвига, с последних слов: «Все. Хватит беречь свою шкуру...» Он – оксюморон, бессмертный, которому время по колено: Орфей, Улисс Геракл, Антигона... Героическое в Герое начинает убывать, когда его ограничивают определениями: национальный ли он, как его зовут, где живет, кого любит, в каком веке прописан. Приставки к Герою – его ахиллесова пята. И точнее Лермонтова, сочинившего «героя нашего времени», в нее не попадешь. В фаталисте Печорине, которому «было дано предназначение великое», героическое проглотил Хронос. Остались едкая ирония, как дым без огня, и мотив – искать героя в каждом новом веке, того самого, кто его прославит. Угадывать как ролевую модель поведения, образец человечности. Почему бы и нет. Это хоть и удаленный, но все же доступ к Герою.
Что видит героического в нашем времени профессиональный ньюсмейкер с жизненным кредо: «Держать свой курс и при встречном ветре!» - Василий Балдицын, чей взгляд на мир начинается с вершины Эльбруса и расширяется до «диалога цивилизаций» в любой точке земного шара, думаю, интересно тем, кто любит удивляться новой правде. - Часто ли вам приходилось держать свой курс и при встречном ветре? - К сожалению, часто. - Почему «к сожалению»? - Потому что очень хочется не бороться с ветром, а просто работать, познавать жизнь, преподавать, писать или, говоря высоким штилем, созидать сущность, которая останется после тебя. А вместо этого приходится реагировать на чьи-то амбиции, глупость, стяжательство, патологическое стремление к власти над всем и вся. - Дождаться безветренной погоды не хотелось? - А ее не бывает. Стояние жизни – это смерть. Ветры дуют всегда, меняя направление, и многие люди точно также бездумно или наоборот осмысленно «колеблются вместе с линией». Будешь ждать у моря погоды – так можно не заметить, как жизнь пройдет мимо… - После выхода на экран фильма «Брат», многие в нашей стране решили, что вот он – багровый герой времени – Данила, человек, который живет в мирной жизни как на войне и не может перестроиться. Взгляд у него добрый, простодушный, телячий, а убивает он запросто. Потому что на войне всегда стреляют во все, что движется с той стороны, иначе пристрелят тебя. Такая у героя голая правда, харизматичная сейчас для россиян. В чем ее сила и слабость? - Сила очевидна. Нашему народу, долго блукавшему в трех соснах, предложена простая и очень справедливо-позитивная идея, которая, несмотря на всю внешнюю кровавость, близка к христианской, особенно если вспомнить, что Новый Завет стоит на Ветхом. Такой идеи высшей справедливости, осуществленной еще при жизни, нам не смогло дать наше насквозь лживое, продажное, трусливое государство с тех пор, как большевики обещали Царствие Небесное на земле под названием «коммунизм», сначала, надеюсь, искренне, а потом все более и более фарисейски, в порядке дежурных заклинаний, в качестве морковки перед мордой тянущего поклажу осла. Так же очевидна и слабость этой «багровой» правды. Она в простоте. Истребим бандитов, банкиров продажных, злобных хохлов и прочую нечисть – и наступит повсюду лепота… Сколько раз уже мнимая простота идеи приводила человечество на грань собственной гибели. - А в чем сила «Ставропольской правды» (в ряду прочих смелых, честных «правд» от СМИ, переживших революцию, СССР, перестройку), если правда (в том числе и героическая) – «она у каждого своя и даже в разное время суток», как остроумно заметил французский писатель Марсель Пруст? - В том и сила, что правда у нас своя. Революцию, СССР, перестройку пережила совсем другая газета, в которой сегодня работают совсем не те люди, что служили винтиками партии во время оно. Меж нынешних наших журналистов винтиков практически нет, они думать не стесняются, а я как начальник не стесняюсь с ними спорить, а друг с другом они спорят и без меня. Они образованны и не глупы, и не запуганы, и не продажны, у каждого из них, подчеркну, своя правда. А я играю роль разности потенциалов, которая помогает это броуновское движение направить в какую-то сторону, и вот таким образом формируется наша, скажем так, общая правда, наш общий курс. Эта правда субъективна, она личностна, но ведь и создают ее личности. - Какую песенку напевает про себя настоящий герой? - Не знаю. С настоящими героями не знаком, или, может быть, не догадываюсь, что они настоящие… Но уж во всяком случае, не «капитан, подтянитесь…» - Героем (на газетных полосах или в телевизоре) можешь ты не быть, а кем обязан? - Человеком. Не обязательно гражданином, борцом, демиургом. Просто человеком, который не множит зло, не подличает, не предает. Достаточно просто соблюдать некоторые «не», а уж если достанет сил, физических и душевных, чтобы еще и творить во благо, то уже довольно… - Есть нейролептики – нет героев. Отмороженный в горячих точках, остросюжетный героизм в ходу, в «Криминальной России», везде. Отчего у него такой высокий рейтинг? - Вот именно, что рейтинг, термин выборно-телевизионный. Приятно, лежа на диване, попивая чаек ли, пивко ли, посматривать за похождениями супергероев, а заскучав, перещелкнуть экран на каких-нибудь аншлаго-фабрикантов. В жизни такие подвиги страшны, грязны, кровавы, в момент свершения неощутимы, а впоследствии невыносимым грузом ложатся в память и вспоминаются без охоты. Какой уж тут рейтинг… - Еще популярен «человек-хамелеон», который всегда при деле, всегда на плаву – тоже герой нашего времени, менеджер солидной фирмы, например, или олигарх на свободе - с этим героем в душе легче выжить? - Это уже не герой нашего времени, это герой вчерашнего дня, когда мальчики мечтали стать бандитами, а девочки – проститутками. Бывают, знаете ли, периоды безвременья, выносящие в качестве героя нравственно опустошенную личность, а то и вовсе морального уродца. Конечно, каждому хочется жить сытно, комфортно и даже с излишествами. Но это естественное животное желание никак не может сделаться идеалом. Вспомните, как в XIX веке, когда в России был великий расцвет литературы и искусств, слово «материалист» было в утонченной среде чем-то вроде ругательства. - Герой и герой нашего времени, какова разница потенциалов? - Все зависит от времени. В какие-то моменты разницы никакой, само время требует настоящих героев, и потомки впоследствии назовут его героическим. А в иные моменты разность потенциалов весьма велика. - В нашей жизни всегда есть место подвигу? - Все зависит от того, что понимать под термином «подвиг». Если воспринимать его в старинном религиозном смысле, то это стремление, движение к свету. То есть вовсе не закрытие грудью амбразуры. Владимир Даль приводит пословицу: «Воинские подвиги шумят и блестят, гражданские темны и глухи». Для кого-то настоящим подвигом может быть ежедневная помощь одинокой старушке. В этом смысле место подвигу есть всегда. А в смысле закрытия амбразур – дай Бог, чтобы для таких подвигов места было поменьше. - Не кажется ли вам, что герой сегодня повернут не на подвиге, а на успехе, финансовом и публичном? - Так какой он тогда герой? Успешный человек или даже кумир толпы, но не более. Быть может, у него две жизни, например, прошлая геройская и нынешняя, когда пожинаются плоды прошлой. Или наоборот, внешне блескучий и поверхностный, он в какой-то иной жизни вершит светлые дела, которые, по Далю, «темны и глухи». - Наблюдали ли вы в жизни странные сближения героя и антигероя (как, например, в романе про бомжа Петровича - «Андеграунд, или герой нашего времени» В.Маканина)? - Александр Солженицын, человек почвенный, философию познавший из курсов марксизма-ленинизма, диалектику обругал как форму оправдания зла. Но она была и до Александра Исаевича, и до Маркса, и даже до Гегеля. Единство и борьба противоположностей происходят в каждом из нас, и лишь от воспитания, традиций, нравственного, вернусь к этому слову, подвига зависит, кто вдруг явит свое лицо – доктор Джекил или мистер Хайд. И в жизни я встречал такое сплошь и рядом, стоит только присмотреться. - Надо ли быть собой, если ты не герой? - Мое убеждение – изменять себе нельзя никогда. После глубокой внутренней работы можно поменять мнения, убеждения, но оставаться при этом самим собой. Впрочем, это вопрос очень личный. Есть же ведь люди, которым комфортно постоянно мимикрировать, прятаться за чьей-то маской, перекрашиваться в цвета более могущественной особи. Бог им судья. - Героями своего времени рождаются или становятся? - Просто героями, думаю, рождаются, это дает судьба, Господь, генотип, пусть каждый считает, как ему удобней. А вот героями своего времени точно становятся. Время само выберет того, кто ему нужен. - Польская поговорка гласит, что хорошее мнение о себе — половина счастья. Был момент, когда вас назвали героем? - Назвать можно и героем мыльной оперы, героем скандала. А насчет хорошего мнения о себе, так оно без сомнения наличествует, без этого и не достичь ничего. Но при этом, как и у всякого русского интеллигента присутствует рефлексия, которая постоянно грызет, мучает, заставляет думать, что все ты делаешь не так… - Одна из ваших статей вышла под заголовком «Отсутствие наград носите как награду». Награда и герой – две темы несовместные? - Во-первых, требуется уточнение. Эта статья в «Журналисте» относилась к конкретной профессии, и награды имелись в виду только государственные. Я и по сей день считаю, что журналист, получающий награду из рук государства, если он, конечно, не седовласый патриарх или герой войны, или там спаситель на водах, должен задуматься: что такого дурного сделал, где изменил профессии, за что государство вдруг расщедрилось и решило наградить оппозиционера по определению. Что же касается профессиональных наград, то их, самых высших российских, и у меня, и у «Ставропольской правды» - немало, чем и гордимся. А если в целом, награда и герой – вещи автономные, которые иногда сходятся. Иногда чаще, иногда реже. Помните, как формулируется пресловутый «разбор полетов»: «И началось наказание невиновных и награждение непричастных». Проще всего на войне: подбил танк – медаль, десять танков – орден, пятьдесят – Герой. Да и там не все было гладко, а уж в гражданской жизни, где подвиг «темен и глух»… - «У нас сейчас негероическое время. Думаю, как это ни парадоксально, героев нашего времени нужно искать не среди героев», - эта точка зрения писателя Людмилы Улицкой вам кажется справедливой? Вообще, время без героев, какое оно и кому оно нужно? - Я уже говорил, что такое время называется безвременьем. А «времена не выбирают, в них живут и умирают». Полагаю, что Улицкая как тонко чувствующий человек прониклась той атмосферой безысходности, что поразила все наше общество лет десять назад. Перемены, которых так долго ждали, одних лишили последней малости, я говорю не только о материальном, а других разочаровали, ввергли в депрессию. А человек – он такое существо, которому всегда на кого-то нужно ориентироваться, на что-то опираться, и в этом подсказчик – духовный авторитет. А если нету их, авторитетов, если одни заповеди позабыты, другие отвергнуты, а третьи – от Сатаны… И находит человек ориентиром дядю Колю, который живет лучше и покойнее, и, на его взгляд, счастливее. Добавьте сюда пару идеализирующих мазков – и вот он, герой нашего времени. - Поэт сказал: «Нет, не время безумным иль мудрым бывает — Только люди... Но люди о том забывают». Проект Ставропольского государственного университета «НИКТО ИЗ НАС войну забыть не сможет», удостоенный признания на X фестивале прессы «Вся Россия – 2005», - коллекция трогательных воспоминаний людей, победивших в Великой отечественной войне. Для внуков, которые записали три книжки этой трудной летописи, их бабушки и дедушки – вчерашние герои или это про них поет Цой «Доброе утро, последний герой/ Доброе утро тебе и таким как ты…»? - Для внуков – это прежде всего их прародители. И когда реализовывался этот проект, мои студенты, мальчики и девочки, вдруг увидели в родных, но таких обычных и подчас надоедливых старичках нечто для себя новое и в какой-то степени героическое. Не все и не всегда. Таков уж еще один закон пресловутой диалектики: чтобы утвердиться в мире, молодая поросль должна отринуть то, что ей предшествовало, дабы процесс мироздания продолжил свой вечный круг. Но я надеюсь, что не все уйдет в отрицание, тем более, что когда ребята стали копаться в семейной истории, они, интересуясь вроде бы военными годами, откопали для себя бездну интересного в годах последующих. Внимательный читатель трехтомника увидит, как многим его юным авторам было тесно в рамках задачи, больший эмоциональный порыв вызвало у них то, что к войне относилось весьма опосредованно. - В какую сторону вам бы хотелось уйти от темы героя нашего времени? - Мы живем в судьбоносное время. Человечество накопило достаточно мощи, чтобы любой конфликт мгновенно сделать планетарным. Буквально за несколько лет исчезли преграды для движения информации. Противостояние цивилизаций приобрело небывало острые черты, и даже глобальный мир не решит этой проблемы. Как в этой обстановке перестать мыслить категориями суслика, главная задача которого – утащить свой кусок в норку, а там хоть трава не расти. А ведь мыслим же, если это можно назвать мыслью. Где ж ты, пассионарная Россия, плеснувшая от Балтики до Аляски, неужто растворишься в сусличьих норах… И если приземленней, то крайне интересует тема: когда же российский чиновник перестанет напропалую красть? __________________ ©Авижас Анжелика |
       
|
